К вопросу о рамках теоретического анализа и национальных особенностях медиасистемы России

Размещено на http://allbest.ru

К вопросу о рамках теоретического анализа и национальных особенностях медиасистемы России

Елена Вартанова

Активная трансформация современной российской медиасистемы началась более трех десятилетий назад, когда после объявления М.С. Горбачевым политики гласности в 1985 г. и распада СССР в 1991 г. из иерархической, идеологически жестко контролируемой Коммунистической партией и финансируемой государством в плановом порядке она пошла по пути двойной трансформации - идеологически-структурной и технологической (Вартанова, 2014). Очевидно, что современное состояние российских медиа значительно отличается от предшествующего, причем изменения в медиасистеме стали комплексным результатом многосторонних и многослойных трансформаций медиасферы в целом, а также средств массовой информации и журналистики на национальном и глобальном уровнях под влиянием геополитических, экономических, прежде всего неолиберальных, политических, преимущественно на национальном уровне, а также актуальных социальных, межэтнических и межкультурных процессов (Алиева, 2016; Анникова, 2008; Журналистика на перепутье, 2006; Система средств массовой информации России, 2003; Шкондин, 2002; Curran, Park (eds.), 2000; Rantanen, 2002; Hallin, Mancini (eds.), 2011).

Особую роль в современных медиатрансформациях сыграли прогресс информационно-коммуникационных технологий, так называемая цифровая революция в СМИ, появление и широкое распространение онлайн-медиа, которые не только изменили технологическую среду медиа, но и значительно преобразовали их природу (Лукина (ред.), 2010; CasteLLs, 1999; Flew, 2005; Athique, 2013). Переплетение разнообразных национальных и глобальных процессов оказало мощное воздействие и на российские СМИ, превратив отечественную медиасистему в уникальный объект для междисциплинарных исследований (Демина, 2010; Шкондин, 2002; Nordenstreng, Thussu (eds.), 2015).

Российские СМИ как объект анализа

Национальный контекст

Новое широкое поле современных теоретических и индустриальных исследований отечественной медиасистемы дает обширный материал и уникальные возможности для концептуализации и выявления ее специфических черт. При рассмотрении российской медиасистемы необходимо учитывать ряд ключевых особенностей нашей страны, которые делают отечественные СМИ и журналистику действительно уникальными. Россия является самым большим государством в мире по территории, которая в то же время довольно неравномерно заселена. В стране 11 часовых поясов и многонациональное население, говорящее более чем на 150 языках помимо официального русского. Географические особенности и специфика демографической структуры населения определяют размер и структуру медиасистемы, прежде всего с точки зрения производства и распространения СМИ. Важнейшим результатом этого является доминирование федеральных телевизионных каналов, транслируемых из Москвы через наземные и спутниковые сети.

Этническое разнообразие населения также влияет на функционирование СМИ, поскольку обязывает государство поддерживать необходимое количество СМИ на языках меньшинств. К тому же российские регионы характеризуются заметными отличиями экономического и социального развития. В числе наиболее явных неравенство между более и менее богатыми регионами: например, Москвой, другими индустриально развитыми центрами и сельскими районами, между более и менее развитыми сельскохозяйственными районами южных и северных частей страны, между более и менее населенными районами европейской и азиатской частью России. И перечень таких неравенств можно продолжать. Эти и многие другие национальные особенности оказывают сильное влияние на экономические структуры региональных медиасистем, их сети распространения, качество телекоммуникационной инфраструктуры, а также спрос на новости со стороны разных аудиторий, политической и деловой элиты.

российская медиасистема национальный социальные сети

Особенности российской медиасистемы

Принимая во внимание актуальные теоретические подходы и значительный объем данных, характеризующих индустрию СМИ, медиарегулирование, поведение аудитории, журналистские культуры, можно выделить несколько ключевых особенностей отечественной медиасистемы.

Во-первых, с начала 1990-х гг. российская медиасистема находится в процессе непрерывной перестройки, и до сих пор, испытывая воздействие продолжающихся социальных и технологических преобразований, она еще не обрела окончательной формы. В начале переходного периода (ранние 1990-е) вертикальная и иерархическая структура рынка прессы, которая формировала ядро советской системы средств массовой информации и пропаганды, оказалась заменена горизонтальными, почти сетевыми конфигурациями региональных и локальных печатных рынков и доминированием общенационального телевидения (Медиасистема России, 2015: 26-27). Среди основных причин раннего этапа реструктуризации системы СМИ оказался экономический кризис газетно-журнального бизнеса, который резко увеличил издержки производства и разрушил национальное распространение печатных СМИ. Потребность аудитории и рекламодателей в местном контенте также сыграла значительную роль в процессе регионализации печати (Фомичева, Реснянская, 1999).

