Коммуникативная грамматика

8

План

Всякая наука стремится осмыслить не только свой объект, но и свое место, свою роль в системе человеческих знаний.

Древние включали грамматику в понятие искусства - ars, artis, наряду с такими «умственными занятиями» как риторика, астрономия и др.

Вергилий же полагал, что «грамматика есть дражайшее паче иных свободных наук знание» (Об изобретателях вещей, кн.1, гл.7).

Подобная оценка звучит и в нашем азбуковнике конца XVI века: грамматика - «основание и подошва всем свободным хитростям» (т.е. наукам и искусствам).

Основы российской грамматической науки заложены М.В. Ломоносовым «с явной ориентацией на глубокую смысловую содержательность речи как основу ее общественной ценности».

Усилиями многих поколений накапливались грамматические наблюдения. В середине XX века, философские, логические увлечения, успехи естественных наук, стремление к «объективной точности знания» побуждали часть лингвистов к поискам «чистой формы», к построению схем и математических выкладок, пренебрегавших смыслом.

Но изучать в языке форму без содержания - все равно, что представить море без воды. Остроумно оценивала ситуацию Н.Д. Арутюнова: «знаковая теория предложения, связав его с миром, пустила по миру, - оторвала от хозяина - человека».

Сейчас хозяин-человек разными путями, в разных концепциях возвращается в науку о языке. Это важнейшая и нелегкая задача - вернуть человека в лингвистику на подобающее ему место.

Лингвистика все увереннее приближается к признанию текста основным своим объектом. Ведь язык существует ради коммуникации, и осуществляется коммуникация в текстах - разной формы, разного объема и назначения, письменных и устных, спонтанных и подготовленных.

В данной работе я попробую дать характеристику коммуникативной грамматики, ее теории и значимости для лингвистики.

1. Грамматика как наука о человеке

Условия нашего зарегламентированного образования способствовали закреплению устоявшейся, так называемой традиционной грамматики, которую десятилетиями повторяли в учебниках и программах. Неудовлетворенность этими одинаковыми, на глазах стареющими грамматическими близнецами-братьями искала выхода.

Формировались смежные и дочерние области знания: семантика, прагматика, теория речевых актов, когнитология и другие, стремящиеся к самоутверждению, к суверенному, автономному существованию. Разрабатывались новые подходы к языку, возрождались полузабытые старые. Каждая область плодила полезные и бесполезные термины. Но другим материалом, кроме языкового, эти науки не располагают, существовать они могут только на почве языка. А язык материально един. Рассматривая его с одной, пусть и необходимой точки зрения, мы недооцениваем другие, разрушаем единство языкового феномена. Создается однобокое, обедненное представление о предмете.

Приходит пора собирать эти знания, интегрировать, расширив привычные границы грамматики. Критерием необходимости этого процесса и объединяющим началом становится фигура человека, говорящего лица.

Человек создал язык для общения с себе подобными. Говорящий, мыслящий, чувствующий человек - главное действующее лицо в мире и в языке. Его осмысление мира, его отношение к другим людям выражается в избираемых им языковых и речевых средствах.

Суждения об антропоцентрической направленности лингвистики становятся к концу XX века чуть ли не общим местом. Что же конкретно меняет эта ориентация в нашем понимании грамматических явлений?

Лингвистика все увереннее приближается к признанию текста основным своим объектом. Ведь язык существует ради коммуникации, и осуществляется коммуникация в текстах - разной формы, разного объема и назначения, письменных и устных, спонтанных и подготовленных.

Грамматическая наука - часть филологии, это не свод парадигм, правил и запретов, а ключ к строю языка, к строю текстов, к строю человеческой мысли.

Все категории и элементы языка как части целого предназначены служить тексту. Каждой языковой единице, помимо формы и значения, присуще имманентное свойство - функция, тот способ, которым она служит построению коммуниката. Характеристика каждой единицы определяется взаимообусловленностью ее формы, значения и функции.

