1

3

ДИПЛОМНАЯ РАБОТА

Фразеологизмы новозаветного происхождения

в современном русском языке

Содержание

• Введение
• Глава I. Краткие сведения по некоторым теоретическим вопросам фразеологии русского языка
• 1. Основные этапы развития фразеологии как лингвистической дисциплины
• 2. Два направления во взглядах на предмет и сущность фразеологии
• 3. Разделение фразеологизмов на типы по степени семантической слитности их компонентов
• 4. Проблема разграничения вариантов и синонимов фразеологических оборотов
• 5. Вопрос об исходной форме фразеологических единиц
• 6. Проблема дифференциации крылатых слов и текстовых реминисценций
• Глава II. Новозаветные по происхождению фразеологизмы как элемент фразеологической системы русского языка
• 1. Пути проникновения новозаветной фразеологии в русский литературный язык.
• 2. Семантическая тождественность новозаветных фразеологизмов оригинальным текстам
• 3. Степень освоенности фразеологизмов новозаветного происхождения
• 4. Классификация новозаветных фразеологизмов по степени семантической слитности их компонентов
• 5. Структурная и грамматическая классификация новозаветизмов
• Глава III. Представленность фразеологических оборотов, восходящих к Новому Завету, в словарях, справочниках и научно-популярной литературе
• 1. Современное состояние фразеографии. Новозаветная фразеология в периодике
• 2. Факторы, влияющие на представленность новозаветизмов во фразеографических изданиях
• 3. Словарь Н.П. Матвеевой “Библеизмы в русской словесности” как опыт лексикографического описания библейской фразеологии
• Глава IV. Современные тенденции в употреблении библейских фразеологизмов
• 1. Активизация интереса к Библии и библейским выражениям
• 2. Библеизмы в газетной речи
• 3. Библейская фразеология и проблемы культуры речи
• Заключение
• Список использованной литературы
• Приложение № 1

Введение

О фразеологии написано множество статей, книг, диссертаций, а интерес к этой области языка не иссякает ни у исследователей, ни у тех, кто просто неравнодушен к слову. Подтверждается точность формулы, высказанной еще на заре века известным датским языковедом Отто Есперсеном, который назвал фразеологию “деспотически капризной и неуловимой вещью”. Сам факт наличия в языке помимо слов целых словесных комплексов, которые иногда тождественны слову, а чаще являют собой уникальный лингвистический феномен, отличающийся яркой выразительностью, образностью и эмоциональностью, служит для нас поводом к тому, чтобы исследовать именно этот раздел языкознания. Однако фразеология как совокупность всех устойчивых выражений в том или ином языке - слишком широкое поле деятельности для такой небольшой работы, как данная.

При выборе направления исследований мы остановились на одном из аспектов - изучении фразеологии новозаветного происхождения. И на это тоже есть ряд причин.

По мнению Д.С. Лихачева, вечными в приложении к историческому времени следует считать непреходящие духовные ценности, относящиеся к сфере религии и культуры. Для русского сознания эти ценности связаны прежде всего с Библией. Библия - одна из величайших книг на земле. Постижение её - процесс бесконечный, протянувшийся на многие столетия. Существует большое количество школ, изучающих Библию, интерпретирующих её содержание, образный строй языка.

Библия, говорил философ Григорий Сковорода, есть “поле следов Божьих <…> Каждый след в символе. Символы, цепляясь один за другой, возводят ползущий разум наш к полноте божественной Истины. Они открывают в нашем грубом практическом разуме второй разум, тонкий, созерцательный, окрыленный, глядящий чистым и светлым оком голубицы. Библия поэтому вечно зеленеющее, плодоносящее дерево. И плоды этого дерева - тайно образующие символы. Когда ум человеческий, приступив к дереву, срывает зрелый плод божественной Истины, “листвие”, окружавшее плод, “паки отпадает в прежнее тлени своей место” ”(Эрн. Вл. Григорий Сковорода. М., 1912).

Библия - это не только “священное писание”, знамя христианства, свод жизненных правил, “явление высшей духовной ценности”, как сказал С. Булгаков, но и историческая летопись, выдающийся памятник литературы. Древнегреческий текст Библии был переведен на старославянский язык. Текст славянской Библии известен современному читателю уже в русском переводе. Но и старославянский, и русский варианты параллельно являются источниками фразеологизмов современного русского литературного языка. Устойчивых сочетаний, афоризмов из Книги книг в нашем языке известно более двухсот. Многие из них имеют хождение также и в других языках у христианизированных народов. Это объясняется тем, что в библейской фразеологии отложился сгусток длительного, уникального исторического опыта.

Нас интересует состояние библейской фразеологии в современном её бытовании в русском языке.

Устойчивые выражения, вышедшие из Библии, различны и по своему характеру, и по активности употребления: одни из них встречаются часто - ничтоже сумняшеся, камень преткновения и т.д., другие - стали архаизмами - аредовы веки, много званых, мало избранных. Различаются они и по характеру связи с библейскими текстами. Часть их не встречается в таком виде в Библии, но опирается на её сюжет, включает в свой состав библейские имена: Иудин поцелуй, петь Лазаря. Другие имеют выражения, сходные словесно с текстом Библии, но там они употреблены с иными, прямыми значениями - краеугольный камень, не от мира сего и др.. Наконец, есть выражения, употребленные иносказательно, уже как фразеологизмы: соль земли, камни вопиют и т.д.. Многие выражения в силу общности старославянской и русской грамматик так тесно вошли в запас русских фразеологизмов, что уже не осознаются как заимствованные или утратили стилистическую окраску. Бесспорно, что эти языковые процессы весьма подвижны. Новые отношения, возникшие между государством и церковью, признание роли церкви в жизни общества породили новую волну массового интереса к Библии, и, как следствие, к библейским выражениям. Этот интерес появился не только со стороны публицистов, писателей, простых носителей языка, но и со стороны ученых-лингвистов, лексикографов. Однако исследования и работы по фразеологии носят разрозненный характер. Именно поэтому основной целью данной работы мы полагаем обобщение и систематизацию сведений о библейской фразеографии. Другими словами, главная задача - выяснить, как представлены новозаветные фразеологизмы в известных на сегодняшний день справочниках и словарях по фразеологии русского языка. Другая задача - проследить тенденции современного употребления этих оборотов в речи. Эти задачи представляются нам наиболее актуальными, так как вопросами этимологии и морфологии данных выражений ученые занимаются довольно давно и этот аспект лингвистических изысканий в большей или меньшей степени освещён удовлетворительно.

