Семантическая эволюция лексической системы русского языка: тенденции, векторы, механизмы

Как показал анализ, лексико-семантическая система языка находится в состоянии динамического равновесия под влиянием двух первых тенденций качественного и двух последующих - количественного характера: 1) тенденция к изменению семантики слов, вызванному потребностью соответствия их значения эволюционирующему языковому сознанию; 2) тенденция к сохранению имеющегося значения, связанному с необходимостью удержания в языковом сознании традиционного опыта; 3) тенденция к элиминации, удалению элементов лексической системы, вызванной деактуализацией отдельных звеньев в современной изменяющейся концептосфере русского языка; 4) тенденция к плеонастической инновации, возникновению новых номинативных единиц, вызванному потребностями в вербализации новых когнитивных образований, появляющихся в концептосфере русского языка.

Тенденции сдерживают и уравновешивают друг друга, и на каждом этапе своего развития лексико-семантическая система языка находится в состоянии динамического равновесия. С одной стороны, это уже новая система, в другой стороны, сохраняется определенный баланс и преемственность по отношению к предыдущим состояниям, обеспечивается эволюционное (постепенное, в отличие от революционного) поступательное движение развития языка.

Во второй главе «Развитие семантической структуры слова и механизмы семантических изменений» выявляются особенности изменения денотативного, сигнификативного и прагматического блоков лексического значения слов, моделируются механизмы диахронического семантического сдвига лексем, определяются когнитивно-семантические механизмы изменений семантики слов в истории языка.

Значение слова отражает объем осмысленной информации о познаваемой реалии, структурированной в виде концепта и усвоенной данным лингвокультурным обществом на определенном этапе своего развития, информации, неразрывно связанной с соответствующим акустическим образом. Развитие концепта осуществляется благодаря нежёсткой структурированности содержащейся в нём информации. С точки зрения теории когнитивно-семиологического эволюционирования лексико-семантической системы русского языка концепт понимается как протосемантическая категория, представляющая собой ментальный транслятор смыслового содержания между языковым знаком и обозначаемой реалией.

В семантической структуре слова традиционно выделяют денотативный, сигнификативный и прагматический блок (И.А. Стернин, И.М. Кобозева, М.В. Никитин). Денотативный блок составляют семы, отражающие различные признаки денотатов, а сигнификативный - только те, которые соответствуют наиболее существенным признакам, выбранным языковым сообществом в качестве конституирующих. В прагматический блок входят семы, которые отражают ассоциативные признаки объекта, отношение языкового коллектива к обозначаемому. В ядро входят семы из сигнификативного блока. Семы денотативного блока, представляющие всю совокупность возможных признаков денотата, и семы прагматического компонента, отражающие представления языкового сообщества, связанные с данным объектом, имплицируемые им, составляют широкую периферию семантической структуры.

Семантическая структура лексемы исторически изменчива, причем в процессе исторического развития может меняться и денотативная, и сигнификативная, и прагматическая часть значения.

Изменения денотативного блока лексического значения связаны прежде всего с переменами в реальном мире. Многие объекты окружающего мира, артефакты существенно видоизменились с древних времен по современный период, и сегодня они объективно обладают иным спектром признаков, чем ранее, что отмечается языковым сообществом и находит отражение в лексическом значении слов. Так, например, для древних кораблей прежде всего были актуальны такие признаки, как парус, весла, гребцы, зависимость от ветра. Для современных кораблей, военных и пассажирских, значимыми являются такие признаки, как мощный двигатель (мотор), высокая энерговооруженность, система связи и навигации, возможно, наличие нескольких палуб, кают и т.д., что и находит отражение в денотативном блоке значения.

Сигнификативный блок лексического значения «отшлифовывается» не только в случае изменения денотата. Сама когнитивная деятельность человека, углубление знаний об объекте ведет к переосмыслению адекватности признаков объекта, прежде считавшихся значимыми, к совершенствованию понятия о нем. Так, например, в древности киты классифицировались как рыбы, что зафиксировано в фольклоре, присказках, сказках, например: Вот въезжают на поляну // Прямо к морю-окияну, // Поперек его лежит чудо-юдо рыба-кит (П.Ершов. Конек-Горбунок). Со временем познания человека углубились: кит признан крупнейшим морским млекопитающим, а не рыбой, и соответственно сигнификативная часть значения лексемы кит претерпела изменения. Поскольку любые представления формируются в процессе познавательной деятельности человека и, несомненно, имеют достаточно емкий когнитивный потенциал, сложно принять точку зрения, согласно которой в языке отражаются так называемые наивные представления о мире. По мере углубления знаний, развития уровня общества, успехов наук в различных областях и признания их достижений знания всего этнолингвистического коллектива обогащаются, эволюционируют. В языке отражены, на наш взгляд, не наивные взгляды на мир, а запечатлены этапы этой эволюции, развития знаний, от первичных к более современным. Так, например, представления Земли как плоскости отражены в выражениях на край земли, на краю света. Более поздние представления о Земле как о космическом теле шарообразной формы воплощены в словосочетании земной шар (ср.: «Да нечто можно дом проиграть или прокутить?» - «Можно не то что дом, но и земной шар пропить» (А. Чехов. Святая простота); Мне нравится, что Вы больны не мной, // Мне нравится, что я больна не Вами, // Что никогда тяжелый шар земной // Не уплывет под нашими ногами (М. Цветаева. Мне нравится, что Вы больны не мной). Древние представления о том, что Солнце вращается вокруг Земли, нашли отражение в выражениях солнце всходит и солнце заходит. Утвердившиеся знания о том, что земля вращается вокруг Солнца и своей оси, интерпретированы в разнообразных контекстах, например: А все-таки она вертится (о Земле)!; Ему необходимо было слышать голос жены. Этот голос как бы подтверждал сложившийся миропорядок, а именно: Земля крутится вокруг своей оси (В. Токарева. Лавина); Где-то на белом свете // Там, где всегда мороз // Трутся спиной медведи // О земную ось // Мимо плывут столетья, // Спят подо льдом моря, // Трутся об ось медведи, // Вертится Земля (Л.Дербенев. Песня из к/ф «Кавказская пленница»). Таким образом, язык фиксирует разные этапы единого познавательного процесса носителей языка.

