К. Тимирязев – публицист и редактор

Размещено на http://www.allbest.ru/

САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ

Институт «Высшая школа журналистики и массовых коммуникаций»

На правах рукописи

Кафедра истории журналистики

Очная форма обучения

ВЫПУСКНАЯ КВАЛИФИКАЦИОННАЯ РАБОТА

по направлению «Журналистика»

(научно-исследовательская работа)

К. А. Тимирязев - публицист и редактор

Бутакова Виктория Валерьевна

Научный руководитель -доктор филологических наук,

профессор Ю.Б. Балашова

Санкт-Петербург

2018

Содержание

Введение

Глава 1. К.А. Тимирязев - редактор отдела науки журнала «Летопись»

1.1 Биографические факторы формирования научно-общественной позиции К. А. Тимирязева

1.2 История журнала «Летопись»

1.3 Программные статьи М. Горького «Две души» и К. А. Тимирязева «Наука в современной жизни»

1.4 Редакционная политика К. Тимирязева и его программная статья «Наука в современной жизни»

Глава 2. Научная публицистика Климента Тимирязева

2.1 Особенности портретных очерков К. А. Тимирязева

2.2 Проблемно-тематические доминанты статей К. А. Тимирязева

2.3 Полемические статьи против антидарвинистов

Заключение

Список литературы

Введение

Актуальность исследования обусловлена недостаточной изученностью публицистической и редакторской деятельности Климента Аркадьевича Тимирязева, известного прежде всего благодаря работам по изучению фотосинтеза и хлорофилла. Однако он остался в истории науки и как ее популяризатор. Он печатался в журналах «Отечественные записки», «Русская мысль», «Юный натуралист», «Вестник Европы», «Русский вестник», в газете «Русские ведомости» и других печатных изданиях конца XIX - начала XX века. Некоторые из публикаций, рассмотренных в данной работе, проанализированы впервые. Помимо того, в ней впервые исследуется работа К. А. Тимирязева как отдела редактора науки антивоенного журнала М. Горького «Летопись». Наиболее полный теоретический труд об этом журнале ставит своей задачей «суммировать все уже имеющиеся и найденные нами сведения о «Летописи» и «Новой жизни» (о составе сотрудников, структуре редакций, от отделах и рубриках), во-вторых, проанализировать более подробно их беллетристические и литературно-художественные отделы, и, в-третьих, рассмотреть идеологическую линию изданий и те изменения, которые она претерпевала Коростелев С.Г. Журнал «Летопись» (1915-1917) и газета «Новая жизнь» (1917-1918) в историко-культурном контексте. СПб., 2015. С. 5. ». Автор же данного исследования обращается к самому неизученному отделу журнала - отделу науки, выявляя через него особенности редакционной политики К. А. Тимирязева. Кроме того, многие из вопросов, которые он обсуждал в своих произведениях на рубеже XIX и ХХ веков, не решены до сих пор, а характер современной научной дискуссии напоминает полемику, которую вел К. А. Тимирязев. Таким образом, проблемно-тематические доминанты его творчества остаются актуальными до сих пор.

Степень разработанности темы. Отдельного труда, посвященного публицистической и редакторской деятельности К. А. Тимирязева, не существует. Тем не менее попытки изучить и проанализировать историю редактируемого им журнала «Летопись» предпринимались неоднократно в работах по истории русской журналистики рубежа XIX-XX вв. Так, отдельные главы этому изданию посвятили С. Я. Махонина в работе «История русской журналистики начала ХХ века», А. Ф. Бережной в книге «Русская легальная печать в годы Первой мировой войны» и Т. И. Дубининский в исследовании «Русская литература и журналистика начала ХХ века». Среди трудов, посвященных истории конкретного журнала, наибольший объем данных собрал С. Г. Коростелев в работе «Журнал "Летопись" (1915-1917) и газета "Новая жизнь" (1917-1918) в историко-культурном контексте». Для настоящего исследования репрезентативны воспоминания одной из работниц журнала С. Дубновой-Эрлих «Хлеб и маца», а также из работы Е. Н. Никитина, посвященной издательству, выпускавшему журнал - «Парус» - антивоенный издательский проект М. Горького».

Таким образом, цель данной работы - изучить редакторскую и публицистическую деятельность К. А. Тимирязева, выявить характерные жанрово-тематические особенности.

Задачи исследования:

Рассмотреть журнал «Летопись» в социокультурном контексте эпохи;

Определить биографические факторы формирования научно-общественной позиции К. А. Тимирязева;

Определить роль К. А. Тимирязева как редактора в становлении журнала «Летопись» и идеологической направленности издания;

Определить редакторские принципы К. А. Тимирязева;

Выявить особенности портретных очерков К. А. Тимирязева;

Выявить проблемно-тематические доминанты статей К. А. Тимирязева;

Выявить основные полемические приемы К. А. Тимирязева в статьях против антидарвинистов. летопись тимирязев редактор полемический

Объектом исследования в работе предстает жизнь и журналистская деятельность К. А. Тимирязева. Предмет исследования - творчество Тимирязева как публициста и редактора: критические, исследовательские, публицистические произведения К. А. Тимирязева, в которых отражены его взгляды на науку и ее роль в жизни общества; научно-популярные статьи, опубликованные в научном отделе журнала «Летопись», который он редактировал.

Методы исследования: биографический, сравнительно-исторический, дискурсивный методы, жанрово-тематический анализ.

Теоретико-методическую базу составляют труды по истории журналистики России рубежа XIX-XX веков (А. И. Акопов, С. В. Белов, А. Ф. Бережной, Г. В. Жирков, С. Я. Махонина), отдельные труды, посвященные истории журнала «Летопись» (С. Г. Коростелев, Т. И. Дубинская, Е. Н. Никитин, Ю. Л. Епанчин), исследования развития научной популяризации в российской прессе (Э. А. Лазаревич, Б. Е. Райков, И. Ю. Ситанская), работы, посвященные жанровым системам (В. И. Коньков, Т. И. Краснова, К. А. Рогова), биографические исследования жизни К. А. Тимирязева (Г. В. Платонов, В. А. Сафонов), исследования газетной полемики (К. Чапек), а также переписки М. Горького и К. А. Тимирязева как редакторов журнала «Летопись» и мемуары их современников (С. Дубнова-Эрлих, Р. М. Арский). В исследовании используются следующие методы: биографический, сравнительно-исторический, дискурсивный методы, жанрово-тематический анализ.

