Речевое воздействие: онтология и методология исследования

II. Вербальные ловушки включают в себя следующие:

а) амбивалентность - двусмысленность, расплывчатость, контекстуальная многозначность, когда контекст допускает несколько интерпретаций лексемы или грамматической формы. Например, пресловутая фраза Секса у нас (в СССР) нет амбивалентна благодаря неоднозначности слова секс: «пол, сексуальность» и «аморальность, сексуальная распущенность»;

б) имплицитность лингвистических средств, например: В России пока сильны научные наработки; Сегодня даже учителям средней школы ясно…; …и те, кто считает себя абсолютно здоровыми.

III. Формальные ловушки - силлогизмы и полисиллогизмы, в построении которых преднамеренно нарушены правила. Сюда могут входить риторические фигуры, сочетающие разные, подчас противоположные смыслы, например, парадоксы и каламбуры. Например: Больше всего борются за мир те, кто представляет для него наибольшую угрозу; Вы говорите, что женщины не способны на великие научные открытия, поскольку они нам неизвестны. Поскольку мы не знаем и Ваших великих открытий, не следует ли из этого, что Вы - женщина?

IV. Софистика ad hominem («к человеку»), когда доказательство тезиса подменяется оценочными высказываниями о лицах, участвующих в дискуссии, их аргументах или о предмете дискуссии. Ad hominem может применяться на этапах аргументирования и оспаривания и включает в себя ряд стратегий и тактик:

1) Агональная (конфликто-провоцирующая) стратегия, которая может быть направлена на создание коммуникативного дисбаланса, а также на вторжение в аксиологическое и когнитивное пространство собеседников [Воронцова 2006]:

i) В случае направленности на коммуникативный дисбаланс (нарушение правил мены ролей собеседников) возможен выбор следующих тактик:

а) перебивание и «многовопросье» в целях приведения оппонента в замешательство и т. п.;

б) игнорирование личности и аргументации оппонента (например, его вопрос или реплика остается без внимания);

в) забалтывание или перекрикивание собеседника;

г) «троллинг» - уход от темы, переведение разговора на другую тему;

д) «флейм» - провокационные высказывания, не имеющие отношения к первоначальной причине спора, и ряд других;

ii) В случае направленности на девальвацию личности собеседника и его аргументов или формирование негативной оценки собеседника у третьих лиц используются тактики:

а) переход на личность (Вы утверждаете, что среди безбожников есть порядочные люди, а сами бросили жену с ребенком);

б) разоблачение оппонента, «чтение мыслей» (Вы рассуждаете так, что можно сразу понять, в каком «запаснике» вы кормились);

в) аналогия оппонента с часто критикуемыми лицами, якобы имеющими сходное мнение (Гитлер полностью с вами согласился бы);

г) девальвация аргументации оппонента суждениями типа: Это банально (примитивно), Ваше заявление свидетельствует о недостатке знаний;

д) постулирование проблематичности и утопичности, связанных с заявлением оппонента (Гладко было на бумаге, да забыли про овраги);

е) сведение факта к личному мнению (Это лишь ваше личное мнение);

ж) демонстрация обиды, страдания, ущерба, претерпеваемых по вине оппонента (Вы за кого нас принимаете?);

з) «обезличенная номинация» оппонента, например: Уважаемый, …; Женщина,…; Коллега справа…, Депутат, сидящий напротив…;

и) раздражение оппонента и принижение его в глазах публики при помощи иронии и сарказма: - Извините, коллега, а вы в армии служили? - Да, я в армии служил два года. - О, тогда это очень большое знание армии, знаете;

к) тактика ребячливости, фамильярности в споре с оппонентом - снижение стиля в рассуждении о личности и доводах оппонента (Молодой коллега, который почему-то забыл представиться, спрашивает…);

л) рабулистика - преподнесение высказываний оппонента как забавных или странных, обыгрывание высказывания с помощью каламбуров, акцентирование неудачных формулировок, оговорок, например: - Зачем же все эти тропы огульно объединять под термином «метафора»? - «О-гуль-но»!

iii) Если агональная стратегия направлена на негативную центрацию концепта (на изменение или перекомпоновку его содержательных признаков и изменение его оценки), то такой концепт помещается в контексты, выгодные говорящему (например: Наше государство сегодня не имеет независимого суда, не имеет независимой Думы, независимого законодательства, не имеет гражданского контроля за спецслужбами и правоохранительными структурами, не имеет свободных средств массовой информации, и самое главное, что оно имеет, оно является частью того самого бандитского капитализма, который построен в середине 90-х годов, такому государству ничего нельзя доверить (Г. Явлинский, пример из [Воронцова 2006]).

iv) Если агональная стратегия направлена на актуализацию той или иной негативной эмоции (негативного доминантного сценария), связанного с объектом или концептом, то могут использоваться следующие тактики:

а) унижение, которое активируется сообщениями о фактах и ситуациях, свидетельствующих об унижении (Один известный англичанин сказал, что образ русской женщины ассоциируется у него с милой, в общем, дамой, но почему-то со вставными зубами…);

б) опасность, которая активируется сообщениями о том, что некоторое лицо, ситуация или событие представляет опасность для коммуниканта (Вокруг одни террористы, каждый день взрывы!);

в) боязнь ограничения, которая активизируется сообщениями об ограничении свободы или ресурсов (Мэр забрал под свою дачу лучшие охотничьи угодья, и теперь нам с вами негде будет охотиться);

г) возмущение присвоением ресурса (Правительство собирает с нас налоги и ничего не дает взамен);

д) возмущение обманом (Государство всю жизнь нас обманывало) и прочие (типология агональных доминантных сценариев приводится в [Котов 2003]).

v) «апелляции к силе» (ad baculum) - навязывание вывода благодаря явной или скрытой угрозе (Неверующие и иноверцы не спасутся).

