Пражская лингвистическая школа

МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ И НАУКИ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

Государственное образовательное учреждение высшего профессионального образования

«Татарский государственный гуманитарно-педагогический университет»

Факультет иностранных языков

Кафедра контрастивной лингвистики и переводоведения

Курсовая работа

на тему:

СОДЕРЖАНИЕ

Введение

Глава 1 Предпосылки и история создания Пражской лингвистической школы

1.1 Развитие теории де Соссюра

1.2 Проблема «языка» и «речи»

1.3 Выбор исторической стадии при изучении языка

1.4 Отношение к сравнению родственных и неродственных языков

Глава 2 Основные направления в деятельности лингвистической школы (В. Матезиус, Б. Трнка, В. Скаличка, Й. Вахек, Б. Гавранек, Н.С. Трубецкой, Р.О. Якобсон)

2.1 Фонологическая теория

2.2 Фонологическая концепция Н.С. Трубецкого

2.3 Учение о смыслоразличении

2.4 Правила идентификации фонем

2.5 Теория оппозиций

2.6 Трнка Б. замечания об омонимии

2.7 Понятие функциональности

2.8 Исследования пражцев по грамматике

2.9 Проблема культуры языка

Заключение

Библиографический список литературы 55

ВВЕДЕНИЕ

Пражская лингвистическая школа (или, как её часто называют, Школа функциональной лингвистики) внесла существенный вклад в теорию и практику современного языкознания. Пражская лингвистический кружок отличала необычайная живая и плодотворная связь как с западноевропейскими научными центрами и учеными, так и с русской советской наукой. На его заседаниях выступали, а также помещали свои работы в его изданиях К. Бюлер (Австрия), Л. Блумфилд (США), Л. Ельмслев (Дания), А.В. Де Грот (Голландия), Г. Улашин и В. Дорошевский (Польша), Д. Джоунз (Англия), Л. Теньер и А. Мартине (Франция) и некоторые советские учёные: Г.О. Винокур, Е.Д. Поливанов, Ю.Н. Тынянов, Б.В. Томашевский, Н.Н. Дурново, П.Г. Богатырёв. Лингвистическая концепция Пражского истолкования языка и метододов исследования, свойственных этому направлению. В течение всего ХIХ в. Лингвистика рассматривала языковые явления почти исключительно исторически, в ряде случаев на первый план выдвигалась даже палеонтологическая тенденция. Историческое изучение считается единственным научным методом лингвистической работы; даже если изучаются живые диалекты, то итоги этого изучения используются преимущественно для решения исторических проблем. Хотя иногда и отмечается, что язык представляет собой систему знаков, но поскольку изучаются лишь изолированные языковые факты, постольку единственно исторический метод мешает осознанию важности языковой системы. Изоляция отдельных языковых явлений препятствует также пониманию важной роли, которой обладает в языке функция.

Изучение данной темы актуально и сейчас, поскольку лингвистика и филология развиваются дальше. И чтобы понять направлении этого развития надо знать предпосылки и историю лингвистической науки. Исходя из этого, можно поставить следующие цели:

1. Выяснить предпосылки и историю создания лингвистического кружка;

2. Выявить какой вклад они внесли в дальнейшее развитие лингвистики; Исходя из вышесказанных целей поставлены следующие задачи:

1. Рассмотреть направлении в деятельности членов кружка;

2. Ознакомиться с их трудами по лингвистике;

Практическая значимость данной работы определяется возможностью использовать в практических занятиях для студентов по лингвистике. Теоретической значимостью является дальнейшее развитие теории языка для исследования в этой области. Предметом работы будет деятельность лингвистов в 30-40 годах 20 века. Объектом является работа Пражской лингвистической школы.

Работа состоит из введения, 2 глав, заключения и списка использованной литературы. В первой главе раскрываются предпосылки и история образования Пражской лингвистической школы. Во второй главе раскрываются основные направления членов Пражской лингвистического кружка. В заключении, подводятся итоги и роль, которую члены кружка внесли в дальнейшее развитие лингвистики и филологии вообще.

ГЛАВА 1. ПРЕДПОСЫЛКИ И ИСТОРИЯ СОЗДАНИЯ ПРАЖСКОЙ ЛИНГВИСТИЧЕСКОЙ ШКОЛЫ

Пражский лингвистический кружок (Ргаzskу 1ingvistieky krollzek, Cerele lingllistique de Prague) (далее ПЛК) возник в 1926 г. по инициативе чешского англиста и специалиста по общему языкознанию Вилема Матезиуса (1882-1945) и слависта Р.О. Якобсона, работавшего тогда в Праге. В Кружке объединились исследователи славянских и германских языков и литератур, стремившиеся на подведомственном материале осуществить структурный и функциональный подход, как в области языкознания, так и в области литературоведения. Первоначально Кружок объединял в своем составе таких чехословацких филологов, как Богумил Трнка, Богуслав Гавранек, Ян Мукаржовский, Йозеф Вахек, Франтишек Оберпфальцер, Милош Вейнгарт (1890-1939), затем порвавший с Кружком, позднее к нему примкнули Йозеф Мирослав Коржинек (1899-1945), Владимир Скаличка, Людовит Новак, Карел Горалек, Павел Трост и др. В работе Кружка деятельное участие принимали, кроме Р.О. Якобсона, русские лингвисты: Н.С. Трубецкой (1890-1938), бывший профессором в Вене, и С.О. Карцевский (1884-1955), работавший с 1925 г. в Женеве. ПЛК, выработавший основные теоретические положения Пражской школы в области фонологии и грамматики, существовал, строго говоря, до начала второй мировой войны и вьпустил 8 номеров своих «Трудов» («Travaux Сеrc1е linguistique de Prague»). Кроме того, с 1935 г. Кружок начал издавать свой периодический орган - журнал «S1оvо a slovesnоst», существующий (правда, на иных организационных началах) до настоящего времени. Пражский лингвистический кружок отличала необычайно живая и плодотворная связь как с западноевропейскими научными центрами и учеными, так и с русской советской наукой.

