Русская лексика в английском газетном тексте: способы передачи национально-культурного компонента (на материалах газеты The Moscow Times)

Раздел 3.1. озаглавлен «Раскрытие денотативной информации путем конкретизации словарного значения». В нем рассматриваются примеры передачи НКК с помощью приема конкретизации, который позволяет более подробно раскрыть смысловую, денотативную, семантическую информацию русской культурной реалии.

В структуре лексического значения выделяется несколько макрокомпонентов (которые часто называют также «значениями»). Это прежде всего предметно-логическое значение лексической единицы, ее способность обозначить определенный класс объектов, которое именуется денотативным.

Чтобы показать, каким образом журналист пытается передать НКК слова, в диссертации проводится сопоставление словарного определения слова с тем толкованием, которое дает автор статьи в газете. Для сравнения были взяты такие словари, как Oxford Russian Dictionary, Third edition, Oxford University Press, 2000. (ORD); Д.И. Ермолович, Т.М. Красавина. Новый большой русско-английский словарь. М., Русский язык, 2004. (НБРАС); А.Л. Бурак, М. Берди, В.С. Елистратов. Дополнение к русско-английским словарям. М., 2001 (ББЕ); The Dictionary of Russia, составленный В.В. Кабакчи и содержащий около 2500 разнообразных англоязычных обозначений элементов русской культуры. СПб., 2002.

В русском языке используется большое количество эмоционально маркированных аффиксов, которые не понятны людям западной культуры и не могут быть адекватно переданы средствами английского языка. Рассмотрим те языковые единицы, появление которых обусловлено внутренними законами развития языка, т.е. лингвистическими причинами. Сосредоточим внимание на словах, образованных с помощью суффикса - к- : кружок, ракушка, маршрутка, качалки.

Сравним принципы интерпретации денотативного значения и НКК для слов «кружок» и «маршрутка». Слово «кружок» Оксфордский словарь определяет так: study group; circle, club. Словарь, естественно, дает толкование значения этого слова, в то время как автор статьи раскрывает его культурную коннотацию: «like all good mothers you take them to a varied selection of kruzhki, or extracurricular groups held in Culture Palaces or Pioneer Houses» [20.2.1998]. Слова «маршрутка» в Оксфордском словаре пока нет. НБРАС определяет его следующим образом: minibus, fixed route taxi. Журналист в статье пытается передать положительную коннотацию «маршрутки»: «…the Gazel minibus that zips them around town a bit faster than public transportation».

Конкретизация значения помогает раскрыть НКК таких слов-реалий, как конка, «морж», «мигалки», повремянка, посиделки, частушки.

В разделе 3.2. - «Передача НКК эмоционально-экспрессивного характера» рассматриваются примеры передачи НКК путем расширения словарного определения на экспрессивном уровне. Определяется степень лексико-семантической соотнесенности вводимого русского слова-реалии и его перевода-комментария при толковании таких слов, как прихватизация, заказуха, лохотрон, тусовка, паленые, разборка, совок.

При передаче экспрессивной функции ставится задача достижения экспрессивного эквивалента, то есть создания в процессе межъязыкового общения такой ситуации, при которой эмоциональная реакция Получателя текста перевода могла бы соответствовать эмоциональной реакции Получателя текста оригинала. При переводе ярких эмоционально окрашенных слов, особенно в тех случаях, когда денотативное значение отходит на второй план, уступая место экспрессии, журналист идет по пути снижения экспрессии и замены эмоционально окрашенных слов на нейтральные с целью повышения точности передачи НКК. Это особенно справедливо при передаче таких неологизмов и экзотизмов, как налево, клево, круто, телки, классный и т.д.

Все переводы подобных слов, данные в газете, снижают экспрессию, иногда давая функционально-коммуникативный аналог, но чаще используя нейтральный стиль. Можно утверждать, что авторы статей, вводя русские слова, где денотативная функция отступает на задний план, уступая место функции экспрессивно-оценочной, пытаются передать НКК нейтральным стилем, который дает лишь опосредованное представление о яркости слова.

В разделе 3.3. «Раскрытие НКК социолокального (стилевого, социогеографического) характера» анализируются примеры раскрытия НКК с помощью расширения значения словарной единицы слов, которые несут социолокальную информацию, а также жаргонизмов. Проводится сравнительный анализ с целью определить степень семантической соотнесенности таких слов, как зачистка, контрактники, дедовщина, полярки, отблагодарить, смотрящий.