Эволюция языкового мышления человека находит своё проявление и в том, что со временем «синкретизм мироощущения» (В.В. Колесов) древнего человека уступает место более дифференцированному восприятию окружающего мира. Соответственно значения лексем, реализующих синкретичные, нерасчлененные явления окружающего мира, становятся более определенными, конкретными. Например, такое явление, как гроза, сопровождающаяся громом и молниями, первоначально воспринималась недифференцированно. Молния, гром, гроза - эти понятия в древнерусский период еще четко не разделены, что нашло свое отражение и в языке, например: Бысть громъ страшенъ: зарази двое чади и храмину зажьже (ЛЛ 1377, 6696); единъ о(т) дьякъ зараженъ бы(с) о(т) грома (Новг. 1Л., 6625); зажьже громъ црквь (Новг. 1Л., 6656). Вероятно, низкие раскаты грома наводили больший ужас и казались более устрашающими, чем короткие вспышки света молний. До наших дней сохранились выражения типа грозой убило, ударил гром, хотя «ударяет» разрядом электричества молния, как громом пораженный, (ср.: Она ушла. Стоит Евгений, // Как будто громом поражен. // В какую бурю ощущений // Теперь он сердцем погружен! (А. Пушкин. Евгений Онегин); «Чтоб меня на этом самом месте громом убило!» - отвечал Антон Прокофьевич, который готов был божиться десять раз на один час (Н. Гоголь. Повесть о том, как поссорился Иван Иванович с Иваном Никифоровичем); пословицы Гром не ударит, мужик не перекрестится, Не всякий гром бьет, а и бьет, да не по нас (Даль Т.1: 397), фразеологическое выражение метать громы и молнии. Показательно высказывание персонажа пьесы А.Н.Островского «Гроза»: «Да гроза-то что такое, по-твоему?» - «Электричество». - «Какое еще там елестричество! Гроза-то нам в наказание посылается, чтобы мы чувствовали!» (А. Островский. Гроза). В современном языке продолжает использоваться лексема громоотвод, хотя в наше время было бы логичнее называть этот объект молниеотводом. По мере более глубокого освоения действительности она представлялась языковому сознанию всё более расчлененной, и это выразилось в уточнении, детализации сигнификативной части семантики лексем.

Со временем отношение лингвокультурного сообщества к объекту, явлению способно меняться, в связи с чем происходит изменение прагматического блока лексического значения. Это может быть связано с определенными событиями в жизни народа, закрепленными исторической памятью коллектива. Перемена может быть обусловлена и идеологическими установками того или иного времени. Примером такого изменения может служить слово бизнес. В 70-80-х гг. прошлого века лексема толковалась в словарях как «деловое предприятие, ловкая афера и т.п. как источник личного обогащения, наживы» (МАС Т.1: 89). В наше время словари представляют иное толкование: «бизнес - предпринимательская деятельность, приносящая доход» (БТС: 43). Подобные перемены настроений не остались незамеченными носителями языка, что находит отражение в высказываниях, подобных цитируемому: По стране шла перестройка. Стало модным слово «бизнес», прежде позорное (В. Токарева. Птица счастья). Динамика прагматического блока тесно связана с историей народа - носителя того или иного языка. Отметим, что ассоциации прагматического блока могут накапливаться постепенно, что и происходит в большинстве случаев, или появляться в хронологически определенный момент в связи с конкретными событиями в жизни народа.

Изменение семантики слов осуществляется при взаимодействии различных когнитивных механизмов. Под когнитивным механизмом в нашей работе понимается совокупность речемыслительных процессов, осуществляющих перекодирование единиц когнитивной системы в единицы языковой системы. При анализе эволюционных изменений семантики лексем русского языка рассматриваем когнитивно-предметный, когнитивно-образный, когнитивно-мотивационный и когнитивно-семасиологический механизмы эволюции семантики слов.

В результате работы когнитивно-семасиологического механизма любая трансформация когнитивной структуры находит свое отражение в модификации семантической структуры слова: перераспределении сем ядра и//или периферии, преобразовании их иерархии, изменении их рангового статуса. В диссертации рассматриваются особенности развития значения лексем в процессе семантической деривации, моделируются диахронические типы семантических преобразований в структуре слова.

Модель семантического сдвига - это исследовательский конструкт, схематично отражающий динамику семантической структуры семемы: преобразования рангового статуса ядерных и периферийных сем при сохранении/изменении архисемы в процессе формирования производной семемы. Модель представляет собой общую формулу семантических преобразований, ведущих к появлению нового ЛСВ.

Модель 1. В семантической структуре слова актуализуется одна или несколько потенциальных сем при сохранении архисемы. В результате перехода потенциальной периферийной семы в ранг ядерной сужается контенсионал словесного знака; при этом можно говорить об уменьшении экстенсионала лексемы. В результате появившийся ЛСВ вступает с предыдущим в гиперо-гипонимические отношения: производная семема становится гипонимом по отношению к производящей. Так, лексема приникнуть исконно реализовала значение `наклониться, склониться' (Срезн. Т.2: 1437). Например: Господь сь небесе приниче над сыны чловечьския (Киевск. Псалт. 1397, К16). При актуализации семы `прикоснуться', вхождении ее в ядро значение лексемы сужается (приникнуть - `склонившись, припасть, прижаться, прильнуть; приблизить глаза или ухо к чему - либо' (МАС Т.3: 427), что отражается в изменении контекстов: требуется дополнение к чему? Например: Они отталкивали друг друга, приподнимали на минуту кверху головы, чтобы перевести дух, причем с их губ звонко капала вода, и опять с новой жаждой приникали к водоему, не будучи в силах от него оторваться (А.Куприн. Белый пудель).