Эмпирическая база представлена публицистическими произведениями К. А. Тимирязева и авторов редактируемого им отдела науки журнала «Летопись» и состоит из годовых комплектов периодического издания «Летопись» (1915-1917), отдельных выпусков газеты «Русские ведомости», журналов «Русская воля», «Современный мир», «Русская мысль», «Московские ведомости», «Русский вестник», «Русские ведомости», «Вестник Европы», «Отечественные записки». В общей сложности проанализировано около 50 публикаций.

Научная новизна работы заключается в том, что в ней впервые комплексно рассматривается редакционно-издательская и непосредственно связанная с ней научно-просветительская деятельность К. А. Тимирязева в контексте развития отечественной журналистики на рубеже XIX - XX веков. Личность К. А. Тимирязева представлена во всем многообразии его научной, публицистической и редакторской деятельности.

Практическая значимость работы заключается в том, что опыт редактора и публициста К. А. Тимирязева не потерял значения и для современной редакционно-издательской практики. Результаты исследования могут быть использованы при разработке общего курса по истории русской журналистики конца XIX - начала XX века, а также при подготовке специального академического курса по истории научной публицистики.

Структура работы. Исследование состоит из двух глав. В первой главе рассматривается редакторская деятельность К. А. Тимирязева и история журнала «Летопись», а также социокультурный контекст его работы и ее политическая направленность. Во второй главе изучается публицистика К. А. Тимирязева, разделенная на три периода творчества. В заключении обобщаются основные выводы, сделанные в ходе работы.

Глава 1. К.А. Тимирязев - редактор отдела науки журнала «Летопись»

1.1 Биографические факторы формирования научно-общественной позиции К. А. Тимирязева

Демократические общественные взгляды К. А. Тимирязева стали основой его научного мировоззрения и послужили той почвой, на которой он взрастил учение о физиологии растения, явившее собой синтез различных научных направлений.

Идейная его направленность начала развиваться еще в семье, где воспитывался дух патриотизма и нелюбовь к царскому строю. Отец Климента любил вспоминать восстание 14 декабря 1825 г. и прославлять его организаторов. Книгу «Наука и демократия» К. А. Тимирязев посвятил своим родителям, которым писал в обращении на первой странице: «Вы внушали мне, словом и примером, безграничную любовь к истине и кипучую ненависть ко всякой, особенно общественной, неправде, Вам посвящаю я эти страницы, связанные общим стремлением к научной истине и к этической, общественно-этической, социалистической правде».

Юношество и студенчество Климента Тимирязева прошли на фоне нового общественного интереса: «нигилисты»-шестидесятники всецело обращались за истиной к естествознанию, видели в нем единственно верный вектор общественной мысли. Революционно-демократический настрой шестидесятников пробудил в Тимирязеве тягу к новому познанию мира: он следовал за Н. Г. Чернышевским и Н. А. Добролюбовым в неприятии ограничений народного импульса и писал о своем поколении так: «Весна его личной жизни совпала с тем дуновением общей весны, которое пронеслось из края в край страны, пробуждая от умственного окоченения и спячки, сковывавших её более четверти столетия. И вот почему те, кто сознают себя созданием этой эпохи, неизменно хранят благодарную память о тех, кто были её творцами Тимирязев К. А. Собрание сочинений: в 10 т. - М.: Сельхогиз, 1937 г. Т. 8. - С. 139.».

В 1861 году Тимирязев стал студентом естественного отделения физико-математического факультета Петербургского университета, где общественные настроения были неразрывно связаны с важнейшими естественно-научными идеями. Передовым тогда было учение Ч. Дарвина, о котором он начал публиковать в «Отечественных записках» серию статей и в 1865 году выпустил книгу «Краткий очерк теории Дарвина». В науке его увлекала смелость мысли, и эволюционное учение, резко перевернувшее привычные научные устои, целиком соответствовало его взгляду.

Н. Г. Чернышевского и Н. А. Добролюбова Н. В. Шелгунов называл «пророками университетской молодежи H. Г. Чернышевский в воспоминаниях современников. - М.: Художественная литература, 1982. - С. 193-206.», которая активно выступала против крепостнической реформы 19 февраля 1861 г. и жестокого подавления ответных восстаний. Выступления студентов привели к запрету студенческих организаций и введению «матрикул» с жестокими дисциплинарными наказами, надлежащими к подписанию. Студенты, отказавшиеся их подписать, исключались. К. А. Тимирязев был исключен из Петербургского университета на втором курсе.

Будущий создатель школы фитофизиологии начал работать над изучением запасания света растениями через два года после выпуска из университета, когда на съезде естествоиспытателей прочел доклад «О разложении атмосферной углекислоты растениями под влиянием солнечного света». Через год он опубликовал свою первую научную работу «Прибор для исследования разложения углекислоты» и отправился в Европу готовиться к профессуре. В 1871 году он защитил магистерскую диссертацию «Спектральный анализ хлорофилла" и получил звание профессора Петровской сельскохозяйственной академии в Москве, а в 1875 году получил докторскую степень за диссертацию "Об усвоении света растением". Через два года он основал и возглавил в Петровской академии кафедру анатомии и физиологии растений и физиологическую лабораторию. В 1892 году он был уволен из Академии за пропаганду дарвинизма и поддержку революционно настроенных студентов.

