Стилистический узус современной газетной публицистики (позитивные и негативные тенденции)

Размещено на http://www.allbest.ru/

Стилистический узус современной газетной публицистики (позитивные и негативные тенденции)

Т.В. Чернышова

Язык современных средств массовой информации за истекшие десятилетия претерпел существенные преобразования. Изменилось и отношение в обществе к этому социально-языковому феномену. Исследователи, обеспокоенные бурным развитием электронных и аудиовизуальных средств массовой информации и их активным вмешательством в информационный процесс, говорят то о небывалом расцвете прессы, связанном с процессами демократизации и свободы слова [Стернин 1998], то о ее серьезной трансформации в связи с необходимостью конкурировать с аудиовизуальными средствами, то о том, что «печатная пресса» вообще обречена на исчезновение [Волков, Пугачева, Ярмолюк 2000: 7-9].

Однако сегодня, в конце первого десятилетия XXI века, можно уже говорить о наиболее характерных тенденциях развития языка современной газетной публицистики, среди которых - стилевое расслоение газетно-публицистических изданий, увеличение доли стилистически окрашенных, эмоционально-оценочных языковых средств, обусловленных усилением авторского начала, рост числа текстовых аномалий, наконец, повышение уровня конфликтности современного публицистического дискурса как результат концептуальной, оценочной и языковой свободы [Чернышова 2003]. электронный аудиовизуальный информационный

Характеризуя язык газет конца 80-х годов, М.В.Панов писал: «Если вы внимательно прочтете несколько газет десятилетней давности, вам сразу бросится в глаза непривычный стиль этих газет: все серьезно, сдержанно, строго, с чувством ответственности, точно, ясно - но чего-то будет не хватать. Вы почувствуете, что это не сегодняшняя газета. Будет не хватать стилистических красок…Читая газеты десятилетней давности, мы будем все время чувствовать, что находимся на стилистической диете» [Панов 1989: 4]. Почти такими же словами можно охарактеризовать стилистические различия современных газетно-публицистических текстов по отношению к текстам 80-х годов. В то же время можно говорить о некоторых тенденциях - как позитивной, так и негативной направленности - в развитии языка газет.

1. Представляется, что позитивные тенденции связаны с видоизменением функций СМИ и учетом фактора адресата.

В теории и практике функциональной стилистики особое внимание всегда уделяется функциям языка СМИ, к которым традиционно в качестве основных относят информационную (информационно-содержательную) и воздействующую (функцию убеждения) [Костомаров 1999, Солганик 1997, Володина 2003, и др.]. Существенные изменения в сфере газетной коммуникации в новых социально-политических условиях прежде всего претерпевает функция информационная [Какорина 2003, Кожина 2002, и др.], что обусловлено особой ролью газетных СМИ в современных условиях - не столько информировать общество о событиях, происходящих как в России, так и за ее пределами (с этой ролью быстрее справляются электронные СМИ), сколько так или иначе, с учетом разнообразных критериев и установок, интерпретировать реальное событие, переводя его посредством речевых структур в факт вербальный (виртуальный) [Сорокин 2000: 94], факт-комментарий [Сметанина 2002: 50] и давая ему определенную оценку. В практике СМИ это приводит к тому, что одно и то же общественное (социально-политическое) событие является стимулом к созданию ряда текстов. Интерпретируя реальное событие, пишущий не может не принимать во внимание фигуру адресата, который, по замечанию многих исследователей, определяет цель любого коммуникативного акта, в том числе и акта газетной коммуникации.

