Художественный текст в аспекте интертекстуальности на примере произведения Льюиса Кэрролла "Алиса в Стране Чудес" и "Алиса в Зазеркалье"

«You are old, Father William», - the young man said,

«And your hair has become very white;

And yet you incessantly stand on your head,

Do you think, at your age, it is right?»

«In my youth», - Father William replied to his son,

«I feared it might injure the brain,

But now, that I' m perfectly sure I have none,

Why, I do it again and again». [Carroll].

Прямые цитаты используются в тексте для выполнения достаточно разнообразных функций. Например:

- английские пословицы и поговорки, которые, вместе с пародиями использует Герцогиня, необходимы для того, чтобы:

- во-первых, это делает ее образ более реалистичным. Разнообразные пословицы вносят определенную логичность в сумбурные рассуждения Герцогини:

«`Very true,' said the Duchess: `flamingoes and mustard both bite. And the moral of that is «Birds of a feather flock together». [Carroll: 134]

- во-вторых, они способствуют созданию эффекта контраста между разумом и чепухой. В этом случае они сами в определенном смысле теряют логичность:

«Oh, I know!' exclaimed Alice, who had not attended to this last remark, `it's a vegetable. It doesn't look like one, but it is.' `I quite agree with you,' said the Duchess; `and the moral of that is-»Be what you would seem to be»« [Carroll: 134].

Совершенно другую роль играет цитата из учебника истории, приведенная Кэрроллом в речи Мыши.

«William the Conqueror, whose cause was favoured by the pope, was soon submitted to by the English, who wanted leaders, and had been of late much accustomed to usurpation and conquest. Edwin and Morcar, the earls of Mercia and Northumbria-» [Carroll: 52].

Подобные цитаты из учебников, написанные, сухим языком, труднодоступные для понимания, естественно, не могли нравиться детям. Однако, вложив эти занудные фразы в уста Мыши, автор принижает их значение и создает при помощи контраста юмористический эффект.

Прямые цитаты из Nursery Rhymes встречаются в основном в произведении «Through the Looking Glass», в котором они представляют персонажей трех глав, названных именами героев Nursery Rhymes: «Tweedledum and Tweedledee», «Humpty Dumpty» и «The Lion and the Unicorn». В каждой из глав приводится стишок, из которого и взят персонаж. Функции которые выполняют данные цитаты примерно следующие:

- усиливает юмористический эффект. Шалтай-Болтай в главе «Humpty Dumpty» очень важный, так как лично знаком с королем, который даже подарил ему галстук, об этом мы узнаем из стихотворения:

«Humpty Dumpty sat on a wall: Humpty Dumpty had a great fall. All the King's horses and all the King's men Couldn't put Humpty Dumpty in his place again»;

- создают атмосферу сказочности, как только мы попадаем в сказку нас сразу знакомят с выдуманными персонажами, никогда не существовавшими в реальной жизни. Важной особенностью, является то, что ребенок благодаря данным включениям имеет возможность ощутить себя в сказочном, нереальном мире. Читатель чувствует, что любимые им персонажи реальные, живые, доступные, с ними можно легко пообщаться, происходит как бы обратный эффект.

Цитируемое стихотворение становится своеобразным центром, а сама глава - инсценировкой стихотворения. Например, в главе «Tweedledum and Tweedledee» все в итоге происходит точно так, как описано в стихотворении:

«Tweedledum and Tweedledee

Agreed to have a battle;

For Tweedledum said Tweedledee

Had spoiled his nice new rattle.

Just then flew down a monstrous crow,

As black as a tar-barrel;

Which frightened both the heroes so,

They quite forgot their quarrel». [Carroll].

Практически те же функции выполняют и сами имена героев Nursery Rhymes. Упоминание имен исторических персонажей, в частности, Уильяма Завоевателя, с которым, по предположению Алисы, прибыла в Англию Мышь, прежде всего, помогает раскрыть образа самой Алисы. Она представляется читателю типичным ребенком, который любит блеснуть своими знаниями, пусть хотя бы и перед самой собой. Но, как и у практически любого ребенка эти знания оказываются слишком перепутаны в ее голове. Имена исторических персонажей, встречающиеся в цитате из учебника, неотделимы от нее и выполняют с ней единую функцию.

Иноязычное включение встречающееся в главе «A Caucus-Race and a Long Tale» носит достаточно юмористический характер. Мышь, которая не реагирует на призывы Алисы, из-за чего Алиса делает предположение, что Мышь - француженка, и обращается к ней с единственной французской фразой пришедшей ей в голову. Однако еще более юмористично то, что Мышь действительно поняла ее.

«So she began again «Ou est ma chatte?», which was the first sentence in her French lesson-book. The Mouse gave a sudden leap out of the water and seemed to quiver all over with fright». [Carroll: 52].

Как мы видим, различные виды интертекстуальных включений выполняют в тексте различные функции. Однако, несомненно, самыми главными являются создание комического эффекта, раскрытие образов героев и конечно тонкий юмор, высмеивающий отдельные явления жизни и общества.

2.3 Роль инертекстуальных включений в тексте

Все более возрастающий интерес к вопросам культурного и языкового взаимодействия, становиться вполне очевидным. Такие явления как интерлингвальность и интеркультуральность являются предметами особенного философского и лингвистического рассмотрения в современной литературной науке.

