Взаимодействие лексики и грамматики под парадигматическим углом зрения

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Взаимодействие лексики и грамматики под парадигматическим углом зрения

В последние годы лексикология достигла выдающихся результатов в описании системности лексики, в выявлении и описании структурно-семантической организации различных лексических множеств (Л.М. Васильев, Ю.Н. Караулов, Э.В. Кузнецова, В.В. Морковкин, 3. Д. Попова, Д.Н. Шмелев и др.). Это, в свою очередь, стало возможным благодаря тщательной разработке теории семантической и семной структуры слова (Ю.Д. Апресян, Л.М. Васильев, И.А. Стернин, Д.Н. Шмелев, А.А. Уфимцева и др.). Новое осмысление лексической семантики потребовало от исследователей необходимого инструментария, новых методов и методик, среди которых принципиально важным и плодотворным оказались компонентный метод и его составляющие: метод идентификации, дефиниционный, трансформационный и оппозитивный методы. А.А. Уфимцева считает, что анализ лексического значения слова по конфигурации его семного состава усилился непосредственно в связи с распространением компонентного описания семантики слова. Не все лингвисты признают этот метод, отмечая субъективизм его применения и указывая на необъективность и недостоверность словарных дефиниций в качестве основного инструмента исследования. В то же время данный метод имеет и много сторонников, которые видят его преимущества и достоинства именно в исследовании дискретности всех единиц языка, лежащих в основе их системных связей (Васильев 1985; Уфимцева 1986). Многие ученые выявляют эти связи, опираясь именно на словарь и прежде всего на словарные определения (Караулов 1976, 1981; Васильев 1976, 1981; Кузнецова 1975 и мн. др.) <…>.

Лексическое значение отдельного слова представляет собой совокупность сем, т.е. внутрисловную парадигму, компонентами которой являются семы различного ранга. Практика системных исследований лексики обычно учитывает различный характер этих внутрисловных семантических компонентов, на основании которых современная лингвистическая наука рассматривает различные критерии объединения слов в лексические множества - парадигмы. Один из самых популярных - критерий, согласно которому лексические множества объединяются на основе наличия в семемах в первую очередь категориально-лексической семы (архисемы, гиперсемы, тематической семы и т.п.). В то же время большая часть лексических значений - полисемные структуры, в связи с чем классификация, построенная с учетом одной категориально-грамматической семы, интуитивно избранной в качестве основания классификации, представляется односторонней.

В.Г. Касевич и В.С. Храковский, анализируя положение дел в области систематизации глагольной лексики, отметили, что «большинство, если не все эмпирические классификации глаголов, строятся на основании молчаливой презумпции, будто лексемы глаголов действительно включают только одну классификационную сему. Таков на практике подход всех тех классификаций, которые выделяют классы глаголов речи, каузативных, модальных и т.п. Однако реальное положение вещей представляет собой значительно более сложную картину… В принципе более адекватна многопризнаковая классификация, в которой каждый глагол характеризуется по всем свойственным ему семам с учетом их ранжирования в семантике лексемы. Однако многопризнаковые классификации - дело будущего, поскольку пока еще недостаточно исследованы состав и ранжирование сем в лексемах глаголов, к тому же не вполне ясны и сами признаки классификации такого рода» (1983). Думается, что и сейчас, по прошествии более десяти лет после суждения, высказанного В.Г. Касевичем и В.С. Храковским, положение дел существенно не изменилось и задача множественной классификации глаголов как полисемных слов представляется по-прежнему актуальной.

Семная семасиология и сегодня характеризуется обилием многообразных позиций и подходов к описанию семной структуры слова. По утверждению А.А. Уфимцевой, «разнообразие работ в этом ряду так велико, что нет никакой возможности хотя бы приближенно перечислить их. При общности применяемого их авторами, казалось бы, одного и того же исследовательского приема - анализа смыслового содержания слова по компонентам - различие в понимании самого объекта (слова и его значения), материала и целей исследования обусловило бесконечные вариации работ в этом направлении» (Уфимцева 1986: 28). Соглашаясь в целом с этой оценкой положения дел в семной семасиологии, можно отметить разную степень разработки отдельных проблем. Так, общепризнанными сегодня являются представления о структурном характере семемы (семема - система сем, иерархически организованных), ее полевой модели, предполагающей ядерный и периферийный компоненты, о наличии макрокомпонентов в структуре значения (денотация и коннотация).