По утверждению исследователей, «радикальные изменения в функционировании средств массовой информации в значительной степени повлияли на социальную дифференциацию языка и жанровую организацию разных типов коммуникативного пространства современного города» [Китайгородская, Розанова 2003: 103], а сами печатные СМИ, новейшая публицистика, звучащая публичная речь «отбросили большинство из привычных для читателей и слушателей нормативных, стилистических и этических ограничений и по выразительности и эмоциональной окраске максимально приблизились к живой обыденной речи» [Химик 2004: 5-6]. Данные обстоятельства способствуют тому, что тексты СМИ, как и язык СМИ в целом, активно влияют на функционирование современного русского языка и в совокупности предстают как национальный поток сознания современного человека [Караулов 2001: 15-16], как ментально-языковое пространство, в котором пересекаются, взаимодействуют фрагменты национальной картины мира, отраженные языковым сознанием личностей как автора, так и адресата. Это меняет отношения между коммуникантами в СМИ, переводя их из плоскости «активный автор - пассивный адресат» в плоскость когнитивно-речевого взаимодействия участников газетной коммуникации, при котором адресат является со-участником общения и активным интерпретатором речевых действий адресанта Макаров 2003: 38-39, а само взаимодействие может носить как конвенциональный, диалогичный, ритуальный, фатический характер, ориентированный прежде всего на установление контакта со «своим» адресатом (см. об этом: [Кобозева 2003; Кормилицына 2003, Монич 2001; Чернышова 2009, и др.]), так и характер конфликтный, деструктивный.

Все это приводит к трансформации узуально-стилевых признаков газетной публицистики. В данной работе рассматриваются только те из них, которые вызваны сбоем в механизме языко-стилевого отбора и провоцируют речевой конфликт.

2. В качестве признаков, провоцирующих языко-стилевой разрыв в ткани газетно-публицистического текста, можно назвать увеличение доли стилистически окрашенных и оценочных языковых средств и повышенную конфликтность современного публицистического текста.

2.1. Общую стилистическую направленность газетно-публицистических изданий конца 80-х годов ХХ века М.В.Панов оценил как разностилевую. Одни из них тяготели к «строгому стилю», характеризующемуся точностью, скупостью, строгим отбором стилистических красок, полной определенностью формулировок (например, газеты «Правда», «Красная Звезда»). Другие культивировали стиль «языковой раскованности», многокрасочности, эмоциональной остроты (газеты «Известия», «Советская Россия», «Московский комсомолец»). Третьи были «оплотом» стилистической сухости и однолинейности («Учительская газета»). Прошедшие годы отмечены дальнейшей поляризацией стилистической направленности газетных изданий: от сугубо «строгой» до крайне «раскованной». Наметился ряд изданий, стилистически умеренных, занимающих промежуточное положение между крайними точками. Это в основном издания, ориентированные на широкую аудиторию: краевые и областные массовые газеты, всероссийские издания и пр.

Одной из наиболее характерных черт современных газетно-публицистических текстов является их эмоционально-оценочный направленность.

Для газетной публицистики конца 80-х годов был свойствен нейтральный стиль, слегка окрашенный разговорностью. В языке современной газетной публицистики, особенно тех изданий, которые отличаются «языковой раскованностью» («Комсомольская правда», «Московский комсомолец» и др.), наряду с нейтральной лексикой соседствуют разговорные, просторечные, грубо-просторечные, жаргонные языковые единицы.

Показательны в этом отношении, например, следующие заголовки публикаций газеты «Московский комсомолец на Алтае»: «На хрена попу гармонь» (27.09.2001), где грубое просторечное выражение на хрена является эвфемизмом известного обсценного оборота. В названии другой статьи - «Вождь ''краснорожих''. Последняя шутка Евдокимова оказалась самой смешной» (6.-13.04.2004) - обыгрываются сразу два прецедентных текста: один по форме (ср. название рассказа О. Генри «Вождь Краснокожих»), а другой - на основе синонимической замены сочетания «морда красная» из популярного монолога М. Евдокимова на выражение, в состав которого входит просторечное, бранное слово рожа. Синонимическая замена, разрушая привычный облик высказывания, придает ему ярко выраженную пейоративную оценочность. В заголовке еще одного номера этой же самой газеты (№ 10 /309 за 2008г.) - «Самое главное - вовремя смыться?», как и в тексте публикации, в изобилии использованы разговорные и просторечно-сниженные языковые единицы, ср.: смыться: «просторечное. Уйти куда-нибудь, исчезнуть»; «отсидеться в окопах», ср.: «Отсидеться - разговорное. Спастись, укрываясь где-нибудь, от кого-нибудь, пережидая что-нибудь»; взвалить всю ответственность, ср.: «Взвалить - переносное, разговорное. Обременить кого-нибудь чем-нибудь» [Современный толковый словарь русского языка, 2001]; если, конечно, г-н Салдан не «свалил за бугор» (грубо-просторечный жаргонный устойчивый оборот свалить за бугор имеет значение «уехать за границу»).

