Концептуализация времени в разных культурах

Существуют различные мнения по поводу того, какой из уровней комплексной проекции текста следует считать доминирующим в процессе понимания. По одному из мнений, это уровень моделей ситуации, континуальность основных параметров которых обеспечивает связность процесса понимания текста [Gernsbacher 1990; Zwaan 1996; Zwaan et al. 1995]. Временной компонент ситуации является критическим для процесса построения образа ситуации текста - скорость чтения замедляется в местах с временным сдвигом независимо от цели прочтения текста и особенностей его лексико-семантической репрезентации. При этом временной параметр учитывается реципиентом относительно независимо от причинного и пространственного параметров ситуации. Исследования временного параметра модели ситуации в когнитивной науке проводятся по следующим направлениям: 1) влияние временных сдвигов на модернизацию текущей модели или конструирование новой; 2) роль грамматических ключей (глагольного вида) в процессе интеграции целостной модели ситуации.

По принципу интерпретации темпорального дискурса (temporal discourse interpretation principle - TDIP) [Dowty 1986], сильной версии гипотезы иконичности (iconicity assumption) [Hopper 1979], читающий индивид по умолчанию подразумевает, что события (действия) в повествовательном тексте следуют друг за другом в хронологическом порядке с минимальным временным промежутком, если не вводится уточняющий лексический элемент - наречие или иное языковое средство. Так, в предложении The pianist finished the piece, sighed, and shook his head `Пианист отыграл пьесу, вздохнул и тряхнул головой' читатель по умолчанию решит, что между действиями finished и sighed прошло ничтожное количество времени, и будет очень удивлен, узнав, что прошло значительное время, например, несколько часов. Так происходит, потому что очень короткий временной интервал, активированный глагольной формой finished, остается активным в рабочей памяти на протяжении всего предложения, если не вводится другая темпоральная информация. Если такая информация вводится и она противоречит тому, что принимается нами по умолчанию, происходит темпоральный сдвиг (time shift), который затрудняет ее интеграцию в текущую МС, так как требует от нас дополнительных когнитивных усилий, что, в свою очередь, приводит к временному разрыву (discontinuity) и, следовательно, замедлению скорости чтения. При обозначении значительного интервала между событиями происходит разрыв темпоральной континуальности, результатом чего становится формирование новой или обновление прежней концептуальной структуры высшего порядка - модели ситуации текста, что замедляет процесс понимания, так как это требует задействования дополнительных когнитивных ресурсов. В результате прежняя информация оказывается менее доступной в рабочей памяти, даже если индивид читает не ради удовольствия, а с целью запоминания и воспроизведения содержания текста. Соседние события, разделенные большим временным интервалом, не сохраняются в долговременной памяти как непосредственно связанные. К разрывам темпоральной континуальности могут приводить: а) временные переключения в будущее с помощью языковых средств типа an hour later, the next day; б) включение в текст повествования о событиях, происходивших в более отдаленном прошлом (flashbacks); в) включение в текст повествования о грядущих событиях (flash forward).

В процессе чтения индивид подсознательно сопоставляет темпоральную информацию о длительности описываемых в тексте событий с сохраняющимися в его памяти следами прошлого опыта относительно культурной специфичности тех или иных событий в реальной жизни. Нереальная длительность приводит к замешательству в процессе понимания, сигнализирующему о разрыве ситуационной темпоральной континуальности, а значит, к построению новых концептуальных структур или модернизации прежних. Напротив, отсутствие знаний относительно продолжительности тех или иных событий не мешает субъекту понимать содержание, что на концептуальном уровне выражается в формировании образного строя комплексной проекции текста [Anderson et al. 1983; Mandler 1986; Ohtsuka & Brewer 1992; Zwaan 1996; Zwaan et al. 1995].

Экспериментальные исследования показывают, что реципиент чтения учитывает грамматические ключи (в частности, глагольный вид), которые, таким образом, вмешиваются в процесс формирования уровня моделей ситуации текста, активизируя структуры рабочей памяти и воздействуя на предметно-чувственную составляющую образа того или иного события (действия). Действия, выраженные несовершенным видом, в целом удерживаются в рабочей памяти лучше, чем действия, выраженные совершенным видом. Однако продолжая углубляться в содержание, читатель не может удерживать в рабочей памяти признак незаконченности действия сколь угодно долго. У него формируются новые модели ситуации, и предыдущие действия (или события) завершаются в памяти по умолчанию. Кроме того, способность удержания незаконченного действия, выраженного глаголом в несовершенном виде, во многом зависит от объема рабочей памяти, что является индивидуальной особенностью. Несовершенный вид связывает поступающую информацию в вертикально-горизонтальную концептуальную структуру, тогда как события, «облаченные» в совершенный вид, соединяются в модель ситуации в виде горизонтальной последовательной цепи [Gernsbacher & Jescheniak 1995; Magliano & Schleich 2000; Morrow 1990].

В пятой главе «Экспериментальные исследования концептуализации времени в когнитивной науке» особое внимание уделяется взаимоотношениям времени, пространства и движения в языке с целью проникновения в концептуальную систему мышления человека, так как язык, как внешняя манифестация глубинных ментальных процессов, только констатируют связи между концептуальными структурами - доменами, но не объясняет их причин. В связи с этим приводится большое количество описаний экспериментальных исследований, нацеленных на получение доступа в мышление индивида - носителя той или иной лингвокультуры. Также приводится немало фактов из разных языков, демонстрирующих многоообразное преломление пространственных корпореальных отношений в темпоральной семантике.

В науке господствует мнение, что время концептуализируется через пространство и что идея событий в их временном порядке возникла после идеи объектов в их пространственном порядке. Любое языковое выражение, которое имеет и пространственную, и темпоральную семантику, должно быть усвоено в первую очередь как пространственное выражение. Пространственная семантика трактуется как первичная, прототипическая, и все возможные абстрактные значения, включая темпоральное, считаются образующимися путем метафорического переноса. Поэтому время, с точки зрения теории концептуальной метафоры, - это интеллектуальный конструкт, продукт вторичной концептуализации пространственных, построенных на чувственном, конкретном опыте концептов [Бороздина 2003; Хоружая 2007; Boroditsky 2001; Bowerman 1983; Clark 1973; Lakoff 1993; Radden 2003; Richards & Siegler 1979; Sweetser 1990].

