Имплицитные смыслы как лингвистическая основа разграничения факта и мнения в рамках независимых региональных печатных СМИ

Размещено на http://www.allbest.ru/

Имплицитные смыслы как лингвистическая основа разграничения факта и мнения в рамках независимых региональных печатных СМИ

И.А. Кудряшов

Дискурс региональной прессы представляет собой особую форму коммуникативных стратегий, в результате реализации которых происходят обмен смыслами, ценностными суждениями, моральными ожиданиями между субъектами коммуникации, их личностная самоидентификация и социальная интеграция. Газетно-публицистический дискурс отражает последовательную смену не только когнитивных, но и эмоциональных состояний, доминирующих в регионе. Он характеризуется высокой степенью эмоциональной подвижности, спонтанности и лабильности, обилием оценочных суждений, что является отголоском моральной и эмоциональной ориентации региональных СМИ.

Важную роль в обмене мнениями о вопросах власти и демократии на местном уровне играет факт разделения социального пространства региона на группы, которые формируются в процессе противоборства между различными дискурсами. Становление социальных групп происходит на основе приоритетных идентификаций и непосредственно в дискурсе с оппонентами. Это означает, что отдельные представители способны целенаправленно высказываться от имени группы по вопросам систематизации окружающего пространства посредством тех ценностно-нормативных регуляторов, которые приняты в данной группе. Групповая идеология является одним из фундаментальных понятий, связывающих дискурс и социум. В макросоциальном измерении идеология координирует социальные практики внутри группы в контексте взаимоотношений с участниками других групп. На микросоциальном (дискурсивном) уровне идеология метафорически представляет собой «грамматику» групповых социальных практик. Так или иначе, оба измерения реализуют стратегии дифференцирования «своего» и «чужого», включения/исключения и т.п. В регионах подобную функцию очень часто берут на себя журналисты частных общественно-политических изданий, которые от лица коллективной идентичности выступают лидером мнений местного журналистского сообщества, воспроизводят те схемы, которые лежат в основе его поведения и представлений. дискурс региональный пресса публицистический

Данное выступление обладает большим прагматическим значением: группа не существует, пока кто-нибудь не заговорит о ней; региональные социокультурные объединения принимают ее существование лишь тогда, когда она противопоставляется другим группам. Налаживанию подобного противопоставления способствует жанр газетно-публицистического критического выступления, занимающий в региональных печатных средствах массовой информации лидирующую позицию. Дискурс независимых региональных изданий находится в конфликте с другими дискурсами, претендующими на то, чтобы определять действительность по-другому и устанавливать другие принципы социальной практики.

Наиболее типичным конфликтом предстает взаимодействие автора публикаций в региональных СМИ и персонажа этих публикаций, который считает себя оскорбленным и оклеветанным. В подобной ситуации автор публикации отстаивает право на творческое использование речевых единиц, критику определенного лица. Лицо, чья деятельность отражена в публикации, мало интересуется правом на речевое творчество журналиста. В реализации данного права он видит ущемление собственных гражданских прав, оскорбительное отношение к себе.

Как свидетельствует наша практика проведения лингвистических экспертиз газетно-публицистических текстов, личность не принимает критическую оценку ни при каких обстоятельствах, поскольку она провоцирует немедленную отрицательную реакцию и тем самым создает реальную угрозу для последующей деятельности объекта критики. В этой связи публикации, содержащие критическую оценку личности, потенциально обладают конфликтогенным характером. Ответом на них становится гражданский иск, вчиненный уязвленной личностью, о защите чести, достоинства и деловой репутации по факту распространения в печати сведений, не соответствующих действительности.