Идейные и научные позиции Пражского лингвистического кружка были более или менее полно изложены в его коллективных выступлениях на международном форуме, во-первых, в тезисах, представленных I Международному конгрессу лингвистов в Гааге (1928), и, во-вторых, в более известных тезисах, подготовленных к I Международному съезду славистов в Праге.

Организаторы I Международного конгресса лингвистов, происходившего в Гааге в апреле 1928 г., считали, что одна из основных задач, стоящих перед современным языкознанием, состоит в выработке подлинно удовлетворительного метода для всеобъемлющего анализа конкретного языка. Это свидетельствовало о правильной оценке современного состояния лингвистического исследования, ибо развитие языкознания за все двадцатилетие перед этим конгрессом привело нас к решению вопросов, связанных с системным анализом языка, и в то же время наметило пути для успешного решения связанных с этим проблем. Системный анализ того или иного языка может проводиться лишь на строго синхронной основе и с помощью аналитического сравнения, то есть посредством сравнения языков различного типа без учета их генетических связей. Только таким способом можно понять данный язык как органическое целое и в достаточной мере правильно выявить значение и функции лингвистических явлений, из которых слагается язык. Чтобы успешнее использовать методы аналитического сравнения, необходимо анализировать отдельные языки лишь с функциональной точки зрения, потому что только этот способ позволяет провести точное сравнение различных языков. Общие потребности выражении и коммуникации, свойственные всему человечеству, являются единственным общим знаменателем, к которому можно свести выразительные и коммуникативные средства, различающиеся в каждом языке. Лингвистический анализ, основанный на этих принципах, должен быть в конечном итоге направлен на установление взаимных причинных связей между сосуществующими явлениями данного языка. Современная лингвистика в отличие от лингвистических направлений, господствовавших в конце XIX и начале ХХ в., представляет, как я уже неоднократно отмечалось, хорошую базу для подобного анализа, а в понимании языка как системы знаков этот анализ получает надежную теоретическую основу.

Значение нового функционального и структурного понимания языка впервые выявилось при анализе звуковой стороны языка, и фонологии, которая занимается этим анализом, ныне уже прочно стоит на ногах. В области собственно грамматического анализа подобная задача еще только должна быть выполнена. Правда, с 1900 г. предпринималось несколько значительных попыток создать обще приемлемую систему грамматического анализа, но даже результаты поистине неутомимых и оригинальных попыток профессора Есперсена нас не могут удовлетворить вполне. И последняя работа Есперсена о грамматической системе современного английского языка, его «Основы грамматики английского языка» («Essentials of English grammar», 1933), в которой он прекрасно изложил свой выводы, полученные после длительного и тщательного изучения этого языка, не оправдывает надежд и не содержит полного и ясного. анализа его грамматической системы во всех ее основных компонентах. Причины такого скромного успеха различны. Есперсен с похвальным упорством стремится опереться на такие языковые явления, которые поддаются непосредственному, наблюдению, но при этом, как, нам представляется, он недооценивает то обстоятельство, что под оболочкой внешних явлений можно вскрыть более глубокие факты действительности. Он не учитывает в достаточной мере, что научное исследование обязано теоретически обобщать сбивающее с толку богатство фактов действительности, так, как в противном случае нельзя будет создать такую ясную систему выводов, на базе которой можно продолжать исследование. Именно поэтому у Есперсена нет ясного представления о том, какие принципы следует рассматривать в качестве основных. Относительную значимость языкового факта в грамматической системе данного языка можно определить только, путем выявления его функции в рамках всей системы; она отчетливо выступает на фоне удачно подобранного сравнительного материала других языков. Проф. Есперсен уже не раз доказывал, что он хорошо понимает функциональную точку зрения и всегда с успехом на уровне современной науки использует сравнительный материал других языков. Следовало бы, поэтому ожидать, что в своей работе «Основы грамматики английского языка» он эффективно будет использовать эти методические средства (Кондрашов М., 1967).

На первом международном съезде славистов в Праге в 1929 году представители кружка выдвинули подробную программу разработки узловых положений лингвистической теории практики. С этого времени кружок начинает функционировать, как официальная лингвистическая организации с уставом и членством. В 1930 году кружок созвал в Праге международную фонологическую конференцию, на которой основные принципы нового подхода к языкознанию и, особенно к звуковой структуре языка были подвергнуты тщательному обсуждению и детализации, была произведена разработка научной методологии этого нового направления.

Филосовско-теоретические истоки Пражской школы связаны с методологией и теорией познания неопозитивизма, с «феноменологией» Э. Гуссерля, Gestaltpsychologie и концепцией языка Е.Г. Масарика. Впрочем, эта проблема ещё не вполне изучена и нуждается в более подробных разысканиях. Лингвистическая концепция Пражской школы отталкивается, прежде всего от младограмматической традиции языка и методов исследования, свойственных этому направлению.

Представители Пражской школы основывались в своих фонологических изысканиях с одной стороны, на идеях И.А. Бодуэна де Куртенэ, Н.В. Крушевского и частично Л.В. Щербы, с другой стороны, на идеях Ф. де Соссюра. Синхронный подход к языковым явлениям обеспечил представителям Пражской школы определенное решение вопроса о том, что является фонемой, что, входит в задачи фонологии и какова связь, между фонологией и фонетикой. Наиболее важными в этом плане являются работы Н.С. Трубецкого, Р.О. Якобсона, В. Матезиуса, Б. Трнки, Б. Гавранка, И. Вахека.

