О специфике трансплантации и аутотрансплантации в текстах церковнославянского и русского языков

Размещено на http://www.allbest.ru/

О СПЕЦИФИКЕ ТРАНСПЛАНТАЦИИ И АУТОТРАНСПЛАНТАЦИИ В ТЕКСТАХ ЦЕРКОВНОСЛАВЯНСКОГО И РУССКОГО ЯЗЫКОВ

Е.Н. Бекасова

В настоящее время проблема взаимоотношения исконной и церковнославянской языковых стихий остаётся, как указывал ещё Л. В. Щерба, «актуальнейшей в русской филологии»¹. Степень трансплантации² инославянских рефлексов, а следовательно, и возможности их взаимодействия с исконными элементами определяются прежде всего способностью языковой системы и её страт трансплантировать иноязычные включения. Достаточно показательны в этом плане тексты- реципиенты церковнославянского (русской редакции), восточнославянского и старорусского языков.

Трансплантация инославянских элементов в церковнославянский язык ограничивалась стабильностью текстов «священного писания». Однако на фоне генетической однородности, представленной южнославянскими рефлексами сочетаний с плавными, *tj, *kt, *gt, выделялись восточнославянские элементы. Как правило, «слабым звеном» становились рефлексы *dj, которые уже в древнейших датированных списках авторитетных памятников фиксируют две диаметрально противоположные тенденции: то с сохранением исходного рефлекса (89 %) в Остромировом Евангелии 1056 года, то с последовательной его заменой восточнославянскими рефлексами (93,3 %) в Новгородских Минеях 1095-1097 годов³.

В дальнейшем как в рукописных, так и в старопечатных списках наиболее значительных памятников церковнославянского языка (Евангелие, Псалтирь, Апостол) также отчетливо прослеживаются различия в судьбе рефлексов, ярко представляющих старославянскую традицию, и рефлексов *dj, которые чаще всего нарушают генетическую гармонию текста, например: посрам#т с# ако пра^х прд^д лицдмь BhTpoy и англъ гнь: вижь смирдние мое / и вижь врагы мо"... схраниши дшю мою... да не постыжю с> КП 32 об.⁴; егда приму врИм# азъ право ти соужю П XIV 157 об.⁵; и тела одежда ...нетружаютс# ни пр#дутъ ход#тъ въ одежахъ овча^х преже суть влъци хыщници ОБ ма/ма об.⁶; неосижена члка римл#нина сища А 1574 луа об.⁷; схожаше с# множество народа ^л окрестны^х градовъ во 1ер^с«лимъ принос#ще недижны и стражища# А 1638 9⁸; да облдкоутъс# облагаютии м# въ срамъ и оддждитъс# "ко оддждю стоудомъ своимъ П 1649 он (П 1658 одджддю) ; осоужадтъ... бгъ бо его при#ть / ты кто еси соудъ и чоужддмоу рабоу А 1638, 120 (А 1655 осоуждадтъ)¹⁰ и под.

В XVII веке в церковнославянских текстах наблюдается тенденция к усилению южнославянских по происхождению альтернантов *dj, особенно в изданиях никоновской печати, где их количество в среднем возрастает до 73,56 %. Данная особенность правленных по «еллино-греческому образцу» текстов не противоречила уже сложившимся реалиям гомогенного оформления рукописи и поэтому не встретила отпора со стороны своеобразного пуризма раскольников¹¹.

Уровень соотношения южнославянских и восточнославянских по происхождению рефлексов *dj устанавливается к XVIII-XIX векам и колеблется в пределах соотношения 9:1, тогда как в более ранних памятниках возможен разброс соответственно от 9,5:0,5 до 0,2:9,8.

Важно подчеркнуть, что однородность реализации рефлексов *dj не была достигнута и в данных текстах, где гомогенность нарушается в традиционно сложившихся «слабых звеньях» многовековой трансплантации восточнославянского по происхождению ж. Однако их количество, судя по изданиям Псалтири и Евангелия XVIII-XIX веков, ограничено некоторыми формами 1 лица настоящего (простого будущего) времени (особенно с корнем -стыд-), большей частью образований с корнем (у)тверд- и вариантными парами типа -вижд-/-виж-, -чужд-/-чуж-, невежд-/невеж-, например: Лазарь другъ нашъ успе нъ иду да возбужу его аузі Е 1891¹²; На т# гди уповахъ да не постыжус# въ вИкъ П 1743 луд¹³хвалите его во утверженіи силы его П 1891 j7k¹⁴; и под.

Кодификация преимущественного использования dj в важнейших текстах церковнославянского языка, помноженная на прогресс в издательском деле, привела к формированию южнославянского по происхождению типа чередования и в церковнославянском, и русском литературных языках. Поколение, которому предстояло творить в XVIII веке, активно усваивает новую норму реализации *dj, обучаясь по Псалтири и Часослову никоновской редакции.

