Дискуссия в масс-медиа как катализатор институциализации интерактивности

Размещено на http://www.allbest.ru/

Дискуссия в масс-медиа как катализатор институциализации интерактивности

В.А. Евдокимов

Омская гуманитарная академия

Автор выявляет условия, при которых пресса содействует институциализации интерактивности, предлагает классификацию общественной дискуссии, отражаемой масс-медиа.

Ключевые слова: масс-медиа, дискуссия, интерактивность, институциализация.

V.A. Evdokimov. Media discussion as catalyst of institutionalization of interactivity

The author reveals the conditions of institutionalisation of interactivity with the assistance of the press and attempts to classify public discussion reflected by mass media.

Key words: mass media, discussion, interactivity, institutionalisation.

Пресса способна создать условия для выработки в публичной дискуссии неформальных правил, регулирующих жизнь общества. Отражаемые масс-медиа дебаты могут служить катализатором институциализации интерактивности как возможности свободного обмена информацией, мнениями о событиях и явлениях жизни социума, взаимного влияния на убеждения, ценности, ориентации, которые воздействуют на мировоззрение, поведение участников диалога и формы социальной организации общества.

Вышесказанное не означает, что журналисты обладают монополией на организацию дискуссий. Прения могут быть развернуты и в социальных сетях, на симпозиумах и съездах, отражены в документах, издаваемых органами власти. По мнению американских социологов, масс-медиа, являющиеся одной из «публичных арен» наряду с законодательными и исполнительными органами власти, учреждениями, научными сообществами, частными фондами, отбирают и интерпретируют проблемы, представляют их общественности [1, р. 62]. Возможности прессы широки: журналисты способны быстро распространять информацию, ознакомлять с разнообразными точками зрения множество людей, вовлекать их в дискуссии и тем самым благоприятствовать плюрализму как ключевой ценности и одному из основных условий существования демократического общества. Влиятельность масс-медиа такова, что для граждан становится значимым не рассчитанное на огласку межличностное общение, если о нем информируют репортеры.

Достаточно ли этой влиятельности, чтобы содействовать процессу институциализации? По мнению исследователей, институты - это «правила игры» в обществе, созданные человеком ограничительные рамки, которые организуют отношения между людьми [2, с. 17]. Институциализация имеет место везде, где осуществляется взаимная типизация вошедших в привычку действий деятелями разного рода [3, р. 46]. В научный обиход вошло понимание социальных институтов как специфических механизмов управления процессами жизни людей, обеспечивающих стабильность общественной системы и ее развитие, регуляторов взаимосвязей, призванных способствовать удовлетворению материальных и духовных, личных и общественных потребностей граждан в конкретно-исторических условиях функционирования. Один из таких механизмов - неформальный институт интерактивности. В основе ее - формальные правила: правовыми актами, действующими в различных странах, гарантированы права и свободы гражданина, возможности для распространения убеждений и информации в соответствии с законодательством. Этот механизм способствует удовлетворению потребности граждан во взаимодействии, целью которого является достижение взаимопонимания и поиск оптимальных путей развития общества. Однако деятельность неформальных институтов (общепринятых условностей, кодексов поведения), как системы, сложившейся под влиянием внутренних причин социальных связей, взаимодействий и норм межличностного и межгруппового общения и не определенной законодательными актами и нор¬мативными документами, противоречива. Люди преследуют различные интересы, если социальные группы не способны добиться осуществления своих целей в правовой сфере, то предпринимают попытки выработать приемлемые для них неформальные правила. Размышляя о процессах, происходивших в России в 1990-е годы, исследователи подчеркивают «институциональную недостаточность» [4, с. 84], выражавшуюся в дефиците формальных правил, что привело к распространению неформальных норм, которые «заполняют» пустоты (С.Г. Кирдина), могут быть полезными для развития общества или, напротив, замедлять его. С одной стороны, свои правила взаимодействия вводят в употребление криминальные группировки, покровительствующие компаниям и взамен регулярно изымающие часть их доходов, рейдеры, заинтересованные в переделе собственности, националистические организации и религиозные общины, чьи акции не согласуются с законодательством. С другой стороны, существуют обычаи и традиции, функционируют правозащитные и природоохранные организации, проявляющие заботу об обеспечении свобод гражданина. Противоречивость роли неформальных институтов проявляется и в отношении общественных групп к институту интерактивности: если подчас управляемые связывают его деятельность с движением социальных субъектов к вершинам современной цивилизации, то управляющие, напротив, - с происками враждебных сил.