В разделе 3.4. «Раскрытие НКК фонового характера» рассматривается «фоновая окраска» слова, показано, как западный журналист пытается передать фоновую информацию таких слов, как дружинники, буржуйка, доходные дома, община, вертушка, народное гуляние, чугунка, шоколадники, харбинцы, эрмитажники.

Раздел 4 озаглавлен «Раскрытие НКК: лингвокультурологический комментарий (описательный перевод)». В нем рассматриваются примеры раскрытия НКК путем поясняющего, комментирующего, интерпретирующего перевода, когда журналист дает социокультурный комментарий, «имеющий целью обеспечить наиболее полное понимание текста и восполнить недостаток фоновых знаний у читателя» (Тер-Минасова, 2004. С. 113.).

При переводе сопоставляются не только два языка, но и две культуры в широком понимании этого слова. В задачу журналиста поэтому входит не только нахождение эквивалентных соответствий, но и предоставление западному читателю необходимых пояснений, когда на пути правильного восприятия целей общения стоят межкультурные различия.

Исследователи отмечают, что культурно-исторический и историко-лексикологический комментарий произведений художественной литературы и публицистики раскрывает фоновые знания, актуальные для того или иного исторического периода (шестидесятники, передвижники, эрмитажники, харбинцы), исторически обусловленные коннотативные осмысления известных слов и словосочетаний, характерные для конкретной эпохи, для определенной социальной среды (потемкинские деревни, стиляги, репетитор, райцентр, ледянка).

В разделе 4.1., который носит название «Лингвокультурологический комментарий: передача денотативной информации», анализируются примеры передачи НКК с помощью социокультурного комментария. Рассматриваются реалии, отражающие государственное устройство: державность, государственничество, государственник, а также общеупотребительная лексика: репетитор, ледянка.

Исходя из необходимости добиться адекватного понимания западным рецептором образов, ассоциаций, символов, связанных с культурно-этническими особенностями жизни в России, западный журналист делает упор на объяснение культурных реалий с помощью ссылок и примечаний.

В разделе 4.2. «Лингвокультурологический комментарий: передача эмоционально-экспрессивной информации» анализируются примеры передачи эмоционально-экспрессивно-оценочного компонента реалии. Рассматриваются слова долгострой, коммуналка, хрущевка.

Слова с ярко выраженной коннотацией объединяет то, что в основе их добавочного экспрессивно-оценочного осмысления лежат ассоциации, различные по своему характеру, но национально-самобытные, вызывающие в сознании носителей языка реалии, предметы, понятия, обозначаемые соответствующими словами.

В разделе 4.3. «Лингвокультурологический комментарий: передача НКК социолокального характера» анализируются такие реалии, как жилплощадь, а также «культурно непереводимые» концепты - душевность, быт, соборность. Здесь мы сталкиваемся с несовпадением культурного компонента, национально-специфических коннотаций лексических эквивалентов в русском и английском языках, с различиями в восприятии носителями разных языков одних и тех же реалий, явлений и т.п.

В разделе 4.4. «Лингвокультурологический комментарий: раскрытие НКК фонового характера» рассматриваются следующие реалии: потемкинские деревни, Передвижники, Домострой, шестидесятники, стиляги, Чебурашка, строганина, старцы.

На фоне английской речи во всех книжных заимствованиях данного типа особо выделяется присущая им историческая, фоновая, локальная информация.

Попытки журналистов дать подробный культурологический комментарий таких слов и выражений, как Новгородское Вече, опричнина, Последний звонок, Прощание славянки, разночинцы, стрельцы, тамада и т.д., нуждаются в дальнейшем исследовании.

В качестве примеров, отражающих используемые принципы анализа, приведем словосочетания «Новгородское Вече» и «тамада».

Новгородское Вече

Во фрагменте из номера за 01.03.2002, который будет процитирован ниже, толкование расширяется за счет приведения дополнительных сведений историко-энциклопедического характера, видоизмененных при смещении из нейтрального регистра в сферу позитивной коннотативности, что подкрепляется и общим контекстом статьи, описывающей Новгород как один из интереснейших туристических объектов. «Novgorodian Veche - which preceded contemporary legislative assemblies and parliaments <…> Made up of members of the local aristocracy, the Veche was meant to deal with crucial issues, such as legislation and military matters. In particularly important cases, all citizens of Novgorod were called to take part in the Veche».

Тамада

Толкование этого слова в статье от 06.02.2002 организовано за счет дополнения собственно буквального перевода «a toastmaster» литературно-стилизованным «притчеобразным» фрагментом, органично включающимся в структуру статьи, написанной в традиции «литературных путешествий». В данном случае перед автором стояла задача поэтизации определенных форм национального бытового уклада: «tamada, or toastmaster, is appointed by the host or the guests. The tamada must be quick-witted and humorous, but also philosophical. A successful tamada will have a high tolerance for alcohol, as he is expected to down his drink at every toast, as well as to keep order at the table».

