Категория интенсивности

47

Оглавление

Введение..................................................................................................................3

Глава 1. Категория интенсивности как языковая семантическая категория.................................................................................................................6

1.1. Семантические и понятийные категории как основа для сопоставления различных языков...................................................................................................6

1.2. Зарождение и развитие категории интенсивности.....................................14

1.3. Типологические признаки категории интенсивности................................21

Глава 2. Применение категории интенсивности на материале русскоязычных и англоязычных текстов.......................................................................................25

2.1. Аффиксация и словосложение в системе средств интенсификации высказывания........................................................................................................25

2.2. Прилагательные интенсифицирующего содержания................................26

2.3. Синонимические ряды глаголов..................................................................28

2.4. Усилительные наречия и их синонимы.......................................................30

2.5. Кванторные слова..........................................................................................32

2.6. Расстояние, пространство, объем, количество, мера, вес..........................37

2.7. Кванторные слова, используемые при описании эмоционального состояния................................................................................................................41

2.4. Компаративные фразеологические единицы...............................................42

Заключение.............................................................................................................45

Список литературы................................................................................................47

Введение

Категория интенсивности антропоцентрична по своей природе. Человек

как познающий субъект выражает свои познания о мире при помощи языковых средств. Языковые средства, таким образом, являются орудием, при помощи которого субъект осуществляет категоризацию мира. В связи с этим представляется очень важным выявление общеязыковых и индивидуальных механизмов категоризации. Выявление индивидуальных особенностей может осуществляться посредством анализа языковых средств в аспекте их идиостилевой реализации в рамках художественного текста.

Изучение интенсивности в указанном аспекте представляется весьма актуальным и перспективным. Категория интенсивности в силу особенностей ее смыслового содержания является сквозной категорией: «берет свое начало в области восприятия мира ..., проходит через сферу общения, отлагается в лексической, словообразовательной и синтаксической семантике и завершается в словесном творчестве» [Арутюнова, 1988: 304].

Понятие «интенсивность» является далеко не новым термином в современных лингвистических исследованиях. Этот и ряд других терминов часто встречаются в исследованиях, посвященных вопросам экспрессивной стилистики, эмоциональности текста, категории оценочности и оценочным характеристикам предмета речи.

К понятию «категория интенсивности» обращается меньшее количество исследователей, предпочитая ему такие понятия, как «интенсивность как компонент семантики слова», «системные и речевые интенсификаторы», «градуальные слова» и «градуальные характеристики». Часто термин «интенсивность» заменяется на более узкое понятие «интенсивность речи», либо ограничивается областью фонетики -«степень усиления или ослабления выдыхания».

Проблема экспрессивности и, следовательно, «категория интенсивности» имеют отношение к любому языковому уровню и аспекту. Как известно, категория интенсивности (экспрессивность) свойственна произносительной стороне речи, она касается области морфемики, функционирования различных частей речи (прилагательных, глаголов, наречий, частиц, существительных) в роли интенсификаторов, особенностей употребления экспрессивных синтаксических конструкций, лексического созначения слова, наслаивающегося на основное значение.

Новизна исследования определяется подходом к анализу категории интенсивности. Данная категория подвергается комплексному рассмотрению: как языковая категория (выявляются типологические признаки категории интенсивности, определяется ее место в системе категорий языка), как категория идиолекта (определяется место категории интенсивности в писательском дискурсе), как текстовая категория (в работе впервые описана миромоделирующая функция интенсивов в художественном тексте, определен их изобразительно-выразительный потенциал). Такой подход позволяет рассмотреть категорию интенсивности как ^ проявление языковых возможностей и как реализацию этих потенций в художественном тексте.

Объектом исследования является категория интенсивности как общеязыковая и текстовая категория.

Предметом исследования являются языковые средства выражения интенсивности и их функционирование в идиостиле.

В работе использованы общие лингвистические методы: описательный

метод с его приемами (сравнения, сопоставления, статистической обработки данных, функционально-семантического описания), метод компонентного анализа. Фактическая база исследования была сформирована с использованием метода сплошной выборки.

Цель исследования заключается в комплексном описании интенсивности как языковой категории и категории идиолекта. Достижение поставленной цели требует решения следующих задач:

1) на основе анализа различных теоретических концепций определить типологические признаки категории интенсивности;

2) описать общеязыковые средства выражения категории интенсивности;

3) выявить идиостилевые особенности в использовании средств и.

~ интенсификации;

4) рассмотреть категорию интенсивности в составе изобразительно-выразительных средств;

5) определить условия актуализации интерпретационной функции категории.

Теоретическая значимость. В теоретическом плане нами разработана концепция категории интенсивности как семантической языковой категории. С учетом выявленных типологических признаков описана система общеязыковых средств представления категории, определяющих развертывание речевых форм реализации значения интенсивности/экстенсивности. Выявлена взаимосвязь интенсивности/экстенсивности с видовой семантикой. Проанализировано соотношение общеязыковых средств и средств индивидуального дискурса.

Практическая значимость работы заключается в систематизации значительного количества средств выражения категории интенсивности. Материалы исследования также могут быть использованы как основа для разработки спецкурсов по проблемам общего языкознания, стилистики, культуры речи, лингвистики текста.