Уже на I Международном конгрессе лингвистов в 1928 г. Р. Якобсон, С. Карцевский, Н.С. Трубецкой предложили тезисы, в которых совершенно самостоятельно и оригинально развивалась теория Ф.де Соссюра о функциональной языковой системе, согласно которой существенную роль в языке играет не материальная сторона звуков, а их контрастные противопоставления. Тезисы были приняты Конгрессом, причем в разрабатываемую программу современного лингвистического исследования впервые был введен новый термин «фонология».

По мнению пражцев, задача фонолога заключается, во-первых, в установлении фонологических элементов исследуемой фонологической системы (их возможных комбинаций) и их взаимоотношений и, во-вторых, в определении, каким способом и в какой мере каждый описываемый использует эти фонологические элементы и их всевозможные комбинации. Мера конкретного использования фонологических элементов, под которыми понимаются фонемы и их признаки, устанавливается отношением количества реализаций к количеству возможностей, имеющихся в словарном составе или в потоке речи. Например, В. Матезиус в результате анализа словарного состава разных языков (в частности, чешского, немецкого, английского и французского) пришёл выводу, что разные «используют фонологические элементы с не одинаковой экономичностью». Так, чешский язык содержит большее количество согласных фонем и может в большей мере использовать их для образования различных комбинаций.

1.1 Развитие теории де Соссюра

Пражская лингвистическая школа в момент своего появления противопоставляла себя принципам наиболее влиятельного в то время младограмматического течения. Младограмматики, используя эмпиризм и индуктивный метод анализа языка, обращали свое внимание в основном на эволюцию языка и главной задачей считали сбор и систематизацию материала для составления исторических грамматик и словарей. Т.е. изучали язык с исторической позиции (диахронический).

Для создания своей фонологической теории Н.С. Трубецкой использовал теорию Ф. Де Соссюра, но в отличии от него Трубецкой считал, что не существует непреодолимой преграды между синхроническим и диахроническим анализом. «Если в синхронической лингвистике элементы системы языка рассматривать с точки зрения их функции, то о претерпеваемых языком изменениях нельзя судить без учета системы, затронутой этими изменениями» [Звегинцев, 1960:70]. Таким образом, функциональный структурный анализ признается необходимым и в области диахронии языка. Но не исключается и понятие эволюции из синхронического описания языка, т.к. считается «серьезной ошибкой рассматривать статику и синхронию, как синонимы».

Пражская лингвистическая школа переработала также и другую теорию Ф. Де Соссюра «язык и речь». Эта дихотомия стала основой для разделения Трубецким науки о звуках на фонологию и фонетику. Но в отличии от Ф. Де Соссюра Трубецкой исходил из изучения не языка (longue), как нормы для остальных явлений речевой деятельности, а речи (parole), как частного проявления языка. Так как лингвист может опираться только на то, что системно (на материал для систематизации, т.е. речь), а не на саму систему (т.е. язык). Соссюр противопоставлял синхронию и диахронию абсолютно и не терпел компромиссов.

ПЛК, отвергал эту противопоставленность, вводя понятие эволюции в синхронное описание. Например, при описании языка обращается внимание на архаические элементы, на продуктивные и непродуктивные явления. Развивая идею системной организации языка, пражские структуралисты отвергли соссюровское представление о непреодолимости преград между синхронией и диахронией. В «Тезисах Пражского лингвистического кружка» отмечалось, что нельзя воздвигать непреодолимых преград между синхроническим и диахроническим методами. Вместе с тем пражские языковеды подчеркивали преимущество синхронного анализа, поскольку изучение современного состояния языков представляется единственным критерием, дающим исчерпывающий материал и позволяющим составить о языке непосредственное представление. Бодуэн де Куртенэ еще в 1876/77 учебном году в подробных программах Лекций, прочитанных в Казанском университете, выдвинул положение о тесной связи синхронии и диахронии, подчеркивая исторический характер системы языка. Пражские структуралисты целиком восприняли это положение Бодуэна, подчеркивая, что синхроническое описание языков не исключает целиком понятия эволюции.

Признание тесной связи синхронии и диахронии привело пражских языковедов к целому ряду важных положений. Основатель Пражского лингвистического кружка В. Матезиус выдвинул метод «аналитического сравнения» языков, согласно которому в синхронном плане сравниваются лингвистические системы родственных и неродственных языков с выявлением тенденций их развития. Любопытно отметить, что мысль о сравнении родственных и неродственных языков встречается в работах русского языковеда В.А. Богородицкого, ученика Бодуэна де Куртенэ, который в 20-х. гг. XX в. говорил об «аналогическом» сравнении грамматических явлений в родственных и неродственных языках.

Эти идеи в дальнейшем положили начало типологическому изучению языков. Изучение сходных явлений в родственных и неродственных языках, генетически относящихся к разным языковым семьям, позволили пражским ученым разработать понятие языкового союза в противоположность понятию языковой семьи. Под языковым союзом они понимали группу географически смежных неродственных (или не близкородственных) языков, обладающих сходными, чертами в синтаксической, морфологической и фонологической структурах. Наконец, фонетические и другие явления языка стали изучаться в зависимости от исторического развития языковой системы.

1.2 Проблема «языка» и «речи»

Соссюр разводит язык и речь. Язык - система, существующая автономно, независимо от речи.

Пражские структуралисты восприняли и творчески переработали также соссюровскую концепцию языка и речи. Й. Коржинек полагает, например, что «соотношение между языком и речью представляет собой просто отношение между научным анализом, абстракцией, синтезом, классификацией, т.е. научной интерпретацией фактов, с одной стороны, и определенными явлениями действительности, составляющими объект этого анализа, абстракции и т. д., - с другой» [Кондрашов М., 1967, 100]. Матезиус считал речь непосредственно данной, и язык, по его мнению, обладает идеальным бытием и познается лишь вторично. С языком мы сталкиваемся либо при отклонениях от нормы, либо при систематическом и абстрагирующем анализе. Скаличка полагал, что язык составляет объект структурной грамматики, а описательная грамматика регистрирует факты речи.