2) Гармонизирующая стратегия, цель которой - влияние на реципиента в позитивном коммуникативном ключе, сближение с оппонентом, разрядка психологической напряженности, включает в себя следующие тактики:

а) подчеркнутое уважение или псевдоуважение (Хотел бы попросить нашего уважаемого депутата дать разъяснение);

б) сближение социальных и межличностных ролей «сверху вниз» или «снизу вверх»;

в) заискивание, лестные обороты речи;

г) комплимент в сочетании с уступительными придаточными с «но», «хотя» и прочими формальными выражениями уступки: Вы же умный и интеллигентный человек, вы же понимаете, что доверять бразды правления быдлу нельзя.

3) Стратегия призыва к народу (ad populum) - популизм, игра на популярности, фасцинация (очарование, использование притягательности):

а) тактика позитивной репрезентации и саморепрезентации (восхваление, самореклама, подчеркивание связи с успешными, знаменитыми и др. людьми);

б) уподобление «своему кругу» коммуникантов в базовой семиотической оппозиции «свой - чужой» (Богатые разделяют участь всех россиян, мы плоть от плоти нашего народа);

в) игра на популярных идеях и стереотипах, например, на идее великодержавия и т.п.;

г) ложная самокритика (Знаете, чего нам не хватает?.. Наглости!);

д) рассказ о частных событиях или собственном опыте, не связанных с предметом обсуждения;

е) тактика обособления от объектов критики, демонстрация исключительности;

ж) призыв к сочувствию, состраданию (ad misericordiam);

з) привлечение поддержки группы, апелляция к вышестоящей инстанции и ряд других.

Во второй главе «Речевое воздействие в различных компонентах речевой коммуникации: локуция» рассматриваются сущность и типы воздейственных текстов; текстовые категории аргументативности, суггестивности и императивности; приводится лингвистический анализ аргументативных и суггестивных характеристик двух текстов популярной психологии; дается экспериментальная верификация выводов лингвистического анализа воздейственности этих текстов.

Воздейственными являются те тексты, основной прагматической целью которых является не столько передача той или иной информации, сколько оказание на реципиентов воздействия в виде убеждения и внушения (а также косвенного побуждения). При этом нас интересуют тексты, носящие не явно прескриптивный характер (как, например, приказы, законы, распоряжения, вердикты и т. п.), но аргументативно-суггестивного типа. Их отличительным признаком является то, что модус в них не менее значим, чем диктум, то есть субъективное отношение к предмету коммуникации, оценочность, эмотивность и экспрессивность играют не менее важную роль, чем денотативная информация. К таковым следует отнести большинство текстов публицистического и художественного стилей, тексты судебной риторики, тексты психотерапевтического, воспитательно-педагогического, пропагандистского, рекламного, религиозного, философско-этического дискурсов и ряд других. Тексты популярной психологии сочетают черты всех упомянутых дискурсов (прежде всего, психотерапевтического и воспитательно-педагогического), включая также элементы развлекательного дискурса.

Выделим основные признаки дискурса популярной психологии. Его специфика определяется:

1) своеобразием концептуального состава: предметом обсуждения в них являются экзистенциальные, гуманитарные и нравственные концепты. Эти концепты - смысл жизни, человеческие отношения, общение, любовь, дружба, успех, достижения, личностный рост, самореализация, моральность, ответственность и др. - описывают абстрактные сферы общественного и индивидуального сознания. Они представляют собой своеобразную экзистенциально-психологическую «надстройку» над материальными и социальными категориями (прежде всего, над центральными антропологическими концептами «человек» и «личность», а также над сопутствующими понятиями «семья», «друзья», «работа» и проч.). Указанные концепты носят ценностный характер и сообщают ценностные свойства всем конкретным понятиям и объектам, которые индивид включает в соответствующие категориальные конструкты;

2) своеобразием прагматических целей, включающих в себя терапевтическую или воспитывающую трансформацию смысловых структур реципиентов с помощью смены перспективы, ракурса видения событий, изменения эмоционально-оценочных коннотаций объектов, разрушения стереотипов, конструирования «новой реальности» и т.д.; оптимизацию их повседневного поведения; информирование, вооружение реципиентов системой психологических знаний; научение их специальным психотехникам и техникам воздействия на физиологические процессы;

3) особенностями формы коммуникации - трактат с элементами рассказа, беседа, тренинг, консультация и др.;

4) характером коммуникативных ролей адресатов и адресантов: первые выступают в качестве лиц, желающих решить психологические проблемы или оптимизировать психологические аспекты своей жизнедеятельности, вторые - в качестве лиц, помогающих решать эти задачи.

С функционально-стилистической точки зрения тексты популярной психологии лежат на пересечении научного, публицистического, художественного и разговорного стилей. Научно-популярный подстиль научного стиля является в них преобладающим, хотя все упомянутые стили так или иначе способствуют осуществлению основных коммуникативных целей адресанта. Говоря о жанровой принадлежности текстов популярной психологии, следует отметить, что они представляют собой специальный жанр научно-популярной литературы, состоящий в свою очередь из ряда поджанров, определяемых по тематическому признаку: «искусство общения»; отношение к себе, к другим, к различным аспектам жизни; терапия конкретных психологических проблем; достижение личного успеха в различных областях; самоактуализация, «личностный рост», тренировка отдельных способностей; укрепление здоровья с помощью психотехник.

В текстах основные способы РВ - убеждение, внушение и побуждение - проявляются в наличии соответствующих типов РВ и речевых актов (РА убеждения, РА внушения и РА побуждения). Но само по себе присутствие тех или иных речевых актов, нацеленных на воздействие, еще не обеспечивает убедительности и суггестивности текста. Важно учитывать лингвистические и логико-риторические средства, способствующие достижению убеждающего, внушающего или побуждающего эффекта. Мы объединяем эти средства в понятия текстовых категорий аргументативности, суггестивности и императивности.