На фоне процесса потери общеполитическими газетами, издаваемыми в Москве, своего федерального статуса и сокращения тиражей, федеральные телеканалы превратились в единственное средство массовой информации, способное организовывать и сохранять общенациональное информационное пространство. Острая необходимость управления политическими процессами, возникшая у политической элиты 1990-х гг., прежде всего в ходе президентских выборов 1996 г., а также интересы глобальных и национальных рекламодателей, оказали значительное влияние на превращение телевидения в основное центростремительное массмедиа России. В 2000-х гг. телевидение приобрело важное значение не столько в определении федеральной новостной повестки дня, сколько в поддержке и укреплении национальной идентичности и сохранении национальной культуры (Nordenstreng, Vartanova, Zassoursky Y., 2002).

Следующий этап реструктуризации российской медиасистемы связан с процессом цифровизации российских СМИ (начало 2000-х).

Еще в середине 1990-х гг. типология СМИ начала меняться в ответ на изменение запросов той части аудитории, которая уже пользовалась Интернетом, а также запросов рекламодателей, искавших доступ к цифровым сообществам своих потребителей. В ходе широкого проникновения Интернета в России и ежегодного роста онлайн-аудитории, которая в конце 2018 г. составила 75,4% населения, цифровое медиапространство не только стало новой системой распространения цифрового контента традиционных медиа, самостоятельной средой существования онлайн-контента и цифровых услуг, но и превратилось в экосистему, объединяющую конвергентные медиапродукты и цифровые сервисы, доступные через различные онлайн-платформы (Лукина (ред.), 2010; Дунас, Черевко, Толоконникова, 2017).

Во-вторых, переход к рынку и новым рекламным бизнес-моделям стал основополагающим фактором трансформации российской медиасистемы. Реклама в российских СМИ стала (и продолжает) играть разные роли, но в первую очередь она источник финансирования, который в нынешних условиях является проявлением общепринятой практики медиаиндустрии. Кроме того, она выступает источником потребляемой информации для аудитории, средством формирования повседневной потребительской культуры, значительно влияющей на формирование потребительских ценностей (Медиасистема России, 2015: 232-236). Экономическое значение рекламы для современной российской медиасистемы трудно переоценить. Ее общий объем в СМИ в 2016 г. достигал 360 млрд руб. (+11% к 2015 г.), что гарантировало крупнейшим компаниям отечественной медиаиндустрии определенную стабильность. Правда, меняющаяся в последнее время структура медиасистемы вносит коррективы и в распределение рекламы по различным медиа. Так, в результате быстрого развития цифровых медиа Интернет уже с середины 2010-х гг. стал вторым наиболее привлекательным каналом для рекламодателей (136 млрд руб.), при том, что лидер телевидение получил 150 млрд руб., то есть фактически Интернет опередил все другие традиционные средства доставки рекламы потребителю¹.

Новые сегменты медиасистемы, реклама и связи с общественностью расширили традиционные представления о российской медиаиндустрии. Многочисленные профильные агентства, социологические службы, компании, занимающиеся медиаизмерениями, новые подразделения в традиционных медиакомпаниях создали большое количество высокооплачиваемых рабочих мест (Система средств массовой информации России, 2003). Помимо этого, реклама в медиа стимулировала тематическую реструктуризацию медиарынка: появление нишевых публикаций или вещательных программ мотивировалось стремлением рекламодателей получить доступ к желаемым целевым группам. Так, например, в новой связке начали работать глянцевые журналы мод и глобальные модные бренды, телепрограммы о стиле жизни, ремонте, домашнем дизайне, кулинарные программы и телереклама, что вызывает у отечественных исследователей определенные опасения о ее функциональной оптимальности и ценностных установках (Шкондин, 2002, 2014; Савинова, 2008).