Таким образом, ПЛК: соотношение между языком и речью представляет собой просто отношение между научным анализом (абстракцией) и некоторыми явлениями действительности. Речь представляется как непосредственная данность, язык - как результат научной абстракции. Таким образом, облегчается процедура исследования, такой подход дает хорошие результаты в конкретных исследованиях, например, такой метод применялся Н.С. Трубецким при создании фонологической теории.

Пражцы отвергают тезис Соссюра, что система языка не подвержена развитию («сама по себе система неизменяема»), и выдвигают положение о равноправности синхронного и диахронного аспекта изучения языка. Вместе с тем подчеркиваются преимущества сннхронного анализа: «Лучший способ для познания сущности и характepa языка - это синхронный анализ современных языков. Они являются единственными данными, представляющими исчерпывающий материал и позволяющими составить о них непосредственное представление» (Там же, 1967). Пражские структуралисты в развитии своей концепции опираются на положен не Бодуэна, отражением чего является формулировка «Тезисов»: «Синхроническое описание не может целиком исключить понятие эволюции, так как даже в синхронически рассматриваемом секторе языка всегда налицо сознание того, что существующая стадия сменяется стадией, находящейся в процессе формирования» [Там же, 1967:17-18].Указанное устранение противоречия ,между синхронным и диахронным изучением языка привело к ряду, важных научных положений. Во-первых, выдвигается метод «аналитического сравнения» языков, последовательно проводимый В. Матезиусом и заключающийся в синхронном сравнении лингвистических систем родственных и неродственных языков с выявлением тенденции языкового развития, что позднее создало базу для типологических исследовании. Во-вторых, сходные фонологические и грамматические явления в соседних языках, генетически относящихся к различным языковым семьям, позволили выдвинуть понятие языкового союза в противоположность понятию языковой семьи. Наконец, фонетические и другие языковые явления стали изучаться в зависимости от языковой системы, в которой они происходят, вследствие чего, например, историческая фонетика того или иного языка превратилась в историю эволюции фонологической системы последнего. Наиболее плодотворно эту проблематику, наряду с Трубецким на материале русского и других славянских языков разрабатывал, Р.О. Якобсон.

Проблема соотношения внутренней и внешней лингвистики в понимании Пражской школы связана с концепцией Соссюра лишь терминологически. Соссюр заявлял, что «единственным и истинным объектом лингвистики является язык, рассматриваемый в самом себе и для себя». У пражцев проблема соотношения языка и вне языковой действительности, где это необходимо для существа дела (Кондрашов Н.А., 1979).

Наиболее полно общетеоретические установки Пражской школ на указанную проблему выявились при изучении структуры литературного языка, которая, складываясь из ряда частных систем, обладает ярко выраженным социальным и функциональным характером. Не случайно члены ПЛК много внимания уделяли проблеме функциональных стилей, культуре языка, вопросам стилистики и борьбы с излишним пуризмом.

Пражская школа, восприняв положение о знаковом характере языка, настаивала на необходимости рассмотрения отношения знака к окружающей действительности, т.е. той реальности, которую знак отражает. Подход к языку как к системе знаков означает, что отношение между звуковой формой и значением немотивированно. Однако в Пражской школе различались знаки произвольные и знаки естественные. Естественный характер знаков с внутренней мотивировкой звуковой формы и значения отмечался, например, в междометиях (см. работу В. Скалички «Исследование венгерских, звукоподражательных выражений»). Углубленный, анализ формальной и смысловой основы языкового знака привел Пражскую школу к обоснованию принципа асимметричного дуализма языковых явлений [Звенгицев В.А., 1960:85-90]. Означающее (звучание) и означаемое (функция) постоянно нарушают разделяющую их границу. Означающее стремится приобрести другие функции, помимо своей собственной. Означаемое пытается завладеть и другими средствами выражения, отличными от его означающего.

Функционирование системы знаков основная отличительная черта языка. Понятие языковой функции является одной из важнейших концепции Пражской школы. В понимании пражских лингвистов функции равнозначны целевой установке (термин «Функция» употребляется тогда, когда речь идет о значении, того или иного элемента в системе языка). Это понятие определяется не в математическом смысле, как выражение строгой, зависимости, а как то, что обусловлено или обусловливаемо системой языка. Представители Пражской школы считали важнейшей чертой языковых систем их функциональное назначение, практическое использование языка, при это подчёркивалась важность не только отношений внутри языковых систем (язык-система систем), но также отношении языковых систем и языковых проявлении к внеязыковой действительности. Язык хотя и является системой, но языковая система, по-видимому, никогда не достигнет абсолютного равновесия сил. Поэтому при анализе языка чрезмерно логичные и вследствие этого излишне упрощенные построения всегда будут неубедительными. Наиболее полно выражение взгляды ПЛК нашли в «Тезисах», представленных I съезду славистов в 1929 г. Общие положения в значительной мере здесь связаны с конкретной проблематикой изучения славянских языков.

Функциональная точка зрения ПЛК обнаруживается в первых формулировках «Тезисов»: «являясь продуктом человеческой деятельности, язык вместе с последней обладает целевой направленностью. Анализ речевой деятельности как средства общения показывает, что самой обычной целью говорящего, которая обнаруживается с наибольшей четкостью, является выражение. Поэтому к лингвистическому анализу нужно подходить с функциональной точки зрения. С этой точки зрения язык есть система средств выражения, служащая к кaкой-то определенной цели (Кондрашов Н.А., 1979).

1.3 Выбор исторической стадии при изучении языка

Младограмматики считали, что чем древнее историческая стадия, тем ценнее, т.к. вскрывает глубокие исторические корни и историю развития. ПЛК опровергал это и утверждал, что лишь современный язык может дать полную, ничем не измененную, упрощенную картину языковой системы.