Аналогичную лексику находим в статье «Господин Кирилловский и его гарант, или о моральном вреде, который выразился в нравственных страданиях мошенника», опубликованной в газете «Деловой курьер Алтая» (24.10.02): он меня надул, как мальчишку; плюнул на остатки - даже коммунистической - морали; шедевр, созданный наглым, горластым и беспардонным коммунистом-мошенником, где надуть ? «обмануть, провести (разговорное)»; плюнуть - просторечное «совершенно не считаясь с кем-н., выказывать презрительное безразличие»; миллион новыми хапнули (хапнуть - просторечное «брать, красть, присваивать неблаговидным образом»); наглым, горластым и беспардонным (ср.: наглый - «крайне нахальный, дерзко-бесстыдный»; горластый - просторечное «крикливый, с громким голосом»; беспардонный - разговорное «крайне бесцеремонный, беззастенчивый») [Современный толковый словарь русского языка, 2001] и т.д.

2.2. Интерес к функционированию эмоционально-оценочных высказываний в текстах массовой информации обусловлен тем, что в данной сфере использование оценочности тесно связано с ведущей функцией, выполняемой разными текстами изучаемой сферы, а именно с функцией воздействующе-информационной, с акцентом на аспекте воздействия (М.Н. Кожина). Именно повышенная оценочность газетно-публицистических текстов часто приводит к развертыванию речевого конфликта.

Оценочность характеризуется исследователями как соотнесенность слова с оценкой, как особая языковая категория, выражающая в речи эмоциональное отношение, вызванное сложившимся мнением о предмете высказывания, и связанная не только с психикой, но и с мыслительной деятельностью человека. Соотнесенность оценки с конкретной коммуникативно-речевой ситуацией порождает особый тип высказывания - оценочное высказывание, построенное на базе оценочного суждения.

Специалисты отмечают, что тексты СМИ обладают особой, социальной, оценочностью (т.е. рассмотрением частных и общественных проблем с социальных позиций), которая определяется как «важнейший конструктивный принцип языка публицистики, вытекающий из особенностей публицистического подхода к миру» [Клушина 2008: 100-101], как существенная и глубинная ее особенность, обусловленная структурой категории автора в качестве «главного стилеобразующего фактора публицистического текста» [Солганик 2007: 17], как фактор, определяющий содержание, стиль политической коммуникации, журналистских и публицистических произведений.

По мнению некоторых исследователей, модель социальной оценки в массовой информации можно выразить в виде формулы «максимализация стратегии положительной самопрезентации так называемой группы «мы» и максимализация стратегии отрицательной репрезентации группы «они» [Трошкина 2003: 102-103]. Однако подобная стратегия более всего характерна для оппозиционных изданий. Современные СМИ используют более сложные схемы воздействия, уходя от открытой пропаганды, умело скрывая стратегии воздействия, что позволяет исследователям говорить об имплицитной и эксплицитной видах оценки в публицистике [Клушина 2008: 104-114], об использовании с целью выражения оценочности различных способов и приемов. Важной составляющей объективной и субъективной оценки в СМИ является категория истинности, в соответствии с которой информация в тексте может подаваться правдиво или лживо, автор может говорить правду о фактах или клеветать на кого-либо, выдавать за действительное то, что таковым не является, манипулируя имеющимися в его распоряжении фактами и давая им экспрессивный, часто далекий от истинности комментарий [Кара-Мурза: интернет-ресурс].