В-третьих, современная российская медиасистема в значительной степени оказалась сформирована новыми движущими силами, влияние которых в советской системе СМИ было незначительным. Это, прежде всего, спрос аудитории на новостной и развлекательный контент и процесс цифровизации медиа. Конечно, традиционные движущие силы политика, экономика и культура сыграли основополагающую роль в постсоветских трансформациях СМИ, особенно во время избирательных кампаний на федеральном и региональном уровнях (Becker, 2004; Toepfl, 2013; Dunn, 2014; Koltsova, 2006; Souch, 2017; Roudakova, 2017). Однако и новые драйверы российского медиарынка, такие как ИКТ, процесс либерализации телекоммуникационной индустрии и становление активной аудитории, оказали серьезное влияние на изменения производства и распространения новостных программ, тем, форматов и жанров медиаконтента (Vartanova, 2019).

Процессы реконфигурации аудитории СМИ в России заслуживают отдельного упоминания. В начале 1990-х гг. в результате либерализации внутренних цен большинство россиян вынужденно сократили свои расходы на СМИ, и отказ аудитории от подписки на газеты и журналы привел к серьезному сокращению тиражей и розничной продажи прессы, а также к увеличению времени просмотра телевидения. Не только финансовые, но и нематериальные ресурсы аудитории, главным образом ее свободное время и внимание, оказались заново перераспределены между различными массмедиа. Это привело к перегруппировке национальной и региональных аудиторий между старыми печатными изданиями и новыми лидерами вещания с последующим переходом рекламодателей в телевизионный сегмент (Коломиец, Полухэтова (ред.), 2010).

Вторая волна реконфигурация аудитории приходится на середину 2000-х гг., когда масса телезрителей начала распадаться и фрагментироваться в ответ на появление новых технологий распространения телевизионного сигнала кабельных и спутниковых. Оказалось значимым и распространение Интернета и более широкое использование альтернативных источников: онлайн-СМИ, социальных сетей, цифровых платформ, поисковых систем, мессенджеров. Спрос на индивидуализированный контент, альтернативные программы новостей и разнообразный развлекательный контент, снижение тарифов на цифровые услуги все эти результаты цифровизации медиа стали движущей силой развития отечественных СМИ как менее консолидированной и технологически продвинутой медиасистемы (Лукина (ред.), 2010; Nordenstreng, Thussu (eds.), 2015). Реструктуризация медиасистемы в 1990-х характеризовалась изменением рекламных потоков, которые во все большей степени переориентировались на цифровые медиа. К началу 2010-х гг. рекламные доходы российской поисковой системы «Яндекс» стали равны и даже превзошли рекламные доходы предыдущего лидера «Первого канала»².

В-четвертых, российскую систему СМИ отличают многочисленные внутренние взаимовлияния и противостояния центростремительных и центробежных тенденций, что сегодня имеет принципиальное значение и для страны в целом. Ее «централизацию», центростремительность обеспечивают федеральные телевизионные каналы, которые сформировали единственную общедоступную и практически уже полностью цифровизированную технологическую инфраструктуру информационного пространства страны. Эту же тенденцию укрепляет производство и распространение кинофильмов и сериалов, создающих основу программирования на федеральном телевидении и отвечающих запросам национальной культуры, в том числе и популярной. С другой стороны, роль ежедневных газет, радио и большинства интернет-СМИ можно рассматривать как «децентрализирующую», центробежную. На функционирование этих сегментов влияет интерес аудитории к местным новостям, развитие региональных политических систем и трансформация печатной прессы в онлайн-СМИ (значимый элемент городского образа жизни). Как следствие таких противоречивых влияний в медиасистеме, основная роль в определении национальной повестки дня перешла к общедоступным федеральным универсальным телеканалам, которые также взяли на себя функцию развлечения аудитории. При этом онлайн-СМИ значительно расширили сферу общественных дискуссий и дебатов, предлагая параллельные и альтернативные повестки для различных сегментов аудитории (Медиасистема России, 2015).

В-пятых, взаимоотношения между государством, его ведомствами, с одной стороны, и журналистикой, СМИ с другой, традиционно определяли (и до сих пор продолжают) характер и состояние российской медиасистемы (Иваницкий, 2010). С тех пор как в 1703 г. Петр Великий основал первую русскую газету «Ведомости», Екатерина II стала издавать журнал «Всякая всячина» для просвещения народа, а Павел I в конце XVIII в. ввел практику цензуры, определявшей деятельность отечественных СМИ на протяжении последующих двух столетий, в системе российской публичной коммуникации и в медиасистеме сложились вертикальные иерархические отношения государства и журналистики.

