Лакунарность лексико-семантического поля "Характер человека"

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Введение

При взаимодействии двух неродственных языков, двух непохожих культур нередко возникает непонимание, обусловленное различием в мировоззрении и социальном статусе соседствующих языковых коллективов. Такие национально-специфические расхождения (несовпадения) в лексических системах языков и культурах выявляются на различных уровнях и описываются зарубежными и отечественными исследователями при помощи различных терминов: лакуны, gap (пробел, лакуна), безэквивалентная лексика, нулевая лексема, антислова, значимый нуль и др. Предпочтительным в отечественной лингвистике считается термин лакуна (от лат. lacuna - пустота, брешь).

В современной лингвистике лакуны рассматриваются как «национально-специфические элементы культуры, нашедшие соответствующее отражение в языке носителей этой культуры, либо полностью не понимаемые, либо недопонимаемые носителями иной культуры и языка в процессе коммуникации» [Томашева, 1995, C.58], как «виртуальные единицы лексической системы», «семемы без лексем», «больше, чем какое-либо другое явление отражающие национальную специфику того или иного языка» [Быкова, 1999, C.9].

Современное состояние гуманитарных наук свидетельствует о том, что парадигма научных интересов, исследовательских поисков сосредоточилась на изучении различных аспектов межкультурной коммуникации. Сегодня, когда мир обеспокоен проблемой перманентных конфликтов, особенностью нашего времени стало стремление к поиску принципиальных оснований для моделирования диалогических отношений не только на уровне общения носителей разных лингвокультур, но и на уровне общения носителей культуры одного языка, оказавшихся на одном и том же жизненном пространстве.

В процессе контактирования несовпадающих культур неизбежно возникают лакуны разной степени глубины. Элиминирование лакун в той или иной лингвокультуре открывает путь смягчения или даже преодоления потенциальных культурных конфликтов.

Различные аспекты восприятия лакун как семиотической категории представлены в работах Ю.А. Сорокина и Г.В. Быковой, В.Н. Рябова, В.И. Жельвис, И.Ю. Марковиной, Т.А. Васильченко, И.В. Шишканова, А.А. Махониной, М.А. Стернина, В.Л. Муравьева, О.А. Огурцовой, А.А. Ривлиной, З.Д. Поповой, М.А. Стерниной и других.

Лексемы в тексте реализуют не некое абстрактное системное значение, а фиксируют актуальные субъективные авторские смыслы с помощью конвенциональных семиотических единиц: «Содержание текста представляет собой функциональное поле смысла, а не речевую актуализацию семантического поля какой-либо лексемы». Поэтому эквивалентным следует считать не синтетический или аналитический переводы, а перевод, в котором функции элементов эквивалентны функциям элементов исходного текста, так как смысловое их содержание возникает как функциональное образование в рамках конкретного речемыслительного процесса.

Это положение определило цель нашего исследования: выявить сущность процесса компрессии / декомпрессии смысла как следствия когнитивной лакунарности текста и способа адекватной передачи смысла.

Для достижения поставленной цели в работе решались следующие задачи:

1. выявление, описание и сравнение когнитивных структур, репрезентированных в текстах русского и английского языков;

2. классификация выявленных различий;

3. выработка стратегий адекватной передачи доминантного авторского смысла с учетом различий в когнитивных структурах носителей русского и английского языков.

Практическую значимость данная работа имеет прежде всего для теоретического и прикладного переводоведения, а также для преподавания английского языка и русского как иностранного.

1. Современные подходы к лексическому значению

лексический когнитивный лакунарность английский

Полевый подход к описанию явлений языка получил в современной лингвистике широкое распространение. Зародившись в семасиологии и связываемый с именами И. Трира, И В. Порцига, этот подход распространился на широкий круг явлений - лексические группы или парадигмы, парадигматические поля (Трир, Гуденаф, Лаунсбери, Косериу), синтаксические поля (Порциг, Вейсгербер), грамматические поля (Адгмони), грамматико-лексические поля (Гулыга, Шендельс), фуикционально-семантические поля (Бондарко) и др. В современной лингвистике интенсивно исследуются как отдельные языковые поля, так и полевый характер языка в целом. Проводимые исследования показывают плодотворность полевой модели языковой системы, которая представляет систему языка как непрерывную совокупность позлей, переходящих друг в друга своими периферийными зонами и имеющих многоуровневый характер.

Полевая концепция языка позволяет решить целый ряд вопросов, неразрешимых в рамках традиционной стратификационно-уровневой концепции (Попова, Стернин). Она обладает достаточной объяснительной силой, с одной стороны, и методологической ценностью - с другой: подтверждение в практических исследованиях полевой организации языка может быть экстраполировано в область метода, т.е. полевый принцип может быть применен в качестве общего приема анализа языковых явлений и категорий, в том числе и лексического значения слова.

Как показывают основные работы в данной области (Адмони; Гулыга, Шендельс, Бондарко, Кузнецова), главными положениями полевой концепции языка являются следующие:

1. Поле представляет собой инвентарь элементов, связанных между собой системными отношениями.

2. Элементы, образующие поле, имеют семантическую общность и выполняют в языке единую функцию.

3. Поле объединяет однородные и разнородные элементы.

4. Поле образуется из составных частей - микрополей, число которых должно быть не меньше двух.

5. Поле имеет вертикальную и горизонтальную организацию. Вертикальная организация - структура микрополей, горизонтальная - взаимоотношение микрополей.

6. В составе поля выделяются ядерные и периферийные конституситы. Ядро консолидируется вокруг компомента-до-минанты.

7. Ядерные конституситы наиболее специфицированы для выполнения функций поля, систематически используются, выполняют функцию поля наиболее однозначно, наиболее частотны по сравнению с другими конституентами и обязательны для данного поля.

8. Между ядром и периферией осуществляется распределение выполняемых полем функций: часть функций приходится на ядро, часть на периферию.

9. Граница между ядром и.периферией является размыта.

10. Конституенты поля могут принадлежать к ядру одного поля и периферии другого поля или полей.