Как бы то ни было, публичное обсуждение проблем может стать предвестником их решения. Благодаря прессе происходит интенсификация общения представителей различных групп, в том числе оппозиции как значимого элемента бытия, сфера деятельности которой - отстаивание интересов слоев и групп населения, поиск возможностей взаимодействия с органами власти, осуществление попыток повлиять на характер политического режима. Организаторы и участники многих дискуссий объединены устремленностью к рассмотрению актуальных, острых тем, оказанию воздействия на деятельность органов власти и процесс формирования общественного мнения, однако отвергают возможность использования публичного диалога в качестве площадки для пропаганды человеконенавистнических взглядов, нарушения законодательных норм.

При этом дискуссия не всемогуща, не всегда создает условия для проявления интерактивности. Во-первых, степень влиятельности дебатов зависит от характера политического режима, который может содействовать или препятствовать участию граждан в публичном, разностороннем рассмотрении социально-политических проблем. Какой бы ни была форма правления, реакция субъекта на сообщения, полученные от объекта, чаще всего бывает индифферентной. С учетом этого многие избиратели в различных странах утратили интерес к участию в политически значимых действиях, убежденные в том, что органы власти не принимают во внимание их мнения при выработке решений.

Во-вторых, на характер рассмотрения общественно важных тем влияют пристрастия журналистов, их отношение к нормам деятельности, а также позиция учредителей масс-медиа и (или) господствующего в обществе субъекта. С одной стороны, профессиональным сообществом соблюдены формальности, необходимые для организации свободной дискуссии. Так, на конгрессе журналистов России, состоявшемся в 1994 г., принят кодекс этики, во второй половине 90-х годов одобрены также «Декларация гильдии судебных репортеров» и «Хартия телерадиовещателей». В данной хартии, в частности, подчеркнуто, что обнародование информации не должно ставиться в зависимость от политических интересов третьих лиц, недопустима организация информационных кампаний по дискредитации граждан в конъюнктурных целях [5]. Однако, с другой стороны, часть российских журналистов воспринимает эти документы как лишенные связи с жизнью. Информационные кампании, нацеленные на подрыв доверия к кому-либо и основанные именно на конъюнктурных соображениях, распространены в избирательном процессе.

Чем объяснить сомнения, испытываемые частью журналистов, в справедливости кодексов этики? Скорее всего, тем, что вследствие неоднородности профессиональной среды сотрудники масс-медиа по-разному оценивают свое место в обществе, можно выделить такие типы идентичности журналиста, как коммерчески ориентированная, прагматическая и экспертная. Кодексы этики не влияют на поведение многих репортеров, убеждения которых основаны на вере в то, что, хотя законодательство предоставляет широкие возможности для деятельности, они не могут быть свободными в выражении мнений и им, как прагматикам, надлежит быть чьими-то подручными. Такое отношение к функционированию прессы возвышает самоцензуру, влияние которой становится настолько значительным, что, хотя подчас учредители не препятствуют отражению масс-медиа разных точек зрения, конкурирующих источников информации, отделению фактов от мнений, журналисты опасаются самостоятельно мыслить о социально-политических проблемах.

Данный подход, с одной стороны, отражен еще в теории советских медиа, согласно которой средства «духовного производства» находятся под контролем, а диапазон интерпретации событий индивидом ограничен. В соответствии с этой концепцией медиа подцензурны, подчиняются государственным органам и не фокусируют внимание на освещении политических проблем, в ином случае может последовать наказание журналистов. Средства массовой информации выполняют ряд функций социализации, неформального общественного контроля, осуществляют саморегулирование и реагируют на потребности аудитории (6, р. 118-119). С другой стороны, на репортеров влияют массовизация как процесс стандартизации, усреднения духовной жизни и мышления индивида, другие социальные институты, нацеленные на реализацию интересов с помощью масс-медиа. Журналист, которого некоторые исследователи рассматривают как представителя интеллектуальной элиты на основе оценки административного положения или профессиональной репутации [7, с. 132], напротив, не только опасается самостоятельно мыслить, но и часто воспринимает себя как «маленького человека», знающего свой скромный социальный шесток.

Вследствие того, что многие масс-медиа подчинены субъектам политики или экономики, роль публичной дискуссии искажена, а возможности прессы влиять на процесс создания институтов сужены. Содействие же институциализации интерактивности вероятно, если журналисты следуют профессиональным нормам.

