Повтор в произведениях Хемиггуэя

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Введение

Данная работа посвящена рассмотрению одной из проблем стилистики - использование повторов в художественной прозе и последующему анализу этого стилистического приема в произведениях Хемингуэя.

Следует заметить, что многие ученые, филологи, стилисты обращались к данной теме (Гальперин, Арнольд, Кухаренко, Виноградов и другие). Ими были изучены различные виды повторов - синонимичные, антонимичные, сквозные - а также разновидности повторов, в частности, параллельные конструкции.

Все эти стилистические средства оживляют письменную речь, способствуют ее выразительности, эмоциональности, придают ей особый ритм и динамичность.

Эта тема не утратила своего значения. Актуальность данной темы заключается в том, что эта тема не до конца изучена. У многих авторов описаны виды повтора и их функции, определены основные черты различных функциональных стилей, но нет установленных закономерностей употребления определенного вида повтора в каждом из них.

В современной стилистике повтору посвящен целый ряд монографий (Азнауровой Э.С., Белуновой Н.Л., Шведовой Н.Ю.).

Цель данной работы проанализировать основные виды повтора, его функции, используемые в художественном и публицистическом стилях (на материале произведения Э. Хемингуэя «Старик и море» и статей из газет).

При выполнении данного исследования было поставлено несколько задач:

1) рассмотреть основные функции употребления повторов на основе примеров, выбранных авторами из изученных пособий и статей в качестве иллюстративного материала;

2) рассмотреть основные классификации повторов в отечественной лингвистической литературе;

3) определить частотность употребления различных видов повтора в двух функциональных стилях: публицистическом и художественном (на материале произведения Э. Хемингуэя «Старик и море» и статей из газет).

Объектом исследования является повтор и его функциональное значение в речи.

Предметом исследования является повтор в произведении Хемингуэя «Старик и море».

Методологическая база исследования определяется спецификой материала и поставленными задачами исследования. В качестве основного метода исследования используется метод научного описания, включающий приемы наблюдения, обобщения, интерпретации, классификации и систематизации основного материала. Также использован описательно-сопоставительный метод.

Теоретической базой исследования языковых средств являются работы российских авторов Арнольда, И.В. «Стилистика. Современный английский язык», Гальперина, И.Р. «Очерки по стилистике английского языка»

1. Понятие о повторе

1.1 Синтаксические средства словообразования

Лексико-фразеологические стилистические средства современного английского языка представляют собой разнообразные выразительные средства языка и стилистические приемы, в основе которых лежит использование семантических, стилистических и других особенностей отдельного слова или фразеологической единицы.

Наблюдения над лингвистической природой и функциями этих выразительных средств языка и стилистических приемов позволяют разбить их на несколько групп. К первой группе лексико-фразеологических стилистических средств можно отнести все случаи взаимодействия разных типов лексических значений.

Отношение предметно-логического значения и значения контекстуального, основанное на сходстве признаков двух понятий, называется метафорой.

My body is the frame wherein 'tis (thy portrait) held.

Эта строка из сонета Шекспира, в которой в слове frame реализуется отношение двух значений - предметно-логического рама (конкретный образ) и контекстуального-то, что обрамляет, место для хранения. В контексте дается возможность сопоставления таких понятий как «Мое тело как сосуд, в котором хранится твой образ» и «рама», в которую обычно заключен портрет. Метафора выражена существительным в синтаксической функции предикатива.

Метонимия

Метонимия так же как и метафора, с одной стороны, - способ образования новых слов и стилистический прием, с другой. Таким образом, и метонимия делится на «языковую и речевую».

Метонимия по-разному определяется в лингвистике. Некоторые лингвисты определяют метонимию как перенос названия по смежности понятий. Другие определяют метонимию значительно шире, как замену одного названия предмета другим названием по отношениям, которые существуют между этими двумя понятиями. Второе определение настолько широко, что позволяет под метонимию подвести самые разнообразные случаи замены одного понятия другим. Так, например, замену причины следствием или целого частью, или конкретного абстрактным можно соответственно этому определению подвести под метонимию.

Метонимия это отношение между двумя типами лексических значений - предметно-логического и контекстуального, основанное на выявлении конкретных связей между предметами. В.И. Ленин указывал: «Люди из субъективных потребностей заменяют конкретное абстрактным, созерцание понятием, многое одним, бесконечную сумму причин одной причиной»². Это указание помогает вскрыть сущность метонимии.

