Языковой портрет русских публицистов 60-х годов XIX века. Историко-дискурсивное исследование (на материале публицистики А.И. Герцена, Н.А. Добролюбова, Д.И. Писарева)

В разделе 3.2. «Принципы и порядок концептуального анализа языкового портрета публицистов-шестидесятников» показано, каким образом словная категория в контексте обогащается новым содержанием в результате развертывания понятия в цепочке рассуждений субъекта речи от буквального, исходного, смысла слова к иному его пониманию и получает концептуальное означивание в дискурсивном мышлении автора.

Концепт обладает отсылочной функцией, так как не сам по себе, а именно в контексте отражает тот или иной фрагмент картины мира, получая при этом речевое подтверждение. Объективно-субъективный план в осмыслении фактов и явлений реальности, а также позиций журналиста в формировании его индивидуального отношения к предмету мысли - это первые шаги в концептуальном означивании. Главное состоит в том, чтобы не просто выделить конкретное языковое воплощение идеи автора как результат его размышлений, а показать через различные комбинации словесных форм и средств их связи в структуре дискурса, как концепт выражает интенции автора и выполняет свое целевое назначение.

Процесс концептуального означивания осуществляется с учетом трех аспектов: 1) смыслообразующего - когнитивный процесс формирования смысла концепта, становление в нем знания о факте реальности; 2) актуализирующего - фиксация смысла экспрессивными средствами языка; 3) коммуникативного - достижение взаимопонимания между адресатом и адресантом в передаче смысла.

В семиотическом аспекте концепт изучается не как данность языка, а как динамический процесс использования языка его носителем: можно ли допустить, чтобы одна и та же номинативная единица имела разные смысловые толкования и возможна ли в ней субъективная оценка разными авторами одного реального факта? Мы считаем, что безусловно можно и что именно здесь раскрывается индивидуально-творческое своеобразие языковой личности. Основанием для выявления концептов в публицистическом творчестве трех авторов, названных нами, стали следующие положения: 1) соотнесение с конкретными историческими фактами и выделение на этой основе узловых тем публицистики шестидесятников; 2) отражение в концепте дискурсивной формации авторского мышления; 3) наличие модально-оценочных компонентов в концептуальном осмыслении языковой номинации. Когнитивный механизм категоризации явлений внеязыковой действительности в концепте учитывает релевантность сферы опыта говорящего, что, в свою очередь, позволяет осознать и роль менталитета личности в формировании единого языкового сознания, объективированно представленного в языковом воплощении концептов.

Общая проблематика публицистических концептов сконцентрирована на четырех темах: судьба России и народа, роль гражданской личности и деспотическая самодержавная власть. По ним установлены идейно-тематические блоки: 1) общественно-политическая ситуация в России, положение народа; 2) освободительное движение; 3) люди эпохи; 4) журналистика: задачи, общественно-политические ориентации; 5) литература: художественные принципы, роль в творческой жизни публицистов. Концепты, входящие в семантическое поле идейно-тематического блока, формируются по фоновым знаниям. Их нельзя путать с исторической предосновой текста, так как они входят в его речевую структуру и определяются в контексте с позиции оценки объективной ситуации субъектом высказывания. При этом учитываются источники информации, по которым оценка объекта должна восприниматься как истинная, достоверная. Это документы, письма, высказывания, приведенные из других текстов. Вместе с тем надо отметить, что фоновые знания - не только объективное отражение в тексте реальных событий, но и субъективное отношение носителя речи к фактам действительности. Именно из этого соединения объективно- и субъективно-модальных форм в речи автора создаются публицистические концепты.

Конкретизация фоновых знаний осуществляется по фреймам - рамочным «языковым моделям определенных фрагментов действительности или семантических сетей» (В.М. Андрющенко, 1981). Фоновые знания и методика фреймового представления их в текстах журналистов позволяет обозначить дискурсивную формацию текста, в котором создается концепт.