Актуализируя значение виртуальных языковых знаков на уровне высказывания, автор газетной публикации априорно не наделяет его конфликтопровоцирующим потенциалом. Для него прагматически важным предстает не публичное обвинение, которое в условиях социально неравной коммуникации легко «подогнать» под клевету, оскорбление, а освещение проблемных для общества событий в форме оценочных суждений, воспроизведение социальной солидарности. Все делается таким образом, чтобы публикация не вызвала негативного ответа. Проявление конфликтогенного потенциала языковых знаков фактически происходит на субъективно-эмоциональном уровне языковой личности того частного лица, моральные качества и деятельность которого получили отражение в данной публикации. Подобная реакция оказывается возможной за счет того, что объем содержания знаков как единиц языка и единиц речи не всегда совпадает. Возникающие при этом имплицитные смыслы «скрывают» чувство антипатии автора к персонажам своей публикации. Их появление в высказывании обусловливает возможность неоднозначной интерпретации, что и предстает источником информационных конфликтов.

Реагирующий на публикацию, декодируя имплицитные смыслы, испытывает негативное психологическое состояние, формирует установку на конфликт. В сложившейся ситуации обнаруживаются неподтверждение ролевых ожиданий, расхождения партнеров в понимании и оценке проблематики, поднятой в газетном материале. Другими словами, потенциальность речевого конфликта в этом случае во многом определяется языковой компетенцией, индивидуальными речевыми предпочтениями реагирующего лица, несовпадением «речевой грамматики» пишущего и реагирующего, установок и намерений, чувств и эмоций.

Современный газетно-публицистический текст, поднимающий острые социальные проблемы, в условиях избыточной осведомлённости общества утрачивает свою информативную функцию, ориентируется на ответную реакцию со стороны тех, чья социальная деятельность получила отражение в данном тексте, его объекта. В этом отношении широкой читательской аудитории отводится роль стороннего пассивного наблюдателя, не включенного в пространство обмена «слово-ответ». Критический журналистский текст становится для читателей «рекламой» способов воздействия на «сильных мира сего» с целью регулирования социального порядка в целом, внедрения новых кодов чтения газетной публицистики у принимающей стороны.

Дискурсивный анализ подходит для изучения не только структуры газетно-публицистического текста, но и выражаемого ею «подстрочного» значения, мнения и групповой идеологии. Для того чтобы показать, как имплицитные значения относятся к тексту, необходимо подвергнуть анализу когнитивный, социальный, политический и культурный контексты медиа-сообщений. Когнитивный подход основывается на том факте, что сами тексты не имеют смысла, он образуется в сознании носителей языка. Следовательно, нам нужно «разобрать по частям» когнитивные представления как журналистов в процессе подготовки ими публикаций, так и объектов текста во время осознания, понимания и запоминания текста публикации. «Переваривая», осмысляя событие, описанное в тексте, его объект строит ментальную модель этого события, которая выражает не только информацию, представляемую через текст, но и много другой информации об этом событии. Примечательно, что эта информация не выражена в тексте: или потому что предполагается опора на соответствующие знания его объекта, или потому, что она представляется журналисту неподходящей. Часть этой информации возникает из так называемых сценариев, конвенциональных знаний, представлений о хорошо известных эпизодах социальной жизни.

То, что по замыслу автора текста является стимулированием на практике, зачастую оказывается в глазах реципиента текста провоцированием ответной агрессивной реакции, которая сознательно заменяется им обращением в суд по вопросу о защите собственной чести и достоинства. Возникает информационный конфликт, нередко обладающий затяжным характером. При исследовании текста по делам о защите чести, достоинства и деловой репутации лингвистический характер приобретают следующие проблемы: содержится ли в публикации негативная информация, относящаяся к конкретному физическому или юридическому лицу; представлена ли она в форме утверждения, предположения, оценки или личного мнения автора публикации [Галяшина, 2003, с. 56]. В основе конфликта лежит тот факт, что автор публикации теряет контроль над ее содержанием. Реципиент воспринимает отраженное в ней смысловое поле совершенно не так, как планировал автор. Проблемными предстают речевые способы передачи факта и мнения в средствах массовой информации. При этом для установления того, содержит ли текст сведения, унижающие честь и достоинство, порочащие деловую репутацию, необходимо выполнить анализ всей публикации, включая заголовок.

