Композитные перформативы в функциональной парадигме языка: семантический и прагматический аспекты

Постулат о тождестве языкового оформления сознания с самим сознанием стал общим местом в рамках аналитической философии уже на рубеже 1930-1950-х годов ХХ века, поднимая проблемы оценки истинности / ложно-сти содержания языковых выражений. Вопрос о том, насколько человек как говорящая личность адекватен своему сознанию, по свидетельству современных исследователей (философов, психологов, лингвистов, культурологов и литературоведов), остается дискуссионным, ибо до сих пор не выявлено существенных доказательств в опровержении тезиса о том, что наиболее доступным и содержательно насыщенным способом постижения сознания другого человека является информация, которую носитель сознания создал (сконструировал) и передал при помощи самого распространенного и древнего средства коммуникации - обыкновенного языка (Ильин, 1996) в виде вербальных конструктов, реализующих ее сущность: loquor ergo sum.

Отмечается, что языковое сознание в современной постструктуралистской интерпретации рассматривается как принципиально нестабильное, динамически подвижное образование, способное существенно видоизменяться в зависимости от того языкового материала, с которым оно сталкивается и который в той или иной мере, но обязательно при этом принимает участие в его конституировании. Экстраполируя сказанное на природу условий истинности / ложности языкового материала (языковых образований различной формы - от высказываний до дискурса/текста), можно говорить о том, что каждый продукт коммуникативной деятельности в виде дискурса или текста (когда при «общей текстуализации мира» текстом может быть и новая жизненная ситуация, прочитывая которую, индивид может полагать для себя необходимым сменить форму ролевого поведения, чтобы вписаться в другие условия или нормы существования) предлагает воспринимающему сознанию определенную речевую позицию, тем или иным образом конституирующую его воображаемую связность и целостность (Барт, 1989; 2003; Кристева, 2000; 2004; Ильин, 1996; Грязнова, 2005).

Логико-философский подход к оценке истинности / ложности высказываний (дискурса, текста), по Дж.Л. Остину, позволил выявить в системе коммуникативных (речевых) практик новые функциональные условия норм ком-муникативного существования жизнедеятельности субъекта в виде двух базовых разновидностей языковых выражений - перформативов и констативов, отличающихся друг от друга спецификой реализации пропозиционального содержания высказываний (главным образом, формально-грамматического плана) и набором показателей (репрезентантов) модальности выражения ассертивности в них. Анализ работ, посвященных описанию феномена перформативности в пределах отмеченной научной парадигмы, показал, что выявленные критерии предложенного разграничения оказались не в полной мере состоятельными и достаточными в плане формального, эксплицитного разграничения контрарных или разнонаправленных отношений между перформативами и констативами в рамках единого целостного образования, т.е. комплексного (композитного) перформативного конструкта или дискурса. При этом также выяснилось, что для обозначения аспектов одномоментности процессов говорения - действия, говорения - совершения и говорения - исполнения (т.е. акционального и результативного свойств) в системе речевых практик применялись термины «перформативность» и «перформация / перформансность» без анализа их функциональных свойств, особенностей и контекстов употребления, что в немалой степени способствовало многозначности толкования феномена перформативности представителями различных научных направлений, например: «перформативность в свете пересечения культурологических и социальных исследований», «перформативность и материальность: событие и повтор», «перформативность коммуникации», «пер-формативность компьютерной среды», «ритуал: перформативность и идентичность», «социальное как ритуал: мимезис, перформативность, практика», «перформативность и гендер», «перформативность и медиальность»; «перформативность и восприятие», «перформативность и театральность», «перформативность кино», «перформативность и идентефикация пола», «гендерная перформативность» и др.

Выявленные в рамках логико-философского подхода перформативные свойства высказываний как системообразующих единиц соответствующих речевых практик (перформативных речевых действий / performative utterances / performative Handlungen), а также условия реализации их исполнения или перформации (performance) нашли свое преломление в определенных культурных пространствах социального взаимодействия. Особенно это касается тех сфер культурных контекстов современного постиндустриального общества, в которых терминологическая близость понятий перформативности (англ.: performative, нем.: Performativitдt) и перформации (англ.: performance, нем.: Performanz) не требует их строгого и четкого различия, ограничиваясь лишь общими чертами сходства или даже обнаруживая смешение этих понятий. Примечательно, что в работах, посвященных описанию актов перформативной дискурсии в культурологических и социальных сферах социума, все отчетливее наблюдается не только смешение понятий перформативности (performative) и перформанса (performance), но так же замена и даже подмена одного термина другим (ср., например, широкое бытование термина «пер-фурманса» в театральной и кинематографической среде, в сфере шоу-бизнеса в целом), что можно считать характерной чертой исследований феномена перформативности последних десятилетий ХХ и начала ХХI вв (см.: Butler, 1997; Fischer-Lichte, 2001; 2004; Hebecker, 1999; Krдmer, 1998; Stahlhut, 2001; Winkler, 2004; Wirth, 2004; Wulf, 2001).