Модель 2. В семантической структуре слова нейтрализуется как минимум одна ядерная дифференциальная сема при сохранении архисемы. При нейтрализации сем, которые ранее не только входили в контенсионал, но и определяли денотативно-сигнификативную сущность слова, экстенсионал семемы увеличивается, по сравнению с производящей семемой производная становится гиперонимом. Этот процесс иллюстрирует, например, история слова ткань, производний от тъкати (`ткать'). Ткать, как поясняет П.Я. Черных - `изготавливать (ткань), плотно присоединяя накрест переплетенные нити - продольные (основа) и поперечные (уток)', а ткань - `продукт тканья' (Черных Т.2: 246) или «совокупность нитей, происходящая изъ соединения основы и утка» (СЦРЯ Т.4: 282). В современном языке ткань - это не только `тканая материя' (МАС Т.4: 369), но и любой материал, предназначенный для шитья, например синтетический или трикотажный. СОШ отмечает наряду с исконным ЛСВ слова ткань `изделие, изготовленное тканьем' новый ЛСВ: `общее название для льняных, трикотажных и некоторых нетканых материалов' (СОШ: 799). Таким образом, при утрате в семантической структуре слова ткань семы `тканый' экстенсионал увеличивается: тканью можно назвать как тканые, так и нетканые материалы. Ср.: Химия. Искусственные ткани, пластмассы, синтетическое топливо (М. Веллер. Всеобщая теория всего).

Модель 3. В семантической структуре лексемы некоторые ядерные дифференциальные семы нейтрализуются, а ряд периферийных сем, напротив, актуализуется и приобретает ранг ядерных. При этом архисема остается прежней. Такой процесс происходит в наши дни в семантической структуре лексемы пенсионер. Основное значение этой лексемы, зарегистрированное в толковых словарях - `человек, получающий пенсию' (БТС: 501). Однако, услышав высказывание типа В парке пенсионеры на лавочках читают газеты, носитель современного русского языка представит сидящих на лавочках пожилых людей, но не тридцативосьмилетних танцовщиков балета или офицеров средних лет, которые также являются `людьми, получающими пенсию'. Вероятно, потому, что пенсию чаще всего получают именно за выслугу лет, пенсионер ассоциируется прежде всего с пожилым или старческим возрастом человека. При актуализации периферийной семы `пожилой возраст' и нейтрализации ядерной семы `получающий пенсию' формируется новый ЛСВ `пожилой человек'. Этот новый ЛСВ, не зафиксированный пока современными толковыми словарями, широко представлен в современном разговорном дискурсе и в произведениях художественной литературы. Например: Причем это касается мужчин любого возраста - от младенцев до пенсионеров (журнал Burda Mini, май 2007: 99); Возле моего подъезда, на лавочке, в обществе критически настроенных пенсионерок сидел Леша Ивченко. «Вот он!» - показывая на меня, в один голос объявили старушки (Ю. Поляков. Работа над ошибками). В первом случае контекст явно указывает на реализацию нового значения: в высказывании прямо говорится о возрасте, причем лексема пенсионер употреблена как антоним лексемы младенец. Во втором случае автор называет пожилых женщин пенсионерками, хотя вряд ли может знать наверняка, получают ли они пенсию. В данном случае лексемы пенсионерки и старушки употребляются синонимично. Аналогично: Вторая категория хозяев - богатые пенсионерки. Из бывших. Бывшие жены, бывшие красавицы (В. Токарева. Своя правда). Поскольку реалии сегодняшней российской жизни, к сожалению, таковы, что получение пенсии еще не дает человеку возможности считаться богатым и нанимать прислугу, ясно, что в данном контексте реализуется не исконный вариант лексемы. Актуализацию нового ЛСВ поддерживают и уточнители бывшие, косвенно указывающие на пожилой возраст хозяек.

Модель 4. В семантической структуре лексемы могут актуализоваться потенциальные семы не денотативного, а прагматического характера. В этом случае лексема меняет свою оценочность в результате актуализации сем позитивной или негативной оценки при сохранении архисемы. Процессы актуализации сем, выражающих отношение говорящего к предметам номинации, активно происходят в наши дни. Так, лексема испарение еще в ХIХ в. являлась нейтральной, не имела отрицательной оценочности. Например: Погода прекрасная, небо синее-пресинее, ни одного облачка, - говорил он, - одна сторона дома в плане обращена у меня балконом на восток, к саду, к полям, другая - к деревне. В ожидании, пока проснется жена, я надел бы шлафрок и походил по саду подышать утренними испарениями; там уж нашел бы я садовника, поливали бы вместе цветы, подстригали кусты, деревья (И. Гончаров. Обломов). В наше время словом испарение обычно не называются «хорошее», с точки зрения современного человека, «испаряющееся вещество» (БАС Т.5: 475): запах влажной от росы травы, свежесть утреннего сада, аромат цветов. Напротив, «испаряющиеся вещества» вредные, неприятные вполне могут быть названы испарениями. Например: Вредные испарения. Болотные испарения. Ср.: «Понимаешь ты, что это такое? Понимаешь - это город дышит, это не туман, а дыхание этих камней с дырами. Здесь вонючая сырость прачечных, копоть каменного угля, здесь грех людей, их злоба, ненависть, испарения их матрацев, запах пота и гнилых ртов…» (А. Куприн. Черный туман). В современном языке лексема испарение приобретает негативную оценочность.

