Языковая картина мира баллад лирического характера

Размещено на http://www.allbest.ru/

Языковая картина мира баллад лирического характера

Т.И. Воронцова

Языковая картина мира - это естественный для мыслительно-языковой деятельности продукт сознания, который возникает в результате взаимодействия мышления, действительности и языка как средства выражения мыслей о мире в актах коммуникации. Как отмечает Ю.Д. Апресян, каждый естественный язык отражает определённый способ восприятия и концептуализации мира. Выражаемые в нём значения складываются в своего рода коллективную философию, которая обязательна для всех носителей языка [1, с. 67]. Следовательно, язык играет важную роль не только в передаче сообщений, но и во внутренней организации того, что подлежит сообщению.

Существует мнение о том, что язык влияет на формирование коллективной ментальности, на культурно-национальное самосознание. Это объясняется тем, что в языке закрепляется опыт нации, её историческая память, основой которой являются эмпирические знания о мире. Законы природы и отношения между предметами и явлениями материального мира существуют независимо от сознания человека и отражаются в языке вполне объективно, вне зависимости от того, как человек хочет их себе представить. Следовательно, именно они являются определяющими и через язык влияют на сознание человека [4, с. 41].

Языковая картина мира хранит модели строя данного языка, его лексикон, культурно-национальное самосознание на определённом этапе развития, так как между языком и культурой существует тесная, неразрывная связь. Этим обеспечивается существование различных вариантов картин мира, наличие национальных картин мира [3; 7, с. 34]. Отмечая специфику каждой языковой картины мира, А. Вежбицкая справедливо указывает, что язык национально специфичен, так как в нём отражаются особенности культуры, национального характера его носителей. Кроме того, существуют понятия, фундаментальные для модели одного языка и отсутствующие в другом. Определённые мысли и чувства могут быть продуманы и испытаны в рамках одного языкового сознания, но не другого [4]. Таким образом, языковая картина мира представляет собой национально-культурное наследие, а язык является одной из форм фиксации и хранения этого наследия.

Языковая картина мира английских и шотландских баллад это продукт самореализации и речемыслительной деятельности языковой личности того времени, когда жанр баллады был популярен, и тексты баллад находились в стадии своего становления и развития. Баллада является смешанным жанром. Это краткое повествовательное поэтическое произведение, для которого характерно сочетание черт лирики и эпоса. Среди баллад выделяются произведения, в которых явно преобладает лирическое начало. Это произведения романтические. Главным предметом описания является любовь, которая часто заканчивается трагически, ненависть, ревность. Анализ лирических баллад показал, что для некоторых из них характерна медитативная лирика. Произведения медитативной лирики включают речь автора или персонажа, выражающую его эмоции, размышления и раскрывающую его внутренний мир. Медитативные баллады лирического характера встречаются в творчестве Р. Бёрнса и В. Вордсворта. В текстах баллад представлены некоторые события идеальной (эстетической) действительности, в которой в виде художественных образов отражается реальная действительность. Событийные значения наиболее конкретно отображают действительность и образуют базисный уровень. За ним следуют предметные и призначные значения, которые вычленяются речевым мышлением из целостности события [5, с. 142].

Для выявления особенностей языковой картины мира медитативных баллад лирического характера в текстах были выделены четыре основные разряда семантических единиц, создающих его смысловое и структурное ядро. Это семантические единицы предметности с субъектным и объектным значением, а также семантические единицы с процессуальным, темпоральным и локальным значением [6, с. 32]. Эти единицы формируют языковую картину мира. Л.М. Лосева трактует предметность широко. К словам с предметным значением она относит единицы речи, обозначающие предметность в широком смысле слова, то есть слова, не только содержащие в себе общий категориальный признак предметности, но, фактически, всё, что может обозначаться существительными, то есть всё, что мыслится как предмет. К семантическим единицам предметности она относит также собственные, абстрактные существительные; существительные, обозначающие события (гроза, концерт, война), качества, состояния, действия (белизна, суровость, усталость, хождение); местоимения; численные определения (пара, десяток) и так далее [6, с. 32-37]. Это соответствует пониманию предметности в традиционной грамматике. В.В. Богданов отмечает, что все вещные существительные, независимо от того, являются ли они таковыми по онтологии денотата или по соглашению, имеют в составе своих семантем сему «вещность» [2, с. 34-35]. Это и позволяет, по нашему мнению, объединить их в единую группу. В отличие от традиционной грамматики, Л.М. Лосева исключает из группы предметности слова с предметно-темпоральным и предметнолокальным значением, так как в данном случае, как правило, значение предметности вытесняется значением темпоральности или локальности. Например: Москва, станция, парк, осень, май и т.д.