Ирония

Ирония - это стилистический прием, посредством которого в каком-либо слове появляется взаимодействие двух типов лексических значений: предметно-логического и контекстуального, основанного на отношении противоположности (противоречивости). Таким образом, эти два значения фактически взаимоисключают друг друга.¹ Например, It must be delightful to find oneself in a foreign country without a penny in one's pocket. Слово delightful как видно из контекста, имеет значение, противоположное основному предметно-логическому значению. Стилистический эффект создается тем, что основное предметно-логическое значение слова delightful не уничтожается контекстуальным значением, а сосуществует с ним, ярко проявляя отношения противоречивости.

Антономазия и ее разновидности

К числу стилистических приемов, основанных на выявлении отношений двух типов лексических значений можно отнести и использование собственных имен в значении нарицательных, и, наоборот, нарицательных в значении собственных. В таком стилистическом использовании мы имеем дело с одновременной реализацией двух типов лексических значений: предметно-логического и назывного, основного предметно-логического и контекстуально-назывного.

Антономазия - это один из частных случаев метонимии, в основе которой лежит отношение места, где произошло какое-либо событие и само событие, лицо, известное каким-либо поступком, деятельностью и сам поступок, деятельность. Это отношение проявляется во взаимодействии назывного и предметно-логического значения.

Антономазия тоже делится на языковую и речевую. Слово «Седан» в современных литературных языках имеет значение - разгром, слово «Панама» - имеет значение - крупная афера, мошенничество. Это - языковые антономазии.

Эпитет

Эпитет - это выразительное средство, основанное на выделении качества, признака описываемого явления, которое оформляется в виде атрибутивных слов или словосочетаний, характеризующих данное явление с точки зрения индивидуального восприятия этого явления. Эпитет всегда субъективен, он всегда имеет эмоциональное значение или эмоциональную окраску. Эмоциональное значение в эпитете может сопровождать предметно-логическое значение, либо существовать как единственное значение в слове. Эпитет рассматривается многими исследователями как основное средство утверждения индивидуального, субъективно-оценочного отношения к описываемому явлению. Посредством эпитета достигается желаемая реакция на высказывание со стороны читателя.

Оксюморон

Под оксюмороном обычно понимается такое сочетание атрибутивного характера, в котором значение определения по смыслу противоречит или логически исключает значение определяемого. Например, sweet sorrow, nice rascal, low skyscraper. Члены такого атрибутивного сочетания как бы насильно связываются в одно понятие, несмотря на

то, что в них заметна скорее тенденция к отталкиванию друг от друга, чем к соединению.

Оксюмороны так же, как и другие стилистические приемы, обычно используются для более яркой характеристики, описания предмета, явления, фактов окружающей жизни. Они встречаются редко. Однако, редкость их употребления не умаляет их большой выразительной силы. Это зависит главным образом от того, что оксюмороны способны иногда вскрывать внутренние противоречия, заложенные в самих явлениях и фактах действительности.

Гипербола

Гипербола - это художественный прием преувеличения, причем такого преувеличения, которое с точки зрения реальных возможностей осуществления мысли представляется сомнительным или просто невероятным. Гиперболу нельзя смешивать с простым преувеличением, которое может выражать эмоционально-возбужденное состояние говорящего. Так например, «I've told you fifty times» не является гиперболой, т.е. стилистическим приемом преувеличения, а лишь таким преувеличением, которое выражает эмоциональное состояние говорящего.

When people say, 'I've told you fifty times' They mean to scold and very often do.

(G. Byron)

В разговорной речи, которая всегда эмоционально окрашена, такие преувеличения частое явление: I beg a thousand pardons; scared to death; tremendously angry; immensely obliged; I'll give the world to see him. Их иногда называют разговорными гиперболами Такие гиперболы - достояние языка. Они воспроизводятся в речи в готовом виде.

Перифразы

Среди стилистических средств, которые по-новому определяют понятие, выступая в качестве синонимического оборота по отношению к ранее существующему слову - обозначению данного понятия, относится перифраз.

Наиболее общее определение этого стилистического приема мы находим в работе Маркса и Энгельса «Немецкая идеология», где перифраз определяется, как «особая форма речи, описание одного какого-нибудь отношения как выражения, как способа существования другого».¹ В отличие от эпитета перифраз определяет понятие, одновременно называя его. Иными словами, перифраз кроме характеризующей функции имеет и номинативную функцию. Эпитет же (см. выше) имеет лишь характеризующую функцию.

Таким образом, перифраз это такой стилистический прием, который в форме свободного словосочетания или целого предложения заменяет название соответствующего предмета или явления. Перифраз обычно выделяет одну из черт явлений, которая представляется в данном конкретном случае характерной, существенной. Такое выделение новой черты описываемого явления одновременно показывает и субъективное отношение автора к описываемому.

Эвфемизмы

Эвфемизмы - это слова и словосочетания, появляющиеся в языке Для обозначения понятий, которые уже имеют названия, но считаются почему-либо неприятными, грубыми, неприличными или низкими. Они находятся в словарном составе языка и являются синонимами слов, ранее обозначавших эти понятия.

