Концепт "food" ("еда") в медиадискурсе постмодерна (по материалам британской прессы)

Размещено на http://www.allbest.ru/

КОНЦЕПТ `FOOD' («ЕДА») В МЕДИАДИСКУРСЕ ПОСТМОДЕРНА (ПО МАТЕРИАЛАМ БРИТАНСКОЙ ПРЕССЫ)

Пашковская Татьяна Григорьевна

Актуальность исследования обусловлена ролью массмедиа в формировании современного дискурса как важнейшего инструмента манипуляции общественным сознанием в целях достижения и удержания власти.

Медиатексты превращены в арену применения «мягкой силы»: между строк происходит манипуляция ментальными образами, формируются желательные модели политического, экономического и культурного поведения.

Целью работы является анализ использования концепта `food' в постмодернистском медиадискурсе Великобритании, исследование его контекстуальной реализации и, в результате, выявление стереотипов поведения и пищевых практик, которые навязываются и популяризируются в современном обществе. Под медиадискурсом мы понимаем поток информации, образуемый массмедиа и внедряемый в социум посредством различных медиатекстов (вербальных, визуальных, звуковых). Медиадискурс, в отличие от исключительно лингвистического явления - медиатекста, рассматривается с учетом экстралингвистических факторов - места, времени и культуры, то есть в конкретном социально-историческом контексте, в котором конструируется данный медиатекст.

Методология работы основана на концепциях Мишеля Фуко, Тёна ван Дейка и Мишеля Пешё. Теория «бессубъектного дискурса» Мишеля Фуко определяет предмет постмодернистского исследования как дискурсивные практики, установленные в определенную эпоху и в конкретном историческом контексте. Кроме того, в соответствии с принципом критического дискурс-анализа голландского ученого Т. В. Дейка, особое внимание следует обратить на контекст реализации исследуемого концепта `food', так как именно «контроль над контекстом» является ключевым фактором влияния на сознание людей. Согласно Т. В. Дейку, основным способом контроля над контекстом является специальный выбор информационного повода, имеющего либо положительную, либо отрицательную коннотацию (в зависимости от целей дискурса), что приводит к «дискурсивному злоупотреблению властью»: медиатексты становятся проводниками определенных практик и моделей поведения [1, с. 28]. Кроме того, влияние дискурса зависит от его аудитории охвата: чем она шире, тем более тотальным является влияние дискурса и тем менее он доступен для воздействия и критического осмысления, так как приобретает черты конвенциональной парадигмы данного социума. Пользуясь терминологией неомарксиста Мишеля Пешё, данный контекст можно назвать «идеологической формацией» или «матрицей смыслов» и, следовательно, сделать вывод о том, что каждый дискурс и используемые в нем концепты закрепляют и поддерживают определенные условия производства [2, с. 107].

Новые смыслы и контексты, актуализированные эпохой постмодерна, не могут быть рассмотрены без учета базового семантического поля концепта `food'. Семантическое ядро, обусловливающее качественное своеобразие концепта, закладывается на этапе его зарождения и впоследствии существует в качестве лексического инварианта на всех этапах истории.

Этимологически концепт `food' восходит к праиндоевропейскому корню `pв' (кормить, предохранять), который в древнегреческом языке трансформировался в `pateisthai' (кормить), в латинском имел разнообразные деривативы: `pabulum' (еда), `panis' (хлеб), `pascere' (пасти), `pastor' (пастух). Корень `pв-' также сохранился в старославянском слове `пит?ти' (кормить) и его деривативах. В современных европейских языках на этой основе образованы целые группы родственных слов. Итак, в центре концепта `food' лежит одна из базовых ценностей - еда, семантическое поле концепта `food' связано с процессом поддержания жизни и, следовательно, имеет четко выраженную положительную коннотацию.

Социально-экономическая и культурная трансформация современного общества привела к формированию новых культурных реалий и соответствующих лексем. Рассматривая производные концепта `food', возникшие в эру постмодернизма, мы условно разделили их на блоки: еда и наука; еда и здоровье; еда и пространство; еда и культура.

Еда и наука. Эпоха постмодерна стала временем деконструкции пищи: форма, вкусовые, питательные и лекарственные свойства еды продаются по отдельности. Столь радикальные попытки перестроить еду во многом стали следствием развития научных знаний и стремления максимально подстроить её под самые специфические запросы публики.