Споры и дискуссии связаны, во-первых, с осмыслением содержания и объема денотации и коннотации, во-вторых, с типологией и классификацией сем. Второй аспект, связанный с вариантами структурного представления лексического значения, является принципиальным для данного монографического исследования. Оценивая положение дел в изучении микрокомпонентов лексического значения, Ю.Н. Караулов отметил, что «для обозначения понятия «семантические множители» в рамках разных моделей описания языковой семантики используются различные термины - семантические компоненты, дифференциальные семантические признаки, семы, семантические маркеры, семантические классификаторы, лексические функции, элементарные значения. Не будучи тождественными друг другу, эти термины обладают общими существенными чертами, которые и позволяют - при рассмотрении их под определенным углом зрения - поставить между ними знак равенства и говорить об одном агрегированном понятии «семантический множитель» (1980). Вслед за Ю.Н. Карауловым под семантическим множителем мы также понимаем полнозначные слова, использованные в правой части толкового словаря (1980: 6).

<…>Для нашего исследования принципиально важным является признание иерархического характера семной структуры слова, в вершине которой находятся семы категориально-грамматического характера, последовательно уточняемые лексико-грамматическими, категориально-лексическими и дифференциальными семами. Каждая из них может быть основанием классификационных исследований, что объясняет и множественность парадигм.

В языке традиционно выделяют «четыре основных типа парадигматических отношений между единицами языка: отношение полного различия, отношение полного тождества, отношения включения и отношения пересечения» (Васильев 1985), главными при этом, образующими структурный каркас языка, считаются отношения включения и пересечения. При этом считается, что «парадигматическими отношениями связываются единицы одного и того же (и только одного!) уровня на основании их сходства по тем или иным признакам. Чаще всего это общность компонентов, содержащихся в форме или содержании единиц. Естественно, что реальные основания сходства различных единиц различны, но законы парадигматики едины» (Кузнецова 1983). Таким образом, утверждается такое свойство парадигматических группировок слов, как универсальность их устройства. В силу этого в настоящее время само понятие парадигмы стало универсальным и применяется в различных областях научного знания вообще и в различных разделах лингвистики в частности. Как отмечает Т.В. Шмелева, «наименования парадигмы у разных авторов сами составляют парадигму, которую следует привести полностью: кроме наименования «парадигма» в нее входят - ряд, набор, пара, цепь, гнездо, серия, группа класс, поле, семья, тип, категория, система, пучок, объединения, звенья и гроздья… разумеется, что построить типологию парадигм, анализируя только их наименования, нельзя: во множественности терминов виден лишь симптом множественности типов» (1987:6). Как видим, автор констатирует не только множественность определений понятия парадигмы, но и отмечает объективное наличие множественности парадигм, которое в свою очередь обусловлено самой природой слова как двусторонней единицы, обеими своими сторонами (и формальной и смысловой) вступающими в парадигматические отношения. Кроме того, дискретность плана содержания и плана выражения слова (как мы уже отметили выше) в свою очередь порождают увеличение парадигматических связей слова и, соответственно, парадигматических группировок слов <…>.

Прежде всего следует отметить, что любая лексическая парадигма основана на вариативности как основной форме проявления отношения между общим и частным. По утверждению Н.Ю. Шведовой, «в сфере внутреннего строения лексического класса вариативность как отношение между инвариантом и его множественными вариантами играет структурную организующую роль: ею определяется само строение всего лексического класса. Эта вариативность - слагаемое системы: она структурно значима, без нее нет самой системы» (1989:165). Выделяя при этом пять видов вариативности применительно к лексической системе, Н.Ю. Шведова на первое место ставит «вариативность как слагаемое системы, т.е. структурно значимую вариативность» (1989: 167).

Именно вариативность обусловливает наличие двух типов парадигм в зависимости от компонента-инварианта; внутрисловную парадигму как набор вариантов одного слова, где инвариант - основное значение (для лексико-семантических парадигм), и межсловную парадигму как множество слов, где инвариант - базовое слово (слово-идентификатор с наиболее общим значением).

