Стихия "вода" в языке художественной прозы В. Астафьева и В. Тендрякова

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Стихия «вода» в языке художественной прозы В. Астафьева и В. Тендрякова

Специальность 10.02.01 - русский язык

Меженская Н.А.

Белгород - 2010

Работа выполнена в государственном образовательном учреждении высшего профессионального образования «Белгородский государственный университет»

Научный руководитель: доктор филологических наук, профессор

Туранина Неонила Альфредовна

Официальные оппоненты: доктор филологических наук, профессор

Казарина Валентина Ивановна

(Елецкий государственный университет им. И.А. Бунина)

доктор филологических наук, доцент

Кошарная Светлана Алексеевна

(Белгородский государственный университет)

Ведущая организация: Курский государственный университет

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Исследование тезауруса образного языка, его семантики, системных связей - главный источник изучения созданной художником слова модели мира как следствие поиска адекватных номинаций для неповторимых комплексов смысла.

Изучение особенностей индивидуально-авторского мировидения в рамках семантического пространства текста является актуальным направлением современной лингвистики, получившим распространение в работах А.Г. Баранова, Ю.М. Валиевой, В.В. Виноградова, Г.О. Винокура, В.П. Григорьева, Ю.Н. Караулова, В.В. Красных, Н.А. Кожевниковой, Б.А. Ларина, З.Ю. Петровой, Д.М. Поцепни, Н.А. Тураниной, В.К. Харченко и др. Художественные тексты определенного периода представляют картину соответствующего языкового образного слоя, выявляют уникальную способность сочетания традиционных семантических возможностей слова при авторской смысловой переориентации.

Одно из направлений исследования этого явления предполагает выделение отдельных фрагментов мира, существенных как для обыденного, так и для художественного сознания. Такими составляющими картины мира являются стихии ВОДА, ВОЗДУХ, ЗЕМЛЯ, ОГОНЬ, которые имеют особый историко-культурный контекст, занимают важное место в жизни этноса и находят отражение в художественном дискурсе.

Актуальность исследования обусловлена необходимостью выявления репрезентантов водной стихии в рамках художественной картины мира. Возросший в последние годы интерес общества к стихиям в целом и стихии ВОДА, в частности, их культурологическим и мифопоэтическим аспектам, требует постановки вопроса о комплексном описании лингвистической специфики исследуемого явления. Образ стихии ВОДА в художественном тексте - понятие более широкое, чем водный пейзаж, поскольку упоминание о воде может содержаться в различных контекстах и не представлять собой собственно природного описания водной стихии.

Объектом исследования являются наименования стихии ВОДА как конституенты художественного текста.

Предметом исследования является структурно-семантическая организация «водной» лексики и ее функциональные особенности в художественных текстах В. Астафьева и В. Тендрякова.

Новизна исследования определяется тем, что феномен водной стихии подвергается комплексному лингвистическому описанию с позиций лексико-семантического, формального и функционального своеобразия на материале художественной прозы В. Астафьева и В. Тендрякова. Новым является исследование материала художественных текстов с ориентацией на понятие тематической группы как объективной основы анализа авторского способа освоения тех или иных фрагментов действительности в сопоставлении с данными обыденного сознания. Установлена авторская специфика контаминации и конвергенции тропов, отражающих водную стихию в произведениях писателей второй половины XX века.

Цель работы состоит в комплексном описании прямых и образных номинаций стихии ВОДА в художественной прозе В. Астафьева и

В. Тендрякова как феномена отражения художественной картины мира.

Цель исследования предопределяет решение следующих задач:

1. Выявить особенности структурирования тематических групп, номинирующих исследуемую стихию в рамках художественного целого.

2. Исследовать специфику использования номинантов водной стихии в составе образных средств В. Астафьева и В. Тендрякова.

3. Разработать типологию метафорических контекстов на материале прозы В. Астафьева и В. Тендрякова.

Методологической базой исследования послужили работы:

· по теории семантического поля: Л.М. Васильева, Ю.Н. Караулова, И. Трира, Г.С. Щура;

· по теории образных средств: Н.Д. Арутюновой, Л.В. Балашовой, В.Н. Телия, Н.А. Тураниной, В.К. Харченко;

· по проблемам изучения явлений водной стихии: А.Н. Афанасьева, М.М. Маковского, Г.Д. Гачева, С.А. Кошарной, Ю.Н. Степанова;

· по литературоведческому осмыслению творчества В. Астафьева и В. Тендрякова: М.Л. Бедриковой, И.В. Новожеевой, Е.В. Петушковой, Л.В. Соколовой.

Материалом исследования послужили лексемы, выписанные из прозаических текстов В. Астафьева и В. Тендрякова, составляющие около 5000 контекстов. Для сопоставительного анализа в ряде случаев привлекались контексты из художественных произведений М. Пришвина, А. Лиханова.

Для решения поставленных задач были использованы следующие методы и приемы: описательный метод, приемы квантитативного анализа, полевый подход, элементы компонентного анализа. Для исследования специфики ключевых слов стихии ВОДА использовался прием анализа дефиниций.

Теоретическая значимость диссертации состоит в разработке модели исследования репрезентантов водной стихии, выявлении структурно-семантического своеобразия наименований стихии ВОДА в художественной прозе В. Астафьева и В. Тендрякова, а также в многоаспектном анализе авторской специфики этого фрагмента языковой картины мира. В парадигме описания проблем идиостиля автора определенный интерес может представлять проведенный срез структуры и взаимодействия тропов в художественном тексте.

Практическая значимость диссертационного исследования заключается в том, что его результаты могут быть использованы при чтении курсов «Лингвистический анализ текста», «Стилистика», при разработке спецкурсов и спецсеминаров, посвященных изучению языка писателя, а также в словарной практике. Предлагаемая модель анализа материала может применяться для описания идиостилей современных авторов.