Аргументативность основывается на логико-риторических характеристиках текста, реализующих воздействие адресанта на мнения и рациональные оценки реципиента, а также косвенное регулирование его рационального поведения. Суггестивность текста подразумевает те его формальные, структурные и семантические характеристики, которые воздействуют на подсознание читателя посредством активизации ритмических, звуковых, тематических, словесных ассоциаций, вызывая бессознательные эмоции, мысли, образы и формируя бессознательные установки. Императивность связана со способностью текстовых средств выражать явные (прямые) авторские интенции волеизъявления, которые так же напрямую распознаются в тексте реципиентом.

Категории аргументативности и суггестивности являются своеобразной надстройкой над текстовыми категориями первого порядка (целостностью, связностью, информативностью, имплицитностью, персональностью, интертекстуальностью и т. д.), поскольку сами обеспечиваются ими. Например, аргументативность зависит от качеств целостности, информативности текста; суггестивность связана с персональностью, информационной плотностью. Императивность следует отнести к текстовым категориям первого порядка, поскольку она обеспечивается непосредственно языковыми средствами текста и мало зависит от прочих категорий первого порядка.

Рассмотрим каждую из обсуждаемых категорий подробнее. Аргументативность есть доказательность, обеспечиваемая аргументацией - выдвижением тезиса и последовательным рассмотрением доводов в пользу его истинности [Брутян 1984]. Мы считаем, что аргументативность определяется рядом свойств текста: 1) полагаемая истинность авторских высказываний; 2) аргументированность, зависящая от качества и количества используемых для доказательства когнитивных операций; 3) целостность текста, отражающая логику смысловой предикации; 4) информативность, которая включает в себя информационную насыщенность и новизну (полезность).

Из перечисленных свойств текста, служащих факторами аргументативности, важнейшим, на наш взгляд, является истинность информации: без нее все прочие факторы будут недейственны. Истинность в научном и подобных ему рациональных дискурсах связана с соответствием сообщаемой информации фактам, а также с опорой на неизменные или мало изменяемые части понятий. Если же речь идет об истинности текстов гуманитарной сферы (этический, духовный, идеологический дискурсы), то для обеспечения убедительности в них немаловажно, чтобы аргументация основывалась на архетипических и стереотипных ассоциациях концептов. Архетипы и стереотипы составляют неизменную или мало изменяющуюся часть концептов гуманитарной сферы, это то знание, которое человеческое сознание признает истинным. Таким образом, истинность текстов, связанных с духовно-нравственной и идеологической сферами, определяется соответствием их содержательного и идейного наполнения стереотипам и архетипам той или иной лингвокультурной общности. В случае, когда авторский замысел предполагает разрушение определенных стереотипов, то есть рассуждения, противоречащие устоявшимся взглядам (а эти интенции часто свойственны текстам популярной психологии), текст воспринимается лучше и может представляться более убедительным, если перестройка знаний ведется постепенно и последовательно, начиная с периферии, а не с ядра концептов.

Аргументативность включает подкатегорию персуазивности, которая предполагает использование дополнительных риторических и софистических приемов и средств, способствующих убеждению. Сам термин «персуазивность» (от англ. persuasion - «уговаривание, убеждение»; persuasiveness - «убедительность») понимается как совокупность приемов и средств, направленных на усиление аргументов в процессе аргументирования (Х. Перельман, Н. А. Безменова, О. С. Иссерс, А. В. Голоднов). Как отмечает Н. А. Безменова, для персуазивного дискурса характерно наличие разнообразных «риторических фигур», которые представляют собой способ «рельефного изображения аргумента» и влекут за собой некоторое «изменение перспективы высказывания в коммуникативной ситуации» [Безменова 1990]. Однако, помимо риторических фигур, в число средств персуазивности входят софизмы - логические уловки, призванные усилить мнение говорящего. Персуазивность также обеспечивается рядом макролингвистических средств текста, прежде всего связностью, имплицитностью и модальностью.

Суггестивность текста предполагает наличие в языковой ткани специфически маркированных компонентов и структур, косвенно, через бессознательное, способствующих реализации целеустановки адресанта. Она связана с внушением эмоций, психических и физических состояний, образов, бессознательных мыслей и установок. Как и персуазивность, суггестивность проявляется в микро- и макролингвистических характеристиках текста. Среди микролингвистических характеристик текста определенным суггестивным потенциалом обладают фонетика, просодика, графика, орфография, синтаксис, лексика, словообразование, морфология, - словом, практически все уровни языка как знаковой системы. На макролингвистическом уровне проявления суггестивности могут наблюдаться в категории персональности, в плотности информации, в структурно-композиционной организации текста и его стилевых особенностях.

И суггестивность, и рассмотренная выше персуазивность связаны с подпороговым восприятием информации. Отличие между ними, прежде всего, состоит в том, что персуазивные средства носят пропозиционально-смысловой характер, реализуясь, как минимум, на уровне высказывания. Это фразы, усиливающие аргументацию говорящего, или софистические рассуждения, позволяющие совершить своеобразный «смысловой подлог». Суггестивность же реализуется на уровне допропозициональных языковых единиц, в которых воздейственными оказываются форма (на уровне фонетики, графики, синтаксиса, иногда лексики и словообразовательных средств) или значение (в морфемах и словах). Если же говорить о персуазивности и суггестивности на уровне текстовых категорий, то первая видоизменяет компоненты содержания текста (денотативный и эмоционально-оценочный), а вторая главным образом влияет на процесс его восприятия, делая этот текст более или менее привлекательным для аудитории, оптимизируя или ухудшая его усвоение.

Императивность предполагает присутствие в тексте языковых средств со значением побуждения (волеизъявления). Исследователи выделяют несколько модальных модификаций императивности: с индикацией вероятности каузируемого действия (например, приказ, разрешение, инструкция); с индикацией мотивированности каузируемого действия (например, просьба); с индикацией полезности для реципиента (например, совет); немаркированная императивность (например, предложение) [Изотов 2007]. Кроме того, императивность классифицируется в зависимости от того, выражается ли побуждение по отношению к получателю / получателям текста, к совместному действию отправителя и получателя или побуждение к действию субъекта, не участвующего непосредственно в коммуникации.