В языкознании, особую актуальность приобрело изучение межкультурного и межъязыкового взаимодействия, что проявилось в формировании таких новых направлений как этнопсихолингвистика, когнитивная лингвистика, лингвокультурология, межкультурная коммуникация, лингвострановедение. Сегодня можно с уверенностью утверждать, что концепция полифонии, теория интертекстуальности и новая герменевтика определили современный подход к интерпретации текста в целом, и толкованию отдельных смыслов, заложенных в конкретном тексте, в частности.

Центральными понятиями теории интертекстуальности являются понятие прецедентности различных текстовых компонентов, внедряемых в принимающий контекст, и понятие диалога, который осуществляется между такими компонентами и принимающим контекстом. Более того, в текстах художественных произведений встречаются включения, которые приводятся на отличающемся от основного текста языке, но не обнаруживают связи с определенными прецедентными текстами.

При включении в текст интертекстуальных компонентов влияние на интерпретацию оказывает, способ внедрения прецедентных элементов в художественный текст. Более детального внимания заслуживают случаи включения в текст литературного произведения компонентов другой культуры или другой языковой или диалектной общности. Достаточно часто, автор делает выбор не в пользу перевода включения на основной язык произведения, а в пользу внедрения такого компонента на родном языке.

На выбор в пользу интерлингвального цитирования может повлиять стремление автора придать отрывку характер подлинности, как бы имитируя традицию научно-публицистического дискуса. Также можно предположить, что поэтическое интертекстуальное включение, скорее, будет введено интерлингвальным способом в силу того, что это позволяет сохранить структуру поэтического произведения, исконные рифмы и образы. Так как, вопрос о переводимости либо непереводимости поэтического текста остается спорным, то включение художественного стихотворного компонента эту проблему снимает. Судя по всему, включение интерлингвального компонента в текст может выполнять функции, сходные с функциями интертекстуальных включений: например, создание комического эффекта или эффекта словесной игры. Более того, интерлингвальность может становиться универсальным механизмом смыслопорождения в отдельно взятом произведении.

Все это подводит нас к выводам, что интерлингвальный компонент призван увлечь читателя такой загадкой, ответ на которую обнаруживается не столько в самом прецедентном тексте поэтического произведения, сколько в прецедентной легенде. Многоуровневая импликация такой сложности, если не останется незамеченной, позволяет соотнести чтение, которое еще даже не началось; она сама по себе предвосхищает развитие сюжета.

На данном основании можно отметить, что интерлингвальность не просто маркирует интертекстуальный компонент как чуждый основной ткани текста, но, своей намеренной малопонятностью, обеспечивает внимание читателя к включению. Поэтому необходимо изучать интертекстуальность как отдельное явление, обладающее собственными функциями и способное играть направляющую и фокусную роль в интерпретации широкого спектра интертекстуальных включений. Интерлингвальность принимает самостоятельное участие в создании нового идиолекта, являющегося структурной основой данного конкретного произведения именно потому, что он пересматривает код, глубинные коды и выявляет их непредусмотренные возможности.

Импровизация начинает действовать в тот момент, когда устоявшиеся средства языка оказываются, по некоторым причинам, недостаточными; например, с появлением новых технических устройств, наименование которым изобретатели находят на своем родном языке, а носители других языков могут заимствовать новое слово. Заимствования представляют собой пример систематизации интерлингвальности, направляемой естественными процессами развития языка и человека. Однако в рамках художественного произведения систематизация интертекстуальности может иметь как единичный характер, так и являться одним из базовых механизмов текстопорождения и смыслопорождения в конкретном литературном произведении.

Введение интертекстуальных компонентов в язык персонажа с первых страниц произведения втягивает читателя в игру загадок и отгадок, в которой тот, опираясь на устоявшиеся в принимающем языке компоненты, разгадывает, частично или полностью, значение русскоязычных интерлингвальных включений, представляющих импровизационную составляющую творимого языка и текста. Причем интерлингвальные компоненты включаются автором не произвольно, но инкорпорируются в систему английского языка, получая формальные грамматические показатели, что обеспечивает возможность расшифровки. В силу того, что данные включения, как и многие другие интертекстуальные включения, неоднократно употребляются в текстах, в разнообразных контекстах, читатель получает возможность систематизировать и семантизировать включения, представленные всеми главными частями речи, и ознакомиться в полной мере с авторские окказиональные заимствованиями.

Таким образом, интертекстуальость обогащает текст, расширяя круг его смыслов, она как бы приглашает читателя принять участие в опыте декодирования, что для любителей чтения представляет исключительный интерес.

3. ПРОБЛЕМЫ АДЕКВАТНОСТИ ПРИ ЛИТЕРАТУРНЫХ ПРОИЗВЕДЕНИЙ

3.1 Способы достижения адекватности

Прежде чем рассмотреть способы достижения адекватности при переводе художественных произведений, необходимо определить содержание самого понятия «адекватность», поскольку разные исследователи дают этому термину разные определения.

Необходимо отметить, что в работах разных исследователей для обозначения степени соответствия текста перевода оригинальному тексту используются разные термины, однако наиболее часто встречаются два термина:

- адекватность

- эквивалентность

Однако взгляды различных исследователей на разграничение этих понятий не всегда совпадают, так как различия между этими понятиями действительно достаточно условны.