Этот комплексный критерий, более объективно отвечающий сущности языковых явлений, позволяет переориентировать грамматику от классификационных задач к объяснительным. Вместо ответа на вопрос под какую классификационную рубрику это подводится?, и исследователю, и обучаемому предстоит искать ответы на более содержательные вопросы: что выражено? (о значении), как, чем выражено? (о форме), зачем, для чего? (о функции). На этой основе можно двигаться к следующему вопросу: почему? (о выборе, о смысловых, ситуативных, стилистических предпочтениях говорящего).

Не в разделении, не в противопоставлении «уровней» языка цель грамматического анализа, а в наблюдении, осознании результата совместных усилий семантики, морфологии, синтаксиса.

Немаловажно то, что это взаимодействие, тройственный критерий подводит более прочный фундамент и под наши классификации, в которых остается масса нерешенных, дискуссионных вопросов.

В «Коммуникативной грамматике» мы рассматриваем неопределенно-личные и обобщенно-личные предложения как модификации, с дополнительным смыслом, лично-глагольных, двусоставных. И в «безличных», тоже двусоставных, субъект (подлежащее!) выражен дательным не для того, чтобы его исключили из класса за морфологическую непохожесть, но для того, чтобы передать дополнительное значение инволюнтивности, независимости состояния от воли его носителя.

Изучение языка только с проникновением в его человечески значимые социальные, культурные, экспрессивные смыслы может сделать его привлекательным объектом и вместе с тем орудием развития интеллекта и вкуса.

Что бы ни говорили учебники, любой текст организует человек. Говорящее лицо явно или неявно, а для лингвиста - всегда явно, присутствует в нем, осмысляя мир со своей точки зрения.

Когда мы читаем в лингвистических трудах, что грамматическое время объективно, однонаправленно и необратимо, трудно этому поверить. Происходит механический перенос свойств физического времени на время грамматическое. Дело в том, что их-то и надо разграничить.

Время физическое, природное однолинейно и необратимо, ход его независим от человека. Но соотнесенность с этим временем факультативна для текста.

Текст, художественный ли, устно-бытовой ли, организуется событийным временем, которое автор, говорящий по своей воле выстраивает, намеренно или произвольно, в том порядке, в котором он перемещает свой «наблюдательный пункт» по отношению к событиям, действительным или воображаемым. Все соседствующие предикаты связного текста (в том числе и так называемые “полупредикативные” конструкты - причастные, деепричастные обороты, инфинитивы, девербативы и др.) вступают в таксисные отношения - одновременности, параллельности, предшествования, следования.

Р. Якобсон в свое время недооценил грамматическую роль говорящего лица, противопоставив время как «шифтерную» категорию, связанную с актом речи, «нешифтерным» категориям таксиса и вида.

Оппозицию несовершенного и совершенного вида тоже не объяснить без учета точки зрения говорящего, либо «сопровождающего взглядом» длящийся процесс (шел, шел; сидит, молчит), либо фиксирующего изменения в продолжающемся процессе, «пересекая» его наблюдением (малыш подрос, брат растолстел, похолодало, ветер усилился).

Увидеть творческую силу говорящего, автора, субъективное управление текстовым временем, подвижность точки отсчета, наблюдательного пункта - все это предусловия анализа принципов построения текста.

Еще в 30-е годы В.В. Виноградовым была сформулирована задача выявить поддающиеся систематизации типизированные речевые единицы и изучать законы их комбинирования, соединения в текстах разного типа и назначения. В работах Виноградова заложены основы науки о структуре текста.

Как возможное решение этой задачи разработана его последователями концепция пяти коммуникативных регистров речи, конкретные реализации которых и оказываются конститутивными единицами, композитивами текста. Практически любые тексты обнаруживают регистровое строение, с разными, естественно, количественными и качественными предпочтениями. Выявлены три оси времени, типы композиций, общие ступени рассмотрения текстовой структуры, даны многие примеры анализа текстов. «Коммуникативная грамматика» не противопоставляет язык речи, текст системе. «Грамматика» наблюдает язык в речевой динамике, стремясь извлечь максимум лингвистической информации из фактов человеческой речи и на этой основе найти явлениям их место в системе.