Одним из первых способов добиться этого стало применение в промышленных масштабах `food additives' (пищевых добавок), впервые использованных в 1924 г. с целью профилактики зоба (йодированная соль). Наряду с питательными веществами к категории добавок относятся стабилизаторы, эмульгаторы, консерванты, красители, усилители вкуса, подсластители. Однако в XXI в. пищевые добавки начинают выступать в качестве основного ингредиента. В меню некоторых ресторанов можно заказать листья салата, покрытые эссенцией со вкусом бананового десерта или орошенные аэрозолем со вкусом жареной говядины или яблочного пирога, и в результате получить желаемые вкусовые ощущения, не съев сами продукты. С одной стороны, это научный прорыв и возможность похудеть без отказа от любимого вкуса. С другой стороны, попытки улучшить качество пищи привели к фактической подмене реальной еды различными имитаторами или симулякрами (в терминологии Жана Бодрийяра). Эта проблема активно освещается в прессе и, как правило, имеет отрицательную коннотацию. Примером тому являются такие публикации: «Пищевые добавки приводят к плохому поведению детей» [7], «Наблюдения установили связь пищевых добавок с гиперактивностью» [15]. Таким образом, концепт `food', семантическое поле которого изначально было связано с процессом поддержания жизни, в современном дискурсе часто сопровождается негативным контекстом и упоминается в связи с проблемами со здоровьем.

Другой вектор деконструкции еды реализуется в индустрии функциональных продуктов питания, когда отдельно предлагаются лекарственные свойства еды. Экстракты продуктов, произведенные в форме медицинских препаратов (капсулы, таблетки, гели, порошки), распространяются в качестве пищевых ингредиентов, способствующих поддержанию функций организма, задержанию процесса старения и повышению продолжительности жизни. В медиадискурсе прослеживается популяризация таких понятий, как `functional' (функциональная), `smart' (умная) или `nutraceutical' (нутрицевтика) `food', упоминаемых с ноткой недоверия к новому явлению; например, в прессе ставится такой вопрос: «Функциональные продукты - эликсир или просто расхваленная диета?» [13].

Ещё один яркий пример разрыва шаблонов - `molecular gastronomy' (молекулярная кухня), цель которой - не накормить, а удивить. Изучая продукты на молекулярном уровне, специалисты создают новые по форме и консистенции блюда: кофе с чесноком, чай из говядины с трюфелями, гранатовая икра, мороженое со вкусом яичницы и бекона, конфеты из оливкового масла, овсянка со вкусом улиток. Повара-ученые радикально меняют структуру продуктов. Клиентам предлагается выпить мясо из трубочки, съесть алкоголь в форме икры, попробовать рыбу в форме пены. Медиадискурс изобилует дискуссиями; данные публикации говорят сами за себя: «Щепотка науки развенчала миф о суфле: как одна книга распространила предрассудки и помогла запуску молекулярной кулинарии» [9], «Впрыскивая немного вкуса: Молекулярная кулинария - это не только имитация еды, это её совершенствование» [3].

Большое внимание в прессе уделяется генетически модифицированным продуктам, созданным в целях повышения устойчивости продуктов к вирусам и увеличения сроков хранения. Постмодернистский медиадискурс продвигает идею о том, что это может стать эффективным способом борьбы с голодом и бедностью в ряде стран, и ссылается на авторитетные мнения лауреатов Нобелевской премии и политиков [8].

Еда и здоровье. Человек постмодерна сначала стремился к полному избавлению от затрат времени на бытовую рутину, а потом, осознав пустоту наступившего в суете бытия, стал возвращаться к жизни в гармонии с природой, в соответствии с естественными циклами. В результате появились понятия: `fast food' (быстрая еда), `slow food' (медленная еда), `junk food' (жирная и вредная еда) и `organic food' (экологически чистая еда).

Быстро приготовленную и поданную в упаковке на вынос `fast food' можно купить, даже не выходя из автомобиля. Принципиальная установка на экономию времени, доступность цен, мультикультурализм и универсальность ассортимента ставят `fast food' в ряд практик постмодерна. Здесь также присутствует процесс деконструкции традиционной еды: `fast food' и `junk food' выступают в качестве топлива для поддержания функций тела и, как правило, потребляются в одиночестве и на бегу. Ответом на глобальный характер и универсализм системы быстрого питания стало движение `slow food' (возникло в Италии в 1986 г.), главный канон которого - есть надо медленно и в хорошем настроении, придерживаться экологически чистой, свежей, вкусной и разнообразной еды домашнего приготовления из продуктов, произведенных местными фермерами.

