Лингвосемантический анализ лексемы "безопасность": социокультурный подход

Размещено на http://www.allbest.ru/

Лингвосемантический анализ лексемы «безопасность»: социокультурный подход

О.Б. Зырянова, аспирант, кафедра социологии и технологий государственного и муниципального управления, Уральский федеральный университет имени первого Президента России Б.Н. Ельцина, г. Екатеринбург, Россия

Аннотация

За последнее десятилетие безопасность как предмет научного интереса приобрела особую остроту. Опасность и риск, сопровождающие каждый день нашей жизни, стали отличительными особенностями социальной реальности наряду с консюмеризмом, глобализацией, информатизацией, массовой культурой и т.д. Однако приоритетными по-прежнему остаются военно-политическое (дипломатическое/государственное/геополитическое) направление научного поиска, а также педагогический подход, практическим результатом которого становятся учебные курсы «Основы безопасности жизнедеятельности» и «Безопасность жизнедеятельности». Такая тенденция демонстрирует необходимость поиска альтернативного подхода к безопасности, который бы расширил понимание сущности феномена, несводимого только к защите (обороне) субъекта. В настоящей статье описывается опыт применения методов сравнительного языкознания для раскрытия сущности феномена безопасности в рамках социокультурного подхода. Описываются объективный и субъективный акценты в понимании феномена безопасности в пятидесяти самых распространенных языках мира. Приводятся аналитические данные исследований, касающихся семантического поля лексемы «безопасность» в некоторых языках. Такой подход позволяет раздвинуть границы научного поиска в сфере безопасности, продиктованные в том числе и семантическими особенностями лексемы «безопасность» в разных языках, а следовательно, и в разных социокультурных контекстах.

Ключевые слова: безопасность, лингвосемантический анализ, социокультурный подход, сравнительное языкознание, объективная безопасность, субъективная безопасность, чувство безопасности, междисциплинарный подход

языкознание безопасность феномен социокультурный

«Безопасность» сегодня - одно из понятий, определяющих нашу повседневность. Поэтому оно исследуется в рамках целого спектра наук гуманитарного цикла: от социальной философии до организационной психологии. Особое место здесь занимает социология, призванная выявлять и интерпретировать социальные феномены, к которым, без сомнения, можно отнести и безопасность.

В рамках данной статьи мы хотели бы обратить внимание на опыт применения лингвосемантического анализа при реализации социокультурного подхода к феномену безопасности. Такой пример междисциплинарного подхода слабо представлен в социологической литературе, хотя и обладает большим потенциалом в плане дальнейшей теоретической и эмпирической проработки.

Методологическую базу исследования составили работы отечественных и зарубежных ученых, посвященные проблеме взаимодействия, взаимообусловленности языка и культуры: Н.Г. Беляевой, Ф. Гуессаби, В.А. Масловой, Д. Мацумото, О.Д. Павловой, З.К. Сабитовой, Д. Элмс и др.

Исследователи признают наличие связи между языком и культурой, раскрывают сущность этой связи. Так, Ф. Гуессаби указывает, что язык осуществляет коммуникацию внутри культуры, а культура - внутри языка, они развиваются вместе, формируя человека¹. Другой исследователь, В.А. Маслова, развивая эту мысль, указывает на способность носителей языка, являющихся в то же время и носителями культуры, транслировать через язык черты культурного своеобразия: нормы, установки, ментальность².

Особенно важным в рамках настоящего исследования представляется точка зрения О.Д. Павловой, которая связывает понятия языка и картины мира «как результата познавательного взаимодействия с окружающей действительностью, предполагающего формирование своеобразной модели индивидуального видения реальности»³, которая и отражает национальный характер культуры.

Таким образом, настоящее исследование через приведение значений лексемы «безопасность» в разных языках позволит выявить культурную специфику понимания безопасности, а также соответствующие транскультурные тенденции в интерпретации указанного феномена.