Фигура говорящего/наблюдателя с ее меняющейся пространственно-временной позицией, способами познания и коммуникативными намерениями, с богатством оценок и реакций, освещает внутренний мир текста и одушевляет грамматику. Поиски очеловеченного представления языковой системы, раздвигая границы грамматической компетенции, подводят более аргументированную лингвистическую базу под филологические исследования и поднимают грамматику на уровень современных гуманитарных задач, способствуя «раскрытию того духовного мира, который скрывается за словом» (Л. В. Щерба).

2. Теория коммуникативной грамматики

На современном этапе развития грамматики системное описание моделей русского предложения не может не учитывать, во-первых, трехмерной целостности (единства формы, значения и функции) предложения, во-вторых, парадигматических возможностей модели предложения и, в третьих, степени ее (модели) текстовой обусловленности.

Осознание трехмерной целостности как основания идентификации конкретной языковой единицы привело к пересмотру приоритетов и к отказу от приоритета формы над значением, а значит, и к пересмотру приоритета классификационно-описательного принципа представления русского предложения - представления в виде списка структурных схем, лишенных не только функции, но и семантики.

В синтетическом, флективном языке, каким является русский, особое значение имеют отношения между синтаксисом и морфологией. И если в описательной грамматике исследователей интересуют отношения между компонентом предложения и словоформой, то в грамматике объяснительной устанавливаются отношения между типовым значением предложения и категориальным значением частей речи, участвующих в организации того или иного типа предложений. Это отношение оказывается основным критерием классификации моделей в концепции «Коммуникативной грамматики русского языка» (Золотова и др. 1998).

В отличие от списка структурных схем, предложенного формальной описательной грамматикой, классификация предложений в коммуникативной грамматике опирается на идею поля. Полевое представление системы предполагает разграничение основных, базовых, центральных структур и структур периферийных. Критерием деления становится признак изосемичности / неизосемичности: изосемичность - прямое, наиболее простое отношение между морфологической формой и категориально-синтаксическим значением, между категориально-морфологическим и категориально-синтаксическим значением; неизосемичность - несовпадение категориально-морфологического и категориально-синтаксического значений. Речь идет о том, что наиболее простым отношением между морфологической формой и типовым синтаксическим значением является такое отношение, при котором семантика предиката предложения совпадает с семантикой части речи, оформляющей предикат (действие - глагол, качество - прилагательное и т.д.), а семантика субъектного компонента представлена соответствующей субъектной синтаксемой личного или предметного существительного (субъект действия - личное существительное в именит. падеже, субъект состояния - дат. падеж, субъект количественного признака - род. падеж и т.д.).

Коммуникативная грамматика в основу своей объяснительной теории кладет идею триединой сущности языковой единицы, и тем самым соединяет системное и текстовое исследование языковой единицы.

Для соединения в одном исследовании структуры, семантики и функции оказываются необходимыми такие лингвистические «инструменты», которые бы обнаружили связь между словом, предложением и текстом - во-первых, и грамматической системой и текстом - во-вторых.

Такими грамматическими инструментами стали:

1) модель субъектной перспективы высказывания

2) понятие коммуникативного регистра речи

3) таксис как техника межпредикативных отношений в тексте

Если конкретное высказывание исследовать с использованием каждого из трех инструментов, то станет очевидным, что отношение высказывания к действительности интерпретируется системой коммуникативных регистров, отношение высказывания к сфере человека мыслящего и говорящего представлено субъектной перспективой, а отношение высказывания к другому высказыванию объясняется теорией таксиса.

Коммуникативный регистр речи - модель речевой деятельности, обусловленная точкой зрения говорящего и его коммуникативными интенциями, располагающая определенным репертуаром языковых средств и реализованная в конкретном фрагменте текста. Коммуникативный регистр в условиях текста является средством обнаружения синтаксической композиции, в рамках же языковой системы образует область функциональных возможностей языковой единицы.

Модель субъектной перспективы - ось, соединяющая пять субъектных сфер, взаимодействие которых организует высказывание и объясняет его функционирование в тексте. Идея субъектной перспективы позволяет интерпретировать грамматические объекты в связи с точкой зрения говорящего, то есть обеспечивает антропоцентрический взгляд как на текст, так и на грамматическую систему.

Таксис - техника линейного взаимодействия предикативных единиц, основанная на механизме совпадения / несовпадения по трем параметрам - модальности, времени и лицу.