Аргументативность, суггестивность и императивность текста дают разный перлокутивный эффект. Например, высокие показатели аргументативности могут свидетельствовать о вероятности глубокого воздействия и формирования прочных убеждений, тогда как высокие показатели суггестивности - об интенсивности воздействия и сохранении яркого впечатления, косвенно влияющего на убеждения.

Разделение текстовой воздейственности на аргументативность (персуазивность), суггестивность и императивность может показаться условным, поскольку эти категории, будучи обусловленными авторским замыслом, комбинируются в текстовом материале. Вместе с тем эти категории существуют во многом независимо друг от друга. Например, текст может быть логичным, аргументированным, но лишенным суггестивности. И наоборот, он может активизировать бессознательные образы и ассоциации, то есть обладать суггестивностью, но не быть убедительным. Императивность также относительно независима от аргументативности и суггестивности.

В диссертационном исследовании мы предложили и продемонстрировали на примере двух текстов популярной психологии методику исследования воздейственности текста, которая по возможности полностью учитывала бы его аргументативные и суггестивные свойства. Вместе с тем мы отдаем себе отчет в том, что проведение полного анализа воздейственности по изложенной ниже методике является достаточно трудоемким. Поэтому на практике можно ограничиться анализом отдельных аспектов аргументативности и суггестивности - в зависимости от исследовательского интереса.

Первый этап предполагает выявление соотношения различных способов речевого воздействия в тексте: убеждения, внушения и побуждения. Это соотношение поддается достаточно точному определению с помощью подсчета и анализа фрагментов текста, соотносимых с тем или иным типом РВ. Как упоминалось выше, эти типы включают конвенционально-социальное воздействие, информирование, рассказ / изображение, доказывание, аргументацию (в т. ч. манипулятивную), симулированный диалог, уговаривание, призыв, повеление, принуждение, оценки, эмоциональное воздействие, психическое программирование. Аргументация и информирование способствуют убеждению, причем наиболее важным убеждающим типом РВ является аргументация, формирующая и реформирующая убеждения, а информирование служит для подтверждения тезисов с помощью объективной информации и экземплификации, конкретизации, образного подкрепления судительных высказываний. Призывы, инструкции, рекомендации и т. п. свидетельствуют о выраженном побудительном воздействии на адресата. Рассказ / изображение и оценочно-эмоциональные РА говорят о присутствии в тексте суггестии - эмоционального, эйдетико-когитивного или установочного внушения. Зачастую высказывания сочетают в себе два или более типа РВ, например, эксплицитно - аргументацию, а имплицитно - призыв, как в случае: Работать вам заповедано все равно, но если уж делать - то делать по-крупному. Однако в целях упрощения анализа можно не рассматривать сочетание в высказывании нескольких типов РВ, достаточно выделить лишь эксплицитные типы.

Второй этап предполагает выявление аргументативно-персуазивного потенциала текста и включает в себя ряд подэтапов:

1. Устанавливаются основные макроструктуры, используемые для моделирования сообщаемой информации. Это осуществляется путем выявления фреймов (ключевых концептов, тем) и топосов текста. В нашем понимании топос представляет собой обобщенно-смысловую единицу, соответствующую судительному высказыванию. В развернутой аргументации имеются основные, тезисные, топосы и вспомогательные, соответствующие аргументам. Способ вычленения топологической структуры текста близок к методике выявления эмоционально-смысловых доминант В. П. Белянина, но акцент ставится не на концептуально-тематической сетке, а на идейно-смысловой структуре текста (топос - общий тезис). Далее фреймовая и топологическая структуры обобщаются до уровня полисиллогизмов.

2. Для определения полагаемой истинности топосов текста производится их сопоставление с соответствующими комплексами стимулов и ассоциатов русского языкового сознания, отраженными в «Русском ассоциативном словаре». Выше указывалось, что доверие к содержанию текста как истинному возрастает, а его воздейственность оптимизируется, если топика текста соответствует архетипам и стереотипам, которые привычны и воспринимаются как истины. Истинность топики текстов гуманитарной сферы тесным образом связана с архетипичными и стереотипными ассоциациями присутствующих в ней концептов. Архетипичность - это свойство концептов, составляющих ядро языкового сознания, обладать глубинным инвариабельным комплексом ассоциаций, древним и универсальным для всего человечества. Стереотипность - это свойство концептов отражать ассоциации, связанные с исторически накопленным коллективным опытом, внедряемые в сознание индивида в процессе обучения и общения с другими и регламентирующие его поведение.

Если исходить из утверждения авторов РАС, что в нем представлена топика языкового сознания русских, то архетипы и стереотипы русской культуры соответствуют комплексам «концепт-стимул - концепт-ассоциат» (либо «концепт-ассоциат - концепт-стимул»). По-видимому, наличие в РАС двух одинаковых реакций на тот или иной стимул может свидетельствовать об узуальности такой ассоциации в культуре в тот или иной период времени, если же этих реакций больше - о ее стереотипности или архетипичности. Стереотипные и архетипические реакции могут отражать как линейный (синтагматический), так и системный (парадигматический) ход ассоциирования (например, муравей > маленький (15), доброта > красота (2)). Зачастую они носят «ценностный» характер или соответствуют важным ментальным фрагментам действительности в антропологическом концептуальном пространстве (например, смысл > жизни (35), делать > добро (26)).