Методика исследования подразумевала два этапа: словарный перевод лексемы «безопасность» с русского на интересующие языки мира, а именно пятьдесят самых распространенных языков мира (по числу носителей, согласно данным электронного справочника по языкам мира «Ethnologue: Languages of the World»⁴), затем словарный перевод полученных на первом этапе словоформ обратно на русский язык. Кроме того, анализировались результаты исследований, посвященных семантическим особенностям феномена безопасности в некоторых языках.

Результаты лингвосемантического анализа лексемы «безопасность», проведенного автором⁵ по пятидесяти самым распространенным языкам на планете, продемонстрировали следующее: лидерами рейтинга значений оказались «надежность» (39,2 %) и «уверенность» (27,4 %), которые выражают состояние объективной, то есть привнесенной извне, и субъективной, то есть происходящей от самого субъекта, безопасности.

Большинство языков Европы (испанский, английский, португальский, немецкий, французский, турецкий, польский, голландский, шведский) имеют общую семантическую область лексемы «безопасность», которая выражается триадой «надежность - уверенность - гарантия». Эти же три значения занимают верхние строчки рейтинга. Данный факт указывает на глобальное распространение прозападных представлений о безопасности как части «картины мира, вышедшей из одного культурного локуса, но силою исторических обстоятельств превращенной во всеобщую, универсальную … картина, не обязательно всеми на земле усвоенная, но уже почти всем хотя бы поверхностно знакомая…»⁶.

Подтверждение тезиса о «победном шествии атлантического деривата латинского “securitas”»⁷ находит косвенное подтверждение в близких по написанию словоформах множества языков: «security» (английский), «segiridad» (испанский), «seguranca» (португальский), «Sicherheit» (немецкий), «securite» (французский), «sicurezza» (итальянский), «siguranta» (румынский), «сигурност» (болгарский, сербский, хорватский), «zekerheid» (голландский), «sakerhet» (шведский), «sikkerhed» (датский), «sikkerhet» (норвежский), «sigurimit» (албанский), «suraksa» (хинди, малаялам), «sekuriteit» (африкаанс), «segurtasun» (баскский), «surakhi'в» (панджаби). Ареал распространения разновидностей латинской лексемы «securitas» представлен на составленном нами рисунке.

Категория «уверенность» как выражение субъективной безопасности находится на второй позиции рейтинга, указывая на меньшую степень распространенности такого понимания безопасности.

По мнению Д. Мацумото, «хотя существует много пар слов, обозначающих в разных языках, в целом, одно и то же, эти слова часто имеют разные оттенки и сопутствующие значения … люди разных культур могут связывать с одним и тем же словом разные ассоциации»⁸. В доказательство этого тезиса приведем несколько примеров.

Так, немецкое «Sicherheit» имеет обширное семантическое поле, которое Л.М. Дегтярева категоризирует по нескольким группам⁹:

1. Состояние безопасного существования, защищенности от опасности, от возможного ущерба.

2. Состояние предельного осознания угрозы, опасности.

3. Состояние защищенности от ошибок и заблуждений и производное от него чувство уверенности, определенности.

4. Состояние отсутствия опасности.

5. Прочность и укрытость/защищенность как цель/программа проактивного и реактивного действия, техники безопасности, научной экспертизы, правового регулирования, деятельности общественных институтов и т.д. Наиболее методологически разработанной является проблема семантической оппозиции «security - safety» в английском языке. Обе лексемы переводятся на русский как «безопасность», однако их различие ясно улавливается в примерах употребления этих двух словоформ. Так, выражение «I feel safe» тяготеет к значению «Я чувствую себя спокойно (в безопасности)», тогда как «I feel secure» - это, скорее, «Я чувствую себя защищенно, уверенно (в безопасности)». В первом случае, по нашему мнению, субъект имеет ввиду ощущение безопасности, идущее от него самого, во втором - убежденность в том, что он находится под чьей-либо защитой. При этом оба выражения отражают положительную характеристику социального самочувствия, достигнутого, однако, разными путями.