Любая оценка деятельности личности предстает как мнение о фактах, которые связаны с нею. Согласно нашим наблюдениям, портрет самой личности в критической публикации создается посредством языковых значений, которые по своей природе индивидуальны, объективны и непсихологичны. Характеристика же деятельности данной личности - сфера действия речевых смыслов, индивидуальных, субъективных, обладающих психологической природой, т.е. личностных смыслов автора публикации, не имеющих аналога в языковых единицах. Другими словами, при критическом изображении объекта текста в рамках одной публикации языковые смыслы, соответствующие когнитивному уровню социальной установки журналиста, сочетаются с речевыми (личностными) смыслами, привносящими в газетный дискурс аффективный компонент. При этом языковые смыслы принимают участие в вербализации объективного факта, а речевые - субъективного мнения, оценочного суждения. Ср., например, личностные качества чиновника Ф., запечатленные в критической публикации о нем: «…человек серьёзный и обстоятельный, на волю случая не полагается, … не какой-то там сатрап и коррупционер, … человек всесторонне развитый, с тонким вкусом, разбирается в людях…» (КНК. 2004. Июнь. № 212. С. 1). Характеризуя деятельность данного чиновника, автор публикации называет его «садовником», причем данная речевая номинация приобретает в контексте всей статьи отрицательную коннотацию: это «садовник», у которого «уж какая рассада получается, какие отростки! И всё вроде бы по закону!» (КНК. 2004. Июнь. № 212. С. 12). Это ключевое слово в публикации, выявление имплицитного смысла которого дает возможность главную мысль публицистического текста в целом. Метафора садовник в рамках данной статьи обладает денотативным значением, которое характеризует объект оценки, его положительные личностные качества, и коннотативным отрицательным значением, передающим деятельностные свойства объекта текста. Она выстраивается через соотнесение двух образов, выступающих в качестве иконических знаков, напрямую отождествяемых с объектом текста. При их стыковке друг с другом возникающий смысл трактуется как аллегория, которая косвенным образом связана с образом должностного лица, деятельность которого получила в публикации критическое освещение. Данная метафорическая номинация возникает на концептуальной основе и служит иллюстрацией к вербальному тексту, хотя стилистически нейтральна, но, употребленная в негативном контексте, она впитывает в себя окружающую отрицательную оценку. У реципиента текста подобные метафорические номинации вызывают запрограммированное журналистом впечатление, навеянное контекстуальной коннотацией, становятся материалом для формирования коллективных представлений в регионе и локальных идеологических доктрин.

На фоне объективных событий, цепочек взаимосвязанных явлений, представленных в публикации, второе значение анализируемой номинации превалирует над первым, косвенно отражает негативное отношение автора к объекту текста, формирует имплицитно выраженное мнение журналиста, так как не описывает реальность, а метафорически выражает личностный смысл. По существу, эта номинация переводит авторскую информацию с когнитивного уровня на аффективный, где она закодирована не языковой формой, а имплицитным речевым смыслом. Результатом этого предстает тот факт, что фактическая и оценочная информация зачастую представляется в региональной прессе в синкретичном виде. Отмеченный синкретизм, как правило, в прагматическом плане способствует переводу высказываний с утверждением о фактах в разряд высказываний, передающих мнение. Ср.: «Когда им задают вопросы - чаще всего банальные, типа, где учились, каково семейное положение… - они отвечают звенящими голосами. Так и чувствуется, что истерика уже на подходе - так и видится, как эта самая дама, стоящая сейчас перед депутатами чуть ли не в обмороке, самоутверждается в зале суда. Бесцеремонно обрывая, «ставя на место», не умея - или не считая нужным скрывать симпатий и антипатий…» (КНК. 2004. Январь. №192. С. 4). В когнитивном сознании автора критического выступления факт выступает в виде образа. Приведенный текст не содержит утверждений о лице, о котором ведется критическое повествование. Журналист рисует образ и посредством иронии передает свое негативное отношение к нему.

