Основные этапы научной биографии Поливанова

Основные этапы научной биографии Е.Д. Поливанова

Имя Евгения Дмитриевича Поливанова, крупнейшего отечественного лингвиста-полиглота, теоретика языкознания и выдающегося ориенталиста, широко известно не только в нашей стране, но и за рубежом.

Необычайно широк круг проблем, которыми занимался Е.Д. Поливанов.

Он оставил богатейшее наследие в языкознании и в смежных областях науки - педагогике, литературоведении, истории, этнографии…

Он занимался фонологией, морфологией, синтаксисом, лексикой, фразеологией, диалектологией, этимологией, сам создавал словари, буквари, учебники и учебные пособия. Его интересовали социальные функции языка, и он написал статью о воровском жаргоне и о языке интеллигенции.

Выдающиеся врожденные способности к языкам в соединении с гигантской работоспособностью, неутомимой и пытливой мыслью и дали Поливанову возможность сделать столько удивительных, прорывающихся в будущее, открытий в разных языках и прийти к поистине ошеломляющим по новизне и смелости замыслам - к созданию «свода поэтик», «метаязыка» и «грамматики всех народов».

Прикладные начала в языковедении для Е.Д. Поливанова являлись необходимым подступом к лингвистической теории. Поэтому разрешение важных теоретических задач у него всегда имело выход в практику - лингвопедагогику, методику обучения языку и сопоставительную грамматику. Новизна языкового материала, знакомство с малоизученными языками позволяли впервые сформулировать положения, которые и сегодня не утратили своей актуальности.

О способностях Е.Д. Поливанова, его методах изучения языка ходили легенды. Но еще больше мифов породили сам образ его жизни, его путешествия. Да и как не возникнуть легендам, когда многие его шаги в жизни и науке, описанные друзьями и очевидцами, иначе как легендарными не назовешь.

В.Г. Ларцев, автор книги «Е.Д. Поливанов: Страницы жизни и деятельности», так пишет об этом ученом: «Неординарностью поведения, поступками, удивлявшими многих, врожденным талантом этот поразительный человек так просился на страницы романа. Неудивительно, что он стал одним из героев романа В.А. Каверина «Скандалист, или Вечера на Васильевском острове» и рассказа «Большая игра».

Е.Д. Поливанов - человек сложной судьбы. Обратимся к воспоминаниям В. Каверина, лично знавшего Евгения Дмитриевича.

«Представьте себе гениального ученого, оставившего глубокий след в мировом языкознании, рукописи которого по крохам, по отдельным листкам собираются в различных городах Советского Союза и за рубежом.

Представьте себе Всесоюзную конференцию лингвистов, которая прошла без портрета того, кому она была посвящена, потому что, несмотря на все усилия, портрет достать не удалось.

Представьте себе ученого, знавшего лингвистически не меньше 35 языков, написавшего грамматику японского, китайского, бухаро-еврейского, дунганского, мордовского, туркменского, казахского, таджикского языков, о котором спорят, родился ли он в 1891 или 1892 г., в Петербурге или Смоленске.

Представьте себе человека, которому удалось напечатать лишь двадцатую часть своих работ, в то время когда едва ли не каждая его фраза могла быть развернута в принципиально новую теоретическую работу.

Представьте себе политического деятеля, опубликовавшего тайные договоры царского правительства в 1917 году, который впоследствии годами бродил по стране, как дервиш.

Представьте себе человека, оставившего, несмотря на необычайно сложную, трагическую жизнь, более ста научных работ, в т.ч. 17 книг, - человека, имя которого в течение трех десятилетий замалчивалось, пока в 1957 году известный наш лингвист Вячеслав Всеволодович Иванов не опубликовал о нем статью, положившую конец этой беспримерной несправедливости. Этот человек - Евгений Дмитриевич Поливанов».

Кратко осветим основные этапы научной биографии этого выдающего лингвиста, представленные в книге А. . Леонтьева.

Евгений Дмитриевич Поливанов родился в Смоленске 28 февраля 1891 года.

В 1901 г. Евгений поступил в Рижскую Александровскую гимназию. В 1908 году он ее заканчивает с серебряной медалью и поступает в Петербургский университет на словесное отделение историко-филологического факультета. Поливанов слушал Зелинского и Платонова, Шахматова и Щербу, китаиста В.М. Алексеева и литературоведа В.В. Сосновского - многих замечательных ученых. Но Евгений Дмитриевич с самого начала выделил среди них одного и остался его учеником до конца дней своих. Это был Иван Александрович Бодуэн де Куртенэ, вступивший в то время в седьмое десятилетие своей жизни. «Со второго курса мое мировоззрение обусловлено всестороннейшим на меня влиянием моего учителя Бодуэна де Куртенэ - по убеждениям интернационалиста-радикала», писал Поливанов четверть века спустя.

По окончании университета (1912) Е.Д. Поливанов получил сразу два приглашения остаться в университете, как мы сейчас сказали бы, в аспирантуре: от литературоведа И.А. Шляпкина и от Бодуэна. Поливанов выбрал бодуэновскую кафедру сравнительного языкознания.

Параллельно с занятиями в университете Е.Д. Поливанов учился в Практической восточной академии, закончив ее по японскому разряду (в 1911г.).

Поливанов - представитель особого направления в русской, а затем советской ориенталистике: он, как и Н.И. Конрад, соединял в себе филолога и лингвиста-теоретика.

В представлении Бодуэна факультету по поводу оставления Поливанова при кафедре говорится, что Поливанов, «правда, не известен в ученой литературе, но отличается обширными познаниями в области избранной им специальности и смежных с ней областях».