2.3. Имеющийся у нас опыт проведения лингвистических экспертиз текстов массовой информации приводит к мысли о том, что категория социальной оценочности может быть рассмотрена не только на аксиологической шкале «хорошо» ? «плохо», но и на шкале «позитивно» ? «негативно», имеющей непосредственное отношение к способам и приемам конструирования внеязыковой действительности в текстах газетной публицистики, обусловленным 1) типом языковой личности автора и особенностями его стилевой манеры, 2) фактором адресата, определяющим способ речевого взаимодействия коммуникантов и набор правил и норм конвенционального речевого поведения (как лингвистического, так и экстралингвистического характера), принятый для передачи информации в том или ином типе издания [Чернышова 2009].

2.3.1. Под «позитивной оценочностью» предлагаем понимать такой способ развертывания публицистического текста, в котором автор выступает в обеих ипостасях: и как «пропагандист», «агитатор» (апологетическая оценочность по Г.Я. Солганику), и как «полемист» (критическая оценочность). В любом случае «позитивная оценочность» конструктивна по своей природе, она ориентирована на установление диалога с читателем, а содержащий ее текст направлен на рассмотрение и решение актуальных для всех членов социума проблем, причем сам автор обязательно представляет свою социальную позицию как неотъемлемую принадлежность категории автора публицистического текста [Солганик 2007: 18].

Представляется, что «позитивная» оценочность реализована в статье «Соль на раны электората, или Анатомия выборных технологий», опубликованной 5 июля 2007г. (№ 82) в газете «Новое время» (г. Заринск Алтайского края).

В анализируемой статье автор сообщает о проведении в г. Заринске 21 июня 2007г. пикета «За справедливую пенсию», который организовали краевое отделение партии «Справедливая Россия» и Алтайское отделение общероссийской общественной организации «Российские пенсионеры». Давая оценку этому событию, а также лицам, выступавшим на пикете, автор выражает свое личное мнение, которое содержит информацию как о самой действительности (как проходил пикет, сколько людей на нем присутствовало, кто выступал и т.д.), так и о том, какой образ действительности сложился у говорящего (т.е. у автора статьи) с учетом: а) временнтго контекста, в рамках которого проводился пикет (приближающиеся выборы в Думу), б) особенностей личности выступавших (например, того, что главный персонаж - Н. - совсем недавно «состоял в рядах «единой России», а теперь сменил политическую ориентацию»), в) манеры речи и поведения главного оратора (Н.) и т.д.

С учетом всех названных факторов увиденное автором статьи во время проведения пикета предстает перед читателем в ироническом (комическом) свете, что находит отражение как в сравнении главного оратора - Н. - с Остапом Бендером, так и в подборе языковых единиц, используемых для описания его внешнего вида и особенностей речевого поведения на митинге: И вот на импровизированную трибуну шествует небезызвестный в городе г-н Поддубный; Народ заметно скучнеет, тогда новый «эсер» садится на любимого «конька» - коммуналку; Виноваты все, кроме, естественно, «Справедливой России», к которой в данный момент пламенеет чувствами Н. Поддубный… Своей статью, хорошо поставленным голосом, напором, а главное, содержанием речи Н. Поддубный очень сильно кого-то напоминает. Точно! Великого комбинатора из романа «Двенадцать стульев». Речь, как говорят сейчас, один в один… По мнению автора статьи, много чего обещающие в предвыборный период политики не способны вызвать доверие народа и достойны насмешки. Справедливости ради следует отметить, что автор в данной публикации вообще тяготеет к ироническому (т.е. насмешливому) стилю повествования, например: Однако соль на раны электората хороша в дозированном виде. Когда ее много, состояние митинговой эйфории слушателей меняется на мрачноватое…Народ заметно скучнеет…Однако наш не единожды обманутый электорат знает: после выборов отзывчивость как рукой сымет… и др.