Следует отметить, что в нашей работе мы затронули не все выражения библейского происхождения, а только те, которые употреблены в Новом Завете или возникли на базе его образов. Такое сужение объекта исследования вызвано двумя причинами. Во-первых, Новый Завет по преимуществу является исторической основой европейской этики, а его образная система и символизм дают больше простора для метафоризации языка и образования фразеологии. Во-вторых, реальные условия, то есть, в частности, ограниченный объем для данного рода научных работ предполагает изучение пусть более узкого объекта, зато более детально.

Но прежде чем приступить непосредственно к рассмотрению вопросов, являющихся целью нашего исследования, обратимся к истории проблемы.

Глава I. Краткие сведения по некоторым теоретическим вопросам фразеологии русского языка

1. Основные этапы развития фразеологии как лингвистической дисциплины

Фразеология как самостоятельная лингвистическая дисциплина возникла в 40-х г.г. XX в. в советском языкознании. Предпосылки теории фразеологии были заложены в трудах А.А. Потебни, И.И. Срезневского, А.А. Шахматова и Ф.Ф. Фортунатова. Влияние на развитие фразеологии оказали также идеи французского лингвиста Ш. Бали (1865-1947). В западноевропейском и американском языкознании фразеология не выделяется в особый раздел лингвистики. Вопрос об изучении устойчивых сочетаний слов в специальном разделе языкознания - фразеологии был поставлен в учебно-методической литературе ещё в 20-40 г.г. в работах Е.Д. Поливанова, С.И. Абакумова, Л.А. Булаховского. Изучение фразеологии стимулировалось лексикографической практикой, с одной стороны, а с другой - работами Виноградова, в которых были поставлены вопросы об основных понятиях фразеологии, её объёме и задачах. В 50-х годах главное внимание уделялось вопросам сходства и различий фразеологизмов со словом и сочетанием слов; проблематика фразеологии исчерпывалась в основном выяснением критериев фразеологичности и уточнением основ классификации фразеологизмов. С конца 50-х годов наметилась тенденция системного подхода к проблемам фразеологии, разрабатываются вопросы, связанные с описанием фразеологизмов как структурных единиц языка (А.И. Смирницкий, О.С. Ахманова). 60-70-е годы в развитии фразеологии характеризуются интенсивной разработкой собственно фразеологических методов исследования объектов фразеологии, основанных на идеях системно-уровневого анализа фактов языка (В.Л. Архангельский, Н.Н. Амосова, В.П. Жуков, А.В. Кунин, М.Т. Тагиев), изучением системной организации фразеологического состава (И.И. Чернышёва, Н.М. Шанский) и его развитие (В.Н. Мокиенко, Ф.Н. Попов, А.И. Федоров), особое внимание уделяется семантике фразеологизмов, и её номинативному аспекту (В.Н. Телия), фразообразованию в его динамике (С.Г. Гаврин, Ю.А. Гвоздарев), признаками сочетаемости слов-компонентов (М.М. Копыленко, З.Д. Попова), сопоставительно-типологическому изучению фразеологического состава (Ю.Ю. Авалиани, Л.И. Розейзон), а также разработке описания фразеологизмов в словарях (А.М. Бабкин, А.И. Молотков).

2. Два направления во взглядах на предмет и сущность фразеологии

Предметом фразеологии как раздела языкознания являются исследования категориальных признаков фразеологизмов, на основе которых выделяются основные признаки фразеологичности и решается вопрос о сущности фразеологизмов как особых единиц языка, а также выявление закономерностей функционирования фразеологизмов в речи и процессов их образования. Однако в условиях наличия единого предмета исследований и несмотря на многочисленные подробные разработки многих вопросов фразеологии до настоящего времени существуют разные точки зрения на то, что такое фразеологизм, какав объем фразеологии русского языка. Перечни фразеологизмов русского языка, предлагаемые разными учеными, настолько отличаются друг от друга, что с полным основанием можно говорить о различных, часто прямо противоположных, даже исключающих друг друга взглядах на предмет исследований и о разнобое и путанице в научной терминологии, употребляемой для обозначения соответствующих понятий. Этим объясняется и нечёткость понимания задач, целей и самой сущности термина “фразеология”, и тот факт, что нет достаточно конкретной единой классификации фразеологических оборотов русского языка с точки зрения их семантической слитности. Хотя наиболее распространенной (с уточнениями и дополнениями) является классификация В.В.Виноградова. Именно поэтому, наконец, многое в русской фразеологической системе только начинает изучаться.

Обобщая широкий спектр взглядов на фразеологию, можно отметить следующее. В современной лингвистике четко наметилось два направления исследований. Первое направление исходной точкой имеет признание того, что фразеологизм - это такая единица языка, которая состоит из слов, то есть по природе своей словосочетание. При этом одни ученые высказывают мысль, что объектом фразеологии являются все реально возможные в данном языке конкретные словосочетания, независимо от качественных различий между ними. Так, например, Копыленко говорит следующее:”Фразеология охватывает все … сочетания лексем, существующие в данном языке, в том числе и так называемые “свободные” словосочетания “[Копыленко, Попова 1972: 81-84].