Глава 1. Категория интенсивности как языковая семантическая категория

1.1. Семантические и понятийные категории как основа для сопоставления различных языков

Сопоставительная, или сравнительная типология, как видно из самого названия, занимается одновременно сопоставительным и типологическим изучением языков. При этом языки сравниваются независимо от их родства для установления в них сходных и непохожих явлений. Типологическое же языкознание выявляет грамматические и лексические особенности языков на фоне общих черт, свойственных человеческому языку вообще [1, с. 32]. Как указывает В.Г. Гак, принято различать семасиологическую и ономасиологическую типологии. Семасиологическая типология "рассматривает сопоставляемые факты в направлении от языковых форм к их значениям и функциям", в то время как ономасиологическая типология "ведет сопоставление в направлении от значений и функций к выражающим их языковым формам" [2, с. 11]. При сопоставительно-типологическом изучении языков в ономасиологическом аспекте категория сопоставления носит семантический характер, это - понятийная категория.

Понятие "категория" было введено еще Аристотелем, который выделил десять категорий, таких как сущность, качество, количество, отношение, место, время и т.д. Под понятийной категорией "обычно понимается замкнутая система значений некоторого универсального семантического признака или же отдельное значение этого признака безотносительно к степени их грамматикализации и способу выражения в конкретном языке" [3, с. 216]. Вопрос об отношении понятийных категорий к языковым далеко не простой, в силу того что под понятийной категорией могут подразумеваться, с одной стороны, логические категории, как это принято в работах О.Есперсена и Л.Ельмслева, с другой, - семантические категории, как это принято в работах И.И.Мещанинова, внесшего наибольший вклад в изучение понятийных категорий в языке. В связи с этим, говоря об использовании термина "понятийная категория" в трудах О.Есперсена и Л.Ельмслева, М.М.Гухман пишет: "Данный термин практически отождествлялся с логическими категориями, в свою очередь понимаемыми отнюдь не однозначно"[4, с. 66].

Для И.И.Мещанинова же, как указывалось выше, понятийные категории - это семантические категории в современном их понимании: "Понятийные категории выступают непосредственными выразителями норм сознания в самом языковом строе. Они служат тем соединяющим элементом, который связывает, в конечном итоге, языковой материал с общим строем человеческого мышления, следовательно, и с категориями логики и психологии" [5, с. 15].

Многие исследователи указывают на тождественность понятийных и семантических категорий, поскольку "если вообще имеет смысл противопоставление семантических категорий понятийным за пределами терминологической вариантности в плане называния разных аспектов одного явления, то это противопоставление категорий лингвистических, т.е. имеющих дело с единицами языка, категориям логическим, которые не ориентированы на языковые единицы (на содержание языковых единиц или на способ представления категоризации действительности средствами языка), а отражают общие закономерности познания мира безотносительно к возможности их выражения (см. понятие и значение)" [6, с. 47]. А.В.Бондарко, например, не противопоставляет понятийные и семантические категории друг другу, полагая, что они являются разными аспектами одного и того же изучаемого явления. Он отмечает, что можно выделить два уровня понятийных категорий и их систем: уровень универсальных фундаментальных понятийных категорий и уровень понятийных категорий, реализующихся в семантических функциях данного языка и включающих наряду с реализациями универсальных инвариантов также и неуниверсальные понятийные варианты - как систему "многоступенчатого семантического варьирования, в которой выявляются и неуниверсальные элементы, связанные с системой средств именно данного языка". Эта система понятийных категорий, заключенных в семантических функциях языковых единиц, а также разнообразных сочетаний средств данного языка - реальная "онтологическая система". Иначе говоря, семантические категории представляют такой комплекс понятийных категорий, которые "находятся в отношении регулярного соответствия с теми языковыми семантическими функциями, в которых эти категории находят свое воплощение и свою конкретно-языковую и конкретно-речевую реализацию". Таким образом, стратификация категорий мыслительного содержания, по А.В.Бондарко, приводит к выделению промежуточных семантических категорий как понятийных категорий, которые заключены в грамматических, лексических, словообразовательных значениях данного языка и их речевых реализациях. Выступая в преобразованном виде в речи (и представляя "базис" конкретно-смыслового аспекта мыслительного содержания), они становятся элементами конкретных смыслов, передаваемых и воспринимаемых в отдельных актах речи [7, с. 63-65].

Л.М.Васильев видит различие понятийных и семантических категорий в том, что "семантические категории, в отличие от понятийных, имеют языковую реализацию, они воплощены в конкретных языковых средствах (лексических, грамматических и т.д.), специфических для каждого языка, и тем, что они тесно связаны со сферой коннотаций, т.е. дополнительным смысловым содержанием, соотнесенным с образным мышлением, и со сферой структурных значимостей и функций, т.е. с различными типами сугубо языкового знания" [8, с. 19]. По его мнению, это весьма существенные различия, которые вполне достаточны для того, чтобы признать целесообразность разграничения понятийных и семантических категорий в лингвистических исследованиях. При этом он указывает, что семантические категории - "это абстрактные содержательные (в основе своей - понятийные) категории языка, выражающиеся средствами явной и скрытой грамматики" [8, с. 24].

Семантические категории могут быть простыми и сложными, различаться по степени абстрактности и самостоятельности, по объему содержания и его внутренней расчлененности, по характеру связей с другими семантическими категориями. Наиболее самостоятельными и абстрактными считаются семантические категории предмета, признака, бытия и т.д. Сюда же принято относить категории действия, количества, состояния, пространства, поскольку они соотносимы с самыми общими понятиями.

Семантические категории имеют универсальный характер, поэтому они могут выступать в качестве основы для сопоставления различных языков. Средствами выражения семантических категорий выступают граммемы грамматических категорий, словообразовательные и лексические подклассы знаменательных слов, служебные слова, синтаксические конструкции и сверхсегментные средства [8, с. 35].

