Апелляция к внутренней форме слова в современных средствах массовой информации

Размещено на http://www.allbest.ru/

Апелляция к внутренней форме слова в современных СМИ

Н.Е. Петрова (Нижний Новгород)

В отношении к слову можно вести речь о двух типах внутренней формы (ВФ): ВФ производного слова (деривационная ВФ) и ВФ производного, или вторичного, значения слова (эпидигматическая ВФ).

В данном разделе будет рассматриваться только ВФ производного слова. Надо отметить, что этот термин не имеет в современной лингвистике однозначного толкования, поэтому необходимо оговорить принятое здесь понимание ВФ деривационного типа. В обобщенном виде ВФ любой номинативной единицы есть способ представления того лексического содержания, которое закреплено в языке за этой единицей. Исходя из этого, ВФ производного слова составляет его «морфо-семантическая структура, позволяющая объяснить связь его звучания и значения» [Блинова 2007: 61]. Нередко ВФ слова связывают лишь с тем признаком, который послужил основой номинации, и в качестве таковой рассматривают, в сущности, производящую основу слова. Мы разделяем другую точку зрения, согласно которой способ номинации репрезентирует деривационная структура слова в целом, включая и деривационный формант. В этом плане показательно суждение Е.С. Кубряковой: «Внутренняя форма производного слова должна не только свидетельствовать о существовании семантических ассоциаций между производным и производящим - Н.П., но и предсказывать характер этой ассоциации, ее направление. Такой внутренней формой производного является его морфологическая структура. На морфологическую структуру и возлагается задача фиксировать тип семантических ассоциаций между производящими и производными единицами, закрепить определенный вид связи между ними» Кубрякова 1977: 243; выделено нами - Н.П..

Издавна существует мнение, что ВФ - это скорее факт истории слова, нерелевантный для его синхронического функционирования, именно поэтому говорящие не обращают внимания на внутреннее строение слова, не замечают или просто забывают его. Например, Б.А. Серебренников, подчеркивая связь ВФ с проблемой выбора мотивировочного признака, отводит ей роль технического приема, необходимого для создания имени: «Признак выбирается лишь для того, чтобы создать звуковую оболочку слова» [Серебренников 1977, 182]. Ученый считает, что ВФ провоцирует своего рода конфликт между формой и содержанием (лексическим значением, изначально более широким, нежели ВФ) слова, и конфликт этот язык старается устранить, в том числе путем формально-смысловой изоляции производного, т.е. путем «разрыва» мотивационных отношений [Серебренников 1977, 170]. Логически отсюда следует, что существование ВФ в синхронии слова не только избыточно, но и в каком-то смысле «вредно» для его функционирования.

В современной лингвистике точка зрения на значимость ВФ явно меняется. Исследователи все чаще отмечают, что даже затемненная для современного сознания носителей языка ВФ влияет на словоупотребление, неявно мотивируя его, и является, таким образом, «скрытой памятью» языка [метафора Т.Н. Николаевой - см.: Николаева 2002]. Образ памяти в отношении понятия ВФ представляется несомненно удачным. Память для человека - это то, что позволяет событиям, фактам, чувствам прошлого жить в настоящем и, в определенной степени, обусловливать будущее. Подобно памяти, ВФ слова соединяет его историю с актуальным функционированием в речи, дает основу для смыслового обогащения слова в контексте, содержит потенциал его будущего развития.

Очевидными представляются смыслообразующие функции ВФ. В связи с этим можно отметить, что в сознании носителей языка (особенно писателей и поэтов, тонко чувствующих «слово») ВФ слова часто отождествляется с его изначальным и потому истинным смыслом. ВФ и смысл объединяет и связывает фигура субъекта-интерпретатора, которая не принимается во внимание при анализе языкового лексического значения слова. Как ВФ одного и того же слова может быть ясной для одного и отсутствовать для другого, быть ощутимой в одной ситуации общения и не замечаться в другой, так и смысл всегда рождается в индивидуальном сознании и не может быть одинаков для всех. Именно в процессах речевой номинации, связанных с порождением смысла, ВФ и начинает функционировать как живое, синхронное с носителями языка явление, ср.: «…в условиях реальной жизни слова - в разговорной и художественной речи - на первый план выдвигается не лексикализация ВФ, а ее творческое осмысление, интерпретация» [Огольцева 2004, 10; см. об этом также Петрова 2005]. публичный слово внутренний коммуникативный

В языке СМИ последних лет и - шире - публичном дискурсе для выражения оценки, воздействия на адресата текста, реализации различных коммуникативных стратегий все чаще используется потенциал ВФ слова. Лингвисты выделяют много способов актуализации ВФ слова, но здесь будут выделены два, когда необходимость осознания ВФ слова представлена наиболее очевидно: это создание окказионального слова и прямое толкование ВФ узуального слова.