С другой стороны объектом фразеологии в границах этого направления признаются только некоторые разряды и группы словосочетаний, которые выделяются из всех возможных в речи особым своеобразием. В зависимости от того, какие признаки принимаются в расчет при выделении таких словосочетаний, и определяется состав подобных единиц в языке. Только эти “особые” словосочетания и могут быть названы фразеологизмами. Несмотря на условность понятий и связанное с этим разграничение, обычно говорят, что фразеология может быть представлена:

как фразеология языка в “широком” смысле слова, включающая в свой состав и словосочетания, переосмысленные полностью, и словосочетания, в которых есть не переосмысленные слова-компоненты. Примером такого “широкого” понимания объема и состава фразеологии может служить точка зрения В.Л. Архангельского, О.С. Ахмановой, Н.М. Шанского.

как фразеология русского языка в “узком” смысле слова, включающая в свой состав только словосочетания, переосмысленные до конца. К числу работ, отражающих такое понимание объема и состава фразеологии русского языка, относятся, например, статьи В.П. Жукова.

В обоих случаях словный характер фразеологизма, как и лексемный характер компонентов его не ставится под сомнение этими учеными. Фразеологизм рекомендуют рассматривать как контаминацию признаков слова и словосочетания, подчеркивается омонимичность фразеологизма и соотносимого с ним по структуре словосочетания.

Второе направление в русской фразеологии исходит из того, что фразеологизм - это не словосочетание (ни по форме, ни по содержанию), это единица языка, которая состоит не из слов. Объектом фразеологии являются выражения, которые лишь генетически суть словосочетания. “Они разложимы лишь этимологически, то есть вне системы современного языка, в историческом плане” [Ларин 1956:202]. Эти выражения противопоставляются словосочетаниям, не омонимичными, так как качественно отличаются от них. Основным в изучении фразеологизма делается не смысловая и формальная характеристика компонентов, его образующих, и не связей между компонентами, а самого фразеологизма в целом, как единицы языка, имеющей определённую форму, содержание и особенности употребления в речи. Состав фразеологии образуется из категориально однотипных единиц. История и этимология каждого фразеологизма изучается в не прямолинейной зависимости от неких “универсальных” схем переосмысления словосочетаний, от степени семантической слитности компонентов и от степени десемантизации слов в словосочетаниях. Основные положения этого направления рассматриваются А.И. Молотковым в вводной статье к “Фразеологическому словарю русского языка”, в его книге “Основы фразеологии русского языка” и других работах.

Нам ближе позиция Н.М. Шанского, высказанная в ряде его работ, например, в книге “Фразеология современного русского языка”. Эта точка зрения представляется наиболее оправданной, тем более что её разделяют многие ученые, в частности, авторы энциклопедии “Русский язык”. Там, например, дается следующее определение фразеологизма:

“Фразеологизм, фразеологическая единица, - общее название семантически несвободных сочетаний слов, которые не производятся в речи ( как сходные с ними по форме синтаксические структуры - словосочетания или предложения), а воспроизводятся в ней в социально закрепленном за ними устойчивом соотношении смыслового содержания и определенного лексико-грамматического состава. Семантические сдвиги в значениях лексических компонентов, устойчивость и воспроизводимость - взаимосвязанные универсальные и отличительные признаки фразеологизма”[Русский язык 1979: 381].

3. Разделение фразеологизмов на типы по степени семантической слитности их компонентов

Структурно-семантические свойства фразеологизмов, различающие их типы, формируются, как правило, в процессе переосмысления исходных сочетаний слов в целом или хотя бы одного из лексических компонентов сочетания. В первом случае образуются фразеологизмы, обладающие слитным значением ( или свойством идиоматичности ). Слитное значение может быть образным или безобразным и неразложимо назначения их лексических компонентов: смотреть сквозь пальцы, видал виды ,курам на смех, отлегло от сердца. Во втором - у переосмысляемого слова формируется фразеологически связанное значение, которое способно реализоваться только в сочетании с определенным словом или с рядом слов, что приводит к образованию устойчивых словесных комплексов, обладающих аналитическим (расчлененным) значением: белое мясо, золотая молодежь, раб страстей (привычек, моды), приходить к мысли (к выводу, к решению).

Среди фразеологизмов первого рода выделяют фразеологические сращения (их значения абсолютно немотивированны в современной лексике языка): лить пули, кривая вывезет, на все корки, и фразеологические единства, в значении которых можно выделить смысл, мотивированный значениями компонентов в их обычном употреблении: преградить путь, на всех парах, темный лес. Отличительная черта единств - образность.

Фразеологизмы, характеризующиеся аналитическим значением, представляют собой особый тип структурно-семантических единиц фразеологического состава - фразеологические сочетания. Это фразеологические обороты, в которых есть слова как со свободным значением, так и с фразеологически связанным. Специфическим признаком слов с фразеологически связанным значением является отсутствие у них самостоятельной знаковой функции: при семантической отдельности таких значений слов они способны обозначать вне языковые объекты только в сочетаемости с другими словами, которые выступают как номинативно опорные компоненты этих сочетаний слов (черный хлеб, черный рынок, черный костюм, черный день ). Это их свойство проявляется в зависимости выбора слов с фразеологически связанными значениями от семантически ключевых слов в процессе построения лексико-грамматического состава предложения. Ограничения в выборе фиксируются нормой, которая закрепляет сочетаемость слов в их фразеологически связанных значениях с определенными словами: одним словом, рядом слов или несколькими рядами, например: сорить деньгами, перст судьбы, сын степей (гор), глубокая старость или глубокая ночь (осень, зима), а сочетания в целом характеризуются ограничениями в преобразовании их лексико-грамматического строения. Слова с фразеологически связанными значениями выступают как константные элементы фразеологических сочетаний, они вступают в синонимические, антонимические и предметно-тематические связи только совместно с семантически ключевыми для них словами. Омонимичных же свободных сочетаний слов фразеологические сочетания почти не имеют.

Н.М. Шанский выделяет также четвертый тип фразеологизмов - фразеологические выражения. Это “устойчивые в своем составе и употреблении фразеологические обороты, которые не только являются семантически членимыми, но и состоят целиком из слов со свободным значением. От фразеологических сочетаний фразеологические выражения отличаются тем, что в них нет слов с фразеологически связанным значением: Любви все возрасты покорны; Волков бояться - в лес не ходить; оптом и в розницу; всерьез и на долго; процесс пошел; рыночная экономика. Образующие их слова не могут иметь синонимы”. Их отличительный признак - воспроизводимость. Фразеологические выражения делятся на номинативные и коммуникативные (соотносимые с частью предложения и с предложением соответственно).