В различных языках при сопоставительном изучении исследуются способы языкового выражения данной семантической категории - то, каким образом она означивается в том или ином конкретном языке. Для сравнительно-типологического исследования категорий в ономасиологическом плане наиболее приемлемым методом анализа является полевой метод. В рамках поля и понятийная, и семантическая категории обычно рассматриваются в отношении ко всему спектру средств, предназначенных в языке для означивания данной семантики - как функции к средствам в контексте. По словам А.В.Бондарко, "система разноуровневых средств данного языка (морфологических, синтаксических, словообразовательных, лексических, а также комбинированных - лексико-синтаксических и т.п.)" образует в языке двустороннюю структуру, именуемую функционально-семантическим полем (ФСП) [9, с. 21, 22]. Понятийное поле (ПП) рассматривается в отвлечении от плана выражения (элементы структуры понятийного поля - это семантические признаки). Понятия ФСП и ПП отличаются друг от друга по своему уровню существования, по их представленности. Функционально-семантическое поле - это непосредственная языковая данность, лежащая на поверхности, на уровне непосредственного наблюдения. На основе сопоставления ФСП разных языков, а именно, в результате обобщения инвариантных базисных признаков, лежащих в плане содержания ФСП, мы получаем представление о понятийных полях (т.е. об универсальных понятийных зонах).

Исследования функционально-семантического поля включает анализ, "который можно назвать моделированием структуры поля", или ·"полевым структурированием". Полевое структурирование означает следующие шаги анализа:

а) определение состава компонентов ФСП в данном языке на основе общего для них инвариантного семантического признака;

б) определение состава центральных и периферийных компонентов поля;

в) определение связей между компонентами ФСП;

г) определение структурного типа данного поля;

д) определение связей между данным полем и другими ФСП [9, с. 21, 22].

Изучение функционально-семантического поля включает в себя, как говорилось выше, анализ семантики поля. Такое исследование предусматривает определение, с одной стороны, семантической категории, которая лежит в основе данного поля, с другой, - выявление состава и соотношения семантических признаков (в которых реализуется эта категория), а также - семантической доминанты функционально-семантического поля как основного, наиболее важного признака, характеризующего содержательную специфику данного поля и оказывающего воздействие на другие семантические признаки, выделяемые в его составе. При этом обязательным является анализ средств выражения семантических признаков.

Семантические признаки как единицы языкового содержания относятся к содержательной стороне ФСП, образуя его семантическую зону, наряду с другими единицами языкового содержания, такими как категориальные грамматические значения, лексическое значение, языковая семантическая функция, план содержания высказывания. Так, например, аспектуальная семантическая зона* (или семантика "внутреннего времени" глагольного действия) образуется совокупностью различных семантических признаков с количественной аспектуальностью (понимаемой как глагольная множественность) и линейной аспектуальностью (имеется в виду время наблюдаемого действия). В свою очередь, количественный аспект, характеризующий ситуацию с точки зрения ее повторяемости, образуется семантическим противопоставлением внутри этой зоны, а именно: итератив, мультипликатив, дистрибутив [10, с. 295]. Эти семантические противопоставления количественного аспекта образуют относительно самостоятельные (но допускающие комбинации) зоны в содержании акционального ФСП. Например, дистрибутив обозначает такой тип повторения ситуации, при котором происходит последовательный "перебор" единичных представителей определенного предмета (элемента ситуации): см. Он перечитал все книги.

Итератив (в отличие от мультипликатива, обозначающего единый множественный акт, который состоит из отдельных повторяющихся мгновенных квантов: мигать, кашлять и др.) представляет многочисленные разновидности многократного повторного действия: ситуация повторяется через определенные промежутки времени, с той или иной периодичностью - один раз, часто, редко, регулярно и т.п. Итератив включает также и так называемый хабитуалис (регулярно повторяющаяся ситуация, "привычные" действия, становящиеся характеристиками свойств субъекта: например, он пишет стихи).

В действительности, иногда, с точки зрения семантики и семантических признаков, трудно провести четкую грань между многоактностью и повторяемостью действия. Например, А.В.Бондарко подчеркивает, что нередко в пределах в целом локализованной во времени ситуации может проявляться невыраженность различия между многоактностью конкретного процесса и повторяемостью отдельных актов действия. Например, "За стенкой, в коридоре, уборщица уже брякает ведрами", или "Козонков со звонким стуком стукал и стукал о стену Олешиной головой" [7, с. 144].

Семантические признаки как элементы значения глагольного слова могут выделяться при сопоставлении словообразовательных парадигм на уровне отдельно взятой лексемы (например, охать - охнуть, мигать - мигнуть), но также и на уровне функционирования словоформ в высказывании. Необходимая "проекция на речь" показывает, как элементы поля представлены в высказывании. Именно такой способ выявления семантических признаков ситуации для описания семантической зоны в содержании ФСП и предлагает А.В.Бондарко, когда, например, характеризует мультипликативные процессные ситуации. Определяя мультипликативность как признак высказываний, он пишет, что многоактность конкретного неповторяющегося процесса необходимо отличать от повторяемости действия, которое может быть обозначено тем же глаголом. Так, если рассмотреть высказывание "Время от времени где-то громко хлопали дверью", то в нем, - комментирует А.В.Бондарко, - "глагол хлопали соотносится с семельфактивным (одноактным) глаголом несовершенного вида при обозначении неповторяющейся ситуации, ср.: Вдруг где-то хлопнули дверью. Другой пример: Передавали соревнования тяжелоатлетов. Штанга поднималась в воздух высоко или невысоко и бухалась на помост. Опять поднималась и опять падала. В таких случаях обозначается повторяемость действий, которые сами по себе не имеют расчлененной структуры" [7, с. 144].

