Феномен коммуникативной неудачи в рамках коммуникативно-прагматической парадигмы

В течение довольно продолжительного времени внимание исследователей было сосредоточено на изучении коммуникации с позиций успешности, эффективности, на поиске универсальных единиц коммуникации. Так, основополагающими принципами успешного общения признавались максимы П. Грайса. Однако следует признать, что принципы Кооперации и Вежливости не всегда способствуют успешному взаимодействию, поскольку их соблюдение нередко приводит к «ритуализованному диалогу», что препятствует развертыванию коммуникации, провоцируя сбои в общении.

Правомерным представляется утверждение, что шероховатости, неточности в выражении мысли, недоразумения, вызванные отказом от формализованного общения, являются интегральными составляющими естественного речевого взаимодействия. Наличие подобных аномалий в речи нередко вызывает непонимание и недопонимание, определяемые в исследованиях коммуникативно-прагматической направленности как коммуникативная неудача (далее КН).

В целом, исследование КН и смежных языковых явлений осуществляется в рамках различных подходов. Настоящее исследование проводится в русле коммуникативно-прагматического подхода в силу того, что данный подход предполагает исследование обстоятельств речевого общения коммуникантов при ориентировании на такие ключевые понятия, как «коммуникативный акт» и «коммуникативная ситуация».

Традиционным и общепринятым является определение КН, предлагаемое О.П. Ермаковой и Е.А. Земской, согласно которому КН это полное или частичное непонимание высказывания партнером коммуникации, т. е. неосуществление или неполное осуществление коммуникативного намерения говорящего, а также возникающий в процессе общения не предусмотренный говорящим нежелательный эмоциональный эффект: обида, раздражение, изумление [5. С. 31].

В статье анализируется понятие «коммуникативная неудача» и его соотношение со смежными языковыми явлениями, а также изучаются специфичные характеристики коммуникативной неудачи в англоязычном художественном дискурсе.

Основная цель исследования состоит в определении термина «коммуникативная неудача» и отграничении его от смежных явлений, уточнении причин возникновения КН и описании ее типологических характеристик. Материалом исследования послужили англоязычные диалогические текстовые фрагменты, содержащие коммуникативно-неуспешные речевые акты, отобранные методом сплошной выборки из произведений художественной литературы XX-XXI веков американских и британских авторов.

Возросший интерес к функциональным и прагматическим аспектам «неудачного» речевого общения обусловил появление в отечественной и зарубежной лингвистике большого количества работ, посвященных изучению неудач в коммуникации, что привело к некоторой разобщенности взглядов на феномен коммуникативной неудачи. Так, в научной литературе встречаются многочисленные терминологические сочетания, номинирующие различные проявления коммуникативной неуспешности / неэффективности: «коммуникативная неудача», «коммуникативный сбой», «коммуникативная ошибка», «коммуникативная помеха», «коммуникативный провал», «коммуникативный нонсенс», «коммуникативный неуспех» и «коммуникативный конфликт», эффект «смысловых ножниц» (термин Т.М. Дридзе) [1; 2; 6; 7; 8; 9; 12].

Анализ трактовок предложенных терминов позволяет утверждать, что рассмотрение их как тождественных неверно, так как в основе определений лежат разные критерии: ориентирование на результат коммуникации (перлокутивный эффект), причины, вызывающие затруднения в общении (лингвистические или экстралингвистические факторы). Целесообразным представляется разграничение вышеприведенных терминов, в основу которого положен критерий интенциональности коммуникативного акта. Так, в настоящей работе КН определяется как полное неосуществление коммуникативных намерений партнеров по общению (полное непонимание), манифестируемое нулевой степенью эффективности, то есть отсутствием ожидаемого перлокутивного эффекта, и зачастую сопровождаемое отличной от прогнозируемой эмоциональной реакцией, препятствующей дальнейшему развертыванию коммуникативной интеракции. В качестве иллюстрации рассмотрим следующий пример:

Owen: `Why aren't you wearing a tuxedo?' Owen asks, behind me.

Price: `I'm leaving,' Price shouts. `I'm getting out.'

Patrick: `Leaving what?' I shout back, confused.

Price: `This,' he shouts, referring to, I'm not sure but I think, his double Stoli.

Patrick: `Don't,' I tell him. `I'll drink it.'

Price: `Listen to me, Patrick,' he screams. `I'm leaving.'

Patrick: `Where to?' I really am confused. `You want me to find Ricardo?'

Price: `I'm leaving,' he screams. `I. am . leaving!'

start laughing, not knowing what he means [10. С. 58].

Коммуникативным намерением Прайса является сообщение о том, что он собирается покинуть ночной клуб. Однако из-за поспешности его решения Патрик неверно понимает намерение друга, некорректно истолковывая значение омонимичной единицы «leave». Таким образом, коммуникативная интенция адресанта не реализуется, и коммуникация завершается, то есть возникает коммуникативная неудача, о чем свидетельствует нулевой перлокутивный эффект коммуникативного акта и непрогнозируемая эмоциональная реакция адресата.

