Конъюнктив как средство выражения эвиденциальности в немецком языке

Размещено на http://www.allbest.ru

Конъюнктив как средство выражения эвиденциальности в немецком языке

Бабёр Н.В.

В состав “Универсального грамматического набора”, то есть “пространства, по отношению к которому каждая конкретная языковая система является некоторой редуцированной и/или преобразованной реализацией” [3, с. 151], входит и категория со значением указания на источник сообщаемой информации. В лингвистике за данной категорией закрепился термин “эвиденциальность” (англ. evidentiality: от evidential очевидный, веский, доказательный, являющийся доказательством чего-л.) [5].

По семантическому критерию принято различать три основные группы эвиденциальных значений, которые в различных языках могут выражаться на грамматическом уровне. Показатели эвиденциальности способны маркировать сведения, полученные с помощью органов чувств (зрения, слуха и других), явившиеся результатом логического умозаключения (инференция), основанные на вербальном сообщении [4; 6; 2].

Немецкий язык не обладает развитой системой эвиденциальных показателей, тем не менее, и в нем данная категория находит свое выражение. Существуют два основных подхода к исследованию эвиденциальности в немецком языке. С одной стороны, можно исходить из того, что она реализуется с помощью разноуровневых языковых единиц, включающих значение указания на источник информации говорящего. Данный широкий подход противопоставлен узкому, академическому подходу, в соответствии с которым эвиденциальными являются только те единицы с се© Бабёр Н.В., 2011 мантикой указания на источник информации, которые если и не грамматикализованы полностью, то, по всей вероятности, находятся на пути грамматикализации.

Число языковых элементов немецкого языка, эвиденциальная составляющая которых признана, в том числе, и лингвистами, придерживающимися узкого, строго морфологического, подхода к изучению данной категории, очень невелико. К таковым принадлежит и конъюнктив косвенной речи. Нередко его называют центральным способом выражения эвиденциальности в немецком языке. С нашей же точки зрения, не во всех случаях конъюнктив может быть признан таковым.

Как известно, часто он фигурирует в составе косвенной речи, входящей в сложноподчиненное предложение с союзной связью. Последнее включает главное предложение с глаголом или существительным с семантикой речемыслительной деятельности и придаточное, вводимое союзом или союзным словом. Приведем пример:

Sie berichteten mir ьber ihre Дngste, dass der Staat unter Hitler ihnen die Freiheit nehmen werde, ihre Geldkapitale unbeschrдnkt anlegen zu kцnnen <...> [9, с. 69].

Авторы грамматики “Duden” справедливо замечают, что конъюнктив как показатель косвенности в подобных конструкциях избыточен: придаточное предложение будет воспринято как косвенная речь даже при употреблении индикатива [7, с. 539]. Из этого можно заключить, что конъюнктив косвенной речи в составе таких сложноподчиненных предложений с союзной связью избыточен и как средство выражения эвиденциальности.

На наш взгляд, конъюнктив в данном случае нельзя рассматривать как грамматический показатель данной категории. Функцию передачи эвиденциальной семантики берет на себя сама синтаксическая конструкция, включающая соответствующие лексические элементы. Таким образом, об эвиденциальности здесь можно говорить, лишь рассматривая ее с позиций широкого подхода, поскольку она реализуется не за счет употребления соответствующих глагольных форм, а за счет взаимодействия средств лексического и синтаксического уровней.

Косвенная речь с глаголами в конъюнктиве имеет и другие формы реализации. Так, например, между главным и придаточным предложениями возможна бессоюзная связь:

Kaum einer von ihnen <von den Verhafteten der KZ> sprach ьber das Erlebte, und das nicht nur, weil sie bei der Entlassung eine Erklдrung hatten unterschreiben mьssen, sie seien gut behandelt worden [8, с. 42].

Несмотря на кажущееся сходство с рассмотренными ранее конструкциями, данный способ передачи косвенной речи принципиально от них отличается. Согласно грамматике “Duden”, наряду с так называемой пересказанной речью (berichtete Rede), зависимая косвенная речь с глаголом, стоящим на втором месте, образует центральную область применения конъюнктива как средства передачи косвенной речи [7, с. 531].