В группу процессуальности входят единицы, называющие процессы, действия, передающие развитие описываемых событий.

Семантические единицы процессуальности выделяются в пределах предложения и являются основой событийного значения предложения, так как события реальной действительности базируются на действиях. Семантические единицы темпоральности обозначают время описываемых событий в масштабах всего текста, семантические единицы локальности являются средствами передачи пространственного размещения описываемых событий [6, с. 17-32], то есть место и время действия - это признаки, характеризующие события.

Семантические единицы предметности, процессуальности, темпоральности и локальности можно назвать основными опорными вехами текста, так как они являются выразителями значений, взаимосвязей основных объективно существующих категорий (материи, движения, времени, пространства) и по количеству преобладают над всеми другими семантическими единицами в тексте. В тексте выделяются также семантические единицы со значением причины, цели, условия. Однако эти единицы не играют решающей роли в организации текстовой структуры [6, с. 33].

Подобно тому, как в организации предложений принимают участие распространённые и нераспространённые члены предложения, семантические единицы предметности, процессуальности, темпоральности и локальности, составляющие текст, также могут быть распространёнными и нераспространёнными. Они могут выражаться словами, сочетаниями слов, различными оборотами речи и целыми предложениями. Так, например, семантическая единица с предметно-субъектным значением может выражаться отдельным словом (стол), именным словосочетанием (маленький столик) и более сложной конструкцией типа (маленький столик, на котором лежали книги). Семантическая единица с предметно-объектным значением может также выражаться придаточным дополнительным предложением или дополнением с придаточным определительным предложением. Семантические единицы процессуальности выражаются глаголами-сказуемыми как не распространёнными, так и распространёнными обстоятельствами образа, меры, степени действия (читает, быстро читает, быстро читает вслух). Семантические единицы темпоральности могут обозначаться словами, сочетаниями слов, придаточными предложениями времени, деепричастными оборотами, а также целыми предложениями, имеющими в масштабах текста значение времени для последующих предложений. Семантические единицы локальности могут выражаться аналогичными способами: словами, словосочетаниями, а также частью сложного предложения, состоящей из соотносительного слова и придаточного предложения места. Таким образом, каждая семантическая единица, независимо от её конкретного синтаксического состава, выступает в тексте как целостная семантическая единица, выражающая определённое значение предметности, процессуальности, темпоральности или локальности.

Л.М. Лосева также отмечает, что деление текста на семантические единицы не тождественно делению предложения на его члены, так как часто определение входит в состав семантической единицы предметности, темпоральности или локальности; дополнение выступает в качестве разновидности семантической единицы предметности и т.д. Следовательно, семантические единицы и члены предложения - это разные категории, хотя часто они бывают синонимичны по функциям [6].

Под семантической структурой текста, в соответствии с этой теорией, мы понимаем взаиморасположение в тексте указанных выше единиц, которые, взаимодействуя между собой, образуют семантическое целое текста, определяющее принцип представления реальной действительности. Специфика языковой картины мира текстов различных жанров проявляется в способах выражения основных, обязательных для каждого текста значений (предметности, процессуальности, темпоральности, локальности), а также в качественном и количественном использовании семантических единиц одного и того же общего значения.

Тропы также принимают участие в создании языковой картины мира. Сама метафора «языковая картина мира» говорит о том, что используемые при формировании понятий вербально-языковые и образные ассоциации и технические средства языка не исчезают бесследно, а придают этим понятиям именно языковую окраску [8, с. 179]. Функция любого тропа состоит в образовании некоторого нового понятия, и любой троп, как иносказание в самом широком понимании этого термина, возбуждает множество ассоциаций, посредством которых действительность, воспринимаемая сознанием, воплощается в языковой форме. Ассоциации, которые возникают в процессе формирования тропов (метафоры, метонимии, гиперболы и т.д.), усматривая сходство или смежность между гетерогенными объектами, устанавливают их аналогию. Это касается, прежде всего, элементов физически воспринимаемой действительности и невидимого мира идей, абстрактных понятий. Таким образом, языковая картина мира во многом обусловлена явлением идиоматичности, но не сводится к ней, так как представляет собой продукт речемыслительной деятельности.

