Национальное выражение эмоции страха в фразеологизмах белорусского и русского языков

Размещено на http://www.allbest.ru/

НАЦИОНАЛЬНОЕ ВЫРАЖЕНИЕ ЭМОЦИИ СТРАХА В ФРАЗЕОЛОГИЗМАХ БЕЛОРУССКОГО И РУССКОГО ЯЗЫКОВ

В статье на материале белорусских и русских фразеологизмов, выражающих и характеризующих эмоцию страха, выявлены общие и отличительные метафорические модели их построения, свидетельствующие об универсальности и различии восприятия, видения и отражения одной из базовых эмоций каждым народом.

Ключевые слова: фразеологизм, эмоция страха, метафорическая модель, образ, общее и отличительное.

В конце ХХ века в гуманитарных науках на передний план вышел человеческий фактор и осуществился переход науки на новую, антропоцентрическую, парадигму. Именно человеческий фактор приблизил одну к другой гуманитарные науки, превратив их в новую, междисциплинарную, сферу исследования - когнитивистику, каждая из которых изучает познание человеком мира в специфическом, свойственном каждой дисциплине освещении.

В рамках когнитивистики особенно активно выступают две частные науки: лингвистика и психология. Когнитивная психология объяснила homos sapiens его концептуальную картину мира, состоящую из концептов, ментальных репрезентаций окружающей действительности. Но без языка, формирующего языковую картину мира познающего субъекта и позволяющему ему объективировать свои мысли, он как современный homo socialis не смог бы жить полнокровной жизнью.

Во все времена язык являлся наиболее отличительной характеристикой этноса. В свете этого положения интересно проследить, есть ли национальное выражение, отличие ментальности и в чем оно выражается при языковом обозначении эмоции страха, являющейся реальной частью нашей жизни и оказывающей заметное влияние на перцептивно-когнитивные процессы и поведение человека, на материале фразеологических единиц (далее - ФЕ) двух близкородственных языков - белорусского и русского. белорусский русский фразеологизм страх

Выбор фразеологизмов с общим значением 'эмоция страха' как объекта исследования обусловлен рядом причин. Во-первых, по признанию многих исследователей языка (Ю.Ю Авалиани, Д.О. Добровольского, Ю.Н. Караулова, Н.А. Красавского, В.Н. Телия и др.), фразеологический уровень наиболее и в значительной степени считается «культуроносным», связанным с культурой народа, его представлениями, обычаями, обрядами, традициями, с образом мышления и особенностями поведения, с мировидением каждого народа. Во-вторых, фразеологические единицы характеризуются направленностью вообще на выражение эмоций, чувств и психологического состояния человека и в частности служат для выражения представлений человека об эмоциях и чувствах, которые вместе составляют эмоциональную концептосферу каждого народа.

Выделение для исследования в рамках статьи группы ФЕ, что служат обозначению и характеристики именно эмоции страха, объясняется прежде всего высокой продуктивностью этих единиц как в белорусской, так и в русской фразеологии: насчитывают свыше 60 ФЕ в каждом, что является одной из самых высоких среди всех групп ФЕ, обозначающих эмоции и составляющих семантическое поле `эмоции и чувства'. Еще одной причиной выбора ФЕ, репрезентирующих эмоцию страха в двух языках, выступает тот факт, что «проблема страха является многовековой и исследуется в разных аспектах на протяжении всей истории человеческой мысли» [1, с. 108] и наиболее - философами и психологами. Немаловажным является и то, что все психологи относят эмоцию страха к базовым, или фундаментальным эмоциям [2, с. 64], которыми считаются прирожденные и «на основе которых формируются более сложные, социально обусловленные эмоциональные качества личности» [3, c. 21]. В современной психологической науке страх считается «одной из самых сильных человеческих эмоций, связанной с инстинктом самосохранения и чувством безопасности» [4, с. 199].

В последнее время эмоции, в том числе и страх, стали объектом изучения лингвистов, обращение которых к внутреннему миру человека обусловлено тем, что в языке, его лексических и фразеологических единицах закреплен опыт тысячелетий психологической и культурной интроспекции ее носителей [см., например, 5, 6, 7, 8, 9].