Вместе с тем, в науке собрано немало подтверждений того, что понятие пространства не предшествует понятию времени. На наш взгляд, ни понятие пространства, ни понятие времени не могут возникнуть, минуя понимание собственного тела, его устройства и способностей, что, в свою очередь, также невозможно без участия двигательной активности организма и всего, что с ней связано (см. обсуждение этого вопроса: [Падучева 2000; Панова 2001; Gibson 1975; 1979; Langacker 1991; Navon 1978; James 1890; Spencer 1855].

Когнитивная типология пространства учитывает три измерения - длину, высоту и ширину. Единственное измерение времени подтверждает, на наш взгляд, концептуальную связь времени и движения, а точнее, самодвижения, но не пространства в целом. Человек осуществляет движение вперед по горизонтальной оси, движение по вертикали не является его доминирующим способом передвижения. Поэтому приоритетной для темпоральной семантики следует считать концептуальную структуру, схематично выражаемую как ВРЕМЯ ЕСТЬ ДВИЖЕНИЕ, а не ВРЕМЯ ЕСТЬ ПРОСТРАНСТВО. Как показывают исследования (в том числе, жестикуляции и жестовых языков глухих [Arik 2007; Engberg-Pedersen 1999; Taub 2001: 115-118]), все когнитивные модели темпоральности динамичны на концептуальном уровне, как бы это не проявлялось на внешнем уровне языковых выражений.

Когнитивные модели темпоральности, построенные на метафоре движения, различаются по следующим параметрам: направление временной оси, форма временной оси, положение темпоральных событий относительно наблюдателя, положение темпоральных событий относительно друг друга, движение Эго или движение времени. Факты разных языков обнаруживают, что представление времени соотносится с движением или по оси «впереди-позади» или по оси «верх-низ»: ср.: англ. яз. She has a bright future ahead of her `У нее впереди прекрасное будущее', Don't look back, the past was bleak `Не оглядывайся назад, прошлое было унылым'; бурят. арбан наha дээшэ ябаха `старше на десять лет'; (букв. быть выше на десять лет), энэ доро `сразу, тотчас' (букв. под этим); кит. яз. shаnyuи `прошлый месяц' (букв. up month `верхний месяц'), xiаyuи `следующий месяц' (букв. down month `нижний месяц'); кит. яз. мандарин shang-ban-tian `утро' (букв. upper-half- day `верхняя половина дня'); xiа-ban-tian `день' (букв. lower-half-day `нижняя половина дня'), shang-ban-yuи `первая половина месяца' (букв. upper half of the month `верхняя половина месяца'), xiа-ban-yuи `вторая половина месяца' (букв. lower half of the month `нижняя половина месяца'); яп. яз. ima kara sanbyaku-nu sakanoboru, Edo-jidai dearu now Abl. 300-years ascend-back Conj. Edo-era be (букв. Ascending 300 years from now is the Edo era `Если подняться на триста лет от сейчас, будет эра Эдо'), Kamakura-jidai kara yonhyaku-nen kudaru to, Kamakuru-era Abl. 400 years descend Conj. Edo-era dearu be (букв. Descending 400 years from the Kamakura era is the Edo era `Если опуститься на четыреста лет от эры Камакура, будет эра Эдо').

Предполагается, что в основе такой концептуализации лежит визуальный опыт склонов (slopes). Когда мы находимся на возвышении, сила гравитации заставляет нас двигаться (катиться) вниз. Движение занимает определенный промежуток времени, в котором крайние временные точки находятся в соотношении «выше > раньше - ниже > позже» [Evans 2004; Moore 2000; Shinohara & Matsunaka 2004]. Для японской культуры соположение образа времени и символа горы является знаковым, так как горы являют собой наглядную презентацию одной из самых полисемантичных ее мифологем. На ее формирование оказали влияние различные факторы, в том числе и религия: достаточно вспомнить изображения Будды, сходящего с гор, как образ внезапно открывающегося будущего [Костинская 2006]. В сознании китайцев вертикальная модель времени связывается с культурной значимостью реки Янцзы [Radden 2003]. Есть мнение, что в основе вертикальной концептуализации времени лежит механизм эмпирической корреляции: когда мы ложимся на живот и движемся вперед, наша голова оказывается впереди, как и у большинства других животных, при этом голова ассоциируется у нас с верхом [Yu 1998] (см. модель «вертикального времени» на рис. 6).

В сознании представителей разных культур время движется или по прямой, или по кругу (см. модель «циклического времени» на рис. 7). В приведенных моделях будущее оказывается перед наблюдателем, а прошлое - позади него, но может быть и наоборот - с прошлым перед Эго и будущим позади. Такая необычная для европейца концептуализация времени зафиксирована в языках индейцев аймара [Miracle & Yapita Moya 1981; Nъсez & Sweetser 2006], тоба [Klein 1987], малагаси на о. Мадагаскар [Dahl 1995]; есть также данные о концептуализации будущего позади в культуре Древнего Египта [Nъсez & Sweetser 2006]. Ср.: бурят. яз. эндэhээ хойшо `с этого момента' (букв. отсюда назад), дуургэhэн хойно `после того, как закончим' (букв. назад как закончим), урданай саг `в старину' (букв. в передние годы); кит. яз. ri.qian `несколько дней назад' (букв. день.перед), ri.hou `в будущем, в наступающие дни' (букв. день.зад); аймара nayra `прошлое' (букв. перед / глаз), nayra timpu `прошлое время' (букв. глаз время, т.е. время перед моими глазами), q'ipa означает `будущее', а также `зад', `спина', `сзади': q'ipi uru `завтра' (букв. зад день, т.е. день у моей спины). Жестикуляция носителей аймара подтверждает языковые факты. Имея в виду настоящее, представители этого этноса указывают на свою грудь. Имея в виду прошлое, они машут рукой вперед, а будущее - назад, через плечо. Если имеется в виду недавнее прошлое, то аймара указывают прямо перед собой, если далекое прошлое, то они машут далеко вперед. Если первый тип концептуализации, т.е. типичный для индоевропейца с прошлым позади и будущим впереди, объясняется тем, что прошлое миновало, а будущее есть цель, к которой субъект стремится, то второй тип концептуализации объясняется тем, что прошлое человек видел и знает, а будущее - еще нет. Другое объяснение необычной концептуализации времен предполагает статичное мировосприятие (см. «зеркальную модель времени» с обратной концептуализацией времени на рис. 8).