11. Равные поля отчасти накладываются друг на друга, образуя зоны постепенных переходов, что является законом полевой организации системы языка.

Выделенные основные признаки понятия поля в полом оказываются применимыми и к категории лексического значения слова. Рассмотрим их в том же порядке.

1. Значение представляет собой систему компонентов - сем, образующих структуру - семему.

2. Все компоненты значения в своей совокупности образуют единую функциональную языковую единицу - семему.

3. В структуре значения выделяются семантические компоненты, принадлежащие к одному и тому же типу и к разным типам.

4. В структуре значения выделяются макрокомпоненты - денотативный и коннотатнвный, в ряде значений и другие макрокомпоненты; отдельные макрокомпоненты имеют полевую структуру.

5. Макрокомпоненты отражают горизонтальную организацию лексического значения, микрокомпоненты (семы) - вертикальную организацию, структуру компонентов.

6. В значении выделяются ядерные и периферийные семантические компоненты.

7. Ядро значения образуют постоянные, существенные, яркие, частотные семантические компоненты.

8. Ядерные семы противопоставляют значение другим значениям в системе языка, составляя основу системных внутриструктурных противопоставлений, парадигм; периферийные семы дополняют ядро и в значительной степени обусловливают семантическое развитие слова и его коммуникативное варьирование.

9. Граница между ядерными и периферийными семами размыта, имеется ближайшая и дальнейшая периферия значения.

10. Семы в составе одного значения повторяются и в других значениях, ядерные семы в одном значении могут быть периферийными в другом.

11. Значения могут различаться лишь некоторыми семами, совпадая по другим семам (синонимы, антонимы, гипо-гиперсжимы).

Таким образом, лексическое значение слова организовано по полевому принципу. Исследование лексического значения как полевого явления открывает интересные перспективы для семасиологического исследования, так как позволит шире взглянуть на многие традиционные семасиологические проблемы, а также более адекватно описать структура лексического значения в единстве всех его компонентов как ядерных, так и периферийных. Важным выводом, вытекающим из признания полевой организации значения, является признание в значении слова периферии как структурного элемента значения. Полевый принцип организации системы языка свидетельствует об обязательности периферийных языковых явлений в каждом поле. Ни одно языковое явление не может состоять только из ядра, периферия значения является таким же полноправным элементом лексческого значения, как и ядро.

Описание лексического значения слова как полевого явления предполагает выделение, описание и систематизацию компонентов, образующих значение, создание типология семантических компонентов и выделение ядра и периферии в лексическом значении.

В структурном подходе к лексическому значению в современной семасиологии наметилось три основных направления. Первое из них имплицитно исходит из однородности лексического значения и выделяет в структуре значения семантические компоненты одной степени сложности. В рамках этого направления все значения членятся сразу на предельно милые семантические компоненты (микрокомпоненты), в идеале - атомарные семы; как правило, на такой позиции стоят сторонники дифференциальной концепции значения (ср. Катц и Федор, Апресян, Гак и др.).

Второе направление исходит из неоднородности лексического значения; при этом в значении выделяются «семантические блоки» разного уровня иерархии, которые отражают различный характер информации, передаваемой словом. При таком подходе лексическое значение членится сначала на крупные блоки - макрокомпоненты, которые определяют основную специфику семантики слова, и лишь затем в составе макрокомпонентов выделяются микрокомпоненты - семы. Такой подход осуществлен в работах II. В. Арнольд, Р.С. Гинзбург и др.; он может быть назван макрокомпонентным в отличие от предыдущего, который выступает как микрокомпонентный.

Третье направление может быть названо аспектным: сторониики данного подхода вычленяют в значении разные аспекты (в другой терминологии - стороны, слои, измерения, моменты, параметры, характеристики, типы информации, конституирующие факторы лексического значения и т.д.), отражающие разные стороны значения, различные проявления значения в системе языка или в речи. Выделяются самые различные аспекты значения - сигнификативный, денотативный, лексический, грамматический, коннотативныи, эмоциональный, оценочный, прагматический, структурный, синтагматический, сочетаем острый, культурно-исторический, идеологический, социальный, лингвострановедческий, фоновый, ассоциативный, кодовый, персонологическии, ортологическнй, синхронный, диахронныи, экспликативный:, этический, эстетический и др. (Комлев, Косовский, Девкин, Левицький, Плотников и др.).

Аспектный подход к значению - лишь подступ, первое пряближение к структурному описанию значения, но полностью структурным его считать нельзя: для этого подхода характерно неразличение понятий «аспект значения» и «компонент значения». Некоторые из аспектов могут совпасть с реальными компонентами значения (в основном, макрокомпонентами), например лексический, грамматический, денотативный, коннотагивный; в основном же аспекты - это результат осмысления всего значения в целом с какой-либо его стороны.

Отметим, что при аспектном подходе, да и не только при нем, в силу традиции «доструктурной семасиологии» до сих пор широко распространено некорректное употребление термина «значение» для обозначения аспекта значения или компонента значения. Анализируя значение слова, лингвисты - сторонники аспектного подхода - выделяют в этом значении еще целый ряд других значений - денотативное, сигнификативное, парадигматическое и т.д. Особенно увлекаются этим специалисты в области стилистики - термин «стилистическое значение» очень широко распространен в работах по стилистике (Петрищевой). Необходимо четко представлять, что лексическое значение никаких других значений в себе не содержит, оно может содержать только компоненты значения.

Для анализа слова в коммуникативном акте необходимо сочетание макро- и микрокомпонентного описания значения. Макрокомпонентный анализ исключает микрокомпонентного и не заменяет его - оба подхода скорее предполагают друг друга. Они должны найти отражение в структурной модели лексического значения. Что же касается аспектного подхода, то он плодотворен при логическом изучении значения, при исследовании его места в системе, для выявления специфики семантики отдельных типов слов; в коммуникативном же анализе значения он не находит применення.