Каждая из трех идей может быть понята как возведение до уровня текста определенных глагольных категорий - (1) категорий времени и модальности, (2) категории лица, (3) категорий вида и времени.

3. Коммуникативная грамматика и языковое общение

Идея коммуникативного описания грамматики восходит, по-видимому, к Л.В. Щербе, разделявшему активную и пассивную грамматику. Новый импульс названной дисциплине дала коммуникативная грамматика Дж. Лича и Я. Свартвика (1983). Методологически эта концепция восходит к неофертианству, в рамках которого язык рассматривается как составная часть коммуникативной ситуации, а значение понимается как неоднородный многоуровневый феномен с результирующей на уровне “контекста ситуации”, который представляет собою многоаспектное - интра- и экстралингвистическое образование зачастую панхронического характера.

Авторы выделяют четыре стратума в организации значения - концептуальный, логико-коммуникативный, прагматический и дискурсный. Из них первые два считаются собственно семантическими, так что семантика выходит за пределы референциального аспекта. Рассматриваемый подход к организации значения текста является текстоцентрическим, поскольку, в отличие от коммуникаторо-центрического, прагматические компоненты в нем надстраиваются над собственно семантическими (см. о терминах: Сусов 1980).

Авторы почти не дают теоретического обоснования своих построений, поэтому грамматические категории зачастую устанавливаются интроспективно и соответствуют их традиционной классификации. Так, в одну группу “понятия” (первый стратум), которая имеет дело с единицами в основном денотативного уровня, включаются конкретные и абстрактные существительные, однако не устанавливается соответствие между последними и прилагательными, хотя и те, и другие являются морфологическими вариантами одной онтологической категории - признака в широком смысле. Кроме того, устанавливая структурные единицы (слово, словосочетание, придаточное предложение), соответствующие этой группе, авторы не оговаривают того, что эти единицы, как правило, употребляются для выражения различных по сути элементов действительности. Так, слово может выражать как предмет, так и признак (единичный и множественный однородный), а придаточное предложение целый “отрезок действительности” с его партиципантами.

Уровень логической коммуникации определяется как стратум, в котором устанавливаются категории, отвечающие за отражение собственно денотативной ситуации, преломляющейся в пропозициональную структуру, с определением аналитической истинности предложения, его первичного коммуникативного типа (утверждение, вопрос или отрицание) и рассмотрения его в терминах “возможный миров”. В качестве конструктивных единиц этого уровня используются единицы предыдущего - концепты.

Прагматический уровень оперирует высказываниями. Здесь используется прагматическое преломление единиц второго уровня с собственно коммуникативными целями (ср. иронию, переосмысление и т.п.) при активном использовании различных типов речевых актов.

На уровне дискурса происходит организация мысли для оптимальной передачи информации. Здесь определяется актуальное членение предложения в тексте, причем понимание компонентов аткуального членения представлено более детализировано, чем в работах крупнейшего представителя неофертианства М.Хэллидея. Так, термин Данное у Хэллидея включает Топик и Данное Дж. Лича и Я. Свартвика, а Новое М. Хэллидея - Новое, Фокус и Ядро (Weight) Дж. Лича и Я. Свартвика.

Оценивая подход Дж. Лича и Я. Свартвика, можно считать, что коммуникативность в нем во многом монологического порядка. Более поздние подходы отнюдь не повторяют парадигму “родоначальников”. Это говорит о необходимости экспликации самого термина “коммуникативный подход” применительно к разным направлениям в исследовании языкового взаимодействия.

4. Параметры описания языкового общения

Изучение коммуникативных подходов к языковому и к несобственно-языковому общению ориентировано на повышение адаптивных способностей общающихся к конкретным ситуациям и обстоятельствам. Обретение знаний о коммуникации дает человеку инструментарий для продуктивного принятия решений. Коммуникативный подход можно рассматривать в широком и узком плане в зависимости от того, в какую систему он помещается.

Иерархию коммуникативных ситуаций на основе признака “количество участников речевого общения” можно представить в виде цепочки Массовая коммуникации - коммуникации в организациях - коммуникации в малых группах - коммуникации в диадах - Рефлексия. Последний компонент, имея самостоятельное место в иерархии, может одновременно содержаться в вышестоящих составляющих, и степень его присутствия зависит от типов языковой личности и типа дискурса. Эта зависимость конкретизирует понимание коммуникации как системы (ср. ее свойства: холизм, саморегуляция, иерархия, развитие - Bertalanffy 1968).