Рис. 6. Модель «вертикального времени»

Рис. 7. Модель «циклического времени»

Рис. 8. «Зеркальная модель времени»

Движение времени предусматривает две темпоральные перспективы: «навстречу друг другу» (Приближается Новый год) или «вслед друг за другом» (Вторник следует за понедельником) (см. рис. 9). Интересный пример представляет собой западно-африканский язык хауса, в котором также манифестируется концептуальная модель «последовательности времен» с темпоральными событиями, располагающимися в строевом порядке - «друг за другом». Однако имеет место обратная концептуализация: концепт «впереди» перерабатывается в темпоральный концепт «позже», концепт «позади» - в темпоральный концепт «раньше», а не наоборот, как это демонстрирует большинство современных языков: Ranar Talata gaba da ranar Littinin (gaba - `перед, впереди') `Вторник перед понедельником'; Ranar Littinin baya da ranar Talata (baya - `зад, позади, вслед за') `Понедельник после вторника'. Так, носитель хауса, имея в виду the day before yesterday, скажет the day behind yesterday, имея в виду the day after tomorrow, скажет the day in front of tomorrow. Следует заметить, что у специалистов нет консенсуса по поводу концептуальной опоры, скрывающейся за этим выражением. Одни исследователи полагают, что здесь манифестируется модель «последовательности времен», другие уверены, что здесь овнешняется эгоцентрическая модель с точкой отсчета в наблюдателе [Evans 2004; Nъсez & Sweetser]. Такая странная концептуализация объясняется тем, что для носителя хауса объекты, лишенные выраженной оси «впереди-позади» (дерево, камень, временные события и т.д.), располагаются так, что более отдаленный от него предмет находится перед более близким предметом, а более близкий предмет находится позади более отдаленного: ср. Ga cokali can baya da k'warya `Перед калебасом (сосуд из калебасового дерева или тыквы-горлянки) - ложка' (букв. смотри ложка там позади с калебас); Ga k'warya can gaba da cokali `Перед ложкой - калебас' (букв. смотри калебас там перед с ложка); при этом ложка находится ближе к говорящему (см. рис. 10).

Рис. 9. Виды темпоральных перспектив

В психолингвистической литературе можно найти массу свидетельств относительно метафоры времени, построенной на корпореальных отношениях «впереди-позади», и ее воплощений в перспективах «движущегося Эго» и «движущегося времени», чего нельзя сказать об отношениях «лево-право», которые, как правило, игнорируются в связи с исследованием концептуализации времени. Есть мнение, что эти отношения должны репрезентироваться в семантической памяти, по крайней мере, грамотных представителей культур с традицией написания текста слева направо, причем это касается не только направления вербального текста, но и внешних репрезентаций. Жестикуляция представителей древних культур, которые сегодня находятся на грани исчезновения, а также жестовые языки глухих заставляют предполагать, что за темпоральной концептуализацией корпореальной оси «лево-право» могут скрываться более глубокие причины, чем традиция написания текста [Maas & Russo 2003; Nъсez & Sweetser; Santiago et al. 2007; Tversky et al. 1991]. В этой связи уместно вспомнить «принцип симметрии» В. И. Вернадского о резком неравенстве правизны и левизны, которое охватывает всю морфологию живого тела и больше того, ее динамику.

В экспериментальных работах, направленных на изучение концептуального времени на базе признака упорядоченности темпоральных событий (времен), в рамках когнитивной науки исследуются: а) психологическая валидность концептуальных моделей темпоральности в качестве субъективных опор - регуляторов языкового мышления и поведения индивида; б) динамическая основа темпорального, в том числе, темпорального языкового мышления; в) влияние сенсорно-моторного опыта и концептуальных продуктов его переработки на выбор концептуальных опор в процессе понимания языковой информации; г) специфика взаимоотношений концептуальных темпоральных и пространственных структур в процессе восприятия стимулов разных модальностей; д) взаимосвязь концептуального направления (движения) времени и специфики корпореального пространства индивида [Boroditsky 2000; Boroditsky & Ramscar 2002; Casasanto & Boroditsky 2008; Cohen 1967; Connell et al. 2007; Gentner & Boronat 1991; Gentner et al. 2001; 2002; Helson 1930; Jones & Huang 1982; Kaschak et al. 2005; Loftus & Palmer 1974; Maas & Russo 2003; Matlock et al. 2005; Nъсez et al. 2006; Piaget 1969; Santiago et al. 2007; Sarrazin et al. 2004; Zwaan et al. 2004].

Рис. 10. Построение Эго и событий в языке хауса

В шестой главе «Экспериментальные исследования концептуализации времени и движения в русской культуре» обсуждаются проблемы подготовки, проведения и анализа результатов психолингвистического эксперимента, нацеленного на выявление специфики концептуализации времени в сознании и подсознании русских реципиентов через понимание последними языковых темпоральных выражений, построенных на метафоре движения. Кроме того, мы усомнились в психологической валидности концептуальной модели «последовательности времен» как неэгоцентрической, если учесть, что ни тело субъекта, ни внешние объекты, исходя из феноменологии восприятия М. Мерло-Понти, не могут рассматриваться только в терминах точек на горизонте или фигур на фоне независимо от ориентировки пространства тела [Мерло-Понти 1999]. Одной из задач исследования было также выяснение соотношения между корпореальными осями, непосредственно связанными с концептуализацией времени у человека - «впереди-позади» и «лево-право».