Выяснилось, что в контексте современной культурно-научной дискуссии само понятие перформативности все больше отделяется от ее остиновских речеактовых истоков и акцент переносится на описание специфики динамического процесса исполнения различных видов действий и их интерпретацию в рамках тех или иных артефактов культуры. В этом плане перформативность вообще и композитная перформативность в частности рассматриваются чаще всего как процесс, при помощи которого осуществляется культурное событие (например, кино, танец или театральная постановка), которое внешне обладает остиновскими перформативными свойствами ситуационности и неповторимости и на этом основании считается одним из базовых и конститутивных признаков культуры. Налицо нарастающее проявление общей тенденции современной научной гуманитарной мысли, свидетельствую-щей о постепенной трансформации введенного Дж. Остином понятия перформативности в понятие перформанса (performance), суть которой сводится к всеобъемлющему расширению известного в историческом плане понятия «перформативность» и его приложимости к любому выражению (действию, высказыванию), непосредственно вплетенному в акт коммуникации как действие, как исполнение действия, ср.: «дискурс перформативного», «культура перформативности», «перформативность культуры», «перформативность ритуала», «перформативность карнавала», «медиальность и перформативность», «перформативность символического», «визуальная перформативность, визуальный перформанс», «перформансность образа», «визуальная перформансность» (см.: H. Huber, 2004; M. Huber, 2006; Koernicke, 2002; Win-kler, 2004 и др.).

Оказалось, что широта применения понятия перформативности ставит его в центр различных исследовательских направлений и механизмов для получения нового гуманитарного знания, вовлекая это понятие в точку пересечения целого ряда гуманитарных сфер и дисциплин и взаимоперекрещивания самих конститутивных признаков, положенных Дж.Л. Остином в основу разграничения перформативности и констативности. Очевидно, что широкая панорама трактовок перформативности приводит к размытости и трансформированию его базовых конститутивных признаков, сводя их функционально-содержательную направленность и специфику к обыкновенному перформансу как привычному (заведенному сценарием жизненных ситуаций), повторяющемуся и становящемуся ритуальным исполнению действий. Больше того, широта внедрения и распространения термина перформативность, его способность раскрывать свои основные функциональные свойства с учетом лишь базовых (конститутивных) признаков, очевидная трансформационная гибкость и семантическая дисперсность обусловили исключительную терминологическую универсальность и многоплановость объема понятия «перформатив» и значимый разброс сфер его применения.

Выявленные признаки трансформации перформативных свойств в речевой практике социальной интеракции способствовали тому, что понятие перформативности как феномен социальной интеракции стало постепенно использоваться в разнообразных научных сферах гуманитарного дискурса и из прагматической категории, характеризующейся уникальностью и неповто- римостью совершения речевого действия, и превращаться в категорию инсценированного исполнения (симулякр) действий театрально - ритуального (т.е. повторяющегося, построенного по заранее разработанному плану) порядка, в «материальное воплощение посланий в «актах письма» (в том числе и компьютерного) или в процесс интерпретации - «построение» своего представления в акте чтения, по Р. Барту. И уже в практических условиях реализации интерактивного архива «жизненных сценариев» с трудом определяется ситуация, когда используется перформатив в его каноническом употреблении, а когда функционирует перформанс как исполнение, отвечающее лишь определенным (отдельным) условиям перформативных речевых актов. В этой связи неизбежно возникают вопросы, требующие продолжения поиска ответов на них, а именно: с какой целью и для чего Дж.Л. Остин противопоставлял перформативы констативам, если в современной диаде «перформатив - перформанс» при такой «замене» одного члена противопоставления на другой (т.е. замене реальности на симулякр) не остается места констативам вообще, какими языковыми средствами маркируется прагматическая предназначенность (иллокутивность) в объеме соотношения ее целевого потенциала и конкретной иллокутивной силы в ее перформативном речеактовом воплощении и какова роль канонических перформативов в их соотношении с перформансными перформативами и перформансными действиями как их симулякрами, когда в условиях социальной интеракции они все чаще и чаще замещаются перформансными перформативами, которые повторяют по форме остиновские классические перформативы, но не являются таковыми по их содержанию и прагматическому предназначению?

Проведенный анализ также показал, что деление на перформативные и констативные высказывания в условиях социальной интеракции речевых актов не определяется эксплицитной или имплицитной формой экспонентности их иллокутивных актов, маркируемых соответствующими перформативными или, в терминологии Дж.Р. Сёрла, иллокутивными глаголами. Выясняется, что и в перформативном употреблении, и в констативном использовании речевых актов их иллокутивные параметры присутствуют в качестве неотъемлемых конституентов речевых произведений (дискурсов, или высказываний) и оказывают влияние на интерпретационные свойства таких языковых выражений или их прагматическое «прочтение» адресатом. Также обнаружилось, что эксплицитная форма выражения иллокутивности при помощи перформативного глагола экспонирует лишь особые коммуникативно-социальные условия и свойства этих высказываний, подчеркивая, что их перформативное употребление является особым случаем использования говорящим субъектом таких (перформативных) выражений для определенных целей и задач в сложившемся или создаваемом коммуникативном пространстве социальной интеракции собеседников. Анализ работ по теории речевых актов также показал, что использование перформативных речевых актов является одним из специфических способов номинации фактов, процессов реальной действительности и формирует специфическую информативно-содержательную (смысловую) и функционально-тематическую реальность коммуникативного бытия участников социальной интеракции в строго ограниченных координатах «я - здесь - сейчас». Информативная значимость эксплицитных перформативных речевых актов или имплицитных (косвенных) речевых актов в сходной с ним функции, как единый мысленный конструкт, связана главным образом с локутивным и иллокутивным аспектами речеактовой структуры вербального композитного произведения и обусловлена в определенной степени ее интерпретативными характеристиками со стороны участников социальной интеракции. Такая интерпретативная значимость несет определенную прагматическую информацию и обладает семантическим содержанием, на основе которого слушающий как адресат устанавливает истинную (т.е. выражаемую говорящим в момент произнесения/исполнения) иллокутивную на-правленность (иллокуцию) композитного перформативного образования и соответствующую ей перлокуцию в виде посткоммуникативного эффекта.