3. Следующим шагом анализа аргументативности является качественное и количественное определение логических процедур и когнитивных операций, характеризующих аргументированность текста. В РВ, цели которого ранжируются от изменения эмоционального фона до категориальной перестройки сознания реципиента, принимают участие многие типы логических процедур и когнитивных операций. Во-первых, это одночленные экстрафреймовые операции (изменение пространственно-временного аспекта, ракурса или масштаба фрейма) и одночленные интрафреймовые операции (изменение эмоционально-оценочной характеристики концепта; свертывание фрейма к одному или нескольким слотам и некоторые другие). Во-вторых, это операции с двумя или несколькими членами, в частности ассоциация, диссоциация, аналогия и метафора, противопоставление, стереотипизация; индуктивная классификация; дедуктивный анализ; логическая цепочка и др. Очевидно, количественный и качественный состав когнитивных операций влияет на эффективность убеждения. Так, одночленные когнитивные операции наиболее просты и могут быть достаточно эффективными, однако, не подкрепленные включениями в иные фреймы и сопоставлениями с ними, они не могут обеспечивать формирование сколько-нибудь прочных убеждений.

4. Оценка целостности и информативности текста. Очевидно, что для успешной реализации убеждения достаточно значимы такие категории текста, как целостность, отражающая логику смысловой предикации в нем, и информативность, которая включает в себя информационную новизну (полезность) и насыщенность. При определении целостности мы опирались на методику А. А. Леонтьева, предполагающую произведение последовательной компрессии смыслов текста и выявление тождества смыслового ядра на всех этапах компрессии. Для определения информативности мы вычисляли коэффициент информативности, т.е. отношение количества новых (полезных) единиц информации к количеству стереотипных ассоциаций (G = H: D).

5. Оценка персуазивности - текстовых средств, так или иначе усиливающих аргументацию. Рассматриваются персуазивные свойства макролингвистических категорий текста: связности, имплицитности и модальности, а также компонентов текста пропозиционального уровня: риторических фигур и софизмов.

Третий этап предполагает исследование суггестивного потенциала текста, а именно таких его макролингвистических средств, как персональность (образ автора), информационная плотность, стилевые характеристики текста, а также «малых» средств текстовой локуции.

Персональность (образ автора) отражает коммуникативную роль автора по отношению к виртуальному читателю. Автор может принять на себя роль судьи, исследователя, мудрого собеседника и др. Имперсональность - безличное повествование - придает сообщению видимость беспристрастности и объективности. Тексты жанра популярной психологии, как правило, отличаются различной степенью персональности; причем роль автора в них варьируется от друга до воспитателя и учителя, от ученого или философа до духовного отца, от формального терапевта до терапевта-сказочника. Немалую важность в РВ имеет и авторская установка на того или иного читателя (например, на людей, ориентированных на личностный рост).

Что касается информационной плотности, то, несомненно, ее повышение может негативно сказаться на РВ, если речь идет о новой, трудной для восприятия информации. Если же имеет место избыточность стандартной информации, то она может способствовать суггестивному РВ, поскольку в этом случае наблюдается притупление внимания и критического анализа, на фоне чего легче внедряется в сознание та или иная информация. Показатель информационной плотности, как и показатели истинности, аргументированности и информативности, доступен количественному исчислению. Мы вычисляем коэффициент информационной плотности текста по формуле D=H:T, где D (density) - коэффициент плотности информации, T (total) - количество строк в тексте, а H - новые (непредсказуемые) смысловые блоки. Одна строка условно равна одному высказыванию.

Стилевой аспект текста также обладает определенным суггестивным потенциалом, поскольку, как уже упоминалось, каждый стиль соотносится с тем или иным эмотивным кодом. Суггестивностью обладает и стилистический коллаж, используемый для: 1) «карнавализиции», т. е. погружения ценностных стереотипов в стилистически сниженную среду, уничтожающую их положительные коннотации, высокую окраску [Купина 2002], или привнесения в сообщение элементов стиля более высокого, чем доминирующий, что создает эффект иронии (например, Муравей - «сильный духом и членами»); 2) интимизации, снижения официальности за счет привнесения сниженного стиля в более высокий; 3) гало-эффекта (эффекта уважения, благоговения) по отношению к адресанту и его сообщению за счет введения элементов возвышенного стиля в более низкий. Упрощенные или софистицированные лексика и синтаксис могут быть средствами сознательного отбора целевой аудитории, играя роль своеобразного кода. Наконец, своими средствами воздействия обладает и индивидуальный стиль (идиостиль), который индуцирует ассоциации, связанные с тем или иным известным автором.

2. Анализ воздейственного потенциала «малых» («микролингвистических») средств текстовой локуции включает в себя изучение формальной оболочки текста, особенностей морфологических, лексико-номинативных средств его оформления, синтаксических конструкций и др. Такого рода средства РВ описывались в ряде источников по психолингвистике, когнитивной лингвистике, прагмалингвистике и теории текста [Мистрик 1967; Воронин 1982; Мшвидобадзе 1984; Журавлев 1974, 1988; Баранов 1991; Гриндер, Бендлер 1993; Черепанова 1995; Желтухина 2003; Паршин Интернет-ресурс]. С нашей точки зрения, лингвистические средства воздействия разных языковых уровней следует описывать как единую группу, поскольку все эти средства объединяет их суггестивная сущность. В тексте они играют роль суггестивных «якорей», управляющих непроизвольным вниманием и запечатлением информации.

Суггестивность формальной оболочки текста включает в себя фоносемантику (смыслы, ассоциирующиеся со звуковой оболочкой текста), фоностилистические характеристики (аллитерацию и ассонанс, ономатопею, ритм, рифмы, акцентно-просодическую конфигурацию), метаграфемику и креолизацию. Словообразовательные средства суггестии включают коннотативные особенности суффиксации, словосложения, сокращения и т. д., а также паронимии и парономазии, вызывающих эффект наложения или развития значений (ср. исламисты, беспредел, голодомор, федералы, совок).

Морфологические средства воздействия связаны с определенным восприятием частей речи. Так, многочисленные качественные прилагательные формируют оценки, конкретные существительные помогают нарисовать в воображении образы, так или иначе воздействующие на сознание, абстрактные существительные и глаголы общей семантики позволяют реципиенту спроецировать сообщение на свой личный опыт, акциональные глаголы косвенно побуждают к действию. Повелительное наклонение и его синонимичные формы делают любой глагол побудительным.