В нашем эксперименте приняли участие 331 взрослых носителей русского языка в возрасте от 19 до 29 лет (184 женщины, 147 мужчин). Из них 128 ии. опрашивались в компьютерно-опосредованной форме (КОК), остальные - в очной форме. В очном опросе принимали участие студенты различных факультетов Брянского госуниверситета. В Интернет-опросе участвовали жители Архангельской, Брянской, Калужской и других областей РФ; род их деятельности не уточнялся. Применение КОК вызвано тем, что сопоставление результатов экспериментов показывает крайне небольшое влияние формы проведения эксперимента на получаемые результаты ([Горошко 2008]). В нашем эксперименте каждый реципиент получал информацию в вербальной письменной форме на отдельной карточке и здесь же записывал свой ответ. Мы намеренно отказались от пост-опроса после неудачной попытки применения этого метода с целью выявления мотивировки субъективного решения, так как оказалось, что участники эксперимента зачастую не в силах объяснить свой выбор. Испытуемые (далее - ии.), принявшие участие в Интернет-опросе, также должны были прочитать информацию на сайте и дать первый пришедший на ум вариант ответа.

Всех ии. следует разделить на группы по типу задания.

Во-первых, одна половина ии. отвечала на вопрос: Собрание со следующей среды перенесли на два дня вперед. В какой день недели состоится собрание? Другая половина ии. отвечала на вопрос: Собрание с прошлой среды перенесли на два дня вперед. В какой день недели состоялось собрание? (Выбор задания обусловлен тем, что ответ предполагает опору на ту или иную когнитивную модель темпоральности. Понедельник предполагает опору на модель «движущегося времени» или модель «последовательности времени», а пятница предполагает опору на концептуальную модель «движущегося Эго»). С будущей неделей «работали» 178 ии., с прошлой - 153 ии.

Во-вторых, одна половина ии. получала вопрос о прошлой или будущей неделе и отвечала на него без дополнительных заданий, другая могла находиться под действием праймингового эффекта, т.е. их ответ мог направляться предыдущим заданием. Общее число ии. в условии без влияния праймингового эффекта (назовем условием А) составило 152 ии. Все участники Интернет-опроса (128 ии.) вошли в группу А. Общее число ии. в условии с влиянием праймингового эффекта (назовем условием Б) составило 179 ии. Всех ии., работавших в условии Б, в свою очередь, следует разделить на группы по типу задания, ответственного за создание праймингового эффекта. В первой группе, куда вошло три подгруппы, начальное задание было составлено таким образом, чтобы намеренно спровоцировать ответ понедельник, т.е. в этом случае ожидалась опора на концептуальную модель «движущегося времени» - вперед к субъекту. В первой подгруппе первой группы (44 ии.) реципиенты должны были сначала считать про себя с 17 до 5, т.е. в обратном порядке, и только после этого отвечать на вопрос о дне перенесенного мероприятия. Во второй подгруппе первой группы (35 ии.) участники должны были сначала смотреть на горизонтальную стрелку, направленную справа налево, причем ии. должны были письменно указать это направление. Затем они также отвечали на вопрос о перенесенном собрании. Как и в первой подгруппе, во второй подгруппе ожидалось доминирование понедельника, так как «право» у носителей русской лингвокультуры ассоциируется с будущим, а «лево» - с прошлым. В третьей подгруппе первой группы (16 ии.) реципиенты сначала по команде экспериментатора закрывали глаза и пытались мысленно представить себя стоящими в поле и представить приближающуюся к ним машину. Вначале они слышали только шум мотора и видели точку на горизонте, потом шум нарастал, объект увеличивался в размерах и они могли разглядеть цвет, форму и т.д. По команде экспериментатора ии. открывали глаза, читали на карточке вопрос про собрание и отвечали на него. Таким образом, в первой группе условия Б приняли участие 94 ии.

Первое задание для ии. во второй группе в условии Б создавало, по нашим прогнозам, ненамеренный прайминговый эффект. Участники должны были ответить на следующий вопрос: Мы часто говорим «время идет (бежит, летит и т.д.)». А откуда и куда бежит (летит, идет) время? В большинстве случаев мы также просили ии. указать направление времени с помощью стрелки (всего 85 ии.). Что касается стрелок, то их использование как внешних пространственных репрезентаций, овнешняющих процессы мышления и используемых человеком в помощь этим процессам, представляется нам оправданным, поскольку изучение всех форм поведения, включая язык, жестикуляцию, рисунок и т.д., может содействовать пониманию природы концептуальных пространств. Данные нейронауки свидетельствуют о том, что мозг кодирует разные аспекты пространства по-разному. Образующиеся в результате функциональные ментальные пространства обеспечивают не только пространственное мышление, естественным образом распространяющееся на непространственные аспекты бытия, - некоторые из них оказываются непосредственно связанными с другими, невизуальными, модальностями и действиями разного рода [Tversky 2005]. Кроме того, отдельным заданием был вопрос относительно будущего, который формулировался так: Сейчас можно сказать: «Приближается Новый год». Откуда, по вашему мнению, приближается это событие? (вопрос задавался накануне 2009 г.). Ии. должны были отвечать вербально и поддержать ответ с помощью стрелки.

Ответы ии. в группе А в сопоставлении с аналогичными данными западных специалистов ([Boroditsky 2000]) представлены на рис. 11. Очевидно, что полученные нами ответы демонстрируют явное предпочтение русскими ии. модели «движущегося Эго», тогда как в экспериментах с участием англоязычных ии. при условии отсутствия праймингового эффекта ответы, как правило, разделяются практически поровну: одна половина предпочитает понедельник, другая - пятницу.

Вместе с тем в ряде случаев отмечается опора на другие концептуальные структуры: 1) эгоцентрическую модель «движущегося времени» по корпореальной оси «впереди-позади» и 2) эгоцентрическую модель «временной последовательности» по корпореальной оси «лево-право». Нами вносится уточнение в концептуальную модель «временной последовательности», так как ее авторы ничего не говорят о влиянии корпореальной оси «лево-право», которая усваивается индивидом позднее осей «впереди-позади» и «верх-низ» и которая, по-видимому, связана с культурной традицией написания и чтения текста. Мы не согласны с мнением, что модель «временной последовательности» не учитывает концептуализацию таких высоко эгоцентричных концептов, как «прошлое», «настоящее» и будущее». «Лево» относительно Эго ассоциируется с «прошлым», а «право» - с будущим. Подавляющее большинство ответов ии. продемонстрировало учет присутствия Эго во всех концептуальных опорах. Гендерных различий при этом не выявлено. Выводы подкрепляются собственными комментариями ии. Вот, как пожелал прокомментировать «свой» прошлый понедельник один из участников: Собрание состоялось в прошлый понедельник. На русском языке не говорят «перенесли вперед», обычно говорят «на два дня раньше или позже». Перенести собрание на более ранний срок, это значит сдвинуть требуемое количество дней в левую сторону (если смотреть по временной шкале): Понедельник … Вторник … Настоящее время …Четверг … Пятница. Если раньше, то влево. Если позже, то вправо. Для нас примечательным в этом ответе является то, что индивид разместил на шкале времени не только дни недели, но и «настоящий момент», который связал со средой, несмотря на то, что вопрос касался прошлой недели. Таким образом, желая того или нет, он включил себя, наблюдателя, в когнитивное пространство воображаемой им темпоральной ситуации. Получается, что ответ понедельник предполагает участие Эго так же, как и ответ пятница.