Часто в высказывании повторяемость действия как семантический признак может быть связана только с обстоятельственными показателями, например: Старшина батареи Скорик прохаживался перед столом, заложив руки за спину, то и дело поглядывая на спальный вагон [7, с. 144].

Как уже говорилось, при анализе полей, характеризующихся сложной многопризнаковой семантической структурой, возникает необходимость определить семантическую доминанту. Но возникает вопрос, являются ли доминантные семантические признаки поля универсальными. И это всегда важно выяснить в типологических разысканиях. Так, "судя по имеющимся аспектологическим исследованиям и грамматическим описаниям отдельных языков, есть основания думать, - пишет А.В.Бондарко, - что в каждом языке определенным образом передается различие между единичностью (конкретностью действия, его локализованностью во времени) и повторяемостью (обычностью, абстрактностью, временной нелокализованностью). Поэтому можно предположить, что данное различие является одним из основных универсальных семантических различий в понятийном поле аспектуальности" [7, с. 144].

Таким образом, сопоставительно-типологическое исследование семантической категории и средств ее выражения в разных языках предполагает несколько этапов. Сначала устанавливаются особенности семантики данной категории в том или ином языке и анализируются способы ее выражения на уровне формы. Далее система средств выражения данной семантики, а также особенности данной семантики описываются в структуре функционально-семантического поля. На заключительном этапе происходит собственно сопоставительно-типологический анализ, который проводится в двух направлениях - с одной стороны, выявляются сходства и различия в семантике категории и способах ее выражения в поверхностной форме, с другой, - на фоне общих черт, свойственных человеческому языку вообще. Полевое сопоставительно-типологическое изучение вносит большой вклад в этносемантику, а также в общую теорию языка, в понимание общих механизмов языкового освоения действительности, и закрепления в языке результатов познавательной деятельности человека. На понятийном уровне языки могут не различаться в плане категорий и семантических признаков, в то время как национально-языковое выражение их в виде семантических функций (в структуре поля) может сильно отличаться. Ведь действительно, различные языки "могут отражать и отражают одну и ту же или сходную внеязыковую действительность, определенные ее сегменты по-разному, исходя из наличных языковых средств, фактов культуры, национального склада ума, самой диалектики отражения внеязыкового мира в сознании" [11, с. 70].

1.2. Зарождение и развитие категории интенсивности

Зарождение и последовательное развитие проблемы интенсивности связано с тремя условно выделяемыми этапами.

Первый этап (70-80 г.г. XX в.) представлен работами, выполненными на стыке грамматики и лексикологии. Основы такого подхода заложены функциональной грамматикой, активно развивающейся в этот период. Особенность функционального подхода к анализу фактов языка заключается в объединении разноуровневых языковых средств на основании общности выполняемой ими функции. Результатом исследований многих ученых грамматистов, работающих в русле функционального подхода, стало обнаружение наряду с грамматическими средствами обширного пласта лексических средств, выражающих значение интенсивности. Изучение интенсификаторов, которые, прежде всего, интересовали исследователей в грамматических описаниях, позволило ученым сделать вывод о том, что семантика интенсивности в языке передается не одним, а несколькими грамматическими классами слов (работы Сергеевой Е.Н., Убина И.И., Полянского А.Н. и др.).

Второй этап характеризуется выделением интенсивных единиц в самостоятельный объект собственно лексикологических исследований. В 80-90 г.г. XX в. активизируется изучение интенсивности с позиций ономасиологического (Беручашвили И.Г., Трошкина А.Н.), семасиологического (Гриднева Т.В., Лукьянова Н.А., Шейгал Е.И.) и мотивологического подходов (Блинова О.И., Бельская Е.В.).

В работах, выполненных в рамках ономасиологического подхода, детальное описание получают отдельные разряды интенсивных слов:

- интенсификаторы (прилагательные и наречия) [Беручашвили, 1986];

- лексические интенсивы, у которых значение интенсивности является

имманентным свойством корня;

- внутренние интенсивы, образованные в результате семантической трансформации слова;

- производные слова, в которых носителями значения являются аффиксы (интенсификаты) [Трошкина, 2001].

Уже в первых попытках семасиологического осмысления интенсивности проявилось стремление определить границы данного явления. С этой целью исследователями проводилось последовательное разграничение логической и эмоциональной интенсивности, наметившееся еще в работах Ш. Балли [Балли, 1961]. При исследовании экспрессивной лексики проводилось ее деление на неоднородные по своему составу группы: разграничение нейтральных и экспрессивно окрашенных лексем, затем в составе экспрессивной лексики выделялись эмоциональные слова и собственно экспрессивные, т.е. интенсивные. «Эмоциональными являются лексемы, которые, кроме предметно-логического значения, содержат выражение отношения к речевой ситуации. Собственно экспрессивными являются лексемы, которые помимо предметно-логического значения содержат количественные характеристики обозначаемого» [Бельская, 2001 (б): 27].

В рамках экспрессивной стилистики утвердилось представление интенсивности как признака второго уровня (признак признака). «Усиленная

выразительность ... предполагает акт, процесс усиления, или интенсификации.

Интенсификация как показатель степени усиления есть количественная характеристика качественной (экспрессивной) стороны речи, есть количественное отражение того, насколько экспрессивное возвышается над предметно-логическим содержанием высказывания. Признав, что экспрессивность раскрывает качественную сторону высказывания, является признаком речевого произведения, отражающим его сущность, целесообразно трактовать интенсивность как признак признака, как количественную характеристику экспрессивности» [Туранский, 1990: 17].