Таким образом, во второй половине XVII века в церковнославянских текстах восстанавливается идентичность реализации всех групп праславянских рефлексов в южнославянском по происхождению обличии, что приводит к их исходной гомогенности.

В восточнославянских, а в дальнейшем и старорусских текстах, не обладающих конфессиональной стабильностью и традиционностью, свободно использовались практически все группы генетически соотносительных элементов, что способствовало их морфонологической, семантической и стилистической дифференциации, а также выработке критериев отбора и закрепления определённого по происхождению рефлекса. Однако ошибочно считать, что в текстах широко представлены морфонологические дублеты типа свЬща-свЬча, гласъ-голосъ, нужда- нужа, так как изначально их количество было ограничено целым рядом факторов¹⁵.

Несмотря на традицию рассмотрения различных групп рефлексов как явлений одного порядка, их судьба была неодинаковой на разных этапах развития языка. В частности, наибольшие расхождения наблюдаются между группами с полногласием/неполногласием и гетерогенными рефлексами *dj, *tj. Неполногласные сочетания в момент трансплантации в систему восточнославянского языка не нуждались в фонетической ассимиляции, так как сочетания -ра-, -ла-, -рИ-, - лИ- в принципе были свойственны русскому языку, в отличие от южнославянских звуковых комплексов рефлексов праславянских сочетаний с *j, нуждавшихся на русской почве в фонетической ассимиляции, которая достаточно быстро произошла для*^ и медленно - для *dj, в результате чего сложились генетически неоднородные типы чередований с рефлексами *tj и смешанный и восточнославянский типы для *dj. Это обусловило различия в реализации данных, традиционно объединяемых в научной литературе рефлексов *tj и *dj¹⁶.

Другим фактором, окончательно определившим пути развития указанных групп рефлексов, была морфонологическая позиция. Реализация полногласных/неполногласных сочетаний внутри корня обусловливала гомогенность огласовки всех родственных образований и обеспечивала их семантическую и стилистическую дифференциацию. Выбор генетически неоднородных рефлексов *tj, *dj на конце корневой морфемы зависел от следующего за ними суффикса или флексии, которые не только регулировали предпочтительность использования гетерогенных альтернантов (например, жд и щ перед суффиксом -ени[]]-), но и служили запретом употребления одного из них (жд и щ перед -ива-; жд перед -у).

В тексте на подобные ограничения накладывались содержательные особенности. В частности, там, где преобладала религиозно-нравственная и религиозно-философская тематика, использовались слова с неполногласными сочетаниями, южнославянскими рефлексами *tj. Однако для рефлексов *dj чаще всего была характерна гетерогенность с предпочтением того или иного по происхождению альтернанта смешанного типа чередования по разным причинам, в том числе и экст- ралингвистическим.

В большинстве случаев применительно к тексту невозможно говорить о замене альтернанта генетически соотносительным, особенно для рефлексов *tj. Судя по нашим исследованиям, в более чем 5000 памятников древнерусской письменности различной временной и территориальной принадлежности наблюдается стремление к гомогенной огласовке каждой из групп на уровне рукописи или издания, при этом тексты народно-литературного типа демонстрируют самый высокий уровень вариантности, особенно для рефлексов дифтонгических сочетаний с плавными и рефлексов *dj. В этих случаях наблюдаются попытки разнообразить арсенал языковых средств при помощи генетически соотносительных элементов, в результате чего появляются тексты, где гетерогенность становится одним из принципов его организации - от морфонологической симметрии в Изборнике 1076 г. до «эфемеристических» размежеваний коррелятов рожение/рождение по семантическим основаниям . язык текст церковнославянский русский

Наиболее ярко принцип гетерогенности организации текста проявляется в фольклоре, где давление метрики на слово, пристальное внимание к его акустике и даже размеру приводят к появлению многочисленных семантически равнозначных морфонологических дублетов, в том числе и в тесно связанных контекстах, например в Сборнике Кирши Данилова¹⁸: пребывает сударь-надежда на чужой стороне (с. 112); Золоты ключи градские (с. 124); А с тем пойди к царю пред очи, Перед ево очи царския (с. 224); Преклоняючи голову (с. 116); Схороните меня, молодца, между трёх дорог (с. 143); А и женское дело прелестивое, прелестивое, перепадчивое (с. 52); В славном великом Новеграде, А и жил Буслай до девяноста лет, С Новым- городом жил, не перечился Со мужиками новогородскими (с. 59) и под.