Рис. 11. Ответы испытуемых в условии А

Существует и другое объяснение, позволяющее усомниться в неэгоцентрическом характере концептуальной опоры при выборе ответа «понедельник». Очевидно, что человек в своих образах навязывает миру архитектонику своего тела: ножка стула, ушко иголки, задний двор, Избушка, стань к лесу задом, а ко мне передом. Точно так же, человек приписывает предметам движение, которое они на самом деле не испытывают; в психологии его называется «фиктивным»: The road goes from London to Leeds `Дорога идет из Лондона в Лидс' / The fence crosses the field `Забор пересекает поле' / The Great Wall of China zigzags its way across a subcontinent `Великая китайская стена петляет через весь субконтинент' [Talmy 1996]. Таким образом, получается, что выражение понедельник перед вторником подразумевает, что у «вторника» имеется «перед», как, например, в случае, с пространственной сценой «мяч перед деревом», где также получается, что у дерева должен быть «перед» (см. рис. 12). Но чтобы это узнать, нужно совершить движение навстречу друг другу и оказаться друг к другу лицом. Поэтому стрелки на рисунке указывают на динамическую природу данной пространственной репрезентации. В случае с понедельником и вторником логика рассуждения такая же, достаточно представить вместо мяча понедельник, а вместо елки - вторник. Имеется в виду, что только Эго может определить «перед» и «зад» у того объекта, который он воспринимает, еще и на том основании, что у неодушевленного объекта, тем более, существующего, скорее, в ментальном пространстве индивида темпорального объекта, нет ни «переда», ни «зада». В этом случае модель временной последовательности можно считать фрагментом эгоцентрической модели «движущегося времени» (см. рис. 12).

Рис. 12. Перспектива «навстречу друг другу»

Возвращаясь к комментарию участника эксперимента, который отвечал на вопрос относительно «прошлой недели» и дал ответ понедельник, хотелось бы отметить его фразу: Перенести собрание на более ранний срок, это значит сдвинуть требуемое количество дней в левую сторону (если смотреть по временной шкале). Отсюда мы видим, что «прошлое» здесь ассоциируется с левой стороной («раньше - лево», «позже - право»), а «будущее» - с правой. В этом случае можно также сделать вывод о том, что ответ понедельник может быть мотивирован разными концептуальными структурами: 1) «вперед / ближе ко мне» и 2) «слева от меня». Однако в обеих опорах присутствует Эго, «Я», что убеждает нас в нашем сомнении по поводу не-эгоцентризма модели «последовательности времен» (см. рис. 13).

Рис. 13. Эгоцентрическая модель «временной последовательности»

Выше оговаривалось, что часть ии. могла в своем выборе концептуальной опоры при понимании темпоральной информации направляться предыдущим заданием, т.е. имел место прайминговый эффект (условие Б). Предварительное задание пространственного характера должно было намеренно настраивать ии. на выбор ответа понедельник. В одной подгруппе ии. считали от 17 до 5, т.е. в обратном порядке, и только после этого отвечали на вопрос о дне недели. В результате мы имеем: будущее - 23 пятницы / 7 понедельников; прошлое - 12 пятниц / 1 понедельник. Как мы видим, и по прошлой и по будущей неделе с большим отрывом «лидирует» пятница: 81% vs. 19%. Во второй подгруппе ии. смотрели на горизонтальную стрелку, направленную справа налево, им предлагалось вербально подтвердить это направление. Используя задание со стрелкой, мы опирались на идею, что «лево» ассоциируется у нас с прошлым, а «право» - с будущим. Здесь, с нашей точки зрения, могла происходить опора на концептуальную модель «временной последовательности», так как ии. имели дело как раз с внешней репрезентацией - изображенной на бумаге стрелкой, протянутой слева направо. В результате мы видим, что вновь «лидирует» пятница и по прошлой (12 пятниц / 3 понедельника), и по будущей неделе (12 пятниц / 1 понедельник): 86% vs. 14%. В третьей подгруппе ии. предлагалось мысленно представить стоящим себя на дороге и приближающийся к себе автомобиль. Данное задание должно провоцировать реактивацию концептуальной модели «движущегося времени» - «вперед / ближе ко мне». В результате мы имеем 15 пятниц (94%) и 1 понедельник (6%) (см. общую картину по этим подгруппам ии. на рис. 14; последняя группа - это результат эксперимента с англоязычными ии., в котором они представляли себя тянущими к себе привязанное за веревку офисное кресло [Boroditsky & Ramscar 2002]).

Рис. 14. Ответы испытуемых в условии Б

Результаты нашего эксперимента существенно отличаются от результатов похожего эксперимента с носителями английского языка, где вопрос касался только будущей недели. После счета в обратном направлении (с 17 до 5) англоязычные ии. предпочли понедельник (61%) пятнице (39%): ср: понедельник для будущей недели - англ. 61% vs. рус. 23%; пятница - англ. 39% vs. рус. 77%.

Мы не находим здесь влияния собственно языковой структуры, поскольку и русский и английский язык являются индоевропейскими языками, что предполагает большее количество сходств, нежели различий. Оба эти языка по типологии Л. Талми [Talmy 1998; 2000] относятся к одной группе языков - satellite-framed languages. В обоих языках время «движется» слева направо; в обоих реализуется «горизонтальная» модель движения времени с четко выраженной осью «впереди-позади», по которой «будущее» представляется впереди, а «прошлое» - позади субъекта. Более того, по-русски мы не говорим *Мы приближаемся к Рождеству, в то время как это не противоречит нормам английского языка: We are approaching Christmas. Получается, что в английском языке модель «движущегося Эго» реализуется даже на поверхностном языковом уровне, тогда как в русском языке она кажется статичной: Прошлое осталось позади, хотя очевидно, что за семантикой составляющих предложения скрывается процесс перемещения обозревателя из одной точки в другую. При этом, конечно, есть данные о преимуществах модели «движущегося Эго» в экспериментальных исследованиях с участием англоязычных реципиентов [Gentner et al. 2002].