Базовой характеристикой КН следует признать именно полное неосуществление коммуникативного намерения. Коммуникативное взаимодействие одним из основных признаков имеет одну и более коммуникативные установки, число которых может варьироваться в зависимости от ситуации общения. В этой связи правомерным представляется введение термина «коммуникативный сбой», понимаемого как частичное или неполное осуществление коммуникативного целеполагания, а именно, реализация одного из ряда коммуникативных намерений.

The doorman: `Yeah whatchooneed?'

Patrick: `Yes.' I begin my tone as gentle and polite as I can possibly muster. `Could you please tell the superintendent that I have a crack in my ceiling and .' I stop.

He's looking at me as if I have overstepped some kind of unspoken boundary and I'm beginning to wonder what word confused him: certainly not crack, so what was it? Superintendent? Ceiling? Maybe even please?

The doorman: `Whatchoomean?'

Patrick: `Look. I don't know. Just tell the superintendent it's Bateman . in Ten I' [10. С. 68].

Коммуникативные намерения Патрика сводятся к следующим: просьба передать сообщение управляющему; объяснить, в чем именно состоит проблема. Первое коммуникативное намерение реализуется, и Патрик оставляет сообщение для управляющего, однако намерение объяснить сущность проблемы не осуществляется, так как швейцар не понимает значения некоторых слов.

Очевидно, что коммуникативные сбои как любая разновидность нарушения, отклонения от нормы составляют неотъемлемый компонент живого общения, без которого диалогическое взаимодействие может и не осуществиться, так как соблюдение всех правил, норм, законов и максим априори невозможно и неуместно в живой диалогической речи. Следовательно, ряд коммуникативных сбоев представляет собой моментарное, а потому зачастую неявное для партнеров по коммуникации явление, которое может быть неосознанно подвергнуто корректировке в силу своей незначительности, так как «слушающий даже не подозревает, что есть какие-то нарушения» [7. С. 219]. Такой вид КН представляется целесообразным определить как «коммуникативную задержку» автоматически корректируемое явление в речи, не влияющее на общий процесс коммуникации и последующее развертывание диалогического взаимодействия.

Patrick: `I thought you were very fine in Bartender. I thought it was quite a good movie, and Top Gun too. I really thought that was good.' He looks away from the numbers and then straight at me. `It was called Cocktail.'

Patrick: `Pardon?'

Tom Cruise: `Cocktail. Not Bartender. The film was called Cocktail [10. C. 69].

Коммуникативное намерение молодого человека состоит в выражении восхищения творчеством актера. Однако Патрик неверно называет фильм, в котором снимался актер, тем самым вызывая затруднение в коммуникации, что обусловлено экстралингвистическими факторами, а именно различиями в фоновых знаниях говорящих. Тому Крузу приходится поправить молодого человека, однако это не препятствует дальнейшему общению.

Исследование феномена КН традиционно связано с изучением причин, вызывающих появление КН и ее разновидностей. Анализ теоретической и эмпирической базы позволяет утверждать, что источниками возникновения КН могут быть как лингвистические, так и экстралингвистические факторы. К лингвистическим факторам (языковым) относятся: языковой код, выбор лексических, грамматических и синтаксических средств выражения, звуковое и интонационное оформление.

Patrick: `What are you trying to say to me?' She keeps yipping, wild-eyed.

Patrick: `Are you trying to say bleach-ee?'

Patrick: `Listen. I cannot understand you.'

She jabbers something back at me.

Patrick: `What? You didn't hear me? You want some ham? Is that you just said? You want . some ham?' [10. С. 80-81].

Коммуникативное намерение женщины заключается в объяснении, что пятна крови с одежды можно вывести только с помощью отбеливателя. Однако молодой человек не может адекватно воспринять информацию, так как женщина очень плохо владеет английским языком. В этом случае источником возникновения КН служат языковые причины в комплексе с экстралингвистическими факторами (эмоционально нестабильное состояние молодого человека). Таким образом, КН манифестируется нулевой степенью эффективности, так как коммуникативное намерение говорящего не реализуется.

К экстралингвистическим факторам относятся: социокультурные характеристики (социальный статус); психофизиологические характеристики (отношение к окружающей действительности, фоновые знания, физическая и психическая способность к коммуникации, готовность к общению, понимание интенции партнера); прагматические факторы (ситуация общения).

Jade: `So handsome, Miss Lizzy! Don't you think so when he came to dinner? A great lord. Two years ago I was hoping that he would choose me as a concubine, but he liked my sister Pink Bird better,'

Elizabeth: `Concubine? It's a word in the Bible that no one has ever explained to me. What is a concubine?' [11. С. 171].

Коммуникативное намерение Джейд состоит в том, чтобы рассказать Элизабет о молодом человеке. Однако различия в фоновых знаниях девушек оказывают влияние на процесс коммуникации и провоцируют возникновение коммуникативной задержки, поскольку Элизабет требует разъяснения значения лексической единицы «concubine».