Организации дискуссий, проявлениям интерактивности могут препятствовать также формальные институты (правовые акты, постановления и индивидуальные контракты), которые в случае возникновения противоречий влияют на неформальные нормы. Опасения по поводу возможной потери властных полномочий, испытываемые господствующим в обществе субъектом, влекут применение формальных правил в отношении участников институционального взаимодействия для ограничения проявлений интерактивности. В числе санкций - расторжение договоров о распространении телепрограмм кабельными сетями, инициирование учредителями кадровых изменений в средстве массовой информации, благоприятствующем организации публичных дискуссий о деятельности формальных институтов.

Препятствием для распространения интерактивности могут служить и неформальные институты. В условиях международных конфликтов некоторые общественные группы во избежание неопределенности при расшифровке поступающей извне информации и ради упрощения ее интерпретации оказывают давление на участников дискуссий, чтобы выхолостить идеи, расходящиеся с позицией господствующего в обществе субъекта. Прикрытием таких намерений нередко служит забота о сохранении ценностей патриотизма, государственности.

Какие же дебаты оправдывают ожидания граждан, заинтересованных в активизации социального взаимодействия, поиске взаимопонимания, содействуют институциализации интерактивности, а какие препятствуют этому процессу? Можно выделить несколько моделей общественной дискуссии, отражаемой масс-медиа. Идеологизированную устраивают, как правило, в интересах господствующего в обществе субъекта. В диалог вовлечены политологи, экономисты, социологи, он является инструментом пропаганды, одним из средств «промывания мозгов» представителям массовой аудитории, чаще всего востребован в конфликтах. Участники прений имитируют разногласия, их свободомыслие не выходит за рамки разработанной организаторами дебатов концепции. Однако в глобальном обществе ограничены возможности субъектов социально-политического процесса - органов государственной власти, институтов, элиты, добровольных самоуправляемых формирований - скрыть от пытливых граждан разнообразные точки зрения, выражаемые по поводу рассматриваемой темы. Учитывая это, инициаторы идеологизированных дискуссий кратко представляют и мнения оппонентов, сопровождая сообщения длинными издевательскими комментариями. Искушение участвовать в организации таких дебатов, имитации разностороннего обсуждения проблем оказывается настолько велико, что иногда устоять от него не могут масс-медиа, претендующие на статус качественных.

Изощреннее действуют устроители псевдоконфронтационной дискуссии. Чтобы создать иллюзию свободного и беспристрастного рассмотрения актуальных тем, для участия в дебатах приглашают людей, выражающих диаметрально противоположные взгляды на явления социально-политического процесса. В дискуссии данной модели первостепенное значение имеют действия ведущего, жестко регулирующего обсуждение животрепещущих проблем. Он сознательно нарушает равновесие в дебатах, имитирует демократичность, ограничивая возможности публично выразить мнение тех граждан, чьи убеждения не согласуются с позицией учредителя масс-медиа и (или) господствующего в обществе субъекта. дискуссия медиа публичный

Если в идеологизированной и псевдоконфронтационной дискуссиях рассматривают, как правило, общественно значимые проблемы, то в вульгаризированной внимание публики фокусируется на обыденных понятиях, аксиомах, прописных истинах. В связи с этим от участников дебатов не требуются специальная подготовка и интеллектуальные усилия. С мелкотемьем соотносится и культура многих из этих людей, ведущих себя агрессивно по отношению друг к другу и отвергающих любую точку зрения, которая им не по нраву.

Чтобы придать авторитетность диалогу, для участия в нем приглашают депутатов, актеров, представителей шоу-бизнеса. Они чаще всего поверхностно осведомлены о теме разговора, имеют туманные представления о путях решения обсуждаемых проблем. Вульгаризированные дискуссии, как правило, отвлекают граждан от рассмотрения действительно актуальных задач, требующих внимания. В целом же для данных моделей дебатов характерны преобладание эмоциональных высказываний участников над проявлениями их аналитических возможностей для установления причинно-следственных связей событий, обоснования правоты с помощью аргументов, нацеленность организаторов на упрощенную интерпретацию сложных явлений социально-политического процесса.