Основные положения, выносимые на защиту:

1. Стихия ВОДА - один из важных фрагментов национальной картины мира, отражающий ментальные представления носителей языка на парадигматическом и синтагматическом уровнях. Лексика, номинирующая водную стихию в художественной прозе В. Астафьева и В. Тендрякова, многообразна в количественном и качественном отношении и включает литературный и диалектный пласты.

2. Семантическое пространство стихии ВОДА отличается широтой континуума, обладает рядом универсальных и индивидуальных черт, отражающих своеобразие авторского видения мира, и представлено 6 тематическими группами: ТГ «Водные пространства и водоемы», ТГ «Формы существования воды», ТГ «Характер движения воды», ТГ «Движения, производимые в воде, с водой, при помощи воды», ТГ «Состояния воды», ТГ «Свойства воды». Наличие лексики различных стилистических пластов, репрезентирующих стихию ВОДА, обусловливает неоднородность состава ТГ как ключевую особенность их структуры в текстах писателей.

3. Средства художественной выразительности являются специальными приемами интерпретации семантики репрезентантов стихии ВОДА в художественной прозе В. Астафьева и В.Тендрякова. Образ водной стихии создается с помощью метафор, сравнений, эпитетов, а также совмещенности тропов, что позволяет выявить особенности авторского отображения исследуемой стихии. Для В. Тендрякова характерно представление воды как движущейся субстанции, а для В. Астафьева доминирующими оказываются формы существования исследуемой стихии. Частотность тропов с номинациями водной стихии свидетельствуют об особой значимости этих единиц для русской языковой картины мира.

4. Метафора занимает ведущее место в системе образных средств

В. Астафьева и В Тендрякова (50% и 70% от общего количества образных единиц). Метафорический контекст представляет текстообразующую ситуацию, в которой с наибольшей полнотой реализуется смысловой потенциал номинантов стихии ВОДА. Структурные модели метафорического контекста, отличающиеся разнообразием и неоднородностью протяженности, обеспечивают репрезентацию образа водной стихии как особого фрагмента индивидуально-авторской картины мира.

Апробация результатов работы. Основные положения диссертации излагались в докладах на конференциях различного уровня: Всероссийской научной конференции «Актуальные проблемы изучения литературы на перекрестке эпох» (Старый Оскол, 2005), Международной научной конференции «Жизнь провинции как феномен духовности» (Нижний Новгород, 2005), Всероссийской научной конференции «Язык и культура в России: состояние и эволюционные процессы» (Самара, 2007), Международной научной конференции «Русский язык в условиях интеграции культур» (XXVI Распоповские чтения) (Воронеж, 2008), V Всероссийской научно-практической конференции «Слово в контексте народной культуры» (Белгород, 2008), Всероссийской научной конференции «Михаил Пришвин: диалоги с эпохой» (Елец, 2008), VII Международной научной конференции «Межкультурные коммуникации: ноосферная парадигма в языке» (Алушта, 2008); а также в публикациях в таких журналах, как «Вопросы филологических наук» (Москва, 2005/4), «Вопросы гуманитарных наук» (Москва, 2009/2).

По теме диссертационного исследования опубликовано 13 работ, из которых 3 (Челябинск, 2008; Пятигорск, 2009; Тамбов, 2009) в изданиях, входящих в перечень ВАК РФ.

Структура диссертации. Работа состоит из Введения, двух глав, Заключения, Библиографического списка, Списка словарей, Списка источников фактического материала.

Во Введении раскрывается актуальность темы, определяется научная новизна работы, теоретическая и практическая значимость, формулируются цели и задачи исследования, положения, выносимые на защиту.

В первой главе определяется круг репрезентантов стихии ВОДА, дается анализ состава тематических групп, выявляется специфика парадигматических и синтагматических связей единиц, номинирующих исследуемую стихию.

Во второй главе описывается образный потенциал наименований стихии ВОДА в художественной прозе В. Астафьева и В. Тендрякова, проводится анализ метафорического контекста, других способов грамматического выражения сравнений, эпитетов и сопряженных тропов.

В Заключении обобщаются основные результаты исследования и намечаются перспективы его продолжения.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во Введении отражены особенности исследования стихии ВОДА как одного из важных фрагментов национально-культурного сознания народа.

Первая глава «Тематическое членение лексики как способ интерпретации художественной картины мира в тексте» посвящена исследованию номинаций водного пространства в рамках языковой и художественной картины мира.

В первом параграфе прослеживается значимость водной стихии для русской культуры и выявляется степень исследования данного феномена в современной лингвистике.

В художественной практике XX века произошли крупные изменения в формах, средствах и приемах изображения мира как сплошной живой материи. Это явилось следствием сохранения в национальном культурном сознании мифологического восприятия мира и определило интерес авторов к имеющим архаический генезис образам природных стихий: Земля - Вода - Огонь - Воздух.

В лингвистических исследованиях вода анализируется как архетипический концепт с различных позиций, а именно: в аспекте соотношения языка и сознания: Л.В. Балашова (1998), Н.В. Гришина (2002), В.В. Колесов (2001), М.А. Седова (2007), Ю.С. Степанов (2001); архетип вода в национальной, индоевропейской, русской мифологической, древнегерманской космогонической картине мира: Т.И. Бадмаева (2006), И.Г. Войтещук (2002), С.А. Кошарная (2002), М.М. Маковский (1992, 1993, 1996, 1997), Т.В. Топорова (1996); в рамках поля: Е.В. Галдин (2006). Фразеологические единицы с компонентами семантического поля «Вода» рассматривает И.Г. Вражнова (2004), фразеологизмы с компонентами, обозначающими названия стихий, в русском и английском языках С.А. Литвинова (2006); словообразовательное гнездо с вершиной вода исследовано Л.А. Кондратьевой (2007). Однако вода как стихия с точки зрения взаимодействия природы и человека исследована в лингвистике лишь фрагментарно.

Некоторые аспекты функционирования исследуемой стихии рассматривались на материале художественных текстов в работах

Г.Д. Гачева (1989), С.Н. Нефедовой (2001), Н.А. Тураниной (2003),

А.В. Ермаковой (2004), А.А. Александровой (2007), Т.В. Мирзаевой (2008).