1.4 Отношение к сравнению родственных и неродственных языков

Младограмматики выработали сравнительный метод, но привнесли в него большое ограничение: сравнение лишь родственных языков (от 1 праязыка). ПЛК: сравнение языков имеет большое значение, но при структурном изучении языков могут сравниваться и не родственные языки. Языки могут сравниваться, например, по наличию того или иного явления.

Этот подход дал теорию типологии языков, само понятие языкового типа (раньше - «языковая семья», т.е. родственные языки). Была разработана теория «языковых союзов», общностей, которые влияли друг на друга в процессе исторического сосуществования. Это могут быть и неродственные языки, но в процессе развития у них появляются общие черты. Например, ПЛК описал «балканский языковой союз».

ГЛАВА 2 ОСНОВНЫЕ НАПРАВЛЕНИЯ В ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ЛИНГВИСТИЧЕСКОЙ ШКОЛЫ

Пражская лингвистическая школа считается одной из трех основных школ лингвистического структурализма (наряду с американским дескриптивизмом и глоссемантикой Ельмслева) (Кондрашов М., 1967). Центром тяжести лингвистического исследования в конце 20-х и в 30-х годах для ПЛК явилась фонология.

«Типичной особенностью кружка», - как писал Роман Якобсон, - «являлась его восприимчивость ко всем культурным импульсам с запада и востока» (Якобсон Р., 1966). Сотрудничество с участниками разных стран, но близких по научным взглядам, было одним из центральных моментов деятельности кружка (примером этому может служить «Воспоминания феноменолога о пражском лингвистическом кружке» ассистента Гуссерля, Людвига Ландгребе). Во многом Пражская лингвистическая школа представляет собой общий знаменатель нескольких параллельных течений в развитии научной жизни в Европы 20-30-х гг. По мнению того же Якобсона, в сравнении со взглядами других, работавших в это время, лингвистов, нетрудно выделить индивидуальные черты каждого из новаторов кружка (таких как Трубецкой или Матезиус), но невозможно найти такую общую характеристику для всей Пражской лингвистической школы, которая позволила бы противопоставить ее, как целое, другим, к примеру, структуралистским школам. Но все же существует набор типических особенностей, которые объединяют работы всех исследователей, входивших в кружок и резко отличают их от предыдущих традиций и сторонников других учений 30-х гг. Якобсон определил эти особенности, как «стремление к созданию целевой модели языка» (means - ends модель, т.е. буквально средства - цели). Эту модель принято называть также телеологической. Подобные взгляды вытекали из взгляда на язык, как средство коммуникации (т.е. в таком случае необходим анализ всех свойств с точки зрения задач на которые они направлены). Именно это и являлось основным новшеством Пражской лингвистической школы, хотя предварительные наметки подобных проблем можно найти у Бодуэна де Куртенэ, Крушевского, Винтелера, но никто из них не развил теории и методов целевого анализа языка.

На путях построения новой лингвистической теории, которая бы превзошла атомистические и генетические концепции младограмматизма, создатели Пражского лингвистического кружка восприняли и развили дальше в цельную научную концепцию, с одной стороны, некоторые положения Ф. де Соссюра, с другой - русскую лингвистическую традицию, представленную в трудах Бодуэна де Куртенэ, раннего Щербы, Фортунатова, Шахматова и Пешковского. С концепцией Соссюра отдельные представители (в частности, русские) познакомились еще в 1917 г. Одним из важных моментов этой концепции являлось разграничение диахронической и синхронической точки зрения при изучении фактов языка. Синхроническая точа зрения, была теснейшим образом связана с убеждением, что элементы, существующие в языке в данную эпоху, образуют систему, в) которой все взаимозависимо и значение каждого элемента которой определяется его связью с другими элементами и его положением внутри системы. Однако противоречие между синхронным изучением языка и непрерывным изменением речи еще до опубликования «Курса общей лингвистики» было подмечено В. Матезиусом в его докладе 1911 г. «О потенциальности языковых явлений» (см. стр. <12-69 паст. сб.). Правда, Матезиус отметил лишь колеблющуюся, полную факультативных и комбинаторных звуковых вариантов поверхности речи, определив последнюю как статическое колебание и противопоставив ее динамической изменчивости, проявляющейся во временной последовательности, но его высказывание (со ссылкой на Н.Б. Крушевского) о том, что «разнообразное изменение артикуляции, видимо, сопровождается сравнительно незначительным колебанием звука», непосредственно ведет к будущему учению о фонеме. Существенны его упрёки в адрес младограмматиков (их историзм, атомизм, отрыв речи от говорящего индивидуума, неправомерное упрощение лингвистического материала, априорная вера в закономерность звуковых изменений и т.п.), а также критическое замечание о сторонниках психологизма, для которых потенциальность произношения являлась первопричиной звуковых изменений.

Поскольку Пражская Школа исходит из представления о языке как системе знаков, постольку для нее весьма важным оказывается понятие языковой функции. Функционирование системы знаков - основная отличительная черта языка. В понимании пражских лингвистов функция равнозначна целевой установке (термин «Функция» употребляется тогда, когда речь идет о значении того или иного языкового элемента в системе языка). Понятие «функция» в ПЛК определяется не в математическом смысле как выражение строгой зависимости, а как то, что обусловлено или обусловливаемо (системой). Поэтому В. Скаличка и утверждал, что «термин «функция» означает здесь, разумеется, задачу, а не зависимость». Таким, образом, в характеристику Пражской школы и ее научной концепции вносятся два определения - структурная и функциональная.