Целью статьи является сравнительно-сопоставительный анализ ФЕ, репрезентирующих эмоцию страха в белорусском и русском языках, и выявление общих и отличительных моделей образования этих уникальных единиц каждого языка. Решение вопроса об установлении метафорических моделей в некоторой степени упрощается тем, что есть возможность использования уже выделенных русским контрастивистом Д.О. Добровольским трех основных, универсальных моделей на материале идиом русского, немецкого, английского, нидерландского и других языков, которыми являются следующие: `страх - холод', `страх - дефекация' и `страх - физическая дисфункция' [9].

Все ФЕ, составляющие семантическое поле `эмоция страха' в каждом из анализируемых языков, представляют различные способы концептуализации этого чувства. В связи с тем, что страх, как и другие эмоции, недоступен непосредственному наблюдению, он чаще всего связан с фразеологической фиксацией симптоматических реакций и физических состояний человека. Вот почему необходимым является установить метафорические модели построения белорусских ФЕ, в дефиниции которых выявляется эмосема 'страх' (по терминологии В.И. Шаховского), в результате чего возможно решение основной задачи предлагаемой статьи - выявление общих и отличительных «образов страха» в белорусских фразеологизмах в сравнении с единицами русского языка.

В результате анализа белорусских ФЕ на соответствие их трем универсальным моделям мы приходим к следующему выводу: из трех названных универсальных моделей нами выделены только две.

Наибольшее количество белорусских ФЕ соответствует модели `страх - холод': кроў ледзянее, кроў у жылах стыне /застыла и сэрца ледзянее `кто-н. чувствует сильный ужас, страх'; ледзяніць кроў, ледзяніць кроў у жылах и ледзяніць сэрца /душу `вызывать у кого-н. ужас, онемение'; ні жывы ні мёртвы `страшно испуганный, онемевший'; зуб на зуб не пападае /трапляе `кто-н. дрожит от холода или страха'. Эта модель характерна и для тех ФЕ, что характеризуют реакцию человека как на страх, так и на холод (зуб на зуб не пападае /трапляе `кто-н. дрожит от холода или страха'; (трястись, дрожать) як асінавы ліст `очень сильно (трястись, дрожать - чаще от страха)'), а также на близкие или сопутствующие страху эмоции (мароз па скуры /спіне /целе <прабягае /ходзіць /дзярэ /прадзіраў> `у кого-н. возникает неприятное ощущение от внезапного страха, волнения и т.п.'; мурашкі бегаюць /прабягаюць па целе /спіне /скуры `кто-н. чувствует дрожь от сильного страха, волнения и т.п.'; сэрца замірае `кого-н. неожиданно охватывает волнение или тревога, беспокойство и т.п.').

ФЕ с идеей холода, как правило, не выявляют отрицательной оценки носителю этой эмоции, человеку, испытывающему страх и таким образом его ощущаемому. Это связано с тем, в ФЕ закрепилось представление о весьма серьезных причинах, вызывающих страх, который можно было бы обозначить лексемой ужас (русск.) или жах (бел.), что и отражается в дефинициях русских и белорусских ФЕ.

Не менее количественно в белорусском языке представлена и вторая универсальная модель ФЕ `страх - физическая дисфункция': валасы становяцца /падымаюцца /устаюць дыбам /дыба /дуба /дубка `кто-н. чувствует сильный страх, ужас'; вочы на лоб лезуць `кто-н. выражает сильное удивление, сильный испуг, страх'; душа ў пятках и калені /каленкі /лыткі дрыжаць /трасуцца `кто-н. очень испугался'; душа ў пяткі <схавалася, ускочыла> `кого-н. охватывает сильный страх'; кідае /кунула ў <халодны> пот `кто-н. ощущает сильный страх, волнение'; лыпаць вачамі `бессмысленно, тупо смотреть (от растерянности, удивления, страха и т.п.)'; паджылкі трасуцца `кто-н. ощущает большое волнение, очень испугался'; скура пашэрхла и скура шэрхне `кто-н. ощущает сильный страх, ужас'; сэрца абрываецца /ападае `кто-н. ощущает сильный страх, тревогу, внезапно отчаивается'; сэрца як /чуць не выскачыць `кто-н. беспокоится, тревожится в ожидании чего-н. страшного'; у пяткі /пяты кальнула /закалола `кто-н. очень испугался'; цямнее /зелянее ў вачах // цямнела /пацямнела /пазелянела ў вачах `кто-н. становится плохо, худо (от волнения, слабости, страха и т.п.); язык адняўся `кто-н. внезапно смолк, потерял способность говорить (от страха, удивления и т.п.); язык прысох /прыліп <да зубоў /паднябення> `кто-н. внезапно потерял способность говорить (от страха, удивления и т.п.)'.