Лексический уровень анализа суггестивности предполагает исследование выбора слов и эквивалентных им сочетаний. Суггестивной может быть эмоционально-оценочная лексика (ср. огромный, ужасный) и лексика с устойчивыми стереотипно-символическими и культурными ассоциациями (ср. инквизиция, демократия, благодать). Специфические номинации представляют особый интерес с точки зрения суггестивности. Механизм их воздействия заключается в «прозрачности» или «затемненности» внутренней формы соответствующего слова, которая способна сама по себе быть носителем сигнификативного и коннотативного содержания. В число такого рода номинаций входят парафразы, эвфемизмы и ярлыки - слова, направленно фиксирующие в значении тот или иной признак с помощью внутренней формы. Эвфемизмы представляют действительность в более благоприятном свете, чем она есть с объективной точки зрения; ярлыки изображают объекты в негативном ракурсе. В обоих случаях суггестивное действие заключается в том, что говорящий с помощью номинации видоизменяет типичные оценки, связанные с неким понятием (ср. эвфемизм смерть вместо убийство; ярлык шайка тунеядцев и разбойников вместо профессиональные военные). Суггестивное действие парафразов заключается в смещении акцента с одного существенного признака на другой (ср. тоталитарный режим (вместо социализм), командная экономика (вместо плановая экономика), империя (вместо федерация)). Суггестивны также номинации с помощью иностранных слов, когда взамен исконных лингвокультурем, выросших из определенной культуры и богатых смысловыми ассоциациями, появляются номинации с неявным смыслом, который можно развить в направлении, противоречащем стереотипному (ср. «облагораживание» понятия вымогателя с помощью заимствования рэкетир). Специфическая номинация часто используется для так называемой «подмены понятий».

Анализ синтаксических средств суггестивного воздействия включает как грамматический, так и содержательно-логический синтаксис. Грамматический синтаксис соотносится с совокупностью средств структурно-позиционного оформления фразы, значимых для суггестивного воздействия. Такие синтаксические параметры, как длина и глубина предложений, также влияют на силу воздействия. Определенным воздейственным потенциалом обладают средства когезии (союзы, союзные наречия, многосоюзие, бессоюзие, средства синсемантии и проч.). Союзам конъюнкции и дизъюнкции между высказываниями придается большое значение в НЛП.

Выбор синтаксической конструкции способен менять точку зрения, включать или не включать в фокус внимания тех или иных участников ситуации, создавать амбивалентность и т. п. Например, «Харриер» настолько близко подлетел к аргентинскому самолету, что только мужество и хладнокровие пилота предотвратили катастрофу [Паршин Интернет-ресурс]. Импликации этого высказывания неоднозначны (что может свидетельствовать о манипулятивном характере информации): по логике номинации, «мужество» относится к пилоту «Харриера» (номинация этого самолета конкретизирована), в то время как логика тема-рематической структуры подсказывает, что катастрофу предотвратил пилот аргентинского самолета. Воздейственными приемами содержательно-логического синтаксиса являются трансформации обезличивания - пассивизации, номинализации и релятивизации (ср. переговоры сорваны, срыв переговоров, сорванные переговоры). При использовании этих структур на первый план выходит само событие, а лица, ответственные за него, остаются в тени. Значительным речевоздейственным потенциалом обладают и содержательно-логические фигуры речи (антитеза, параллельные конструкции, хиазм, кульминация и антикульминация и др.).

На этапе прогнозирования дается прогноз относительно степени успешности коммуникации с помощью анализируемого текста, то есть относительно перлокутивного эффекта.

На этапе верификации выводов анализа проводится ряд экспериментов, которые должны подтвердить или опровергнуть выводы о воздейственном потенциале текста. Для подтверждения выводов об убедительности текста проводится анкетирование информантов на предмет степени принятия топики того или иного текста (согласен - не согласен). Для подтверждения выводов о внушающем (суггестивном) воздействии текста проводится эксперимент по выявлению семантического дифференциала текста по классическим 15 факторам. В своем диссертационном исследовании мы проанализировали по вышеописанному алгоритму два отрывка из произведений популярной психологии, а затем предъявили их 110 испытуемым. В целом, экспериментальная верификация подтвердила наши выводы об аргументативном и суггестивном потенциале текстов, полученные на этапах количественной и качественной оценки категорий аргументативности (включая персуазивность) и суггестивности. Таким образом, можно сделать вывод о приемлемости предложенного анализа.

В третьей главе «Речевое воздействие в ракурсах адресанта и адресата» приводится анализ иллокутивных сил и перлокутивного эффекта речевоздейственных текстов. Исходным тезисом для нас при разработке этого анализа явилось то, что в ракурсах участников текстовой коммуникации РВ предстает как взаимодействие интенционально-смысловых и дискурсивно-коммуникативных характеристик коммуникантов. Первые включают в себя: 1) прагматические намерения (интенциональные состояния) адресанта текста по отношению к реципиентам, а также трансформации смысловых структур сознания реципиентов под влиянием текста; 2) личностные смыслы коммуникантов - непосредственно топосы (общие идеи), отраженные в их высказываниях при передаче и интерпретации смыслов. Вторые содержат: 1) дискурсивный аспект ситуации коммуникации и личностей коммуникантов (их социальные, культурные, этнические и др., а также гендерный и возрастной параметры); 2) используемые коммуникативные стратегии и тактики передачи смысла и его интерпретации. Мы исходим из того, что коммуникативный аспект речевого воздействия носит подчиненный характер по отношению к интенционально-смысловому аспекту. Иначе говоря, важнее то, что говорят и подразумевают, чем то, как говорят и какие риторические, диалоговые и лингвистические средства убеждения и внушения используют. Вторичным является и дискурсивный аспект РВ, хотя он и обеспечивает своеобразный фон процесса коммуникации. Поэтому в нашей работе мы концентрируемся на исследовании интенционально-смыслового аспекта текстового воздействия.