Особый интерес представляют те случаи, когда конъюнктив как способ передачи косвенной речи функционирует в рамках синтаксически самостоятельных предложений, например:

Wenige Stunden spдter rief uns ein Freund erregt an und teilte mit, dass einer meiner Onkel, ein reicher Geschдftsmann, soeben in seiner Wohnung von der Gestapo verhaftet und vermutlich in ein Konzentrationslager abtransportiert worden sei. Genaueres wisse niemand. Die Beamten hдtten jede Angabe von Grьnden verweigert [8, с. 36].

Замечая, что такие конструкции обычно именуются “свободной косвенной речью”, А.Ю. Айхенвальд называет их “десубординированными” главными предложениями [6, с. 107]. В грамматике “Duden” подобные предложения названы “berichtete Rede” (пересказанная речь) и также рассматриваются как типичная форма реализации независимой косвенной речи. Последняя в таком случае функционирует как одно или несколько синтаксически самостоятельных предложений с глаголами в форме конъюнктива, которые воспринимаются так, как будто они подчинены одному глаголу говорения [7, с. 530].

По-видимому, описанные конструкции не только являются центральными формами реализации косвенной речи их можно признать и центральной областью функционирования эвиденциальности в немецком языке. А.Ю. Айхенвальд пишет, что в таких конструкциях нет явного маркирования косвенной речи. Эту функцию конъюнктив выполняет в одиночку [6, с. 107, 134]. Следствием этого является то, что в описанных сложноподчиненных предложениях с бессоюзной связью и, в первую очередь, в рамках пересказанной речи конъюнктив функционирует как морфологический способ выражения эвиденциальности.

С нашей точки зрения, этот статус конъюнктив косвенной речи имеет и в некоторых других случаях. Заметим, что в известных нам работах, посвященных эвиденциальности, следующие ситуации его употребления не рассматривались вовсе.

Как известно, конъюнктив может использоваться в рамках определительных и обстоятельственных придаточных, подчиненных предложению с глаголами в индикативе. В таких случаях он сигнализирует о том, что придаточное следует рассматривать как часть косвенной речи, источник которой находится в главном предложении [7, с. 541]. Приведем пример:

SchlieЯlich kam der Portier. Auch er trцstete meine Mutter ьber das Missgeschick, das so vielen Leuten zustoЯe [8, с. 39].

Употребление индикатива в этой позиции свидетельствовало бы о том, что придаточное не относится к косвенной речи, а должно быть воспринято как дополнительная информация, сообщаемая самим говорящим [7, с. 541]. Конъюнктив функционирует здесь в составе зависимого предложения, однако, на наш взгляд, он самостоятелен как способ выражения эвиденциальности. В данном случае конъюнктив выполняет смыслоразличительную функцию и интерпретируется однозначно.

Интересна и другая ситуация его употребления. Рассмотрим следующий пример:

Danach, beim Abschied, lud Radek mich ein, wдhrend meines Aufenthaltes und bei anderen Besuchen die Bibliothek in seiner Wohnung zu benutzen. Ich sei jederzeit als Gast willkommen [9, с. 33].

Здесь конъюнктив и вовсе функционирует в рамках синтаксически самостоятельного предложения. Однако подчеркнем, что данный пример отличается от рассмотренных выше случаев реализации пересказанной речи. Если в них явно прослеживалась связь между “десубординированным” придаточным и глаголом говорения в составе главного предложения, то в приведенном примере эта связь отсутствует.

Заметим, что в роли предикатов в двух последних примерах выступают так называемые перформативные глаголы (trцsten, einladen), то есть “глаголы, выражающие цель речевого акта” [1, с. 373]. По всей видимости, здесь связь между косвенной речью и предшествующим предложением обеспечивается на смысловом уровне, благодаря чему предложение с конъюнктивом воспринимается как косвенная речь, транслируемая лицом, фигурирующим в предшествующем ей предложении.

Итак, конъюнктив как способ выражения эвиденциальности характеризуется тем, что функцию эвиденциального элемента он способен выполнять самостоятельно, при отсутствии каких-либо дополнительных лексических или синтаксических единиц, обладающих данным значением.

Хотя эвиденциальная функция конъюнктива в перечисленных случаях реализуется однозначно, конъюнктив в немецком языке нельзя безоговорочно признать эвиденциальным маркером, поскольку, как известно, указание на источник информации говорящего не является его единственной или, по меньшей мере, первостепенной задачей.