Проблема `fast food' и `slow food' является одной из самых обсуждаемых тем в современных медиа. Одна из последних публикаций в лондонской газете объясняет популярность `fast food' отсутствием денег на более качественные продукты. Параллельно со страниц прессы регулярно продвигается `slow food'. Судя по публикациям, именно этому посвящены последние фестивали и новейшие рецепты, это то ноу-хау, которое должен попробовать каждый. Вот ряд последних заголовков: «Набрасывайтесь на `slow food': вариации классических шотландских десертов» [12], «Это `fast food', доведенный до совершенства медленным приготовлением» [6], «Рай `slow-food' на фестивале в Баррене» [4]. Однако отношение к органической еде неоднозначное: ставятся под сомнение завышенные цены на продукты в магазинах `organic food', вскрываются бизнес-интересы компаний и сообщается о том, что `conventional food' (традиционная еда) - это самый оптимальный вариант: «Действительно ли `organic food' этого стоит?» [5], «Мы прекрасно выросли на традиционной еде» [16], - утверждается прямо в заголовках.

Еда и пространство. Установка на гармонию с природой актуализирует вопрос о том, где и на каком расстоянии от потребителя должна быть произведена еда. В XXI веке доставка пищи на другой конец света - это не проблема, гораздо более сложным оказывается вернуться «к корням» и локализовать свой ежедневный рацион. Эта проблема имеет экологическое, экономическое и политическое измерение. Во-первых, время доставки влияет на качество продукта и напрямую связано с количеством выхлопных газов, которое попадает в атмосферу во время транспортировки. Во-вторых, крупные транснациональные ретейлеры являются признаком глобализации, и призывы к употреблению местных представляют собой попытки антиглобалистов сохранить культурное разнообразие и экономическую независимость.

В результате в медиадискурсе закрепились такие термины, как: `local food' (еда, произведенная в местном по отношению к потребителям регионе) и `food miles' (пищевые мили, рассчитав которые можно определить, каков вред окружающей среде наносит доставка продуктов в определенный регион). Кроме того, в качестве альтернативы еде из супермаркета медиа предлагают фермерские хозяйства `pick your own' (собери сам) или призывают к самостоятельному выращиванию овощей и фруктов. В одной из публикаций вскрывается важное противоречие: «Я нашел производителя местных продуктов, но это очень далеко - локализация еды увеличивает “продуктовые мили”» [17]. Британская пресса убеждает в необходимости делать выбор в пользу местной пищи и часто рассказывает о том, как можно установить связь с непосредственными производителями: «Местные продукты на расстоянии одного клика компьютерной мышки» [11].

Пресса сообщает и о другой проблеме, связанной с удаленностью качественных торговых точек от жилых районов. Возникает метафора `food desert' (букв. «продуктовая пустыня»), означающая жилые районы с затрудненным доступом к еде, как правило, вызванным недостаточным количеством продуктовых магазинов, отсутствием качественных продуктов или плохо развитой инфраструктурой общественного питания.

Впервые термин `food desert' был использован применительно к Шотландии в 1990-е гг. Актуальность проблемы подтверждается прессой: «Приют “Ревд Карен”: район церкви Св. Анны не должен быть “продуктовой пустыней”» [14], - называется одна из публикаций на эту тему.

Таким образом, в медиадискурсе, освещающем проблемы еды, ярко проявились характерные для культуры постмодерна черты: установка на гармонию с природой и требование равного участия в «игре».

Еда и культура. Характеризующие постмодерн универсализм и мультикультурализм коснулись и кулинарных традиций. Следствием этих процессов стало рождение нового культурного стиля `fusion' (с англ. «слияние»), основанного на смешении культур; это своеобразный постмодернистский коллаж в сфере питания. Термин `fusion food' возник в Калифорнии в 1960 г. с появлением первого ресторана, соединявшего французскую и китайскую кухни. С тех пор фрагментарный характер меню, составленного как будто бы с помощью монтажа различных кулинарных традиций, стал типичным явлением в ресторанах с разнообразной клиентурой.