Полученные в ходе анализа работ по теории речевых актов наблюдения ставят перед исследователями необходимость поиска ответов на новые вопросы о том, почему ни в одной из типологий (классификаций) речевых актов не были представлены композитные перформативные конструкции в виде отдельного прагматического типа или их подтипов, имеющих сходство с дру-гими типами по объему иллокутивного потенциала, как проявляется и маркируется композитная перформативность, каков ее коммуникативный статус и в чем заключается коммуникативное предназначение композитных дискурсивных образований в социальной интеракции, в которых перформативность индексирована в специфической, «загороженной», в терминологии Б. Фрейзера (Fraser, 1975), форме, какая роль и какое предназначение отводится композитным перформативным практикам в социальной интеракции?

Проведенный анализ существующих направлений и подходов к феномену перформативности в различных научных парадигмах - от аналитической философии, верификационной оценки, социо-коммуникативного исполнения или перформации речевых действий, лингвистической гипотезы глубинного метапредиката до теории речевых актов - показал, что найти ответы на поставленные вопросы можно только лишь при описании семантической и функциональной природы перформативных композитных конструктов в рамках нового подхода, именуемого коммуникативным конструкционизмом. Очевидно, что поиск ответов на поставленные вопросы еще в большей степени обусловливает императивность разработки новой теоретической базы и нового подхода в оценке и понимании феномена композитной перформативности, его функциональной предназначенности как основного «кода дискурсивного доступа» к интерактивной личности в социальной коммуникации. И первым шагом в этом направлении является анализ когнитивно-коммуни-кативной специфики принципов образования композитных перформативных конструкций (композитных перформативов, перформативных дискурсов-кон-структов) и их функциональное предназначение в конструировании участниками социальной интеракции совместного коммуникативного пространства как новой коммуникативной реальности или новой, сконструированной языковой картинной мира, построенной на базе отношений между ними.

Вторая глава «Когнитивная специфика перформативных единиц в конструировании языковой картины мира говорящего субъекта» посвящена исследованию параметров, позволяющих установить когнитивную специфику композитных перформативных образований в конструировании языковой картины мира участников социальной интеракции, определению объема понятий «перформативного композита» и «перформативного конструкта». Прежде всего была зафиксирована отчетливо проявляющаяся в гуманитарном научном дискурсе тенденция рассматривать феномен перформативности как формальное и деятельностное проявление речевых / дискурсивных практик в виде исполнительской реализации определенных, осуществляемых по сценарию перформансных интеракций, определяемых как форму разрыва с классической нормативной философской методологией и одновременно позици-онирующих себя как способ выхода за традиционные дисциплинарные границы в направлении «когнитивистской» научной парадигмы с активным проявлением идей коммуникативного конструкционизма (ср.: Касавин, 2007; Князева, 2005; Найссер, 2005; Улановский, 2006; Харре, 1995; 2006; Gergen, 1998; Watzlawick, 1981 и др.).

В контексте идей коммуникативного конструкционизма адекватность использования любого слова или организованной совокупности слов (например, канонических перформативов или композитных перформативных конструктов), а также их способность «схватить реальность как она есть», по Л. Витгенштейну, есть предмет локальной социальной договоренности в координатах «я - здесь - сейчас». При этом коммуникативно-прагматическая ценность и значимость любого дискурсивного проявления - от одиночных дискурсивных практик до сложных перформативных дискурсивных образований - заключается не столько в способности отражать истину содержания, сколько в возможном содействии осуществлению отношений между участниками социальной интеракции в сложившейся новой коммуникативной реальности, которую создает перформативное поведение говорящего субъекта.