Окказиональные слова в языке СМИ изучаются очень активно, но хотелось бы обратить особое внимание на использование окказионального слова в функции заголовка, когда контекст в минимальной степени помогает пониманию окказионализма и говорящий опирается в основном на словообразовательные связи слова, т.е. на его ВФ. Исследователи языка газетной публицистики отмечают, что однословный заголовок редко используется современными авторами: он недостаточно информативен и поэтому непригоден для раскрытия темы, тем более - для «рекламы» текста [Глухов, Брысина 2006: 13]. В связи с этим надо отметить определенные преимущества, которыми обладает окказионализм по сравнению с обычным словом, находясь в позиции заголовка.

Окказиональное слово еще не обладает лексическим значением как значением языковым (акт создания совпадает с актом употребления), но оно имеет смысл, выражаемый его ВФ. Задача правильной интерпретации окказионализма заставляет говорящего проанализировать его морфемный состав (напомним, при возможном отсутствии синтаксического окружения, если это заголовок). Возникающие при этом ассоциативные структурно-смысловые связи с узуальными словами языка, прецедентными текстами могут служить источником подтекста, экспрессии, дополнительной эмоциональной окрашенности.

Обратимся к примерам. В небольшой заметке, посвященной передаче «Бабий бунт» на канале РЕН ТВ, функцию заголовка выполняет существительное Развлекухня (Г. Кемоклидзе. ЛГ. 2007. № 43). Окказионализм не только отсылает говорящего к известному жаргонно-просторечному слову развлекуха, но и вызывает явную ассоциацию с кухней, а также группой процессных существительных на -ня: говорильня, возня, толкотня и нек. др. Используя созвучие аффиксов -ух-, -н'- и элементов слова кухня, автор создает такое имя, которое синтезирует две ВФ. Одна - ВФ «телескопического» сложного слова (развлекуха + кухня). Семантику данной ВФ можно интерпретировать как `развлекуха на кухне' или возможные парафразы этого смысла. Компонент -кухня ассоциативно связывается с рядом характерных прецедентных выражений: «разговоры/споры на кухне», «кухонные свары», «кухонные сплетни». Наконец, образ кухни является не только символом женской территории в обыденном представлении о семье, но и символом ограниченности, «приземленности» интеллекта женщины по сравнению с интеллектом мужчины. Вторая ВФ - это ВФ отглагольного существительного (аналогично - говорильня) включающая в себя такие смыслы, как `низкий уровень', `повторяемость', `сумбур'. Как видно, окказиональное слово с живой, яркой ВФ позволяет автору предельно экономно не только обозначить тему (развлекательные шоу на ТВ), но и намекнуть на персонажей статьи (женщин), а также выразить вполне определенную оценку предмета статьи.

Примером эффективного использование окказионализма на фоне того узуального слова, по образцу которого он создан, является название рубрики в «Литературной газете»: Интернет - ИнтерДа. Прозрачная ВФ окказионального образования, подчеркнутая шрифтовым выделением, заставляет приписать «неправильную» ВФ узуальному слову: увидеть в нем слово-отрицание нет. Актуализируется и компонент интер, передающий смысл «взаимодействия». Заголовок лаконичен, но как много информации он несет: рубрика о спорах между пользователями сети интернет.

Более подробно остановимся на приеме толкования ВФ узуального слова, который все чаще используется в таких стилистически разноплановых текстах, как публицистические и научные. В научном тексте указание на ВФ слова (хотя и вносит в рассуждение элемент экспрессии, оживляя коммуникативно неактуальный или забытый образ) служит прежде всего целям аргументации, разъяснения. В публицистике на первом месте стоят иные задачи: экспрессивное выражение оценки, оказание давления на сознание адресата, реализация определенной коммуникативной стратегии.

1. Апелляция к ВФ как средство создания негативного образа.

Для выражения оценочного отношения к предмету речи журналист оживляет буквальный («поморфемный») смысл слова так, чтобы вызвать у адресата негативные ассоциации. Для этого используются приемы актуализации ВФ или непосредственное толкование этимологии слова.

Актуализация ВФ используется для имплицитного, более тонкого выражения оценки. Так, один из авторов «Литературной газеты», оценивая новый роман В. Сорокина, пишет:

В общем, норма, нормальная российская литература (В. Яранцев. ЛГ. 2006. № 41).