Тщательнее ведут отбор ораторов организаторы сбалансированной дискуссии. В диалог вовлекают главным образом экспертов, основательно изучивших ту или иную сферу жизни социума. Их культура отличается от поведения тех граждан, которые участвуют в вульгаризированной дискуссии или ведут, к примеру, общение в Интернете, быстро формулируют цель взаимодействия или же прекращают обсуждение, утратив интерес к его теме. Определение баланса в диалоге не сводится к скрупулезному подсчету количества слов, произнесенных кем-либо, а связано с предоставлением индивиду возможности изложить суть его воззрений. Участники прений на равных обсуждают актуальные темы жизни, проявляют уважительное отношение к различным точкам зрения, избегают примитивизма, а ведущие программ не отдают предпочтение кому-либо из ораторов. Чтобы дискуссию не воспринимали как площадку для распространения человеконенавистнических взглядов, санкцией для поддержания норм общения может стать исключение из круга участников обсуждения тех, кто пропагандирует негуманные методы действий. Замысел организаторов дебатов соотносится, как правило, с целями совершенствования общества, в котором созданы благоприятные условия для плюрализма мнений, гармонического развития индивида, раскрытия его творческого потенциала, разностороннего информирования граждан обо всех событиях, вызывающих их интерес. Внимание избирателей во многих странах привлекает, к примеру, публичный обмен мнениями, который ведут кандидаты в президенты.

Сбалансированная дискуссия не только является концентрацией разнообразных точек зрения, но и отражает противоречивость социокультурных систем, конфликтность, динамический характер жизни. В странах с гибкой системой социального представительства такие дебаты усиливают воздействие на административные учреждения, оказываемое социальными группами, а при авторитарном режиме правления - развенчивают миф о непогрешимости политической элиты. Более того, публичный диалог служит механизмом, обеспечивающим и пополнение знаний граждан о сложных общественно-политических процессах, открывает возможности для разностороннего осмысления реальности, изменчивости глобальных процессов, освобождения от того, что затрудняет взаимодействие социальных групп. Чаще всего именно сбалансированная дискуссия благоприятствует институциализации интерактивности.

Значение данного процесса заключается в том, что интерактивность является своеобразным барометром в политической жизни, стимулирует общество к выполнению формальных норм, создает условия для поддержания общественного равновесия и регулирования процесса функционирования социальных общностей, обмена мнениями с целью корректировки позиций и компоновки идей, ценных для сторон взаимодействия. Данный институт влияет и на разработку формальных правил - проектов законов, решений правительства по инициативе органов власти или под влиянием избирателей. Интерактивность также обеспечивает многократное информирование граждан о явлениях социально-политического процесса, так что у них возникают ожидания, связанные с необходимостью согласования усилий и достижения приемлемых итогов взаимодействия, раскрывает творческие возможности общества, облегчает выявление личностей, способных будить общественную мысль, освобождая людей от интеллектуальной индифферентности и лености. Потенциал интерактивности отражают те публичные дискуссии, которые содействуют кристаллизации всего рационального, что может быть почерпнуто в противоречивых мнениях и установках.

Библиографический список

1. Hilgather S., Bosk C. The rise and fall of social problems: a public arenas model. American Journal of Sociology. 1988, no 94 (1), pp. 53-78.

2. Норт, Д. Институты, институциональные изменения и функционирование экономики / Д. Норт. - М. : Фонд экономической книги «Начала», 1997. - 180 с.

3. Stark W. The Sociology of Knowledge: An essay in aid of a deeper understanding of the history of ideas. L., Routledge & Paul, 1958, 356 p.

4. Тамбовцев, В.Л. Теоретические вопросы институционального проектирования / В.Л. Тамбовцев // Вопросы экономики. - 1997. - № 3. - С. 82-94.

5. СМИ и предстоящие выборы президента России в 2000 году. - М. : Права человека, 2000. - 129 с.

6. McQuail D. Mass Communication Theory: An Introduction. L., Sage, 2010, 632 p.

7. Колесник, Н.В. Медиа и власть в современной России: исследование взаимодействия в регионе / Н.В. Колесник // Журнал социологии и социальной антропологии. - 2004. - Т. VII. - № 4. - С. 116-134.

References

1. Hilgather S., Bosk C. The rise and fall of social problems: a public arenas model. American Journal of Sociology. 1988, no. 94 (1), pp. 53-78..

2. Nort D. Institutions, Institutional Change and Economic Performance. Moscow, Foundation “The Beginnings”, 1997, 180 p.

3. Stark W. The Sociology of Knowledge: An essay in aid of a deeper understanding of the history of ideas. L., Routledge & Paul, 1958, 356 p.

4. Тambovtsev V.L. Theoretical issues of institutional projection. Economic Matters, 1997. no. 3, pp. 82-94.

5. Mass media and coming presidential election in the Russian Federation in 2000. Moscow, Human rights, 2000, 129 p.

6. McQuail D. Mass Communication Theory: An Introduction. L., Sage, 2010, 632 p.

7. Kolesnick N.V. Mass media and power in contemporary Russia: research into interactivity in a region. Journal of sociology and social anthropology, 2004, vol. VII, no. 4, pp. 116-134.

Размещено на Allbest.ru