Для Тимирязева был важен синтез различных областей научного знания, он соединил в своей работе биологию и физику, объединил в исследовании природы эволюционный и экспериментальный подходы. Он вывел практическую агрономию на новый уровень, руководствуясь ролью «деятеля, управляющего природой Тимирязев К. А. Основные задачи физиологии растений // Земледелие и физиология растений. Сборник общедоступных лекций. - М.: Сельхогиз, 1948. - С. 410. », организовал работу опытных станций с минеральным питанием растений. Для его метода был необходим взаимный обмен знанием во имя дальнейшего развития науки, он выступал за ее демократизацию и видел ее необходимой частью общественно-политического дискурса, широкой политической кампании. Путь, соединяющий науку и общество, науку и государство, он видел в ее популяризации. И именно в распространении научных знаний он находил гражданский долг любого ученого-ботаника. По его мнению, он должен соблюдать «эти два завета двух знаменательных эпох нашего прошлого Тимирязев К. А. Собрание сочинений: в 10 т. - М.: Сельхогиз, 1937. - Т. 9. С. 429-430.»: «Одно из главных требований нашего времени - обобщение истинных, дельных сведений об естествознании. Их много в науке, их мало в обществе; надобно втолкнуть их в поток общественного сознания, надобно их сделать доступными, надобно дать им форму живую, как жива природа, надобно дать им язык откровенный, простой, как ее собственный язык, которым она развертывает бесконечное богатство своей сущности в величественной и стройной простоте Герцен А. И. Публичные чтения г-на профессора Рулье // Московские ведомости. 1845. № 147, 148. - С. 952, 961-962.»; «Можно сказать без малейшего преувеличения, что популяризирование науки составляет самую важную задачу всемирную задачу нашего века Писарев Д. И. Реалисты // Соч. в 4-х томах. - М., ГИХЛ. 1956. - Т. 3. С. 129. ». И он не только писал научно-популярные книги, но и занимался публицистикой, освещающей вопросы науки и выступал с публичными лекциями и речами Лазаревич Э. А. Искусство популяризации науки. М., 1978. - С. 120..

Последователь эволюционного учения, он был представителем широкой мысли западноевропейской науки, и 30 апреля 1903 г он был приглашен в Лондонское королевское общество прочесть «крунианскую лекцию», которая ежегодно посвящалась самому значимому открытию в естествознании. На кафедре, где до него выступали Ньютон и Фарадей, он прочел перед Дарвином, Листером, Кельвином, Томсоном «Космическую роль растений».

Он видел в науке и силу, способную отвратить человека от войны и поддерживал партию большевиков, которая через революцию привела страну к выходу из войны и организовала условия для демократизации общества новым классом, о котором мечтал Тимирязев - классом, который встанет на путь глубинных преобразований во имя прогресса общечеловеческого масштаба Платонов Г. В. Мировоззрение К. А. Тимирязева. - М.: Изд-во Академии Наук СССР, 1952. - С. 50. .

1.2 История журнала «Летопись»

В истории русской журналистики начала ХХ века особое место занимает толстый литературный, научный и политический журнал «Летопись», созданный по инициативе Максима Горького. Единственный легальный социал-демократический антивоенный журнал выпускался во времена военной цензуры и объединил в редакции представителей всех левых фракций, настроенных решительно против милитаризма, национализма и типа общественной мысли, им порожденной. Несмотря на то, что многие статьи были изъяты цензурой, а сама направленность журнала поддавалась многочисленным нападкам со стороны других периодических изданий, журнал приостанавливал и в конечном счете прекратил свою деятельность по воле представителей редакции.

В 1914-1918 гг. в России действовала система органов, созданных в целях информационной разведки, пропаганды и контроля за деятельностью не только печати, но и публичных выступлений и даже личных мнений. Разведотделение Управления генерального штаба, военно-цензурное отделение при ставке Верховного главнокомандующего и отдел генерал-квартирмейстера Генерального штаба (Огенквар) усилили цензурные условия и сделали антивоенные выступления практически невозможными. Но «Летописи» все же удавалось обойти обнародованные в 1914 году временное положение о военной цензуре и перечень сведений, запрещенных помещать в печать по соображениям военной безопасности. Журнал стал единственным легальным социал-демократическим органом в России, действовавшим в разгар закрытия десятков леворадикальных изданий Жирков Г. В. Золотой век журналистики России: история русской журналистики 1900-1914 годов. Учебное пособие. -- СПб., 2011. - С. 37..

Патриотический подъем и военную пропаганду, охватившие общественное мнение страны в начале Первой мировой войны, М. Горький называл не иначе как шовинизмом. Будучи гуманистом, пацифистом и социалистом, он не мог принять мистической, божественной миссии России в войне, какую утверждали Вячеслав Иванов в статье «Вселенское дело» Иванов В. Вселенское дело // Родное и вселенское. - М.: Издание Г. А. Лемана и С. И. Сахарова, 1918. - C. 5-19., Петр Струве в работе «Великая Россия и святая Русь» Струве П. Б. Великая Россия и святая Русь // Русская мысль. 1914. № 12. - С. 176-180., Сергей Булгаков в выступлении «Русские думы» Булгаков С. Н. Русские думы // Русская мысль. 1914. № 12. - С. 108-115.. Война подняла интерес к истории стран, участвующих в конфликте, чем воспользовались издатели К.Ф. Некрасов и И. Д. Сытин, выпускавшие тогда брошюры «Как началась война?», «Современные варвары». Но Горького возмущал негодующий тон, которым они были написаны. Тогда он вместе с А. Н. Тихоновым и И. П. Ладыжниковым организовал демократическое издательство «Парус», где объединил известных писателей-демократов, пролетарских писателей, малоизвестных провинциальных авторов и писателей национальных меньшинств Коростелев С.Г. Журнал "Летопись" (1915-1917) и газета "Новая жизнь" (1917-1918) в историко-культурном контексте. - СПб., 2015. - С. 26. и стал печатать произведения, прямо или косвенно призывающие к скорейшему заключению мира и разоблачающие захватническую сущность империалистической войны Никитин Е. Н. «Парус» - антивоенный издательский проект М. Горького // Экономические и социально-гуманитарные исследования. 2016. №3. - С. 130-136.. Чтобы выразить свое отношение к большой европейской войне и к ее отражению в умах и душах русского народа, он решил организовать выпускаемый этим издательством журнал, в котором смог бы вести полемику со сторонниками национализма. И 2 октября 1915 г. в он писал Е. П. Пешковой: «Журнал налажен, имя ему «Летопись» Горький - Е. П. Пешковой. 2 октября 1915 г. // Горький А. М. Собр. соч. в 30 т. - М.: ГИХЛ, 1955. - Т. 11. С. 193..