Такая трактовка основывается на совпадении формального и функционального аспектов интенсивности и экспрессивности. Синонимизация понятий «интенсивность» и «экспрессивность» объясняется рядом причин:

1) обе категории предполагают оппозицию «немаркированный / маркированный член» (для экспрессивности - это оппозиция нейтрального и экспрессивно окрашенного слова; для интенсивности - ординарного и интенсифицированного вариантов), причем первый член оппозиции, не обладающий категориальной смысловой компонентой, является необходимым элементом. Он выполняет функцию идентификационного фона: «экспрессия осознается только там и тогда, где и когда существуют формы обычного коммуникативного отражения того или иного явления» [Горбунов, 1969: 226], аналогичным образом «о большей или меньшей степени интенсивности мы судим, опираясь на показатель «нормальной», нейтральной степени интенсивности с учетом той отметки на шкале интенсивности, которую эмпирически принимаем за ординарный уровень интенсивности» [Туранский, 1990: 17];

2) в языке отсутствует дифференциация средств выражения интенсивности и экстенсивности. Так, к экспрессивным модификациям синтаксических конструкций относятся эллипсис, повтор, парцелляция, инверсия, риторический вопрос, восклицательные конструкции и ряд других. Эти же средства могут быть использованы для выражения интенсивности. Таким образом, формальные аспекты категорий экспрессивности и интенсивности совпадают;

3) обе категории связаны с субъективным выбором адресантом экспрессивных средств и средств интенсификации и способны выполнять функцию усиленного воздействия на адресата, т.е. можно говорить о совпадении функциональных аспектов данных категорий;

4) обеим категориям сопутствуют (в разной степени) показатели >$ эмоциональности и оценочности. Отождествлению категорий экспрессивности и интенсивности препятствуют различие их содержательных аспектов. «Если интенсивность как ономасиологическая категория, отражает и называет объективную количественную определенность того или иного признака, то экспрессивность не имеет своего референта во внеязыковой действительности, экспрессивность выполняет функцию не сообщения, а воздействия, вернее усиленного воздействия на адресата. Это категория, квантитативно характеризующая систему коннотаций текста» [Неверова, 1997: 39].

В рамках семасиологического подхода выявление категориальных признаков интенсивности осуществляется на основе определения характера соотношения со смежными категориями.

Е.И. Шейгал [Шейгал, 1981], B.C. Неверова [Неверова, 1997], Л.А. f Беловольская [Беловольская, 1999] определяют сущность интенсивности через ее соотношение с категориями количества, меры, эмфазы.

По мнению ученых, интенсивность есть частное проявление категории количества, «а именно той ее стороны, которая характеризуется как недискретное (неопределенное) количество» [Шейгал, 1981:]. Как семантический феномен интенсивность связывается с такой количественной квалификацией явления, которая демонстрирует отклонение от «нормальной» меры, т.е. от зоны нормативности, и вследствие этого воспринимается говорящим иначе, чем обычное, соответствующее некоторой норме, или мере, явление. Интенсивность указывает на количественные характеристики качественного признака предмета. Показателем количественных характеристик является мера.

«Мера -- философская категория, выражающая органическое единство

качественной и количественной определенности предмета или явления.

Каждому качественно своеобразному объекту присущи определенные

количественные характеристики. Эти характеристики изменчивы и подвижны. Однако сама их изменчивость ограничена некоторыми пределами, за границами которых количественные изменения приводят к изменениям качественным... Эти границы и есть мера» [Философский словарь//Под ред. И.Т. Фролова, 1986: 275].

Беловольская Л.А. определяет отношения категорий интенсивности и меры как инклюзивные: категория степени (интенсивности) признака «... входит в содержательный план качественно-количественной категории меры и раскрывает разную степень проявления неопределенного количественного признака в качественно определенной единице» [Беловольская, 1999: 22].

Интенсивность не следует определять как синоним меры, поскольку интенсивность демонстрирует уровень развития признака в рамках конкретной меры, не влекущего за собой изменения качества.

Интенсивность связана с репрезентацией усиления. В понятие усиления

многие лингвисты недифференцированно включают несколько разных явлений. «В кругу вопросов функциональной перспективы предложения, относящихся к организации высказывания, входит членение на тему и рему, на единицы информации, местоположение фокуса информации, топикализация, способы утяжеления коммуникативного веса тех или иных компонентов высказывания. Последнее нередко определяется одновременно связанным с выражением высокой степени признака» [Неверова, 1997: 35]. Такое функциональное сближение ведет к тому, что интенсивность иногда не отграничивается от эмфазы.

Зона функционального сближения интенсивности и эмфазы узко сегментирована и не покрывает всех функций. Одна из основных функций эмфазы связана с актуальным членением предложения, т.е. с категорией информативности. Эмфаза взаимодействует с целеустановкой: акцентирует внимание на речевом акте, увеличивает его коммуникативную нагрузку. «В отличие от категории эмфазы, ... релевантной только для акта коммуникации, интенсивность - ономасиологическая категория, называющая степень признака и реализующаяся, прежде всего в единицах языка» [Шейгал, 1981: 7]. Интенсивность входит в качестве составного элемента в значение лексической единицы и лишь актуализируется в речи.

