Тюркизмы как объект описания русской исторической лексикографии

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Тюркизмы как объект описания русской исторической лексикографии

Словари служат основным средством определения тех или иных понятий с наиболее общепринятых точек зрения. Несмотря на то, что процесс непрерывного варьирования лексических единиц в языке становится неизбежным, тем не менее, в каждом периоде времени возникает необходимость унифицировать языковые формы, что в результате предполагает сокращение вариантных единиц, узаконив, таким образом, в лексикографических изданиях один из вариантов и определив его в качестве литературной нормы.

Как известно, основными признаками нормы являются системность, устойчивость и общественное признание. Однако данные признаки в современном русском языке реализуются применительно к нормам орфографии, орфоэпии и грамматики. Другая ситуация наблюдается в лексике и словообразовании. Так, например, если обратиться к современному русскому языку, то многие языковые единицы, такие как текучка, заочка, обменник, комок и мн. др., имеют признак системности, устойчивости, порой являются традиционным способом словообразования, не нарушающим процесса коммуникации, но не все из них заслуживают общественного признания. Общественное признание не всегда считается надежным критерием нормы, тем более, что на литературный язык и на фактор общественного признания языковых единиц сильное воздействие оказывают средства массовой информации. Вследствие этого изменяется не только сам язык, но и культура тех, кто на нем говорит. Особенно остро ощущается проблема языковой нормы в настоящее время, которую Н.И. Гайнуллина называет «нормой переходного периода», отмечая следующие факты: «новые для носителей литературного языка варианты (хороши они или плохи, красивы или безобразны, эстетичны или нет), представляются уже своеобразной «нормой» для узуса, хотя еще не нормой (без кавычек) для литературного языка в целом, поскольку, чтобы стать таковой, подобную «норму» (именно норму в кавычках) нужно еще формально узаконить, т.е. кодифицировать, сделав ее достоянием всех носителей языка» [1; 27].

Современная лексикография и большой объем изданных текстов древней письменности позволяют лучше изучить историю, ареал распространения тех или иных лексических явлений. В трудах выдающихся ученых - В.В. Виноградова, С.И. Ожегова, Ф.П. Филина, А.М. Бабкина и других - разрабатываются общие и частные проблемы теории и практики лексикографии. Важно отметить, что современная лексикографическая наука прежде всего связана с именем выдающегося ученого Л.В. Щербы.

Еще в древний период развития языка существовало понятие о норме, кодифицированности литературного языка, поскольку уже в самых первых словарях дается попытка упорядочить лексику. В этом отношении следует указать на исторические словари - особый вид лексикографических изданий, при создании которых большие трудности вызывает описание развития слова в течение определенного исторического периода.

В истории лексикографии выделяются следующие наиболее ранние направления древней лексикографии: 1) словари-ономастиконы, 2) словари символики (приточники), 3) словари славянорусские, 4) словари-разговорники, которые складываются в период XIII-XIV вв. [2; 3].

Вопросы, касающиеся лексикографического оформления слов в памятниках русской письменности, «возможности воссоздания истории слова в словарях исторического цикла и конкретные формы решений в Словаре русского языка XI-XVII вв.» [3; 2] отражены в многочисленных научных трудах. При изучении явления вариативности в памятниках письменности возникает закономерный вопрос, касающийся лексикографической маркированности вариантов слов и способа их подачи в словарном контексте. Невозможно искусственно избавиться от вариативности и отразить в словарях лишь один из способов выражения определенного понятия (содержания), обходя другой. «Работа переводчиков, справщиков, копиистов, отраженная и закрепленная в азбуковниках, предназначалась уже не только для читателей рукописных книг, а приобретала профессиональный смысл, как подчеркивает Л.С. Ковтун: «Варианты приводились для того, чтобы показать. из каких материалов был сделан выбор. Тем самым давалось обоснование этого выбора, но вместе с тем предоставлялась возможность пересмотреть его, уточнить при переписке или новом переводе достигнутый результат» [4; 36].