Тем не менее, давая ироническую оценку действиям Н., автор не выходит за рамки принятых в данной сфере правил и норм речевого поведения: стиль его повествования является насмешливым, но не оскорбительным. Использованные автором слова и выражения ни при каких обстоятельствах нельзя отнести к разряду ненормативных. Так, глагол шествует (шествовать) в современном толковом словаре русского языка имеет два значения: 1. «Торжественно идти, двигаться, принимая участие в шествии» и 2. «Шутливое, ироничное. Идти, следовать куда-либо (обычно важно, не спеша)» [Современный толковый словарь русского языка 2001: 935]. Очевидно, что в суждении автора И вот на импровизированную трибуну шествует небезызвестный в городе г-н Н. актуализировано второе, шутливое, ироническое значение глагола шествовать, обусловленное авторским видением описываемой ситуации. Глагол пламенеет (пламенеть) в высказывании Виноваты все, кроме, естественно, «Справедливой России», к которой в данный момент пламенеет чувствами Н. … приводится в словаре с несколькими значениями: 1. «Ярко гореть, пылать. 2. Выделяться своим ярко-красным цветом, походить на пламя…3. Книжное. Быть охваченным каким-либо сильным чувством, пылать какой-либо страстью, любовью к кому-либо» [там же: 527-528]. Очевидно, что в авторском контексте реализовано третье значение слова, которое, благодаря своей книжной окраске, также придает высказыванию иронический оттенок. Лексема «эсер», употребленная в высказывании Народ заметно скучнеет, тогда новый «эсер» садится на любимого «конька» - коммуналку использована в переносном смысле и также способствует созданию иронической, насмешливой окраски, характерной для авторского стиля автора публикации в целом. Согласно данным толкового словаря, существительное эсер имеет следующее значение: «В России в 1901-1923 г.: член партии социалистов-революционеров - левой буржуазно-демократической партии» [там же: 953]. Однако в анализируемом высказывании слово эсер используется в ином, новом значении - член партии «Справедливая Россия» (сокращение по заглавным буквам наименования ? «эсер»), о чем свидетельствует наличие кавычек. Предложение Однако наш не единожды обманутый электорат знает: после выборов отзывчивость как рукой сымет, особенно у тех, кто много говорит и рвет на груди рубаху содержит фразеологический оборот рвать рубаху на груди, употребленный в значении «клятвенно подтверждать что-либо, клятвенно заверять кого-либо в чем-либо, клясться в чем-либо» [там же: 708-709]. Использование в речи фразеологизмов придает ей экспрессивность и выразительность, являющуюся неотъемлемой частью газетного текста, помогает автору статьи выразить свое представление о поведении того или иного человека и о ситуации в целом. Кроме того, в данном контексте фразеологизм рвет рубаху на груди характеризует поведение не конкретного лица (т.е. не является оценкой личности Н.), а группы лиц, точнее типичных представителей какой-либо партии, которые с целью привлечения к себе внимания потенциальных избирателей в предвыборный период много и красиво говорят, а затем забывают о своих обещаниях. Созданию иронической тональности способствует и использование разговорно-просторечной формы глагола снимать - сымет.

2.3.2. «Негативная оценочность» публицистических текстов актуализируется тогда, когда автор сознательно уходит от позиции социальной оценки и заменяет ее узкопрофессиональными, корпоративными, групповыми интересами, носящими подчас заказной характер, выдаваемыми в тексте за интересы общества в целом. Стратегия «негативной оценочности» деструктивна по своей сути, она не предполагает диалога, чаще всего позиция автора - это монолог, нередко обладающий признаками агрессии. Авторские суждения выражены в форме утверждения, вопросы, если они и присутствуют, часто носят риторический характер.

Пример «негативной» оценочности представлен в тексте статьи «Сказ про то, как один городской округ две администрации кормил», опубликованной 25 апреля 2008 г. в газете «Эхо столицы» ? городской ежедневной газеты г. Якутска (Республика Саха).

В анализируемом тексте применен особый прием подачи материала - прием сказа, который наряду с другими приемами, такими как притча, пародия, гротеск, фантастика, используется в художественной литературе для создания «эффекта остранения», при котором создается особое восприятия предмета, создание «вимдения» его, а не «узнавания». При остранении вещь не называется своим именем, а описывается как в первый раз виденная [http://ru.wikipedia.org/wiki/Остранение].