Возникает вопрос, можно ли усматривать отношения производности в лексико-семантических группировках слов? Думается, что эти отношения действительно являются существенной характеристикой данных группировок, ибо семантика базового глагола-идентификатора включена в семантику всех членов ЛСГ слов, она с ними семантически связана и составляет основу семантической мотивированности, производности. В ТИСРГ мы попытались это отразить при семантизации глаголов-членов ЛСГ: для всех групп глаголов была дана типовая семантика, были выделены глаголы-идентификаторы, которые включались в словарную дефиницию каждого глагола в качестве основных репрезентантов семантики лексического класса. Например, базовым глаголом ЛСГ глаголов прикосновения является глагол касаться, несов. (коснуться, сов.), типовая семантика класса: «касаться (коснуться) кого-, чего-л., ухватившись за кого-л., что-л., задевая чем-л., за кого-, что-л.'. Образцы словарных статей: Гладить, несов. (сов. погладить), что.'Касаться (коснуться) чего-л., чем-л. (рукой, горячим утюгом и под.), делая ровным, немятым, без выступов, впадин, шерховатостей'; Лизать, несов., что.'Касаться кого-, чего-л., проводя языком по чему-л., скользя им по поверхности чего-л'; Обнимать, несов. (сов. обнять), кого-что.'Касаться (коснуться) кого-, чего-л., охватывая руками и прижимая к себе, обычно при выражении ласки, нежности» и т.п.

Можно вполне согласиться с А.А. Шарандиным, утверждавшим, что «понятие «парадигма» и «деривационные отношения» оказываются в определенном смысле взаимосвязанными, поскольку элементы парадигм могут быть формально исчислены в плане исходности (первичности) и неисходности (вторичности, производности). Однако характер противопоставления и соответственно деривационных отношений в различных типах парадигм имеет свою специфику» (1992: 11).

Если рассматривать лексико-семантические парадигмы в деривационном аспекте, главным становится вопрос об инварианте лексического множества слов. Таковым, по общепринятому мнению, становится слово-идентификатор, нейтральное по употреблению, наиболее общее по значению, выражающее идею тематического ряда, являющееся его доминантой. Что касается словесных обозначений, тут нет единообразия: базовое слово, семантический инвариант, идентификатор, опорное слово, тематическое слово и др. (Балли 1961; Караулов 1976; Кузнецова 1982, 1984; Сентенберг 1984; Смолина 1988; Уфимцева 1988; Черняк 1989). При наблюдающемся разбросе наименований инварианта парадигмы, наблюдается единство взглядов на его парадигмообразующую функцию. Анализируя роль опорного слова в многочисленных синонимических рядах, В.Д. Черняк показывает, что именно оно «объединяет, «держит» всю лексическую парадигму. Во многих случаях члены синонимического ряда воспринимаются как компоненты целостной парадигмы лишь в соотношении с опорным словом» (1989:33).

Лексико-семантическая группа слов как парадигма, которая определяется И.В. Сентенберг в качестве «целостного, незакрытого и способного к развитию множества слов или их лексико-семантических вариантов, объединенных вокруг доминанты общностью лексического значения, упорядоченных отношением семантической производности, и служащие целям дифференцированной номинации» (1984:61).

Как мы уже отмечали, лексико-семантические парадигмы разграничиваются на межсловные и внутрисловные с учетом характера составляющих их элементов (семы или семемы), которые при этом строятся на одних и тех же принципах. Это парадигмы вариантного типа, в которых есть семантический инвариант и варьирующие компоненты (слово-идентификатор - и рядовые члены ЛСГ слов в межсловных группировках, основной ЛСВ - и неосновные ЛСВ по внутрисловной парадигме).

Наряду с вариантными выделяются парадигмы классифицирующего типа (Солнцев 1972; Кузнецова 1983; Шмелева 1987), элементы которых являются равноправными по значимости между собой, при этом они выполняют классифицирующую функцию в составе парадигм более высокого ранга, т.е. в иерархии парадигм единиц одного уровня. Например, во всей глагольной лексике совокупность глаголов-идентификаторов, организующих все множество глагольных ЛСГ, представляют парадигму классифицирующего типа. В нее включаются глаголы типа двигаться, перемещаться, помещать, покрыть, открыть, бить, повреждать, избавлять, соединять и под. Внутри одной ЛСГ глаголы-идентификаторы семантических подгрупп также составляют парадигму классифицирующего типа. Например, в ЛСГ речевой деятельности ее составляют глаголы произносить (подгруппа характеризованной речевой деятельности), сообщать (подгруппа речевого сообщения), высказывать, обращаться, разговаривать (подгруппа речевого общения), называть (подгруппа глаголов обращения) и т.д.