В письме же К. А. Тимирязеву он обозначил основную задачу журнала: «Хотелось бы восстановить в памяти запуганных событиями людей планетарное значение основ западноевропейской культуры и особенно главной основы ее - науки. <…> Цель журнала - может быть, несколько утопическая - попытаться внести в хаос эмоций отрезвляющие начала интеллектуализма. Кровавые события наших дней возбудили и возбуждают слишком много темных чувств, и мне кажется, что уже пора попытаться внести в эту мрачную бурю умиряющее начало разумного и критического отношения к действительности. Люди живут страхом, от страха - ненависть друг к другу, растет одичание, все ниже падает уважение к человеку, внимание идеям западноевропейской культуры, на Руси все чаще раздаются возгласы, призывающие людей на Восток, в Азию, от деяния -к созерцанию, от изучения -к фантазии, от науки - к религии и мистике Горький - К. А. Тимирязеву. 11 октября 1915 г. // Горький А. М. Собр. соч. в 30 т. - М.: ГИХЛ, 1955. - Т. 11. С. 196. ». Он попросил ученого написать программную статью «на тему о планетарном, общечеловеческом значении экспериментальной науки», рекомендовать журналу научного обозревателя и указать темы, нуждающиеся в освещении. Эта статья - «Наука в современной жизни» - выйдет во втором номере и определит направление журнала наряду с вышедшей месяцем ранее статьей самого Горького «Две души».

Тимирязев одобрил начинание Горького: «Что я, век свой просидевший за наукой, вижу в ней главное спасение для нашего общества, нашего народа - немудрено, <…> но слышать то же самое от Вас - молодого писателя-художника, всегда стоявшего близко к жизни, - глубоко отрадно. Про Ваше начинание могу только сказать - в добрый час, в русской литературе давно чувствуется недостаток в органе, понимающем значение науки См в: Горький и журнал «Летопись» // Горький и русская журналистика начала ХХ века. Неизданная переписка. - М.: Наука, 1988.». И в ответном письме получил предложение стать редактором научного отдела в журнале «Летопись».

Главным редактором Горький назначил Андрея Теофиловича Раздишевского, известного под псевдонимом Р. Арский. Позже он в о очерке «Горький во время войны 1914 г» написал, что, конечно, не руководил журналом, но принимал «живейшее» участие во всей редакционной деятельности Арский Р. М. Горький во время войны 1914 г. // Горький. Сборник статей и воспоминаний о М. Горьком. - М., 1928. - С. 280-281.. Главным создателем, вдохновителем и руководителем журнала был Горький, но, как пишет Т.И. Дубинская-Джалилова, «необходимо было возможно дольше скрывать от властей, что «Летопись» - детище поднадзорного пролетарского писателя Дубинская-Джалилова Т. И. «Летопись» // Русская литература и журналистика начала ХХ века. 1905-1917 гг. Большевистские и общедемократические издания. - М.: Наука, 1984. - С. 205-209.». О.А. Ерманский вспоминал: «Журнал находился под эгидой А.М. Горького, хотя финансировался извне благодаря большим связям, которые у него имелись». Действительно, помимо трех полноправных владельцев издания - Горького, Тихонова и Ладыжникова - среди вкладчиков числились «Сытин, Коновалов, Болоховский, Груббе, кн. Щербатов, Глазберг и два Гордона Горький - Е. П. Пешковой 8 февраля 1916 г. // Горький А. М. Собр. соч. в 30 т. - М.: ГИХЛ, 1955. - Т. 12. С. 14.».

Официальным издателем значился А.Н. Тихонов, который на деле читал рукописи, вел переписку с авторами и выполнял работу выпускающего редактора. Он объединил в редакции "Летописи" представителей всех идеологических направлений, настроенных против милитаризма, национализма и господствующего типа общественной мысли, ими порожденной; многие авторы перешли из «Современника», который возглавлял Горький двумя годами ранее. Выбирая произведения для печати в «Летописи», прежде всего он руководствовался отношением автора к войне, чтобы каждый выпуск прямо или косвенно затрагивал идею противодействия мировой бойне. «Нам кажется, что умственная реакция доживает последние дни и что настал снова момент, когда необходимо обратить внимание общества от подчинения догматам религии и метафизики в сторону естествознания, эмпирических наук», - писал Горький К.А. Тимирязеву 12 ноября 1915 года, когда первый журнал готовился к выходу. «Как 60-е годы, с их увлечением естествознанием, явились на смену идеализму и мистике, так - думается нам - завтрашний день должен восстановить серьезный и глубокий интерес к опыту науки, - к деянию, единственно способному вывести мысль из тупика, в котором она бессильно бьется ныне Горький - К. А. Тимирязеву. 12 ноября 1915 г. // Горький А. М. Собр. соч. в 30 т. - М.: ГИХЛ, 1955. - Т. 11. С. 216. ».

Всего в журнале было шесть отделов. Отделом беллетристики руководил М. Горький, главным его критерием при отборе был пацифистский пафос Коростелев С.Г. Журнал "Летопись" (1915-1917) и газета "Новая жизнь" (1917-1918) в историко-культурном контексте. СПб., 2015. С. 139. . Главным образом он гордился теми антивоенными произведениями, которые сумел уберечь от цензуры: повесть Герберта Уэллса «Мистер Бритлинг пьет чашу до дна», роман немецкого писателя Эдварда Штильгебауэра «Inferno» («Ад»), поэма В. Маяковского «Война и мир». Первая книжка «Летописи» открывалась стихотворением И. Бунина «Слово», которое сразу же провозгласили литературной декларацией новой журнала. Позже произведения И. Бунина печатались в 16 из 18 выпусков. Отдел художественной критики иначе назывался рубрикой «Литература и искусство», ведущими ее сотрудниками были В. Полонский, А. Пинкевич, Н. Венгеров. Ведущими сотрудниками отдела философии были В.А. Базаров (Руднев), А.А. Богданов, П.С. Юшкевич. Отдел публицистики включал два подразделения: отдел иностранной жизни, или рубрика «Иностранное обозрение», которая порой появлялась на страницах под словами «Иностранная жизнь»; и отдел внутренней жизни, или рубрика «Внутреннее обозрение». Одним из самых видных публицистов отдела иностранной жизни был Михаил Павлович, чья статья «Румыния в международном конфликте» появилась в первой книжке «Летописи». Структуру отдела Горький видел следующим образом Подробнее в Дубинская Т. И. Творчество А.М. Горького периода первой мировой войны и журнал "Летопись": автореф. дис. на соиск. учен. степени канд. филол. наук: (10.01.02) - М.: АН СССР. Ин-т мировой литературы им. А.М. Горького, 1975.: каждый месяц в нем должны были появляться обозрения политической жизни Европы, Америки и Востока и от двух до четырех корреспонденций собственных корреспондентов из разных стран, освещение которых должно было чередоваться. Так, Павлович писал корреспонденции о Франции, Румынии и других странах, Вячеслав Волгин - о Балканах, Англии, Ближнем Востоке и Китае, Керженцев - об Англии, Ирландии и Америке, Рафаил Григорьев - об Италии, М. Лурье - о Германии Коростелев С.Г. Журнал "Летопись" (1915-1917) и газета "Новая жизнь" (1917-1918) в историко-культурном контексте. - СПб., 2015. - С. 40-42.. Ведущими сотрудниками отдела внутренней жизни были Н. Суханов, Б. Авилов, Р. Арский (Радзишевский). Публикации этого отдела больше других пострадали от цензурных вырезок. Публицистами литературно-критического отдела, или отдела библиографии, были Д. Выгодский, А. Левинсон, В. Полонский. Научным отделом руководил К.А. Тимирязев и привлек к работе видных ученых, речь о которых пойдет далее.