Ответы ии. в условии Б нашего эксперимента на вопрос относительно перенесенного на другой день недели мероприятия могли быть ненамеренно мотивированы индивидуальными ответами на вопрос экспериментатора относительно движения времени: Мы часто говорим «время идет (бежит, летит и т.д.)». А откуда и куда бежит (летит, идет) время? Ответ задавался в письменной форме, ии. отвечали на него тут же на индивидуальной карточке с вопросом. Часть ии. отвечала в вербальной письменной форме, часть рисовала стрелки, часть использовала и ту и другую форму ответа (всего 85 ии.). Среди вербальных ответов (70 ии.) преобладал ответ из прошлого в будущее с его вариациями: Из настоящего в будущее; Из прошлого в будущее; Из прошлого в будущее, вперед; Вместе с нами; От рождения к старости; От начала жизни; Если пространственно, то из-за спины/плеч - вперед; От нас и не в нашу пользу иногда; Жизнь идет, время идет вперед; Из вчерашнего дня в сегодня, из сегодня в завтра, и лучше сделать сегодня, чем забыть об этом завтра; В бесконечность от данного момента. Однако встречались и такие ответы: Не знаю; Из ниоткуда в никуда; В вечность; Из тьмы в пустоту; В горы. На наш взгляд, в преобладающих ответах прослеживается «корпореальная» подоплека. Может показаться, что ответ Вперед не манифестирует концептуализацию Эго, но это не так, поскольку внешняя среда и неодушевленные объекты, не созданные человеком, не обладают осью «впереди-позади». Это человек приписывает им свою телесную архитектонику. Человек всегда центр Вселенной, он всегда здесь и сейчас, поэтому концепты «настоящее», «прошлое» и «будущее» являются в высшей степени корпореальными, эгоцентрическими, они биологически обусловлены. Настоящее совпадает с наблюдателем и всем тем, что его окружает в данный момент; прошлое - все то, что осталось у него за спиной, будущее - цель, которую он предвкушает и к которой стремится. Поэтому даже ответ С древности в вечность, в котором субъект, казалось бы, отсутствует, также иллюстрирует этот вывод, поскольку воплощает движение времени из прошлого в будущее, а концептуализация последних, как выясняется, основывается на учете человеческого «Я». Отсюда, время реально ощущается как движущееся, но не вовне, а внутри индивида, вместе с ним.

По нашему разумению, «корпореальные» ответы участников эксперимента, а их подавляющее большинство, свидетельствуют также о том, что индивид субъективно не различает эгоцентрические модели темпоральности, выделенные учеными-когнитивистами на материале языковых фактов - «модель движущегося времени» и «модель движущегося Эго». В пользу этого предположения свидетельствует тот факт, что ни один испытуемый не ответил, что время движется из будущего, если не считать единственного ответа Время проходит и превращается в прошлое, но и здесь нет прямого указания, что время идет из будущего. Наш вывод подкрепляется также анализом ответов ии. на вопрос: Приближается Новый год. Откуда, по вашему мнению, приближается это событие? Варианты ответов на данный вопрос оказались куда более разнообразными, чем на вопрос относительно движения времени: Из ниоткуда; Из древности; Он, Новый год, не приближается. Разве он может двигаться?; Приближается дата Нового года, время приближается к этой дате, а не Новый год к нам; Из детства; из Лапландии; Из традиций прошлого; С севера; Со старого года; От начала зимы; С 31 декабря; Из сказки; Из временного пространства, в котором он отмечается; Справа налево. Самое удивительное, что ии., отвечая о будущем, связывали его с прошлым, о чем свидетельствуют ответы: Из древности; Из детства; Со старого Нового года; из традиций прошлого; с конца прошлого года; с конца 2008 г. Такие ответы еще раз заставляют нас предположить, что индивид на глубинном концептуальном уровне не учитывает модель «движущегося времени» так, как ее описывают западные специалисты. Время в наших представлениях движется, но вместе с нами, со всей нашей историей, нашими предками, чьим живым продолжением мы являемся.

Таким образом, у нас есть основания говорить о доминирующем участии модели «движущегося Эго» в качестве концептуальной опоры. К тому же мы располагаем данными о преимуществах модели «движущегося Эго» у англоязычных реципиентов (в основном такие эксперименты проводились с носителями американского варианта английского языка) [Gentner et al. 2002]. Это, на наш взгляд, объясняется эгоцентризмом человеческого мышления, фундаментальной ролью перцепции и движения, а также кинестезии и проприоцепции в развитии темпорального мышления человека. Последний не просто пассивно воспринимает мир вокруг, он сам создает этот мир через призму своего тела, навязывая среде и объектам в ней собственное корпореальное пространство, свои отношения «впереди-позади», «верх-низ», «лево-право» и т.д. В психологии есть данные о том, что концепты «прошлое» и «будущее» не могут сформироваться у ребенка раньше осознания устройства собственного тела и его осей «верх-низ» и «впереди-позади».

Результаты нашего эксперимента заставляют нас согласиться с тем, что исследование концептуализации опыта не должно сводиться только к анализу фактов языка в отрыве от непосредственного носителя языка - человека [Залевская 2001; 2002; 2005]. Эксперимент четко показывает, что концепт как достояние живого человека не сводим ни к концепту - инварианту как продукту социальных взаимодействий и общения, ни тем более к конструкту как продукту научного описания, получаемому в результате препарирования материи языка, абстрагированной от его носителей. Очевидно, что концептуальные модели, выводимые в результате логико-рационалистического препарирования языка, не идентичны моделям, получаемым при непосредственном обращении к индивиду.

В Заключении обобщены результаты проведенного исследования и определены его перспективы.