Анализ работ, посвященных исследованию лексического материала, номинирующего водное пространство, показал, что вода как стихия не получила комплексного лингвистического осмысления.

В этой связи наибольший интерес представляет анализ лексических единиц, объединенных на основе семантического и денотативно-тематического сходства. Научное истолкование лексически организованным образованиям дает полевый подход, представленный в работах Л.М. Васильева, А.А. Уфимцевой, Д.Н. Шмелева, Г.С. Щура. Исследование художественных текстов В. Астафьева и В. Тендрякова с учетом системного характера языка и использованием элементов полевого подхода к анализу материала нацелено на создание полной и отчетливой картины репрезентации стихии ВОДА в языке и художественном мышлении писателей.

Во втором параграфе рассмотрены теоретические вопросы, связанные с анализом лексических единиц, объединенных общностью семантики, а также особенности концептуально-тематической характеристики номинаций водной стихии в произведениях исследуемых авторов.

Именно на лексическом уровне отражается «влияние действительности», он ярче всего передает особенности семантического облика модели мира, что позволяет говорить о своеобразной классификации человеческого опыта, отражении субъективного видения мира. В качестве особого фрагмента художественной картины мира В. Астафьева и

В. Тендрякова, репрезентирующего водную стихию, выступает тематическая группа, которая позволяет объективизировать и интерпретировать исследуемую стихию в языке писателей. В рамках полевого подхода внешняя системность тематической группы представлена в членении ее на подгруппы и микрогруппы, внутренняя - в своеобразии экспликации картины мира, которое выражается в использовании авторами диалектных номинаций стихии ВОДА. Семантическая характеристика слова является главной, но не исчерпывает всех его признаков, поэтому учитываются синонимические, антонимические и деривационные отношения, объединяющие слова внутри тематической группы.

Третий параграф посвящен анализу структурно-семантической организации наименований стихии ВОДА в произведениях В. Астафьева и В. Тендрякова.

Наименования водной стихии, отражающие фрагмент русской языковой картины мира в художественной прозе исследуемых писателей, составляют 375 единиц в 4872 словоупотреблениях (с/у). Если в текстах В. Астафьева стихия ВОДА представлена большим количеством номинаций (221 единица), то у В. Тендрякова меньшее количество (154 единицы) компенсируется высокой частотностью использования единиц, репрезентирующих водную стихию. Соотношение прямых и образных употреблений составляет 32% у В. Астафьева от общего количества употреблений, у В. Тендрякова - 40%, что можно отразить в диаграммах:

Диаграммы 1, 2

Соотношение прямых и образных употреблений репрезентантов стихии ВОДА в текстах В. Астафьева и В. Тендрякова

Таксономия лексико-семантического пространства стихии ВОДА, репрезентированная в произведениях В. Астафьева и В. Тендрякова, представлена 6 тематическими группами: ТГ «Водные пространства и водоемы», (60 единиц в 1354 с/у - у В. Астафьева; 33 единицы в 741 с/у - у В. Тендрякова), ТГ «Формы существования воды» (30 в 314 с/у; 20 в 230 с/у), ТГ «Характер движения воды» (25 в 215 с/у; 27 в 200 с/у), ТГ «Состояния воды» (32 в 360 с/у; 20 в 78 с/у), считающимися ядерными, ТГ «Движения, производимые в воде, с водой, при помощи воды» (52 в 779 с/у; 38 в 323 с/у), ТГ «Свойства воды» (22 в 197 с/у; 16 в 81 с/у), относящимися к периферии в связи с тем, что у номинаций, входящих в последние две тематические группы, наличие признака «вода» составляет периферию значения. Анализ наименований каждой тематической группы позволил выявить закономерности использования лексем в трех из них: в ТГ «Водные пространства и водоемы», ТГ «Формы существования воды», ТГ «Характер движения воды» наблюдается одинаковое соотношение количества единиц и словоупотреблений в текстах авторов. Такой результат дает возможность определить наиболее яркие и значимые единицы, установить активные и неактивные лексемы в языке В. Астафьева и В. Тендрякова, определить традиции в изображении стихии ВОДА в прозе исследуемого периода.

Рассмотрим ТГ «Водные пространства и водоемы» как одну из наиболее представленных ядерных тематических групп в творчестве авторов. Семантическое ядро группы составляют лексемы вода в значении «водная масса реки, озера, моря; водоем», водоем как «естественная или искусственная впадина, в которой задерживается или накапливается вода».

Данная тематическая группа представлена 4 подгруппами: «Естественный/искусственный водоем», «Положение водоема по отношению к земной поверхности», «Отдельные составляющие водоема, дифференцированные в пространственном отношении по характеру движения воды», «Наименования отдельных участков суши, вступающих во взаимодействие с водой», каждая из которых за исключением второй включает несколько микрогрупп.

Группа показательна с точки зрения использования диалектных наименований водной стихии, поскольку наряду с общеупотребительными номинациями каждая микрогруппа включает диалектные репрезентанты, принадлежащие в основном В. Астафьеву:

- «водоемы с проточной водой»: озерина (5 - Астаф.);

- «водоемы со стоячей водой»: болотина (2 - Астаф.), чаруса (1 - Астаф.);

- «пространственная характеристика реки»: заостровка (1 - Астаф.), виска (1 - Астаф.), заберега (15 - Астаф.), закраина (2 - Тендр.), плесо (1- Астаф.), улово (4 - Астаф.), бык (6 - Астаф.), стрежень (3 - Астаф.), шивер (9 - Астаф.), унырыш/унырок (4 - Астаф.);

- «участки суши, наполненные водой в результате движения водного потока»: лыва (1 - Астаф.), распадок (20 - Астаф.), промоина (4 - Астаф.), водомоина (3 - Астаф.), отводок (1 - Астаф.); бочажок (6 - Тендр.), озерца-ляжины (2 - Тендр.), мочажины (1 - Тендр.);

- «участки суши, омываемые водой или граничащие с ней»: приплеск (3 - Астаф.), заплеск (5 - Астаф.), лайда (4 - Астаф.).

