Методика исследования. Выполненный анализ нацелен на выявление в двух лингвокультурах (русской и немецкой) закономерностей реактуализации фрагментов коллективной памяти в СМИ, направленной на отвлечение массового адресата от формирования ценностного отношения к коллективному прошлому. Речь идет о реализации стратегии нейтрализующей, деактуализирующей презентации прошлого, в рамках которой нивелируются как позитивные, так и негативные характеристики фрагмента прошлого, инициируется дистанцирование массового адресата от нравственной рефлексии относительно каких-либо событий и противодействие его эмоциональному вовлечению; коммуникативный фокус смещается с объекта коллективной памяти. Востребованность данной стратегии во многом обусловливается стремлением сгладить негативные последствия сосуществования и противостояния противоречивых, конкурирующих и часто мозаичных картин прошлого, претендующих на то, чтобы стать основой социального порядка (что соотносится с новым феноменом «конфликты памяти», сопряженным с политико-функциональными смыслами памяти и встраиванием проблем памяти в социальные проблемы [Haіas, 2008]). Прошлое превращается в набор постоянно перетолковываемых текстов, утрачивает целостность и реальность. Формирование и поддержание образа прошлого базируется на селективной и интерпретативной функциях коллективной памяти.

Коллективная память понимается в рамках данного исследования как социально конструируемый в дискурсивных практиках посредством релевантных стратегий и тактик феномен [Ребрина, 2014; Lцffler, 1988; Phenomenon ..., 2014], движение социальных смыслов в социальном пространстве и времени [Соколов, 2002], целенаправленные действия социума, ориентированные на символическую реконструкцию прошлого с учетом современных потребностей и задач [Адорно, 2005; Кемеров, 1998; Evans, 2003; Karitzki, 2004; Megill, 1998]. Высокорелевантным средством манифестации коллективной памяти выступают СМИ как «клишированный» способ социального контроля», средство информационного давления на индивида со стороны социального целого [Кальной, 1990, с. 67; Пигалев, 1991, c. 40; Baer, 2001; Kitch, 2011]. Коммуникативное взаимодействие при этом характеризуется субъект-объектным отношением адресанта и адресата в рамках коммуникативного действия «управление», нацелено на изменение когнитивных и аксиологических установок адресата, снижение критичности его восприятия [Хасуева, 2011, c. 176, 178; Соколов, 2002]. Десенсибилизация адресата по отношению к фрагментам прошлого предполагает выбор соответствующих тактик и языковых средств.

Нейтрализующая, деактуализирующая презентация прошлого может основываться на представлении прошлого как некого (исторического) горизонта, фона, на котором происходит развитие современного общества, на сведении конкретных событий к категориям или действию глобальных законов, общеисторических процессов, на классифицировании и лишении их индивидуальной значимости, фаталистической интерпретации. Роль фрагмента прошлого может сводиться к обучающей, а событие -- предъявляться как источник опыта или знания, урок, база для формирования традиции. Еще одним способом десенсибилизации адресата по отношению к фрагменту коллективной памяти является фетишизация, при которой происходит овеществление, вещное замещение / опосредование фрагмента истории некими предметами в сознании членов социума, что ведет к доминированию внешней формы как объекта ценностного отношения, к обезличиванию переживаний.

Материалом исследования являются отобранные из корпуса DWDS [DWDS] и корпуса университета г. Лидс контексты [LEEDS] из российских и германских СМИ, иллюстрирующие стратегию дереализующей презентации коллективного прошлого.

Результаты. Выполненный анализ публикаций СМИ России и Германии позволил определить регулярно реализуемые тактики стратегии деактуализирующей презентации фрагментов прошлого. Смещение коммуникативного фокуса с оценки фрагментов прошлого в русско- и немецкоязычных дискурсивных практиках характеризуется схожим репертуаром тактик, включающим тактики морализующей интерпретации, переноса акцента с события на его коммеморацию, метаисторической рефлексии, обобщающей, иллюстративной теоретизации, дереализирующей анонимизации, классифицирования фрагментов прошлого.

Количественный анализ указывает на превалирование негативной презентации прошлого и практически одинаковую релевантность при формировании картины прошлого в германских СМИ установок адресанта на критику современного порядка, поддержание позитивных групповых и национальной идентичностей, с одной стороны, и деактуализацию конфликтующих образов прошлого, с другой стороны, то есть стратегий отчуждающей (30 %) и позитивной презентации фрагментов прошлого (26 %). Обращение к содержанию коллективной памяти в российских СМИ характеризуется одинаковой частотностью отрицательной и положительной презентации прошлого (42 % и 39 %) и существенно меньшей релевантностью деактуализирующей презентации прошлого (19 %).

Стратегия деактуализирующей презентации прошлого в германских СМИ преимущественно актуализируется тактиками переноса акцента с события на его коммеморацию (32,19 %), морализующей интерпретации (20,69 %), обобщающей иллюстративной теоретизации (18,4 %). Реже всего применяется тактика дереализирующей анонимизации (3,45 %). В российских СМИ данная стратегия чаще всего реализуется тактиками морализующей интерпретации (32 %), метаисторической рефлексии (24 %), переноса акцента с события на его коммеморацию (18 %); наименее частотны тактики классифицирования (8 %) и дереализирующей анонимизации (4 %).