Еще один аспект типологического описания парадигм - количественный состав элементов парадигмы и их лексико-грамматический характер. В этом аспекте выделяются парадигмы, различающиеся по объему (объемно-параметрическая характеристика).

Рассуждая о принципах и методах выделения объема семантических группировок слов, Э.В. Кузнецова писала, что лексическая система «состоит из явлений, склонных к взаимопереходам и взаимопроникновению. Этим прежде всего объясняется возможность различного определения объема семантических групп. Конкретно - здесь могут действовать факторы объективного и субъективного характера» (1979:10; см. также: Новиков 1982; Шмелев 1973 и др.).

В настоящее время по отношению к парадигмам большого объема и сложной структуры применяются термины «сверхпарадигма» (Кузнецова 1983; Солнцев 1972), «суперпарадигма» (Богданов 1977; Левицкий 1988; Уфимцева 1988), «сложная парадигма», «парадигма парадигм» (Евгеньева 1972). В первом случае под сверхпарадигмой имеется в виду вся совокупность единиц одного уровня, или, по терминологии В.М. Солнцева, «уровневые объединения единиц» (1972: 11). В остальных случаях под суперпарадигмой (парадигмой парадигм, сложной парадигмой) понимается совокупность парадигм одной лексико-семантической области, т.е. система определенным образом взаимосвязанных частных лексических множеств («парадигма парадигм»).

Главное отличие суперпарадигмы от других лексических группировок (частных парадигм) обнаруживается в природе элементов, составляющих парадигму, в характере их связи между собой и в особенностях идентификатора. Суперпарадигма состоит из микро-компонентов - частных лексических парадигм, связанных экстралингвистически: общностью отображаемых денотатов. В основе ее структурной организации лежит семантический суперклассификатор, по терминологии Е.М. Вольф. Идентификатор суперпарадигмы - логическое понятие, обобщенно передающее сущность отображаемой типовой ситуации. Вот как объясняет сущность функциональных подсистем в лексической системе языка Л.А. Новиков: «Лексическая система языка - и это еще одна из ее характерных особенностей - как бы распадается на относительно самостоятельные «самоорганизующиеся» функциональные подсистемы, которые определяются типовыми (тематически ограниченными) ситуациями» (1982:62). Элементы частных лексических парадигм (в первую очередь ЛСГ слов) - слова, связанные между собой интралингвистически: внутриязыковыми отношениями на базе определенного идентификатора какого-л. семантического компонента лексического значения, избранного основанием парадигматического описания.

В современной лингвистике активно разрабатывается полевая модель организации лексических парадигм. В русской лингвистике основная заслуга в разработке понятия поля и структурации словарного состава языков по семантическим полям принадлежит Н.А. Караулову (1976, 1981). Семантические поля - это компоненты языковой картины мира, они представляют собой «лексико-семантические группировки (парадигмы), структуры конкретного языка с учетом его культурного и национального своеобразия» (Уфимцева 1988: 138). В этой характеристике семантического поля подчеркивается мысль о том, что лексико-семантическое поле - совокупность парадигм. Подобное осмысление лексико-семантического поля как системы взаимосвязанных лексических множеств разного ранга («парадигмы парадигм») является достаточно распространенным в научной литературе. Так, например, в концепции В.В. Богданова лексическое поле «рассматривается как сложная иерархия суперпарадигмы (исходное членение лексики до уровня темы), множества тематических парадигм различных ступеней членения. В семантическом поле любого типа смысловые различия между словами не всегда выявлены, так что поле рассматривается как наметка для парадигмы, своего рода предпарадигма» (1977; см. также: Левицкий 1988; Уфимцева 1988). Главное отличие лексико-семантического поля (суперпарадигмы) от других лексических группировок (парадигм) обнаруживается в характере связи единиц этих парадигм и в особенностях идентификатора. Эти различия убедительно раскрыл В.В. Левицкий. Так, по его мнению, «элементы семантического поля объединены прежде всего общностью внеязыковых связей и отношений» (Левицкий 1988: 69), а идентификатор поля «находится всегда вне поля и, как правило, представляет собой не слово, а словосочетание (словообразование), обозначающее родовое понятие, по отношению к которому все члены поля являются видовыми понятиями» (1988: 70). Элементы лексических парадигм (ЛСГ слов, синонимических и антонимических рядов) связаны прежде всего внутриязыковыми отношениями на базе определенного семантического компонента лексического значения.