Легальная практика цензуры в имперской России и в СССР до 1991 г., сложная экономическая основа этих отношений, ведущая роль государства в создании законодательных основ деятельности медиа, весь комплекс патерналистских традиций в отношениях «государство СМИ» все это оказало заметное влияние на политическое, экономическое и культурное регулирование отечественных медиа. Наряду с критикой этой особенности российской медиасистемы (Koltsova, 2006; Becker, 2004) некоторые исследователи предположили, что она стала особой формой общественного договора о природе, миссии, и функциях российской журналистики, консолидированным видением социальных целей и ответственной политики государства по отношению к СМИ и журналистике (Иваницкий, 2010: 27-28).

Интенсификация недавней (с середины 2010-х гг.) государственной регуляторной деятельности в области СМИ доказывает, что государство по-прежнему остается ключевым субъектом в формировании и реализации медиаполитики. Путем субсидирования, дотирования или прямого финансирования социально значимых проектов, в том числе контента для особых групп аудитории детей, этнических и языковых сообществ, оно поддерживает выполнение медиакомпаниями их социальной миссии. Однако вместе с этим во многих случаях деятельность государственных структур, особенно на региональном уровне, оказывается нацеленной на поддержку местных органов власти или на оказание им помощи в информационных стратегиях. Еще один документ ФЗ от 14.10.2014 № 305-ФЗ «О внесении изменений в Закон Российской Федерации "О средствах массовой информации"» (об ограничении иностранной собственности в российских СМИ), который определил максимальную долю иностранного капитала в отечественных массмедиа в размере 20%, став одним из самых обсуждаемых экономических нормативных документов, сформулировал противоречивые вопросы об экономической и политической целесообразности регулирования медиабизнеса в условиях глобализации, протекционизма на рынке новостей и развлекательного медиаконтента, защиты культурных традиций общества от влияния зарубежной массовой культуры. Словно повторив 1960 г., когда в ЮНЕСКО шли дебаты о создании нового международного информационного порядка (НМИП), способного оградить национальные интересы стран от информационного империализма глобальных медиалидеров, в отечественный дискурс вернулись вопросы геополитического характера.

Важным вопросом государственной медиаполитики стала и информационная безопасность, прежде всего неграмотной в цифровом аспекте аудитории, в том числе и молодых людей, которые оказываются не в состоянии критически анализировать деятельность цифровых медиа, а также вопросы национальной безопасности и культурной идентичности россиян. В ответ на эти опасения в 2010-х гг. были приняты новые законы. Среди них Закон о защите детей от информации, причиняющей вред их здоровью и развитию (2010/2012) и поправки к нему (2013), комплекс поправок к Административному кодексу, Закон об информации, информационных технологиях и о защите информации (2006), Закон о связи (2003), ФЗ от 05.05.2014 № 97-ФЗ «О внесении изменений в Федеральный Закон "Об информации, информационных технологиях и о защите информации"» (Законопроект о блогерах, 2014 г.), поправки к Закону о СМИ и Закону о рекламе (2016/2017), новые законы по борьбе с терроризмом (закон Яровой) и ряд других.

Теоретические работы, анализирующие динамику российской медиасистемы, подчеркивают, что, несмотря на довольно противоречивый характер отечественных медиатрансформаций, можно выделить основные их векторы. Это дерегулирование экономики и изменение политической системы в 1990-х гг., быстрый рост рекламного рынка, расширение медиаиндустрии за счет количественного роста медиакомпаний и появления новых типов предприятий в конце 1990 начале 2000-х гг., цифровизация медиа и рост цифровой аудитории в 2010-х гг.

Трансформация отечественной медиасистемы представляет собой интересный и, возможно, исторически уникальный пример изменений под воздействием гибридных влияний: с одной стороны, рыночной природы медиабизнеса, широко распространенной в лобальном масштабе, с другой исторически детерминированного пути национального развития, определяемого внутренними факторами. Среди последних ключевую роль, несомненно, играют отношения СМИ и государства, выступающего одновременно в нескольких противоречивых ипостасях и как регулятор, и как владелец, и как инвестор, и как гарант выполнения медиа своих общественных функций.