Другая черта постмодернистского общества - особое внимание к ценностям этнических меньшинств, принцип равного участия в «игре» - вновь в действии. Примером является кухня `soul food', ставшая следствием борьбы чернокожих американцев за равноправие и против доминирования культуры белых `Black pride' (букв. «черная гордость»). Культурные явления, связанные с движением `Black pride' в 1960-е гг., именовались `soul' (букв. «душа») и символизировали гордость, протест и даже роскошь быть афроамериканцем. Современная британская пресса фиксирует факт возникновения нового смысла [10]: термин `soul food' в дискурсе постмодерна означает пищу, соответствующую индивидуальным вкусовым пристрастиям, заставляющую человека почувствовать радость жизни. Другими словами, у каждого своя «еда для души», универсального критерия её определения не существует, однако `soul food' обязательно себя проявляет в том эффекте, который она оказывает на человека.

Характерная для постмодернизма борьба с централизмом и общепринятыми канонами ярко проявилась в движении `Le Fooding' (термин образован путем слияния двух основ: `food' и `feeling', его можно перевести как «почувствуй, что ты ешь»). Оно возникло во Франции в начале XXI в. как протест против строгих правил высокой кухни. Инициаторы движения выступают за обмен национальными кулинарными традициями, исповедуют эклектичную этику протеста и гламурного шика одновременно. Они устраивают пикники в центре Парижа и купаются в Сене, приглашают туда звездных шефов и едят ресторанную еду, поданную в стиле `fast food', проводят недорогие платные мероприятия, а сборы отправляют в фонд борьбы с голодом. Движение фактически стало вызовом знаменитой торговой марке `Michelin', присуждающей звезды ресторанам по всему миру. Название `Le Fooding' быстро вошло в англоязычный дискурс и используется применительно к движению за неформальный подход к пище и против условностей застольного этикета.

Таким образом, анализ современной прессы показывает активную включенность концепта `food' в медиадискурс постмодерна. Однако контекст его употребления неоднороден. В современном дискурсе концепт `food' обозначает не только источник энергии, необходимый для поддержания жизни организма, но часто - источник болезней и стресса, один из каналов глобализации и способ поддержания социальной сегрегации. Анализ прессы позволяет выявить установки и модели поведения, одобряемые в обществе постмодерна и навязываемые его медиадискурсом. Во-первых, различные свойства еды (питательные вещества, лекарственные свойства, вкусовые ощущения, способ времяпровождения) можно потреблять по отдельности. Во-вторых, процесс потребления еды нужно «вернуть к корням»; он должен стать частью естественного цикла, связанного с выращиванием и приготовлением еды или, как минимум, покупки местных продуктов в супермаркете. В-третьих, слияние кулинарных традиций есть неотъемлемая черта мультикультурного общества, позволяющая сохранять культурное разнообразие.

концепт британский пресса пищевой

Список источников

1.Дейк Т. В. Дискурс и власть. Репрезентация доминирования в языке и коммуникации. М.: Либроком, 2013. 344 с.

2.Пешё М., Фукс К. Итоги и перспективы. По поводу автоматического анализа дискурса // Квадратура смысла. Французская школа анализа дискурса / ред. П. Серио. М.: Прогресс, 1999. C. 105-123.

3.Davis N. Injecting some taste one molecule at a time // The Times. 2012. April 5.

4.Digbi M. C. Food File: Slow food heaven at Burren festival // Irish Times. 2016. May 6.

5.Evans A. Food: ORGANIC: is it really worth it? // Coventry Telegraph. 2004. October 16.

6.Fast food that's slow-cooked to perfection // Leicester Mercury. 2017. April 29.

7.Food additives make children behave badly // The Times. 2007. September 6.

8.Food minister backs GM food // The Daily Telegraph. 2012. December 10.

9.Harris S. A pinch of science to sink the soufflй myth // The Daily Telegraph. 2017. July 8.

10.Hayward T. Soul food // Financial Times. 2013. March 22.

11.Local food delivery at click of a mouse // Western Daily Press. 2006. August 11.

12.Lunn S. Tuck into a Slow Food // The Sunday Herald. 2017. July 21.

13.McKee V. Functional food - elixir or simply a diet of hype? // The Time. 1991. August 29.

14.Revd Karen rooms: St Ann's should not be a food desert // Nottingham Post. 2013. June 13.

15.Watchdog to link food additives to hyperactivity // Financial Times. 2007. September 5.

16.We have thrived on conventional food // Western Mail. 2006. May 30.

Размещено на Allbest.ru