Некоторые лингвисты говоря об отношениях между текстом перевода и исходным текстом, не употребляет терминов «адекватность» и «эквивалентность» а, заменяют их одним понятием «соответствие».

По их мнению, текст перевода соответствует исходному тексту, если присутствует тождество описываемых ситуаций, независимо от того, какие семантические компоненты были использованы при их описании. Однако необходимо подчеркнуть, что такой подход не может быть применен в случаях, когда семантические компоненты, ситуация-денотат играют подчиненную роль по отношению к цели высказывания.

Поддерживая данный подход, Л.К. Латышев так же не разделяет понятия адекватности и эквивалентности. Он упоминает об адекватности, перечисляя различные концепции переводческой эквивалентности, среди которых упоминается концепция адекватного перевода. Согласно этой концепции, текст перевода должен отвечать двум самым важным требованиям:

- полноценно передавать смысловое содержание исходного текста;

- передавать содержание переводимого равноценными средствами.

Латышев пишет: «Тексты переводов, отвечающие двум вышеизложенным требованиям, считаются полноценными или адекватными тексту оригинала».

Очевидно, восприятие понятий «адекватность» и «эквивалентность» как синонимичных, а употребление понятия «адекватный перевод» используется исключительно с целью соблюсти терминологию.

З.Д. Львовская в книге «Теоретические проблемы перевода» пишет: «Двуязычное общение можно считать состоявшимся только в том случае, если текст на языке перевода произведет на иностранного получателя тот эффект, которого добивается автор текста на исходном языке».

Он полагает, что цель речевого поступка полифункциональна и реализуется через смысловую структуру текста, его семантическую субструктуру. Она выделяет три основных компонента в смысловой структуре текста:

- речевая ситуация;

- семантическая субструктура;

- прагматическая субструктура.

При этом речевая ситуация и прагматическая субструктура должны всегда оставаться инвариантными в переводе, тогда как семантическая субструктура может варьировать в пределах, ограниченных коммуникативными намерениями автора исходного текста и релевантными чертами речевой ситуации. А именно, инвариантом в переводе является не относительная, а абсолютная величина, и отношение семантического компонента смысла к ситуативному и прагматическому. Адекватным переводом по мнению Львовской называет такой перевод, при котором обеспечивается инвариантность ситуативных и прагматических компонентов смысловой структуры текстов на языке перевода и на языке оригинала.

Общеизвестно, что Швейцер так же придерживается данной точки зрения. По его мнению, эквивалентность ориентирована на соответствие текста формальному образцу, определенным параметрам без учета условий коммуникации, в то время как адекватность учитывает конкретную коммуникативную ситуацию, и основные ее требования связаны только с достижением максимальной близости к оригиналу, насколько это возможно в конкретных условиях. Он подчеркивает, что в особых случаях перевод может быть выполнен адекватно, даже если некоторые фрагменты текста неэквивалентны друг другу. Адекватный перевод с частичной эквивалентностью представляет собой довольно распространенное явление в художественной литературе, и особенно в поэзии, где добиться эквивалентности особенно сложно.

«Адекватность исходит из того, что решение, принимаемое переводчиком, нередко носит компромиссный характер, что перевод требует жертв и что в процессе перевода во имя главного и существенного в исходном тексте переводчику нередко приходится идти на известные потери».

По его мнению, критерием адекватности является то, что любое отступление от оригинала должно быть вызвано острой необходимостью, а не просто желанием переводчика.

Прослеживая эволюцию представлений о переводе через эволюцию понимания адекватности можно выделить различные типы адекватности в зависимости от требований к тексту перевода.

1. Семантико-стилистическая адекватность. План содержания оригинального текста должен соответствовать плану содержания текста перевода, адекватность при этом обеспечивается за счет семантической и стилистической эквивалентностью языковых единиц текстов.

2. Прагматическая адекватность. Данное понятие выводится из оценки соответствия перевода первичной установке отправителя сообщения, а основным критерием являются коммуникативные эффекты.

3. Функционально-прагматическая адекватность. Адекватность перевода, согласно которой основной акцент делается на правильной передаче коммуникативной функции оригинала, его функциональной доминанты, а не всего смыслового содержания.

4. Волюнтативная адекватность. Критерии данной адекватности применимы, когда коммуникативная установка переводчика не совпадает с коммуникативной установкой автора, напр. при переложениях. В данном случае переводчик в большей или меньшей степени является соавтором текста перевода.

5. Дезидеративная адекватность. Данное понятие применимо в тех случаях, когда не совпадают коммуникативные интенции перевода и оригинала. Критерии семантико-стилистической и функциональной адекватности не могут быть применены по другим причинам.

Различные типы адекватности, отражают различные требования к тексту перевода. Вышеприведенная классификация дает четкие представления о том, что понятие адекватности и требования к тексту переводу зависит от типа текста и его прагматической и коммуникативной направленности.

В.С. Виноградов так же указывает на не равноценность понятий «адекватность» и «эквивалентность». Он упоминает и еще одно понятие, которое часто используют в теории и практике перевода данное понятие «тождественность».