Сравнение

К числу стилистических приемов, в какой-то степени родственных эпитету (по функции, но не по лингвистической природе), относится сравнение (simile).

Сущность этого стилистического приема раскрывается самим его названием. Два понятия, обычно относящиеся к разным классам явлений, сравниваются между собой по какой-либо одной из черт, причем это сравнение получает формальное выражение в виде таких слов, как: as, such as, as if, like, seem и др.

1.2 Повтор как стилистический прием и его функции в литературе

повтор лингвистический литература художественный

Повтором или репризой называется фигура речи, которая состоит в повторении звуков, слов, морфем, синонимов или синтаксических конструкций в условиях достаточной тесноты ряда, т.е. достаточно близко друг от друга, чтобы их можно было заметить.¹¹ Арнольд И.В. Стилистика современного английского языка. - М.: Просвещение. - 1992. - с.182

Также как и другие фигуры речи, усиливающие выразительность высказывания, повторы можно рассматривать в плане расхождения между традиционно обозначающим и ситуативно обозначающим как некоторое целенаправленное отклонение от нейтральной синтаксической нормы, для которой достаточно однократного употребления слова.

Функции повтора и та дополнительная информация, которую он несет, могут быть весьма разнообразными.

Наиболее обычная функция повтора - функция усиления. В этой функции повтор как стилистический прием наиболее близко подходит к повторам как норме живой возбужденной речи.

Those evening bells! Those evening bells.

(Th. Moore)

Повторы, несущие функцию усиления, обычно в композиционном отношении очень просты: повторяющиеся слова стоят рядом друг с другом. Другие функции повтора не так прямо связаны с тем эмоциональным значением, которое эти повторы имеют в живой разговорной речи. Функция других повторов обычно выявляется в самом контексте высказывания. Так в следующем отрывке из романа Диккенса «Our Mutual Friend» повтор имеет функцию последовательности. Она проявляется даже без конечного then, которое уточняет эту функцию.

«Sloppy… laughed loud and long. At this time the two innocents, with their brains at that apparent danger, laughed, and Mrs. Hidgen laughed and the orphan laughed and then the visitors laughed».

Повторение слова laughed, усиленное многосоюзием, служит целям образного воспроизведения описываемой сцены.

Иногда повтор приобретает функцию модальности.

«What has my life been? Tag and grind, lag and grind turn the wheel, turn the wheel»

(Ch. Dickens)

Повтор здесь использован для передачи монотонности и однообразия действий. Эта функция реализуется главным образом ритмом, который образуется из-за повторения слов и словосочетаний. Такую же функцию модальности имеют и разнообразные повторы в «The song of the shirt» Томаса Гуда.

Work - work - work!

Till the brain begins to swim!

Work - work - work!

Till the eyes are heavy and dim!

Seam, and gusset, and band,

Band and gusset, and seam, -

Till over the buttons I fall asleep,

And sew them on in a dream!

Утомительное однообразие и монотонность действий выражена разными средствами. Важнейшим, конечно, является само значение оборотов Till the brain begins to swim! и Till the eyes are heavy and dim! Но лексикологически переданное утомление, вызванное работой, еще не указывает на однообразие, монотонность самой работы. Это передается повторами слов work и seam, and gusset, and band.

Другая функция, которая довольно часто реализуется повтором, - это функция нарастания.

Повторение слов способствует большей силе высказывания, большей напряженности повествования. Эта функция родственна первой функции, указанной выше.

В ряде случаев повтор служит для выражения многократности или длительности действия. В этой функции повтор является типизацией фольклорных повторов. Fledgeby knocked and rang, and Fledgeby rang and knocked, but no one came.

В функции многократности действия особенно часто повторяются наречия, разделенные союзом and.

He played the unhappy tune over and over again.

Часто многократность действия или длительность действия поддерживается и значением пояснительных слов и словосочетаний.

I sat working and working in a desperate manner, and I talked and talked morning noon and night. Здесь длительность выражена формой глагола, повтором и словосочетанием noon and night.

Иногда повтор приобретает функцию смягчения резкости перехода от одного плана высказывания к другому. Так, например, в следующей строфе из поэмы Байрона «Don Juan» повторение слов and then служит целям такого смягчения перехода:

For then their eloguence grows quite profuse:

And when at length they're out of breath, they sign,

And cast their languid eyes down, and let loose

A tear or two, and then we make if up:

And then - and then - and then - sit down and sup.