Синтаксическая позиция и шрифтовое выделение слов подчеркивают отношения словообразовательной мотивированности: норма > нормальная, а также семантику ВФ прилагательного нормальный - `соответствующий норме.' Лексическое содержание слова нормальный шире значения ВФ: данное прилагательное употребляется в значении `психически здоровый' [МАС II: 509], а также - в разговорной речи - как синоним слова неплохой. Так, выражение нормальная книга скорее всего будет интерпретироваться как `неплохая, даже хорошая книга' в силу презумпции: литература должна быть качественной, хорошей. Однако в контексте статьи пересмотрено само понятие нормы (Ибо шизофрения давно для него стала нормой в литературе), и определение нормальная по отношению к литературе здесь реализует именно значение ВФ. Возникает смысловая двуплановость: нормальная российская литература не только соответствует «плохой» норме, т.е. плоха, но она «хороша», приемлема для определенного круга авторов и читателей.

При прямом описании ВФ (этимологии) слова журналист обычно старается подчеркнуть негативные смыслы производящего, допуская при этом не совсем корректные толкования. Например, автор уже цитировавшейся нами статьи о телепрограмме «Бабий бунт» начинает свой материал таким образом:

Само слово «бунт» исходит от немецкого «Bund», то есть «союз, объединение для выживания и достижения означенных целей». Короче - стая (Г. Кемоклидзе. ЛГ. 2007. № 43).

Журналист сознательно идет на нарушение логики: «бунт» и «стая» - это все-таки разные вещи, хотя в обоих случаях значимыми оказываются чувства, эмоции членов объединения, в поведении бунтующих, как и в поведении стаи, присутствует элемент стихийности. Но такая «трансформирующая» апелляция к ВФ позволяет журналисту сразу создать негативный образ агрессивных, озлобленных, подчиняющихся «темным инстинктам», а не разуму участниц шоу «Бабий бунт». В дальнейшем автор использует характерные слова и выражения: жертва, зафлажкованный самец, четверка коварных самок, стая без вожака (вожачки), оказался не по зубам дамской стае, кидается, набрасывается и др., закрепляя и усиливая «животные» ассоциации.

2. Апелляция к ВФ как способ дискредитации лексического значения слова.

В журнальных и газетных публикациях, передачах радио и ТВ можно услышать рассуждения о словах-синонимах толерантность и терпимость, причем предпочтение отдается первому, поскольку:

Толерантность значит терпимость. Но все-таки не только. Слово это означает также желание и умение понять (Н. Юхнева. ЛГ. 2007. № 19).

По логике автора, терпимость не подразумевает стремления к пониманию. Оценка русского синонима и противопоставление его заимствованию базируется на прозрачной ВФ слова терпимость, в основе которой - глагол терпеть, вызывающий ассоциацию с восприятием чего-то неприятного, чуждого, злого. ВФ заимствованного слова (точно такая же) не ощущается носителями русского языка, отсюда и ложные, на наш взгляд, выводы о различии лексического значения указанных слов. Интересно, что ряд исследователей обращает внимание на то, что более частое в СМИ (затемненность ВФ делает его «политкорректным») слово толерантность может отрицательно влиять на нравственные ориентиры общества, поскольку способствует равнодушному отношению к тому, что мы считаем неправильным или чуждым нам, в том числе - к порокам [см., например, Павлов 2007].

Еще пример: выражая критическую оценку нынешней российской власти, автор газетной публикации называет ее «варяжской»:

При этом власть всеми средствами эксплуатировала идею «патриотизма»… Сама будучи изначально и по сути «варяжской» (Е. Андрюшенко. ЛГ. 2008. № 2).

Подлинное лексическое значение прилагательного варяжский (`относящийся к варягам' [МАС I: 138]) реализуется в выражении будучи изначально варяжской - автор намекает на известное событие в истории Руси. А вот суть современной власти характеризуется и оценивается через ВФ этого слова, которую автор сознательно искажает, заставляя приписать слову то лексическое значение, которого оно не имеет:

И русский язык … сохранил подлинный смысл этого слова: варяги - враги, вороги, ворюги.

Итак, получается: варяжский - `вражеский, воровской'.

3. ВФ слова и реализация коммуникативных стратегий.