Перед лексикографами, работающими над Словарем русского языка XI-XVII вв., возникают вопросы, связанные со способами подачи слов в словаре и выбором заголовочной формы слова словарной статьи при множестве вариантов написаний заимствованных слов в текстах XI-XVII вв. Считая, что в настоящее время вполне возможно на основе материала Словаря русского языка XI-XVII вв. создание исторического тематического словаря, М.И. Чернышева отмечает проблемы, возникающие в связи с широкой вариативностью лексических единиц. По ее мнению, в процессе исследования обнаруживаются специфические проблемы, которые должны решаться по мере разработки тематического исторического словаря. Приведем несколько примеров лексических вариантов тюркизмов, обнаруженных в ходе анализа выпусков Словаря: абабъ-обабъ, абаса-обаса; абызъ-абаз-обызъ-абыс-афызъ-афазъ; ага-ога; азямъ-озямъ; алачуга-олачюга-лачюга; алафа-олафа; алмазъ-олмазъ; алта-басъ-олтабасъ; аманатъ-омонатъ; атласъ-отласъ; аргамакъ-оргамакъ-аргумакъ; рундук-орондук-урундук и т.д. В результате фонетических субституций тюркизмы в русском языке приобретают различные формы, которые отражаются в памятниках русской письменности. Так, например, вследствие контаминации появляются варианты - улусъ-влусъ и др., диссимиляции - жемчугъ-женчуг-женчюгъ-жумчуг-жемчюг-ямчуг; байрамъ-баграмъ; бурметь-барметь; балабанъ-болобанъ; бай-ракъ-бойракь-буеракь-буяракь; евшанъ-емшанъ; изюм-изум; конак-канакъ; сакма-сокма и т.д., метатезы - муксунъ-мускунъ, гиперкоррекции - буравъ-буровъ-буравень-буравль-буровль; крагуй крагуилъ-крагуе; немотивированных замен - бекь-бегъ-бекечь-бекешъ; ичетыги-ичеготы-ичедоги-ичетоги-ичитыги; кумганъ-кулганъ-кунганъ-кунгал-куббанъ-купбан-куганъ-курганъ-кубганъ; сандалъ-саигдал-сандалия и др. Наблюдается вариативность производных слов, возникшая вследствие метатезы, например: аргамачный-аграмачный, диссимиляции - жемчужный-жемчюжный-женчюжный, паллатализации - кинжалище-чингалище-чинжалище-чинжанище и т.д. При решении проблемы включения тюркизмов в Словарь русского языка XI-XVII вв. лексикографы опираются на три фактора: «источник и время заимствования, а также особенности функционирования заимствованного слова в языке» [5; 132].

Иллюстративный материал, представленный в словарных статьях заглавными словами, которыми являются тюркизмы в Словаре русского языка XI-XVII вв., можно разделить на два типа: к первому относятся контексты, в которых содержатся пояснения анализируемого слова и подобраны русские соответствия, ко второму - контексты, в которых представлен сам факт наличия анализируемого слова в каком-либо памятнике, например:

Изюмъ. 1. Виноград. Лозия же виноградъ есть, изъ него же ягоды виноточны, глаголемы по та-

тарски изюмы, а по писанию гроздие (М. Гр. неизд. III, 96. XVI в.) 2. Изюм. Куплено…………………. пуд изюму

(Кн. Ивер. м. I, 50 об. 1666 г.).

По свидетельству Г.А. Богатовой, близковариантные написания объединяются в случаях, когда два слова имеют контекстно близкие иллюстрации [3; 123]. Следует отметить, что здесь не учтена многозначность одного из слов. Например, можно отметить следующую подачу слова кулдакъ с пометами в историческом словаре:

Кулдакъ. Залив. И толмачи, и кречатники подводы наймовали отъ Тарковъ до Аксальского кул-дака на семьдесятъ верстъ. Перс. д., 570. 1621 г. - Ср. култукъ.

Култукъ. 1. Залив, рукав (ср. тюрк. qoltuk). Отъ Тарковъ де Оксайской култукъ семдесятъ верстъ. Посольство Барятинского, 488. 1619 г. Култукъ называютъ самыи край узкой Байкалского моря. Спафарий. Сибирь, 120. 1675 г. 2. Мыс. Первое де [место для города] противъ Роздорного острова, на другой стороніі рііки Дону… на матеромъ берегу… А вошло де то міісто култукомъ, а міісто де высоко… и городу де въ томъ м?ст? быть мочно. Дон. д. III, 796. 1648 г. - Ср. кулдакъ.