В когнитивно - функциональном плане любой перформативный композитный конструкт или комплекс (Я-дискурс) характеризуется определенным набором признаков и свойств, а именно: а) цельно-оформленностью в конструктивном, содержательном и функциональном планах; б) хранением («размещением») в ментальном пространстве носителей одного и того же языка в готовом виде (т.е. в определенной комбинации) в виде определенного конструкта; в) созданием у носителей одного и того же языка в процессе своей реализации определенной ассоциации или образа (по аналогии с образом - организатором, «бестелесным образом» имагинации, по Я.Э. Голосовкеру); г) восстановлением какой-либо ситуации как реалии человеческого пространства мира; д) каузацией (быть первопричиной, отправной точкой возникновения) определенных, пусть и не всегда одинаковых, эмоций и модусов как функциональных «параллельных и творческих отношений», при которых ощущаемый смысл целого действует у носителей одного и того же языка совместно с символами («маркерами») такого целого, по Ю. Гендлину; е) близостью в интерпретации и инференции как когнитивных процессов, связанных с обработкой информации, хранящейся (закрепленной) в том или ином перформативно-композитном комплексе у разных индивидов; ё) экспонированием на языковом уровне в виде комбинированной единицы (перформативного дискурса-композита), построенной по определенной модели (фреймовому сценарию) и соответствующей как свободным, так и несвободным сочетаниям ее составляющих компонентов - выражений, речевых действий, речевых / дискурсивных практик в виде микро - и макроконтекстов. композитный перформативный вербальный семантический

Эмпирический языковой материал в виде микро - и макроконтекстов сочетаемостной сопряженности перформативных имен (т.е. перформативных индексных элементов - от глаголов до их субститутов) с дополнительными строевыми компонентами показал, что на базе основного предикативного признака, категоризующего множество создаваемых перформативных коммуникативных событий и разбиение этого множества на классы (типы, разряды), были выявлены типовые композитные структурные образования, где в качестве категоризующей основы выступает базовая связка перформативного элемента и дополнительного строевого компонента (компонентов), раскрывающего акциональный признак характеризуемой интерактивной (событийной) ситуации, которые в своей совокупности составляют обычную свер-нутую пропозицию по принципу схематичного представления абстрактного речевого акта у Дж.Р. Серла и Т.Т. Баллмера.

Категориальная сущность множества перформативных имен, охарактеризованных предикативными признаками-действиями (Я говорю и одновременно я называю имя-терм событийной интеракции, тем самым я выделяю его из множества жизненных сценариев существующих в мире социальной коммуникации, и таким образом я формирую новый уровень отношений с интерактантами в выделенном сценарии тем, что я создаю новую реальность коммуникативных отношений, устанавливая и закрепляя этот уровень отношений с участниками социально-коммуникативной интеракции, и тем самым я характеризую уровень познания (новой, коммуникативной) действительности и включения в неё таким образом, что этот уровень входит на правах части новой коммуникативно - социальной действительности, отраженной в виде обыкновенной пропозициональной свертки в когнитивной системе ментального пространства индивида для актуализации этого признака в момент его использования), позволяет прийти к соответствующему разбиению такого множества на различные типы, подтипы и субтипы. Указанная последовательность реализации (актуализации в речи) перформативных признаков (характеристик) имени-терма событийной интеракции отражает механизм действий, в ходе которых «что-то» становится социальным объектом, и именно она (актуализация имени-терма событийной интеракции) являет собой социальное конструирование взаимоотношений между субъектами интеракции или «конструктивное событие». В определенных обстоятельствах актуализации названных перформативных признаков такое конструирование не является вопросом строгого соответствия термина реальному миру как он есть, а, скорее, является вопросом специфических отношений, в которых задействованы участники социально - коммуникативной интеракции.

В процессе актуализации говорящим субъектом названных признаков композитной перформативности в пространстве типовых жизненных сценариев социальной коммуникации в виде Я - форм (композитных Я-дискурсов) важно принимать во внимание факт наличия принципа дуального (двунаправленного) взаимодействия индивида с окружающим миром: а) индивид воздействует на мир вещей (явлений, событий) и взаимодействует с ним, познавая их свойства и характеристики, и б) мир вещей воздействует на индивид, закрепляя в его объективной и языковой картинах мира характеристики и свойства таких взаимодействий. Обозначенный принцип дуального взаимодействия говорящего субъекта и мира реализуется в перформативном композитном Я-дискурсе в виде структурированной диспозиции модальностей Я говорящего субъекта (говорящих индивидов), в которой отражены формы социального конструирования мира и собственного Я как описание и объяснение реальности (действительной и коммуникативно - перформативной) посредством языковых выражений (дискурсивных Я - практик) социальных отношений между участниками интеракции. Диспозиция модальности (модаль-ностей) Я говорящего субъекта представляет собой то, что создается в процессе и посредством речевой интеракции по ходу и мере реализации ее условий, когда адресант и адресат выявляют себя как заинтересованные участники социально-коммуникативного взаимодействия. В этом плане диспозиция становится действенным элементом социально - коммуникативной интеракции и жизненного пространства говорящего субъекта. Ср., рус.: «Мой господин! - обратился я теперь к врачу, встав вплотную к его седлу, с которого он еще не сошел, и именно самым дружеским тоном своего голоса. - Мой господин, я не имею чести знать Вас, и поэтому я хотел бы попросить Вас извинить мою немного дерзкую просьбу; англ.: «If you will allow me, said Clennam, I will tell you my reason for pressing the subject. I admit that I do press it, and I must beg you to forgive me if I do so, very earnestly» (Dickens, 557); нем.: «Ich spreche jetzt als Freund zu dir», begann er erneut, «du bist auf dem Wege alles zu verlieren, und deshalb mцchte ich dich bitten, dir diesen Schritt noch einmal zu ьberlegen» (August, 361).