Таким образом, семантические компоненты могут быть подразделены на макрокомпоненты и микрокомпоненты. Макрокомпоненты отражают структурацию значения по тяпам передаваемой информации, они могут быть изолированы в структуре значения и выделены через семантические оппозиции лексических единиц (Арнольд, Стернин, Попова).

Денотативный макрокомпонент, основной для большинства слов, представляет собой предметно-понятийную или чисто понятийную информацию, связанную с отражением внеязыковой действительности, объективной или субъективной. Коннотативный макрокомпонент выражает отношение говорящего к предмету номинации в форме эмоции и оценки денотата. Функционально-стилистический макрокомпонент характеризует принадлежность слова к тому или иному функциональному стилю речи (разговорное, просторечное, книжное, высокое, торжественное, поэтическое, официально-деловое и др.). Функционально-стилистический макрокомпонент часто рассматривают в рамках коннотации, однако он обладает существенной спецификой по сравнению с эмоцией и оценкой, так как характеризует не отношение к денотату, а условия акта общения.

Эти три макрокомпоиента вместе с грамматическим макрокомпонентом и, возможно, фоносемантическим макрокомпонентом значения (Журавлев; Левицкий, Воронин), которые мы здесь не рассматриваем, представляют собой обязательные макрокомпонснты, присутствующие в значении любого слова. Существует и факультативный макрокомпонент, характерный лишь для слов некоторых семантических разрядов - эмпирический, обобщенное чувственно-наглядное представление о предмете (у слов конкретной семантики).

Денотативный и коннотативный макрокомпоненты вычленяют в своем составе, которые характеризуют отдельные стороны предмета номинации или отношения к нему. Такие микрокомлоненты получили в лингвистике название «Усемы». Термин «сема» для обозначении микрокомпонента значения был впервые употреблен В. Скаличкой (Гулыга, Шендельс,). Предлагались и другие термины: фигуры плана содержания (Ельмслен. Prieto), семантический м'ножитель (Жолковский), дифференциальный признак (Арнольд), семантический маркер (Кати, Фодор), семантические примитивы (Вежбицка), семантический признак (Уфимцева) и др. Можно, однако, согласиться с Л.А. Новиковым в том, что «термин сема предпочтительнее… в силу своей краткости и формальной соразмерной соотнесенности с названием единицы более высокого порядка - семемой».

В современной семасиологии данный термин употребляется весьма широко. Однако существуют и различия в его понимании, которые касаются в основном проблемы предельности семы. Ряд исследователей рассматривает сему как единицу предельного уровня членения значения, как минимальную, далее нечленимую единицу (Новиков, Васильев, Соколовская). Группа сем, осмысляемых как единый, но в принципе членимый семантический компонент, получает в таком случае особое терминологическое обозначение - семантический множитель (Васильев), семантический признак (Кузнецов), или называется просто семантическим компонентом. Идея предельности семы возникла вместе с методикой компонентного анализа по оппозициям и являлась необходимым условием осуществления компонентного анализа значения в его классической форме. Первые опыты по компонентному анализу проводились на предельно замкнутых, небольших группах слов, где задача разграничения значений решалась однозначно и вопрос о членении сем не возникал. В других концепциях сема рассматривается как общее понятие, объединяющее как членимые, так и нечленимые семантические компоненты. В этом случае к семе предъявляется лишь требование, чтобы она вычленялась в составемакрокомпонента и была его частью. Такую позицию занимает Л.В. Никитин, определяющий сему как понятие в составе другого понятия. Аналогичный подход развивается и нами: сему мы рассматриваем как семантический компонент, который может быть как предельным, нечленимым, так и членимы.

Сема в нашей работе понимается как семантический микрокомпонент, отражающий конкретные признаки обозначаемого словом явления, например «лицо», «предмет», «женский пол», «инструмент», «молодой», «интенсивность» и др. Предельность многих сем, обнаруживающихся и значениях, может быть поставлена под сомнение, так как сема, рассматриваемая как предельная на одном уровне анализа, при переходе на более глубокий уровень рассмотрения значения может оказаться сложной, состоящей из ряда сем.»

Таким образом, описание лексического значения слова в коммуникативном акте возможно на основе структурного подхода к семантике слова и полевой интерпретации значения.

В коммуникативном акте могут актуализироваться как ядерные, так и периферийные компоненты различных типов, которые в равной степени требуют выявления и описания.

Метаязыком описания значения в коммуникативном акте целесообразно избрать естественный язык, который оказывается достаточно эффективным средством такого описания.

2. Понятие лакунарность

Лексические несоответствия связаны с понятием лакун. При сопоставлении лексики русского и английского языков можно обнаружить пробелы, белые пятна в семантике одного из языков. Эти пробелы называются лексическими лакунами и появляются в результате отсутствия эквивалента в виде слова слову другого языка.

В первую очередь, это проблемы взаимоотношения языка и культуры. Идея связи культуры и языка относится еще к 18 веку, но целенаправленное изучение этой проблемы началось только в конце прошлого века. Исследования эти носили больше декларативный характер и вплоть до начала 70-х годов ни в русской (тогда советской), ни в иностранной лингвистике не было достаточно глубоких и обстоятельных исследований, посвященных данной теме.

Однако за последние два десятилетия значительно выросло число работ, свидетельствующих об интересе и стремлении лингвистов к исследованию языковых явлений в широком экстралингвистическом контексте. И если еще совсем недавно признавалось, что обращение к экстралингвистическим факторам свидетельствует о некоторой несостоятельности или «слабости» лингвиста-исследователя, то в настоящее время необходимость изучения языка в его реальном функционировании в различных сферах человеческой деятельности стала общепринятой.

Это приводит к появлению этнографических лакун, т.е. лакун, которые связаны с культурными особенностями народов. Этнографические лакуны, как правило, даются при переводах двояко: они не переводятся и к ним подаются пояснения (в виде сносок или в контексте). Во втором случае, они переводятся словом, близким семантически и стилистически с данной лексемой.

Вторая проблема при изучении лексического соответствия переводов - появление лингвистических лакун.