Диалектные наименования могут выступать в качестве текстовых синонимов при характеристике одного явления либо становиться синонимами в составе определенного контекста: водомоина - промоина, стремнина - стрежень, селезень, зерло, стрела, струна: мы проходили середину реки, самую стремнину. Называют ее стрежнем, селезнем, зерлом, стрелкой, струной и еще как-то, не вспомню, но слова-то все какие - одно звучнее другого! (Астаф., 1957-1968, III, 418); заливы - лахты: Кенозеро не такое обширное, как озеро Лача. Оно сплошь состоит из заливов, которые по местному называют лахтами (Тендр., 1972, IV, 224).

Особенностью художественных текстов В. Астафьева является использование собственно сибирских диалектных наименований водной стихии, принадлежащих как к активному, так и пассивному словарному запасу, передающих специфику отражения внешнего мира в произведениях писателя, отражающих специфику его идиостиля.

Широкая представленность исследуемых номинаций в текстах писателей свидетельствует о важности стихии ВОДА для ментальных представлений русского человека и художественной картины мира второй половины XX века.

Вторая глава «Образное воплощение номинантов водной стихии в художественной прозе В. Астафьева и В. Тендрякова» посвящена анализу структурно-семантических и функциональных особенностей тропов с наименованиями водной стихии в творчестве В. Астафьева и В. Тендрякова.

В первом параграфе представлены результаты исследования метафорического использования номинантов водной стихии в художественных текстах В. Астафьева и В. Тендрякова. Метафора представляет наибольший интерес как один из способов создания авторской картины мира писателей, поскольку выбор лексических единиц, воплощающих метафорический образ, обусловлен ценностными ориентирами и пристрастиями художников слова. Проведенное исследование показало, что метафоризация номинаций стихии ВОДА является достаточно продуктивным семантическим процессом в произведениях описанных авторов. В метафорических значениях у В. Астафьева использованы 119 единиц в 738 с/у, у В. Тендрякова -соответственно - 108 единиц в 520 с/у. Метафорическая плотность художественных текстов В. Астафьева и В. Тендрякова может быть представлена в следующих диаграммах, где цифрами обозначены тематические группы (1 - ТГ «Водные пространства и водоемы», 2 - ТГ «Формы существования воды», 3 - ТГ «Характер движения воды», 4 - ТГ «Движения, производимые в воде, с водой, при помощи воды», 5 - ТГ «Состояния воды», 6 - ТГ «Свойства воды):

Диаграмма 3

Наименования водной стихии в метафоре В. Астафьева

Диаграмма 4

Наименования водной стихии в метафоре В. Тендрякова

Диаграммы отражают общие тенденции для метафорического использования определенных групп лексики. Так, в процесс метафоризации писатели включают лексемы одних и тех же групп: ТГ «Формы существования воды» (83% от всех наименований ТГ - у В. Астафьева, 63% - у В. Тендрякова), ТГ «Характер движения воды» (66%; 92%), ТГ «Движения, производимые с водой, в воде, при помощи воды» (48%; 77%). Именно в указанных тематических группах наблюдается максимум различий в частотности образной интерпретации стихии ВОДА у исследуемых авторов. Наименования водной стихии и связанных с ней явлений в составе метафор преимущественно представлены существительными и глаголами в художественных текстах писателей.

Именная метафора в произведениях В. Астафьева - это 42 (136 с/у) лексические единицы и 21 (87 с/у) у В. Тендрякова, среди которых наиболее активными в образовании метафор являются номинанты: волна (30 из 50 - Астаф., 3 из 23 - Тендр.), море (12/50 - Астаф., 6/12 - Тендр.), поток (4/20 - Астаф., 10/12 - Тендр.), капля (10/35 - Астаф.), брызги (7/21 - Астаф.), струя (6/25 - Астаф.), устье (5/21 - Астаф.), струйка (5/15 - Астаф.); глубина (17/22 - Тендр.), океан (4/11 - Тендр.), половодье (3/10 - Тендр.): остановившиеся волны тайги (Астаф., 1957-1968, III,194); золотыми каплями звезд (Астаф., 1960-1972, I, 109); по морям, по волнам бурной современности (Астаф., 1987, II, 464); грустное стерневое море (Тендр., 1968, IV, 148); розовый океан над праздничным городом (о небе) (Тендр., 1977, V, 372); в глубине веков (Тендр., 1972, IV, 228).

Для именной метафоры характерно создание образа природных реалий и явлений окружающего мира, времени как вечно движущегося, меняющегося потока.

Глаголы, называющие процессы, связанные с водной стихией, активнее имен существительных, так в текстах В. Астафьева использовано 77 глаголов (602 с/у) в метафорическом значении и 97 (435 с/у) - в текстах В. Тендрякова. Наблюдается высокая метафорическая активность лексем: плыть (26/76 - Астаф., 21/21 - Тендр.), плавать (15/79 - Астаф., 10/15 - Тендр.), хлынуть (11/15 - Астаф., 7/8 - Тендр.), течь (10/23 - Астаф., 8/18 - Тендр.), поплыть (10/32 - Астаф., 14/16 - Тендр.), потечь (9/14 - Астаф., 8/10 - Тендр.), сочиться (9/18 - Астаф., 6/6 - Тендр.); струиться (10/13 - Астаф.), захлебнуться (7/7 - Астаф.), плескаться (6/8 - Астаф.), схлынуть (6/7 - Астаф.), брызнуть (6/6 - Астаф.); утонуть (21/22 - Тендр.), тонуть (14/15 - Тендр.), вынырнуть (14/14 - Тендр.), купаться (9/14 - Тендр.), нырять (8/8)/нырнуть (9/11 - Тендр.), захлебываться (8/8 - Тендр.).