В разделе 3.3. «Характеристика идейно-тематических блоков концептуального означивания публицистического текста» упомянутая характеристика осуществляется по материалам статей А.И. Герцена, Д.И. Писарева и Н.А. Добролюбова с привлечением текстологических комментариев. Она представлена в идейно-тематических блоках, включающих несколько фреймовых ситуаций. Первый идейно-тематический блок - «Общественно-политическая ситуация в России (1858-1868 гг.). Положение народа» - включает шесть фреймов: крестьянская реформа, политическая ситуация в стране (1); самодержавный государственный аппарат управления (2); бедственное положение крестьян, деспотия власти (3); национальная политика самодержавия (4); внутренняя политика России, вопросы образования и воспитания (5); размышления о разумном устройстве будущего общества (6). В первом фрейме поставлен вопрос об усилении реакции в период подготовки и проведения крестьянской реформы 1861 г. Герцен пишет о сохранении всех отвратительных сторон николаевской власти: Россия по-прежнему «обширный острог», в новое царствование ничего не изменилось. Основанием для таких оценок стали получаемые им письма, документы, сообщения. Второй фрейм этого блока связан с обличением самодержавного аппарата управления в России. За счет правительства содержится целая армия сенаторов, «это нежное, боящееся света растение», «бессловесное орудие самодержавной власти». В третьем - речь идет о судьбе народа в России, его бедственном положении. А.И. Герцен с негодованием пишет о «позорных розгах палачей народа», «ворах-чиновниках и пьяной полиции». Н.А. Добролюбов выносит обличительный приговор крепостничеству. Д.И. Писарев считает, что «цивилизации гибнут оттого, что плоды их растут и зреют для немногих». В четвертом фрейме на первый план выдвинуты вопросы национальной политики самодержавной власти: крестьянские волнения в Польше и жестокое их подавление силой русского оружия. Эта тематика характерна, в основном, для Герцена, публицистика которого создавалась в неподцензурных условиях Вольной русской прессы. В пятый фрейм вошли злободневные вопросы внутренней политики России, которых касались публицисты-шестидесятники. Особенно критиковались ими консервативно-реакционные формы образования, подчинение науки полицейскому надзору. В сознании Д.И. Писарева эта проблематика была непосредственно связана с вопросами воспитания нового поколения молодых людей и положения науки в университетах. Шестой фрейм включает осмысление разумного устройства общественной и экономической жизни в России.

Во втором идейно-тематическом блоке «Освободительное движение» два основных фрейма: отношение народа к правящей власти (1) и свободолюбивые настроения масс, активные силы борьбы (2). 60-ые годы - время надежд и разочарований. Россия - накануне «великих потрясений», недовольство народа подготовкой и проведением реформы достигло своего предела. Положение в стране привело к всплеску освободительного движения: студенческие волнения, свободолюбивые организации русских офицеров. Активизация сил в стране сопровождалась репрессиями и расстрелами. Статьи Герцена характеризуют накаленную обстановку в России. Добролюбов оценивает эти события по аналогии с революционно-освободительным движением в Италии. Как и там, власть в России постигла «непостижимая странность»: народ сам стал подниматься на борьбу. Писарев выступает с резкими революционными призывами: «…то, что мертво и гнило, должно самой собой свалиться в могилу».

В двух фреймах третьего идейно-тематического блока «Люди эпохи» в центре внимания исторические лица, политические деятели и литературные герои, а также обобщенные образы людей нового поколения. К первой категории по-прежнему относятся декабристы. Здесь же герои 50-60-х гг. из числа русских интеллигентов, офицеров, творческие личности. Речь идет о М. Михайлове, А. Потебне, В. Белинском, Т. Грановском, Н. Аксакове, А. Иванове, Н. Станкевиче и др. Во втором фрейме - типизированные, обобщенные образы, образы общественно-политических деятелей времени, новых людей революционно-демократической волны освободительного движения, «новые фаланги будущей Руси» (Герцен), «лучшие надежды нашего отечества» (Писарев).

В четвертом блоке - «Журналистика: задачи, принципы, ориентиры» -два фрейма: полемика, дискуссия с реакционными и либеральными журналистами (1) и задачи прогрессивной журналистики (2). В ряде статей «Колокола» Герцен вступает в острую полемику с либеральными и открыто реакционными журналистами. Положение народа обязывает разъяснять правду, ибо «волна морская» поднимается, журналистика должна заниматься проблемами народа и власти. Для Добролюбова требования к журналистике связаны с гражданским долгом публициста - показывать правду, отстаивать революционно-демократические позиции. Писарев упрекает журналистику в оторванности от народа, отсутствии влияния на простой народ, «бесплодных мечтаниях» сблизиться с ним. Во втором фрейме достаточно большую часть занимают ситуативные тексты с определением задач журналистики, с призывами сделать ее органом активного воздействия на читателей.