Проиллюстрируем наиболее частотные тактики описываемой стратегии в СМИ России и Германии.

В рамках наиболее часто актуализирующей стратегию нейтрализующей презентации прошлого в российских СМИ тактики морализующей интерпретации фрагменты прошлого интерпретируются как предостережения, уроки прошлого для последующих поколений, то есть содержание исторического знания, выполняющего обозначенную (обучающую) функцию. При этом индивидуальные характеристики конкретного события нивелируются. Данная тактика соотносится с основными целями СМИ (воспитание, поддержание образцов, наставление), поскольку морализация, как инструмент СМИ, предусматривает обращение к этическим нормам и нравственным принципам, разделяемым социумом. Релевантными языковыми средствами, реализующими тактику морализующей интерпретации, являются глаголы интеллектуальной деятельности, лексемы семантического поля «Память», хрононимы.

В приводимом ниже контексте обращение к социальным ценностям и принципам (необходимо знать и помнить, уважать свою историю) сочетается с интерпретацией прошлого как источника знаний и опыта. Автор публикации осуждает пренебрежительное отношение к своей истории, культуре, традициям (см. значение выражения Иваны, не помнящие родства -- «В России в эпоху крепостного права пойманные беглые каторжники, чтобы скрыть свое прошлое, говорили, что ничего не помнят -- ни имени, ни родства, ни места рождения. Поэтому в полиции их всех записывали «Иванами, родства не помнящими». Иносказательно: человек, не уважающий своей истории и традиций (презрит., неодобр.)» [ЭСКСВ]), но не стремится к формированию однозначной оценки прошлого у массового адресата. Коммуникативный фокус нацелен на акцентирование необходимости сохранения истории и на ее обучающую функцию: Здесь, в Кремле, -- сосредоточие нашей национальной памяти <…> И у нас нет права быть «иванами, не помнящими родства». Мы не должны забывать ничего. Мы должны знать свою историю, знать ее такой, какая она есть. Извлекать из нее уроки, всегда помнить о тех, кто создал Российское государство ... [LEEDS, id="5892"].

Следующая публикация посвящена этноконфессиональным конфликтам в прошлом страны, автор обращается к событиям истории Российской империи и сегодняшним актуальным задачам. Сообщение выстраивается с использованием рекуррентных образов: прошлое -- «учитель», события прошлого -- «уроки». Индивидуальная значимость событий нивелируется: Здесь, кстати, было чему поучиться у Золотой Орды <…> Достижение межнационального и межконфессионального согласия -- серьезная задача и для современной России. Говорят, что история учит только тому, что ничему не учит. Не хотелось бы в это верить, потому предложим другую формулу: история учит того, кто действительно хочет учиться [ГРТ, 16.03.2017].

Аналогичная тактика реализуется в следующих контекстах из публикаций о дне памяти жертв геноцида армянского народа и дне народного единства: Сколько бы лет не прошло, мы будем помнить трагедию. Мы должны извлекать уроки прошлого и прикладывать свои общие усилия, чтобы нигде подобное в мире не повторилось, чтобы все жили в мире, дружбе и согласии, -- говорит Артуш Карапетян [U24, 24.04.2015], или: Этот день стал для нас символом солидарности и сотрудничества, он помогает нам извлекать уроки прошлого, думать о будущем и с уважением относиться к страницам истории нашей страны [ДГ, 06.11.2015].

Вторая по частотности в российских СМИ в рамках описываемой стратегии тактика метаисторической рефлексии предусматривает снижение индивидуальной значимости конкретного события в результате акцентирования цикличности и повторяемости истории, апелляции к общеисторическому процессу, к всемирной истории, когда частные случаи сводятся к общему или к иллюстрациям исторических законов и закономерностей. Релевантными средствами реализации данной тактики являются топонимы, хрононимы, языковые средства с семантикой причинно-следственных отношений.

В следующем контексте, например, речь идет о «либеральных достижениях» в период правления Александра II в России (отмена крепостного права, реформа образования, городского самоуправления, судебная реформа и др.) Реактуализация данного фрагмента коллективного прошлого сопровождается обобщением, апелляцией к общему историческому процессу. Используются лексические единицы, описывающие причинно-следственные отношения, устанавливаемые взаимосвязи (заключаться, причина, парадокс), хрононим оттепель (период в истории СССР после смерти Сталина, сер. 50-х-сер. 60-х годов, связываемый с именем Н. С. Хрущова), противопоставляемый неофициальному «антонимическому» хронониму заморозки (сменивший оттепель брежневизм, неосталинизм), которые используются в обобщенном значении. Индивидуальные черты и роль конкретных исторических событий «затемняются», события предъявляются массовому адресату как очередная полоса в чередовании более либеральных и более тоталитарных периодов, цикличность которых составляет исторический процесс: Один из парадоксов нашей истории в том и заключается, что «оттепели» случаются у нас исключительно по причине нестерпимых «заморозков», когда страна доведена до крайности очередной манией геополитического величия и изысками «особого пути к Третьему Риму» [РБК, 12.02.2016].