Модель 5. В ядре семемы не допускается сосуществование антонимичных сем, но на периферии оно вполне возможно. Если антонимичные потенциальные семы перемещаются в ядра двух производных семем, то в этом случае лексема развивает энантиосемичность: у неё появляется пара антонимичных ЛСВ. Архисема при этом сохраняется неизменной. Так, в лексеме обжечь при актуализации потенциальной семы `высокая' (температура) формируется ЛСВ `повредить жаром', а при переходе в ранг ядерной потенциальной семы `низкая' (температура) - ЛСВ `повредить или очень чувствительно воздействовать холодом'. При этом общими остается не только архисема (`воздействие'), но и дифференциальные семы `температурное (воздействие)', `мгновенное', `интенсивное', `на живую ткань'. Развившиеся антонимичные значения широко используются в современном художественном дискурсе. Например: Его талант обжигал, как южное солнце (В.Токарева. Мой мастер); (Костя) накинул дубленку на голое тело, вышел босиком. Ср.: Холод обжег ноги, но все познается в сравнении (В. Токарева. Стрелец).

Модель 6. При изменении архисемы всегда формируется новый лексико-семантический вариант - переносное значение слова. При этом одна из потенциальных сем становится ядерной, а прежде актуальные ядерные семы нейтрализуются. Каждая потенциальная сема теоретически может при актуализации сформировать ядро новой семемы, образовав единицу так называемой вторичной номинации. Так, лексема золотой легко развивает переносные значения, актуализуя свои многочисленные потенциальные семы. Например: Солнце садилось; широкими багровыми полосами разбегались его последние лучи; золотые тучки расстилались по небу все мельче и мельче (И. Тургенев. Льгов). В данном примере переносное значение золотой формируется благодаря актуализации периферийной семы `блестяще-желтый' (цвет), перешедшей в ядро интенсионала. При этом можно говорить о смене архисемы `сделанный из' (золота) на архисему `цвет' (характерный для золота).

Другая семема формируется при актуализации периферийной семы `ценность, значимость' (неактуальная для предыдущей семемы), - такой ЛСВ реализуется, например, в словосочетании золотые руки. Значение данной семемы - `ценный, значимый, профессиональный, мастерский'.

В контекстах типа Эта поездка стала для меня золотой актуализуется периферийная сема `дороговизна' и формируется новая семема, значение которой `неоправданно дорогое': говорящий считает, что нечто обошлось ему буквально «на вес золота», что он переплатил, его затраты оказались несоразмерно велики, объект не стоил таких денег, которые пришлось за него заплатить волею обстоятельств. Таким образом, приобретение периферийной семой (`блестяще-желтый (цвет)', `ценность, значимость', `дороговизна' и другими) статуса ядерной ведет к образованию новой семемы, формируя полисемичную лексему.

Итак, семантическая структура слова является подвижным образованием. Представляется, что появление новых ЛСВ слова связано с развитием человеческого мышления, познанием предмета или явления более детально, открытием новых и неизведанных граней в, казалось бы, известном и знакомом; в ряде случаев осмыслением объекта под другим углом зрения, зависящем от господствующего в обществе мировоззрения на различных ступенях его развития. Развитие мышления и обнаружение новых граней объекта активизируют работу когнитивно-семасиологического механизма, который продуцирует актуализацию периферийных и потенциальных сем, нейтрализацию ядерных, что, в свою очередь, приводит к изменению состава и статуса дифференциальных сем, преобразованию их иерархии. Все эти процессы (их наиболее продуктивные модели рассмотрены в данном параграфе) в рамках семантической деривации ведут к появлению новых семем, что приводит, в конечном итоге, к семантической эволюции лексической системы языка.

В процессе работы когнитивно-денотативного механизма происходят мыслительные преобразования в пределах одной когнитивной структуры, которая представляет знания этнокультурного общества об определенной типичной ситуации или объекте, причем некоторая часть когнитивной информации представляется неактуальной и нейтрализуется. Актуальная часть информации претерпевает определенные изменения, модифицируется в результате взаимодействия исходного и нового концепта. Происходит проникновение информации о вторичной денотативной ситуации в базовую когнитивную структуру, уже имеющую формы вербализации в языке. Предметно-логическое мышление осуществляет такой перенос смыслов на основе близости, смежности концептов, образов, представлений: метонимический сдвиг оказывается возможным в связи с тем, что представляемая новая когнитивная структура и базовая структура находятся в отношениях сопредельности. Когнитивная метонимия составляет основу действия когнитивно-денотативного механизма. Когнитивной основой метонимического сдвига являются самые разные пространственные, событийные, логические, ассоциативные отношения близости между различными ментальными структурами. Например, в древнерусском языке лексема воротъ реализовала значение `шея` (ср. однокорневые образования вертеть, поворачивать и др.). Позже у лексемы развивается новое, переносное значение `вырез для шеи в одежде' и `детали одежды около такого выреза'. Как нам представляется, такое изменение значения слова связано именно с действием когнитивно-денотативного механизма: при необходимости как-то обозначить, именовать такой объект, как «вырез для шеи в одежде», в воображении древних восточных славян рисовался целостный образ человека в одежде, и наименование шеи - воротъ было распространено и на детали одежды около нее. В данном случае можно говорить о взаимодействии концептов на основе пространственной близости представляемых ими объектов. Таким образом, закрепленный многократным употреблением, данный смысл оформляется в ЛСВ, и слово воротъ получает переносное значение. После исчезновения исконного первоначально переносное значение лексемы стало осознаваться носителями языка как основное.