Ознакомление с имеющимися на данный момент научными теориями и подходами к проблеме организации темпорального опыта у человека позволило выявить биологическую и культурную обусловленность темпоральных концептов и более сложных концептуальных структур - когнитивных моделей темпоральности, построенных на метафоре движения. Был сделан вывод, что темпоральный опыт неразрывно связан с опытом движения и прежде всего самодвижения, кинестезии, проприоцепции. Специфика двигательной активности человека предопределяет нейрокогнитивные механизмы темпоральности, которые неотделимы от особенностей человеческого мировосприятия. Признаки темпоральности как продукты переработки специфического культурного опыта вторичны, они обусловлены универсальным биологическим опытом движения и восприятия.

Результаты проведенного нами экспериментального исследования показывают, что концептуальные модели, получаемые в результате логико-рационалистического препарирования языка, не идентичны моделям, получаемым при непосредственном обращении к индивиду. Не подтверждается неэгоцентрический характер модели «временной последовательности». Включая высоко корпореальные, эгоцентрические концепты «прошлое», «настоящее» и «будущее», эта модель, по всей видимости, также учитывает корпореальную ось «лево-право». «Лево» относительно Эго ассоциируется с «прошлым», а «право» - с будущим. Подавляющее большинство ответов испытуемых продемонстрировало учет наблюдателя во всех концептуальных опорах. Вместе с тем, эксперимент с участием русских реципиентов четко продемонстрировал субъективное преимущество модели «движущегося Эго». У нас есть основания говорить о доминирующем участии модели «движущегося Эго» в качестве концептуальной опоры, что на наш взгляд, объясняется эгоцентризмом человеческого мышления, фундаментальной ролью перцепции и движения, а также кинестезии и проприоцепции в развитии темпорального мышления человека. Кроме того, мы полагаем, что на более глубинном уровне мышления индивид субъективно не различает эгоцентрические модели темпоральности, выделенные когнитивистами на материале языковых фактов. Скорее, время представляется (и ощущается) как движущееся вместе с наблюдателем - из прошлого в будущее. На глубинном уровне мышления время для человека течет вместе с ним. Исследования нейрокогнитивного механизма темпоральности поддерживают наше предположение.

Таким образом, время для человека имеет глубоко телесное, корпореальное происхождение, что заставляет нас отвергнуть точку зрения, что время - это миф, ментальный конструкт, интеллектуальный артефакт. Мы не согласны, что время имеет объективный, т.е. отдельный от человека характер, и считаем бессмысленным искать время вне человека. Это подтверждает та часть эксперимента, в которой ии., отвечая на вопрос о направлении движения времени, рисовали стрелки. В результате мы получили разнокалиберные стрелки с самым разным направлением. При этом нельзя игнорировать влияние коллективных воззрений. Так, практически все студенты-физики начертили горизонтальные стрелки с направлением слева направо, т.е. воспроизвели «стрелу времени» А. Эддингтона. Иными словами, мы считаем бессмысленным противопоставлять объективное и субъективное время на том основании, что человека пронизывают разные уровни темпоральности: человек - это и физика, и химия, и физиология, и память, и интеллект, и внимание, и эмоции, и язык, и то, о чем, вероятно, наука пока и не догадывается. При этом мы не считаем, что человек - демиург времени: мы являемся неотъемлемой частью мироздания, испытываем развитие, движение, эволюцию, законы которой человечество еще только постигает.

Перспективу дальнейшей работы составляют концептуальные механизмы интеграции продуктов языкового, телесного и культурного опыта индивида, поскольку результаты уже проведенного нами исследования не поддерживают теорию концептуальной метафоры, по которой для понимания темпоральных выражений, построенных на метафоре движения, необходима реактивация пространственных репрезентаций, служащих в качестве опоры для понимания. В определенном смысле Дж. Локк в свое время предвосхитил то, что сегодня подтверждают данные психологии, нейронауки и когнитивной науки в целом, - мысль о том, что время и пространство неотделимы друг от друга, они пронизывают друг друга, но вместе являются единым продуктом корпореального опыта человека и только позже начинают мыслиться раздельно.

ОСНОВНЫЕ ПОЛОЖЕНИЯ ДИССЕРТАЦИИ ИЗЛОЖЕНЫ В СЛЕДУЮЩИХ ПУБЛИКАЦИЯХ

А. Монографии

1. Чугунова С. А. Мысленный образ ситуации как медиатор понимания художественного текста: Монография. - Брянск: РИО Брянского госуниверситета, 2006. - 158 с.

2. Чугунова С.А. «Движение времени» у представителей разных культур: Монография. - Брянск: РИО Брянского госуниверситета, 2009. - 240 с.

Б. Статьи в изданиях, рекомендованных Высшей аттестационной комиссией РФ

3. Чугунова С. А. Эмпирическая корреляция и время // Вестник Московского государственного лингвистического университета. Серия «Лингвистика». Вып. 541. Часть 1. «Языковое бытие человека и этноса: психолингвистический и когнитивный аспекты». - М.: Московский государственный лингвистический университет, 2007. - С. 281-287.

4. Чугунова С. А. Ландшафт времени в различных культурах // «Известия Российского государственного педагогического университета им. А. И. Герцена». - 2008. - № 11 (75) «Общественные и гуманитарные науки». - С. 57-64.

5. Чугунова С. А. К вопросу о концептуальной связи времени и движения // «Известия Волгоградского государственного педагогического университета». Серия «Филологические науки». - 2008. - № 10 (34). - С. 36-40.

6. Чугунова С. А. О роли движения в понимании времени: язык и образное мышление // Вестник Ленинградского государственного университета им. А. С. Пушкина. Серия «Филология». - 2008. - № 5 (19). - С. 135-143.

7. Чугунова С. А. Темпоральные концепты и методы их исследования // Вестник Челябинского государственного университета. Серия «Филология и искусствоведение». - 2009. - Вып. 29. - № 5. - С. 134-142.

8. Чугунова С. А. Концептуальная пространственно-темпоральная метафора в экспериментальных исследованиях // Вестник Поморского университета. Серия «Гуманитарные и социальные науки». - 2009. - Вып. 7. - С. 258-264.

9. Чугунова С. А. Динамическая основа концептуального времени: экспериментальные исследования // Вестник Читинского государственного университета. - 2009. - № 4 (55). - С. 170-175.