Виноградов считает, что если термин «эквивалентность» означает «нечто равноценное, равнозначное чему-либо», то адекватность - это «нечто вполне равное». Под тождественностью он понимает «нечто, обладающее полным совпадением, сходством с чем-либо». Виноградов также подчеркивает, что в при современном подходе к переводу предпочтительней употреблять понятие «эквивалентность» в иду его меньшей семантической категоричности. Он определяет эквивалентность как «сохранение относительного равенства содержательной, функционально-коммуникативной информации, смысловой, стилистической и содержащейся в оригинале и переводе». Главное, по его мнению - это общность понимания информации, как эксплицитной, так и имплицитной.

Однако В.Н.Комиссаров четко разграничивал понятия адекватности и эквивалентности, считая, что понятие «адекватность» имеет более широкий смысл, чем понятие «эквивалентность». Адекватный переводом перевод по его мнению, является перевод эквивалентный, обеспечивающий необходимую полноту межъязыковой коммуникации в конкретных условиях. Эквивалентный перевод, по его мнению, это перевод, воспроизводящий исходный текст на одном из уровней эквивалентности. Однако в более поздних своих работах он придерживался другой точки зрения: «Оценочная трактовка эквивалентности делает излишним употребление термина «адекватность». В данном случае под эквивалентностью понимаются отношения между содержанием оригинала и перевода, которые обозначаются, таким образом, вследствие отсутствия тождества между ними. Эквивалентность обычно рассматривается как основной признак существования перевода, поэтому понятие «эквивалентность» приобретает оценочный характер. В настоящее время под «хорошим» или «правильным» переводом понимается только эквивалентный перевод. Проанализировав ряд переводов, можно прийти к выводу, что эквивалентность всех этих переводов относиться к сохранении цели коммуникации, несохранение которой соответственно делает перевод неэквивалентным.

Говоря в дальнейшем, о соответствии текста перевода оригиналу и о «правильности» перевода, предпочтительнее употреблять термин «адекватность», так как в нем чаще всего делается акцент на передачу основной цели коммуникации и достижения максимальной тождественности описываемых ситуаций в целом.

Вполне закономерно, что различные типы адекватности, отражают различные требования к тексту перевода. Понятие адекватности и требования к переводу зависит от типа текста и его прагматической направленности.

Проанализировав взгляды различных исследователей на понятия адекватности и эквивалентности, можно сделать вывод, что под адекватным переводом чаще всего понимается перевод, обеспечивающий то же воздействие на читателя, что и оригинал, при описании тождественных ситуаций. Необходимая степень соответствия оригинала и перевода на различных уровнях языка также в большой степени зависит от типа переводимого текста.

3.2 Анализ перевода интертекстуальных включений на русский язык

Прежде чем приступить к анализу вариантов перевода интертекстуальных включений, необходимо особо отметить, что в переводах рассматриваемых произведений представляется целесообразным учесть следующие факторы:

- Полнота и правильность передачи содержания оригинала.

- Жанрово-стилистическое соответствие текста перевода исходному тексту.

- Степень близости прагматического потенциала исходного текста и прагматического потенциала текста перевода.

Первый и последний факторы применимы как к произведению в целом, так и к интертекстуальным включениям в частности. Особую важность второго фактора можно определить оценив о важность роли, которую адекватная передача функции интертекстуальных включений играет для достижения переводчиком эффекта, максимально сходного с эффектом, достигнутым автором произведения.

Поскольку интертекстуальные включения имеют сходную функцию и, соответственно, прагматический потенциал, то представляется целесообразным анализировать их переводы в соответствии со всеми пунктами данной классификации.

Результаты сопоставительного анализа переводов В. Орла под названием «Алиса в Стране Чудес» и Н. Демуровой под названием «Приключения Алисы в стране Чудес» и русифицированного перевода В. Набокова «Аня в Стране Чудес» является наиболее показательным для выявления преимуществ различных вариантов перевода пародий на стихи и песни.

В переводе В. Набокова, используется первый, наиболееоптимальный по мнению многих литературоведов, способ, а именно выбор хорошо известного на языке оригинала стихотворения или песни и написание на него собственной, авторской пародии.

Так, например в одном случае, при переводе песни «Beautiful Soup», являющейся пародией на известную песню «Beautiful Star», Набоков не прибегает к этому способу, а просто переводит пародию:

Вариант перевода Набокова:

интертекстуальность адекватность перевод

«Сказочный суп - ты зелен и прян.

Тобой наполнен горячий лохан!

Кто не отведает? Кто так глуп?

Суп мой вечерний, сказочный суп,

Суп мой вечерний, сказочный суп!

Ска-азочный су-уп,

Ска-азочный су-уп,

Су-уп мой вечерний,

Ска-азочный, ска-азочный суп!

Сказочный суп - вот общий клич!

Кто предпочтет рыбу или дичь?

Если б не ты, то, право, насуп-

Ился бы мир, о, сказочный суп!

Сбился бы мир, о сказочный суп!

Ска-азочный су-уп,

Ска-азочный су-уп,

Су-уп, мой вечерний,

Ска-азочный, ска-азочный СУП!» [Набоков]

У самого автора:

«Beautiful Soup, so rich and green,

Waiting in a hot tureen!

Who for such dainties would not stoop?

Soup of the evening, beautiful Soup!

Soup of the evening, beautiful Soup!

Beau--ootiful Soo--oop!

Beau--ootiful Soo--oop!

Soo--oop of the e--e--evening,

Beautiful, beautiful Soup! `

Beautiful Soup! Who cares for fish,

Game, or any other dish?

Who would not give all else for two p-

Ennyworth only of beautiful Soup?