Наиболее полное выражение взгляды ПЛК нашли в «Тезисах», представленных I съезду славистов в 1929 г. Общие положения в значительной мере здесь связаны с конкретной проблематикой изучения славянских языков. Функциональная точка зрения ПЛК обнаруживается в первых формулировках «Тезисов»; «Являясь продуктом человеческой деятельности, язык вместе с последней обладает целевой направленностью. Анализ речевой деятельности как средства общения показывает, что самой обычной целью говорящего, которая обнаруживается с наибольшей четкостью, является выражение. Поэтому к лингвистическому анализу нужно подходить с функциональной точки зрения. С этой точки зрения язык есть система средств выражения, служащая какой-то определённой цели» (см. стр. 17 наст, сб.). В «Тезисах» признается, что лучшим способом познания сущности языка является его синхронное описание, и указывается, что нельзя воздвигать непреодолимые преграды между синхронией и диахронией, что понятие системы и функции должно пронизывать и изучение прошлых языковых состояний. В отличие от концепции Соссюра и ученых Женевской школы ПЛК полагает, что синхроническое описание не может исключить понятия эволюции, ибо «стилистические элементы, воспринимаемые как архаизмы, во-первых, и различие между продуктивными и непродуктивными формами, во-вторых, представляют собой явления диахронические, которые не могут быть исключены из синхронической лингвистики». Центром тяжести лингвистического исследования в конце 20-х и 30-х гг. для ПЛК явилась фонология. Недаром В. Матезиус отметил, что («плодотворность и гибкость новой точки зрения и новых методов проверяется прежде всего на звуковой стороне языка, и фонология становится ведущей дисциплиной в области функциональной, а также структурной лингвистики, подобно тому как историческая фонетика стала главным полем и гордостью исследования младограмматиков».

Наиболее важными в этом плане были работы Трубецкого, Якбсона, Матезиуса, Трнки и Гавранка. Особенно полным сводом взглядов на сущность и методику определения фонем явился труд Трубецкого «Основы фонологии», переведенный на русский язык Издательством иностранной литературы в 1960 г. Работы Р.О. Якобсона, посвященные принципам исторической фонологии, в частности «Remarques sur 1 'evolution phonologique du russe соmраrее a сеllе des autres langues slaves» (TCLP, 2,1929) и «PIinzipien der historischen Phonologie» (TCLP, 4, 247-267, 1931), эти работы будут опубликованы в сборнике статей этого автора. В настоящем сборнике мы сочли возможным напечатать богатую мыслями статью В. Матезиуса «Задачи сравнительной фонологии», в которой хорошо показаны истоки и условия возникновения пражской фонологической концепции, акцентируется внимание на типологическом изучении фонологических систем, причем особо отмечается необходимость увязать фонологию и ее достижения с изучением других уровней языка и проследить их взаимообусловленность и взаимосвязь. Подобная типологическая направленность свойственна и статье в В. Скалички «О фонологии языков Центральной Европы». Она связана с теорией Н.С. Трубецкого, состоящей в выделении двух типов языковых группировок: во-первых, «языковых союзов» (Sprachbunde), харктеризующихся сходными чертами в синтаксической, морфологической и фонологических системах, и, во-вторых, «языковых семей» (Sргасl1fаmiliеn), которые вследствие генетического родства обладают общим фондом лексики и грамматических формативов.

Как было отмечено, наиболее развернутое изложение учения о фонеме содержится в труде Трубецкого, однако полного сходства во взглядах на проблему определения фонемы в Пражской школе никогда не было. Вследствие этого трудно сформулировать положения фонологии, разделяемые до конца всеми представителями Пражского кружка. Более или менее общепринятыми были следующие взгляды: фонема - это мельчайшее звуковое целое, посредством которого различается значение. Фонологическая система определяется как набор фонологических оппозиций, способных служить для дифференциации лексических и грамматических значений. Каждая фонема обладает своими дифференциальными признаками, обусловленными оппозициями фонем в фонологической системе того или иного языка. Среди фонологических оппозиций выделяется корреляция: это бинарная оппозиция, в которой участвует более чем одна пара фонем. При нейтрализации число дифференциальных признаков в фонемах уменьшается. В противовес фонеме, которая является элементом фонологической системы, выступает ее реализация в виде звука, обладающего, кроме дифференциальных признаков, и другими признаками, не имеющими фонологического значения. В любом языке мы находим, подобное наличие фонемных вариантов. Потенциальная семантическая нагрузка дифференциальных признаков в речи используется не целиком. Однако Пражская школа не отводит исключительной роли дифференциальным признакам. О фонологических поисках и попытках дать более адекватное определение фонемы свидетельствуют статьи Й. Вахека «Фонемы и фонологические единицы» и Л. Новака «Проект нового определения Фонемы». Наконец, обзорная статья Й. Вахека «Пражские фонологические исследования сегодня» позволит читателям составить представление о развитии и конкретном применении фонологической теории к исследованию различных языков в послевоенный период.

Статья Н. Трубецкого «Некоторые соображения относительно морфологии» посвящена морфологическому использованию фонологических средств языка и имеет принципиальное значение. С самого начала объединённой деятельности пражские лингвисты стремились распространить функциональный и структурный подход и на исследование грамматики (морфологию и синтаксис).

Если в области фонологии между членами ПЛК наблюдалось единство лишь в общих вопросах при наличии многообразных путей их конкретнoгo применения и решения на лингвистическом материале, то в области грамматики выдвигались по крайней мере три концепции структурного подхода.

Одну точку зрения разделял Р.О. Якобсон, И его подход нашел отражение в «Beitrag zur allgemeinen Kasuslehre») [TCLP, 6, 1936:240-288] и «ZUI' Struktur des russischen Vеrbum» [«Сl1агistеriа», 1932:74-84], которые будут помещены в сборнике этого автора наряду с более поздними работами, также использующими материалы русского языка. В указанных работах Якобсона о падежах и спряжении проблема грамматического значения трактуется с тех позиций, которые уже нашли позитивное применение в области фонологии. Опираясь на асимметрию языкового знака и учение Трубецкого о корреляции, Якобсон настаивает на универсальной значимости бинарных привативных оппозиций при анализе грамматической системы языка. Эти построения до сих пор вызывают резкие возражения.