Связь интенсивности с эмфазой усматривается также в том, что субъективная интенсивность (отражение субъективного восприятия интенсивности качественной характеристики объекта) использует для своего выражения средства эмфатизации высказывания. В этой связи Неверова B.C. отмечает: «представляется, что связь между категориями интенсивности и эмфазы не является жесткой и непосредственной: интенсивность взаимодействует с эмфазой только в той части, где речь идет о субъективной репрезентации степени признака, качества, состояния» [Неверова, 1997: 36].

Мотивологический подход «... позволяет не просто констатировать особенности лексической интенсивности в системе языка, но и выявить степень осознания носителями языка связи звучания и значения интенсивов на основе формально-семантической соотнесенности с другими лексическими единицами» [Вельская, 2000: 6].

В теории лексической мотивации мотивированность трактуется как «структурно-семантическое свойство слова, позволяющее осознать обусловленность связи его звучания и значения на основе его лексической и структурной соотносительности» [Блинова, 1984: 16]. Средством выражения в слове его мотивированности признается внутренняя форма -- двусторонняя

структура, объединяющая мотивационную форму и мотивационное значение.

Особенности внутренней формы обусловлены различными типами мотивированности. Для исследования интенсивности с позиций мотивологического подхода значимыми оказываются типы мотивированности, выделяемые в зависимости от средства мотивировки, а именно: морфологический, семантический, фонетический.

Сторонники этого подхода к изучению интенсивности определяют ее как структурно-семантическое свойство лексической единицы [Вельская, 1998, 2000, 2001 (а), 2001 (б); Блинова, 1984], чем сближают ее с мотивированностью. Сближению этих категорий способствует также сходство их структурно-семантической организации и общность средства выражения (внутренняя форма). Однако если для мотивированности внутренняя форма является единственным средством ее выражения, то применительно к интенсивности можно «говорить лишь о «регулярности» и «универсальности» внутренней формы интенсивов как важнейшем способе выражения их семантики» [Вельская, 2000: 8]. Анализ мотивированности и интенсивности позволяет сделать вывод об инклюзивном характере их отношений: «интенсивные лексические единицы входят в состав мотивированной лексики, но не исчерпывают ее, вступая в отношения «включения»» [там же: 9].

Третий этап (конец XX в.) характеризуется активной экспансией лингвистики в области смежных наук: философию, психологию, логику,

когнитологию, культурологию и др. В результате чего в центр внимания ученых попадают вопросы, касающиеся способа вербального отражения действительности человеком, роли отдельных лексических единиц в моделировании языковой картины мира, лингвокультурологическая специфика слов, метаязыковые знания говорящих, особенности языковых механизмов хранения и представления знаний.

Предшествующие разработки не исчерпывают всех возможных аспектов изучения категории интенсивности. В частности, не достаточно изученными

остаются вопросы функционирования интенсивных единиц в структуре и семантике художественного текста, особенности их индивидуально-авторского употребления, роль в системе изобразительно-выразительных средств, миромоделирующая предназначенность интенсивов.

1.3. Типологические признаки категории интенсивности

Одной из дискуссионных проблем современной лингвистики является проблема рассмотрения доминантной языковой категории `интенсивность' в ее соотнесенности с категориями `количественность', `эмоциональность' и `экспрессивность'. При освещении данной категории представляется целесообразным опираться на взгляды таких выдающихся ученых, как И.А.Бодуэн де Куртенэ, Ш.Балли, Э.Сепир. Категория интенсивности представляет собой частную разновидность категории количества. Показательно, что И.А. Бодуэн де Куртенэ, рассматривая "количественность в языковом мышлении", выделяет количественность интенсивности, степени [Бодуэн де Куртенэ 2003, 2: 313]. При этом он отмечает, что “значение напряжения и интенсивности некоторых элементов языкового мышления выступает наиболее выразительно в области семантики, как со стороны интеллектуальной, умственной, внечувственной, так и прежде всего с чувственной стороны” [Бодуэн де Куртенэ 2003, 2: 323]. В работе Ш.Балли "Французская стилистика" выдвигается широкое понимание интенсивности с учетом всех различий, сводящихся "…к категории количества, величины, ценности, силы и т. п., вне зависимости от того, идет ли речь о конкретных представлениях или абстрактных идеях" [Балли 1961: 203]. Весьма ценным является и выделение им "аффективного синтаксиса", отличающегося эмоциональностью и экспрессивностью. Наряду с Ш.Балли, Э.Сепир также высказывает мысль о взаимодействии интенсивности, с одной стороны, с "эмоциональным аспектом", связанным со скрытыми смыслами одобрения/неодобрения, с другой - включает ее в шкалу градуирования. В современной общей и частной лингвистической литературе, посвященной данному вопросу, категория интенсивности обычно рассматривается в составе категории экспрессивности (И.В.Арнольд, И.Р.Гальперин, И.А.Стернин, Н.А.Лукьянова и др.). Мы опираемся на понимание интенсивности как категории, которая "воспринимается говорящими иначе, чем обычное, соответствующее некоторой норме, или мере, явление" [Лукьянова 1986: 56], и имеет двойственную природу. С одной стороны, она имеет онтологический статус как категория, лежащая в рамках количественных отношений, т.е. характеризуется наличием внеязыкового референта, с другой, получая характер выделенности, переключается на коннотативный уровень языка и речи, взаимодействуя с категорией экспрессивности.