Pennyworth only of beautiful Soup?

Beau--ootiful Soo--oop!

Beau--ootiful Soo--oop!

Soo--oop of the e--e--evening,

Beautiful, beauti--FUL SOUP!» [Carroll].

Вполне допустимо, что Набоков и в самом деле неопределил, что данное стихотворение просто пародия. Но более уместно другое объяснение, гораздо более вероятно, что он просто не нашел в русской литературе песни, которая в данном случае могла бы стать основой для пародии. Именно по этому, он и счел более важным передать манеру исполнения песни и ее настроение, отраженные в тексте оригинала.

Для своих пародий Набоков выбирал общеизвестные стихи, такие как например поэма Лермонтова «Бородино»:

Эти знакомые каждому с детства строки Набоков пародирует так:

«Скажи-ка, дядя, ведь не даром

Тебя считают очень старым:

Ведь, право же, ты сед

И располнел ты несказанно.

Зачем же ходишь постоянно

На голове? Ведь, право ж, странно

Шалить на склоне лет!» [Набоков].

В этих стихах любой школьник без особого труда различит элементы бессмертного творения Лермонтова:

Скажи-ка, дядя, ведь недаром

Москва, спаленная пожаром,

Французу отдана?

Ведь были схватки боевые,

Да, говорят, еще какие!

Недаром помнит вся Россия

Про день Бородина!»

Несомненной огромной авторской удачей этого перевода является не только его достаточно сильный комический эффект, благодаря безоговорочной узнаваемости стихотворения. Данный перевод, несомненно, становится более адекватным и выигрывает с прагматической точки зрения. Многие литераторы полагают, что данный перевод вообще более полно передает формальное содержание текста, а также его достаточно торжественный стиль, с употреблением возвышенной лексики, что, в контрасте с содержанием стихотворения, и создает тот самый неповторимый юмористический эффект.

В противовес рассмотрим перевод Орла, в котором встречаются непростительные учитывая возрастную категорию вольности:

«`Дядя Вильям, - юнец к джентльмену воззвал,

Ты не слишком изящный мужчина,

Но, как драная кошка, залез ты в подвал,

В чем подобной сноровки причина?'» [Орел: 49].

В то время как у Кэрролла все вполне пристойно:

«`You are old', said the youth, `as I mentioned before,

And have grown most uncommonly fat;

Yet you turned a back-sommersault in at the door -

Pray, what is the reason of that?'»[Carroll].

Несомненно данный перевод не только искажает оригинальное содержание «turned a back-sommersault in at the door», но даже не передает его эмоциональный оттенок и стиль текста, поскольку выражение «драная кошка» обладает в русском языке крайне выраженной отрицательной коннотацией, вот и получается, что мальчик не восхищается своим дядей, а критикует его. В оригинальном стихотворении Кэрролла отрицательная окраска данного персонажа полностью отсутствует.

Безусловно, в данном случае, перевод Набокова выглядит более морально и достойно:

«Ах, дядя, - повторяю снова:

Достиг ты возраста честного,

Ты - с весом, ты - с брюшком...

В такие годы ходят плавно,

А ты, о старец своенравный,

Влетел ты в комнату недавно -

Возможно ль? - кувырком!» [Набоков].

В данном переводе не только сохранен жанр пародии, но и в полной мере отражено содержание оригинала, его тональность и стиль. В переводе Орла, в сохранен размер оригинала, но это не представляется достаточно особо существенным для восприятия по сравнению с другими оплошностями допущенными переводчиком.

В оправдание необходимо отметить, что В. Орел при переводе пародий идет в принципе по другому пути, он переводит пародии как обычные стихотворения, не делая никаких различий при переводе собственных стихотворений Кэрролла и при переводе пародий. Он не стремится сохранению полного соответствия содержания оригинального текста и текста перевода. В стремлении передать прагматику оригинала, он делает основной акцент на передаче юмористического эффекта, а зачастую даже усиливая комический эффект оригинала.

В переводе Орла:

«К нам сегодня приходил

Наш знакомый крокодил,

Говорил: `У вас в пруду

Я друзей себе найду.

У вас тут плавают ерши,

Они для дружбы хороши.'

Увидел крокодил ершей,

Улыбнулся до ушей,

И слышится из пасти:

`Ребятушки, залазьте!'»[Орел].

В оригинале:

«How doth the little crocodile

Improve his shining tail,

And pours the waters of the Nile

On every golden scale!

How cheerfully he seems to grin,

How neatly spreads his claws,

And welcomes little fishes in

With gently smiling jaws!»[Carroll].

Вполне очевидно, что в данном переводе не воспроизведено формальное содержание оригинала, разниться так же и его стиль, поскольку присутствуют просторечные выражения, которых нет в оригинальном произведении.

Однако и у других переводчиков возникают трудности с инертектуальными включениями. Например, при переводе стихотворения «Speak roughly to your little boy» у Набокова, который выглядел гораздо достойнее, то же в значительной степени поменялась эмоциональная окраска:

В оригинале у Кэрролла всего лишь

I beat him when he sneezes [Carroll].

У Набокова:

То ты синий, то ты красный

Бью и снова бью! [Набоков].