Язык окрашивает через систему своих значений и их ассоциаций концептуальную модель мира в национально-культурные цвета. Он придаёт ей и собственно человеческую - антропоцентрическую интерпретацию, в которой важную роль играет и антропометричность, т. е. соизмеримость универсума с понятными для человеческого восприятия образами и символами, которые имеют статус ценностно определённых стереотипов (лиса - хитрое животное, камень - эталон бесчувствия и т.д. [8, с. 175-178].

Для выявления и изучения особенностей языковой картины мира жанра баллады нужна качественная и количественная характеристика составляющих её семантических единиц предметности, процессуальности, темпоральности и локальности, изучение способов их комбинаторики в текстах баллад, принадлежащих различным жанровым модификациям.

Текстовые категории пронизывают текстовую структуру и функционируют также на уровне её языкового оформления. Континуальность целостного произведения, его смысловое единство, объединяющее значимые фрагменты сюжетного пространства на уровне концептуальной модели действительности, находит отражение на уровне его лексико-семантической репрезентации, то есть на уровне языковой картины, так как связь между однородными семантическими единицами в масштабах всего текста является фундаментом его смысловой связности.

Как уже отмечалось, семантические единицы являются эффективным средством межфразовой связи. Взаимодействуя внутри своих групп, а также с другими семантическими единицами на протяжении всего текста, они создают его смысловое и структурное ядро. Семантические единицы с предметно-субъектным, предметно-объектным значением и со значением процессуальности являются сильнейшими средствами связи, так как они выражают наиболее важные для текста значения и характеризуются, как правило, высокой частотностью употребления. Семантические единицы темпоральности и локальности также являются сильными средствами связи. В организации семантической структуры предложений эти единицы обычно играют второстепенную роль, однако в масштабах всего текста, особенно находясь в абсолютной препозиции, они проявляют себя как средства, организующие смысловое ядро текста. Семантические единицы темпоральности и локальности обычно объединяют значительные участки сюжетного пространства [6, с. 15-58]. Это качество было проиллюстрировано нами при изучении повествовательной перспективы текста баллады, а именно, при рассмотрении его пространственно-временной категоризации.

В процессе анализа языковой картины мира медитативных баллад лирического характера (R. Burns «Lord Gregory»; W. Wordsworth «The Last of the Flock», «The Complain of the Forsaken Indian Woman», «The Female Vagrant», «The Convict», «Anecdote for Fathers», «The Mad Mother») были выявлены следующие закономерности.

В результате выделения в текстах семантических единиц предметности, процессуальности, темпоральности и локальности были установлены следующие процентные соотношения: семантические единицы с предметно-субъектным значением - 32,5 %, семантические единицы с предметно-объектным значением - 25,3 % (всего 57,8 %), семантические единицы процессуальности - 28 %, темпоральности - 6,5 %, локальности - 5,7 %, причины - 0,5 %, цели - 5 %, условия - 1 %.

Эти данные указывают на количественное преобладание в балладах данного типа семантических единиц предметности и процессуальности, что свидетельствует об их нарративности и динамичности. Семантические единицы предметности значительно преобладают в количественном отношении над остальными семантическими единицами. Они характеризуются принадлежностью к различным лексико-семантическим группам. Наиболее частотны семантические единицы с предметно-субъектным значением, обозначающие действующих лиц. В балладах они, как правило, выражены именами собственными или нарицательными существительными (в некоторых случаях в сочетании с атрибутами, в качестве которых могут выступать притяжательные местоимения, традиционные балладные эпитеты), или их местоименными заменами (boy, my child, my poor forsaken child, his whole body, dear baby, her father, my boy, woeful wanderer, exile frae; I, they, he, we, she, you). Косвенная местоименная номинация персонажей чрезвычайно частотна в балладах этого типа, и это соответствует традициям лирических произведений. Иногда для обозначения персонажей используется косвенная метафорическая номинация: «My little joy! My little pride!» W. Wordsworth «The Complaint of the Forsaken Indian Woman» (строфа 5, строка 1)