Категория интенсивности достаточно полно изучена на лексическом уровне, в то время как на синтаксическом она не получила должного освещения. В этой связи представляется актуальным рассмотрение взаимосвязи квантитативно-квалитативных и результативно-следственных отношений, проявляющихся в системе сложноподчиненных предложений (далее - СПП) местоименно-союзного типа. Учитывая степень интенсивности, лексико-семантическую природу опорного слова, а также функциональную нагруженность коррелята, нами предложено членение исследуемых конструкций на две модели. В первой из них семантика интенсивности передается коррелятом, указывающим на высокую степень качества или действия, тогда как опорное слово сосредоточено на выражении статического или динамического признака без указания на его количественные характеристики: В Вашингтоне утвердилось мнение: Россия сейчас настолько слаба и бедна, что у нее нет иного выбора, кроме как послушно следовать за Америкой (КП, 28.02.02.), а во второй - реализация соответствующей семантики происходит на лексико-синтаксическом уровне, т.е. за счет всего контактного словосочетания, состоящего из опорной лексемы, в значении которой есть показатель интенсивности, и коррелята, усиливающего это значение: Пресловутая коррида и ее отмена так всколыхнули народ, что даже телевизионщики не смогли остаться в стороне (КП, 5.09.01.).

Опорные слова, формирующие первую модель местоименно-союзных предложений, характеризуются тем, что находятся в зоне семантического поля `качественность', в связи с чем доминирующей оказывается соответствующая адъективная и адвербиальная лексика, причем наиболее употребительными являются прилагательные оценочные (хороший, негативный, красивый и др.), эмоциональные (радостный, смешной, страшный и др.) и проч. Параметрического типа.

В аспекте рассмотрения взаимосвязи лексического и грамматического уровней вторая модель представляет наибольший интерес, поскольку контактное словосочетание в главной части включает два экспрессивных компонента: коррелят и опорное слово качественно-количественной семантики. Наш материал свидетельствует о том, что наиболее частотными в системе рассматриваемой разновидности являются глагольные лексемы. Изучение глагольного компонента в сфере исследуемых структур позволило выделить два аспекта интенсификации семантики глагола. Во-первых, на значение интенсивности указывает лексическая семантика глаголов, в которых интенсивность действия прослеживается от нулевой до крайне высокой (говорить - галдеть - кричать - орать/вопить, ехать - гнать - нестись и др.). При этом в современной публицистике наблюдается тенденция к экспрессивации речи за счет сниженной глагольной лексики, "подталкиваемой" в прессу разговорной стихией. Во-вторых, в сфере глагольной лексики семантика интенсивности передается и за счет способов глагольного действия, реализуемых в пределах функционально-семантического поля `аспектуальность'. Наиболее приспособленными для выражения количественной семантики оказываются специальнорезультативные способы действия: (расчувствоваться, заговориться, забить, докричаться и др.): Президент так заговорился за кулисами с Майей Михайловной (Плисецкой), что их выход объявляли дважды (КП, 22.11.00.). Интенсификация лексико-грамматической семантики глаголов способствует их нахождению в зоне нового, рематической доминанты, что связано с актуальным членением и коммуникативными задачами говорящего.

Если интенсификация глаголов осуществляется двумя способами, то интенсификация адъективных, адвербиальных и субстантивных слов в составе исследуемой модели происходит только за счет их лексического значения. Адъективные и адвербиальные лексемы по степени интенсивности признака образуют такие градационно-синонимические ряды, которые могут быть охарактеризованы по параметрическим признакам `сильный/слабый', `большой/маленький', `громкий/тихий', `быстрый/медленный' (большой - великий - грандиозный, громкий - оглушительный и др.). Среди субстантивной лексики выделяются существительные, характеризующие эмоциональное состояние субъекта или социума (раздражение - возмущение - бешенство, страх - ужас - кошмар - паника и др.).

В целом можно заключить, что местоименно-союзные предложения объединяются семантикой опорного слова, находящегося в сфере квалитативности или акциональности, регулируемой определенными способами действия и усилительно-количественной функцией коррелята.

Глава 2. Применение категории интенсивности на материале русскоязычных и англоязычных текстов

2.1. Аффиксация и словосложение в системе средств

интенсификации высказывания

Ординарное понимается нами как обычная мера количества в широком смысле слова. Интенсификация содержания предполагает противопоставление нейтрального по интенсивности, неординарного, ординарному, т. е. обычной мере количества. Примером может служить соположение таких пар, как voluptuors: super-voluptuors, alert: hyperalert, to compensate: to overcompensate. В плане раскрытия содержания понятия «интенсивность» случаи аффиксации наиболее наглядны: второй член пары отчетливо демонстрирует «приращение значения», увеличение «объёма» признака, качества, оценочной характеристики. Отметим, что именно это приращение значения, выражающееся посредством введения усилительного префикса либо с помощью редупликации части корня, определяется как сущность интенсивности словарем «Nouveau Larousssse illustre», первым, по имеющимся данным, источником, предложившим лингвистическую трактовку термина «интенсивность».

В качестве наиболее частотных усилительных префиксов в английском языке отметим следующие: huper-, over-, super-,ultra-. Например:

The Yorks had a pleasantly comfortable home life, and Ronnie, overloved and overpraised by his parents and a worshipful younger sister, was the adored center of it (Capote).

В русском языке соответственно выделяются префиксы архи-, наи-, пре-, сверх-, супер-, экстра-. Из деинтенсифицирующих элементов, сигнализирующих отметку между ординарным уровнем и нулевым на шкале интенсивности, отметим английское -ish и русское недо- (ср.: tallish, greenish, okeyish и недочеловеки).

Один из вопросов, требующий дальнейших исследований, - это вопрос выбора того или иного аффикса с прилагательным близкого семантического содержания и вопрос употребления разных аффиксов с одним и тем же прилагательным и связанный с этим явлением вопрос дифференциации смысла. Ср.: super-voluptuous, но over-anxious, с одной стороны, и hyperalert, с другой стороны.