Бывают случаи, когда повтор выступает в функции, которая противоречит самому назначению повтора, как средству выделения отдельных частей высказывания. Повторяющиеся единицы, слова и словосочетания служат лишь фоном, на котором резко выделяются другие, неповторяющиеся единицы высказывания. Так в следующих примерах повторяющиеся слова не являются тем элементом высказывания, который должен быть выделен:

«I am attached to you. But I can't consent and I won't consent and I never did consent and I never will consent to be lost in you»

(Ch. Dickens).

Особо важно отметить функцию, которая является второстепенной, но которая сопровождает в большинстве случаев другие, вышеуказанные функции повтора. Это функция ритмическая. Повторение одних и тех же единиц (слов, словосочетаний и целых предложений) способствует более четкой ритмической организации предложения, часто приближающую ритмическую организацию к стихотворному размеру. Вот предложение, в котором повторение сочетания and upon his создает определенный ритм:

«The glow of the fire was upon the landlord's bold head, and upon his twinkling eye, and upon his watering mouth, and upon his pimpled face, and upon his round fat figure»

(Ch. Dickens).

И.В. Арнольд выделяет другие функции повтора. Повтор может, например, выделить главную идею или тему текста.

Beauty is truth, thruth beauty, - that is all

You know on larch, and all you need to know.

Повтор подчеркивает единство, и даже тождественность, красоты и правды. Лингвистически это выражается тем, что подлежащее и предикатив, связанные глаголом be, меняются местами, а это возможно только в том случае, если между обозначаемыми ими понятиями существует тождество.

Повтор может выполнять и несколько функций одновременно.

В «Песни о Гайавате» Г. Лонгфелло повтор создает фольклорный колорит, песенную ритмичность, закрепляет и подчеркивает взаимосвязь отдельных образов, сливая их в единую картину.

With the odours of the forest,

With the dew and damp of meadows,

With the curling smoke of wigwams,

With the rushing of great rivers.

Повтор придает сказу ритмический, песенный характер и объединяет в одно целое перечисление элементов природы края.

Различного рода повторы могут служить важным средством связи внутри текста.

Связь при помощи предлогов имеет более конкретный характер, чем союзная связь. В приведенном примере связь осуществляется анафорическим повтором предлогов with, from и in с параллельными конструкциями и некоторыми другими повторами. Многообразие функций повтора особенно сильно представлено в поэзии, поскольку стихосложение основано на повторности конструктивных элементов, повтор играет немалую роль и в прозе. В прозе повтор используется для речевой характеристики персонажей, экспрессивности, эмоциональности; нередко приобретая сатирическую направленность.

2. Употребление различных видов повтора в произведение Э. Хемингуэя «Старик и море»

2.1 Биография автора

ХЕМИНГУЭЙ, ЭРНЕСТ МИЛЛЕР (Hemingway, Ernest Miller) (1899-1961), один из наиболее популярных и влиятельных американских писателей 20 в., снискавший известность в первую очередь своими романами и рассказами. Родился в Оук-Парке (шт. Иллинойс) в семье врача. В этом же городе он закончил школу River Forrest Township. Другого систематического образования Хемингуэй не получал. В 1917 году он начал работать репортером в газете «Kansas City Star» в городе Канзас-Сити (Kansas City) штата Миссури. Через шесть месяцев он был мобилизован и работал шофером полевой службы Красного Креста в Италии. 8 июля 1918 года он был ранен в обе ноги осколками снаряда (при операции было извлечено 227 осколков) и пулеметной очередью. После возвращения в Америку (21 января 1919 года), Хемингуэй некоторое время работал для газеты «Toronto Star» (Торонто, Канада), затем жил случайными заработками в Чикаго. 2 сентября 1921 года он женился на Элизабет Хедли Ричардсон (Elizabeth Hadley Richardson). 22 декабря 1921 года они переезжают в Париж, откуда Хемингуэй продолжает писать репортажи для «Toronto Star».

В 1923 году в Париже выходит дебютный сборник Хемингуэя «Tree Stories and Ten Poems». В августе того же года семья из-за беременности Хедли возвращается в Канаду. 10 октября у Хемингуэев рождается сын Джон Хедли Никанор. В январе 1924 года выходит вторая книга Хемингуэя - «in my home» - и семья снова перебирается в Париж. В октябре 1926 года в США издается первый роман Хемингуэя «TheSun Also Rises» (в русских реводах - «И восходит солнце» и «Фиеста»).

В 1927 году Эрнест и Хедли разводятся и Хемингуэй женится на Паулине Пфайфер (Pauline Pfeiffer), с которой познакомился двумя годами раньше. В апреле 1928 года Паулина и Эрнест уезжают из Парижа на остров Ки Уэст (Key West) рядом с Флоридой. 28 июня 1928 года у них родился сын Патрик, 12 ноября 1931 года - второй сын Грегори Хэнкок.