Лингвистические лакуны - это лакуны, которые не объясняются экстралингвистическими факторами.

Стилистические лакуны выделяются на основании отсутствия в одном из языков слова (или фразеологизма), имеющего ту же стилистическую окраску, что и слово с идентичным значением другого языка.

Итак, все лексические несоответствия в лакунарном отношении можно разделить на следующие:

- лингвистические лакуны;

- этнографические лакуны;

- стилистические лакуны.

По степени собственно лакунарности все эти несоответствия обычно делят на следующие группы:

- абсолютные лакуны;

- относительные лакуны;

- векторные лакуны (неполное совпадение по значению).

Лакунарность носит объективный характер и представляет для переводчика трудность. Но кроме этого перевод остается творческим актом и здесь особое значение имеет авторство.

«Переводчик выступает как деятель, организующий мыследеятельность реципиента текста аналогично мыследеятельности реципиента оригинала» [2].

Здесь же Э.Ю. Барыева пытается кратко охарактеризовать психолингвистические требования к переводчику: «Основные требования, предъявляемые к переводчику, - обнаружение в тексте перевода того же самого смыслообразующего потенциала, который имелся в тексте оригинала. Экспериментальные исследования в области психолингвистики переводческой деятельности позволили их авторам прийти к выводам о том, что «интерпретатор текста считает, что расшифровывает именно авторский смысл, т.е. то, что уже заложено в тексте. А на самом деле он не восстанавливает, а строит свою собственную проекцию текста, более или менее схожую с авторской, но никогда полностью не совпадающую с ней».

Итак, на основе этих положений мы разделили все лексические несоответствия на следующие группы:

· объективные;

· субъективные;

· лингвистические;

· этнографические;

· стилистические.

Кроме того, отдельно мы выделили фразеологические единицы, так как именно они представляют наибольшую трудность при переводе. Именно идиоматические выражения дают понимание лексического устройства языка, его психологию.

2.1 Типологическая классификация лакунарности

Исследователи выделяют два типа основных лакун: 1) внутриязыковые (интраязыковые) - отсутствие слова в языке, выделяемое на фоне наличия близких по семантике слов внутри той или иной лексической парадигмы; 2) межъязыковые (интеръязыковые) - отсутствие лексической единицы в одном из языков при ее наличии в другом.

Предметом нашего внимания является безэквивалентная лексика, на фоне которой и обнаруживаются лакуны. К данной проблеме обращались: Е.М. Верещагин, В.Г. Костомаров, Л.С. Бархударов, Л.Т. Микулина, Л.Н. Соболев, А.В. Федотов, С. Влахов, С. Флорин, Л.А. Леонова, Г.Г. Панова, В.П. Берков, В.Н. Крупнов, Н.Г. Комлев, В.Л. Муравьев, В.И. Жельвис, В.Г. Гак, З.Д. Попова, И.А. Стернин, Г.В. Быкова, В.Н. Рябов, О.А. Огурцова, Ю.А. Сорокин и др.

Применительно к сопоставлению лексического состава языков долгое время чаще всего использовался термин Ѕбезэквивалентная лексикаЅ, которую изучали на протяжении многих десятилетий представители различных областей языкознания: лингвострановедения, теории и практики перевода, лексикографии, исследователи семасиологии и контрастивной лексикологии, преподаватели русского языка как иностранного.

Одним из первых исследователей, применившим этот термин и раскрывшим его содержание, был Г.В. Шатков. Анализируя способы перевода безэквивалентных лексических единиц в советской публицистике на норвежский язык, он относит к безэквивалентной лексике имена собственные, национальные реалии, слова с национально-специфической экспрессивной окраской (очи, уста), лексику с суффиксами субъективной оценки (домишко, домище) и определяет их как Ѕслова или одно из его значений (прямое или переносное), не имеющие в данный исторический период ЅготовогоЅ точного соответствия в лексике другого языкаЅ.

И.Ю. Марковина считает, что Ѕвсе случаи безэквивалентной лексики можно рассматривать как примеры лакунЅ.

И.А. Стернин уточняет: ЅМежъязыковая лакуна представляет собой отсутствие единицы. Единица второго языка, на фоне которой обнаружена лакуна в исследуемом языке, является в этом случае безэквивалентной. Таким образом, понятие межъязыковой лакуны и безэквивалентной единицы соотносительны: первые выделяются на фоне последних и взаимно предполагают друг другаЅ.

Различия между языками, обусловленные несовпадением культур, заметнее всего в лексике и фразеологии, поскольку номинативные средства языка наиболее прямо связаны с внеязыковой действительностью. Фразеологическое богатство любого языка - это достояние его народного национального сознания. Большинство фразеологизмов дословно непереводимо на другие языки: каждый народ проявляет в них свой характер, свою излюбленную метафоризацию, привычный образный склад речи.

Межъязыковые лакуны выделяются только в пределах сравниваемой пары языков при их контрастивном описании как случаи, в которых нет соответствия единице одного языка в другом. Лакуны больше, чем какое-либо другое явление, характеризуют особенности данного языка в сравнении с другим. Явление лакунарности обнаруживается практически во всех языках мира.

Таким образом, способ представления и членения окружающей действительности русских и эвенков национально специфичен в силу различных факторов: экологических, социальных, культурно-исторических и этнопсихологических (т.е. эталонов и стереотипов восприятия, присущих человеку как субъекту познания). У людей, говорящих на различных языках, неодинаковы способы концептуализации, категоризации, классификации, структурирования и описания пространственных объектов, их свойств и отношений. Вот почему И.А. Стернин, Г.В. Быкова понятие межъязыковой лакунарности напрямую соотносят с национальной спецификой семантики слова, которая отличает ее по составу семантических компонентов от значений близких по семантике слов другого языка, включая случаи полной безэквивалентности.