Редакционная коллегия определена, книгоиздательство налажено, и в октябре 1915 года в Первом отделении канцелярии Главного управления по делам печати заведено новое дело «Об издании в городе Петрограде журнала «Летопись» и подшито «Свидетельство № 5230». Официальным издателем в нем значился А.Н. Тихонов, который на деле читал рукописи, вел переписку с авторами и выполнял работу выпускающего редактора. Второй номер 1916 года вышел с подзаголовком «новый ежемесячный журнал, издаваемый при ближайшем участии М. Горького» См: Нинов А. А. М. Горький и «Летопись» // Нева. 1966. № 1. С. 176-181..

Первый номер вышел 18 декабря 1915 г. Уже к 3 декабря предварительная цензура запретила уже шесть статей. Поэтесса С.С. Дубнова-Эрлих, работавшая в журнале, называла его «единственным большим легальным органом, который, с трудом проходя через беспроволочные заграждения цензуры, неуклонно проводил во всех статьях принципы антивоенного интернационализма Дубнова-Эрлих С. Хлеб и маца. Воспоминания. Стихи разных лет. - СПб: Максима, 1994. - С. 161. ». Стремясь сохранить после цензуры как можно больше статей, Горький наставлял авторов писать беспристрастным, академическим тоном, давать лишь цифры и факты, чтобы идеи читатель мог выжать сам. Он позиционировал журнал как опись событий, строгий, незатуманенный взгляд на общественную жизнь - потому и выбрал соответствующее название. Примечательно, что наиболее спорные события описывались сотрудниками журнала под псевдонимами Летописец и Нестор Дубининский Т. И. Летопись // Русская литература и журналистика начала ХХ века. - М., 1984. - С. 112..

На первой полосе февральского номера за 1916 год была пометка, сообщающая о том, что ««декабрьская книга за 1915 г разошлась вся». И.Э. Бабель был постоянным автором рассказов, публиковавшихся в «Летописи», здесь же он дебютировал с рассказами «Мама, Римма и Алла» и «Элья Исаакович и Маргарита Прокофьевна». В воспоминаниях он указывал, что «интернационалистский журнал «Летопись» сумел «за несколько месяцев существования сделаться лучшим нашим ежемесячником» Бабель И. Э. Соч. - М.: Худож. лит., 1990. Т. 2. - С. 366.. 2 августа 1916 года М. Горький написал К.А. Тимирязеву об общественном отклике, какой получило издание за несколько месяцев существования: «За это время мне пришлось выслушать немало похвал «Летописи» за то, что она не поддается всеобщему опьянению кровью, и так хорошо знать, что наши тревоги за культуру находят отклик у читателя, понятны ему Горький - К. А. Тимирязеву. 2 августа 1916 г. Горький А. М. Собр. соч. в 30 т. - М.: ГИХЛ, 1955. - Т. 12. С. 37.».

Тираж насчитывал 10 тыс экземпляров, лишь порой доходил до 12 тыс - сказывалась нехватка бумаги. Выпуск журнала приостанавливался дважды: на три месяца в феврале и на четыре - в сентябре 1917 года. Стоимость подписки на «Летопись» в марте поднялась с 12 до 22 рублей; розничная цена возросла в три раза. Последний номер журнала вышел в декабре 1917 года. В содержании было всего 6 наименований, почти все из них - оставшиеся фрагменты публиковавшихся ранее произведений.

В майском номере 1917 года вышла заметка «От редакции», в которой задержка печати последней книжки объяснялась наступлением февральской революции: «Последовавшая затем типографская неурядица не позволила нам своевременно выпустить мартовский и апрельский №№. И только теперь, через 2 Ѕ месяца после победы революционного народа, получаем мы возможность возобновить наши ежемесячные беседы с читателем, получаем возможность сказать отчетливым, полным голосом то, что в течение полутора лет мы вынуждены были говорить иносказаниями и намеками От редакции // Летопись. 1917. № 3. - С. 5.». В том же сообщении сотрудники редакции называли февральскую революцию «первой ласточкой грядущей весны, первой вспышкой великого всемирного движения, конечным результатом которого будет социалистическое братство народов».

Воспоминания поэтессы и сотрудницы литературно-критического отдела "Летописи" Софьи Дубновой-Эрлих рассказывают об обстановке в редакции до и после февральской революции: до этого периода «редакция была клубом, в котором живо обсуждались события дня. В тесных, прокуренных комнатах постоянно толпилась разношерстная публика: здесь можно было встретить и начинающего писателя, нервно мнущего в руках рукопись, и партийца, недавно вернувшегося из ссылки, и заводского рабочего, и типичного русского странника, беспокойного искателя правды: все ждали возможности завладеть вниманием редактора и поговорить с ним по душам». После же, как писала Дубнова-Эрлих, «не хватало многих сотрудников. Горький редко бывал в редакции, и его отсутствие чувствовалось. Люди слонялись из угла в угол или присаживались на кончик стула, готовые сразу сорваться с места» Подробнее в труде Бережной А. Ф. Русская легальная печать в годы Первой мировой войны. Л., 1975. С. 131-147..