Под когнитивно-образным механизмом мы понимаем процессы метафорического перемещения слова с репрезентации одной когнитивной структуры на другую. При необходимости номинировать новый объект носитель языка использует уже имеющуюся в его распоряжении когнитивную структуру: в сознании возникает образ уже известного объекта, причем это не просто какой-то отдельный признак, а именно целостный образ. В то же время в процессе номинации актуальным является лишь единственный признак из всей совокупности имеющихся. Этот образ может «совмещаться» с несколькими новыми, еще не изученными объектами, «наслаиваться» на них, причем основанием для этого будут разные признаки (характеристики), свойственные уже познанному объекту, которые «человек познающий» обнаруживает и у исследуемых им новых объектов. При этом можно говорить о появлении у лексемы, вербализующей «познанный объект», новых ЛСВ - так развивается семантика лексемы в результате работы когнитивно-образного механизма. Например, исконное значение слова глазъ, глазъкъ - `шарик' (Срезн., 1: 518): егда будетъ туча велика и находять дhти наши глазкы стекляныи и малыи и великы провертаны, а другыя подлh Волховъ беруть еже выполаскиваеть вода (ЛИ ок. 1425, 6622). Однако с XVI - XVII вв. (Фасмер Т.1: 409) это слово начинает использоваться в значении `орган зрения'. Признак `круглый' является очень ярким, заметным, «лежащим на поверхности», поэтому уподобление по форме глаза (ока) шарику, сравнение его с круглыми, шарообразными объектами очень типично: ср. глазное яблоко; просторечное выражение шары выкатил, диалектн. ш`ары `глаза'. Со временем слово глазъ, утратив первоначальное значение `шарик', вытесняет из широкого употребления исконное око. Это один из возможных путей эволюции семантики лексемы в результате функционирования когнитивно-образного механизма.

В историческом процессе внутренняя форма лексемы (ВФ) или остается прозрачной, или «стирается», затушевывается, отступает на второй план (чему способствуют изменения фонетического характера, утрата предметом признака, первоначально актуального, разрыв семантических связей между производным и производящим словами или утрата производящей лексемы). При этом обнаружить ВФ можно только при обращении к этимологии. В ряде случаев языковым обществом лексеме приписывается новая ВФ взамен стертой, утраченной. Это свидетельствует о том, насколько важным элементом семантики слова является ВФ, насколько носители языка нуждаются в ней. Когнитивно-мотивационный механизм эволюции семантической структуры слова связан с динамикой ВФ слова. При затемнении ВФ формируются предпосылки для изменения семантики слова, поскольку значение «теряется», меняются ассоциации (народная этимология), происходит утрата системных связей: деривационных, синонимических, антонимических. Лексема словно выпадает из системы, лишается привычных связей и отношений. Однако затемнения ВФ еще не формирует нового значения. Но утрата ВФ ведет к «приписыванию» слову новой ВФ, что неизбежно связано с развитием нового значения. Стремление вернуть слово в систему, «включить» его в деривационные отношения приводит в ряде случаев к замене его внутренней формы, так называемой «народной этимологии». Носители русского языка «подбирают» словам со стёртыми в языковом сознании внутренними формами новые ВФ. Так русское языковое сознание пытается «встроить» в систему слова с утраченной ВФ. Например, лексема сердобольный реализует значение `сочувствующий чужому горю, несчастью сострадательный, отзывчивый' (БАС Т.13: 679). Вероятно, русское языковое сознание приписывает данному слову внутреннюю форму `болеть сердцем за окружающий мир, людей'. Однако в древнерусском языке существовала лексема сьрдоболь (сьрдоболя) `родственник, близкий', которая и явилась, очевидно, внутренней формой для прилагательного сьрдобольныи `относящийся к родственникам, родственный', ср.: часты и насобьны съмьрти дhтьскыя и сьрдобольныя видhти (Изб. Свят. 1073, 71); Остави оца и мтрь и сьрдоболю вьсю; Кто же плакашеся своихъ мертвець (…) друзи по друзехъ, и жены по мужехъ своихъ, и сердоболя вся по сродницехъ своихъ (Срезн., 3: 881). Вследствие исчезновения лексемы сьрдоболь, а также однокорневых сьрдоболhти (`родниться'), сьрдобольство (`род, семейство') определить ВФ данного слова стало затруднительно. Со временем семантика слова подвергается изменениям: `родственный' - `сострадательный, жалостливый'. Ср.: Многие жильцы дома умирали насильственной смерть, а тесные окна и куцие балкончики притягивали самоубийц. Несколько раз в году к дому с воем подъезжала санитарная машина и подбирала распластанные человеческие останки, покрытые сердобольной простыней (Л.Улицкая. Медея и ее дети). Как отмечал Ш.Балли, «чем хуже мы понимаем значение слова, тем более склонны искать разъяснения в форме» (Балли 1961: 53).

Действие когнитивно-денотативного, когнитивно-образного, когнитивно-мотивационного и когнитивно-семасиологического механизмов обеспечивают постоянную динамику, непрерывное поступательное движение семантики лексем. В любой хронологический отрезок языка значение лексем нельзя назвать «окончательно сформировавшимся», поскольку человеческое мышление, реализующееся в том числе и в работе указанных механизмов, постоянно совершенствуется, что ведет к новым изменениям лексической семантики.

В третьей главе «Динамика системных отношений в лексико-семантической системе русского языка» рассматриваются синонимы, антонимы, омонимы и паронимы в диахроническом аспекте.

Синонимы - разнооформленные лексемы с единой классемой, архисемой и преобладающим количеством одинаковых ядерных сем, причем каждая или одна из лексем характеризуется наличием сем дифференцирующего характера, способных «устойчиво нейтрализоваться» (Н.Д.Шмелев) в определенных контекстах.

Диахронический подход обнаруживает непрерывное видоизменение синонимических пар в связи с различными динамическими процессами. Во-первых, синонимические пары могут разрушаться вследствие семантической эволюции хотя бы одной из лексем или ее выхода из состава русского языка. Во-вторых, в истории языка синонимические пары могут появляться, и это бывает обусловлено появлением новой лексемы (или ЛСВ), вступающей в отношения синонимии с уже имеющейся в словарном составе языка единицей. Появившаяся лексема может быть заимствованной или созданной на основе морфемных и словообразовательных ресурсов русского языка. Кроме того, лексема, уже существующая в языке определенное время, при условии изменения своей семантической структуры может составить синонимическую пару с другой лексемой: так возникают пары синонимов из лексем, которые, функционируя в языке, ранее синонимами не являлись.