Словосложение затрагивает область присубстантивных модификаторов. Содержание сложного слова, подчеркивающее предельную степень признака, отражает физические характеристики объекта, длительность, масштабы того или иного акта и ряд других оценочных заключений. Ср.: onyx-black, reven-dark, snow white; dawn-till-midnight activites, age-old patience; best-loved neighbour, knockout-type girls, full-time nobody. В свете теории актуального членения конструкции, аналогичные пяти последним, рассматриваются в книге Д.И. Квеселевича [8, с. 27] . Сложным словам посвящено также интересное исследование И.К. Архипова [13, с. 44].

2.2. Прилагательные интенсифицирующего содержания

Интерес к имени прилагательному в научных работах последних лет стабильно возрастает. Свидетельство тому - как монографические исследования известных авторов (см. например работы Е.М. Вольф [9, с. 31], А.Н. Шрамма [8, с. 25] и З.А. Харитончик [3, с. 14], так и большое количество публикаций, которые посвящены трактовке различных лингвистических проблем, рассматриваемых на материале прилагательных. Из работ последних лет, имеющих определенное отношение к теме данного реферата, следует назвать диссертации Ф.Д. Капанадзе и Е.М. Павловой [9, с. 20]. Этот список был бы неполным, если бы мы не назвали такие основополагающие работы по лексике, семантике и лексической сочетаемости, как работы А.И. Смирницкого, Д.Н. Шмелева, Н.З. Котеловой , М.В. Никитина, Е.С. Кубряковой, А.А. Уфимцевой, А. Вежбицкой, Ч. Филлмора [2, с. 90].

Семантике и функционированию прилагательных и связанным с этим вопросам эмоциональности, оценочности, градуальности, усилительности отводится значительное место в монографии В. И. Шаховского, в диссертациях А.М. Семейко и Л.Г. Котнюк, в статьях А. Н. Шрамма и Е.М. Вольф [10, с. 32], в работах ряда других авторов.

При анализе прилагательных, отражающих градуальные характеристики свойств и качеств объектов, интерес для исследователя представляют следующие вопросы:

семантическая избирательность прилагательного (выбор семантического партнера)

способность прилагательного употребляться либо только атрибутивно, либо только атрибутивно, либо только предикативно.

Ответом на первый вопрос, видимо, можно считать составление списков - каталогизацию интенсифицирующих прилагательных и их семантических партнеров, существительных, с комментариями о возможностях синонимической замены и списком недопустимых сочетаний.

См. следующие примеры:

Complete amazement/bastard/emptiness/fool/victory

Extreme condemnation/passion/provocation/violence

Perfect dream/example/idiot/obituary/picture/stran-

Ges/terms/wreck

Pure accident/African/beauty/chauty/delight/

dread/fabrication

utter absurdity/amazement/disaster/emptiness/fooly.

Интересный и полезный опыт составления словаря с учетом сочетательных возможностей существительных с различными интенсифицирующими прилагательными (на материале русского и английского языков) предлагает И. И. Убин [2, с. 11].

Сравните также возможность/невозможность синонимической замены в следующих сочетаниях:

big/great baby, но gread kid; big/great/complete/utter fool, но absolute fool; close/great friend, но big friend.

При правильности предложения John is a complete fool предложение The fool is complete считается неотмеченным. Этому вопросу посвящены специальные исследования. Так, Н.Д. Арутюнова пишет, что атрибуты порядочный, отъявленный не могут употребляться предикативно. Ср.:

Он порядочный негодяй, но Этот негодяй - порядочный;

Петя отъявленный плут, но Этот плут - отъявленный.

Такие прилагательные называются «синкатегорематическими» словами и им «нужен» сигнификат имени.

Интерес для анализа представляют также такие часто встречающиеся словосочетания, как golden opportunity, famous sleeper, regular scarecrow, sorry spectacle, stony denials, classic spoilsport, и более специфические типа wild hurry, profuse apologies, elephantine excusess, gargantuan proportions. Особенности функционирования подобных оценочных выражений, их лексическая наполняемость, соответствие в русском и английском языках до настоящего времени не исследовались.

2.3. Синонимические ряды глаголов

При анализе вопросов репрезентации различной степени интенсивности с помощью цепочки синонимических глаголов мы непосредственно подходим к принципиально важному вопросу разграничения «качественной и количественной экспрессии». Данная проблема тесно связана с более общей проблемой диалектики количественных и качественных изменений в языке. Этот вопрос представляется чрезвычайно актуальным именно при анализе проблем интенсификации, ибо фактор количественности заявлен нами, как определяющий для понятия «интенсивность». (Напомним, что интенсивность, в нашей трактовке, как категория представляет собой меру количества экспрессивности).

Однако различия между экспрессивными и неэкспрессивными высказываниями нельзя свести к чисто количественным различиям: «меньше - больше». Можно построить искусственную синонимическую цепочку, каждый из членов которой передает разную, чисто количественную, степень интенсивности: большой - больше - много больше - самый большой - огромный - огромный-преогромный. Однако различия между членами реальных синонимических цепочек к чисто количественному фактору несводимы. Между ними есть несомненные качественные различия, которые регистрируют все серьёзные словари. Сравните на примере синонимических рядов глаголов:

to gaze - to fix the eyes and look with earnestness and/or curiosity

to stare - to look with eyes fixed and open in wonder, horror, surprise, etc.

to glare - to look with fierce, piercing, angry, eyes;