Глагольные метафоры чаще создают образы, воплощающие чувства и эмоциональные состояния человека, его внешность, осязательные, обонятельные, слуховые ощущения, перемещения групп людей или живых существ в составе метафор: над берегом разбрызгивался задорный голос (Астаф., 1957-1968, III, 111); серо брызнула врассыпную наступающая пехота (Астаф., 1992-1994, 692); душа моя сочится слезами, когда я думаю о тебе, вспоминаю тебя (Астаф., 1972, IV, 373); шелестящий шепот потек по ночной избе (Тендр., 1968, IV, 69); Кистерев брызнул синевой глаз (Тендр., 1972, IV, 296); среди белоснежных скверов купались фигуры прохожих (Тендр., 1964, III, 202). водная стихия проза астафьев

Таким образом, наименования стихии ВОДА в художественной прозе В. Астафьева и В. Тендрякова охватывают значительную часть семантико-ассоциативного пространства текста, формируя особый мир метафорических представлений писателей.

Во втором параграфе отражены результаты исследования контекстуальной специфики метафоры в прозе исследуемых авторов. Как семантическое явление метафора реализует себя в контексте, который представлен 11 структурными моделями в художественных текстах В. Астафьева и В. Тендрякова.

Именная метафора чаще воплощается в двухкомпонентном контексте, а именно в генитивной метафорической конструкции, где метафорический компонент выражен существительным в различных падежах: моросью ягод (Астаф., 1972, IV, 168); горбистый всплеск тайги (Астаф., 1957-1968, III, 90); ручейком эпистолярного жанра (Тендр., 1980, V, 436); открытые воды физики (Тендр.,1979-1982, V, 700).

Для глагольной метафоры характерными являются следующие виды метафорического контекста:

1) простое распространенное предложение с разнообразными вспомогательными элементами, осложненное обособленным определением и обстоятельством: голоса разольются по селу (Астаф., 1957-1968, III, 167); перед дверями разбрызгана воронка (Тендр., 1964, III, 118); чистое и заголубевшее небо приспустилось над лесом и потекло, сея белую шуршащую крупу (Астаф., 1972, IV, 473); а я любил поплавать там в читальном зале «без руля и без ветрил», отдаваясь побочному ветерку любопытства (Тендр., 1977, V, 157).

2) Сложное предложение (сложносочиненное, сложноподчиненное, бессоюзное): тем временем пришло второе письмо, более обстоятельное и ласковое, даже слово «тоскую» в него просочилось (Астаф., 1992-1994, 633); начинался вечер, город внизу тонул уже в сумерках (Тендр., 1963, III, 481); до чего же медлила, тянулась весна и, когда истаяла, утекла в озера и реки (Астаф., 1975, II, 173); …по солнечной дорожке, на которой лишь изредка кое-где расплескана жидкая тень…(Тендр., 1963, IV, 423); Лешка, привалившись к столбу нар, долго боролся со сном, клевал носом, качался и наконец сдался: обхватив столб, прижался к шершавой коре щекою, приосел обмякшим телом, ровно дыша, поплыл в родные сибирские просторы (Астаф., 1990-1992, 20); толпа расплеснулась - одни хлынули к магазину, другие тесным роем сплотились за овчинной надежной спиной участкового (Тендр., 1972, IV, 314).

Анализ протяженности и характера метафорического контекста (МК) позволил выявить структурные модели, наиболее характерные для художественной прозы В. Астафьева и В. Тендрякова: сложное предложение (развернутый тип МК) > простое предложение > бинарная конструкция.

Третий параграф посвящен рассмотрению номинаций водной стихии в составе сравнений и эпитетов в текстах В. Астафьева и В. Тендрякова. Сравнения в языке произведений писателей составляют 8% (Астаф.) и 7% (Тендр.) от общего количества образных употреблений, эпитеты более характерны для В.Тендрякова, о чем свидетельствует процентное соотношение 5% и 2%.

В структуре сравнения традиционно выделяют предмет сравнения, образ сравнения и основание для сравнения (Крепс 1973, Кухаренко 1986, Федоров 1969, 1971, Шевченко 2003 и др.). В художественных произведениях В. Астафьева и В. Тендрякова частотны сравнительные конструкции, в которых наименования водной стихии выступают в качестве образа сравнения: оступаясь, соскальзывая, как по наледи, поднялась на железнодорожную линию, зачастила по шпалам, и шаг ее был суетливый, сбившийся (Астаф., 1972, IV, 84); только теперь Санька посмотрел на подошедшего Дюшку - глаза впрозелень, словно запачканные болотом, редко мигающие, стоячие. Взглянул и отвернулся: «Ага, пришел, ну, хорошо же…(Тендр., 1969, IV, 17); Корней Аркадьевич оправил гимнастерку, будто нырять в прорубь собрался (Астаф., 1957-1968, III, 102); Иван Иванович недовольно жмурился, а Чистых, свеженький, будто успевший умыться за эти минуты, приобретший привычную ласковость и в лице, и в голосе, забывший, что недавно истерически кричал на старого бухгалтера, присел снова на хромой стул (Тендр., 1968, IV,107). Образ сравнения может быть выражен различными наименованиями, связанными со стихией ВОДА, однако наиболее распространена в текстах писателей лексика ТГ «Водные пространства и водоемы», ТГ «Движения, производимые в воде, с водой, при помощи воды».

Использование номинантов водной стихии в качестве предмета сравнения имеет свои особенности в языке произведений В. Астафьева и

В. Тендрякова. Этот компонент может быть выражен глаголом-метафорой, обозначающим движение воды или в воде. Индивидуальность восприятия предметов, определяемая личностными позициями автора, ведет к появлению субъективных смыслов, которые формируют сравнения: бултых в окопную яму, как в омут, аж круги красные пошли по сторонам, аж треснуло что-то в теле, и горячее от крови одежда сделалась (Астаф.,1971-1972, II, 127); и бесхитростная злоба обварила, как кипятком: век бы от нее такие слова слышать, ан нет (Тендр., 1977, V, 204).