Здесь эмоция страха воспринимается посредством ощущения симптоматических реакций, указания на соматизмы, реагирующие или как бы реагирующие на действие страха. Например, отмечено, что в результате ощущения страха наблюдается нарушение физиологически важных функций организма (сэрца абрываецца), интенсивность реакции органов (вочы на лоб лезуць) и др.

Большое количество белорусских ФЕ (более половины от всего количества), восходящие к двум моделям, во-первых, подтверждает универсальность этих моделей, во-вторых, используются они для передачи разнообразного восприятия и оценки страха, что существенно отражается и на их употребление в речи.

Так, ФЕ скура пашэрхла; скура шэрхне; сэрца абрываецца /ападае; сэрца як /чуць не выскачыць второй модели, как и ФЕ с идеей холода типа кроў ледзянее; кроў у жылах стыне /застыла; сэрца ледзянее и др., служат для обозначения страха как реакции на внешние причины его проявления, нередко угрожающие жизни человека. В таком случае причины страха не зависят от человека, они исходят извне, а поэтому ФЕ не несут отрицательной характеристики.

А вот ФЕ валасы становяцца /падымаюцца /устаюць дыбам /дыба /дуба /дубка; вочы на лоб лезуць /лезлі /палезуць /вылазяць; кідае ў <халодны>пот и др. служат для обозначения страха, причиной которого могут быть как внешняя опасность, так и свойство, черта характера определенного человека. В зависимости от этого такие ФЕ в первом случае констатируют высокий уровень страха и наближаются к первой подгруппе, а во втором случае дают отрицательную оценку трусости, боязни как присущей человеку черте характера.

Что касается ФЕ душа ў пятках; душа ў пяткі <схавалася, ускочыла>; калені

/лыткі дрыжаць /трасуцца; паджылкі трасуцца; у пяткі /пяты кальнула /закалола; цямнее /зелянее ў вачах; цямнела /пацямнела /пазелянела ў вачах; язык адняўся; язык прысох /прыліп <да зубоў /паднябення>, то они употребляются, как правило, только с отрицательной оценкой. Это связано с тем, что в них зафиксировано и акцентируется внимание не столько на эмоции страха и ее ощущениях человеком, сколько на негативной оценке человека-труса или притворщика, которому не угрожает беда либо другая внешняя причина, что вызывает страх-ужас, а он сам ее создает и нагнетает и так «унизительно» ее ощущает посредством вовлечения таких «слабых» органов и частей тела человека, как пятки (вспомним ахиллесову пяту), колени, лытки, поджилки, глаза, язык.

А вот третья метафорическая модель - `страх - дефекация', являющаяся универсальной для фразеологизмов многих языков, в том числе и для русских единиц (ср., например, ФЕ наложить полные штаны; медвежья болезнь и др.), не нашла выражения при концептуализации этой эмоции белорусами в отличие от русских.

Зато все оставшиеся белорусские ФЕ с эмосемой `страх' позволяют выделить несколько специфических (в рамках сравнения с тремя универсальными моделями) метафорических моделей образных составляющих этих единиц: 1) `страх - место в его неопределенности', 2) `страх - реакция организма или представителей фауны согласно подобию, аналогии', 3) `страх - спасительное действие', 4) `страх - неисправность механизма'.

Метафорическая модель `страх - место в его неопределенности' объединяет следующие ФЕ: зямля / глеба выплывае / уцякае з-пад ног `у кого-н. теряется уверенность в своих силах; чье-н. положение оказывается шатким, неуверенным'; зямля паплыла з-пад ног `кто-н. начинает терять уверенность в своих силах, в прочности своего служебного положения'; грунт /глеба хістаецца /захістаўся `у кого-н. исчезает уверенность в своих силах; чье-н. положение оказывается шатким, неуверенным'; крэсла захісталася `чье-н. служебное положение начинает шататься, становится неуверенным'; крэсла хістаецца `чье-н. служебное положение оказывается неуверенным, шатким'; не магчы знайсці <сабе> месца `быть в состоянии крайнего волнения, тревоги, беспокойства'; не ведаць на якім свеце знаходзіцца `чувствовать себя необычно, переживать сильное чувство (от страха, радости и т.п.)'. В приведенных ФЕ акцентируется внимание человека к тому месту (земле, креслу) или передается восприятие человеком такового (загробного или земного), определенные изменения которого (уплывает, шатается и др.) или неопределенность его (не найти, не знать) вызывают тревогу, неуверенность, ведущие к появлению или проявлению эмоции страха.