Раздел 5 озаглавлен «Прагматическая адаптация при раскрытии НКК культурозначимой лексики».

Помимо учета денотативной и коннотативной функции при передаче смысловых и эмоционально-экспрессивных оттенков значения журналист не может не принимать во внимание и такой важный компонент, как прагматический. Важность учета прагматического компонента обусловлена различиями в культурно-исторических традициях русского и западного общества. Стремясь перевести русское слово на английский язык, автор статьи соизмеряет внеязыковую реакцию на переводимое (интерпретируемое) им слово со стороны получателя с реакцией получателя, воспринимающего его ИЯ.

Как указывает А.Д. Швейцер, «прагматический фактор является одним из наиболее важных «фильтров», определяющих не только способ реализации процесса перевода, но и сам объем передаваемой в переводе информации» (Швейцер, 1973. С. 244).

Н.К. Гарбовский справедливо отмечает, что большинство трансформационных операций обусловлено прагматикой. Необходимость передачи в переводе коммуникативного значения исходного текста вопреки асимметрии языковых и культурных систем и определяет целесообразность самых различных переводческих преобразований (Гарбовский, 2004. С. 397).

Учет прагматического значения нередко влияет на передачу других значений. Это естественно, так как между денотативным и коннотативным значениями слов существует тесная органическая связь.

Как указывает А.Д. Швейцер, «в практике перевода коннотативные значения наслаиваются на денотативные, а между семантическими и прагматическими компонентами содержания существует неразрывная связь» (Швейцер, 1973. С. 77).

В лингвистической литературе прагматический аспект перевода рассматривается с различных точек зрения. Особое значение имеет требование прагматической адаптации перевода с целью обеспечить равенство коммуникативного эффекта в оригинале и переводе. При анализе смысловых отношений между оригиналом и переводом западный журналист должен учитывать, вызывает ли слово у ПР те же ассоциации, что и у ИР.

В.Н. Комиссаров выделяет три вида прагматической адаптации, призванных либо воспроизвести прагматический потенциал оригинала, либо видоизменить его.

Первый вид прагматической адаптации имеет целью обеспечить адекватное понимание сообщения рецепторами перевода (РП).

Ориентируясь на западного рецептора, журналист учитывает, что реалия, вполне понятная русскому читателю, может быть непонятна западному рецептору, вследствие отсутствия у него необходимых фоновых знаний. Такая адаптация обеспечивает адекватное понимание реалии, и ее можно считать лингвистической. Отметим разобранные выше случаи культурной адаптации, призванной обеспечить одинаковую реакцию читателей оригинала и перевода: кружки, ракушка, маршрутка, контрактники, дружинники, буржуйка и т.д.

Наглядным примером адаптации первого типа является слово дюрасель. Автор одной из статей поясняет, что теоретически перевод должен был быть дурасель, что невозможно в русском варианте (22.07.1997).

Во втором случае журналист ориентируется не на усредненного, а на конкретного рецептора и на конкретную ситуацию общения, стремясь обеспечить желаемое воздействие. Для прагматической адаптации этого типа характерно отсутствие ориентации на оригинал. Стремясь выполнить прагматическую задачу, журналист отказывается от достижения максимальной эквивалентности. В качестве примеров прагматической адаптации этого типа анализируются слова хозяйственник, мужик, менты, домохозяйка, целинники, проводница, афганцы и т.д.

Сопоставительный анализ комментирования культурозначимой лексики обнаруживает много случаев, когда журналист стремится добиться или избежать определенного воздействия на ПР. Именно прагматическая установка автора определяет, какая функция будет решающей при раскрытии НКК таких слов, как гаишник, двор, детские дома, мужик, мент, номенклатура, спецназ, техосмотр, хозяин, ремонт, трудовая книжка и т.д.

Особенно интересны в плане раскрытия прагматического потенциала значения случаи смены коннотаций у таких слов, как мужик, мент, знахарка.

Весьма разнообразны причины применения прагматической адаптации третьего типа, когда журналист ставит перед собой какую-то «экстрапереводческую» задачу, продиктованную политическими или личными соображениями, не имеющими никакого отношения к переводимому слову-реалии. В этом случае журналист стремится навязать свое отношение к реалии, вызвать резко негативную реакцию у ПР. Подобная тенденция ведет к полному искажению значения слова. Такие реалии, как детдом, знахарка, интернат, прописка, трудовая книжка, шесть соток, подвергаются прагматической адаптации третьего типа.