Выделенная фраза несколько смещает акценты в стихотворении. Она является не вполне оправданным добавлением, так как отсутствует в оригинале. Перед читателем предстает картина крайне неприятных последствий избиения. Не смотря на то, что глагол to beat не вызовет таких ассоциаций, тем более у детей, для которых следствие и причина не имеют явной связи. То, что данный стих является пародией на колыбельную «Спи, младенец мой прекрасный…» не в полной мере компенсирует искажение эффекта, и данный перевод даже с натяжкой нельзя назвать прагматически адекватным.

Подобное искажение присутствует и у Орла:

«Когда чихает твой малыш

Часов по восемь с третью,

Ну, как его не угостишь

Дубиной или плетью!» [Орел].

Более адекватен перевод Демуровой:

«Лупите своего сынка

За то, что он чихает,

Он дразнит вас наверняка,

Нарочно раздражает!» [Демурова].

В данном переводе используется другой способ, а именно указывается источник пародии и приведен перевод оригинального стихотворения. Этот способ представляется наиболее оправданным в данном случае с точки зрения передачи прагматики оригинала, его использование позволяет, и сохранить национальный колорит оригинального текста и устранить сложности, связанные с отсутствием читателей, особенно достаточно юной возрастной категории необходимых фоновых знаний.

В переводе Демуровой:

«Еда Вечерняя, Блаженная Еда!» [Демурова].

«Звезда Вечерняя, блаженная Звезда!»

В оригинале:

«Soup of the Evening, Beautiful Soup!» [Carroll].

Это пародия на песню, где есть фраза:

«Star of the Evening, Beautiful star!»

Если сравнивать в целом перевод Демуровой с переводом Орла, необходимо отметить то, что он является более адекватным с точки зрения формального соответствия оригинала и перевода.

В переводе Демуровой:

«Но Морж и Плотник в эту ночь

Пошли на бережок

И горько плакали они,

Взирая на песок:

- Ах, если б кто-нибудь убрать

Весь этот мусор мог!» [Демурова: 200].

В переводе Орла:

«Вот в эту ночь (простите, день!)

У моря Плотник и Тюлень

Гуляли до рассвета.

Тюлень воскликнул: «Вот тоска! На берегу полно песка.

Меня тревожит это». [Орел].

В оригинале, у Кэрролла:

«The Walrus and the Carpenter Were walking close at hand; They wept like anything to see Such quantities of sand: «If this were only cleared away», They said, «it would be grand!»[Carroll].

Как мы видим, в переводе Орла достаточно много неточностей, в принципе никак не связанных с прагматической адаптацией перевода, в данном случае это никак не оправданные добавления: «гуляли до рассвета», «простите, день», а также опущения «were walking close at hand».

Тем не менее, принимая во внимание то, что большинство литературоведов ставят на первый план при переводе такого рода художественных произведений именно точное воспроизведение оригинала, перевод данного стихотворения, в полной мере, может быть назван адекватным.

Необходимо так же отметить, что при переводе стихотворных пародий Орел все же прибегает к прагматическим адаптациям, которые, никак не связаны с тем, что данные стихотворение являются пародиями. Это прежде всего различного рода подмены понятий, менее знакомых читателю перевода на более знакомые. Например, в стихотворении «Tis the voice of the Lobster..». не используется прямое соответствие слову «lobster» - «омар», а вместо этого употребляется слово «судак», название морского обитателя, более знакомого данной аудитории читателей.

При анализе перевода стихотворений - пародий на определенный стиль и жанр, в первую очередь необходимо учесть стилистическое соответствие оригинального текста перевода исходному тексту. Пародиями данного типа является, например, стихотворение «Jabberwocky».

В переводе Демуровой:

«Раз-два! Раз-два! Горит трава,

Взы-взы - стрижает меч,

Ува! Ува! И голова [Демурова]

В переводе Орла:

«Да, чудоюдоострый меч

Сильнее Умзара стократ!

Зверой побрит, герой спешит

Споржественно назад». [Орел].

В оригинале:

«One, two! One, two! And through and through

The vorpal blade went snicker-snack!

He left it dead, and with its head

He went galumphing back». [Carroll].

Стилистический компонент в данном случае был наиболее точно передан как Орлом, так и Демуровой, однако, как и при переводе большинства других интертекстуальных включений, в переводе Демуровой более оптимально передано формальное содержание текста, а значит, и в целом данный перевод более адекватен с прагматической точки зрения.

Вариант перевода Орла необходимо отметить, анализируя переводы пародий на пословицы. Наиболее удачно смотрится в контексте произведения пародия-каламбур:

«Береги платье снову, а чисть смолоду» [Орел].

Несмотря на то, что в оригинале нет такой пословицы, каламбур, придуманный переводчиком, удачно вписывается в общий стиль произведения Кэрролла, а значит, является в полной мере оправданным с прагматической точки зрения.

Напротив, Н.М. Демурова, при переводе пародий на пословицы и собственно пословиц стремилась добиться максимального формального соответствия. В то время как Набоков, прежде всего, ставил перед собой задачу сохранить юмористический эффект, не стремясь достичь максимальног формального соответствия.

В переводе Демуровой:

«Думай о смысле, а слова придут сами». [Демурова].

В оригинале:

Take care of the sense, and the sounds will take care of themselves». [Carroll].

Однако определенным недостатком перевода Демуровой является то, что не в полной мере передан пародийный характер стихотворения, отсутствует прагматическая адаптация, которая в данном случае желательна, а значит, передача прагматического потенциала не может считаться полной.