По признаку “наличие наблюдаемой реакции участников общения” можно разделить коммуникацию (монолог) и интеракцию (диалог -- как симультанный, так и отсроченный).

На основе параметра “результативность общения” можно выделить коммуникативно-инормирующий и коммуникативно-инормативный и коммуникативно-приемлемый типы общения.

На основе признака “количество тактов в общении” можно разделять сообщение (один неполный такт - монолог с одной репликой, например, распоряжение), коммуникацию (один полный такт, например вопрос - ответ), интеракцию (речевое взаимодействие из серии вопросов и ответов),

По признаку “смена ролей в общении” можно разделять коммункацию (продуцент и реципиент не меняют своих ролей (ср. монолог), интеракцию (происходит смена ролей в вопросно-ответных единствах) и трансакцию (то же в случае многоканального общения).

По признаку “количество обсуждаемых проблем” можно выделять однотопиковую (одна проблема) и многотопиковую коммуникацию.

По признаку “количество точек зрения на проблему” можно разделять коммуникацию (одна точка зрения), интеракцию (противостоящие точки зрения) и трансакцию (множественность точек зрения).

По признаку “способ обоснования точки зрения” можно выделять коммуникацию (задействование изначально своей аргументации), интеракцию (критика аргументации оппонента, аргументация “от противного”) и трансакцию (продолжение и развитие мысли оппонента и выдача собственной аргументации).

Названные признаки можно использовать как для разграничения коммуникации и смежных понятий, так и для создания системы описания аргументативного типа дискурса (в силу иного набора признаков она будет отличаться, например, от системы, предложенной в Eemeren, Grootendorst 1984).

5. Факторы, влияющие на языковое общение

Каковы же основные постулаты, которые лежат в основе интерактивного подхода, противопоставляемого коммуникативному, например, в теории аргументации как прикладной лингвистической дисциплине? Анализируя эту проблему, представители голландской школы прагмадиалектики сводят эти постулаты к следующим.

1. Собеседники являются обычными носителями языка в обычных обстоятельствах. Коммуниканты могут нормально говорить и слышать владеют языком общения, осознают, что делают. Обстоятельства ситуации таковы, что нет существенных помех в общении.

2. Собеседники общаются добровольно и серьезно. Говорящий берет на себя обязанность защищать свое мнение по доброй воле. Слушающий не обязан принимать аргументацию, которую его разум отвергает.

3. Говорящий должен говорить то, что имеет в виду и должен отвечать за свои слова. Это означает, что говорящий должен использовать слова в их общепринятом смысле (а не то, что он обязательно должен быть честен и искренен). За то, что он сказал, он должен нести ответственность, т.е. он не имеет права говорить, что хотя он это сказал, на это не надо обращать внимания (хотя это и не означает, что он говорит то, что думает).

4. Слушающий понимает то, что сказал говорящий, и на этой основе оценивает высказывание. Слушающий расценивает высказывания говорящего как оптимально закодированные и применяет к ним оптимальную интерпретацию. Поэтому он понимает информацию настолько, насколько это позволяют ему формулировки говорящего. В реальных условиях аргументативного общения возможны искажения в понимании, и для аргументирующих субъектов очень важно от этих искажений избавиться, т.к. иначе нарушится релевантность общения. Это нарушение происходит вследствие того, что слушающий оценивает высказывание говорящего так, как он его понял, а понимает он его в этом случае неверно.