Следует признать, что изучение явления КН, не поддающегося четкому и стройному описанию, невозможно без подробного рассмотрения его характеристик. КН может быть различно структурирована внутренне и манифестирована внешне. Сказанное во многом обусловливается антонимичностью прагматических характеристик исследуемой категории, а именно:

предсказуемостью / непредсказуемостью возникновения КН;

облигаторностью / факультативностью появления коммуникативных сбоев и задержек в структуре неудачного коммуникативного акта;

явностью / отсроченностью КН.

Одной из базовых характеристик исследуемого феномена является признак предсказуемости / непредсказуемости КН, что во многом обусловлено личностными характеристиками говорящих, которые оказывают непосредственное влияние на процесс и результат коммуникации (совпадение иллокутивного и перлокутивного значений). Адресант может располагать знаниями о наборе черт характера адресата и способен предсказать его поведение и реакцию в определенной ситуации. Ряд действий или слов могут вывести адресата из сбалансированного состояния и привести к нулевому перлокутивному эффекту. Несмотря на способность предсказать направление развития коммуникации, адресант принимает решение «рискнуть», и дальнейшее развертывание коммуникации останавливается из-за возникновения КН. В данном случае можно констатировать предсказуемость появления КН.

Однако существуют случаи, когда адресант, обладая сведениями о характере оппонента, не желает подвергать коммуникацию опасности и соблюдает все возможные условия успешного общения, что также может спровоцировать возникновение непрогнозируемой КН.

Вышесказанное доказывает мысль, что знание личностных характеристик партнера по общению не всегда является залогом успеха, в силу спонтанности и, следовательно, непредсказуемости речевого общения.

Коммуникативные сбои, коммуникативные задержки могут быть как облигаторными (являются этапами, предшествующими КН), так и факультативными для КН. Поэтапное линейное структурирование коммуникативного акта может сопровождаться нарушениями условий эффективного общения. Подобные отступления в ряде случаев корректируются коммуникантами «автоматически» (коммуникативная задержка), однако при осуществлении только одного из коммуникативных намерений могут перерастать в коммуникативный сбой и коммуникативную неудачу.

С точки зрения функционирования КН могут быть явными и отсроченными. Вышеприведенные примеры КН правомерно отнести к явным КН, при появлении которых говорящие могут установить наличие определенной проблемы и скорректировать ее при наличии возможности или желания.

Отсроченной КН следует признать в том случае, если коммуниканты формально осуществляют коммуникативные интенции, и общение завершается положительным результатом (положительный перлокутивный эффект), однако через некоторое время выясняется, что коммуниканты поняли друг друга неверно, и положительный результат аннулируется.

КН как составляющая коммуникативного события, несомненно, оказывает влияние на сам процесс коммуникации, поскольку позволяет говорящим анализировать свои действия. Способность к анализу определяется наличием коммуникативной компетенции (совокупность лингвистических навыков управления речевым процессом: грамматика, лексика, фонетика, семантика и синтаксис) и коммуникативной компетентности (способность к организации речевого процесса на личностном уровне, включающем интеллект, фоновые знания, систему межличностных отношений, специальные профессиональные знания) у говорящих.

Коммуникативная компетентность выходит за пределы коммуникативной компетенции и выражается в способности человека адекватно оценивать себя, свое место среди других людей, правильно определять личностные особенности и эмоциональное состояние партнеров по общению. Формирование коммуникативных намерений и целей, прогнозирование возможного развития событий, выбор и осуществление адекватных способов обращения с окружающими и реализация этих способов в процессе взаимодействия с ними составляют основу коммуникативной компетенции личности [3].

Источниками формирования коммуникативной компетентности служат:

культурологические знания;

социальные характеристики (статус, возраст, гендерные характеристики, образование и т. д.);

национальные черты (менталитет).

Однако формирование коммуникативной

компетенции и компетентности невозможно без наличия определенного коммуникативного опыта у собеседников. Опыт включает как успешные, так и неуспешные коммуникативные акты, что позволяет сравнивать, анализировать происходящее и отбирать только необходимое в соответствии с целью повышения качества и эффективности общения.

Собеседники сопоставляют настоящее неудачное коммуникативное событие с уже имеющимся коммуникативным опытом и на основе проведения аналогий выявляют неудачные коммуникативные стратегии, тактики и приемы, приведшие к неудаче в общении, более точно просчитывают ситуацию, тем самым развивают коммуникативную компетенцию и компетентность.

Рассмотрение коммуникативной неудачи с позиций коммуникативно-прагматического подхода позволяет изучать анализируемый феномен с точки зрения его включенности в коммуникативный акт и шире в коммуникативно-прагматическую ситуацию, при этом в орбиту исследования вовлекаются как собственно лингвистические, так и экстралингвистические факторы, лежащие в основе возникновения коммуникативной неудачи и ее разновидностей (коммуникативный сбой, коммуникативная задержка). Более того, коммуникативно-прагматическая парадигма дает возможность изучения коммуникативной неудачи и ее видов в аспекте антонимичных типологических признаков, выявляющихся при непосредственном анализе неудачного коммуникативного акта.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