При переводе пословиц Орел, по мнению многих лингвистов, допустил определенные неточности. Например, в одной из глав, когда король делает Чеширскому Коту замечание, что тот на него смотрит, Алиса говорит:

«A cat may look at a king. I've read it in some book, but I don't remember where» [Carroll].

Орел переводит:

«Коты - к счастью, - заметила Алиса. Я про это где-то читала, да только не помню где» [Орел].

Прежде всего, в русской культуре, не существует такой народной приметы, что коты приносят счастье, а значит, в данном случае переводчик изменил прагматический потенциал включения. Более того, в русском языке существует афоризм «и кошка может смотреть на короля», пусть и являющийся заимствованием с английского, но тем не менее довольно используемый, именно в этой связи и возникла потенциальная возможность его применения.

Однако в своем переводе Набоков не совсем адекватно привел данное включение:

В переводе Набокова:

«Смотреть всякий может, - возразил Кот» [Набоков].

Во-первых, возразил вовсе не Кот, а Алиса, а во-вторых, Набоков вообще ушел от перевода пословицы, превратив ее в свободное словосочетание, не произвел прагматической адаптации, что, без сомнения, обеднило текст перевода с точки зрения стиля.

Наиболее близким к оригиналу, является перевод данных пословиц, выполненный Демуровой. Она подобрала для английских пословиц соответствия в русском языке, таким образом, в полной мере передав прагматику исходного текста, а также передала близко к тексту содержание и сохранила стиль.

В переводе Демуровой:

«Конечно, минерал. Из нее делают мины и закладывают при подкопах... А мораль отсюда такова: хорошая мина при плохой игре - самое главное!» [Демурова].

В оригинале Кэрролла: «There is a big mustard mine over here. And the moral is: the more there is of mine, the less there is of yours».[Carroll].

При переводе иноязычного включения переводчики избрали разные подходы. Если Орел счел нужным в тексте перевода пояснить иноязычное включение словами «Это предложение было напечатано на первой странице Алисиного учебника, а значило оно: «Где моя кошка?» [Орел: 31] то Набоков оставил его без перевода и пояснений. Первый подход представляется более целесообразным, исходя из того, что русскому читателю может быть непонятен смысл французской фразы, ведь время, когда все образованные люди в России знали французский язык, уже прошло. Отсутствие пояснений в тексте оригинала, по-видимому, объясняется тем, что книга предназначалась конкретному человеку - Алисе - и Кэрролл знал, что эта фраза ей известна.

У Демуровой в тексте перевода нет никаких добавлений, однако сделана сноска внизу страницы: «Где моя кошка? (фр.)» [Демурова: 30]. Такой подход позволяет, не вмешиваясь в структуру текста, избежать сложностей в понимании текста перевода, связанных с отсутствием у его читателя фоновых знаний и является поэтому, на наш взгляд, наиболее приемлемым.

Перевод цитаты из Nursery Rhymes в «Алисе» делятся на два вида: знакомые и незнакомые русским читателям.

- к знакомым относится «Humpty Dumpty» - его и Орел, и Демурова привели в переводе Маршака, что вполне объяснимо, так как этот перевод очень хорошо известен детям и это позволило сохранить в переводе эффект, производимый в оригинале.

- к мало знакомым относятся например цитаты - «The Lion and the Unicorn», «Tweedledum and Tweedledee» и «The Queen of Hearts» которые не имеют соответствий в русской литературе, поэтому были просто переведены обоими переводчиками. Однако перевод Демуровой в наибольшей степени соответствует оригиналу, как в стилистическом плане, так и в плане содержания.

В переводе Демуровой:

Вел за корону смертный бой со Львом Единорог.

Гонял Единорога Лев вдоль городских дорог,

Кто подавал им черный хлеб, а кто давал пирог,

А после их под барабан прогнали за порог [Демурова].

В переводе Орла:

«Лев

И один Единорог

Дрались из-за короны.

Сломав Единорогу рог,

Лев отлупил его - как мог,

Им дали яблочный пирог,

Лапшу и макароны.

Раздался шум из-за дверей,

Забарабанил кто-то,

И перетрусивших зверей

Прогнали

За ворота!» [Орел].

В оригинале:

«The Lion and the Unicorn were fighting for the crown: The Lion beat the Unicorn all round the town. Some gave them white bread, some gave them brown; Some gave them plum-cake and drummed them out of town». [Carroll].

В переводе Демуровой более близко передан не только размер и ритм оригинала, но и его содержание. У Орла присутствуют определенные фактические искажения. Из его перевода следует, что персонажей прогнали за ворота не при помощи барабанного боя, а каким-то иным способом уже после того, как барабанный бой закончился, что противоречит оригиналу. Так как стихотворение является центральным в данной главе и задает тему главы, то фактические искажения неизбежно последуют в тексте перевода и далее. Также в переводе Орла присутствуют и стилистические искажения. Самым очевидным бесспорно является употребление разговорной лексики, которой нет в оригинале слово «отлупил». Употребление данного слова не вполне оправдано, так как оно носит в русском языке крайне выраженный негативный характер.

Вполне оправданным по мнению многих литераторов еще один путь передачи таких цитат: замена их на общеизвестные детские стишки. Однако, тогда пришлось бы менять персонажей и сюжет главы, что неизбежно привело бы к нежелательным переводческим отклонениям от оригинала.