Очевидно, что данный материал не является новостным, хотя и помещен в разделе НОВОСТИ, поскольку описываемые в нем явления, главный персонаж, его поведение (как истинное, так и мнимое, придуманное автором) и его поступки сознательно поданы в негативном свете и, помещая его в раздел НОВОСТИ, автор преследовал свои, вполне конкретные цели, направленные на реализацию авторского намерения заведомого снижения образа главного персонажа, изображения его в нарочито неприглядном виде, наделение его негативными (отрицательными) чертами характера с целью дискредитации в общественном мнении.

Негативная информация, представленная в публикации, выражена в тех фрагментах, которые представляют собой личное оценочное мнение автора текста ? они связаны с использованием приема сказа и направлены на дискредитацию деловой и личностной репутации В.В.:

- быть главой новой администрации В.В. не пригласили: мнение о том, что по своим личностным и деловым качествам она к этому виде деятельности непригодна;

- однако она нашла лазейку в решении суда, воспряла духом, выбросила решение, да и зажила себе спокойно дальше: указание на изворотливость субъекта речи (для создания негативного стилистического эффекта использован прием градации);

- Та только зубами скрипнула - не бывать тому!, обозлилась… передавать документы отказалась: характеристика героини как злобной женщины (своеобразной бабы Яги) создается при помощи нанизывания глаголов совершенного вида с констатирующей семантикой, использования фразеологизма и разговорных конструкций);

- Указывая на то, что В.В. придумала брать с населения платежи за коммунальные услуги, автор, по сути, обвиняет ее в сознательном затягивании ликвидационных мероприятий: Свели на нет всю работу, проделанную ОА по проведению ликвидационных мероприятий, были затянуты сроки ликвидации, что привело к увеличению затрат на погашение кредиторской задолженности старой администрации. Сделала все это В.В, опять же по мнению автора (оценочная информация), чтобы Шуму…напоследок побольше наделать, воды намутить; В мутной водичке рыбку какую выловить…, поскольку обозлилась она пуще прежнего на все происходящее. Негативная оценочность создается за счет использования фразеологизмов шуму наделать (ср.: «шумом называют громкую ссору, когда люди ругаются и кричат друг на друга» [Шушков 2008: 720]), воды намутить (мутить воду значит «вызвать конфликт, намеренно поссорить кого-либо» [там же]), ловить рыбку в мутной воде (так обычно говорят о тех, кто извлекает выгоду из сложной, запутанной ситуации, когда страдают общие интересы) [Серов: интернет-ресурс]. Данные фразы характеризуют субъекта речи как склочного, мстительного, корыстного человека, способного использовать служебное положение в своих целях; негативный образ создается за счет использования устойчивых оборотов разговорно-просторечного и сказового характера.

Как показывает лингвоэкспертная практика, оба вида социальной оценочности - и позитивная и негативная - хотя и обладают разной природой, могут привести к развертыванию конфликтного сценария публицистического текста, когда автор расценивается субъектом речи как инвектор (обидчик, оскорбитель), а сам субъект речи - как инвектум (обиженный, оскорбленный). Представляется, что одна из причин порождения ситуации речевого конфликта на базе оценочного суждения состоит в том, что оценочность в обыденном сознании тесно связана с критическим осмыслением действительности, а критическое высказывание, даже если оно справедливое, часто приводит к возникновению и развитию речевого конфликта - еще большую актуальность это приобретает в текстах СМИ, где оценочное высказывание воспринимается не как частное, субъективное мнение, а как мнение, социально одобренное, устоявшееся - как некое общественное мнение, способное повлиять на судьбу человека и оттого особенно болезненно воспринимаемое. Другую причину мы склонны видеть в многообразии средств и способов, используемых для передачи оценочной информации в текстах СМИ, которые в публицистике часто дополняют друг друга.

Литература

1. Волков А., Пугачева М., Ярмолюк С. Предисловие // Пресса в обществе (1959-2000). Оценки журналистов и социологов. М., 2000.