В сентябре 1929 года выходит роман «A Farewell to Arms» («Прощай, оружие!»), затем еще несколько сборников. В августе 1933 года Хэмингуэй отправляется в Кению, где переболел дизентерией. После возвращения в США он покупает рыболовецкий баркас и ходит на нем в море, а также серьезно увлекается боксом и Мартой Эллис Геллхорн (Martha Ellis Gellhorn), которая вскоре становится его женой.

В марте 1937 года Хемингуэй возвращается к журналистике и отправляется в Испанию писать о гражданской войне - всего он ездил туда в 1937-38 годах четырежды.

26 декабря 1939 года Хемингуэй расстается с Паулиной и вместе сМартой Геллхорн перебирается на Кубу и через год приобретают дом в поселке Сан-Франциско де Паула, в нескольких милях от Гаваны. Во время войны он продолжает писать, издает несколько книг, охотится на своем баркасе за немецкими подводными лодками. В 1944 году он приезжает в Лондон для того, чтобы написать несколько репортажей о войне, и на завтраке у Ирвина Шоу встречает Мэри Уэлш, которая 2 мая 1945 года становится его четвертой женой. В июне 1953 года они отправляются на полуторагодичное сафари в Кению. Хемингуэй становится лауреатом Нобелевской премии по литературе 1954 года. В 50-х годах они с Мартой несколько раз выезжают в Европу. Хемингуэй продолжает писать, издает несколько новых книг.

В 1959-1961 годах Хемингуэй, страдавший от цирроза печени, несколько раз тайно ложился в больницу, но поправить здоровье так и не смог. 2 июля 1961 года он покончил жизнь самоубийством, выстрелив себе в лоб из охотничьей двустволки.

2.2 Содержание произведения

Старик и море

Одно из наиболее известных произведений Эрнеста Хемингуэя «Старик и море». В этой повести рассказывается о старике…

«Старик рыбачил совсем один на своей лодке в Гольфстриме. Вот уже восемьдесят четыре дня он ходил в море и не поймал ни одной рыбы. Первые сорок дней с ним был мальчик. Но день за днем не приносил улова, и родители сказали мальчику, что старик теперь явно salао, то есть самый что ни на есть невезучий, и велели ходить в море на другой лодке, которая действительно привезла три хорошие рыбы в первую же неделю. Мальчику тяжело было смотреть, как старик каждый день возвращался ни с чем, и он выходил на берег, чтобы помочь ему отнести снасти или багор, гарпун в обернутый вокруг мачты парус. Парус был весь в заплатах из мешковины и, свернутый, напоминал знамя наголову разбитого полка».

Такова предыстория событий, которые развертываются в маленьком рыбачьем поселке на Кубе. Главный герой - старик Сантьяго - «худ, изможден, затылок его прорезали глубокие морщины, а щеки были покрыты коричневыми пятнами неопасного кожного рака, который вызывают солнечные лучи, отраженные гладью тропического моря». Он научил мальчика Манолина рыбачить. Мальчик любит старика, хочет ему помочь. Он готов наловить ему сардин в качестве насадки для его завтрашнего выхода в море. Они поднимаются к бедной хижине Сантьяго, выстроенной из листьев королевской пальмы. В хижине стол, стул, в земляном полу выемка для готовки пищи. Старик одинок и беден: его трапеза - миска желтого риса с рыбой. Они беседуют с мальчиком о рыбалке, о том, что старику обязательно должно повезти, а также о последних спортивных новостях, результатах бейсбольных матчей и знаменитых игроках, таких, как Ди Маджио. Когда старик ложится спать, ему снится Африка его юности, «длинные золотистые её берега и отмели, высокие утесы и громадные белые горы. Ему не снятся более ни драки, ни женщины, ни великие события. Но часто в его снах возникают далекие страны и львы, выходящие на берег».

На следующий день рано утром старик отправляется на рыбалку. Мальчик помогает ему снести парус, подготовить лодку. Старик говорит, что на этот раз он «верит в удачу».

Одна за другой рыбацкие лодки отчаливают от берега и уходят в море. Старик любит море, он думает о нем с нежностью, как о женщине. Насадив на крючки приманку, медленно плывет по течению. Мысленно общается с птицами, с рыбами. Привыкший к одиночеству, вслух разговаривает сам с собой. Он знает разных обитателей океана, их повадки, у него к ним свое нежное отношение.

Старик чутко улавливает, что происходит в глубине. Один из прутьев дрогнул. Леска уходит вниз, старик ощущает огромную тяжесть, которая влечет её за собой. Разворачивается драматический многочасовой поединок между Сантьяго и огромной рыбой.