2.2 Тематическая классификация лакунарности

Современная теория лакунарности в отечественной лингвистике представлена в основном исследованиями межъязыковых лакун. Между тем, как спpаведливо отмечает И.А. Стернин, «в каждом языке существует большое количество внутриязыковых лакун, то есть пустых, незаполненных мест в лексико-фразеологической системе языка, хотя близкие по значению лексемы могут присутствовать» [1]. Например, в русском языке есть слово каток, но нет обозначения для полоски льда на асфальте, по которой зимой катаются дети; есть слово старшеклассник, но нет узуальной единицы для обозначения учащихся младших классов; есть слово молодожены, но нет слова для обозначения супругов, уже имеющих стаж семейной жизни. Есть слова, обозначающие концепт (мыслительный образ), «сообщение о негативных фактах» (жалоба, донос), но нет обозначения для сообщения о положительных фактах; представлен в лексической системе языка концепт «заочно передаваемая негативная информация» (сплетни, слухи), но не обозначен концепт «заочно передаваемая положительная информация». Аналогично, не обозначены в русской лексико-фразеологической системе такие концепты, как «говорить в медленном темпе», «говорить о важных вещах или проблемах», «сказать к месту, своевременно», «говорить, сообщая правдивую информацию», «говорить умные вещи», «говорить, выражая информацию прямо, без намеков и обиняков».

Пробелами, незаметными «изнутри» (например, человеку, владеющему только одним языком) называет Ю.С. Степанов лакуны [2]. Это верно лишь отчасти. Удивительно чувствительны к «семантическим пустотам» родного языка дети. «Словарь детской речи, - пишет В.К. Харченко, - это словарь смысловых и словообразовательных фондов русского языка. Доказательством может служить тот факт, что ребенок, создав свое слово, нередко высвечивает, выявляет, повторяет неосознанно то, что уже было в древнерусском языке (плитный, вывлечь, выскок), что существует в говорах, диалектах (куплять, льзя, молоковый), что встречается в художественныхи публицистических текстах: светлота (в детской речи и у Н.С. Лескова), тихость (в детской речи и у Б. Шергина), упадать (в детской речи и у К.Д. Ушинского), глубокость (в детской речи и у В.Г. Белинского). Наконец, сконструировав слово, ребенок может продублировать слово из другого славянского языка (спаситель в значении спасатель в детской речи и в болгарском языке). Парадоксально, с какой точностью ребенок, создавая свои слова, угадывает, улавливает, дублирует, повторяет слова и значения, некогда существовавшие в языке и зафиксированные в исторических словарях» [3].

Следует отметить, что детский пытливый ум неистощим в создании, конструировании слов, заполняющих существующие пробелы современного языка взрослых, которые эти пустоты действительно не замечают. Даже беглый анализ словаря детской речи убеждает в огромном потенциале смыслов, слов, форм, которыми дети заполняют внутриязыковые лакуны. Например: асфальтильщик (рабочий, занимающийся асфальтированием дорог), асамблист (участник ансамбля), аттестант (занимающийся аттестацией), базарник (человек, торгующий на базаре), безглазный (лишенный глаз), безоконный (не имеющий окон), бескоробный (находящийся не в коробке), беспапный (живущий без отца), бесподвальный (не имеющий подвала), беспорядочница (женщина, допускающая беспорядок), бигудиться (завивать волосы на бигуди), бояхина (боязливое существо), броненосик (детеныш броненосца), бухарь (о том, кто падает, бухается), ведущить (быть ведущим), вертелка (валик колодца), включатель (прибор для включения света), глазастеть (тараща глаза), грязнеть (становиться грязным), догодник (ребенок до года), закнопить (закрепить кнопками) и т.д.

Детям неведома разница между случаями, когда элемент структуры не всегда находит выражение в норме речи, т.е. является лакуной. «В русском языке при наличии глагола следовать и при полной возможности образовать существительное от этого глагола со значением тот, кто следует с суффиксом - чик - такого существительного нет, а могло бы быть слежчик (ср.: наводчик)» [4]. Лакунами представлены концепты в форме существительных: тот, кто ошибается, тот, кто падает, тот, кто переживает, тот, кто перемещается, тот, кто платит, тот, кто повторяет и др. Во французском же такие существительные «на данный случай» с суффиксами - eur-, - euse - образуются легко и употребляются широко: ср. attendez vorte suiveur - подождите того, кто следует за вами; elle est devenue sorteuse - она полюбила уходить из дому (буквально - стала выходчицей) и т.п. Так же в английском с суффиксом - er- : who is the speaker on the round table? - кто тот человек, который говорит у круглого стола? и т.д.

Если продолжить тематическую группу слов «человек по действию» или «человек по свойствам характера или темперамента» без оглядки на другие языки, а с ориентацией на реально существующие и поддерживаемые нормой нашего языка номинации, то обнаруживается множество внутриязыковых лексических лакун (и это в пределах одного семантического поля). Заметим, что для анализа нами взяты слова, представляющие ядро русской современной лексики, в основном наиболее частотные лексемы. Например, «человек по его движениям, не направленным на другие объекты»: тот, кто бегает, - бегун; тот, кто прыгает, - прыгун; тот, кто плавает, - пловец (пловчиха); тот, кто шагает, - # (здесь и далее знак # - лакуна); тот, кто встает, - #; тот, кто вскакивает, - #; тот, кто приседает, - #; тот, кто падает, - #; тот, кто оборачивается, - #; тот, кто вырывается, - #; тот, кто встает, - #, и т.д.

Еще большая лакунарность характерна для семантического поля «человек по его движениям, направленным на другие объекты»: тот, кто что-либо держит, - держатель (акций, например); тот, кто чистит, - чистильщик; тот, кто достает, - доставала (прост.); тот, кто протягивает что-либо, - #; тот, кто берет взятки, - взяточник; тот, кто берет овощи, - #; тот, кто трогает, - #; тот, кто подбирает что-либо с земли, - #; тот, кто кладет, - #; тот, кто протягивает что-либо, - #; тот, кто опускает, - #; тот, кто открывает, - #; тот, кто сажает, - #; тот, кто поднимает, - и т.д.