В ряде случаев закрепление чуждого данной наддиалектной форме речи элемента совпадает с особенностями его внедрения в систему литературного языка, что является еще одним свидетельством исконности основы русского литературного языка. Однако специфика и традиции устнопоэтической речи накладывают определённые рамки и на реестр генетически соотносительных пар, и на отбор тех или иных по происхождению рефлексов, и на особенности их употребления. В результате этого генетическая структура фольклорного текста обладает высокой и достаточно своеобразной системой гетерогенности, что обусловлено прежде всего процессами аутотрансплантации, когда отпечатываются не только варианты диалектной системы, но и пополняется арсенал языковых средств, в том числе и за счёт южнославянских по происхождению элементов, заимствованных не из чужой, а своей литературной страты. Это способствует снижению порога сопротивляемости элементам южнославянского происхождения и усилению процессов адаптации, ведущих к широте представления генетически соотнесённых корней и разнообразию трансплантатов, в ряде случаев совпадающих с процессами аутотрансплантации в русских говорах¹⁹.

Сосуществование и взаимодействие генетически неоднородных рефлексов в структуре церковнославянского, древнерусского и фольклорного текстов позволяет в ряде случаев рассматривать текст как фактор отбора гетерогенных элементов, причём особенности представления лексем с диагностирующими признаками определяются процессами трансплантации и аутотрансплантации, а также реци- пиентными свойствами текста - его возможностями отторжения или претворения в свою собственность инославянских элементов.

Примечания

1 Щерба, Л. В. От редакции / Л. В. Щерба // Рус. речь. Новая серия. - 1927. - №. 1. - С. 74.

2 См.: Бекасова, Е. Н. О процессах трансплантации в языке / Е. Н. Бекасова // Терминоведение. - № 1-3. - М., 1997. - С. 32-34.

3 Подробнее об этом см.: Бекасова, Е. Н. О соотношении генетически неоднородных элементов в древнерусских памятниках XI в. / Е. Н. Бекасова // Проблемы славянской филологии : материалы науч. конф. - Самара, 1996. - С. 45-50; Бекасова, Е. Н. Соотношение восточнославянских и южнославянских по происхождению элементов в памятниках церковнославянского языка / Е. Н. Бекасова // Вестн. Оренбург. гос. пед. ин-та. Филологические науки : Актуальные проблемы современной филологии. - 1996. - № 4. - С. 5-16.

4 КП - Киевская Псалтирь 1397 г. : Факсимильное воспроизведение. - М., 1978.

5 П XIV - Псалтырь на пергамене XIV в. (Экз. Санкт-Петербургской публичной библиотеки, Fn I 2).

6 ОБ - Острожская Библия (Издание Ивана Федорова). - Острог, 1581. (Экз. библиотеки Саратовского ун-та, 39 (2).

А 1574 г. - Апостол Ивана Федорова. - Львов, 1573-1574.

8 А 1638 г. - Апостол (Издание Василия Бурцева). - М., 1638.

9 П 1649 - Псалтирь с восследованием. - М., 1649; П 1658 - Псалтирь с восследо- ванием. - М., 1658.

10 А 1655 г. - Апостол. - М., 1655.

11 Подробнее об этом см.: Бекасова, Е. Н. Синдром «единый аз» и творчество старообрядцев / Е. Н. Бекасова // «Наши» и «чужие» в российском историческом сознании : материалы Междунар. науч. конф. - СПб., 2001. - С. 117-120; Бекасова, Е. Н. Гетерогенность элементов через призму языкового пуризма старообрядцев / Е. Н. Бекасова // V Житниковские чтения : Межкультурные коммуникации в когнитивном аспекте. - Челябинск, 2001. - С. 116-122.

12 Е 1891 - Евангелие из Библии съ параллельными мИстами (тиснение первое). - СПб., 1891.

13 П 1891 - Псалтирь из Библии съ параллельными мИстами (тиснение первое). - СПб., 1891.

14 П 1743 - Псалтирь съ восследованием. - М., 1743.

15 Подробнее об этом см.: Бекасова, Е. Н. Миф о превосходстве южнославянских по происхождению рефлексов в истории русского языка / Е. Н. Бекасова // Филол. науки. - 2005. - № 2. - С. 42-49.

16 См.: Бекасова, Е. Н. О генетической организации системы русского языка / Е. Н. Бексова // Вестн. Оренбург. гос. ун-та. - 2005. - № 2. - С. 90-94.

17 См.: Бекасова, Е. Н. Процессы трансплантации в истории русского языка / Е. Н. Бекасова // VIII Житниковские чтения : Информационные системы : гуманитарная парадигма : материалы Всерос. науч. конф. (Челябинск, 20-22 февр. 2007 г.). - Челябинск, 2007. - С. 47-50.

18 Древние Российские стихотворения, собранные Киршею Даниловым / изд. подг.

А. П. Евгеньевой, Б. Н. Путиловой. - М. ; Л., 1958.

19 Статистические параметры южнославянских по происхождению элементов в русских народных говорах // Вестн. Оренбург. гос. пед. ин-та. Гуманит. науки. Языкознание. - 1997.- № 2 (6). - С. 4-14.

Размещено на Allbest.ru