Из чешских членов ПЛК наиболее значительный вклад в теорию и практику структурной грамматики внесли В. Скаличка и В. Матезиус.

В. Матезиус стремился создать функциональную гарамматику языка. Рассмотрение языковых средств с точки зрения их функции при речевом общении с учетом многообразных связей с внеязыковой действительностью было связано с принципом лингвистической характерологии и методом аналитического сравнения, С постоянным указанием на различия между языками, « ... лингвистическая характерология, - писал он, имеет дело только с важными и существенными особенностями данного языка в данный момент времени, анализирует их на базе общей лингвистики старается выяснить отношения между ними» (Вахек И., 1964). В концепции Матезиуса наиболее важными разделами грамматики и всего исследования оказываются изучение средств и способов называния отдельных фактов действительности и изучение средств и способов объединения этих названий в предложение в рамках той или иной конкретной ситуации, то есть ономатологии и функциональный синтаксис (Булыгин Т.В., 1964).

Концепция Матезиуса находит в основных моментах отражение в его рецензии «Попытка создания теории структурной грамматики», в статье «О системном грамматическом анализе» и особенно в обширной работе «Язык и стиль». Однако полностью его концепция стала известна лишь в 1961 г., после выхода в свет его книги «Obsаhovy гоzbоr soucasne anglictiny nа zaklade оbесnе lingvistickem», содержащей оба раздела (функциональная ономатология и функциональный синтаксис английского языка). Основным недостатком концепции Матезиуса оказалось некоторое игнорирование собственно морфологической структуры языка,

Весьма плодотворной явилась идеи Матезиуса об актуальном членении предложения или функциональной перспективе последнего. Матезиус предложил делить предложение на «тему высказывания», служащую связующим звеном в контекстуальной связи, и («ядро высказывания», которое, собственно, и содержит новую информацию. Подобный подход иллюстрируется статьями «О так называемом актуальном членении предложения» и «Основная функция порядка слов в чешском языке».

Таким образом, исследование субсинтаксического уровня языка с учетом внелингвистической обстановки перекидывает мост от внешней структуры к внутреннему движению мысли.

В. Скаличка применил типологически подход к проблемам структурной грамматики (в частности, морфологии), Он также основывался на асимметрии языкового знака (см. его статью «Асимметричный дуализм языковых единиц»), сопоставляя морфемы как минимальные единицы морфологии с семами, составляющими минимальные единицы смыслового содержания. Собственно, Скаличка занимается изучением субморфемного уровня языка, столь важного для флективных языков, где представлена кумуляция грамматических значений. Исследование Скалички «О грамматике венгерского языка» содержит множество общелингвистических идей, порой актуальных и для современности.

2.1 Фонологическая теория

Исходя из соссюровского разделения «longue» и «parole», Трубецкой Н.С. создает свою фонологическую теорию, основывающуюся на разделении науки о звуках на фонологию и фонетику: как область изучения звуков с физиолого-акустической точки зрения. Фонология, предметом которой являются не звуки, а единицы звукового строя-фонемы. Фонетика относится к языку как к системе. Тем самым фонетика и фонология, с точки зрения Трубецкого, - это две самостоятельные дисциплины: учение о звуках речи фонетика, а учение о звуках - фонология.

Единственный задачей фонетики, по Трубецкому, является ответ на вопрос: Как произносится тот или иной звук?

Фонетика - это наука о материальной стороне (звуков) человеческой речи. А поскольку, по мнению автора, у этих двух наук о звуках разные объекты изучения: конкретные речевые акты у фонетики и система языка у фонологии, то к ним должны применяться и различные методы исследования. Для изучения фонетики предлагалось использовать чисто физические методы естественных наук, а для изучения фонологии - собственно лингвистические методы.

При установлении и понятия фонемы - основной фонологической единицы - Н.С. Трубецкой выдвигает на первый план ее смыслоразличительную функцию, Так, звуки, которые являются предметом исследования фонетики, обладают большим числом акустических и артикуляторных признаков. Но для фонолога большинство признаков совершенно несущественно, так как они не функционируют в качестве различительных признаков слов. Фонолог должен принимать во внимание лишь то, что в составе звука выполняет определенную функцию в системе языка. По его мнению, поскольку звуки имеют функцию различения и обладают значимостью, они должны рассматриваться как организованная система, которую по упорядоченности структуры можно сравнивать с грамматической системой.

С точки зрения Пражской школы, фонемы реально непроизносимы. Будучи научной абстракцией, фонемы, реализуются в различных оттенках или вариантах, которые произносимы. Но сама фонема как абстрактное единство всех оттенков реально непроизносима. Трубецкой пишет: конкретные звуки, слышимые в речи, являются скорее лишь материальными символами фонем ... Звуки ни когда не являются самими фонемами, поскольку фонема не может содержать, ни одной фонологически несущественной черты, что для звука речи фактически не неизбежно (Амирова Т.А., 2006).

Наиболее исчерпывающие и систематично взгляды представителей Пражской школы в области фонологии изложены в работе Н.С. Трубецкого «Основы фонологии», которая представляет собой лишь первую часть задуманного автором всеобъемлющего труда.

В 1921 г. Трубецкой первый в истории славистики предложил периодизацию общеславянской праязыковой истории, разделив ее на четыре периода. К первому периоду он отнес эпоху распадения индоевропейского праязыка и выделения из среды его диалектов определенной группы «праславянских» говоров, поясняя, что «в эту эпоху праславянские явления большей частью распространяются на несколько других индоевропейских диалектов, особенно часто на прабалтийский, к которому праславянский стоит ближе всего. Второй период можно охарактеризовать как эпоху полного единства «общеславянского праязыка», вполне обособившегося от других потомков индоевропейских диалектов, не имевшего с этими диалектами никаких общих изменений и в то же время лишенного диалектной дифференциации. К третьему периоду следует отнести эпоху начала диалектного расслоения, когда наряду с явлениями общими, охватывающими весь праславянский язык, возникали и локальные явления, распространявшиеся только на отдельные группы диалектов, но они численно не преобладали над общими явлениями. К тому же в этот период сами диалектные группы «еще не успели установить друг с другом окончательных прочных связей (например, западнославянская группа как единое целое еще не существует, а вместо нее есть две группы - пралужицко-лехитская, тянущая к востоку, и прачехословацкая, тянущая к югу) «. Четвертый период это эпоха конца диалектного дробления, «когда явления общие возникают гораздо реже, чем явления диалектические (диалектные), и группы диалектов оказываются более прочными и дифференцированными) (TLN, р. 7).