Так в чем же принципиальное семантическое различие данных словоформ? Норвежский исследователь E. Aльбрехтсен указывает, что даже респонденты - носители английского языка испытывают затруднения в различении слов «security» и «safety». Различия, по их мнению, находятся в области своего рода интуитивного знания и поэтому их трудно описать¹⁰.

Другой исследователь, П. Трейс, не являясь носителем английского языка, указывает, что несмотря на существенные различия между «safety» и «security», у них есть важное сходство. Например, связь обеих лексем с рисками, а также тот факт, что отсутствие обозначаемых ими феноменов может привести к значительному, даже катастрофическому, ущербу¹¹.

Принципиально иначе семантически окрашена лексема «безопасность» в китайском, самом распространенном в мире языке по числу говорящих. Эта лексема обозначается сочетанием иероглифов €А‘S, первый из которых означает 1) покой, отдых, здоровье, благополучие; 2) мир, покой, безопасность; 3) спокойствие, порядок. Второй иероглиф переводится как «полностью», «весь», «целиком»¹². Такое сочетание свидетельствует об абсолютном приоритете общественной безопасности над личной: «…в самой структуре, … а также в истории употребления термина в китайском языке заложены органичность и первоочередность передачи с его помощью представления о безопасности некой совокупности людей - государства, общества или его весомой части - либо об обобщенной безопасности … крупных сегментов населения…»¹³. И, наконец, в русском языке, согласно исследованию И.В. Гурлева, изначально не существовало слова «безопасность». Были два отдельных слова - «без» и «опасение». «Без», «безо» употреблялось при указании на отсутствие кого-либо, чего-либо; неимение чего-либо в наличии, а слово «опасение» означало «осторожность», «внимательность».

Лексемы «опасаться» и «опасность» являются производными от «пасти», что в древнерусском означало не только «пасти (скот)», но и «стеречь», «руководить», «управлять»¹⁴. Некоторые славянские языки сохранили написание лексемы «безопасность», подобное русскоязычному «беспечность», также являющемуся производным от глагола «пасти»: «bezpieczenstwo» (польский), «безпека» (украинский), «бяспечнасць» (белорусский).

Анализ культурной специфичности понимания безопасности через язык подтверждает наличие объективистской тенденции в западных культурах. Восточные языки, напротив, демонстрируют понимание безопасности как чувства, состояния, субъективного ощущения.

Поэтому в европейских языках такие семиотические формы безопасности встречаются редко или не встречаются вовсе: «бесстрашие», «храбрость» (хинди); «чувство безопасности» (японский); «безопасность-перед-глазами» (корейский); «спокойствие», «покой», «умиротворение» (вьетнамский); «бесстрашие», «смелость» (тамильский), «свобода», «бесконечность», «безграничность» (санскрит); «доверчивость», «вера», «доверие», «надежда», «воля», «неустрашимость», «отвага», «смелость», «отчаянность» (курдский); «пощада» (пушту).

Исследователи отмечают, что различия в понимании безопасности в так называемый западной и восточной традициях лежит в аксиологической плоскости. Так, безопасность мира внутри азиатской ценностной системы предстает в трех ипостасях:

1) мир внутри человека (душевно-психологическая безопасность);

2) мир между людьми (социальная безопасность, стабильность, порядок);

3) мир между государством и его окружением (внешнеполитическая безопасность).

В западной модели безопасности во главу угла исторически было поставлено гражданское общество, и безопасность должны обеспечивать соответствующие институты, этому обществу служащие. Человек с азиатским менталитетом действует так, чтобы защитить свое место в социуме, европеец будет защищать свои личные права, интересы и собственность¹⁵.

Результаты лингвосемантического анализа лексемы «безопасность» эмпирически подтверждают объективизационную тенденцию в социологических исследованиях феномена безопасности, а также демонстрируют влияние социальных и культурных факторов на понимание безопасности. Данный подход позволяет осмыслить безопасность более широко, обогатить сущность феномена новыми смыслами.