В следующий раз номер «Летописи» вышел в декабре с очередной заметкой «От редакции», где руководители журнала отмечали катастрофическую роль хозяйственного развала России на существовании целого ряда издательств и изданий, которые были вынуждены уменьшить выпуск или вовсе остановить работу. «Мы можем с гордостью сказать, что в деле разоблачения истинного характера той мировой бойни, которая доживает теперь свои последние дни, в том расцвете идей революционного интернационализма, которые с первых же дней Революции стали ее боевыми лозунгами, - нашему журналу принадлежит хотя и скромная, но неотъемлемая роль одного из первых застрельщиков» Епанчин Ю. Л. М. Горький и журнал «Летопись» в годы Первой мировой войны // Освободительное движение в России. -- Саратов, 2001. Вып. 19. - С. 64-78..

Толстые ежемесячные журналы больше не могли удовлетворить запросов времени и вытеснялись ежедневными газетами. Не обошла эта участь и редакцию "Летописи", которая после закрытия издания стала готовить газету «Новую жизнь». Первый ее номер вышел в издательстве "Парус" 18 апреля 1917 года.

1.3 Программные статьи М. Горького «Две души» и К. А. Тимирязева «Наука в современной жизни»

Статья Горького «Две души» стала первой программной статьей «Летописи» и определила глубинный замысел издания. Наиболее острое в годы реакции социальное бессилие он утверждает "мрачным наследием изжитых, угнетающих разум и волю фантазий древнего Востока, - от мистики, суеверий, пессимизма и анархизма, неизбежно возникающего на почве безнадежного отношения к жизни Горький М. Две души // Летопись. 1915. № 1. - С. 123-135.". Европейца, вождя и хозяина своей мысли, Горький противопоставляет человеку Востока, которого называет рабом и слугой своей фантазии. В его видении Восток обоготворил силу стихий и безвольно подчинился им, тогда как люди Европы посредством изучения энергии овладевают ей, подчиняют ее интересам и разуму человека. В обозначенной им задаче европейской науки прослеживается и миссия "Летописи": «изучив силы природы, заставить их работать на человека, освободить личность из плена догмата, суеверий, предрассудков».

Он хочет не только пробудить в потерянном народе стремление действовать, но и заставить его подвергнуть сомнению идею национализма, а затем и войны и подойти к утверждению планетарной культуры. Сразу же после выхода статьи противники пораженческих настроений развязали вокруг нее полемику.

Восток он называет областью преобладания эмоциональных и чувственных начал над началами интеллекта, разума; «они предпочитают исследованию - умозрение, научной гипотезе - метафизический догмат». Европейца, вождя и хозяина своей мысли, Горький противопоставляет человеку Востока, которого называет рабом и слугой своей фантазии. «Этот древний человек был творцом большинства религий, основоположником наиболее мрачной метафизики; он чувствует, но не изучает, и его способность объединять свой опыт в научные формы - сравнительно ничтожна». В его видении Восток обоготворил силу стихий и безвольно подчинился им, восприняв их лишь чувственно и умозрительно, тогда как люди Европы посредством изучения энергии овладевают ей, подчиняют ее интересам и разуму человека. В том он и видит задачу европейской науки, а вместе с ней - и журнала «Летопись», в той же мере научного, сколь и литературного, - «изучив силы природы, заставить их работать на человека, освободить личность из плена догмата, суеверий, предрассудков».

Описывая явления Востока, Горький не раз упоминает стремление отрешиться от действительности, столь характерное для русского человека начала ХХ века. В противовес восточной формуле мироощущения, согласно которой человек подчинен непознаваемой силе, он предлагает лозунг европейской науки, для которой непознаваемое - только непознанное. От утверждения человеческой воли проистекают и западные идеи равенства и свободы, основанные на изучении и деянии, активном участии гражданина в формировании своей судьбы и судьбы не только своего государства, но и всепланетарной истории.

Он противопоставляет два различных мироощущения, «два навыка мысли, две души». Видя, что сущность их едина и «стремится к добру, красоте жизни и свободе духа», он, однако, выделяет главной ценностью человека на Земле его отношение к деянию, которое и определяет глубинное различие двух типов мышления. «На Западе труд - выражение коллективной воли людей к созданию таких форм бытия, которые имеют целью - бесконечно расширяя область приложения энергии человека к борьбе с природой - поработать силы природы интересам и воле человека».

Горький прослеживает отголоски этого противопоставления в речи писателя и социалиста-фабианца Герберта Уэллса, произнесенной им 24 января 1902 года в Лондонском институте изучения Востока: «Ум человеческий бывает двух типов, главное различие между которыми заключается в их отношении к времени, в том, сколько значения придают они прошедшему и будущему. Первый, по-видимому, господствующий тип, находимый у большинства людей, о будущем совсем не помышляет, смотрит на него как на какое-то темное "небытие". Настоящее в его понятии как бы надвигается на будущее и пишет на нем события. Второй ум, более новый и гораздо реже встречающийся, сосредоточивает свое внимание главным образом на будущем, а на прошедшем и настоящем останавливается лишь настолько, насколько оно обусловливает будущие явления. С точки зрения первого, мы лишь пожинаем в жизни посеянное в прошлом, с точки зрения второго - жизнь служит для приготовления и устройства будущего».

Горький пишет, у русских две души. «Одна - от кочевника-монгола, мечтателя, мистика, лентяя, убежденного в том, что «Судьба - всем делам судья», породившая «обломовщину» и бесчисленную массу «лишних людей», всевозможных странников, бродяг, которыми движет охота к перемене мест. Он называет это характернейшим явлением русского быта, пришедшим с Востока и видит в нем «бегство от жизни, от дела и от людей». А от Запада, по его мнению, мы переняли либеральные идеи дворянства, его культурность, любовь к искусствам и заботы о просвещении народа, которыми следует воспитывать душу славянина, подавляя в ней восточные наслоения.

Поворот русской мысли в сторону мистики и романтических фантазий, считает он, направлен против молодой демократии, «которую хотят отравить и обессилить, привив ей идеи пассивного отношения к действительности, сомнение в силах разума, науки, задержать в молодой демократии рост новой коллективистической психики, единственно способной воспитать сильную и красивую личность». Необходимой задачей он видит лечиться от бездеятельности и взрастить в русском человеке волю, способную поднять в нем европейскую веру в силу разума, исследования, науки.

Программная статья «Летописи» стала воплощением неозападнических идей и вызвала резкую критику в печати. Чаще всего издания пересказывали выступления Леонида Андреева в журнале «Современный мир» и созданной специально для полемики с оппозиционными органами газете «Русская воля». Горьковское произведение они называли «диким бредом метафизических умствований», «наивными чертежами жизни» и «славянофильством наизнанку».