Полевой принцип предполагает прежде всего выделение ядра и периферии исследуемого множества языковых средств. Считается, что ядро включает, во-первых, языковые средства, специализированные для выражения определенных категориальных значений, во-вторых, языковые средства, в плане содержания максимально воплощающие эти значения, в-третьих, наиболее употребительные языковые средства.

Итак, в основе классификации парадигм разграничиваются, во-первых, парадигмы межсловные и внутрисловные, во-вторых, парадигмы формальные, формально-смысловые и смысловые, в-третьих, парадигмы классифицирующего и вариантного типа, в-четвертых, сверхпарадигмы, суперпарадигмы, парадигмы и подпарадигмы. При описании структуры парадигмы используется принцип поля.

Система парадигм не является жесткой, границы парадигм открыты, подвижны, что является основанием их взаимосвязи. По словам Н.И. Толстого, именно через периферию поля «может быть установлена связь разных полей, которые в общем не примыкают, а перекрещиваются и входят друг в друга, что придает лексико-семантической системе языка не только прочную внутреннюю спаянность, но и известную мобильность и гибкость» (1968). Основанием разнонаправленной пересекаемости лексических парадигм служит то, что «как элементы лексико-семантических групп слова являются носителями всего объема их значений, который складывается из комплекса грамматических, лексико-грамматических, категориально-лексических, дифференциальных и даже потенциальных сем» (Кузнецова 1983: 52). Следовательно, пересекаемость может обнаруживаться на основе различных категорий: грамматических, лексико-грамматических и т.д.

Природа слова также противодействует поляризации различных типов парадигм. Так, все исследователи лексико-семантических групп, выделенных на основе семантического инварианта, обязательно отмечают сходные деривационные, морфологические и синтаксические свойства членов этих групп. И наоборот: парадигмы лексико-грамматического типа имеют бесспорное семантическое сходство. Как верно подметил А.Л. Шарандин, «лексико-грамматические классы (разряды) русских глаголов, выделенные на основе состава парадигм грамматических категорий, представляют собой по существу лексико-семантические классы, описанные через грамматикализованный семантический идентификатор, который выражен определенной грамматической формой» (1992). Другими словами, между парадигмами различного ранга (прежде всего между лексико-семантическими и лексико-грамматическими) есть много общего, а различия обусловлены задачами научного описания, его логикой: ведется ли оно с позиций лексики или грамматики. В то же время вызывает возражение мнение А.Л. Шарандина относительно места ЛСГ слов в системе глагольных парадигм. Он утверждает что «иерархия классов слов, отражающая построение лексики по принципу «множество - подмножество», исключает выделение ЛСГ в качестве первичных элементов внутриглагольной классификации, ибо они взаимосвязаны в системе классов либо с лексико-грамматическими разрядами, либо с синонимическими рядами, и вследствие этого не могут быть началом классификации» (1992:15) Вероятно, они действительно не могут быть началом классификации как и любая другая парадигма, изъятая из системы парадигм, но, безусловно, ЛСГ слов может быть точкой отсчета, основанием для сопоставления ее с другими лексическими множествами иной лексико-грамматической природы, т.к. именно «ЛСГ слов часто находятся в отношениях пересечения с лексико-грамматическими разрядами, особенно в сфере глагола» (Кузнецова 1989: 8). Это объясняется и тем, что, по мнению Т.В. Шмелевой, ЛСГ наиболее свободны в формальном отношении, т.к.» при их объединении не принимаются в расчет никакие формальные ограничения» (1987:11), вследствие чего они «имеют сложную внутреннюю структуру, образуемую пересечением парадигматических линий ЛСГ разного объема, радиуса действия и степени сложности со смысловыми отношениями гипонимии, конверсии, антонимии, синонимии» (1987: 12).

Классификационная работа по типологии парадигм позволяет решать вопросы их взаимосвязи и соотносительности. Еще одним доказательством перспективности избранной нами логики анализа пересекаемости глагольных парадигм (от ЛСГ слов -> к грамматическим и лексико-грамматическим классам) является то, что именно «лексико-семантические группы являются принципиально пересекающимися классами слов, и в этом заключается одно из важных отличий ЛСГ от частей речи» (Кузнецова 1983: 51), которые, по мнению Э.В. Кузнецовой, «представляют собой классы слов непересекающегося или почти непересекающегося типа. Пересечение их возможно частично за счет гибридных форм типа причастий или за счет процессов перехода слов из одной части речи в другую» (там же).