Некоторые лингвисты упрекали автора этой периодизации за ее абстрактность. Упрек этот не совсем справедлив, так как уже Трубецким она была оснащена конкретными историко-фонетическими фактами.

Н.С. Трубецкой один из первых обосновал необходимость тройственного подхода к сравнительному изучению языков: первого - историко-генетического, второго - ареально-исторического (языковые союзы, языковые зоны, третьего типологического - и показал их применение на ряде своих работ, среди которых выделяется завершающий труд по обшей фонологической типологии. В этой области, помимо многих универсалий (ими позже занимались Дж. Гринберг и другие ученые), Н.С. Трубецкой выявил ряд более частных, локальных закономерностей. Так, в той же статье о мордовской и русской системах фонем он продемонстрировал важный фонологический принцип, согласно которому сходство инвентаря фонем не обусловливает сходства их фонологических функций и комбинаторных возможностей. Последние в мордовском языке совсем иные, чем в русском.

Хотя интересы молодого Трубецкого сперва лежали в плоскости этнографии, фольклора и сравнения языков уральских, «арктических» и в особенности севернокавказских,- он, согласно его автобиографическим заметкам, тем не менее, решил выбрать в качестве предмета университетских занятий индоевропеистику, исходя из того, что это единственная хорошо разработанная область языкознания и что именно на ней можно научиться правильному научному методу. После занятий на философском отделении и на отделении западноевропейских литератур, где он пробыл году (с 1909/10 учебного года), Н, С. Трубецкой занимается на вновь тогда созданном отделении сравнительного языковедения (прежде всего санскритом и авестийским) (Трубецкой Н.С., 1987).

При этом, понимая фонологию, как «учение о звуках языка, общих и постоянных в сознание его носителей», а фонетику, как учение о частном проявлении звуков зыка в речи, имеющей одноактный характер.

Трубецкой говорит о взаимосвязи обоих этих компонентов учения, т.к. без конкретных речевых актов не было бы языка. Сам же речевой акт он рассматривает, как установку связи между соссюровским означаемым и означающим.

Фонология, рассматривается, как наука изучающая означающее в языке, состоящее из определенного числа элементов, сущность которых состоит в том, что они, отличаясь друг от друга по звуковым проявлениям, имеют смыслоразличительную функцию. А также вопрос о том, каковы соотношения различительных элементов и по каким правилам они сочетаются в слова, словосочетания и т.д. Большинство же признаков самого звука для фонолога не существенно, так как они не функционируют в качестве смыслоразличительных признаков. Т.е. это наука о системе языка, лежащей в основе всех речевых актов.

Фонетика же рассматривает физические, артикуляционные одноактные явления. Для нее боле подходят методы естественных наук. Для нее главным является вопросы: Как произносится звук, какие органы при этом задействуются. Т.е. это наука о материальной стороне звуков человеческой речи.

Надо отметить, что не все представители Пражской лингвистической школы разделяли именно такое мнение о взаимоотношении этих двух дисциплин Н.Б. Трнка считал, что «фонетик предполагает языковую систему и стремится к исследование ее индивидуальной актуализации, фонолог же исследует, что в индивидуальной речи является функциональным и устанавливает элементы, определяемые по их отношению к целой языковой системе». Т.е., таким образом, главным отличием фонологии от фонетики для Трнки было разное направление их исследований.

Возвращаясь к решению данной проблемы в «Основах фонологии», надо сказать, что Трубецкой определяет три аспекта в звуке: «выражение», «обращение», «сообщение». И к сфере фонологии относит только третий, репрезентативный. Он разделяется на три части, предметом которых является соответственно: кульминативная функция языка (указывающая какое количество единиц, т.е. слов, словосочетаний содержится в предложении), делимитативная функция (указывающая границу между двумя еденицами: словосочетаниями, словами, морфемами) и дистинктивная или смыслоразличителльная, обнаруживающиеся в экспликативном аспекте языка. Наиболее важной и необходимой для фонологии Трубецкой признает смыслоразличительную функцию, отводя ей особый раздел.

Основным понятием для смыслоразличения у Трубецкого является понятие оппозиции - противостояния по смысловыявляющему признаку. Через фонологическую оппозицию определяется понятие фонологической единицы («член фонологической оппозиции»), являющейся в свою очередь основой для определения фонемы («кратчайшей фонологической единицы, разложение которой на более краткие единицы невозможно с точки зрения данного языка»).

В качестве основной внутренней функции фонемы признается ее семантическая функция. Слово понимается, как структура, опознаваемая слушателем и произносящим. Фонема - смыслоразличительный признак этой структуры. Смысл выявляется через совокупность этих признаков, соответствующих данному звуковому образованию.

Трубецкой вводит понятие инвариантности фонемы. Т.е. произносимый звук можно рассматривать как один из вариантов реализации фонемы, т.к. он помимо смыслоразличительных содержит также признаки не являющиеся таковыми. Таким образом, фонема может реализовываться в ряде различных звуковых проявлений.

Далее Трубецкой выдвигает четыре правила различения фонем:

1) Если в языке два звука в одной и той же позиции могут заменять друг друга, и при этом семантическая функция слова будет оставаться неизменной, то эти два звука являются вариантами одной фонемы.