При реализации высокорелевантной при деактализирующей презентации прошлого в германских СМИ тактики перено са акцента с события на его коммеморацию адресант избегает квалифицирования отдельного фрагмента коллективного прошлого, акцентируя наличие определенной традиции, ритуала, места памяти, связанных с данным событием, то есть событие предъявляется как база коммеморативных практик. Коммеморация (термин введен французскими исследователями «истории памяти») -- эффективное средство выражения и транслирования солидарности группы, способа предъявления тезиса об историческом единстве нации [Нора, 1999: 95--147]. Искусственно созданный объект -- знак события -- может воспроизводить его внешнюю форму, замещает его, опосредует доступ к событию, способствует «фетишизации» фрагмента прошлого. В результате память начинает функционировать только в рамках данной «привязки». Описываемая тактика, помимо конституентов семантического поля «Память», предполагает употребление лексических единиц, обозначающих характеристики коммеморативных практик (место, время, количество участников и пр.).

В приводимых ниже контекстах продуцент текста упоминает некое конкретное событие опосредовано через констатацию существования места памяти или утверждение о необходимости его создания, как своего рода знака, замещающего данный фрагмент прошлого в коллективном сознании людей. Например: Diese Sonderbriefmarke soll an das Attentat auf Hitler vom 20. Juli 1944 erinnern, das sich in diesem Jahr zum 50. Mal jдhrt. Der Entwurf stammt vom Graphiker Hans Peter Hoh [DWDS, BZ, 12.07.1994]. Конкретное историческое событие -- покушение на Гитлера -- предъявляется адресату без его квалифицирования, опосредованно через сообщение о выпуске памятной марки и создавшем ее художнике-графике. Адресант использует глагол памяти erinnern, приводит детали (vom 20. Juli 1944, zum 50. Mal jдhrt, Graphiker Hans Peter Hoh).

В примере речь также идет о коммеморативных практиках: (1) о создании нового мемориала, который должен напомнить о жертвах разъединения Германии и павших во второй мировой войне: Mit der Gedenkstдtte will die Bundesregierung an die Opfer der deutschen Teilung erinnern. Aber auch der Toten des Zweiten Weltkrieges werde gedacht, betont das Deutsche Historische Museum [DWDS, BZ, 12.08.1994]; (2) о мероприятиях мемориального фонда концентрационного лагеря Равенсбрюк: Mit einer Reihe von Lesungen in Ravensbrьck will die Brandenburgische Gedenkstдttenstiftung in dieser Woche an die Leiden von Tausenden Frauen im faschistischen Konzentrationslager erinnern. Am Donnerstagabend schildert Michele Maillet mit Auszьgen aus ihrem Buch «Der schwarze Stern» die Erlebnisse einer schwarzen Frau in dem KZ [DWDS, BZ, 20.07.1994].

Следующий пример иллюстрирует реализацию второй по частотности тактики нейтрализующей презентации прошлого в германских СМИ -- тактику морализующей интерпретации. Тематика публикации -- история антисемитизма. Адресант обращается к конкретному историческому событию (Kristallnacht -- «хрустальная ночь», еврейский погром в фашистской Германии в ночь на 10 ноября 1938 года, начало массового уничтожения евреев), которое предъявляется как предостережение, источник опыта и знания, утверждающих ценность и необходимость борьбы за права человека: Wir mьssen aus der Vergangenheit lernen und den Menschen Gelegenheiten bieten, die Bedeutung des Schutzes der Grundrechte in der heutigen Zeit zu begreifen. Dies kцnnen wir erreichen, indem wir beispielswiese die Gedenkstдtten der Vergangenheit in «Gedenkstдtten fьr die Zukunft» umwandeln <…> Die FRA unterstьtzt Bemьhungen, die darauf abzielen, aus der Vergangenheit zu lernen und so einen Beitrag zur Menschenrechtserziehung zu leisten [FRA, 08.11.2012].

В приводим ниже контексте речь идет о 69-ой годовщине окончания второй мировой войны, интерпретация события опосредуется утверждением министра внутренних дел Нижней Саксонии Б. Писториуса о необходимости извлечь уроки из этого периода истории: «Heute ist fьr uns alle in diesem Land -- und ja, sogar fьr die ganze Welt -- ein besonderer und denkwьrdiger Tag, denn das Ende des Zweiten Weltkriegs jдhrt sich zum 69. Mal», erklдrte Niedersachsens Innenminister Boris Pistorius bei seinem gestrigen Besuch in den Berufsbildenden Schulen in Rotenburg. Es sei und bleibe deshalb notwendig, aus dieser Zeit zu lernen [KZ, 09.05.2014].

лингвистический реактуализация коллективный память

Выводы