В идиостиле В. Астафьева предметом сравнения выступают наименования реалий водной стихии: прорубь на широкой, заторошенной реке - что живой островок, к ней весело трусят кони (Астаф., 1957-1968, III, 44). Подобные конструкции чаще всего создают традиционный зооморфный образ стихии ВОДА, но в текстах писателя присутствуют дополнительные коннотации: и долго голубоватою змеей ползет Ознобиха по Маре, прежде чем в ней раствориться (Астаф., 1958-1959, III, 164); там, где вода выбуривала тугим змеиным клубком и кипела так, словно ее подогревали снизу громадным костром, еще оставалось темное, яростное окно (Астаф., 1960, I, 38).

Выразительность сравнительных конструкций может подчеркиваться союзами. У В. Астафьева чаще представлены союзы словно, будто, что: кучи мусора несло, кучи назьма и проруби, проруби, будто огородики в лунках ископоти, с городьбой из елочек (Астаф., 1957-1968, III, 161); чистенькая, в белом платочке, подвязанном под подбородком, на пробор аккуратно зачесанная, вытянув голову, словно на плаву, не шла, а медленно таила она себя по деревне (Астаф., 1960, I, 426); потечет снег, что песок (Астаф., 1965-1967, III, 79). У В. Тендрякова чаще выступают союзы как, словно: Лешка лежал, плотно закрыв глаза, и чувствовал себя бесконечно маленьким, беспомощным, глупым перед той жизнью, которая, как океан, окружает знакомый ему островок - крохотный поселок, притиснутый лесами к реке (Тендр., 1973, IV, 153); а утром я срываюсь с постели, выспавшийся, отдохнувший, словно умытый изнутри (Тендр., 1969, IV, 410).

Функциональная направленность сравнительных конструкций разнообразна:

· характеристика внешности человека: в волосах солнечной каплей цветок мать-мачехи (Тендр., 1969, IV, 419); Галя Смоковникова, спокойно глядит перед тобой голубыми, как мартовские лужицы, глазами (Тендр., 1961, I, 154);

· описание внутреннего эмоционального состояния: напуганные, ошалелые, озаренные манящим светом, сжатые зыбкой тьмой девчонки бегали и то пели, то, словно в больном бреду, звали: «Мамочка! Мама! Мамочка! Мама!», будто погружались в смертную зыбь (Астаф., 1957-1968, III, 260); прокладывая следы, торопливо направился к лесу. Казалось, нырнет в лес - все забудет. Нырнет, как обмоется, - сразу покой (Тендр., 1965, III, 180);

· создание картин природы: а лес все шумел, накатывал волнами, как бескрайное море-океан, всесильный, неумолчный и вечно живой (Астаф., 1960, I, 73); сквозь ветровое стекло видно, как навстречу, словно медлительная, ленивая река, течет дорога (Тендр., 1977, V, 11). Природа, как и весь окружающий мир, уподобляется водному миру: океану, реке, морской воде, - что позволяет глубоко воспринять описываемое явление, проследить нюансы индивидуально-авторского видения мира.

Было установлено, что и В. Астафьев, и В. Тендряков отдают предпочтение и метафорическому эпитету, который выражен: 1)прилагательными: студеная луна (Астаф., 1957-1968, III, 51); влажными запахами (Тендр., 1972, IV, 235); 2) причастиями: иссушенный бедою взгляд (Астаф., 1957-1968, III, 113); на воде пролитая луна (Тендр., 1977, V, 105); 3) наречиями: вот, понимаете ли, что такое настоящий патриотизм? - сыро шлепал в телефонную трубку Мусенок (Астаф., 1992-1994, 655); льдисто плавились выкаченные глаза (Тендр., 1964, III, 256).

С точки зрения структуры в художественных произведениях писателей можно выделить простые метафорические эпитеты: нахлынувшая злость (Астаф., 1957-1968, III, 107); густой воздух (Тендр., 1974, IV, 603); разлившиеся зрачки (Тендр., 1977, V, 319); и составные - двухкомпонентные структуры: влажные, булькающие голоса (Тендр., 1977, V, 111). Индивидуальной особенностью художественных произведений В. Тендрякова является наличие слитных эпитетов: льдисто-синие глаза (Тендр., 1964, III, 518).

Метафорические эпитеты могут входить в состав обособленных определений, выраженных причастными оборотами: деревня Быковка стоит на берегу уральской речки Быковки, журчливой, студеноводной, веснами облитой цветами черемухи (Астаф., 1972, IV, 352); и лежал внизу город - россыпь драгоценных огней, тающих в мутном мареве (Тендр., 1974, IV, 381). Для художественных текстов В. Астафьева характерны метафорические эпитеты, выраженные одиночными обособленными определениями: в пене, омытые, задохнувшиеся вешним дурманом, дни и ночи трещат соловьи (Астаф., 1972, IV, 352). Одиночные метафорические эпитеты тесно связаны со всем предложением: ход зверя все ускорялся, он перешел на рысцу, затем в бег и, наконец, в ныряющие прыжки (Астаф., 1972, IV, 391).

Метафорические эпитеты наиболее представлены в текстах В.Тендрякова, целью их использования является:

· описание физических или психических качеств человека: окропленное веселыми веснушками лицо (Тендр., 1965, III, 500); ледяная, академическая вежливость (Тендр., 1972, IV, 318);

· передача состояний природы и окружающего мира: умытое весной солнце (Тендр., 1963, I, 485); сочные звезды (Тендр., 1977, V, 57);

· номинация признаков стихий: сгусток кипящего воздуха (Тендр., 1979, V, 413); ливневый рокот падающего земляного крошева (Тендр., 1984, III, 545).

Индивидуально-авторской особенностью В. Тендрякова являются эпитеты, которые принято называть эвфоническими (А. Белый). Они не только характеризуют определяемое слово по смыслу, но и передают характер звука: густой голос (Тендр., 1972, IV, 284); жиденьким криком «ура» (Тендр., 1969, IV, 473); ледяной голос (Тендр., 1968, IV, 168); отсыревший голос (Тендр., 1964, III, 169); захлебывающийся шепот Сократа (Тендр., 1974, IV, 635).