Часть белорусских ФЕ соответствует модели `страх - реакция организма или представителей фауны согласно подобию, аналогии': як агню `очень сильно, панически (бояться кого-, чего-н.)'; як агнём апякло `неожиданно поразило, смутило, напугало что-н.'; як варам абдало `неожиданно поразило, смутило, напугало'. К ним присоединяем еще несколько компаративных ФЕ, обозначающие степень интенсивности проявления страха (як авечы хвост `очень сильно (трястись, дрожать и т.п.); як чорт ладану и бы /як чорт крыжа `очень сильно (бояться кого-, чего-н.)', а также ФЕ пад завязку (испугаться) `сильно', соотносимую по структуре с сочетанием слов. Как можно заметить, в них передается способ видения белорусами мира, его восприятие посредством установления черт сходства между известным, конкретным (огнем, кипятком, хвостом) и неизвестным, абстрактным (эмоцией страха), перевод эмоция страха как невидимой в видимое и вместе с тем выражается отношение, дается оценка такому выражению и фиксации эмоционального состояния человека. Одно дело угроза огнём, кипятком (як агню; як агнём апякло, як варам абдалоь), пусть и бытовая, от которой можно уклониться, которой можно избежать, и совсем другое сравнение с овечьим хвостом, где таким образом переданы колкость, издевка, ирония, язвительность, насмешка, снисходительность. Такое разнообразие ФЕ в пределах одной модели, как и среди всех других моделей, особенно наглядно выявляет назначение ФЕ, основную их роль и отличие от лексических единиц языка - закрепить и передать такими средствами языка всем соотечественникам, современникам и будущим поколениям, эмоциональное состояние человека в зависимости от разных причин, что его вызывают, и с разным уровнем оценки по шкале ценностного выражения и отношения народом от сочувствия, сопереживания до насмешки, пренебрежения, унижения. Кроме того, такие единицы в результате выделения определенного объекта наблюдения и соотнесения его с ощущением, с эмоцией составляют основу образов-эталонов: огонь, кипяток - опасность, угроза - страх.

Концептуализация эмоции страха белорусами выявляется и посредством таких еще отличительных метафорических моделей, как `страх - спасительное действие' (глядзець /пазіраць у кусты `пугаясь, стараться уклониться от ответственности, от дела'; падмазваць пяткі /пяты и паказваць пяткі `спасаться бегством, удирать'; рваць кіпці `быстро удирать, спасаясь от опасности'; падтульваць /падціскаць хвост `испугавшись чего-н., становиться более осторожным, терять увереннось') и `страх - неисправность механизма' (гайкі аслаблі /слабіць гайкі `кто-н. очень испугался'; уторы аслабелі `кто-л. испугался чего-л. и отступает от начатаго дела') как дань нового времени.

С осуждением, чаще с иронией или шуточно используются ФЕ падмазваць пяткі /пяты; паказваць пяткі; рваць кіпці, где даже порядок подачи их как бы выражает нарастание интенсивности действия беглеца и возрастание экспрессивности оценки, а соматические компоненты пяткі, пяты, кіпці в них выступают квазисимволами `средство избежать страх'. А ФЕ гайкі аслаблі /слабіць гайкі; уторы аслабелі, во- первых, отражают реалии нового времени и тем самым свидетельствую о времени возникновения ФЕ, во-вторых, по-новому выражают физическую дисфункцию, не указывая таким образом конкретный орган-соматизм, заменяя более общим ощущением человека, что и позволяет использование этих ФЕ относительно характеристики сферы действия, намерений и др.

Таким образом, выявленный корпус ФЕ с общим значением `эмоция страха' - это, с одной стороны, богатство фразеологических средств выражения, характеристики, оценки эмоции страха как одной из наиболее выразительных эмоций человека; с другой стороны, это источник познания мышления человека, способов выражения его представлений о страхе как невидимом явлении.