В терминах коммуникативного конструкционизма предлагаемая концепция перформативного композитного Я - дискурса отличается от традиционной точки зрения тем, что согласно идеям конструкционизма Я - дискурс представляет собой устойчивую индивидуальную когнитивную структуру, и интерпретируется как «сфера публичного дискурса», по К. Джерджену, в которой Я говорящего является субъектом социального обмена (ролевых исполнений и экспектаций) в рамках культуры данных жизненных сценариев. В структуре диспозиций модальностей Я любого перформатитвного композита (как Я-дискурса) выявляются следующие компоненты: 1) конструкт как «бестелесный образ имагинации», 2) модальности Я когнитивного агента как говорящего субъекта с системой отношений к участникам социальной интеракции в виде «модусов функциональных отношений» (Ю. Гендлин) и 3) представители социального окружения в том виде, как их воспринимает говорящий индивид в роли субъекта познания и когнитивного агента.

Как таковая, диспозиция модальностей Я обычно не осознается говорящим индивидом. И каждый раз, когда индивид сталкивается с некоторым интегральным фоном (гештальтом, фреймовой конфигурацией) типовой интеракции, в нем могут более отчетливо выступать те или иные отдельные модальности Я когнитивного агента. При этом такой интегральный фон самовосприятия может оставаться постоянным или меняться в зависимости от местоположения (сценария типового взаимодействия) аспектов Я говорящего индивида на континууме типового конструкта. Каждая диспозиция имеет тенденцию проявляться в когнитивном, обыденном и перформативном поведении вполне определенным образом в виде той или иной (т.е. в виде констативной или перформативной) коммуникативной (речевой) практики. Причем внешний рисунок (манифестационная конструктивность) вербального и невербального поведения достаточно точно отражает взаиморасположение модальностей Я когнитивного агента как говорящего субъекта, например: приказ - обязательное следование приказу по определенному (предписанному) сценарию, а совет - не обязательное следование совету и не обязательное исполнение ритуальной специфики совета; ср. также ситуацию с предметным миром вещей и их оценкой: гранит - камень, но твердый, а малахит - камень, но мягкий и т.п. Достаточно одной из модальностей изменить свое местоположение на континууме конструкта, как поведение и эмоции участников интеракции могут резко поменяться.

Поскольку каждая диспозиция жестко привязана к определенному пер-формативному конструкту, то появляется возможность проинтерпретировать связи диспозиций, осуществив тем самым переход от анализа индивидуального сознания к анализу композитного Я - дискурса когнитивного агента в его перформативном поведении. Интерпретация связей диспозиции отличается от интерпретации корреляционной связи между конструктами. Понятие положительной и отрицательной корреляционной связи теряет свое непосредственное значение, трансформируясь в понятие противоречивого или непротиворечивого самовосприятия по условиям перформативного характера проявления модальности - Я, т.е. в виде конкретной перформативной дискурсивной практики в рамках конструкта, ср. рус.: Хорошо, хорошо, я должен извиниться. Действительно, я ошибся, я действовал легкомысленно; англ.: I must apologize for that crack about salary. I forgot you were listening (Stout, 22); нем.: Okay, Jim, ich muss mich entschuldigen, wahrscheinlich habe ich leichtsinnig gehandelt (Specht, 24).

Механизм интерпретации связей диспозиции обусловлен, по А. Анастази (1982), конструктной валидностью постепенного накопления информации из разных источников, когда в дело идут любые данные, бросающие свет на природу рассматриваемого свойства, на условия, от которых зависит его развитие и проявление. Другими словами, прямое доказательство конструктной валидности требует накопления информации и теоретического обобщения результатов описания рефлективной деятельности когнитивного агента при использовании им своего истолкования связей между участниками социально-коммуникативной интеракции, вещами мира в их целостном восприятии. Обозначив основные позиции конструктивной деятельности говорящего субъекта как когнитивного агента, необходимо фиксировать определенные изменения, происшедшие в рассматриваемом криптоклассе перформативных композитных образований в течение временного периода реализации их типовых иллокутивных потенциалов. Например, в криптоклассе композитных директивов, угроз, обещаний, хулы, объявления санкций и др. период реализации может охватывать различные по протяженности временные отрезки.

Функциональная специфика дискурсивных перформативных практик, осуществляющихся в говорении, призвана при успешном выполнении действия (а в случае перформансных практик - успешного образа действия или подражания ему) конструировать новую модель поведения, реализующуюся в установлении новых социальных отношений между участниками вновь созданной коммуникативной реальности, в то время как перформансные практики приводят к конструированию своего рода фиктивной (мнимой) действительности отношений по принципу «как если бы», ср. рус.: Хотите, я дам Вам совет? - О, если бы я только мог просить Вас об этом!; англ.: When I married Lord Bracknell I had no fortune of any kind. But I never dreamed for a moment of allowing that to stand in my way. Well, I suppose I must give my consent (O.Wilde, 58); нем.: Darf ich Ihnen einen Rat geben? - Ich mцchte Sie sehr darum bitten, deswegen bin ich ja gekommen. Ich muss mich wegen meiner Hilfslosigkeit entschuldigen (August, 292).