Примечания

Библиография

Алиева С.А. Современная медиасистема России: учеб. пособие. Уфа: РИЦ БашГУ, 2016.

Анникова В.А. Средства массовой информации в современной России // Вестн. Рос. ун-та дружбы народов. Сер.: Политология. 2008. № 4. С. 122-129.

Вартанов С.А. Динамика развития медиаиндустрии России в 2000-2014 гг.: общие тренды и взаимосвязь с макроэкономическими показателями // Медиаскоп. 2015. Вып. 3. Режим доступа: http://www.mediascope.ru/1831

Вартанова Е.Л. Постсоветские трансформации СМИ и журналистики. М.: МедиаМир, 2014.

Вырковский А.В., Макеенко М.И. Региональное телевидение России на пороге цифровой эпохи. М.: МедиаМир, 2014.

ВьюгинаД.М. Особенности медиапотребления цифрового поколения России // Медиаскоп. 2017. Вып. 4. Режим доступа: http://www.mediascope.ru/2386 Демина И.Н. Трансформация медиасистемы: общие подходы и технологический аспект // Изв. Байкальск. гос. ун-та. 2010. № 2 (70). С. 159-163.

Дунас Д.В., Толоконникова А.В., Черевко Т.С. Актуальные концептуальные подходы к рассмотрению процесса медиапотребления // Вестн. Моск. ун-та. Сер.10: Журналистика. 2017. № 5. С. 30-50.

Журналистика на перепутье: опыт России и США / под ред. Е.Л. Вартановой. М.: МедиаМир, 2006.

Иваницкий В.Л. Модернизация журналистики: методологический этюд. М.: МедиаМир, 2010.

Интернет-СМИ: теория и практика / под ред. М.М.Лукиной. М.: Аспект Пресс, 2010.

Медиасистема России / под ред. Е.Л. Вартановой. М.: Аспект Пресс, 2015. Рихтер А.Г. Свобода массовой информации в постсоветском пространстве. М.: ВК, 2007.

Российское телевидение: индустрия и бизнес / под ред. В.П. Коломийца, И.А. Полуэхтовой. М.: АЦ VI; Восход-А, 2010.

Российское телевидение: между спросом и предложением / под ред. А.Г. Качкаевой, И.В. Кирия. М.: Элиткомстар, 2007.

Савинова О.Н. Трансформация медиасистемы в современных условиях: к вопросу аберрации функций СМИ // Вестн. Нижегородск. ун-та им. Н. И. Лобачевского. 2008. № 1. С. 198-200.

Система средств массовой информации России: учеб. пособие / под ред. Я.Н. Засурского. М.: Аспект Пресс, 2003.

СМИ в меняющейся России: колл. моногр. / под ред. Е.Л. Вартановой. М.: Аспект Пресс, 2010.

Смирнов С.С. Медиахолдинги России: национальный опыт концентрации СМИ. М.: МедиаМир, 2014.

Фомичева И.Д., РеснянскаяЛЛ. Газета для всей России. М.: ИКАР, 1999. Шкондин М.В. Система СМИ и ее среда. Структура СМИ в условиях реформирования общества. Типология средств массовой информации: учеб. пособие. М.: Фак. журн. МГУ, 2002.

Шкондин М.В. Функциональная целостность медиасистемы // Изв. Иркутск. гос. эконом. академии (Байкальск. гос. ун-т экономики и права). 2014. № 2. С. 144-149.

Androunas E. (1993) Soviet Media in Transition: Structural and Economic Alternatives. London: Praeger Publishers.

Anikina M.E. (2015) Ideals and Values of Modern Journalists: the Search for Balance. In: Journalism in Change: Journalistic Culture in Poland, Russia and Sweden. Vol. 3. Studies in Communication and Politics. Peter Lang International Academic Publishers Frankfurt am Main, Berlin, Bern, Bruxelles, New York, Oxford, Wien, pp. 153-178. DOI: 10.3726/978-3-653-03989-4

Athique A. (2013) Digital Media and Society: An Introduction. Cambridge: Polity. Becker J. (2004) Lessons from Russia. A Neo-Authoritarian Media System. European Journal of Communication 19 (2): 139-63.

Castells M. (1999) The Information Age. Vol. 1-3: Economy, Society and Culture. Wiley-Blackwell.