4. Проблема разграничения вариантов и синонимов фразеологических оборотов

В качестве значимых единиц фразеологические обороты употребляются в языке по-разному. Одни выступают в постоянном лексико-грамматическом составе: плакучая ива; ирония судьбы; Мертвые сраму не имут; по образу и подобию; лечь в основу; другие функционируют в виде нескольких равноправных вариантов. И факт наличия в языке большого количества фразеологизмов, сходных по семантике, но различающихся лексико-грамматическим оформлением, вызывает острые дискуссии. Главный вопрос, стоящий перед практической фразеологией, - что считать вариантами, а что - синонимами того или иного оборота. Понятие варианта фразеологизма обычно дается на фоне тождества его целостного значения или образа. Большинство ученых признает, что “варианты фразеологического оборота - это его лексико-грамматические разновидности, тождественные ему по значению и степени семантической слитности” [Шанский 1996:55]. Однако несогласия возникают, когда начинается определение типов варьирования. Основными типами фразеологического варьирования являются формальные трансформации и лексические замены компонентов фразеологизма. Такую классификацию фразеологических вариантов признает большинство исследователей. Формальное варьирование компонентов фразеологизма определяется фактом генетической общности слова и фразеологического компонента, поэтому виды варьирования компонента аналогичны видам варьирования лексем.

В живой речи можно записать все виды таких вариантов - от акцентологических и фонетических (ср.: грибы распускать и грибы распускать - “ плакать, хныкать”; закономерно фонетического стать дубом, дубьем, дубью и др., или искажение оборота Варфоломеевская ночь в пск. хыламеевская ночь) до синтаксических (пск. на штата работать вместо в штате). Морфологические варианты фразеологических единиц обычно сводятся к двум типам - парадигматическим и словообразовательным. В первом случае изменения компонентов наблюдаются в пределах парадигмы исходных слов: бью (бил, била) баклуши, держать в уме (диал. в умах). Второй тип - варианты, обусловленные модификациями словообразовательных формантов: пальцы/пальчики оближешь, сходить/сойти с ума.

Лексическое же варьирование фразеологического оборота констатируется многими исследователями. Но и в новейших работах можно найти решительный отказ от трактовки лексических замен как вариантности и стремления рассматривать это явление как фразеологическую синонимию. Весьма определенно в этом плане мнение Бабкина, считающего понятие “фразеологический синоним” неоспоримым, а “фразеологический вариант” - спорным в применении к случаям лексической замены компонентов фразеологизма [Бабкин 1970:84-85]. Н.М. Шанский выделяет три типа фразеологических вариантов:

фразеологизмы, содержащие разное, но одинаково семантически пустые компоненты (в таком случае фразеологизм может функционировать и без этих членов): гроша ломаного (мерного) не стоит - гроша не стоит, что есть (было) силы - что сила;

фразеологизмы, содержащие слова, различающиеся грамматически;

фразеологизмы, отличающиеся один от другого как полное и сокращенное разновидности (в таком случае их отношения идентичны отношениям, существующим между полными и сокращенными словами): идти на попятный двор - идти на попятный; быть в интересном положении - быть в положении (ср.: заместитель - зам, радиостанция - рация) [Шанский 1996: 57].

Фразеологические обороты, имеющие в своем составе общие члены исходные по значению, он рекомендует считать “дублетными синонимами”[Шанский 1996:56]. Таким образом, обороты типа задать баню (перцу), от всего сердца - от всей души; бить баклуши (шабалу); молоть вздор (ерунду); сложить (сломить) голову; взять (заключить) под стражу; набитый (круглый) дурак и т. п. признаются синонимами-дублетами. Как пишет Шанский, “по своему лексико-семантическому характеру фразеологизмы такого рода аналогичны однокорневым лексическим синонимам типа топонимия - топонимика, синь - синева, трёшка - трёшница, лукавость - лукавство” [Шанский 1996:56].

Точку зрения, согласно которой лексические замены во фразеологических оборотах ведут к образованию синонимов, а не вариантов, пытается теоретически обосновать и А.И.Федоров[Фёдоров 1973:56]. Замена компонента фразеологизма, по его мнению, меняет характер образного представления последней, её оценочную и стилистическую окраску.

В.М. Мокиенко, напротив, полагает, что “ такая трактовка < …> значительно обедняет понятие фразеологического варианта и чрезмерно расширяет понятия фразеологического синонима. Основная посылка, приводящая исследователей к отрицанию лексической вариантности фразеологизма, не может быть признана объективной. Лексическая замена компонентов далеко не всегда меняет образ, характер фразеологизма. Не редко могут заменяться слова - синонимы, обеспечивающие стабильность образного представления, причем круг этих слов, особенно в живой речи весьма широк <…> Довольно часто замена компонентов проходит в тематическом круге лексики, обеспечивающем относительную тождественность образного представления: намылить шею (голову); рехнуться (спятить, сбиться) с ума. Трудно не признать структурно-семантическую близость, почти тождественность оборотов подобного типа. Отказ от определения их как лексических вариантов фразеологизма приведет их к смешению с фразеологическими синонимами различной структуры и стилистической оценки типа откинуть лапти - сыграть в ящик - дать дуба или пересчитать ребра - задать трепку - показать кузькину мать [Мокиенко 1989:31-32]. Он также отмечает, что “лексическое варьирование - это собственно фразеологическое варьирование, трансформация раздельнооформленной, но семантически цельной единицы” [Мокиенко 1989:32]. Основными признаками варианта фразеологизма Мокиенко считает единство внутренней мотивировки, образа фразеологического оборота и относительную тождественность синтаксической конструкции, в рамках которой проходят лексические замены. Благодаря этим условиям “лексические замены в вариантах фразеологических единиц носят строго закономерный, системный характер” [Мокиенко 1989: 33].