Безопасность, являясь универсальной категорией, обладает социокультурной специфичностью, что должно быть учтено в научных исследованиях по данной проблематике. Такую же важность, как показало настоящее исследование, имеет вопрос равновесного исследования объективной и субъективной безопасности, так как последняя, существуя на уровне индивида или группы, определяет отношение к безопасности, а также место и роль безопасности в жизни человека.

Литература

1. Guessabi F. Blurring the line between language and culture [Электронный ресурс]. URL: http://languagemagazine.com/?page_id=2103 (дата обращения: 14.11.2016).

2. Маслова В.А. Лингвокультурология: учеб. пособие для студентов высш. учеб. заведений. М.: Академия, 2001. С. 63.

3. Павлова О.Д. Язык культуры как форма репрезентации этнокультурного сознания: автореф. дис. … канд. культурологии. Нижневартовск, 2011. С. 11.

4. Ethnologue: Languages of the World, Nineteenth edition [Электронный ресурс] / Lewis M. Paul, Gary F. Simons, Charles D. Fennig (eds.). URL: https://www.ethnologue.com/statistics/size (дата обращения: 01.12.2016).

5. Зырянова О.Б. Безопасность и культура как социологические категории // Социокультурное развитие большого Урала: тренды, проблемы, перспективы: материалы юбилейной Всероссийской научно-практической конференции «XX Уральские социологические чтения», Екатеринбург, 27-28 февр. 2015 г. / под общ. ред. Ю.Р. Вишневского. Екатеринбург: Изд-во УрФУ, 2015. С. 197-204.

6. Панарин С.А. Безопасность как историко-культурная категория (вместо предисловия) // Безопасность на Западе, на Востоке и в России: представления, концепции, ситуации: материалы Междунар. конф., Москва, 15-16 окт. 2012 г. / [науч. ред. С.А. Панарин, Д.И. Полывянный ]; Иван. гос. ун-т, Ин-т востоковедения РАН. Иваново: Изд-во Иван. гос. ун-та, 2013. С. 8.

7. Там же.

8. Мацумото Д. Психология и культура [Электронный ресурс]. URL: http://www.gumer.info/bibliotek_Buks/Psihol/Mats/index.php (дата обращения: 23.11.2012).

9. Дегтярева Л.М. Движение семантики лексемы Sicherheit // Безопасность на Западе, на Востоке и в России: представления, концепции, ситуации: материалы Междунар. конф., Москва, 15-16 окт. 2012 г. / [науч. ред. С.А. Панарин, Д.И. Полывянный ]; Иван. гос. ун-т, Ин-т востоковедения РАН. Иваново: Изд-во Иван. гос. ун-та, 2013. С. 79.

10. Albrechtsen E. Security vs safety // NTNU - Norwegian University of Science and Technology Department of Industrial Economics and Technology Management. 2003. August. 8 p.

11. Treijs P. Defi ning security culture. Latvia, 2015. 3 p.

12. Панарин С., Есимова А. Дискурсивный анализ безопасности: дефиниция как элемент культуры // Безопасность как ценность и норма: опыт разных эпох и культур: материалы Междунар. семинара, Суздаль, 15-17 нояб. 2011 г. / отв. ред. С. Панарин. СПб.: Интер-социс, 2012. С. 30.

13. Дмитриев С. Безопасность в Китае: термин и коннотации // Безопасность как ценность и норма: опыт разных эпох и культур: материалы Междунар. семинара, Суздаль, 15-17 нояб. 2011 г. / отв. ред. С. Панарин. СПб.: Интер-социс, 2012. С. 75.

14. Гурлев И.В. Этимология и генезис термина «государственная безопасность» // Власть. 2013. № 2. С. 150.

15. Кружков А.П. Социально-философские аспекты создания безопасной среды: дис. … канд. филос. наук. Саранск, 2009. С. 59-60.

Размещено на Allbest.ru