Старик пытается подтянуть бечеву, но у него ничего не получается. Наоборот, она тянет, как на буксире, лодку за собой. Старик сожалеет, что с ним нет мальчика. Но хорошо, что рыба тянет в сторону, а не вниз, на дно.

Проходит около четырёх часов. Близится полдень. Так не может продолжаться вечно, размышляет старик, скоро рыба умрет и тогда её можно будет подтянуть. Но рыба оказывается живучей.

Ночь. Рыба тянет лодку все дальше от берега. Вдали меркнут огни Гаваны. Старик устал, он крепко сжимает веревку, перекинутую через плечо. Мысль о рыбе ни на секунду не покидает его. Иногда ему становится её жалко. «Ну не чудо ли эта рыба, один Бог знает, сколько лет она прожила на свете. Никогда еще мне не попадалась такая сильная рыба. И подумать только, как странно она себя ведет. Может быть, потому не прыгает, что уж очень умна». Мысленно разговаривает с рыбой. «Я с тобой не расстанусь, пока не умру».

Рыба начинает тянуть не так мощно, она явно ослабела. Но силы старика на исходе. У него немеет рука. Наконец леса начала идти вверх, и на поверхности показывается рыба. Она горит на солнце, голова и спина у нее темно-фиолетовые, а вместо носа - меч, длинный, как бейсбольная бита. Она на два фута длиннее лодки. Появившись на поверхности, она начинает вновь уходить в глубину, тянуть за собой лодку, и старику приходится мобилизовать все силы, чтобы не дать ей сорваться. Не веруя в Бога, он читает «Отче наш». «Хоть это несправедливо, но я докажу ей, на что способен человек и что он может вынести».

Проходит еще день. Чтобы отвлечься, старик вспоминает о бейсбольных играх. Вспоминает, как когда-то в таверне Касабланки мерился силой с могучим негром, самым сильным человеком в порту, как целые сутки просидели они за столом, не опуская рук, и как он в конце концов взял верх. Он еще не раз участвовал в подобных поединках, побеждал, но потом бросил это дело, решив, что правая рука ему нужна для рыбной ловли.

Битва с рыбой продолжается. Он держит лесу правой рукой, зная, что, когда силы иссякнут, её сменит левая. Рыба выходит на поверхность, то приближается к лодке, то отходит от нее. Старик готовит гарпун, чтобы добить рыбу. Но она отходит в сторону. От усталости мысли путаются в голове у старика. «Послушай, рыба, - говорит он ей. - Ведь тебе все равно умирать. Зачем же тебе надо, чтобы я тоже умер».

Последний акт поединка. «Он собрал всю свою боль, и весь остаток сил, и всю свою давно утраченную гордость и бросил все это против мук, которые терпела рыба, и тогда она перевернулась и тихонько поплыла на боку…». Подняв гарпун, он изо всех сил вонзает его рыбе в бок. Чувствует, как железо входит ей в мякоть, и всаживает его все глубже и глубже…

Его одолевают тошнота и слабость, у него туманится в голове, но он все-таки подтягивает рыбу к борту. Привязывает рыбу к лодке и начинает движение к берегу. Мысленно прикидывает: рыба весит не менее полутора тысяч фунтов, которые можно продать по тридцати центов за фунт. «Думаю, что великий Ди Маджио мог бы сегодня мною гордиться». Направление ветра указывает ему, в какую сторону плыть, чтобы добраться до дома.

Проходит час, прежде чем показывается первая акула. Учуяв запах крови, она устремляется за лодкой и привязанной к ней рыбой. Она приблизилась к корме, впилась в рыбу, стала её раздирать. Старик ударил её гарпуном. Она погружается на дно, утащив с собой гарпун, часть веревки и огромный кусок рыбы. «Человек не для того создан, чтобы терпеть поражение. Человека можно уничтожить, но нельзя победить».

Подкрепляется куском рыбы. Замечает плавники целой стаи акул. Они приближаются с огромной скоростью. Старик встречает их, подняв весло с привязанным к нему ножом. Акулы набрасываются на рыбу. Старик вступает с ними в битву. Одну из акул убивает. Наконец акулы отстали. Им было уже нечего есть.

Когда он вошел в бухту, все спали. Сняв мачту и связав парус, он ощутил усталость. За кормой его лодки вздымался огромный хвост рыбы. От нее остался лишь скелет.

На берегу мальчик встречает уставшего, плачущего старика. Он успокаивает Сантьяго, уверяет, что отныне они будут рыбачить вместе, ибо ему надо еще многому научиться. Он верит, что принесет старику удачу.

На утро на берег приходят богатые туристы. Они удивлены, заметив длинный белый позвоночник с огромным хвостом. Официант пытается им объяснить, но они очень далеки от понимания той драмы, которая здесь произошла.