Два года Поливанов интенсивно работает над магистерской диссертацией. И вот сданы магистерские экзамены и защищена диссертация. В 1914 году Поливанов становится приват-доцентом восточного факультета по японскому языку, хотя читает курсы и по китайскому.

До начала 20-х и основные публикации Е.Д. Поливанова были посвящены японскому языку и в частности японским диалектам.

В 1917 г. и до февраля 1918 г. - Поливанов работал в Наркоминделе. В те же месяцы ему поручается руководство политработой среди китайских рабочих (их в те годы было в Петрограде до 300 тыс.). В 1918 г. он был одним из организаторов «Союза китайских рабочих».

В 1919-1921 гг. Поливанов работал в политотделе Балтфлота и в политотделе 9-й армии. В 1919 г. его принимают в члены РКП (б). В том же 1919 г. Поливанов избран профессором факультета общественных наук Петроградского университета (приват-доцентом он стал еще в 1915 г. - по восточному факультету).

В 1921 г. Е.Д. Поливанов переехал в Москву, где стал помощником заведующего Дальневосточной секцией Коминтерна и одновременно преподавал в Коммунистическом университете трудящихся Востока (КУТВ). Осенью того же года (в августе) Коминтерн посылает его в командировку в Ташкент. Для окружающих Поливанов просто был направлен в Восточный институт (т.е. на восточный факультет САГУ), где и начал преподавать.

Командировка эта, по-видимому, предполагалась как непродолжительная, но в Ташкенте Поливанов провел целых пять лет. Он вернулся в Москву только в 1926 году.

В Туркестане он показал себя тюркологом самого высшего класса: описал множество диалектов и говоров узбекского и других тюркских языков, а также таджикского; активно включился в дискуссию о диалектной базе узбекского литературного языка, настаивая на том, что в его основу должен лечь иранизованный (несингармонистический) диалект Ташкента, Самарканда и Ферганы. Он участвовал в создании ряда новых алфавитов для языков народов СССР. Он участвовал также в лингвистической переписи населения и в национальном размежевании Туркестана; создавал вместе с другими лингвистами и педагогами учебники, программы и другие учебные материалы. Наконец, он читал лекции и вел занятия в Восточном институте и на историческом факультете САГУ. Параллельно Поливанов очень много занимался научной работой - как в области тюркологии, так и в области общего языкознания.

В эти годы он особенно интенсивно разрабатывал вопросы теории эволюции языка.

В 1926 году Поливанов был вызван в Москву руководителем РАНИОН (Российская ассоциация научно-исследовательских институтов общественных наук) академиком В.М. Фриче - как впоследствии писалось, он «был выдвинут на руководящую лингвистическую работу в РАНИОН в противовес представителям «Московской фортунатовской школы». Поливанов сразу стал действительным членом лингвистической секции Института языка и мышления, профессором Московского института востоковедения, руководителем секции родных языков КУТВ, действительным членом Института народов Востока, членом бюро лингвистического раздела Института языка и литературы, а затем (с 1927 г.) - председателем лингвистической секции РАНИОНа.

Он делает, по собственному признанию, до 4-х докладов в месяц, читает лекции студентам и аспирантам и т.п. И уже в это время, в 1926-1928 гг., намечается научный конфликт Е.Д. Поливанова с Н.Я. Марром и его окружением (подробнее об этом будет сказано в основной части работы).

События, связанные с этим конфликтом, завершились освобождением Поливанова от занимаемых им ответственных постов и его отъездом в Самарканд (1929 г.).

К 1936 г., когда «марристские» страсти поостыли, положение Поливанова начало укрепляться, его работы пошли в печать.

Научное наследие Поливанова огромно. Даже если говорить пока только об изданных работах, одних книг (включая брошюры) он успел опубликовать 28, а всего число работ, изданных при его жизни, достигает 140.

Из чего это наследие складывается?

Основное место в нем занимают две темы: японоведение и тюркология. Особое место в наследии Е.Д. Поливанова занимают теоретические работы по методике преподавания языков и практические учебники.

Огромное число публикаций посвящено языковому строительству и вопросам разработки письменностей для языков народов СССР. Наконец, серия статей посвящена русскому литературному языку советского периода.

Но все это будет позже. А пока, в 1929 году, как описывает в своей книге В. Ларцев [4, с.16], «Поливанов был изгнан отовсюду, лишен всех своих должностей, лишен возможности печатать свои работы. Он уехал в Ташкент, потом в Самарканд. Одна из его последних работ посвящена самаркандскому говору.

Старый узбек Махмуд Хаджимурадов рассказал на конференции, как Поливанов приехал к нему едва ли не босиком, в рваной одежде и остался на несколько недель в кишлаке, изучая особенности местного диалекта, составляя словарь, которого еще не было в мире. Он работал неустанно, упорно, а для отдыха поправлял ошибки в религиозных книгах на арабском языке, которым пользовались муллы.

Что произошло с этой работой? Где она? Махмуд Хаджимурадов сжег ее, узнав об аресте Поливанова. Он сказал об этом со спокойным достоинством, и никто из нас, помнящих те тяжелые годы, не посмел упрекнуть его за этот поступок.

Вот так Поливанов и жил в кишлаках, пригородах, где придется. В сущности, с ним ничего нельзя было сделать. Ведь куда бы он ни попадал, везде были люди, и он мгновенно усваивал их язык, научно изучая его и пользуясь им для развития своих воззрений.

В 1937 г. он был арестован в г. Фрунзе и 25 января 1938 г. погиб».