Как видно из приведенных примеров, в словарных статьях имеются отсылочные пометы как «ср.». В Словаре подобные пометы к тюркизмам встречаются в большом количестве. Приведем другие примеры с пометой «Ср.»:

а) Бекъ (бегъ). Титул высших чиновников, а также дворян - помещиков у тюркских народов.

И Булатъб?гъ послалъ… къ ширванш?б?гу: что судно руское разбило подъ Тархи (Х. Афан. Никит.,

12. XV-XVI вв. ~ 1472 г.); А были де они съ братомъ вм?ст? въ Книну въ полону года съ три, по рус-

ки у боярина, а по турски бекъ (ДАИ Х, 142. 1682 г.) - Ср. бекечь.

б) Визирь (везирь, вязирь). Визирь. Арсений ходилъ къ Шавкалу, и вшедъ въ палату… хот?лъ

dicnbnra пониже иныхъ, и онъ вел?лъ выше вс?хъ подъ визиремъ. Арс. Сух. Проскинитарий, 117.

1653 г. В?домо великому государю ихъ Ибрагимъ Султанову величеству и ему большому везирю Аз-

земъ Мустаф? паш? и вс?мъ пашамъ самимъ подлинно, что донские казаки издавна воры, зб?жали

отъ смертные казни. Нак. Милосл., 38. 1643 г. Убито турковъ 10.000 или 12.000, межъ которыми ве-

ликой вязирь и янычарской ага. Петр, I, 197. 1697 г. - Ср. возырь.

В Словаре русского языка XI-XVII, кроме указанной выше пометы, встречаются также иллюстративные материалы, включающие слова с пометами [вар.] или [по вар.], например, тюркизм киндякъ, который имеет варианты кондикъ, кандакъ (канъдакъ), киндядь, киндяки в следующем фрагменте из «Хожения за три моря Афанасия Никитина» отражается с пометой: Камбаят же пристанище Индийскому морю всему, а товаръ в нем все д?лают алачи, да пестреди, да киндяки [по вар.] да чинят краску нил (Х. Афан. Никит., 42. XVI в. ~ 1472 г.). Такая помета в Словаре возникла из-за существования слова киндякъ в различных списках «Хожения.» в нескольких вариантах: А брати ему дворовая пошлина… съ бархату со всякого, доброго и съ худого по полуденг?, а съ зуфи съ мухояру по полуденг?, а съ косяка полденги жъ, а съ дву кондиковъ полденги жъ (СГГД П, 89. 1586 г.). А с ним [татарином] принесли… женскую татарскую култю, что жонки татарки носят на голов?, покрыта чор-ным киндяком (Астрах. а., №2869, сст. 37. 1654).

Приведем другие примеры с пометой [вар.] в Словаре русского языка XI-XVII вв.: Князи и уланы, и мирзы [вар.: мырзы, мурзы] и ички (Кн. Степ., 641. XVI-XVII в. ~ 1560 гг.). А на подолъ идучи во град? Иерусалим? была церковь греческаа, а нын? Срацинскый мизгитъ [вар. мизгить] (Ник. Лет.XI, 107).

Таким образом, пометы [вар.], [по вар.] свидетельствуют о наличии у лексемы вариантов в других списках данного памятника или же вообще в памятниках различных жанров указанного периода.

В словарных статьях Словаря русского языка XI-XVII вв. предпринята попытка отразить все орфографические колебания в написании тюркизмов. Так, в заглавии словарной статьи может быть представлено несколько вариантов написания. Например, тюркизм атаман зафиксирован в памятниках XIII в. в оппозиции ватаманъ, который постепенно вытеснен словом атаманъ и вариантами в виде атоманъ, отоманъ. С XVI в. форма атаманъ становится господствующей в русских памятниках [5; 126]. Однако в историческом словаре имеются две разные статьи на слова ватаманъ с его производными и атаманъ. В заголовочное слово словарной статьи в СлРЯ XI-XVII вв. попадает форма атаман, а ее варианты представлены в скобках. Можно показать это на примере следующего слова: Аталыкъ (атолыкъ). Сановник, визирь. Янгурч?й мурза отъ себя послалъ съ ними ко отцу своему атолыка своего Елтонайка Бекунбетева (Дон. д. II, 17. 1640 г.); А бояр де называют они ата-лыками, служилых людей узбеками (Гр. Хив. Бух., 266. 1695 г.).