Цветовая гамма водной стихии в произведениях В. Астафьева и

В. Тендрякова представляет сложное взаимодействие красок и их оттенков. Для обозначения цвета водной поверхности и любой воды, существующей в природе, писателями используются традиционные и авторские колоративы: синий и его оттенки, зеленый, рыжий с оттенками: в осень, когда река расшита седовато-голубой стрежью (Астаф., 1972-1975, IV, 258); бирюзовую гладь озера (Тендр., 1969, IV, 406); прудок илист, ядовито зелен… (Астаф., 1966-1967, II, 91); то тут, то там среди возникающей ряби взбухают и опадают кипенные, зеленовато-белые столбы (Тендр., 1984, III, 619); через ржавую лесную речонку была переброшена шаткая лава (Тендр., 1965, I, 50); эту лужу, на вид мелкую, безобидную, с торчащими из кофейной воды бугристыми хребтами глины, нельзя брать с разгона (Тендр., 1973, IV, 11).

Особый интерес представляют индивидуально-авторские колоративы. Цветовые решения в изображении водной стихии у обоих писателей неожиданны, цвета могут подвергаться воздействию атмосферы: потому-то в ненастье у реки особый цвет, не просто свинцовый, а лежало-свинцовый, древний (Астаф., 1957-1968, III, 120); переполненное свинцовой водой озеро поражало меня своей мощью (Тендр., 1977, V, 239); пасмурная гладь воды (Тендр., 1961, I, 25).

Для В. Астафьева характерны колоративы светлый, серебряный, желтый, глиняный: манило ступить на гладь реки, пойти по ней, по серебряной…(Астаф., 1957-1968, III, 316); серебристая снеговица тонко течет по ней (реке), затопляя в излучинах ольшаники и черемушники…(Астаф., 1967, II, 353); должно быть, от ржавчины сосульки были желтые, но под луною все они хрустально сверкали (Астаф., 1957-1968, III, 273).

Для произведений В. Тендрякова более характерно использование прилагательных с доминантой черного цвета в изображении любого водоема: ручья, реки, озера. Создавая необычные вариации привычных красок, писатель использует эпитеты, характеризующие глубину черного цвета: нефтянисто-черный, смолисто-черный, горяче-черный, дегтярный: в дегтярной воде (Тендр., 1979-1982, V, 632); горяче-черный ручей туго оплетал тесно сбившиеся елочки и кусты ивняка (Тендр., 1965, III,180); его вязкость: маслянисто-темный, смолистый, смолисто-вязкий: по расплавленно смолистой реке скользит сквозь метель лодка (Тендр., 1965, III, 284); он огляделся и в маслянисто-темной воде, по которой ползли клочья серого тумана, заметил что-то черное (Тендр., 1973, IV, 68).

Цветообозначения водной стихии в художественном дискурсе В. Астафьева и В. Тендрякова дополняются новыми оттенками в условиях контекста:

· чистые колоративы: пенистый голубой ручей (Астаф., 1984, II, 425); озеро было невинно розовым и дымилось (Тендр., 1977, V, 322);

· колоративы со значением веса: приверхи чубатых островов опускали стрелы продоль воды, лайды там и сям, отделившиеся от реки светлыми ртутно-тяжелыми рукавами, катились в леса и терялись там (Астаф., 1972-1975, IV, 73); свинцовая вода озера Маленца (Тендр., 1970, IV, 330);

· колоративы со значением состава: начавшись в Приобской низменности, через тысячу с лишним километров Сым спокойно сливает свои желтоватые, торфом отдающие воды (Астаф., 1972-1975, IV, 170); глинистая вода (Тендр., 1958, I, 9);

· колоративы со значением температуры: у самых ног кружилась голубовато-холодная вода (Астаф., 1957-1968, III, 41).

Многоплановость цветописи стихии ВОДА в текстах исследуемых авторов позволяет выделить общее и индивидуальное в цветовой картине мира каждого из авторов.

В четвертом параграфе проведен анализ взаимодействия тропов с номинантами стихии ВОДА в текстах В. Астафьева и В. Тендрякова.

Наименования-тропы водной стихии, вступая во взаимодействие, усиливают выразительность создаваемых образов. Рассматриваемые в исследовании явления контаминации и конвергенции, в которых тропы-компоненты представлены номинациями стихии ВОДА, анализируются на основе следующих критериев: характер расположения компонентов, количество взаимодействующих тропов, их однородность / неоднородность, способ взаимодействия с учетом функционального аспекта.

Контаминация в текстах В. Астафьева и В. Тендрякова может быть представлена на уровне словосочетания / предложения наложением тропов или тропом со вставкой: белые снеги, текущие с неба (Астаф., 1992-1994, 690); захлебывающейся скороговорочкой (Тендр., 1974, IV, 591); брызнуло деревце душистыми каплями цветов (Астаф., 1972, IV, 494); родниковой струей плещет вниз песня жаворонка (Тендр., 1977, V, 523); отовсюду вытекали на дорогу, сливаясь с нею синими ручьями, узкие тропинки (Астаф., 1957-1968, III, 111); земля, заполненная головами, напряженно кипит (Тендр., 1964, III, 207). Анализ языкового материала позволяет сделать вывод о том, что наиболее характерной для произведений

В. Астафьева является неоднородная контаминация, а для произведений В. Тендрякова - однородная и неоднородная.