В Энциклопедии “Русский язык” вопрос о вариантах освещён кратко, но вполне определённо: “В структуре большинства фразеологизмов-идиом выделяют константные (постоянные) и переменные элементы. Константные элементы образуют основу тождества единицы, переменные элементы создают возможность варьирования. Вариантность фразеологизмов-идиом выражается в видоизменении элементов, соотносимых с единицами разных уровней: лексико-семантического (упасть / свалиться с луны / с неба, висеть / держаться на волоске / на ниточке, сравним также стилистические варианты: лезть / переть на рожон, свернуть голову / башку), синтаксического <…>, морфологического <…>, словообразовательного <…> и фонетического <…>, а также в изменении количества лексических компонентов, не нарушающих тождества единицы <…>” [Русский язык 1979:382]. Иными словами, авторы “Энциклопедии” придерживаются приблизительно той же точки зрения, что и В.М. Мокиенко. Нам также подобный взгляд кажется наиболее обоснованным. Раздельнооформленность и целостность образа фразеологизма обеспечивают взаимозаменяемость его компонентов и в то же время семантическую стабильность фразеологической единицы при её варьируемости. Именно благодаря этим свойствам становится возможным создание новых оборотов, или “квазифразеологизмов” Кривенко Б.В. Фразеология и газетная речь// Русская речь. - 1993. - №3. - с.45 , на базе уже имеющихся в языке путем авторского варьирования компонентов. См. об этом в главе IV настоящей работы. Вопрос о вариантах фразеологических оборотов особенно важен, так как непосредственно связан с лексикографической практикой. В каждой словарной статье того или иного словаря рассматривается по одной фразеологической единице. Если предположить, что фразеологизм может иметь лексические и стилистические варианты, то все эти варианты должны быть учтены в пределах одной статьи. Если считать лексические модификации дублетными синонимами, то каждый синоним должен быть рассмотрен в отдельной статье словаря. При этом задача лексикографа отчасти упрощается, потому что в словаре могут быть упомянуты не все синонимические обороты, а, например, самые употребительные, самые частотные.

5. Вопрос об исходной форме фразеологических единиц

Проблема вариантов и синонимов фразеологических оборотов также тесно связано с вопросом об исходной форме фразеологизма. Как писал А.М. Бабкин, если обороты “, бросаться в глаза, кидаться в глаза, метаться в глаза, бить в глаза и лезть в глаза - это варианты одной фразеологической единицы”, то “вопрос о том, какой же именно? Конечно, при чисто внешнем лексико-грамматическом подходе можно вообразить модель: варьируемый глагол + в глаза” [Бабкин 1970:84]. Естественно, что у лексикографов возникают затруднения, связанные с тем, в каком виде фразеологический оборот ставить в заглавие словарной статьи. Наиболее логичным на наш взгляд является подход, применяемый многими лексикографами и рассмотренный В.П. Жуковым в его работе “Фразеологическая вариантность и синонимия в связи с проблемой фразеографии (на материале Словаря фразеологических синонимов русского языка).” Автор отмечает, что фразеологизмы могут иметь варианты одного компонента и могут совмещать в себе одновременно несколько вариантных форм (особенно характерно это для глагольных фразеологизмов разной степени сложности ). Самые трудные случаи встречаются тогда, когда имеют место одновременно несколько типов варьирования (см. выше). При этом отдельные варианты фразеологизма в их конкретном словоупотреблении могут внешне заметно отличаться друг от друга. В.П. Жуков дает следующий путь выхода из затруднения. Относительно вариантов давать ходу и задать тягу (“поспешно убегать“)он пишет:“вариантность здесь не переходит в синонимию, так как исходная формула анализируемого оборота выглядит так: давать ( задавать) ходу (тягу, дёру, чёсу “, где варьируемые существительные являются синонимами” [Жуков 1990:86]. Но даже при условии, что лексическая модификация воспринимается авторами словаря как синоним, а не вариант оборота, то проблемы все равно остаются. Они связаны с нахождением исходной формы фразеологизмов, имеющих грамматические варианты. Трудности такого рода подметил и охарактеризовал Б.Т. Хайитов в статье “Фразеологизмы в словаре.” Русская речь. - 1987. - №1. - стр.86-89 Автор обращает внимание на морфологические особенности глагольных фразеологизмов русского языка и отражение этих особенностей во “ Фразеологическом словаре русского языка” под редакцией А.И. Молоткова (изд. І - 1967,изд. V - 1994). Во вводной статье “Как пользоваться словарем” относительно глагольных фразеологизмов, ограниченных в своем словоупотреблении, даны следующие указания : “Если же глагольный компонент дается не в инфинитиве, а в какой-либо из личных форм, то это означает, что фразеологизм употребляется только или преимущественно в этой форме. “Тем не менее, реальное воплощение этого положения в некоторых словарных статьях “Фразеологического словаря “ обнаруживает непоследовательность. Именно эту непоследовательность и отмечает Б.Т. Хайитов. Глагольные фразеологизмы, которые употребляются только или преимущественно в какой-либо из грамматических форм, в некоторых словарных статьях помещены в инфинитиве (зарубить себе на носу, не нюхать пороху, клин клином вышибать, дать дуба, приказать долго жить, сыграть в ящик, высмотреть все глаза). Интересно, что иллюстративные примеры нередко противоречат соответствующим заголовочным формам по понятной причине: из-за ограниченного употребления оборота в речи. Наблюдается и обратная картина:”многие фразеологизмы, имеющие несколько грамматических форм, заголовки словарной статьи помещены в какой-либо одной. Тем не менее в цитатах показаны несколько возможных для данного фразеологизма форм, причем не всегда легко четко установить, какая из них более употребительна. Например, фразеологизм сидит в печенках, зафиксированный 3-м лице ед. числа, в иллюстративных примерах приводится в следующих формах: “ сидим в печенках, сидела в печенках;глазом не моргнул - глазом не моргнут, глазом не моргну, глазом не моргнем, глазом не моргнув.” [Хайитов 1987: 1: 87].