2.3 Анализ произведения

Для того, чтобы проследить употребление различных видов повтора, выявить частотность их употребления - было проанализировано произведение Э. Хемингуэя «Старик и море».

В художественном стиле, в отличие от публицистического нет ограничений пространства, нет потребности кратко излагать информацию; много места отводится размышлениям, отступлениям, что, в свою очередь, позволяет употребление одних и тех же конструкций для достижения наибольшего стилистического эффекта. Например, повторение самостоятельных предложений довольно частое явление в художественной литературе:

I'll bring the food and the papers, the boy cried. Rest well, old man. I will bring stuff from the drug-store for your hands. I'll bring everything you wish, the boy said anxiously.

(Hemingway. «The old man and the sea», p. 94)

В данном примере мы наблюдаем простой лексический повтор, в частности, здесь имеет место трехкратное повторение одной и той же синтаксической конструкции.

Повторение предложения «I'll bring» является стилистическим приемом, подчеркивающим возбужденное состояние героя, даются авторские ремарки (cried, said anxiously). Эмоциональная экспрессивность повторения слов здесь основана на соответствующем интонационном оформлении высказывания и выражает определенное психическое состояние говорящего. Употребление таких конструкций делает содержание текста более эмоциональным, оказывает при этом психологическое воздействие, располагает читателя к восприятию информации в определенном ключе, и в некоторой степени открывает внутренний мир героя в конкретный момент его жизни.

Также довольно часто в художественной литературе используется синтаксический вид повтора (подхват или анадиплозис). Подхват служит для эмфатического выделения важнейшей части высказывания, важной с точки зрения говорящего. Для бедного старика так необходимо поймать его большую рыбу, чтобы выжить.

But perhaps I will pick up a stray and perhaps my big fish is around them. My big fish must be somewhere.

(Hemingway. «The old man and the sea», p. 25)

В следующем примере подхват приобретает кроме эмоционального усиления еще и ритмико-интонационную функцию.

Up the road in his shack the old man was sleeping again. He was sleeping on his face and the boy was sitting by him, watching him.

(Hemingway. «The old man and the sea», p. 42)

Здесь подхват, помимо, всего прочего, передает состояние непрерывности, однообразия, смирения и спокойствия. Хотя это спокойствие передается в большей степени благодаря лексическому значению слова «sleep», которое само по себе уже обозначает умиротворение и подчинение человека силе, которая неподвластна ему.

Подхват усиливает впечатление от прочитанной информации, создает больше шансов для фиксирования полезной информации, в сознании читателя.

Полисиндетон встречается в художественной литературе очень часто для создания приподнято-торжественной тональности повествования.

He was asleep in short time and he dreamed of Africs when he was a boy and the long, golden beaches and the white beaches, so white they hurt your eyes, and the high capes, and the great brown mountains.

(Hemingway. «The old man and the sea», p. 22)

Неоднократное повторение союза «and» подчеркивает равноправие описываемых явлений, выполняя функцию объединения. В результате такого повтора может создаться впечатление, что персонажи готовы говорить обо всем, только бы не думать о проблемах, выматывающих их день ото дня.

But they didn't show it and they spoke politely about the current and the deapths that had drifted their lines at and the steady good weather and of what they had seen.

(Hemingway. «The old man and the sea», p. 12)

В другом случае повторение того же союза создает впечатление одновременности действий и, в то же время, всплеск эмоций в определенный момент, который усиливается использованием синонимов.

But he was rough and harshspoken and difficult when he was drinking.

(Hemingway. «The old man and the sea», p. 20)

В следующем предложение многократное повторение частицы «nor» опять-таки выполняет усилительную функцию.

He no longer dreamed of storms, nor of women, nor fights, nor contests of strength, nor of his wife.

(Hemingway. «The old man and the sea», p. 22)

Тот факт, что старый рыбак больше не мечтает, не думает о прошлой жизни, конкретизируется использованием этой частицы, что, в конечном итоге, рисует в воображении читателя образ человека, много пережившего и повидавшего на своем веку.

Параллелизм частей предложения, нужно заметить, одинаково часто встречается и в публицистике, и в художественной литературе.

He ate the white eggs to give himself strength.

He ate them all through May to be strong in September and October for truly big fish.

(Hemingway. «The old man and the sea», p. 31)

Параллелизм целых предложений в художественной литературе встречается намного чаще, чем параллелизм компонентов сложного предложения. Чаще всего параллелизм сопровождается лексической тождественностью одного или нескольких членов каждого предложения. В этих случаях параллелизм может служить дополнительным синтаксическим средством подчеркивания той или иной содержащейся в речи семантико-стилистической фигуры.

The old man nodded and the boy took his trousers from the chair.

The old man went out door and the boy came after him.