В связи с нецелесообразностью сохранения в языке разных лексем, реализующих одно и то же значение, лексемы в синонимических парах дистанцируются друг от друга, происходит их дифференциация по разным направлениям. Как свидетельствуют наши материалы, диахронические изменения в синонимических рядах достаточно разнообразны. Стремясь к единству формы и содержания, к преодолению асимметрии формы и содержания, язык стремится к дифференциации синонимов. Векторы этой дифференциации могут быть различными: 1) дифференциация семантики, причем возможно как «уточнение», так и существенные изменения вплоть до распадения синонимической пары и перехода лексемы в другой синонимический ряд, в другую лексико-семантическую группу; 2) дифференциация по принадлежности к активному / пассивному запасу: вытеснение одного из синонимов в пассивный запас (архаизация); 3) дифференциация по сфере употребления: общеупотребительная / специальная лексика; 4) дифференциация по свободе сочетаемости: синтаксически свободные / связанные лексемы; 5) дифференциация по наличию полной / ограниченной морфологической парадигмы; 6) дифференциация по стилистической принадлежности; 7) вытеснение синонима из языка. Отмеченные процессы обычно взаимосвязаны, на протяжении веков лексемы в синонимическом ряду подвергаются комплексным изменениям. Рассмотрим семантические изменения в синонимическом ряду трясти - качать - кивать. Еще в XIX в. синонимы кивать - качать - трясти (головой) могли быть взаимозаменяемы, на что указывает их употребление в текстах того времени. Так, лексема кивать не обязательно должна была сочетаться с лексемой голова, еще относительно недавно возможно было словосочетание кивать пальцем: Невозможно передать чувство, которое я испытывал, когда, улучив удобную минуту, он внезапно, словно сказочный пустынник или добрый дух, появлялся передо мною с увесистой книгой подмышкой и, украдкой кивая длинным кривым пальцем и таинственно подмигивая, указывал головой, бровями, плечами, всем телом на глубь и глушь сада, куда никто не мог проникнуть за нами и где невозможно было нас отыскать (И.Тургенев. Пунин и Бабурин). Позже глагол кивать стал сочетаться только с существительным голова, и сочетание кивать головой стало связанным. В современный период развития языка в результате процесса конденсации дополнение головой при глаголе кивать становится избыточным, поскольку компонент `голова' входит в семантический состав лексемы на правах ядерной семы. В наше время значение лексемы кивать следующее: «1. Слегка наклонять и вновь поднимать голову в знак приветствия, согласия, одобрения и т.п.; 2. Указывать движением головы в сторону кого-чего-л.; 3. Мерно покачивать головой» (МАС Т.2: 47). В связи с вхождением семы `голова' в ядро лексемы кивать сочетание типа кивать пальцем в языке XXI в. представляется невозможным.

В современный период развития языка лексема трясти реализует значение: «1. Толчками, рывками качать, шатать, колебать из стороны в сторону или вверх и вниз; 2. Вытряхивать что-то, очищая от пыли и сора; 3. Раскачивать, подбрасывать при езде по неровной дороге / не иметь плавного, ровного хода, быть тряским (об экипаже); 4. Часто двигать, махать чем-л.; 5. Бить в ознобе, вызывать дрожь (частое судорожное вздрагивание); 6. Ворошить (сено)» (МАС Т.4: 422). СОШ дает определение «короткими дрожащими движениями качать из стороны в сторону» (СОШ: 815). Таким образом, в семантической структуре лексемы трясти обнаруживаются семы `энергично', `с силой', `резко', `часто'. В современном языке сочетание трясти медленно представляется очень сомнительным, однако в языке XIX в. оно было вполне возможно, например: «А эти вам нравятся?» Тетка вглядывалась и медленно трясла головой. Как хочешь, ma chere, я бы на твоем месте взяла pensee или палевые (И.Гончаров. Обломов). Семантика глагола трясти (а именно наличие в его семантической структуре сем `быстро, энергично') не гармонирует с наречием медленно. Носитель русского языка нашего времени сказал бы медленно (по)качала головой.

Лексема качать зарегистрирована в значениях: «1. Приводить в колебательное (мерное), ритмичное движение из стороны в сторону или сверху вниз; 2. Производить колебательные движения; 3. Подбрасывать кого-то вверх на руках, выражая восхищение, восторг; 4. Извлекать откуда-то с помощью насоса» (МАС Т.2: 42). Кроме последнего ЛСВ, ставшего связанным (ср. качать нефть, качать воду), для данного глагола актуальна сема `размеренность, плавность', эта лексема не используется для объективации резких, отрывистых, нервных движений.

Как видно, со временем в языке произошла дифференциация семантики синонимов трясти - качать - кивать. Все они имеют значение `производить колебательные ритмичные движения', однако обнаруживается и разница в их значении. Трясти - значит производить резкие, частые энергичные движения. Качать - напротив, движения плавные и медленные. Кивать - движения, ограниченные по направлению (только вверх-вниз, но не из стороны в сторону) и только головой. Если лексемы трясти (головой) и качать (головой) являются свободными, то кивать (головой) - связанное выражение. С течением времени эти синонимы дифференцировались семантически и синтаксически.