Фиксация глагольных фразеологизмов в словаре в той или иной грамматической форме важна для решения еще одной проблемы: разграничения фразеологических паронимов. Например:

Нога не ступала чья (несов. вид, прош. вр.) - где никто никогда не бывал, не жил. О глухих, диких, необжитых местах.

Нога не ступит чья (прош.вр., неопред.-личное) - кто-либо не появится где-либо. Фразеологические паронимы могут принадлежать как одному, так и к разным лексико-грамматическим разрядам, в чем также немаловажно роль морфологических свойств главного слова фразеологизма: язык проглотить - замолчать, перестать говорить, не болтать и т.п. (глагольный фразеологизм); язык проглотишь - очень вкусно (наречный фразеологизм) - употребляется только в форме 2-го лица.

Общие рекомендации по фиксации глагольных фразеологизмов в словаре могут быть обозначены по трем пунктам, что и было сделано Б.Т. Хайитовым :

“1) фразеологизмы, имеющие все или большинство грамматических форм, в заголовке словарной статьи следует дать в инфинитиве, и при помощи иллюстративных примеров показать другие формы;

2) при фразеологизмах, ограниченных в грамматических формах, желательно поместить все употребляющиеся формы, например: чем Бог послал - чем Бог пошлет;

3) для фразеологизмов, имеющих только одну грамматическую форму, более целесообразной представляется её фиксация с указанием ограничительной пометы, например: “только в прош. вр.”, “только в 3 лице” и т.п. [Хайитов 1987:1: 89].

Но главные фразеологизмы составляют, конечно, только часть всей фразеологической системы русского языка. А другие виды фразеологических оборотов тоже имеют свои особенности, и их описание в словарях также не идеально. Это ещё раз подтверждает мысль о том, что в области фразеологии и фразеографии русским ученым открывается широкое поле для исследований. В нашу задачу не входят подробные рассмотрения этого вопроса, поэтому в завершение данной главы мы перейдем сразу к обозначению последней важной теоретической проблемы. Эта проблема непосредственно связана с темой нашей работы. Это вопрос о так называемых “крылатых словах”.

6. Проблема дифференциации крылатых слов и текстовых реминисценций

В Энциклопедии “Русский язык” дается следующее определение: “Крылатые слова - устойчивые изречения, появившиеся в языке из определенного литературного, публицистического и научного источника или на их основе, а также высказывания исторических деятелей, получившие широкое распространение в речи. Некоторые ученые в разряд крылатых слов включают также названия исторических и мифологических событий и реалий, получившие переносное значение, личные имена исторических, мифологических и литературных персонажей, образные выражения различных авторов и т.п. Выражение “Крылатые слова” восходят к Гомеру, а в качестве термина для обозначения определенных языковых определений впервые было использовано в книге “ Крылатые слова” (1864) немецким ученым П. Бюхманом, который подразумевал под ними все виды слов, словосочетаний и выражений, имеющие определенный источник и распространенные в речи. Большинство исследователей основными свойствами крылатых слов считают их связь с источником (важнейшее свойство), устойчивость и распространенность”.

Ученые, придерживающиеся “широкого” взгляда на фразеологию, включают крылатые слова в разряд фразеологизмов. Мы уже упоминали выше, что данная точка зрения и нам кажется наиболее логичной. Тем более, что фразеологизмы, исследуемые в нашей работе, по сути своей нечто иное как крылатые слова с большей или меньшей степенью употребительности в современной речи. Однако необходимо заметить следующее. Названия исторических и мифологических событий и реалий, личные имена исторических, мифологических и литературных персонажей, на наш взгляд, нельзя считать крылатыми словами (то есть одним из видов фразеологизмов), потому что всякий фразеологический оборот представляет собой генетически словосочетание, то есть совокупность не менее, чем двух компонентов словного характера. Для выше обозначенных явлений языка больше подходит более широкий термин “ текстовая реминисценция “.

Вообще говоря, вопрос о текстовых реминисценциях является одним из белых пятен русского языкознания. Здесь много не изученного и спорного. Понятие реминисценции было косвенно затронуто ещё А.М. Бабкиным в связи с рассмотрением вопроса о крылатых словах [Бабкин 1970: 108]. Конкретная работа, посвященная данной проблеме - статья А.Е. Супруна “Текстовые реминисценции как языковое явление.” “Вопросы языкознания.” - 1995. - №6. - стр.17-29 Мы не будем подробно останавливаться на ней. Здесь имеет смысл упомянуть лишь следующие замечания автора статьи. Во-первых, определение явления:

“Текстовые реминисценции (ТР) - это осознанные VS. неосознанные, точные VS. преобразованные цитаты или иного рода отсылки к более или менее известным ранее произведенным текстам в составе более позднего текста. ТР могут представлять собой цитаты (от целых фрагментов до отдельных словосочетаний), “крылатые слова”, отдельные определенным образом окрашенные слова, включая индивидуальные неологизмы, имена персонажей, названия произведений, имена их авторов, особые коннотации слов и выражений, прямые или косвенные напоминания о ситуациях. При ТР может иметься или отсутствовать разной степени точности отсылка к источнику [Супрун 1995:17].