Итак, пересекаемость - существенный принцип организации лексической системы, который обычно проявляется в наличии формальных, формально-смысловых и смысловых связей между лексическими парадигмами и охватывает лексические группировки, связанные отношениями пересечения и включения, составляющими эквиполентную или привативную оппозицию.

Экстралингвистическим основанием пересекаемости лексических парадигм является внутренняя подвижность самой картины мира, которая представляет собой «диалектическое единство статики и динамики, стабильности и изменчивости» (Постовалова 1988). Этот парадокс единства устойчивости / неустойчивости отражается в лексике в существовании динамики семантических связей между различными лексическими группировками слов. Явление лексической пересекаемости обусловлено и интралингвистически - сложностью семной и семемной структуры слова. Семная структура включает семы разного статуса: категориально-грамматические, категориально-семантические, категориально-лексические, дифференциально-лексические. Пересекаемость лексики осуществляется на основе любой из этих сем.

Кроме того, пересекаемость в составе внутрисловных лексических парадигм особенно активно осуществляется в процессе развития многозначности и проявляется на уровне ЛСВ одного слова. Этот тип пересекаемости, в свою очередь, порождает динамику словарного состава ЛСГ, который характеризуется подвижностью, обусловленной наличием центростремительных и центробежных сил в ЛСГ слов. Проявление этих устремлений уникально в каждой отдельной ЛСГ. Например, глаголы ЛСГ движения и конкретного физического действия незначительно пополняются за счет вторичных номинаций, хотя сами активно пополняют другие ЛСГ слов. Так, лексика эмоциональной деятельности обогащается глаголами именно этих семантических группировок, а также глаголами с семантикой уничтожения, разрушения, физиологического состояния, болезни, отделения, разделения, температурных характеристик и др.

Размышляя о типах взаимодействия лексических группировок между собой, Н.Ю. Шведова отмечает «2 вида взаимодействия: внутригрупповое, которое осуществляется в случае взаимодействия микрогрупп в составе более общей группы, межгрупповые, осуществляемые между разными лексическими организациями, входящими в класс глаголов в целом» (1989).

Именно эти два типа пересекаемости связаны с изучением центростремительных и центробежных сил, с развитием многозначности и больше всего изучены в лексикологии. Думается, что к этим двум надо еще добавить и третий тип взаимодействия между лексическими парадигмами глаголов разного ранга, например, между ЛСГ и ЛГР, ЛСГ и деривационными парадигмами. Именно этот тип взаимодействия нас интересует в первую очередь. Предметом сопоставления при этом будет категориально-лексическая, лексико-грамматическая и деривационная семантика.

Вся парадигматика в целом обусловлена свойством неоднородности языковых единиц. Образование разных по свойствам лексических классов, неоднородность их объясняется именно этими существенными качествами языка (Кузнецова 1983; Новиков 1982; Солнцев 1972 и др.) В свою очередь, с неоднородностью языковых единиц тесно связана иерархичность, а вместе оба эти свойства языка упорядочивают сложность языковой системы, а парадигматические группировки существуют как целостные образования, предназначенные для выполнения определенных функций благодаря способу иерархического согласования.

Именно иерархичность - самое общее внутреннее качество языка - является одним из основных принципов связи частных парадигм, например ЛСГ глаголов, в единую целостность - суперпарадигму русской глагольной лексики. Основанием этого является неоднородность частных парадигм внутри парадигматических блоков.

На основе принципов иерархии и дополнительности парадигм связаны и другие частные парадигмы внутри суперпарадигмы русской глагольной лексики: категориально-грамматические, лексико-грамматические, деривационные, категориально-лексические. При этом роль этих принципов в организации различных частных парадигм неодинакова. Основная исследовательская часть монографии «Русская глагольная лексика: пересекаемость парадигм» - описание неоднородных по природе лексических парадигм в их соотносительности и взаимодействии с учетом разнонаправленных связей, обусловленных лексико-грамматической природой самих парадигм. В соотносительности с ЛСГ глаголов рассматриваются, с одной стороны, иные по природе семантические группировки глаголов (абстрактные, социально-обобщенные и конкретные глаголы, глаголы-антонимы, глаголы сложного действия и глаголы с включенной актантной рамкой), с другой стороны, категориально-грамматические и лексико-грамматические глагольные классы (способы действия, возвратные глаголы, деривационные классы глаголов и др.).

Размещено на Allbest.ru