Сравнительно-сопоставительный анализ только одной группы эмотивных фразеологизмов двух близких языков, какими являются белорусский и русский, на основании группировки всех ФЕ по метафорическим моделям в зависимости от их внутренней формы и семантики, дал возможность установить общее и отличительное, характерное только для одного или двух языков и их носителей. Из трех универсальных моделей, характерных для фразеологизмов многих языков, в том числе и русского, только две модели - `страх - холод' и `страх - физическая дисфункция' общие для белорусского и русского языков, а третья модель `страх - дефекация', характерная для фразеологизмов русского языка, не находит выражения в белорусской фразеологии. Однако, разнообразие внутренней формы, образов многих белорусских ФЕ выявляет ряд отличительных моделей, характерных только для фразеологии белорусского языка. Выявление и анализ внутренней формы ФЕ, что называют, характеризуют и оценивают эмоцию страха, ее ощущение, измерение интенсивности ее проявления и присущи только для белорусского языка, еще раз подтверждают концепцию В. фон Гумбольдта теоретического языкознания как одного источника современной когнитологии. Еще около двух столетий назад он утверждал: «Разные языки - это не различные обозначения одного и того же предмета, а разное видение его …» [10, с. 9].

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ

1. Крейнина О.В. Основные подходы к определению страха в философской и психологической литературе / О.В. Крейнина // Научные труды Республиканского института высшей школы. Исторические и психолого-педагогические науки: сб. науч. ст. / под ред. В.Ф. Беркова. - Минск: РИВШ, 2008. - Вып. 6 (11). - С. 108 - 117.

2. Изард К.Э. Психология эмоций / К.Э. Изард. - СПб.: Питер, 2011. - 461 с.

3. Еникеев М.И. Психологический энциклопедический словарь. - М.: Проспект, 2010. - 560 с.

4. Бачинин В.А. Психология. Энциклопедический словарь. - СПб.: Изд-во Михайлова В.А., 2010. - 272 с.

5. Зализняк А.А. Семантика глагола бояться в русском языке / А.А. Зализняк // Известия Академии наук СССР. СЛЯ. - 1983. - Т. 42, № 1. - С. 59-66.

6. Апресян В.Ю. Метафора в семантическом представлении эмоций / В. Ю. Апресян, Ю.Д. Апресян // Вопросы языкознания. - 1993. - № 3. - С. 27-35.

7. Иорданская Л.Н. Попытка лексикографического толкования группы русских слов со значением чувств / Л.Н. Иорданская // Машинный перевод и прикладная лингвистика. Вып. 13. - М.: МГПИИЯ, 1970. - С. 3-26.

8. Иорданская Л.Н. Лексикографическое описание русских выражений, обозначающих физические симптомы чувств / Л.Н. Иорданская // Машинный перевод и прикладная лингвистика. Вып. 16. - М.: МГПИИЯ, 1972. - С. 3-21.

9. Добровольский Д.О. Образная составляющая в семантике идиом / Д.О. Добровольский // Вопросы языкознания. - 1996. - № 1. - С. 71-93.

10. Рамишвили Г.В. Вильгельм фон Гумбольдт - основоположник теоретического языкознания // Вильгельм фон Гумбольдт. Избранные труды по языкознанию / под ред. Г.В. Рамишвили. - М.: Прогресс, 1984. - С. 5-33.

ИСТОЧНИКИ ИЛЛЮСТРАТИВНОГО МАТЕРИАЛА

11. Лепешаў І.Я. Слоўнік фразеалагізмаў. У 2 т. Т. 1. А - Л. - Мінск: Беларус. энцыклапедыя імя П. Броўкі, 2008. - 672; т. 2. М - Я. - Мінск: Беларус. энцыклапедыя імя П. Броўкі, 2008. - 704 с.

12. Фразеологический словарь русского языка / Л.А. Войнова В.П. Жуков А.И. Молотков А.И. Федоров

/ под ред. А.И. Молоткова. - М.: Сов. Энциклопедия, 1967. - 543 с.

13. Фразеологический словарь русского литературного языка конца ХVІІІ - ХХ в.: В 2 т. / Под ред. А.И. Федорова. - Новосибирск: Наука. Сиб. отд-ние, 1991. - Т. 1: А-Н. - 340 с; т. 2: О-Я. - 274 с.

Размещено на Allbest.ru