Значительно реже семантические единицы с предметно-субъектным значением выражаются отвлечёнными существительными (wicked fancies, my pride, mercy, message, feelings, my thoughts, last thought, time, true love, my true love и т. д.), нарицательными существительными, обозначающими части человеческого тела, (my limbs, heart, my heart, my fond heart, his face, his cheeks и т. д.), существительные, обозначающие животных, в сочетании с атрибутами или без них (this lusty lamb, wolf, ewe, wether, bird, healthy sheep и т. д.); в некоторых случаях они выражены собирательными существительными (my stock, my pretty flock, my precious flock, my poor family и т. д.). В состав этих семантических единиц чрезвычайно редко входят эпитеты. Таким образом, в балладах данного типа мало внимания уделяется предметной изобразительности и образы персонажей раскрываются путём описания их состояний и действий. В целом, семантические единицы с предметно-субъектным значением просты по своему синтаксическому составу и чаще всего выражаются словами или словосочетаниями. Иногда - нарицательными существительными в сочетании с придаточными определительными (... the frost, that freezes the life at my heart; my fire, all shift with ice and ashes lie, и т. д.).

Семантические единицы с предметно-объектным значением в балладах данного типа, более разнообразны по своей принадлежности к различным лексико-семантическим группам, по способам морфологического выражения и синтаксическому составу. В их состав чаще входят традиционные балладные эпитеты. Наиболее часто они бывают представлены отвлечёнными существительными (despair, desire, pleasure, care, thought, regret, happiness, shame, peace, comfort, work, store, sight, former pleasures, pardon, of poverty, vain, in our grief, my gains, pain of joy, to my prayer, thy love, this reply, false love, youthful folly, to my pains и т. д.), именами собственными, нарицательными существительными или их местоименными заменами, обозначающими персонажей (lord Gregory, false friends, my friends, dear friends, boy, woman, man, helpless child, my forsaken child; I, on me, thou, thy, to me, with me, for me, them, thee, we, she, you и т. д.), отвлечёнными существительными (pain, pleasure, desire, joy, despair, my prayer, pain of dying, pity, rest, false love, heaven, pardon, thy love, my life, walk, talk, much happiness, charm, idleness, reply, reason, care, taught, poverty, distress, with shame, woeful time, wicked fancies и т.д.), реже общими существительными (star, fire, grove, thunder, flash, northern gleams, blast, favored place, tower, weathercock, thy door, for clothes, in his rustic dress и т. д.), существительными, обозначающими части человеческого тела (my body, breast, his head, his eye, my heart, by the arm, to the feet и т. д.). Эти семантические единицы также просты по своему синтаксическому составу и обычно бывают выражены словами, реже - словосочетаниями, а иногда существительным с придаточным дополнительным предложением (... a woman, who was not thy mother; ... wind, that over my head art flying, ... the water, which beside you stood; ... intermitted talk, as we are wont to do; и т. д.).

Семантические единицы процессуальности также принадлежат различным лексико-семантическим группам. Часто они выражаются глаголами бытия и чувственного восприятия (be, feed thrive, grow, raise, die, die away, live; love, see, hear, listen, look, gaze и т. д.), глаголами, обозначающими активную деятельность (raise, buy, sell, do, fetch, buy, follow, seek, show, deny, bring, muster, find, open, freeze, set, sink down, dwindle, hide и т. д.), глаголами движения (cross, go, run, run away, drop, turn aside, stroll, trip и т. д.), глаголами речи и произведения звуков (say, talk, tell, cry, pray, weep, echo и т. д.), реже - глаголами чувственного восприятия и ментальной деятельности (see, hear; wish, know, think, learn и т.д.), глаголами изменения состояния (blush, ease his mind и т.д.). Они несложны по своему синтаксическому составу.