Антонимы - пара разнооформленных лексем с единой классемой, архисемой и одинаковыми ядерными семами, различающиеся наличием одной пары сем, отражающие противоположные взаимоисключающие признаки. Отношения антонимии между лексемами следует признать подвижными. В истории языка нередки случаи, когда лексемы, являющиеся антонимами в древний период развития языка, впоследствии перестают осознаваться таковыми. Напротив, лексемы, не связанные антонимическими отношениями (не имеющие в своей семантической структуре пары дифференциальных сем, отражающих противоположные признаки), вследствие развития и преобразования их семантики могли создавать антонимическую пару. Обычно в результате эволюции семантики лексем антонимические отношения разрушаются, но встречаются и такие случаи, когда, даже изменив свои значения, лексемы продолжают оставаться антонимами. В ряде случаев антонимичные значения реализуются в пределах одного корня. Очевидно, явление энантиосемии является нежелательным для языка, в связи с чем однокорневые лексемы, корни которых реализуют антонимичные значения, со временем получают разное морфемное оформление. Причиной хрупкости, непрочности антонимических связей следует признать тенденцию языка к эволюции, отражающую когнитивную деятельность человека, в результате чего семантическая структура слов преобразуется, развивая новые дифференциальные семы или нейтрализуя их, изменяя статус ядерных и периферийных сем в семантической структуре слова.

Энантиосемия - наличие у полисемантичной лексемы двух антонимичных лексико-семантических вариантов (ЛСВ). Энантиосемия характеризует начальное, недифференцированное состояние древнерусской лексемы и обычно преодолевается в процессе развития языка. Тенденция к преодолению энантиосемии реализуется при использовании различных лингвистических средств: фонетических, морфемных, семантических, лексических, синтаксических. Крайне редко антонимичные значения сохраняются в пределах одной лексемы на протяжении достаточно длительного времени. В процессе эволюции энантиосемичная лексема обычно лишается одного из значений; каждое из противоположных значений получает свое собственное оформление.

Если синонимы и антонимы можно отнести к семасиологическим явлениям, то омонимы и паронимы - явления ономасиологического порядка, интересные скорее своей формой, чем содержанием.

Омонимы - формально единообразные лексемы с одинаковой классемой и принципиально разными архисемами, характеризующиеся различным набором дифференциальных сем. В языке перманентно действуют две разнонаправленные тенденции: тенденция к разрушению омонимических пар и тенденция к их появлению. Процесс возникновения омонимов представляется случайным, тогда как процесс избавления языка от омонимичных форм - закономерным. Омонимы возникают в языке в связи с появлением новых слов (образованных в системе русского или заимствованных), без чего невозможно развитие и функционирование лексической системы языка; в конечном счете наличие омонимов в языке обусловлено его развитием. Однако появление среди новых единиц лексем, омонимичных уже существующим, - лишь сопутствующая указанной закономерности (развитию языка) случайность. Преодоление же омонимии является закономерным процессом, обусловленным стремлением языка к ясности и однозначности, к удобству говорящих и слушающих. Для этой цели привлекаются все ресурсы языка: фонетические изменения, лексические (переход в пассивный запас, исчезновение лексем), морфемные (использование различных аффиксов), морфологические (ограничение форм числа, другой род), стилистические (оттеснение на периферию литературного языка), синтаксические (ограничение сочетаемости). Тенденция к устранению омонимов проявляется достаточно мягко и постепенно, поскольку в абсолютном большинстве контекстов значение лексемы проявляется однозначно и проблема омонимии нейтрализуется.

Именно взаимодействие обеих тенденций обеспечивает наличие омонимов в любой период истории языка: какие-то омонимические пары находятся в стадии возникновения и формирования, какие-то - в стадии разрушения и исчезновения, а некоторые представляются достаточно устойчивыми на том или ином хронологическом отрезке развития языка.

Паронимы - близкие по оформленности лексемы с единой классемой и одинаковыми или разными архисемами, обладающие обычно некоторым количеством одинаковых и различных дифференциальных сем. Паронимические пары динамичны - они возникают, сохраняются или постепенно исчезают, появляются новые. Причины появления паронимов - это прежде всего явления словообразовательного характера. Слова-паронимы имеют единый корень, по крайней мере, этимологически, хотя из-за исторических преобразований современная морфемика может вычленять в них различные корни. Значительная часть паронимов возникла в результате расхождения семантики морфологических вариантов единой лексемы, в том числе южнославянских и восточнославянских. Следует отметить также словообразовательные ресурсы русского языка, которые позволяют реализоваться разным значениям корня и закрепляются формально в различных основах с помощью разных суффиксов или префиксов. Возможно также появление паронимических пар в результате заимствований.

В четвертой главе «Эволюционные процессы в лексико-семантических группах и фраземике как проявление системного развития языка» рассматриваются диахронические изменения в сфере фразеологии, лексико-семантических группах (на примере ЛСГ «речевая деятельность») и антонимо-синонимических блоках (на примере АСБ «хороший - плохой» в истории русского языка).

Несмотря на репутацию «консервативной» части лексики, фразеологизмы подвержены историческим изменениям, причем может меняться и форма, и содержание, и внутренняя форма ФЕ. В сфере фразеологии, как и в сфере лексики, можно видеть проявление действия отмеченных выше тенденций. Если тенденция к сохранению формы и содержания не предполагает наличие векторов развития, то тенденция к изменению ФЕ характеризуется действием определенных векторов.

1. Семантическая девиация, смещение. Так, во Фразеологическом словаре (ФС) под редакцией А.И. Молоткова, вышедшего 40 лет назад, фразеологизм без царя в голове зарегистрирован в значении `очень глупый, недалекий' (ФС: 513). Однако проведенный нами опрос молодежи 18-22 лет (студентов Волгоградского педагогического университета) выявил, что носители современного русского языка и понимают иначе, и сами используют данную идиому в другом значении: `(человек) безалаберный, непредсказуемый, совершающий нелогичные поступки, порой невыгодные для себя, часто под влиянием минутного настроения'. Анкетирование выявило, что говорящий, характеризуя кого-либо как без царя в голове, определяет скорее не уровень интеллекта человека, а особенности его поведения. Вектор развития - семантическая девиация, смещение, переход от одного значения к новому ЛСВ с утратой исконного.