В статье «О «Двух душах» Максима Горького» Андреев пишет, что «воспевающий активность и сам рожденный в момент наивысшей активности <…>, этот журнал самим своим тихим названием «Летопись» - уже свидетельствует о некоей пассивной созерцательности, о своей готовности смотреть и записывать, но отнюдь не творить». Он считает, позиция бесстрастного повествователя - летописца Нестора - противоречит идеалам, утверждаемым Горьким, больше сравнимым с «бешено-активным Ахиллесом Андреев Л. О «Двух душах» Максима Горького // Современный мир. 1916. №1. - С. 108-112.». В газете «Русская воля» он критикует антивоенно-пораженческие идеи журнала, утверждает, что «вне победы - для нас нет спасения Андреев Л. Горе побежденным! // Русская воля. 1916. № 1. - С, 6-7.», а «ядовитого мира» из рук победителя страна не примет.

В восьмом номере газеты «Утро России» за 1916 год Николай Бердяев критикует понятие разума, которое Горький ставит во главе нового журнала, недостаточно объективное, недостаточно философское, и называет его веру «очень наивной метафизической верой, ничего общего не имеющей с исследующей положительной наукой Бердяев Н. Азиатская и европейская душа // Судьба России. - М., 1918. - С. 58.». Он пишет, что Горький воспринял европейскую науку слишком по-русски и поклонился ей по-восточному, а не по-западному, «как никогда не поклоняется тот, кто создает науку», и соглашается с необходимостью выхода русской мысли на мировой уровень. Однако он видит, что «вовлечение России в мировой круговорот означает конец ее замкнутого провинциального существования, ее славянофильского самодовольства и западнического рабства», отличных от старой противоположности Востока и Запада, провозглашаемой Горьким.

Ответ Горького появился в «Письмах к читателю» в третьем номере «Летописи» 1916 года. «Мы по-прежнему пытаемся отстоять свою самобытность, основная черта которой - наше бесправие, безволие. <…> Нам необходимо заботиться не о мистической «последней свободе», а завоевании простейших гражданских прав. <...> Нам необходимо сделать некое усилие воли, дабы встать на ноги и дружно взяться за дело самозащиты от врагов ближайших к нам Письма к читателю // Летопись. 1916. № 3. - С. 305.».

1.4 Редакционная политика К. Тимирязева и его программная статья «Наука в современной жизни»

Статья К.А. Тимирязева «Наука в современной жизни», опубликованная во второй книжке «Летописи», значилась второй программной статьей журнала и во многом развивала идеи «Двух душ». В науке Горький видел основу западноевропейской цивилизации, чей дух хотел пронести через каждую публикацию в "Летописи". В этой публикации ученый указывает на то, что наука не занимает должного ей места преимущественно потому, что люди, посвятившие себя ей, не обладают способностью выражаться просто и понятно для толпы. Учение Ч. Дарвина о происхождении видов он называет величайшим завоеванием нынешнего времени, которому необходимо стать толчком для развития всех сфер науки и для укрепления научной мысли в умах народа. «Только благодаря ему мы завоевали полную умственную свободу, отрешились от всяких догм и сознали, что только от нас самих зависит «строительство нашей жизни Тимирязев К. А. Наука в современной жизни // Летопись. 1915. № 2. - С. 173-188.», пишет Тимирязев. Он также связывает науку со свободой мысли; в его словах прослеживается та же горьковская идея о противостоянии научного и религиозного мировоззрения, но он не обличает их в конфликт Востока и Запада, как делает Горький. Однако оба они в конце концов приходят к мысли о неразрывности науки и альтруистического социализма, двух новых сил, призванных управлять современным миром. В этой статье нашел воплощение основной принцип редакторской деятельности К. А. Тимирязева, согласно которому он подбирал статьи: пропаганда взаимозависимости науки и демократии, популяризация науки как необходимое условие становления демократического строя (в особенности в собственных статьях в журнале).

В ноябре 1916 года вышла статья сына К. А. Тимирязева Аркадия Клементьевича «Старое и новое в физике», где автор описывает стремительное развитие физических наук конца ХIX-начала ХХ вв, что заставляет людей, не специализирующихся в этой области, считать ее непрерывной революцией, что сметает до основания все прошлое: только появившийся принцип относительности упраздняет идею мирового эфира, и квантовая теория оставляет от прежнего учения о свете «бесформенные обломки». Тимирязев обеспокоен тем, что в широких кругах преобладает такое поверхностное суждение. Он объясняет это явление усталостью общества от массы впечатлений, раз от разу перечеркивающих предыдущее знание, что привела к отказу от приобретения новых знаний за мнимой ненужностью. Однако он показывает, что новые утвержденные теории не только не исключают предыдущих, но основываются на них: квантовая теория, идущая на смену электромагнитной, обращается в прошлое к взглядам Ньютона, пусть и сильно измененным; новые теории о строении вещества восходят к работам Фурье XVIII века; наконец, вся электронная теория Томсона развилась из электромагнитной теории Максвелла. Он считает, перелом в современной физике еще нельзя назвать «великой научной революцией», как о ней пишут в «Русских записках» - «для беспристрастного историка науки это естественный путь от частного к общему - все старое оказалось частью более обширного нового Тимирязев А. К. Старое и новое в физике //Летопись. 1916. № 11. - С. 147-170.».

Первого февраля 1917 года Тимирязев отправил в редакцию статью «Наука, демократия и мир» с припиской "старческие мечтания", а через несколько недель приписал постскриптум, в котором отмечал, что они превратились в "молодую действительность". В ней он развивает свой неизменный тезис о необходимом симбиозе («наука, опирающаяся на демократию, сильная наукой демократия и как символ этого союза - демократизация науки Тимирязев К.А. Наука, демократия и мир // Летопись. 1917. № 2. - С. 293-304.») прибавлением об общем стремлении двух упомянутых сил «водворить на земле всеобщий мир». Ответственность науки перед демократией он видит в нравственном обязательстве развить способность к логическому мышлению; по его мнению, она должна служить и школой этики, в первую очередь, конечно, эволюционной этики Дарвина - для того, чтобы достичь всемирного братства работников науки и труда.