Семантические единицы темпоральности, фиксируя события во времени, часто указывают на их повторяемость (every year, many a time, oft times, every week, every day), в некоторых случаях указывают на соотнесённость с другими событиями (when I was young...; in a time of need). Иногда они чётко фиксируют события во времени (now, today), указывают на их очерёдность (then) или неопределён- ность во времени (ever, never). Как показал анализ, чётко фиксируются во времени лишь частные события. Семантическая единица темпоральности, относящаяся ко всему событию, описанному в балладе, указывает на его неопределённость во времени (ever). Как показал анализ, они просты по своему синтаксическому составу и обычно выражаются словами или словами или сочетаниями слов и лишь в одном случае придаточным предложением времени.

Семантические единицы локальности указывают место описываемых событий. Они обычно точно фиксируют события в пространстве (from the rock, upon the mountain, at home, in the broad highway, along the broad highway, across the snow и т. д.). Это свидетельствует о присутствии эпического начала в текстах баллад.

Анализ семантической структуры баллад данного типа свидетельствует о преобладании в них лирических качеств. Семантические единицы с предметно-субъектным значением чаще всего обозначают действующих лиц и обычно бывают выражены личными местоимениями. Как известно, личные местоимения служат средством автосемантического обозначения личности лирического героя в поэтических произведениях. Особенно ярко это качество проявляется в таких балладах как «The Complain of the Forsaken Indian Woman», «The Last of the Flock», «The Female Vagrant», «The Mad Mother»(W. Wordsworth). Среди семантических единиц процессуальности в балладах данного типа наиболее частотны единицы, выраженные глаголами бытия, существования, состояния, реже глаголами чувственного восприятия, движения. Семантические единицы темпоральности обычно фиксируют события во времени, указывая на их взаимную соотнесённость, а время события, явившегося предметом повествования всего текста, обычно является неопределённым, то есть для лирических произведений характерно пренебрежение к календарному, объективному времени. Семантические единицы локальности также фиксируют в пространстве и времени лишь частные события. Событие, явившееся предметом повествования всего текста, часто не имеет чёткой локализации в пространстве. Исключением являются такие баллады как «The Last of the Flock», «The Female Vagrant», «The Convict» (W. Wordsworth).

Эпическое начало также находит отражение в организации семантической структуры этих баллад. В балладах этого типа встречаются семантические единицы предметности, обозначающие конкретных действующих лиц и выраженные собственными или нарицательными существительными. Семантические единицы процессуальности бывают выражены глаголами, обозначающими активные действия, что соответствует традициям эпических произведений. Семантические единицы локальности и темпоральности фиксируют частные события в пространстве и времени.

Наиболее частотной в балладах данного типа является структурно-семантическая модель предложения с прямым, традиционным порядком слов. Однако встречаются и модели других типов, свидетельствующие о выделении таких свойств описываемых событий как время и место их протекания, а также об акцентировании внимания на объекте действия. Это указывает на стремление к многогранному представлению описываемых событий, что соответствует эпическим традициям, а также свидетельствует об экспрессивности повествования.

В целом, анализ языковой картины мира баллад данной жанровой модификации свидетельствует о простоте и экспрессивности повествования, характерной для данного жанра.

Список литературы

язык баллада медиативный лирика

1. Апресян Ю.Д. Образ человека по данным языка: попытка системного описания // Вопросы языкознания, 1993. - № 1. - С. 37-68.

2. Богданов В.В. Семантико-синтаксическая организация предложения. - Л.: Изд-во Ленингр. ун-та., 1977. - 204 с.

3. Вежбицкая А. Язык. Культура, Познание. - М.: Русские словари, 1996. - 411 с.

4. Воронцова Т.И. Текст баллады. Концептуальная картина мира. - СПб.: РГПУ им. А.И. Герцена, 2003. - 152 с.

5. Кацнельсон С.Д. Типология языка и речевое мышление. - Л.: Наука, 1972. - 215 с.

6. Лосева Л.М. Как строится текст? - М.: Просвещение, 1980. - 96 с.

7. Серебренников Б.А. Роль человеческого фактора в языке: язык и мышление. - М.: Наука, 1988. - 244 с.

8. Телия В.Н. Метафоризация и её роль в создании языковой картины мира // Роль человеческого фактора в языке. - М.: Наука, 1988. - С. 173-204.

Размещено на Allbest.ru