Curran J., Park M.-J. (eds.) (2000) De-Westernizing Media Studies. New York: Routledge.

De Smaele H. (1999) The Applicability of Western Media Models on the Russian Media System. European Journal of Communication 14 (2): 173-89.

Dunn J. (2014) Lottizzazione Russian Style: Russia's two-tier media system. Europe-Asia Studies 66 (9): 1425-1451. DOI: 10.1080/09668136.2014.956441 Flew T. (2005) New Media: an Introduction. 2^nd ed. Melbourne. London: Oxford University Press.

Gladkova A., Aslanov I., Danilov A.P., Danilov A.A. et al. (2019). Ethnic Media in Russia: between State Model and Alternative Voices. Russian Journal of Communication, 11 (1): 53-70. DOI: 10.1080/19409419.2018.1564355

HaLLin D.C., Mancini P. (eds.) (2011) Comparing Media Systems beyond the Western World. Cambridge: Cambridge University Press.

Hutchings S., RuLyova N., Beumers B. (eds.) (2009) Media and Power in PostSoviet Russia: Conflicting Messages. Abingdon, Oxen: RoutLedge.

Jakubowicz K. (2004) Ideas in Our Heads: Introduction of PSB as Part of Media System Change in Central and Eastern Europe. European Journal of Communication 19 (1): 53-74.

Jakubowicz K. (2007) Rude Awakening. Social and Media Change in Central and Eastern Europe. New York: Hampton Press.

Koltsova O. (2001) News Production in Contemporary Russia: Practices of Power. European Journal of Communication 3: 315-335.

Koltsova O. (2006) News Media and Power in Russia. L., NY : RoutLedge.

McNair B. (2000) Power, Profit, Corruption, and Lies: The Russian Media in the 1990s. In: Curran J., Park M.-J. (eds.) De-Westernizing Media Studies. New York: RoutLedge.

Mickiewicz E. (1999) Changing Channels: Television and the Struggle for Power in Russia. Durham, NC: Duke University Press.

Mickiewicz E. (2008) Television, Power and the Public in Russia. Cambridge: Cambridge University Press.

MiheLj S., HuxtabLe S. (2018) From Media Systems to Media Cultures. Understanding Socialist television. Cambridge: Cambridge University Press.

Nordenstreng K., Thussu D.K. (eds.) (2015) Mapping BRICS Media. New York: RoutLedge.

Nordenstreng K., Vartanova E., Zassoursky Y. (2002) Russian Media Challenge. 2^nd ed. HeLsinki: ALeksanteri Institute.

Rantanen T. (2002) The Global and the National. Media and Communications in Post-Communist Russia. Lanham, MaryLand: Rowman & LittLefieLd.

Roudakova N. (2017) Losing Pravda: Ethics and the Press in Post-Truth Russia. Cambridge University Press: Cambridge.

Souch I. (2017) Popular Tropes of Identity in Contemporary Russian Television and Film. BLoomsbury: New York/London/Oxford/New DeLhi/Sydney.

Sparks C., Reading A. (1998) Communism, Capitalism and the Mass Media. London: Sage PubLications.

SpLichaL S. (1994) Media beyond Socialism: Theory and Practice in East-Central Europe. BouLder: Westview Press.

SpLichaL S. (2001) Imitative RevoLutions Changes in the Media and JournaLism in East-CentraL Europe. Javnost 8 (4): 31-58.

Toepfl F. (2013) Why Do PLuraListic Media Systems Emerge? Comparing Media Change in the Czech RepubLic and in Russia after the CoLLapse of Communism. Global Media and Communication 9 (3): 239-256. DOI: 10.1177/1742766513504176

Vartanova, E. (2019) Russian Media: a Call for Theorizing the Economic Change. Russian Journal of Communication 11 (1): 22-36. DOI: 10.1080/19409419.2019.1572531

Vartanova E. (2012) The Russian Media ModeL in the Context of Post-Soviet Dynamics. In: HaLLin D., Mancini P. (eds.) Comparing Media Systems Beyond the Western World. Cambridge: Cambridge University Press, pp. 119-142. DOI: 10.1017/ CBO9781139005098.008

Zasoursky I.I. (2002) Media and Power in Post-Soviet Russia. NY: M. E. Sharpe.

Размещено на Allbest.ru