В. Другие публикации

10. Чугунова С. А. Эволюция философских истолкований понятия времени // Слово и текст: психолингвистический подход: Сборник научных трудов. - Тверь: Твер. гос. ун-т, 2005. - Вып. 4. - С. 166-175.

11. Чугунова С. А. О языковом аспекте категории времени: психолингвистический подход // Слово и текст: психолингвистический подход: Сборник научных трудов. - Тверь: Твер. гос. ун-т, 2005. - Вып. 5. - С. 136-147.

12. Чугунова С. А. Темпоральный аспект образа ситуации текста // Речевая деятельность. Языковое сознание. Общающиеся личности. ХУ Международный симпозиум по психолингвистике и теории коммуникации. Тезисы докладов. - Москва, 30 мая - 2 июня 2006 г. - Калуга: ИП Кошелев, Изд-во «Эйлос». - С. 338.

13. Чугунова С. А. Понимание грамматического времени: когнитивистский подход // Человек. Природа. Общество. Актуальные проблемы - 14.: Материалы международной конференции молодых ученых 26-30 декабря 2005 г. Часть 1. - СПб.: Изд-во Санкт-Петербургского государственного университета, 2006. - С. 311-315. // http://www.sovmu.spbu.ru/main/conf/man-nat-soc/2006/05.htm pdf-файл

14. Чугунова С. А. Роль аспектуальной информации в процессе понимания художественного текста // Языки и межкультурная коммуникация: Актуальные проблемы филологической науки: Материалы международной научно-практической конференции, 15-17 мая 2006 г. - СПб.: ЛГУ им. А. С. Пушкина. - С. 208-211.

15. Чугунова С. А. Темпоральный аспект образа ситуации текста: предварительные выводы // Слово и текст: психолингвистический подход: Сборник научных трудов. - Тверь: Твер. гос. ун-т, 2006. - Вып. 6. - С.161-168.

16. Чугунова С. А. К вопросу о понимании темпоральных обозначений в тексте // Вестник Брянского госуниверситета: История. Литературоведение. Право. Философия. Языкознание. - Брянск: РИО Брянского государственного университета, 2006. - № 2. - С. 263-268.

17. Чугунова С. А. Темпоральные концепты: возможный формат репрезентации // Лингвистический научно-практический вестник факультета иностранных языков Брянского государственного университета. - Брянск: РИО Брянского госуниверситета, 2006. - Вып. 2. - С. 85-90.

18. Чугунова С. А. К вопросу о природе времени // Проблемы прикладной лингвистики: Сборник статей Международной научно-практической конференции. - Пенза: Пензенский государственный педагогический университет; Приволжский Дом знаний, 2006. - С. 232-234.

19. Чугунова С. А. Происхождение времени (выборочный обзор книги В. Эванса “The structure of time: Language, meaning, and temporal cognition”, 2004) // Вестник Тверского государственного университета. Серия «Филология». Выпуск «Лингвистика и межкультурная коммуникация». - Тверь: Твер. гос. ун-т, 2006. - Вып. 6. - № 3 (20). - С. 121-132.

20. Чугунова С. А. Особенности понимания темпоральных языковых стимулов в художественном тексте // Англистика XXI века: Материалы III Всероссийской научной конференции; 24-26 января 2006 г. - СПб.: Филологический факультет Санкт-Петербургского госуниверситета, 2007. - С. 234-239.

21. Чугунова С. А. Метафора и время // Психология когнитивных процессов: Материалы Всероссийской научно-практической конференции. - Смоленск: Смоленский гуманитарный университет; Универсум, 2007. - С. 140-148.

22. Чугунова С. А. Темпоральное мышление: от чувственного опыта к языку // ХП Державинские чтения. Институт филологии: Материалы научной конференции преподавателей и аспирантов. Февраль 2007 г. - Тамбов: Изд-во Тамбовского государственного университета им. Г. Р. Державина, 2007. - С. 191-193.

23. Чугунова С. А. Концептуализация времени // Язык. Коммуникация. Культура: Сборник материалов Всероссийской научно-практической электронной конференции (19-28 февраля 2007 г.). - Курск: Курский государственный медицинский университет, 2007. - С. 6-12.

24. Чугунова С. А. Концептуализация времени: культурный опыт // Проблемы концептуализации действительности и моделирования языковой картины мира: Сборник научных трудов. - Архангельск: Поморский государственный университет, 2007. - Вып. 3. - С. 98-106.

25. Чугунова С. А. Образ времени в различных культурах // Вестник Тверского государственного университета. Серия «Филология». Выпуск «Лингвистика и межкультурная коммуникация». - Тверь: Твер. гос. ун-т, 2007. - Вып. 7. - № 12 (40). - С. 139-151.

26. Чугунова С. А. Различные подходы к проблеме концептуализации времени // Лингвистический научно-практический вестник факультета иностранных языков Брянского госуниверситета. - Брянск: РИО Брянского государственного университета, 2007. - Вып. 3. - С. 81-88.

27. Чугунова С. А. Что раньше - чистый четверг или страстная пятница? // Слово и текст: психолингвистический подход: Сборник научных трудов. - Тверь: Твер. гос. ун-т, 2007. - Вып. 7. - С. 141-151.

28. Чугунова С. А. В пространстве времени: культурно-биологический аспект проблемы // Вестник Тверского государственного университета. Серия «Филология». Выпуск «Лингвистика и межкультурная коммуникация». - Тверь: Твер. гос. ун-т, 2007. - Вып. 9. - № 24 (52). - С. 146-158.

29. Чугунова С. А. «Стрела времени» в сознании носителей русского языка // Языковое бытие человека и этноса: когнитивный и психолингвистический аспекты: Материалы IV Международных Березинских чтений. Выпуск 14. - М.: ИНИОН РАН, МГЛУ, 2008. - С. 270-277.

30. Чугунова С. А. Образ времени в различных культурах: обзор // Вопросы психолингвистики. - 2008. - № 7. - C. 122-129.

31. Чугунова С. А. Темпоральность через призму корпореального опыта // Язык. Коммуникация. Культура: Сборник материалов Всероссийской научно-практической электронной конференции с международным участием (21-28 января 2008 г.). - Курск: Курский государственный медицинский университет, 2008. - С. 261-266.