Приведенные примеры убедительно показывают, что в случае конфликта между семантической и прагматической эквивалентностью журналист добивается прагматической эквивалентности, принося в жертву семантическую.

В заключении подводятся итоги исследования, обобщаются выводы, сделанные на основе анализа материала.

Выводы, сделанные по итогам исследования, могут быть кратко сформулированы следующим образом:

1. Систематизация материала транслитерированных русскоязычных вкраплений в текстах газетных статей The Moscow Times позволяет выявить вариативность / динамичность в использовании такого рода лексем, что определяется хронологической расширенностью анализа (1996-2008 гг.); жанровой спецификой газетных текстов (в первую очередь рассмотрены статьи типа «features»); возможностью проецировать общестилистическую классификацию на рассматриваемую лексическую группу.

2. По отношению к рассматриваемому объекту исследования трактовка понятия «перевод» является специфичной, так как, во-первых, не существует текста оригинала, а во-вторых, принципы реализации словарного толкования не соотносимы с задачей журналиста, предлагающего скорее субъективированный лингвокультурологический комментарий к лексической единице.

3. Соответственно, раскрытие содержания национально-культурного компонента лексемы происходит сначала за счет собственно «перевода», конкретизирующего денотативное содержание, но впоследствии дополняется развернутым в «мини-текст» культурологическим комментированием.

4. Типичная схема «мини-текста», сформированного вокруг переводимой русскоязычной единицы в The Moscow Times, выглядит следующим образом: латинская транслитерация - буквальный перевод, отражающий денотацию лишь в наиболее общем виде, - лингвокультурологический комментарий, используемый в роли основного средства передачи НКК, - субъективное «расширение» комментария, отражающее личную позицию журналиста и иногда не связанное собственно с передачей лексического значения.

5. Разграничение используемых применительно к объекту исследования терминов безэквивалентная лексика, фоновая лексика и реалии основывается на принципиальной разнице в их категориальной принадлежности: реалии - объекты / понятия / соотношения, существующие во внеязыковой действительности; фоновая информация - совокупность социально-культурных национально-специфичных сведений, а безэквивалентная лексика - это отражения национального компонента в собственно языковой реальности.

6. В исследовании приводятся многочисленные примеры семантических модификаций при передаче значения русской лексической единицы в тексте на английском языке. В частности, возможны такие случаи, когда эмоционально-экспрессивный компонент лексемы в той или иной степени нейтрализуется для акцентуации специфики НКК.

Помимо этого, необходимо отметить, что фактические материалы, систематизированные в настоящей диссертации, могут быть применены / учтены при составлении различных лексикографических текстов: толковых словарей русского языка (журналист, как и лексикограф, стремится дать наиболее емкое и доступное даже для иноязычных реципиентов толкование); словарей / глоссариев, посвященных языку средств массовой информации; лингвокультурологических словарей (необходимо отразить специфику восприятия явлений русской культуры «внешним» реципиентом); англо-русских и русско-английских словарей (билингвистический словарь может быть дополнен развернутыми толкованиями / комментарием).

По теме диссертации опубликованы следующие работы

лексика англоязычный прагматический адаптация

1. Иностранный язык в профессиональном образовании и деятельности политолога // Вестник Московского университета. Серия 12. №5. 2001. С. 45 - 47.

2. Русская лексика в английском газетном тексте: проблемы передачи национально-культурного компонента // Вестник Московского университета. Серия 19. Лингвистика и межкультурная коммуникация. №2. 2008. С. 177-183.

3. «…Спотыкаешься о культуру» // Россия и Запад: диалог культур: 10-я юбилейная международная конференция. М.: Центр по изучению взаимодействия культур МГУ, 2004. Выпуск 12. С. 122-139.

4. Русская лексика в английском газетном тексте: проблемы передачи национально-культурного компонента // Россия и Запад: диалог культур: 11-я международная конференция. М.: Центр по изучению взаимодействия культур МГУ, 2005. Выпуск 13. С. 145-149.

5. Комментарий как способ передачи национально-культурного компонента русской лексики в английском газетном тексте // Языки в современном мире. М., МГУ, 2006. С. 553-558.

6. Русская лексика в английском газетном тексте: способы прагматической адаптации // Английский язык на гуманитарных факультетах. Теория и практика. Факультет иностранных языков и регионоведения МГУ имени М.В. Ломоносова. Вып. 2. М., 2008. С. 108-116.

Размещено на Allbest.ru