Проследим лакунарность на материале семантического поля «название человека по свойствам характера и темперамента»: счастливый человек - счастливчик, счастливец; веселый человек - весельчак; злой человек - злодей, злюка (разг.); трусливый человек - трус; довольный человек - #; гордый человек - гордец, гордячка; недовольный человек - #; приятный человек - #; неприятный человек - #; печальный юноша, мужчина - #; печальная женщина, девушка - печальница (устар., поэтич.); радостный человек - #; восторженный человек - #; восхищенный человек - #; торжественный человек - #; грустный человек - #; огорченный человек - #; невеселый человек - #; скучный человек - #; задумчивый человек - #; мрачный человек - #; унылый человек - #; страдающий человек - страдалец, страдалица; смущенный человек - #; раздражительный человек- # и т.д.

Проанализируем на предмет лакунарности семантическое поле «заросли, посадки растений»: заросли кустов - кустарник; заросли черемухи - черемушник (разг.); посадки винограда - виноградник; заросли или посадки ореха - орешник; заросли терна - терновник; заросли малины - малинник; заросли жасмина - #; заросли мимозы - #; заросли сирени - #; заросли акации - #; заросли вербы - #; посадки крыжовника - #; посадки смородины - смородинник; посадки облепихи - #; посадки вишни - вишенник; посадки яблонь - яблонник (прост.); посадки персиковых деревьев - #; посадки груш - грушовник; посадки апельсиновых деревьев - # и т.д.

Кстати, в русском языке многие названия фруктовых деревьев являются одновременно и названиями соответствующих плодов (ср.: груша, вишня, слива, рябина, абрикос, персик, лимон и т.д., но яблоня - яблоко). Польский лингвист Е. Курилович отметил «скрытое присутствие» господствующего понятия, т.е. понятия фруктовое дерево, не находящего в языке реального выражения. В.И. Жельвис приводит этот пример как разновидность латентно существующей в языке лакуны [5, с. 140]. Добавим, что имплицитное присутствие аналогичного случая можно наблюдать и в группе виды бахчевых и овощей: кабачки (растение и плод одновременно), а также томаты, баклажаны, огурцы, тыква, арбуз, дыня и т.д.

Фактически об этом же виде внутриязыковых лакун упоминает и Д.Н. Шмелев, говоря, что «например, слова береза, тополь, сосна, ель, пальма, яблоня и т.д., конечно, объединены, так сказать, предметно, но то, что, положим, в ряде языков, в том числе и русском, отсутствует общее обозначение (в виде отдельного слова) для всех хвойных или всех фруктовых деревьев, это уже факт лексики, который обращает на себя внимание, однако только в связи с предметной ее группировкой [6].

По нашему мнению, разновидностью лакун (мы называем их узуальными) следует считать и такое явление языка, которое Ю.С. Степанов именует «недостаточностью нормы», имея в виду случаи, при которых элемент структуры (т.е. единица, столь же реально существующая в структуре, как и любая другая, поскольку она совершенно так же определена отношениями элементов) не всегда находит выражение в норме речи [4].

Для внутриязыковой лексической лакунарности представляет интерес широко известная недостаточность в лексике: в любом языке имеются так называемые недостаточные глаголы и другие формы слов. Таковы несуществующие в русской норме, но существующие в структуре русского языка (благодаря чему их и возможно произнести и понять) формы, - например, первого лица единственного числа настоящего и будущего простого времени от глаголов дерзить, дудеть, ерундить, затмить, окрыситься, очутиться, переубедить, победить, убедить, убедиться, угнездиться, чудить, шкодить, простонать, мутить, ощутить: дерзю, дудю, ерундю, затмю, окрысюсь (окрышусь?), очучусь, переубедю (переубежду), победю или побежду и т.д.

Лакунарными в литературном языке являются и формы деепричастий на а - (я) от некоторых глаголов на - ть (пиша от писать, бужа от будить, а также почти от всех глаголов на - чь: толча, толчась (от толочься), увлеча, жжа, ожжась (от жечь) и др. формы настоящего времени глаголов 3-го лица, единственного и множественного числа от неопределенной формы на - чь, в которых на базе диалектного употребления в просторечье действует тенденция к выравниванию основы по исходной форме 1-го лица: берегем, увлекем, жгем, могем, волокем, изрекет, лягет (прост. формы повелительного наклонения ляжь, ляжьте), ткет, ткем, пренебрегем, запрягет, пересекет, остерегет, подстригет, утекет, истолкет (просторечное толчи). Как видим, в формах повелительного наклонения, образующихся от основы настоящего времени указанных глаголов, чередования не происходит, задне язычные «г» и «к» перед «и» сохраняются: жги, испеки, запряги, извлеки и т.д. В просторечье же от некоторых глаголов употребляются формы с «ч» и «ж» - потолчи, бежи, ляжь, приляжь вместо литературных потолки, беги, ляг, лягте, приляг [7].

Недостаточными являются формы сравнительной степени некоторых прилагательных: жесточе (от жестокий), дерзче (от дерзкий), пылче (от пылкий), а также формы превосходной степени от некоторых прилагательных: дерзчайший, пылчайший, робчайший (от робкий) и многие другие; лакунарныварианты, выходящие за пределы литературной нормы и на правах нейтральных стилистических единиц недопустимые ни в письменных, ни в устных стилях речи (ср. формы типа пущай, хотишь, пекчись, иттить, ехай, едь и др.) [8].