И во-вторых, замечания, непосредственно относящиеся к нашей теме. “Можно говорить о близости или переплетении в нашей памяти хранилищ фразеологизмов, паремий и ТР. Вообще соотношение ТР и фразеологизмов чрезвычайно сложно. Есть достаточно оснований думать, что некоторые пословицы и фразеологические выражения возникли тоже из ТР, но затем соответствующие тексты были забыты, остались одни реминисценции (не редко - в усеченном виде), которые и входят в фразеологический состав языка (об этом писал В.В. Виноградов ещё в самом начале разработки у нас теории фразеологии [Виноградов 1947:357]). Быть может, главное отличие ТР от фразеологизмов - в том, что если фразеологизмы - в общем и целом - стремятся к потенциальному замещению слов, то ТР такой тенденции не имеют. В определённой мере эта особенность ТР сближает их с пословицами, но и здесь нет полного сходства, так как ТР нередко - не просто словесное выражение, но напоминание образа и ситуации. Конечно, ТР может быть сведена к упоминанию персонажа или автора, то есть к тому же одному слову, но это совсем не тоже, что замещение фразеологизмом слова в некотором контексте. Курсив наш - Ч.А. Здесь, напротив, - замещение словом (именем) некоторой ТР, а собственно ТР несводима к такому намёку, только к имени. Имя в данном случае лишь знак более широкого контекста, знак ТР “ [Супрун 1995:26]. “Рассматривая различного типа примеры ТР и их использование, приходится прийти к заключению, что специальной формой в языке ТР не рассматривают. Впрочем, наличие и единство специальной формы у фразеологизмов также сомнительно”[Супрун 1995 :25].

Таким образом, можно сделать вывод, что интересующие нас устойчивые выражения являются исходно текстовыми реминисценциями из Нового Завета, как и однословные ТР. Но свойства фразеологизмов проявляют лишь устойчивые сочетания нескольких слов. Именно их мы и рассмотрим в следующей главе.

Глава II. Новозаветные по происхождению фразеологизмы как элемент фразеологической системы русского языка

Как уже было отмечено, в современном русском языке известно более двухсот устойчивых выражений, так или иначе связанных с текстом Библии. Особенно много фразеологизмов из Нового Завета, прежде всего из Евангелия. “Благовещение и Рождество Христово”, поклонение волхвов, усекновение главы Иоанна Крестителя, притчи о блудном сыне, об умных и глупых девах, об исцелении Лазаря и об изгнании бесов, рассказ о насыщении тысяч немногими хлебами, Тайная Вечеря, Иудин поцелуй, 30 серебряников, отречение Петра, крестный путь и распятие, воскресение и вознесение Христово - это далеко не полный перечень тех фрагментов из Священного писания, которые бытуют в повседневном нашем словоупотреблении как текстовые реминисценции. Быть может, стоит отметить что определенную роль в этом плане сыграли названия произведений изобразительного искусства, которые все же оставались под своими именами не только на стенах музеев, но подчас и на страницах альбомов и на открытках “ [Супрун 1995: 23]. Понятно, что такой объем фразеологических единиц составляет целый пласт, весьма мощный, во всей фразеологической системе русского языка. С первого же взгляда можно заметить, что состав его очень неоднороден. Попытаемся упорядочить сведения об этих фразеологических оборотах, привести их в систему.

1. Пути проникновения новозаветной фразеологии в русский литературный язык

Очень часто данный слой фразеологии рассматривается в литературе под заголовком “Заимствованные фразеологические обороты”. Это правомерно лишь от части. На самом деле более целесообразно указывать, что интересующий нас объем фразеологизмов имеет три источника, согласно которым их можно разделить на три группы:

Новозаветизмы Предлагаемый нами термин обозначает фразеологизм - реминисценцию из Нового Завета., заимствованные из старославянского языка, точнее, из старославянского (церковнославянского) варианта Нового Завета, имеющего хождение с момента введения христианства на Руси по сей день. Эти фразеологические обороты представляют собой цитаты из Евангелий, Деяний Святых Апостолов и других книг Нового Завета, написанных на старославянском языке. Это довольно многочисленная группа фразеологизмов, таких, как, например, алчущие и жаждущие (правды); благую часть избрать; в плоть и кровь; вера без дел мёртва есть; взыскующие града; власть и предержащие, во главу угла, во много глаголании несть спасения, врачу! исцелился сам, всякое деяние благо, глас вопиющего в пустыне, гробы повапленные, да минует меня чаша сия, довлеет дневи злоба его; еже писах, писах; знамение времени; имя им (нам) лешон; камень преткновения; камни возопиют; кимвал бряцающий; краеугольный камень; медь звенящая; мерзость запустения; не мечите бисера перед свиньями; не от мира сего; не о хлебе едином жив будет человек; ничтоже сумняшеся (сумняся); ныне отпущаеши; оцеживать комара; питаться акридами и диким мёдом; своя своих не познаша; страха ради иудейска; тайна сия велика есть; толцыте и отверзется; хлеб насущный; чающие движения воды; яко тать в нощи и др.

Новозаветизмы собственнорусские, восходящие к синодальному переводу Библии, увидевшему свет впервые в 1876 году и с того момента получившему распространение не столько в церковной практике, сколько среди обычных людей, представителей всех сословий общества. На сегодня именно этот вариант, то есть “русская Библия”, а не церковнославянский текст доступен рядовому русскому человеку.

Фразеологические обороты из Нового Завета, относящиеся к данной группе, представляют собой цитаты из русского текста Библии. Некоторые из них вытеснили известные ранее старославянские обороты ввиду устарелости последних. Разграничить два процесса: новейшую фразеологизацию оборотов из русского Синодального перевода и замещение старославянских архаичных оборотов русскими эквивалентами - довольно трудно. Для простаты скажем, что во 2-ю группу объединяются собственно русские новозаветизмы, являющиеся цитатами из Библейских текстов. Это такие фразеологизмы, как : бросить камень (в кого - либо); взявший меч мечом погибнет; гробы окрашенные; жнет где не сеял; из Назарета может ли быть что доброе?; кесарево кесарю, (а Божие Богу); какою мерою мерите, такою же обмерится и вам; кому мало прощается, тот мало любит; отойди от меня, сатана; кому много дано, с того много и взыщется (спросится); кто не со Мною, тот против Меня ; левая рука не знает, что делает правая; легче (удобнее) верблюду пройти сквозь игольные уши (игольное ушко), нежели (чем) богатому войти в Царство Небесное; будьте мудры, как змии, и просты, как голуби; не ведают (знают), что творят (делают); неведомому Богу; не иметь де (куда) приклонить голову; вы говорите (ты говоришь); не сеют, не жнут; не судите, (да не судимы будете); предоставь мертвым погребать своих мертвецов; служить Богу и маммоне; служить маммоне; соль земли; суббота для человека, а не человек для субботы; что делаешь, делай скорее; что есть истина? и др.