Горький предлагал ввести ежемесячную научную хронику, Тимирязев же решил организовать ежегодные обзоры ученых-специалистов по различным областям знаний: «Указать Вам хроникера решительно не могу, признаюсь - мало верю в эти хроники. Мне кажется, лучше заручиться содействием людей знающих и грамотных, которые с удовольствием давали бы статьи, когда в их области появилось бы что-нибудь действительно важное - раз в год, а и реже Коростелев С. Г. Журнал «Летопись» (1915--1917): история создания // Вестник Московского университета. 2013. № 5. - С. 47. ». Публикации научного отдела не попадали на страницы журнала каждый месяц. Для Горького идеологическая его функция была не менее важной, чем информативная: именно благодаря этому отделу "Летопись" обращалась к материалистическому и рационалистическому воззрению. Публицист А. А. Гизетти называл публикуемые в отделе статьи весьма достойными, но о его редакторе отзывался не самым лестным образом: «даже такой почтенный и вовсе чуждый тенденциям журнала деятель, как проф. Тимирязев (неожиданно очутившийся в тягостном положении «генерала на свадьбе»), дал чисто полемическую статью «Наука в современной жизни», полную пристрастных нападок на новые течения в биологии, в которых ему как последователю правоверного дарвинизма чудится (вряд ли правильно) реакционный, мистический дух Гизетти А. А. Возрождение или вырождение? О журнале «Летопись» // Ежемесячный журнал. 1916. № 4. - С. 311-312.». Таким образом, второй редакторский принцип К. А. Тимирязева - жесткий отбор произведений для печати по значимости открытий, нерегулярность выхода.

В следующий раз публикация в научном отделе появилась в апреле 1916 года. Профессор кристаллографии Г. В. Вульф, приступивший к рентгеноструктурным исследованиям первым в России, в статье «Рентгеновские лучи и строение кристаллов» описывает сначала природу рентгеновских лучей, столь знакомых раненым солдатам; затем их применение в его области - икс-лучи сумели прояснить структуру каменной соли, алмаза и других кристаллизованных веществ. Он описывает различие между использованием лучей для уяснения строения организмов и кристаллов: во втором случае следует учитывать явления поглощения и интерференции, которые меняют взаимодействие волн на снимке в зависимости от расположения атомов внутри кристалла Вульф В.Г. Рентгеновские лучи и строение кристаллов // Летопись. 1916. № 4. - С. 154-164..

Французский философ и историк, чье настоящее имя - Яков Лазаревич Юделевский - опубликовал в июньской книжке «Летописи» 120-страничное произведение «Новейшие космологические теории» о современной научной космогонии, которая мечется между взаимоисключающих гипотезах в попытке объяснить мироздание. Начинает и заканчивает он объяснением двух самых всеобъемлющих законов, ни один из которых не может быть принят - закон повторяющихся циклов развития миров и закон неповторяющегося прямолинейного развития вселенной. Он описывает исследования туманностей и звезд, комет и метеоритов, прослеживает истоки каждой из теорий о зарождении миров в учениях философов, и снова приходит к неизбежной коллизии двух схем Делевский Ю. Новейшие космогонические теории // Летопись. 1916. № 6. - С. 160-183..

В статье «Из области науки», опубликованной в летописи в декабре 1916 года, Н. Лазаркевич пишет о на удивление плодовитой для военных лет научной организации - лаборатории И.И. Остромысленского, где придумали способ искусственного производства каучука, создали аналоог препарата Эрлиха от сифилиса и в лабораторных условиях вывели из кровяной сыворотки животных антитоксины, основу для противоядия от инфекционных болезней. В статье он описывает хронологию и значение третьего из перечисленных экспериментов Лазаркевич Н. Из области науки // Летопись. 1916. № 12. - С. 216-224..

Особая роль в идеологии журнала отводилась противостоянию религиозному мировоззрению. Его, по мысли Горького и Тимирязева, надлежало заменить научным. На эту тематику вышло две публикации, написанные людьми с разных сторон, что подкрепляет «летописную», объективную позицию журнала, в котором, однако, на разных уровнях встречается пропаганда неозападнических идей и постулирование господства науки над религией как следующий редакторский принцип К. А. Тимирязева.

В июне 1916 года вышла двадцатистраничная статья «Основные моменты в развитии русской церковной жизни» историка религии Н. М. Никольского, где он рассматривает нормы церковно-религиозного развития, общие и для России, и для Запада, и для всего мира. Он доказывает ошибочность противопоставления русской церкви, тесно связанной с государством, европейской свободной протестантской организации. Он приводит в пример Германию, где изначальное право князей назначать пасторов сохраняется и поныне, а в тех землях, где они избираются, выбор все же утверждается правительственной властью. Он показывает, насколько основным религиозным течениям присуща обрядность, и объясняет исторические предпосылки резкого скачка Европы в развитии религиозной мысли, за которой не успевает Россия. В сущности, он указывает на пути развития русской церковной жизни, которые мы могли бы перенять у Запада: интенсификация хозяйства внутри, многолетние искания новых земель, океанские путешествия, колонизационные предприятия в экзотических странах, которые вырабатывают организационные и технические навыки, развивают предприимчивость и смелость в искании новых путей Никольский Н. М. Основные моменты в развитии русской церковной жизни // Летопись. 1916. № 2. - С. 141-159..

В сентябре 1916 года вышли «Заметки историка о религиозных искажениях современности» Р. Г. Виппера, где он описывал свое досадное положение историка, призванного объяснять истоки таких идейных переворотов, как возрождение религиозного мировоззрения в противовес воззрению научному. «Появилось поколение, которое мало нуждается в науке Виппер Р. Заметки историка о религиозных искажениях // Летопись. 1916. № 9. - С. 204-213.», - пишет Виппер о поколении, не желающем признавать важнейшие физические, биологические и археологические открытия последнего века, такие как эволюционное учение и теория относительности. Однако уход к религиозности он видит не истинным, этот уход представляется ему завуалированным страхом перед переменами в сознании, вызванными научными открытиями, в чем видится и стремление подготовить читателя к грядущим социально-политическим переменам: «ссылка на банкротство, бессилие и бездушие науки в сущности есть не что иное, как сознание собственного ужаса перед возможностью нового склада жизни, которому наука лишь подводит логические выводы Там же. ».