2. Развитие от многозначности к однозначности или от однозначности к многозначности. Данное направление семантической эволюции ФЕ опирается на смысловую конвергенцию или смысловую дивергенцию. Например, фразеологическая единица подножный корм, по свидетельству ФС (ФС: 207), вербализовала ЛСВ `даровое питание' и ЛСВ `средства существования, добываемые где и когда придется'. Например: Попал я на подножный корм и могу теперь отдохнуть и собраться с силами. Я живу на кондиции у богатого сановника Сипягина (И. Тургенев. Новь). Ср.: Его было приняли на казенное содержание, но он завел какую-то ссору и должен был удалиться на подножный корм (Н. Чернышевский. Что делать?). В современный период развития языка данный фразеологизм лишается первого ЛСВ и, по данным нашего опроса, является однозначным. Таким образом, полисемичная фразема становится моносемичной.

3. Развитие от гипонима к гиперониму или от гиперонима к гипониму. Данное направление семантической эволюции ФЕ использует главным образом метонимические механизмы - расширение или сужение экстенсионала по смежности. Так, первоначально отрезанным ломтем называлась дочь, выданная замуж, не требующая уже родительского попечения. Позже семантика ФЕ расширилась: в результате нейтрализации сем `женский пол', `замужняя' сформировалось более широкое значение, соотносящееся с исконным как гипероним с гипонимом. ЛСВ `человек, отделившийся от семьи, ставший самостоятельным' зафиксирован во многих текстах. Например: Сын - отрезанный ломоть. Он что сокол: захотел - прилетел, захотел - улетел (И.Тургенев. Отцы и дети). Значение ФЕ эволюционирует и дальше, увеличивая свой экстенсионал: при нейтрализации в ее семантической структуре еще и семы `семья' формируется ЛСВ `человек, порвавший связь с привычной средой, порвавший с привычным образом жизни, с привычной деятельностью'. Ср.: Старик жалел его, но делать было нечего. Солдатство было как смерть. Солдат был отрезанный ломоть, и поминать о нем - душу бередить - незачем было (Л. Толстой. Хаджи-Мурат); Арестант бессознательно ощущал, что он с этим соблюдением праздника как будто соприкасается совсем миром, что не совсем же он стало быть отверженец, погибший человек, ломоть отрезанный (Ф. Достоевский. Записки из мертвого дома). Вектор развития данной ФЕ - от гипонима к гиперониму.

4. Развитие от отрицательной оценочности к положительной или от положительной к отрицательной. Данное направление семантической эволюции ФЕ опирается на аксиологическую природу идиоматики. Например, значение фразеологизма держать нос по ветру, по версии указанного словаря - `применяться к обстоятельствам, беспринципно меняя свои убеждения, свое поведение' (ФС: 136). Как свидетельствуют результаты нашего опроса, современное значение этого фразеологизма - `быть в курсе современных событий, быть достаточно информированным, чтобы ориентироваться в ситуации и корректировать свое поведение в соответствии с этими знаниями', ср.: Держи нос по ветру, все пойдет как по маслу! Если это еще не народная пословица, то станет ею. В ней вся мудрость мира (Данилевский. Девятый вал). Сема `беспринципный' в современный период развития языка представляется неактуальной, в результате чего ФЕ утрачивает отрицательную оценочность.

5. Развитие антонимичного значения. В ряде случаев фразеологизмы могут менять свое значение на прямо противоположное. Такую диахроническую энантиосемию представляет ФЕ играть на интерес. В XIX в. выражение играть на интерес реализовало `играть в какую-н. игру на деньги' (СУ Т.1: 1216). Это связано с тем, что семантика слова интерес, функционирующего в русском языке с начала XVIII в. (Фасмер Т.2: 136), первоначально понималась как `прибыль, выгода', что зафиксировано во многих текстах. Например: Вы знаете, что я не льщусь на интересы (А.Грибоедов. Горе от ума); В наше время, Татьяна Петровна, трудно выйти за хорошего человека. Нынче каждый норовит вступить в брак из-за интереса, из-за денег (А.Чехов. Брак по расчету). Ср.: оставаться при своих интересах - `в том же самом положении, состоянии; с тем, что имеется' (ФС: 201). Изменение семантики лексемы интерес (в наше время ее ЛСВ, как отмечает СОШ, `особое внимание к чему-н., желание проникнуть в суть, узнать, понять' и 'занимательность' (СОШ: 249)) привело к тому, что теперь ВФ связанного выражения играть на интерес осознается иначе и значение меняется на антонимичное. Если ранее его значение - `играть в какую-н. игру на деньги', то теперь `играть не на деньги, просто так (из любопытства, от нечего делать, чтобы «убить время», для поддержания навыков и т.д.)'. Ср.: Только я играю на деньги. - Да и я не на интерес (А.Подольский, А.Аносова, В.Потапов. Сценарий к/ф «Мы умрем вместе»). ФЕ развивает антонимичное значение.

6. Переосмысление внутренней формы (ремотивация). В триаде «внутренняя форма (ВФ) - значение - грамматическая конструкция (форма) фразеологизма» наиболее изменчивым элементом является его ВФ (Л.И. Степанова). В случае затемнения ВФ может произойти «ее переоценка с точки зрения современности, когда говорящий осознает определенный фразеологизм не в тех связях, какое данное выражение имело в момент своего возникновения, а приближая его к реалиям и значениям своего времени и таким образом «актуализуя» его» (Stepanova 2004: 251). Примером данного процесса может служить фразема животный страх: в наши дни ее внутренняя форма ассоциируется со словом животное (т.е. `дикий, безумный страх, физиологический, до отключения разума, низводящий человека до состояния животного', в то время как первоначально данная ФЕ была связана со словом живот (`жизнь'), т.е. `страх за свою жизнь'. Подобное переосмысление характерно и для фразеологизма держи карман шире, поскольку архаичное значение лексемы карман - `сумочка для хранения денег, кошелек'.