Важными парадигмами рассмотрения интенционально-смыслового аспекта текстового воздействия являются деятельностный подход (А. Н. Леонтьев и его последователи), постулирующий детерминированность человеческих знаний, когнитивных схем и общения деятельностью, и «семиосоциопсихологический» подход (Т. М. Дридзе), который рассматривает речевое сообщение как динамическую единицу коммуникации, отражающую осознанную и целенаправленную активность индивида при взаимодействии его со средой. Эти подходы рассматривают и производство текста, и его смысловое восприятие как результат стремления индивидов решить ту или иную жизненную проблему и предполагают сущностное рассмотрение РВ. Последнее означает, что исследователь концентрируется на смысловой сфере адресанта и адресата, изучает коммуникацию их смысловых структур. Те аспекты сообщения, которые отражают дискурсивные черты (социальные, культурные и др.), а также гендерный и возрастной параметры коммуникантов, являются вторичными, хотя и обеспечивают своеобразный фон коммуникации смыслов.

Исследование РВ с точки зрения адресанта и адресата требует привлечения данных психологии и герменевтики, поскольку смысл - не столько лингвистическое, сколько психологическое и герменевтическое явление. Точнее говоря, методы и терминологический аппарат в изучении РВ заимствуются из психологии и герменевтики, а тексты выступают не как объекты собственно лингвистического анализа, а как материал для анализа смысловых структур коммуникантов.

Смысл выступает, с одной стороны, как составляющая сознания коммуникантов, а с другой - как превращенная форма этой составляющей в виде высказывания, коммуникативного блока либо целого текста. Наиболее общими психологическими единицами смысла («смысловыми структурами»), участвующими в смыслообразовании и передаче смыслов, являются потребности как источник побуждения к деятельности; мотивы как предметы, определяющие направленность поведения; установки как психологические механизмы, «изнутри» управляющие протеканием деятельности в соответствии с заданной мотивом направленностью; личностные смыслы как пристрастность по отношению к объекту реальности, проявляющаяся в его эмоциональной окрашенности и искажении психического образа этого объекта; смысловые диспозиции - фиксированные установки по отношению к группе объектов, объединенных для человека единым личностным смыслом; смысловые конструкты - категориальные структуры, объединяющие ряд объектов в их ассоциативно-смысловом взаимодействии; личностные ценности - «законсервированные» отношения к объектам и концептам, обобщенные и переработанные жизненным опытом индивида, воплощающие в себе идеалы и выступающие как эталоны должного и убеждения - знания, определяющие ценностные ориентации и становящиеся мотивом поведения.

Речевое воздействие в ракурсе адресанта соотносится с его интенциональными состояниями (термин Т.Н. Ушаковой), которые по существу являются смысловыми структурами адресанта, преломляющимися сквозь призму его прагматических намерений. Каждая из этих смысловых структур призвана так или иначе трансформировать смысловые структуры адресата. Мы выделяем два этапа такой трансформации: подготовительный и рефрейминговый. Первый из них призван нацелить читателя на диалог как «обмен интенциями порождающих и интерпретирующих взаимообращенные послания людей» [Дридзе 2000: 123] и обеспечить сходство соответствующих структур сознания адресанта и адресата [Тарасов 1990: 13]. Второй предполагает непосредственно рефрейминг и регуляцию деятельности адресата, для чего используется аргументация. В риторической традиции аргументация (элокуция), включает введение; предложение, или теорему; повествование; подтверждение; опровержение; заключение [Безменова Н. А. 1990]. Разумеется, в реальном тексте эти части воплощаются в более сложную риторическую структуру. Однако нашей целью не является изучение риторической структуры текстов популярной психологии, но реализации интенциональных состояний адресанта по отношению к адресату.

Подготовительный этап включает следующие процедуры: 1) адаптацию, предполагающую аттракцию и удержание внимания читателя, создание определенного эмоционального фона восприятия текста; 2) презентацию (самопрезентацию) автора для ориентирования читателя в его образе мира и потребностно-мотивационной сфере; 3) презентацию тематики для формирования установок на смысловое восприятие текста; 4) формирование мотива смыслового восприятия текста; 5) описание проблемы сквозь призму личностных смыслов адресанта для обеспечения «наложения» жизненной ситуации реципиента на описываемые в тексте жизненные ситуации и начала диалога личностных смыслов. Рефрейминговый этап включает в себя: 6) изменение личностного смысла отдельных объектов и реформирование смысловых диспозиций адресата; 7) рефрейминг смысловых конструктов, ценностей, потребностей и убеждений адресата; 8) формирование мотивов деятельности, имплицируемой содержанием текста, иногда представление программы действий; 9) программирование эмоционального состояния и психофизиологических процессов адресата. Иллюстрации этапов и процедур реализации интенциональных состояний адресанта слишком объемны для того, чтобы быть включенными в реферат. Они содержатся в тексте диссертации.

В отношении речевых актов, избираемых в качестве коммуникативных тактик для реализации тех или иных интенциональных состояний, прослеживается определенная закономерность. Для подготовительного этапа трансформации смысловых структур адресатов характерен такой способ РВ, как внушение. Оно производится с помощью речевых актов (далее РА) информирования (внушение посредством селекции и организация информации), повествования, описания, РА эмоций и оценок, готовых вопросно-ответных комплексов. Кроме того, здесь встречается побуждение, выраженное такими РА, как приглашение, обещание, обольщение, призыв.