Что же касается цитаты из учебника истории, русификация ее перевода у Набокова, оправдана полностью с точки зрения передачи прагматики оригинала, так как замена английских исторических лиц и событий на русские способствовала сохранению эффекта узнаваемости интертекстуального включения. Стилистически же перевод Набокова полностью соответствует оригиналу.

Подводя итоги всему вышеперечисленному можно в полной мере утверждать, что стиль выдержан как в переводах Демуровой так и в переводах Орла. Однако здесь нельзя говорить о полной прагматической адекватности, поскольку факты английской истории менее известны русскому читателю, особенно ребенку, чем факты русской.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Основной целью данной работы являлось выявление требований, предъявляемых к переводу интертекстуальных включений в сказках Льюиса Кэрролла и поиска наиболее оптимальных с точки зрения адекватности и эквивалентности способов перевода, с помощью которых переводчик может добиться соответствия перевода данным требованиям. В ходе данного исследования были рассмотрены интертекстуальные включения, выбранные из произведений, и их переводы - перевод «Алисы в Стране Чудес» и «Алисы в Зазеркалье» В.Орла и перевод «Алисы в Стране Чудес» В.Набокова.

После детального анализа переводов данных включений можно определенно сделать следующие выводы:

- к переводу интертекстуальных включений в полной мере применимы все требования, применимые к переводу художественных и поэтических текстов. Однако, первостепенным здесь является соответствие прагматического потенциала оригинального текста и текста перевода.

- фактор узнаваемости исходного текста играет важнейшую роль для восприятия интертекстуальных включений, в частности, цитат и пародий, что необходимо учитывать при переводе. В связи с тем, что факт прагматический адаптации, такой как русификация, при переводе пародий и цитат, а также аллюзий, может быть вполне оправдана, однако, не преуменьшая при этом художественной ценности произведения, а в отдельных случаях и вовсе является лучшим способом достижения максимальной адекватности.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1. Бокий О.В., О.А. Нестерова. Интертекстуальное взаимодействие текстов и способы его выражения // Лингвистическая теория и реализация прикладных задач. М., 1998.

2. Васильев С.А. Синтез смысла при создании и понимании текста. Киев, 1988.

3. Виноградов В.С. Введение в переводоведение. М., 2001.

4. Воскресенская Е.Г. Интертекстуальные включения в произведениях И. Во. // Автореф. канд. дисс. Барнаул, 2004.

5. Гаспаров Б.М. Язык, память, образ: лингвистика языкового существования. М., 1996.

6. Гинзбург Л.В. Над строкой перевода. М., 1981.

7. Головчинская Л.С. Комментарии. // Carroll L. Alice in Wonderland. М., 1967.

8. Демурова Н.М. О переводе сказок Кэрролла, 2005 // http://lyius-kerroll.planetaknig.ru.

9. Комиссаров В.Н. Общая теория перевода: проблемы переводоведения в освещении зарубежных ученых. М., 2000.

10. Комиссаров В.Н. Современное переводоведение. М., 2002.

11. Кузьмина Н.А. Интертекст и его роль в процессах эволюции поэтического языка. Екатеринбург - Омск, 1999.

12. Лукин В.А. Цитата; интертекстуальность. //www.gramota.ru.

13. Николина Н.А. Филологический анализ текста. М.,2003.

14. Руднев В.П. Словарь культуры ХХ века. М., 1997.

15.Сидоров Е.В. Системная модель коммуникации и параметры текста в переводе. // Лингвистические проблемы перевода. Научно-теоретич. сборник. М., 1981.

16. Сологуб Ю.П. Интертекстуальность как лингвистическая проблема // Филологические науки, 2000, №2.

17. Чириков А.В. Как поступить переводчику с иноязычными вставками в оригинале? // Тетради переводчика №19. М., 1982.

18. Чужакин А. Мир перевода- Handbook for Sight Translation. М., 2001.

19. Швейцер А.Д. Теория перевода: статус, проблемы, аспекты. М., 1988.

20. Ямпольский М.Б. Память Тиресия. Интертекстуальность и кинематограф. М., 1993.

21. Childhood Nursery Rhymes. // www.averyhillarts.ru.

22. Scott Walter. Bonny Dundee. From the play The Doom of Devorgoil.// http://home.earthlink.net/~lfdean/carroll/parody/party.html.

23. Susan M.Allen. Snarks, Jabberwocks, Crocodiles, & Mice Tails: Lewis Carroll, the Poet and the Parodist, Illuminated. // www.library.ucla.edu.

24. Warner M. Alice in Wonderland - Icons of England. // www.icons.org.uk.

25. Wordsworth William. Complete Poetical Works. // www.bartleby.com.

26. Кэрролл Л. Алиса в стране чудес. Алиса в Зазеркалье (перевод В. Орла). М., 1989.

27. Кэрролл Л. Аня в стране чудес. Перевод В. Набокова // http://snz.vega-int.ru.

28. Кэрролл Л. Приключения Алисы в стране Чудес. Сквозь зеркало и что там увидела Алиса или Алиса в Зазеркалье. (Пер. Н.М. Демуровой). М., 1974.

29. Carroll L. Alice in Wonderland М., 1967.

30. Carroll L. Through the Looking Glass. // www.cs.indiana.edu.

Размещено на Allbest.ru