5. Собеседники могут дать (добавить) любую точку зрения и любую информацию, которую пожелают и которую посчитают релевантной для защиты своей позиции или атаки взгляда противника. Не существует тем, по которым у людей не было бы расхождений во взглядах. Человек, у которого нет мнения по определенному предмету, всегда может принять какое-либо из уже существующих. Оценка мнения другими возможна только в том случае, если это мнение эксплицировано. Оптимально его следует сформулировать как можно отчетливее и полнее. То же относится и к информации, которую кто-либо считает важной для защиты или атаки мнения - она также должна быть эксплицирована как можно отчетливее. Безусловно, коммуниканты могут добровольно наложить на себя определенные ограничения и могут добровольно прийти к соглашению о том, что некоторые точки зрения и определенная информация являются "неуместными". Например, они могут согласиться между собой не возвращаться к уже обсужденным мнениям или не касаться информации, которая носит "чисто технический" характер, или "слишком личный". Но в любом случае, такие соглашения должны делаться добровольно, так, чтобы ни один коммуникант не чувствовал, что ему не дают возможности обмениваться информацией.

6. Собеседник, который защищает или атакует некоторую позицию, не должен знать заранее, что его партнер по коммуникации уже придерживается той же точки зрения, что и он. Человек, выдвигающий доводы за или против определенного мнения, в принципе должен полагать, что его адресат уже имеет или что у него появится иная позиция по поводу этого мнения. Тем самым аргументация есть попытка говорящего разрешить различие во взглядах в свою пользу путем убеждения соперника в правильности своей точки зрения. Защита или опровержение мнения как попытка убедить имеет смысл только в том случае, когда точка зрения говорящего не разделяется (или не в полной мере разделяется) соперником по коммуникации. Если нет различия во мнениях, то не в чем и убеждать, т.е. нет и аргументации. Поэтому-то, даже если говорящий не знает, какова позиция слушающего по данному конкретному вопросу, он должен начинать с предположения о наличии различия во взглядах на данный вопрос. А для того, чтобы убедиться в этом, необходимо, чтобы собеседники эксплицировали свои позиции.

7. Любой собеседник имеет право подвергнуть сомнению любое утверждение, сделанное любым другим собеседником, чтобы защитить или опровергнуть его точку зрения. Собеседники, при необходимости аргументации (Постулат 6), могут выдвинуть любой довод, который посчитают релевантным для защиты/атаки мнения (Постулат 5). Если один из собеседников приводит высказывание в защиту/опровержение мнения, то (если он впоследствии не откажется от него) принимает на себя обязательства, т.е. "подписывается" под ним (Постулат 3). В оценке аргументации друг друга собеседники полагаются на приведенные ранее в беседе высказывания (Постулат 4). Постулат 7 продолжает эту мысль: он указывает, что собеседники могут проверить любое утверждение, которое сделано в беседе и от которого собеседник не отказался, для того, чтобы защитить/опровергнуть мнение. Проверить такое утверждение собеседники могут, атаковав его. Любой собеседник может критиковать любое высказывание, которое является частью аргументации, а его оппонент не имеет права помешать ему делать это. Более того, он обязан ответить на критику, потому что эта критика подрывает эффективность и убедительность его аргументации.

8. Коммуниканты должны быть готовы защитить все свои оправдывающие или опровергающие утверждения в ответ на критику оппонента. Если коммуникатор отказывается защищать свои доводы, то аргументация, как стремление к достижению истины, по некоторому вопросу теряет смысл. Если бездоказательным оказывается довод, то не доказанным является и весь аргумент. В случае такого отказа право на критику, обозначенное в Постулате 7, оказывается пустым. Отказ защищать свои утверждения противостоит самой идее аргументации. Если человек вступил в аргументативные отношения с собеседниками по своей воле и они не нарушали никаких правил, то его поведение может быть названо неразумным и иррациональным. Постулат 8 предполагает, что для разрешения спорного вопроса не должно оставаться атакованных утверждений, на которые не дано ответа. По этому постулату собеседники не обязаны считать высказывания приемлемыми просто так, без доказательства.

Данные постулаты, по мысли авторов, призваны описывать общие условия осуществления аргументации безотносительно к какому-либо конкретному типу дискурса. Однако на деле они характеризуют дискурс преимущественно симультанного устного типа. Если же рассматривать аргумент

Коммуникативный подход в широком смысле применяется в не-собственно лингвистических парадигмах в качестве вспомогательного (по отношению к языковому) метода. Теории невербальной коммуникации имеют непосредственное отношение к языковому общению, ибо невербальное общение дополняет, а зачастую является и основной частью коммуникативного взаимодействия. В принципе, если считать сам материальный план языка в действии его вербальным аспектом, то инвентарную и конструктивную его составляющие можно рассматривать в качестве невербального аспекта. Такая абсолютизация может проводиться в экспликативных целях для демонстрации взаимозависимости компонентов языкового общения, особенно если мы рассматриваем аспекты монологической коммуникации. В устном диалоге связь невербальной коммуникации с вербальной значительно более очевидна. Наиболее репрезентативны в рамках невербально-коммуникативной парадигмы теории кинесики, проксемики и паралингвистики.