А.Ю. Айхенвальд замечает, что в различных языках подобным свойством могут обладать различные категории и грамматические формы: наклонение, время, лицо, придаточные изъяснительные и другие. Они не становятся маркерами эвиденциальности в чистом виде, но приобретают некие семантические надстройки, связанные со значением указания на источник информации. В подобных случаях лингвист считает целесообразным говорить не о маркерах эвиденциальности (еу1Сеп1:1а!8), первичное, а иногда и единственное значение которых состоит в указании на источник информации, а о так называемых “эвиденциальных стратегиях” [6, с. 105].

Учитывая многообразие функций, выполняемых немецким конъюнктивом, его также целесообразно рассматривать не как собственно маркер эвиденциальности, а как “эвиденциальную стратегию”, то есть как наклонение, одной из функций которого является указание на источник информации.

По всей видимости, первостепенное значение здесь имеет то, что конъюнктив в составе косвенной речи может функционировать автономно: придаточные, изначально зависимые от глагола говорения, способны отделяться от главного предложения и(при употреблении глагола в конъюнктиве) сохранять значение эвиденциальности. Более того, как мы продемонстрировали выше, конъюнктив самостоятельно выполняет описываемую функцию и в конструкциях другого плана.

В числе языков, где развито явление, близкое к тому, что мы наблюдаем в немецком языке, А.Ю. Айхенвальд называет в первую очередь эстонский язык, в котором эвиденциальный маркер опосредованной информации появился именно таким путем. Нечто схожее, предположительно, имеет место в латышском, литовском и французском языках [6, с. 111, 140].

Примечательно, что в некоторых других языках подобный путь проходит не конъюнктив, а императив. Иными словами, речь идет о том, что эвиденциальные надстройки могут развиться на базе “не-индикативных наклонений” [6, с. 111].

С другой стороны, в числе эвиденциальных стратегий А.Ю. Айхенвальд называет косвенную речь [6, с. 132 142]. Рассматривая этот вопрос с типологической точки зрения, исследователь обособляет данную стратегию от описанной выше. Связано это, по всей видимости, с тем, что в некоторых языках пересказанная речь может отличаться от общего повествования не наклонением, а употреблением особых временных форм [6, с. 134]. Судя по всему, в немецком языке произошел синтез эвиденциальных стратегий, вызванныйспецификой неиндикативного наклонения (конъюнктива), с одной стороны, и косвенной речи, с другой. Согласно А.Ю. Айхенвальд, для обеих эвиденциальных стратегий характерно наличие эпистемических оттенков значения [6, с. 147].

В исторической перспективе эвиденциальные стратегии это ресурс, на основе которого часто и появляются эвиденциальные маркеры [6, с. 105]. А.Ю. Айхенвальд указывает, что если описанная ситуация применения конъюнктива станет для него основной, это будет свидетельствовать о том, что он эволюционирует, превращаясь в грамматический показатель опосредованной информации (reported evidential) [6, с. 135]. В этой связи примечательно, что в актуальной грамматике “Duden” передача косвенной речи названа главной функциональной областью применения конъюнктива в письменной форме литературного языка (Schriftsprache) [7, с. 529].

Литература

конъюнктив эвиденциальность немецкий язык

Арутюнова Н.Д. Перформатив // Языкознание: Большой энциклопедический словарь. М., 1998. С. 372 373.

Козинцева Н.А. Типология категории засвидетельствованности // Эвиденциальность в языках Европы и Азии. СПб., 2007. С. 13 36.

Плунгян В.А. О понятии универсального грамматического набора // Грамматические категории и единицы: синтагматический аспект. Владимир, 1999. С. 151 153.

Плунгян В.А. Общая морфология: Введение в проблематику. М., 2000.

ABBYY Lingvo 12. ABBYY Software, 2006.

Aikhenvald A. Y. Evidentiality. Oxford, 2004.

Duden. Die Grammatik. Band 4. Mannheim, Leipzig, Wien, Zьrich, 2006.

Deutschkron I. Ich trug den gelben Stern. Mьnchen, 1997 (1. Auflage. 1985).

Reimann G. Berlin Moskau 1932. Das Jahr der Entscheidung. Hamburg, 1993.

Размещено на Allbest.ru