2. Володина М.Н. Язык СМИ - основное средство воздействия на массовое сознание // Язык СМИ как объект междисциплинарного исследования. М., 2003.

3. Какорина Е.В. Сфера массовой коммуникации: отражение социальной ориентированности языка в текстах СМИ // Современный русский язык. Социальная и функциональная дифференциация / Под ред. Л.П. Крысина. М., 2003.

4. Кара-Мурза Е.С. В помощь редакторам: эксперты-лингвисты о предвыборной информации и агитации // Интернет-ресурс /http: //www.rusexpert.ru/magazine/027.htm

5. Караулов Ю.Н. Язык СМИ как модель общенационального языка // Язык средств массовой информации как объект междисциплинарного исследования. Тезисы докл. междунар. науч. конференции. Москва, филологический факультет МГУ им. М.В. Ломоносова, 25-27 октября 2001 года. М., 2001.

6. Китайгородская М.В., Розанова Н.Н. Современное городское общение: типы коммуникативных ситуаций и их жанровая реализация (на примере Москвы) // Современный русский язык: Социальная и функциональная дифференциация. М., 2003.

7. Клушина Н.И.Стилистика публицистического текста. - Москва, 2008.

8. Кобозева И.М. Лингвопрагматический аспект языка СМИ // Язык СМИ как объект междисциплинарного исследования. М., 2003.; Кормилицына М.А. Экспрессивные синтаксические конструкции в современной прессе // Проблемы речевой коммуникации. Межвуз. сб. науч. тр. / Под ред. М.А. Кормилицыной. Саратов, 2003.

9. Кожина М.Н. Речеведение и функциональная стилистика: вопросы теории. Избр. труды. Пермь, 2002.

10. Костомаров В.Г. Языковой вкус эпохи. Из наблюдений над речевой практикой масс-медиа. СПб., 1999.

11. Макаров М.Л. Основы теории дискурса. М., 2003.

12. Монич Ю.В. На стыке ритуала и языка: комплексная мотивация в семантической эволюции // Язык и культура: Факты и ценности: К 70-летию Юрия Сергеевича Степанова / Отв. ред. Е.С. Кубрякова, Т.Е. Янко. М., 2001.

13. Панов М.В. Из наблюдений над стилем сегодняшней периодики // Язык современной публицистики. М., 1989.

14. Серов В. Энциклопедический словарь крылатых слов и выражений / Интернет-ресурс: www.bibliotekar.ru/encSlov/11/33.htm&text

15. Сметанина С.И. Медиа-текст в системе культуры (динамические процессы в языке и стиле журналистики конца ХХ века). СПб., 2002.

16. Современный толковый словарь русского языка. СПб., 2001.

17. Солганик Г.Я. Общая характеристика языка современных СМИ в сопоставлении с языком СМИ предшествующего периода // Язык массовой и межличностной коммуникации. - М., 2007.

18. Солганик Г.Я. Стилистика текста. М., 1997.

19. Сорокин Ю.А. Статус факта (события) и оценки // Политический дискурс в России - 4. Материалы рабочего совещания-семинара. М., 2000.

20. Стернин И.А. Общественные процессы и развитие современного русского языка: Очерк изменений в русском языке конца ХХ века. Воронеж-Пермь, 1998.

21. Трошкина Т.П. Словообразовательные средства создания оценочности в языке СМИ / Т.П.Трошкина // II Международные Бодуэновские чтения: Казанская лингвистическая школа: традиции и современность (Казань, 11-13 декабря 2003 г.): Труды и материалы: В 2 т. Казань, 2003. Т. 1.

22. Химик В.В. Большой словарь русской разговорной экспрессивной речи. СПб., 2004.

23. Чернышова Т.В. Современный публицистический дискурс (коммуникативно-стилистический аспект): Учебное пособие. Барнаул, 2003.

24. Чернышова Т.В. Тексты СМИ в ментально-языковом пространстве современной России. М., 2009.

25. Шушков А.А. Толково-понятийный словарь русского языка: 600 семантических групп. М., 2008.

Размещено на Allbest.ru