Особой разновидностью внутриязыковых лакун В.И. Жельвис считает так называемые семантические компрессивы (мы назвали их имплицитными лакунами), когда понятие может существовать длительное время (или всегда), будучи выраженным более, чем одним словом, например, железная дорога. В разговорной речи такое сочетание легко превращается в однословную форму - железка. Ср. Литературная газета - Литературка, промакательная бумага - промакашка [5]. В последнем случае наблюдаем, как однословное выражение понятия (промакашка) вытесняет более чем однословное, но в однословном скрытно присутствует «зачеркнутое» слово. Такой способ скрытного наименования находим в случаях: Большой, Малый - Большой и Малый театры в Москве, Вешенская - станица Вешенская на Дону (здесь же скрытно присутствует сема «родина писателя М. Шолохова»), «Театральная» - станция метро «Театральная», Ленинка, Ушинка - библиотеки им. В.И. Ленина и К.Д. Ушинского в Москве, конечная - последняя остановка любого вида городского транспорта, неотложка - машина скорой медицинской помощи, мореходка - мореходное училище, медная банка - банка, сделанная из меди, глиняный горшок - горшок, сделанный из глины, таблетки от головной боли - таблетки, избавляющие от головной боли и т.д.

Как уже отмечалось, внутриязыковые лакуны характеризуются высокой степенью латентности, их очень трудно, а порой почти невозможно обнаружить. Методики выявления внутри языковых лакун русского языка пока не существует. Явление требует дальнейшего исследования с привлечением обширного фактического материала.

3. Практическая часть

Под межъязыковыми лакунами традиционно понимается отсутствие какой-либо лексической единицы в одном языке при наличии её в другом языке. При этом ученые расходятся в определении того, какие единицы можно считать лакунарными. Существует мнение, что лакунами можно считать лишь единицы, не имеющие в другом языке однословного наименования. Например, словосочетания типа «старший брат» и «младший брат» признаются лакунами в русском языке на фоне, в частности, китайского, где рассматриваемое значение закреплено за одним словом. Представляется, однако, что в этом случае мы имеем дело не с лакунами, а с разным способом номинации в сравниваемых языках - в одном языке данное значение передается отдельной лексической единицей, а в другом - устойчивым словосочетанием. В случае перевода лексической единицы одного языка устойчивым словосочетанием в другом языке данная единица, на наш взгляд, не может быть признана лакунарной. Например, essential (предмет первой необходимости), rejectee (негодный к военной службе), designation (назначение на должность) не являются лакунами в русском языке на фоне английского, поскольку в русском языке соответствующие значения выражены устойчивыми словосочетаниями.

В связи с вышесказанным весьма актуальным представляется вопрос об определении степени устойчивости словосочетаний, представленных в словарях в качестве переводческих эквивалентов лексических единиц. Лингвистами до сих пор не выработан надежный критерий определения степени устойчивости словосочетаний. Словосочетания признаются устойчивыми или неустойчивыми в основном на основе интуитивного опыта исследователя. Данное утверждение не касается хрестоматийных случаев типа железная дорога и исполняющий обязанности, однозначно признаваемых устойчивыми словосочетаниями. Речь идет о сочетаниях типа книга миниатюрного формата, объявление вне закона, невспаханная полоса земли, общежитие для рабочих, обломок кирпича, внезапное падение цен, плохой работник. Данные словосочетания являются словарными толкованиями в русском языке соответствующих английских лексем bibelot, ban, baulk, bunkhouse, brickbat, break, botcher. Определение того, являются ли данные лексемы безэквивалентными в английском языке, т.е. имеется ли здесь факт лакунарности в русском языке на фоне английского, зависит от того, можно ли признать их переводческие эквиваленты устойчивыми сочетаниями русского языка. Определение же этого факта, в свою очередь, затруднено в силу отсутствия в русском языке словарей устойчивых словосочетаний, вследствие чего исследователям для определения степени устойчивости конкретного словосочетания приходится прибегать либо, как отмечалось выше, к собственной интуиции, либо проводить достаточно трудоемкий психолингвистический эксперимент и полагаться на обобщенный опыт носителей русского языка, что, однако, также не может гарантировать точности ответа.

На настоящий момент существует большое количество классификаций межъязыковых лакун, основанных на различных принципах: по системно-языковой принадлежности (межъязыковые и внутриязыковые), по внеязыковой обусловленности (мотивированные и немотивированные), по парадигматической характеристике (родовые и видовые), по степени абстрактности содержания (предметные и абстрактные), по типу номинации (номинативные и стилистические), по принадлежности лакуны к определенной части речи (частеречные) [18], по половой принадлежности обозначаемых референтов (гендерные), а также на основании внешней и внутренней связи между обозначаемыми предметами (метонимические) [12]. Г.В. Быкова отмечает наличие уникальных и частных лакун, абсолютных и относительных лакун, этнографических лакун, нулевых лакун, смешанных лакун, вакантных (некомпенсированных) лакун, эмотивных (коннотативных, ассоциативных) лакун, грамматических лакун, речевых лакун: частичных, компенсированных, полных.

Все вышеприведённые классификации, позволяющие выявить те или иные характеристики лакун, представляют несомненный интерес, однако практически ни одна из них, за исключением классификации на межъязыковые и внутриязыковые лакуны, не основана на едином принципе и не является всеобъемлющей. Такая типология, которая классифицировала бы все лакуны по одному принципу, до сих пор отсутствует. В связи с этим нами предпринята попытка на материале русско-английских субстантивных лакун разработать классификацию, которая охватила бы все без исключения межъязыковые лакуны и была бы основана на едином принципе. Согласно этой типологии все межъязыковые лакуны подразделяются на три большие группы: номинативные, обобщающие и конкретизирующие.

Номинативные лакуны выделяются на основании отсутствия в фоновом языке соответствующей номинации. В качестве примера номинативных лакун приведем следующие:

· небольшая отгороженная спальня в общежитии - ср. cubicle

· одна из сливающихся рек - ср. confluent

· женитьба на сестре жены - ср. sororate

Обобщающие лакуны выделяются на основании отсутствия в фоновом языке соответствующего обобщения. Исследование обобщающих лакун, проведённое на материале русско-английских субстантивных лакун, показало возможность обобщения по следующим признакам:

по форме:

· предмет, похожий на гусиную шею или изогнутый в виде буквы S - ср. Gooseneck;

· что-либо, напоминающее по форме острие стрелы - ср. Arrowhead.