Закономерности в построении и семантике конвергенции в текстах писателей можно выявить на уровне одного или нескольких предложений с последовательным расположением двух и более тропов: катились беловатые, будто вспененные на хребтах, волны, и среди них озерной, стоялой водой все еще несмело шевелилась рожь, поднявшаяся с земли. Но через неделю-две вовсе слижет зеленые проплешины и сольется поле в едином расчесе, в единый колос встанут хлеба, начнут полновластно, широко, зазвенят отвердевшим зерном и, радуясь хлебу, жизнестойкости его, хвалить будут его крестьяне, как верного (Астаф., 1972, IV, 146-147); а я стоял, затаив дыхание, любовался. Луна сверху обливала ее, теперь только ее одну, весь остальной мир сразу потух перед ней, погрузился в непроглядность. Узкая, яркая, струящаяся вниз, от вздернутых острых плечей к ногам - вся, вся из зыбкого света, несмело льющегося перед опрокинутой, обморочной вселенной (Тендр., 1977, V, 518).

Особенностью тропов в составе конвергента является синкретический способ взаимодействия, предполагающий сцепление нескольких тропов и различных видов контаминантов. Для В. Астафьева наиболее характерна неоднородная конвергенция, для В. Тендрякова индивидуальной особенностью является однородная конвергенция.

Таким образом, многообразие функций, выполняемых контаминантами и конвергентами, повышает их роль в раскрытии образа водной стихии и гарантирует их частотность в художественной ткани произведений В. Астафьева и В. Тендрякова.

В Заключении формулируются основные выводы и раскрываются перспективы исследования.

Стихия ВОДА, пронизывающая жизнь общества с древних времен до наших дней и прочно вошедшая во все сферы человеческой жизни, является важной составляющей языковой картины мира. Обращение к концепции языковой картины мира на основе комплексного подхода позволило в рамках диссертационного исследования выявить сложную и многоярусную организацию семантического пространства водной стихии в языке художественной прозы В. Астафьева и В. Тендрякова, систематизировать «водную» лексику с точки зрения происхождения, динамики, употребительности и коннотации, рассмотреть номинации исследуемой стихии во всей системе отношений. Разнообразие лексических средств выражения стихии ВОДА дало возможность обнаружить своеобразие экспликации авторского видения мира, в частности через использование диалектных наименований, и представить своеобразную классификацию человеческого опыта в языке произведений В. Астафьева и В. Тендрякова с раскрытием системы значимостей, обладающих этнокультурной спецификой.

Образное освоение стихии ВОДА помогло определить особенности индивидуально-авторского видения мира и - соответственно - тезауруса писателей. Система характерных для автора тропов в соотношении с теми пластами «водной» лексики, которые вовлечены в образные контексты, представлена метафорой, сравнением, эпитетом и взаимодействием тропов.

Анализ репрезентантов водной стихии, вовлеченных в радиус действия образных средств, позволяет сделать вывод о доминировании метафоры в текстах исследуемых авторов. Писателям В. Астафьеву и В. Тендрякову удалось существенно расширить фрагмент общеязыковой метафорической системы за счет индивидуально-авторских образов стихии ВОДА, углубляющих и многократно усложняющих оценку этой стихии через богатство ассоциаций и игру смыслов. Выявленная в работе структура метафорических контекстов позволила определить семантический потенциал водных лексем в языке писателей и расширила представление о разновидностях метафорического контекста и его границах в художественной прозе второй половины XX века.

Сравнения и эпитеты с наименованиями стихии ВОДА, взаимодействие тропов позволяют осмыслить особенности авторского словоупотребления, цветопись художников слова, вклад каждого из авторов в общую теорию и использование тропов.

Образ стихии ВОДА, увиденный сквозь призму восприятия

В. Астафьева и В. Тендрякова, создает предпосылки для лингвистических исследований других стихий, а предпринятая методика анализа помогает представить их в виде целостной, глубоко осмысленной писателями и единой картины мира. Исследование водной стихии в художественных текстах В. Астафьева и В. Тендрякова открывает перспективы синхронического и диахронического описания тропов в контексте других стихий, создает условия для сопоставительного изучения художественных текстов предшественников и современников писателей.

ОСНОВНЫЕ ПОЛОЖЕНИЯ РАБОТЫ ОТРАЖЕНЫ В СЛЕДУЮЩИХ ПУБЛИКАЦИЯХ

в изданиях, рекомендованных ВАК:

1. Меженская, Н.А. Метафорические воплощения стихии «Вода» в художественной прозе В. Тендрякова / Н.А. Меженская // Вестник Челябинского университета. - 2008. - № 4. - С. 285-296.

2. Меженская, Н.А. Тематические группы с наименованиями водной стихии в художественной прозе второй половины XX века (на примере произведений В. Астафьева и В. Тендрякова) / Н.А. Меженская // Вестник Тамбовского государственного университета. Серия Гуманитарные науки. - 2009. - № 10. - С. 214-220.

3. Меженская, Н.А. Особенности использования наименований стихии ВОДА в сравнениях В. Астафьева и В. Тендрякова / Н.А. Туранина, Н.А. Меженская // Вестник Пятигорского лингвистического университета. - 2009. - № 2. - С. 42-46.

в других изданиях:

4. Меженская, Н.А. Словарь метафорических наименований водной стихии в творчестве В. Астафьева и В. Тендрякова / Н.А. Туранина, Н.А. Меженская. - Белгород: Везелица, 2008. - 68с.

5. Меженская, Н.А. Метафорический контекст в произведениях В. Астафьева / Н.А. Меженская // Жизнь провинции как феномен духовности: Материалы Международной научной конференции, г. Нижний Новгород, 18-19 апреля 2005 г. - Нижний Новгород: Изд-во «Вектор тиС», 2006. - С. 359-361.

6. Меженская, Н.А. Семантическое и метафорическое поле «Вода» в рассказе В. Тендрякова «День, вытеснивший жизнь» / Н.А. Туранина, Н.А. Меженская // Вопросы филологических наук. - М.: Изд-во «Спутник плюс». - 2005. - №.1 - С. 8-10.

7. Меженская, Н.А. Особенности метафорического контекста в романе В.П. Астафьева «Прокляты и убиты» / Н.А. Меженская // Актуальные проблемы изучения литературы на перекрестке эпох: Материалы Всероссийской заочной научной конфереции, г. Ст. Оскол, декабрь 2005 г. - Белгород: Изд-во БелГУ, 2006. - С. 180-185.