Создаваемую говорящим при помощи Я - дискурса новую коммуникативную реальность можно именовать реальностью второго порядка, т.е. такой реальностью, которая выражена в языке и посредством языка. Она является элементом дискурса, так как оперирование языком, или «совокупностью осмысленных значений», по К. Джерджену (2003:46-47), суть всегда коммуникация, взаимодействие индивидов, вступивших в отношение социальной взаимозависимости, ибо «если бы не было взаимозависимости, т.е. совместного созидания смыслосодержащего дискурса», то не было бы ни «объектов», ни «действий», ни способов сомневаться в их реальности...; в конечном счете все, что обладает значением, произрастает из сферы отношений». С этих позиций отправной точкой познания («локусом познания», в терминологии К. Джерджена) - вместо индивида в когнитивной парадигме - становится сфера его отношений» через свое (свои) действие (действия) к другому участнику как со-творцу реальности второго порядка или новой коммуникативной реальности. В этом плане перформативная Я - форма композитных образований (Я-дискурсов) как нерасчлененных компонентов, функционирующих в рамках только единого конструкта, значение которых выводится только из значения целого, призвана в функциональном плане отражать социально - коммуникативные отношения участников социальной интеракции, конструирующих - при помощи языка - новую повседневную реальность своего бытия и наделяющих ее смыслом и значением в рамках сложившихся социальных отношений. Поэтому в фокусе перформативного композитного Я-дискурса оказывается природа языка как средство социально - коммуникативных представлений о мире и способ отображения, отражения, сохранения, передачи и хранения объективного знания и его роль в социальной практике.

Использование композитных перформативных конструктов в социальной интеракции в виде особого криптокласса социального семиозиса обусловлено необходимостью и важностью создания новой реальности (или коммуникативной метареальности) в процессе интерактивного обмена, в которой отношения между интерактантами приобретают (получают) бульшее значение, чем само содержание передаваемого в перформативном высказывании. Использование композитных перформативных конструкций в социальной коммуникации предоставляет возможность «играть» с реальностью и с опытом (когнитивной базой, «запасом знания»), по А. Шютцу, собеседника, перестраивая ее в соответствии с личностными установками, ожидаемыми откликами и социальными потребностями. Таким образом, функционирование композитных перформативных конструкций в социальной коммуникации призвано раскрывать специфику действий (поведения) коммуникативного субъекта по созданию новой реальности (коммуникативной метареальности), обозначая ее границы и «зоны приложимости» таких конструкций к ней и к системе социально-личностных отношений ее участников.

В третьей главе «Типология композитных перформативных конструкций в интерактивном пространстве» рассматриваются общие принципы описания композитных перформативных конструкций с учетом выделения инвариантной композитной структуры и построения на ее основе типологии исследуемых композитных конструктов, описаны структурно-содержательные и функциональные характеристики перформативных композитов с дополнительными строевыми компонентами в роли модальных модификаторов, выделены языковые средства манифестационной экспонентности указанных конструкций в виде типовых моделей, а также определены условия функционирования композитных перформативных конструкций в социальной коммуникации и особенности формирования характера дуальных отношений миров говорящих субъектов, кроме того, представлен механизм реализации структурирования мира вещей и отношений в типовых композитных конструктах перформативного плана.

Инвариантная композитная перформативная конструкция манифестационно отличаются от канонических перформативов тем, что их матричная формула конструктивно осложнена и в ней перформативная лексема выступает в необычной для нее роли - в роли инфинитива, а дополнительный компонент (обозначенный как MV) в виде модального модификатора представлен как «дополнительный строевой элемент», что позволяет матричную формулу композитной перформативной конструкции представить следующим образом:

NP - MV - NP - IPV - Satz, то есть, с учетом предикатно - аргументной конфигурации ее структуру можно записать в виде таких символов:

1 0 2 00 3

Основное отличие композитной перформативной формулы от канонических перформативных матриц заключается в том, что предикатное ядро такой конфигурации (0) выражено не перформативным глаголом, хотя оно и экспонируется в форме первого лица единственного числа настоящего времени; инфинитивная часть предиката (00) замещается перформативным термом-именем (индексом) в форме инфинитива; первый аргумент (1) представлен местоимением первого лица единственного числа; второй аргумент (2) - местоимением второго лица единственного или множественного числа, круглые скобки указывают на факультативный характер позиции второго лица в конструктивном построении; третий аргумент (3) представлен преимущественно придаточным предложением, или инфинитивной группой, но в зависимости от конкретного заполнения матрицы может включать в себя и другие языковые корреляты.