При выборке лексических вариантов из СлРЯ XI-XVII вв. важно не только само слово и его определение, а все содержание контекста. И.И. Макеева в своих исследованиях в качестве замечания к создателям Словаря русского языка XI-XVII вв. высказывает предположение, что в данном источнике было бы лучше дать в алфавитном порядке слово, а в скобках все имеющиеся его варианты, так как в этих многотомных лексикографических изданиях слова и их варианты по алфавиту удалены друг от друга, варианты же имеют отсылочное определение типа «то же, что.». Проведенное исследование подтверждают наблюдения И.И. Макеевой, так как при работе со Словарем были выявлены случаи подачи вариантов тюркизмов, которые оказались в разных томах.

В том, что «формирование заголовочной строки, в частности выбор заголовочной формы слова, при такой вариативности представляет собой актуальную и острейшую проблему для исторической лексикографии, нетрудно убедиться, ознакомившись с теми аргументами и обоснованиями, которые лежат в основе лексикографических решений, предлагаемых словарями, проектами, инструкциями последнего времени», отмечает Г.А. Богатова [3; 128].

Обобщение существующих классификаций (в том числе учитывается классификация лексических вариантов Л.П. Жуковской) позволило выделить 2 типа лексических вариантов тюркизмов. К первому типу относятся варианты фонематические - однокоренные слова, имеющие различия на фонемном уровне. Данный тип лексических вариантов связан с различным написанием слов только в памятниках письменности, поэтому все разновидности вариантов слова отражены в историческом словаре. В современном русском языке из большого вариативного ряда некоторых тюркизмов применяется только единственный закрепившийся в качестве нормированного вариант, например: бога-тыръ-багатыръ-богатуръ-баатыръ-батыръ; буравъ-буровъ-буравень-буравль-буровль; жемчугь-женчуг-женчюгь-жумчуг; зендень-зендянь-зендель-зендь-зендянца; тулумбазъ-тулумбасъ-тулунбасъ-доулбазъ и т.д.

Подобное явление вариативности редко встречается в современном русском языке.

Второй тип вариантов обозначен как собственно-лексические варианты - это слова, лексическое различие которых состоит в том, что определенное понятие в памятниках русской письменности выражается словами, отличающимися внешней формой, например: баиса-басма; изюм-виноград; караван-флот; коранъ (куранъ) - алкоранъ и т.д. Характерной особенностью данного типа вариантов является то, что слова, свободно варьируемые в различных памятниках письменности, со временем могут вступать друг с другом в синонимические отношения.

Фактический материал показывает, что тюркизмы как объект описания русской исторической лексикографии вызывают «немалые проблемы» в создании словарных статей и каждого выпуска словаря. Трудно дать исчерпывающий ответ на вопрос: почему в языке остается тот или иной вариант слова? Но, тем не менее, смеем утверждать, что в синхронном срезе вариативность есть норма литературного языка, в диахроническом - ее становление. Тюркизмы в русском языке, прежде чем прочно войти в его лексический состав, на протяжении нескольких веков пережили длинный путь в истории языка - от лексической вариативности к норме.

Список литературы

лексикография письменность литературный

1. Гайнуллина Н.И. Норма и узус: точки соприкосновения // Проблемы лингвистики начала XXI века: Материалы II респ. науч.-практ. конф. - Караганда: Изд-во КарГУ, 2004. - 288 с.

2. Ковтун Л.С. Лексикография в Московской Руси XVI - начала XVII вв. - Л.: Наука, 1975. - С. 7.

3. Богатова Г.А. История слова как объект русской исторической лексикографии. - М.: Наука, 1984. - 255 с.

4. Ковтун Л.С. Древние словари как источник русской исторической лексикологии. - Л., 1977. - С. 8 // Богатова Г.А. История слова как объект русской исторической лексикографии / Отв. ред. Д.Н. Шмелев. Изд. 2-е, доп. - М.: Изд-во ЛКИ, 2008. - С. 36.

5. Романова Г.Я. Иноязычная лексика в историческом словаре (на материале тюркских заимствований) // Теория и практика русской исторической лексикографии. - М.: Наука, 1984. - С. 132.

Размещено на Allbest.ru