Как показывают наши наблюдения, именно имплицитно представленное в газетной публикации мнение журналиста становится основанием для реципиента текста возбудить судебный иск. Объясняется это чисто психологически: имплицитная критика, даже выраженная в форме мнения, воспринимается лицом, занимающим высокое социальное положение, как языковая агрессия, как посягательство на собственный социальный статус. В результате объект текста выдвигает собственную точку зрения на смысловое поле публикации (тоже мнение). Не случайным поэтому предстает решение судебной инстанции произвести лингвистическую экспертизу журналистского текста по вопросу содержания в нем фактов и мнений.

Коммуникативная свобода автора журналистского текста вполне допускает широкий диапазон выражения своего мнения - от критического до смягченного. В языковом сознании журналиста оно не является оскорблением словом, однако в языковом сознании объекта текста оно предстает инвективным речевым ходом. Другими словами, критика выступает для объекта текста как оскорбление его социального статуса. По мере нарастания напряженности у участников кон-фликта возникает ощущение, будто противоположная сторона имеет большую коммуникативную свободу в выборе действий. Поэто-му каждый из них воспринимает собственные действия как ответные, вынужденные, в то время как действия про-тивоположной стороны считает провокационными, более того, тщательно и коварно спланированными. Логика обоих участников строится по принципу: мы так поступи-ли, потому что были вынуждены сделать это, для нас не было альтернативы, а у противоположной стороны был выбор, но она пошла на обострение отношений. Таким образом, при интерпретации оценочных суждений реципиент газетно-публицистического выступления «декодирует» сообщение с помощью кодов, отличных от использованных в тексте. Это форма своеобразного сопротивления объекта текста, который рассматривает публикацию как посягательство на собственный социальный статус. А отсюда его подсознательное стремление узреть факт там, где выражено мнение, сопровождаемое отрицательной оценкой, не принимает во внимание текстовые особенности публикации.

Следовательно, газетно-публицистический текст и реакцию на него объекта текста можно рассматривать в качестве гибкой социальной модели конкуренции разных дискурсов, каждый субъект из которых обладает собственной коммуникативной свободой в пределах личного дискурса. Эта свобода предоставляет собеседникам широкий диапазон речевых средств для формирования собственных значений в измерении дискурса оппонента. В основе ее реализации лежит стремление господствовать над языком, что дает право контролировать тех, кто не наделен подобной властью.

Смысл выраженной имплицитным образом авторской оценки фактов уточняется, а возможно, и определяется в процессе конфликтогенного дискурса с объектом критической газетной публикации. Выражаемое при этом мнение журналиста подкрепляется на речевом уровне отрицательной коннотацией. Подобная оценка принуждает объект публикации к ответному речевому действию, т. е. является действенным коммуникативным побудителем. Имплицитная авторская оценка фактов способствует внедрению фактологической информации в концептуальную. В результате событие свертывается до точки зрения, которая и является в дальнейшем изложении точкой отчета для борьбы данного независимого издания за свою позицию в социальном пространстве региона. Имплицитная оценка определяется также сценарием речевого поведения журналиста, несущего ответственность за фактологическую составляющую своей публикации: через подтекст создавать отрицательный фон для восприятия актуальной информации.

Литература

Галяшина Е.И. Понятийные основы судебной лингвистической экспертизы// Теория и практика лингвистического анализа текстов СМИ в судебных экспертизах и информационных спорах: Сб. материалов науч.-практ. семинара. / Под ред. М.В. Горбаневского. - М.: Галерия, 2003. - Ч. 2. - С. 48-64.

Газетно-публицистический материал

КНК - Калининградские новые колёса (независимая еженедельная общественно-политическая газета г. Калининграда; учредитель Игорь Рудников).

Размещено на Allbest.ru