Семантическое содержание матричной формулы композитного перформативного конструкта может быть представлено в виде следующей трехаргументной конфигурации: «Я (1) - могу (0) (хочу, должен, обязан …) - тебе/Вам (тебя, Вас) (2) - форма перформативного индекса (00) - в том (о том, …), что … (3)», где 1, 2, 3 - аргументы (первый - носитель воздействия, второй - объект воздействия, третий - цель воздействия), 0, 00 - предикат, репрезентирующий отношение между аргументами. Конкретная семантическая конфигурация инвариантной формулы композитного перформативного конструкта может быть выведена с учетом всех семантико-синтаксических признаков предикатного ядра, представленного конкретной семантикой строевого элемента. В качестве предикатного ядра семантической конфигурации композитного перформатива выступает модальный модификатор в сочетании с перформативным индексом в виде имени-терма. В образовании предикатного ядра принимают участие модальные модификаторы в виде модальных глаголов - долженствовать (ought to sollen, mьssen; must); желать, хотеть (need, want, would, should, wollen, mцgen); мочь/сметь (иметь право, мочь; may, might, dare, kцnnen, dьrfen; should, would) и «включенных», по В.В. Богданову, предикатов мнения, намерения, оценки, надежды, разрешения, позволения, эмоционального состояния, главным образом, таких как бояться, опасаться, стесняться/смущаться. Характерно, что в рамках композитной матрицы перформативный индекс (в форме инфинитива) не теряет своих семантических и функциональных свойств и используется в интерактивном плане для построения новой (не только коммуникативной, но и социальной) реальности интерактивных отношений между собеседниками, чтобы формировать и создавать определенные регулятивные действия для новых или вновь создаваемых / созданных условий речевого взаимодействия при произнесении перформативного конструкта в момент использования этих произведений по схеме: «я - здесь - сейчас».

При использовании в композитных перформативных конструкциях дополнительных строевых элементов в виде модальных модификаторов, например, модальных или иных глаголов, наблюдается некоторая дисперсия их значений, ибо в своем большинстве они абстрагируются от конкретных лексических значений и не столько модифицируют семантику исходного образца, сколько отражают уровень значения регулятивных отношений между участниками речевого взаимодействия. В частности, они участвуют в организации кооперативного сотрудничества между собеседниками для реализации глобальной коммуникативной цели, охватывая степень интенсивности воздействия партнеров в полном объеме. И хотя строевые вспомогательные элементы композитной перформативной конструкции подвержены определенной семантической дисперсии, они не теряют полностью свой семантический потенциал, а реализуют его в рамках перформативного композита и призваны индексировать уровень регулятивных отношений между участниками социальной интеракции, помогая в организации кооперативного сотрудничества по реализации согласованной коммуникативной цели. Тем не менее, значение композитного перформативного конструкта, его содержание воспринимается как «цельноспаянная семантика» (А.А. Уфимцева), которая предполагает диалектическое единство семантических компонентов, составляющих перформативный конструкт. Такой подход к композитному перформативному образованию предполагает, что в своем значении перформативный композит предстает в виде некоторого сложного понятия как целостной в функционально-содержательном плане единицы, которую нельзя поделить на части, способные воспроизводить отдельные мысли. Такую композитную единицу можно лишь в целом восприятии соотнести с «единицей мышления», в терминологии П.В. Чеснокова.

Понятие перформативного композита предполагает наличие в его комплексной структуре двух частей, которые должны соотноситься с цельноспаянной семантикой всего соединения: произнесения такого дискурсного комплекса и выполнения действия. При этом, семантические свойства, присущие перформативной категории вообще, например, «быть успешным или неуспешным» (Austin, 1962), то есть эффективным или неэффективным с точки зрения результативности выстраиваемых собеседниками отношений, сохраняются в композитных перформативных конструкциях. Более того, чтобы быть «успешным» (эффективным, результирующим), перформативный композит также должен удовлетворять следующим условиям успешности: а) должна существовать общепринятая конвенциональная процедура, приводящая к определенному конвенциональному результату и включающая в себя произнесение определенных слов определенными лицами в определенных обстоятельствах, б) конкретные лица и обстоятельства в каждом данном случае должны быть пригодны для проведения той конкретной процедуры, к которой говорящий индивид обращается посредством композитного перформатива, в) процедура должна выполняться всеми участниками правильно и полностью. В этой связи эффективность или результативность композитной конструкции, например, директив - приказ, обеспечивается тем, что приказ отдается лицом, наделенным соответствующими полномочиями, выполним и имеется лицо, которое должно и способно (т.е. находится в состоянии по условиям социальной интеракции) этот приказ выполнить. При нарушении одного или нескольких условий успешности реализация композитного перформативного конструкта будет неуспешной, т.е. он остается без результативного (ответного) действия и становится подобным его симулякру. Очевидно, что реализация композитных перформативов должна опираться на нормативные для данного социума последствия и на социальные конвенции или условия (уложения, положения, установления), т. е. на систему норм, обязанностей и предписаний, существующих в момент реализации перформативного поведения в локальном пространстве акта социальной интеракции.