по составу:

· что-л., составленное из разнородных элементов - ср. hybrid;

· что-л., состоящее из восьми частей - ср. octuple;

по массе и размеру:

· что-л., возникающее сразу в большом количестве - ср. rash;

· что-л. огромное, бесконечное, безграничное - ср. infinity.

по действию:

· что-л., прикреплённое за один конец, свешивающееся или развевающееся на ветру - ср. flap;

· что-л., вызывающее сильное удивление; что-л., открывающее человеку глаза на действительное положение вещей - ср. eye-opener.

по месту:

· что-л. занимающее промежуточное положение - ср. between;

· предмет, лежащий поверх другого предмета - ср. rider.

по оценке:

· нечто, неожиданно получившее широкое признание (напр., лошадь, неожиданно пришедшая первой на скачках, неожиданно нашумевшая книга, кинокартина и т.п.) - ср. sleeper;

· что-л. дискредитирующее, позорящее, вредящее репутации - ср. libel.

по времени и очередности:

· что-л., чередующееся с чем-либо - ср. alternate;

· что-либо мимолетное, преходящее, эфемерное - ср. ephemera.

по материалу:

· что-л. украшенное или отделанное раковинами - ср. shellwork;

· что-л. искусственное, имитирующее настоящее - ср.artificials.

Конкретизирующие лакуны выделяются на основании отсутствия в фоновом языке соответствующей конкретизации по определённому признаку:

по месту:

· волосы, остающиеся на гребенке после расчесывания - ср. combing;

· болельщик, сидящий на заборе (на скачках) - ср. амер. разг. railbird.

по форме:

· город, растянувшийся длинной полосой (вдоль реки и т.п.) - ср. strip city;

· спинка стула в форме скрипки - ср. fiddle-back;

· широкая автомобильная дорога, разделённая посередине или окаймлённая по бокам зелёными насаждениями - ср. амер. parkway.

по времени:

· дата, поставленная более поздним числом - ср. postdate;

· промежуток времени между двумя непосредственно связанными явлениями или событиями (напр. вспышкой молнии и раскатом грома) - ср. time-lag.

по возрасту:

· ребёнок, недавно отнятый от груди - ср. weanling;

· человек в возрасте между 70 и 79 годами - ср. septuagenarian.

по цели:

· семья, принимающая детей на воспитание за плату - ср. baby-farm;

· охотник, истребляющий вредных животных с целью получить вознаграждение - ср. bounty hunter.

по манере поведения:

· парочка, предающаяся любовным утехам в автомобиле - ср. амер. petting-party;

· тот, кто портит удовольствие другим - ср. Spoilsport.

по выполнению служебных обязанностей:

· судья, назначающий опекуна над душевнобольными - ср. committor

· сотрудник торгового предприятия, следящий за ценами и ассортиментом других фирм - ср. амер. shopper;

· фирма, обслуживающая банкеты, свадьбы и т.п. (в своём ресторане или на дому у клиента) - ср. Caterer.

по оценке:

· спортсмен, работающий на публику (особ. боксёр) - ср. амер. fancy dan;

· колледж или университет с очень низким уровнем образования (особ. женский) - ср. през. finishing school;

· дом, куда всегда можно забежать без приглашения - ср. drop-in.

по производимому действию:

· лицо, отказывающееся от несения военной службы по религиозным или другим соображениям - ср. conscientious;

· лицо, поступающее на работу по конкурсу - ср. competitioner.

по причине:

· недоразумение, основанное на взаимном непонимании - ср. cross-purpose.

по составу:

· сигарета, скрученная из оставшегося в окурках табака - ср. curbstonel;

· трава с мелкими колючими волосками - ср. cut-grass.

Отметим, что на данном этапе мы не ставили своей задачей дать исчерпывающий перечень всех признаков, которые могут являться причиной отсутствия конкретизации или обобщения, нашей задачей было показать лишь некоторые возможные.

Обращает на себя внимание тот факт, что направление конкретизации и направление обобщения во многих случаях совпадают. Причинами лакунарности могут быть отсутствие как обобщения, так и конкретизации по форме, месту, времени, оценке, действию.

Следует отметить также, что во многих случаях можно наблюдать отсутствие в фоновом языке конкретизации не по одному, а одновременно по нескольким признакам. Это свидетельствует о существовании нескольких уровней лакунарности: лакуны первого уровня показывают отсутствие конкретизации по одному признаку, лакуны второго уровня - по двум признакам, а лакуны третьего уровня - по трем признакам. Например, лакуна таксист, медленно едущий в ожидании пассажира - ср. crawler является лакуной первого уровня, так как отсутствует конкретизация по одному признаку - по признаку действия. Лакуна избиратель, временно переселившийся в другой избирательный округ с целью незаконного вторичного голосования - ср. амер. colonizer свидетельствует об отсутствии конкретизации по признаку произведенного действия и по признаку цели и является лакуной второго уровня. Лакуна вечеринка, обычно в рождественский сочельник, в помещении офиса фирмы или государственного учреждения, в которой принимают участие руководители и подчиненные - ср. амер. office party является лакуной третьего уровня, так как отсутствует конкретизация по трём признакам: по признаку времени, по признаку места и по признаку состава.

Следует признать, что в целом ряде случаев бывает достаточно трудно определить тип лакуны, особенно классифицировать ее как номинирующую или конкретизирующую. Представляется, что отличие этих лакун состоит в следующем. У конкретизирующей лакуны номинация членится на номинацию, передающуюся в фоновом языке словом или устойчивым словосочетанием, и конкретизацию этой номинации по одному или нескольким признакам (см. приведенные выше примеры различных уровней конкретизации). В случае конкретизирующей лакуны данный предмет или явление без конкретного уточнения номинируются в фоновом языке, и, таким образом, вся лакунарность сосредоточена именно в конкретизации, которая в фоновом языке (в нашем случае - русском) может быть выражена либо придаточным предложением, либо причастным оборотом. Например:

человек, постоянно живущий в доме-фургоне - ср. caravanner

растение, которое можно высадить в грунт - ср. bedder