В эту группу входят многочисленные фразеологические обороты, возникшие в русском языке на базе новозаветных образов и ситуаций путем их переосмысления. Такими, например, являются обороты бесплодная смоковница; вавилонская блудница; блудный сын; бревно в глазу; вера горами двигает (движет); кто с мечом к нам придет, от меча погибнет; внести (свою) лепту; лепта вдовицы; волк в овечьей шкуре; по букве и духу; заблудшая овца; зарыть (свой) талант (в землю); книга за семью печатями; идти но Голгофу (на крест); избиение младенцев; изгнать из храма; конец света; мертвая буква; нести (свой) крест; нет пророка в своём отечестве; ни на йоту; отделить плевелы от пшеницы; петь Лазаря; беден, как Лазарь; строить на песке; дои, построенный на песке; иудин поцелуй; посылать от Понтия к Пилату; превращение из Савла в Павла; просить Христа ради; слуга двух господ; смертный грех; тайное становится явным; терновый венец; тьма кромешная; тяжелый крест; Христа ради; кающаяся Магдалина и др.

При этом можно отметить, что некоторые ситуации, описанные в Новом Завете, стали благодатной почвой для возникновения не одного, а нескольких фразеологизмов. Так, например, притча о бедном Лазаре (Лк. 16. 20-21) “дала “ такие выражения, как петь Лазаря и беден, как Лазарь. Слова Христа: ”А всяких, кто слушает сии слова Мои и не исполняет их, уподобится человеку безрассудному, который построил дом свой на песке” (Мф. 7. 26) - стали исходной точкой для выражений строить /построить (что-либо) на песке (песце) и дом, построенный на песке. В Евангелии от Матфея (6.34) есть такие слова: “… не заботьтесь о завтрашнем дне, ибо завтрашний сам будет заботиться о своем : довольно для каждого дня своей работы.” Последняя фраза по-церковнославянски звучит как довлеет дневи злоба его, сама ставшая крылатой. Кроме того, отсюда берет начало и оборот злоба дня (“интерес данного дня и вообще данного времени, волнующий общество” [ Ашукины 1966: 255 ]).

Обороты лепта вдовици и внести (свою) лепту восходят к рассказу о бедной вдове, положившей все свое пропитание - две лепты - на жертву для храма (Лк. 21. 1-4). Н.П. Матвеева упоминает также и оборот последний лепт [Матвеева1995: 4: 88]. Притча о блудном сыне (Лк.15.11-32) дала русскому языку выражение блудный сын и возвращение блудного сына (этот фразеологизм связан с названием одноименной картины Рембрандта, написанной на евангельский сюжет).

Слова Христа в Евангелии от Матфея (6.24) о том, что никто не может служить двум господам: Богу и маммоне, - бытуют в современном языке в виде четырех фразеологизмов: служить двум господам, служить Богу и маммоне, служить маммоне, слуга двух господ. И т.п.

Нами отмечены также случаи спорной этимологии некоторых выражений, но о них пойдет речь далее, при характеристике фразеологических сборников.

2. Семантическая тождественность новозаветных фразеологизмов оригинальным текстам

Среди фразеологических оборотов, прямо или косвенно восходящих к новозаветным текстам, есть такие, которые употребляются в современном русском языке в ином значении, нежели то, которое было в оригинале. При этом можно выделить два вида таких фразеологических единиц.

Фразеологизмы, употребленные в Новом Завете в прямом значении и переосмысленные уже позднее читателями Библии. Ток, например, старославянизм кромешная тьма означал `внешняя тьма' (синоним ада). Теперь же это выражение обозначает `беспросветную тьму'. Фразеологизм скрежет зубовный (`яростная злоба') в евангельском тексте имел значение `зубовный скрежет от адских мук'. Оба эти выражения восходят к Евангелию от Матфея (8.12), где мы читаем: “сынове же царьствия изгнани будуть въ тьму кромешнюю, ту будеть плачь и скрежеть зубомь.”

Другое интересное выражение чающие движения воды берет свое начало из Евангелия от Иоанна (5.2-4). Там рассказывается о купальне Вифезда в Иерусалиме, где излечивали больных: “Есть же в Иерусалиме у Овечьих ворот купальня, называемая по-еврейски Вифезда [т.е. дом милосердия], при которой было пять крытых ходов; В них лежало великое множество больных, слепых, хромых, иссохших, ожидающих [чающих] движения воды; Ибо Ангел Господень по временам сходил в купальню и возмущал воду, и кто первый входил в нее по возмущению воды, тот выздоравливал, какою бы ни был одержим болезнью.” В состав русской фразеологии это выражение вошло со значением `ожидать улучшения здоровья', а позднее стало означать еще `ожидание действия вообще'.

Известный фразеологизм от лукавого происходит из Евангелия от Матфея (5.37), где приведены слова Христа ученикам: “Но да будет слово ваше: да, да; нет, нет; а что сверх этого, то от лукавого”(т.е. `от дьявола'). В современном же русском языке это выражение обозначает 'лишнее, ненужное, то, что может принести вред'.

Фразеологический оборот нищие духом - яркий пример энантиосемии в современной фразеологии. В Нагорной проповеди Христос учил: “Блаженны нищие духом, ибо их есть Царство Небесное” (Мф. 5.3). Эта фраза означала, что нищий духом - “это человек, готовый мужественно перетерпеть искушения и испытания, гонения и насмешки ради того, что он любит более всего на свете. Это человек, готовый всей своей жизнью - и радостью, и болью, и дерзновением, и послушанием, и сердцем, и разумом - служить Свету” (Диакон Андрей Кураев. Кто нищ духом // Труд 1997.-10 апреля). В современном русском языке этот оборот часто означает `люди, нищие умом, лишенные духовных интересов' [Ашукины 1966:458].