Конкретная семантическая конфигурация инвариантной конструкции композитных перформативов представляет собой определенный, в терминологии Р. Харре (2005), «шаблон», т.е. «универсальные для данной «локальной этнографии структурные лекала», которые являются устойчивыми элементами когнитивных ресурсов любого социально компетентного индивида в пределах конкретного сообщества и могут быть выведены с учетом всех семантико-синтаксических признаков ее модификаторов, представленных наиболее частотными репрезентантами в виде выделенных модальных лексем. Учитывая реализацию конкретной семантической конфигурации инвариантной конструкции композитных перформативов, можно представить ее коммуникативно - интенциональное содержание в виде определенных синтаксических конструкций (моделей), способных «выявить исходный материал, на базе которого происходят все модификации, схождения и противопоставления, соединения в более сложные структуры» (Москальская, 1974: 22). Например, рус.: «Но если Вы поможете нам найти эту пропажу и поможете закончить это дело, то я, безусловно, могу обещать Вам, что мы не станем передавать этот материал журналистам»; англ.: «Then, sir», he said, in kindly tones, «I think I can promise you an early relief from your troubles. I have that much confidence in my powers of argument and persuasion, in the natural impulses of the human heart toward good, and in the strong influence of a husband's unfaltering love» (O. Henry, 29); нем.: «Aber helfen Sie mir, das Dossier des Kleinschmidt abzuschlieЯen, und ich kann Ihnen versprechen, dass wir Sie nicht der Polizei ьbergeben werden» (Specht, 412).

Анализ эмпирического материала показал, что манифестация инвариантной формулы композитной перформативной конструкции может проходить по-разному: или в поверхностную сферу проецируется одинаковое число аргументных позиций, как и в семантической структуре, или число этих позиций оказывается меньше. В последнем случае можно говорить о трансформах, являющихся производными от эксплицитных композитных перформативных конструкций. Используя методику выделения типовой экспонентности перформативных реквестивов (см.: Романов, 1985; 1988), можно представить общую классификацию типов конструктивной манифестации композитных перформативов в виде следующей таблицы:

Предложенная классификация манифестационного оформления композитных перформативов позволила выявить объем коммуникативного «архива» типовых моделей реализации иллокутивных функций композитных перформативных образований с учетом дополнительных (главным образом, модальных и включенных) строевых компонентов в качестве их «расширителей» и модификаторов. Представленные в таблице символы «+» и «-» фиксируют отмеченность (наличие, фактуальность) соответствия конкретных моделей конструктивному оформлению того или иного прагматического типа в его иллокутивном проявлении или отсутствие такого соответствия. В статистическом плане эмпирический материал распределился в процентном соотношении следующим образом: 23 % для М-1; 10,33 % для М-2; 22,33 % для М-3; 5, 66% для М-4; 4, 66% для М-5; 12, 66% для М-6; 10,33% для М-8. Опираясь на данные таблицы, можно заключить, что критерий экспонентности коммуникативно-интенционального (иллокутивного) содержания композитных перформативов является базовым показателем разграничения функциональных типов композитных перформативных конструктов. Более того, можно также утверждать, что реализация иллокутивного потенциала композитных перформативных конструктов осуществляется в своем большинстве эксплицитным способом. При этом эксплицитно выраженные композитные перформативные конструкты, характеризующиеся композитной связью (спаянностью) модального компонента (преимущественно, глагола) с перформативным основанием конструкта, подразделяются на основные (нетранспонированные) и вторичные (транспонированные) формы экспонентности композитных перформативов.

К основным синтаксическим формам экспонентности композитных перформативов относятся повествовательные конструкции (инвариантная формула - матрица как исходная, базовая конструкция), а также её манифестационные разновидности. К разряду транспонированных в синтактико-се-мантическом плане форм следует, прежде всего, отнести вопросительные конструкции. В данном случае формальная транспонированность вопросительной формы не затрагивает семантическую специфику и прагматическое предназначение иллокутивной функции композитных перформативных конструкций. Исследуемый эмпирический материал позволил выявить тот факт, что в недрах конструктивного «архива» выделенных композитных перформативов не удалось обнаружить модели, имплицитно выражающие их интенциональное содержание. Так же не были выявлены конструкции, в которых отсутствовал бы или заменялся чем-либо показатель, маркер перформативной основы или её составляющая часть в виде модального или какого-либо иного компонента.

Представленные в таблице данные позволяют утверждать, что наиболее употребительными конструкциями для экспонентности коммуникативно - интенционального содержания композитных перформативов являются инвариантные (полные) матричные конструкции, включающие в своем составе дополнительные компоненты и перформативный терм-имя в виде определенных модификаций. Также было установлено, что, например, в немецком языке отсутствуют определенные синтаксические формы (модель № 7 - 2,03 % от общего количества примеров русского и английского языков) для выражения ряда композитных перформативных конструкций с различным интенциональным содержанием. Кроме того, композитные перформативные конструкты с иллокутивной направленностью обязательств, обетов, протестов, снятия запретов, осуждений, критики, хвастовства, обращений, приказов, заклинаний, предписаний не нашли своего эксплицитного отражения в выделенных моделях.

Приведенная типология реализации иллокутивных функций, подразделенных в архивном массиве композитных перформативных практик на типы и подтипы речевого взаимодействия, основывается на корреляции (или ее отсутствии) типовой иллокутивной функции (силы) с соответствующим под-типом иллокутивного потенциала. Построенная классификация (типология) принимается в предлагаемом исследовании за основу для анализа композитных перформативных конструкций.