(Hemingway. «The old man and the sea», p. 23)

Нередко наряду с анафорой можно наблюдать параллелизм синтаксического строения каждой строки. В следующем примере наряду с анафорическим «he rolled» наблюдается явление параллелизма. Цель употребления анафоры в данном примере - удержать, закрепить в памяти читателя настойчиво подчеркиваемый повторением элемент. Анафора также придает повествованию своеобразный ритм.

He rolled his trousers up to make a pillow, and put the newspaper inside them.

He rolled himself in the blanket and slept on the other old newspapers.

(Hemingway. «The old man and the sea», p. 22)

В художественной литературе анафора является самым распространенным стилистическим приемом. В следующем примере повтор несет функцию усиления.

I can remember the tail slapping and banging.

I can remember you throwing me into the bow.

(Hemingway. «The old man and the sea», p. 13)

В данном рассказе в ходе проведенного статистического анализа, удалось установить, что анафора встречается 362 раза, что позволяет сделать вывод о том, что она является ведущим стилистическим приемом.

Эпифора встречается реже в художественной литературе, ее стилистическая функция заключается в том, чтобы подчеркнуть логическую связь или эмоциональное тождество смежных синтагм. В следующем примере она приобретает функцию нарастания, выражая постепенность увеличения силы эмоций.

I want to see him, and to touch and to feel him, - he thought.

He is my fortune, he thought.

(Hemingway. «The old man and the sea», p. 72)

Синонимический повтор, используемый в художественной литературе, так или иначе, расширяет, детализирует основное содержание высказывания. В приведенном примере он носит функцию нарастания, подчеркивая эмоциональное состояние главного героя.

Then he dove suddenly and the old man saw flying fish spurt out of the water and sail desperately, solemnly over the surface.

(Hemingway. «The old man and the sea», p. 28)

Аллитерация является вспомогательным стилистическим средством в художественной литературе, она, как и все другие звуковые средства, не несет в себе какой-либо смысловой функции. Ее основная функция подчеркнуть настроение героя, создавая дополнительное эмоциональное воздействие, используя звуки [s], [l], [m].

He smelled the tar and oakum of the deck as he slept and he smelled the smell of Africa.

(Hemingway. «The old man and the sea», p. 22)

Делая вывод относительно вышеизложенного, можно сделать заключение, что в художественной литературе чаще всего употребляются синтаксические виды повторы: полисиндетон, анафора, параллельные конструкции.

Заключение

Исходя из целей данной курсовой работы, были сопоставлены основные характеристики художественного стиля и произведен стилистический анализ употребления конкретных видов повтора в произведении Э. Хемингуэя «Старик и море».

Основываясь на имеющихся данных, можно сделать следующие выводы:

1) Повтором реализуются следующие функции:

- функция усиления;

- функция нарастания;

- функция выделения;

- функция многократности или длительности действия;

- функция ритмическая;

2) Общие задачи художественного стиля обуславливают отбор из совокупного арсенала языковых средств, наиболее адекватных по своим семантическим и стилистическим свойствам и способных наилучшим образом обеспечить достижение целей конкретного стиля;

3) Частотность употребления разных видов повтора в произведении Э. Хемингуэя.

Таким образом, мы пришли к такому выводу, что повтор как стилистическое средство очень распространено в художественной литературе и используется для передачи эмоционального состояния персонажа в критический период его жизни, а также для придания повествованию ритмичности и динамичности.

Библиография

1. Гальперин, И.Р. Очерки по стилистике английского языка / И.Р.

2. Гальперин. - М.: Издательство литературы на иностранных языках, 1958. - 460 с.

3. Арнольд, И.В. Стилистика. Современный английский язык: Учебник для вузов. - 9-е изд. / И.В. Арнольд. - М.: Флинта: Наука, 2009. - 384 с.

4. Астафьева И.М. Лингвистическая природа синтаксических повторов - М. - 1963;

5. Ахманова О.С., Идзелис Р.Ф. Курс практической стилистики английского языка - М.: Просвещение, 1978;

6. Гениушас В.Г., Томас В.П. Стилистика английского языка. - М.: Просвещение, 1972;

7. Кузнец М.Ю Скребнев Ю.М. Стилистика английского языка - Л. - 1960;

8. Ливин П.Ф. Английский газетный стиль - М. - 1930;

9. Мурган Р.Н. Об основных проблемах стилистики // Междувузовский сборник научных трудов. Под ред. Шубина Н.Л. - Л. - 1988;

10. Проблемы лингвистики. Учебное пособие по курсу «Теория языка». - М.: 1974;

11. Разинкина Н.М. Стилистика английской научной речи - М.: Просвещение, 1972;

Размещено на Allbest.ru