Кинесика утверждает наличие прямых аналогий между иерархической структурой языковых и кинесических единиц; последние могут объединяться в сложные последовательности, действующие, как утверждает Р.Бердуистел, как предложения или даже абзацы. Функциональные движения тела (kines) этно- и социокультурно обусловлены. Кины объединяются в кинемы, единицы невербальной коммуникации.

Невербальная деятельность в функциональной кинесике рассматривается с точки зрения происхождения, кодировки и употребления. По происхождению выделяются врожденное, жизнеобеспечивающее и вариативное поведение. Кодирование может быть произвольным, иконическим и непроизвольным (intrinsic - ср. плач как одновременно эмоция и информация об эмоции). По употреблению разделяются акты коммуникативные (предназначенные для передачи значения), интерактивны (вызывающие ответную реакцию) и информативные (не-интенциональные, но передающие значение). Невербальное поведение реализуется пятью семиотическими способами: эмоциями, иллюстраторами, адаптерами, регуляторами и аффекторами. Эмблемы (emblems) непосредственно соотносятся с вербальными сигналами и могут быть произвольными и иконическими (например, поднятый в протесте кулак и знак победы V, соответственно). Иллюстраторы также близки к языковым знакам, потому что интенционально иллюстрируют вербальное сообщение; к ним относятся акцентуаторы (batons), идеографы, дейкторы, пиктографы и др. Адаптеры служат для ослабления физического напряжения при общении и могут быть обращены на себя (например, почесывание в затылке), партнера (похлопывание по плечу) и на предмет (сжимание в руке носового платка); они бывают иконическими и непроизвольными. Регуляторы употребляются интенционально для оптимизации общения - ср. использование зрительного контакта для смены ролей в диалоге. Аффекторы (например, смена выражений лица) отражают чувства и эмоции, они редко коммуникативны, часто интерактивны и всегда информативны.

Проксемика изучает фактор микропространства в общении. Выделяются фиксированное, полуфиксированное и неформальное расстояния. Первые два вида относятся к предметам, третий - к людям. Расстояние до собеседника считается наиболее релевантным фактором в общении. Оно зависит от факторов пола (posture and sex factors), отрицательного или положительного восприятия общения (sociofugal-sociopetal axis), возможности касания собеседника (kinesthetic factors), разновидности прикосновений (touching behavior), возможностей глядеть в глаза собеседнику (visual code), ощущений физического тепла от собеседника (thermal code), запаха от собеседника (olfactory code), громкости речи.

В параязыковой теории исследуется использование собственно материального (в нашей трактовке - экстра-языкового, см.: Васильев 1991: 17) плана - голосовых сигналов в общении. Выделяются четыре типа параязыковых сигналов. Голосовые качества включают тон, качество артикуляции и ритм. К голосовым характеризаторам относятся шумы: смех, плач, зевание, плевки и т.п. Голосовые квалификаторы описывают способ произнесения речевых единиц (мягко/резко, отрывисто/протяжно и т.п.). Голосовые разделители характеризуют ритмические факторы (паузы, заминки, “мычание” и т.п.).

Описанные парадигмы, будучи, несомненно, коммуникативными, вполне могут применяться в лингвистических описаниях, расширяя тем самым объект последних. Важно что коммуникативная лингвистика, если ставить ее в одном ряду с прагмалингвистикой, должна трактоваться в широком плане и включать аспекты психологических, социоэтнокультурных, аргументативных и иных теорий, ибо общение многоаспектно и контекстуально.

Заключение

10. Розенталь Д.Э., Теленкова М.А. Словарь-справочник лингвистических терминов. - М.: ООО «Издательство Астрель», ООО «Издательство АСТ», 2001