Обращение к ВФ становится одним из экспрессивных приемов оправдания или обоснования своей позиции в дискуссии. Это своего рода форма дискредитации обвинения. Например, в статье, посвященной проблемам ЕГЭ и связанной с ним отменой обязательного экзамена по литературе, журналист отвечает виртуальным оппонентам:

Вы скажете: что же нам - насаждать литературу? А хоть бы и так. Кстати, слово «насаждать» имеет корень «сад»: сажать в душах детей сад - что в этом плохого? «В минуту жизни трудную» человек обратится к тому, что мы в него «насадили», и, вполне возможно, его это спасет (И Кабыш. ЛГ. 2007. № 45).

Через намеренно неточное толкование ВФ автор подменяет оценочный компонент лексического значения слова насаждать.

Всем известно, что слово популизм в современном употреблении имеет негативный смысл `недобросовестная апелляция к интересам широких народных масс', отсюда выражения типа упреки в популизме, популистские обещания. Вместе с тем в дискуссии на ТВ руководитель политической партии в ответ на обвинение в популизме отвечает: Популизм от слова “попули» - народ. Мы выступаем за народ (НТВ. Т/п «Сегодня». 17.06.2007). Нет сомнения, что говорящий знает лексическое значение слова, но сознательно опирается на его ВФ, чтобы сбить с толку оппонента, уйти от существа дискуссии и произвести эффектное впечатление на аудиторию.

Пример из предвыборных материалов партии «Яблоко»: брошюра «Как снизить оплату за коммунальные услуги». Составители этого текста стремятся одновременно решить две задачи: информационную (юридическая помощь населению) и агитационную (авторам надо ненавязчиво, аккуратно убедить «электорат» в том, что существующая власть плоха). Авторы брошюры обращают внимание потенциальных избирателей на фразу из нормативного («государственного») документа: размер оплаты за коммунальные услуги снижается. Казалось бы, обычная для делового стиля бессубъектная страдательная конструкция. Субъект не обозначен в силу пресуппозиции: им является тот, чьи действия нормируются этим документом, т.е. соответствующие должностные лица. А вот какую трактовку этой фразе дает политический дискурс, обращаясь к ВФ глагола снижается:

Если понимать это буквально, то размер оплаты снижает себя сам. Но, как вы понимаете, размер оплаты сам себя снизить не может. Видимо, Правительство, утвердившее эти Правила имело в виду, что исполнитель коммунальных услуг должен фиксировать количество и качество представляемых услуг и снижать оплату в том случае, если что-то не так.

Подчеркивая далее, что ни одно должностное лицо по своей инициативе делать этого не будет, «яблочники» явно намекают и на некомпетентность составителей правил, которые не могут ясно и однозначно написать инструкцию, и на готовность чиновников воспользоваться этой словесной лазейкой.

Рассмотренные нами факты свидетельствуют о том, что ВФ слова может служить действенным инструментом общения, и масс-медиа все чаще прибегают к этому ресурсу языка. Апелляция к ВФ слова особенно эффективна в целях манипуляции сознанием адресата, т.к. говорящий в этом случае опирается на авторитет слова, создавая тем самым иллюзию объективности.

Литература

Блинова О.И. Мотивология и ее аспекты. - Томск: Изд-во Томского ун-та, 2007.

Глухов В.М., Брысина Е.В. Язык и текст газетной публицистики. - Волгоград: Изд-во ВГПУ «Перемена», 2006.

Кубрякова Е.С. Теория номинации и словообразование // Языковая номинация (Виды наименований) / Отв. Ред. Б.А. Серебренников, А.А. Уфимцева. М.: Наука, 1977.

МАС - Словарь русского языка: В 4-х т. / Под ред. А.П. Евгеньевой. 3-е изд., стереотип. - М.: Русский язык, 1985 - 1988.

Николаева Т.М. «Скрытая память» языка: попытка постановки проблемы // Вопросы языкознания. - 2002. - № 4.

Огольцева Е.В. Генетический и функциональный аспекты внутренней формы слова // Лингвистика и поэтика. Памяти Л.Ю. Максимова. М.: ЦГЛ, 2004. - с. 7 - 14.

Павлов С.Г. Толерантность как мотивированное заимствование // Проблемы языковой картины мира на современном этапе. - Нижний Новгород: Изд-во НГПУ, 2007.

Петрова Н.Е. Внутренняя форма и лексическое значение слова в процессах речевой номинации // Филологические исследования: Сб. научных трудов, посвященный 75-летию М.А. Михайлова. - Н. Новгород: ННГУ, 2005.

Серебренников Б.А. Номинация и проблема выбора // Языковая номинация (Общие проблемы)/отв. Ред. Б.А. Серебренников, А.А. Уфимцева. - М.: Наука, 1977.

Размещено на Allbest.ru