Основные этапы трансформации смысловых структур адресатов также характеризуются своеобразием РА. При формировании установок и мотивов реципиента используются РА уговаривания (предложения, советы, призывы, приглашения, обещания) и аргументации (обоснование, доказательство, логический вывод и др.). Например: Не «кормите» ненужные отрицательные эмоции. Пресекайте пустые «интересы» (Н. Козлов). Иногда здесь также используются подначивание и провокация. Например: Если Вы носите очки, то постоянно свои деньги вкладываете в товар. Вы патриот, помогаете экономике. Вы потребитель, который приносит доход фирмам, предприятиям-производителям (но своим состоянием здоровья - вред государству). В данном случае покупателю надлежит всегда болеть, т.е. ходить в очках. Это самый легкий для Вас и доходный для других способ решения своих проблем. Зрение ухудшилось, через пять минут Вы нахлобучили на нос «инвалидную коляску» (М. Норбеков). При изменении личностных смыслов отдельных объектов и формировании смысловых диспозиций используются РА аргументации, оценок и эмоционального воздействия. Например: Опасно, вредно идти к людям за «пониманием». Опасно и мечтать об этом. Потому что при такой установке мы утрачиваем теплородность. Вас станут отогревать, а вы, израсходовав полученное, будете снова замерзать и снова искать тепла Понимания, поддержки, участия... Путь, в конце которого яма безвылазная - душевный паразитизм (В. Леви). Основными РА при перестройке смысловых конструктов являются последовательные РА аргументации, причем в высказываниях выражен эмоционально-оценочный модус адресанта. Например: Жизнь природная, жизнь естественная - не война, не агрессия. Хищник загрызет вас не из ненависти, он просто голоден, а вас он любит - есть. Воюет только человек - дикий человек. Мир не воюет. Мир живет. И чтобы быть верным миру, надо любить. Надо любить мир, в котором победит сильный. И надо полюбить свою Смерть, если тебя, прежде такого сильного, превозмог кто-то Сильнейший. Ты умер, - следовательно, да здравствует Жизнь! (Н. Козлов). Речевыми актами при воздействии на психофизиологические процессы являются императивы, экзерситивы, РА эмоций, оценок и художественного изображения. Например: Перестань думать. Живи ощущениями (Н. Козлов); Я способен добиться своей цели. Я все смею, все могу (Г. Сытин); Счастье - это ясное солнышко и голубое небо, но все - во внутреннем мире. Счастье - это возлюбленная жизнь (Н. Козлов).

Анализ речевого воздействия в ракурсе адресата текста основан на следующих посылках. Любой текст способен сформировать или видоизменить смысловые структуры (установки, мотивы, личностные смыслы, смысловые диспозиции, категориальные конструкты и др.) реципиента. При этом трансформации смысловых структур неразрывно связаны со смысловым восприятием текста - процессом формирования осмысленного целостного образа предмета с помощью высших (интеллектуальных) когнитивных процессов на основе низших (сенсорных и перцептивных) когнитивных процессов. Смысловое восприятие обеспечивается четырьмя основными мыслительными процессами со стороны реципиента: чтением, интерпретацией, пониманием и осмыслением. Рассмотрим каждый из этих процессов и то, как взаимодействуют смысловые структуры реципиента и текста в зависимости от качества этих процессов.

В общем виде возможны две стратегии чтения: «сканирование» - внимательное и добросовестное чтение с целью понимания концептуальной структуры текста в соответствии с авторским замыслом либо «скимминг» - беглый или выборочный анализ содержания текста. В обоих случаях в фазе интерпретации отбираются ключевые понятия и выявляются семантические центры текста. Но во втором случае информация подвергается фильтрации и фокусировке - несущественные, непонятные, несообразные или неверные, с точки зрения реципиента, суждения игнорируются, отвергаются либо опровергаются, а важные - оказываются в центре внимания, «выпячиваются» (читатель использует так называемые психологические «линзы»).

Интерпретация понимается нами как мысленное представление о воспринятом сложном объекте в соответствии с индивидуальным опытом, проекциями и самой структурой личности воспринимающего. В процессе интерпретации человек проецирует свои представления, ощущения, переживания на объекты, подлежащие обсуждению, на авторские рассуждения и оценки, связанные с этими объектами. Однако для адекватного понимания текста, эти субъективные «побочные» смыслы читателя должны быть по возможности устранены. Таким образом, адекватное понимание достигается при очищении реконструируемого смысла текста от ассоциаций реципиента.

Существует ряд типов (стратегий) интерпретации, которые реципиент в принципе может использовать: театативный (оценка жанрово-стилистических характеристик текста); медиативный (оценка предметно-содержательной стороны текста); претативный (оценка ценностных качеств содержания и формы текста); текстативный (оценка текстовой формы); перспектативный (оценка авторской картины видения референтной ситуации, отраженной в тексте); метаксативный (интегрирующий все предыдущие типы интерпретации) [Марова 2006]. При этом есть прямая зависимость между выбором типа интерпретации и уровнем понимания текста. Не любая интерпретация способна привести к распредмечивающему уровню понимания, а та, которая соответствует прагматической цели автора. Так, если автор концентрируется на содержательно-идейной и в меньшей степени - на формальной стороне текста, то адекватным будет медиативный тип интерпретации.

Понимание есть более или менее корректная оценка содержания (смысла) текста в соответствии с замыслом автора, очищенная от субъективных ассоциаций. По мнению Т. М. Дридзе, стремление понять текст в соответствии с коммуникативными интенциями автора (которые заключаются в «трансляции собственных плодов рефлексии познанного другим людям») способствует диалогу автора и читателя. Если же читатель, «идя на поводу собственных познавательных интенций», а также исходя из субъективных ассоциаций и установок, не извлекает из текста авторского замысла, а переиначивает содержание, выносит поверхностное или искаженное суждение о тексте, то «коммуникация разрушается» [Дридзе 2000]. Понимание градуируется в количественном и качественном отношении - от первичного схватывания отдельных смыслов до осознания смысла текста в целом (неполное и полное), по степени обобщенности - от детализованного до обобщенного, наконец, от неверного (неадекватного) до правильного (адекватного) понимания. Выделяются такие уровни понимания, как семантизирующий, когнитивный и распредмечивающий [Богин 1986].