В пятом идейно-тематическом блоке «Литература: художественные принципы, роль в творческой жизни публицистов» рассматриваются актуальные вопросы в двух фреймах: задачи художественной литературы, ее общественно-политическая роль (1); оценка литературы публицистами-шестидесятниками (2). Представление реальных фактов жизни по ассоциации с сюжетами и героями художественных произведений было характерной чертой публицистики шестидесятников.

При сопоставлении высказываний по фреймовым ситуациям идейно-тематических блоков отмечены общность интересов публицистов и актуальная направленность анализируемых статей.

В главе четвертой «Публицистические ключевые концепты в комплексном анализе языкового портрета шестидесятников» в пяти разделах характеризуются универсальные концепты, вошедшие в проблематику статей Герцена, Добролюбова и Писарева изучаемого десятилетия: «Личность», «Россия», «Народ», «Власть».

В разделе 4.1. «Коммуникативные функции концептуального текста публицистов-шестидесятников» ключевые концепты изучаются в полицентрической и моноцентрической структурах текста. Первая создает речемыслительную единицу (концепт) в ближайшем контексте (с сильным центрированием языковой структуры и прилегающих к ней компонентов). Такая форма в диссертации получила название единой концептуальной структуры (ЕКС). Вторая представляет собой совокупность концептуальных компонентов, находящихся в широком текстуальном пространстве. Концептуальный текст создается по ключевым концептам, текстообразующим универсальным элементам, включенным в ведущие зоны идейно-тематической проблематики статей публицистов. Коммуникативно-функциональное назначение концептуального текста в публицистике шестидесятников заключается в том, чтобы организовать мысль читателя в понимании концептов по интенции автора: истину, утверждаемую концептуальным означиванием, сделать достоверной и убедительной. Концептуальный текст организуется соединением трех составляющих: языковой компетентностью автора - знаниями, подтверждаемыми подлинными, достоверными источниками(1); коммуникативными установками - авторскими интенциями(2) и системой языковых средств - эффективным обеспечением понимания концептуальной мысли(3). С учетом сказанного определяются задачи рассмотрения публицистических текстов в историко-дискурсивном аспекте: 1) актуализировать концептуальную тематику публикаций 50-60-х гг. XIX в. 2) определить параметры смыслового и речевого их конструирования; 3) установить доминанты языковой деятельности субъекта высказывания по целевому назначению концептуального означивания. Коммуникативные установки в концептуальных характеристиках публицистов-шестидесятников сводились к трем важнейшим требованиям прогрессивной демократической печати 1860-х гг.: уметь видеть, наблюдать, собирать жизненные факты; анализировать их и обобщать; доказывать и убеждать фактами. Имея двуплановую модальность, публицистическая речь шестидесятников отличалась жестким, императивным синтаксисом, твердостью формулировок и оценок, эмоциональной образностью и наглядностью. Актуализация мысли, представленной в объективно-реальном плане, подчинялась цели публициста - выразить свое личностное отношение к сообщаемому. Субъективный фактор усиливал декларативную сущность высказываний и способствовал установлению более тесных, доверительных контактов с читателем. Именно этот план и отражен в структуре публицистических концептов шестидесятников.

В разделе 4.2. «Общие принципы формирования и структурирования публицистических ключевых концептов» определены речевые и коммуникативные факторы, по которым анализируются концепты в диссертации. К ним относятся: когнитивный (процедурно-познавательный), метаязыковой (описание языка через язык); аналогии (соотнесенность одного понятия с другим); прагматический (ориентация на практически полезные результаты). Адаптация реальных фактов в однотипном языковом выражении ключевых концептов публицистов-шестидесятников объясняется тем, что, в силу способности к логическим рассуждениям и абстрактному мышлению, человек выстраивает в своем сознании модель окружающего мира в виде общих понятий о предметах и явлениях ( в нашем понимании - фактов концептуального означивания языковой номинации). Это позволяет прогнозировать ситуации, принимать решения и управлять вниманием воспринимающей стороны. А в силу того, что человек обладает индивидуальным, творческим воображением, объективное осмысливание приобретает характер и субъективного, собственного выражения в трактовках одного понятия. На этом основании конструируется типизированный языковой портрет публицистов-шестидесятников, однако специфика субъективного взгляда ( «иного» поворота в означивании) всегда присутствует и демонстрируется средствами языка в контексте. Ориентация в предметно-пространственном и временном аспектах исследования концептов определяется идейно-тематическими задачами текста, его дискурсивной функцией.

Публицистические концепты в языковом портрете творческой личности шестидесятников исследуются по следующей схеме: 1) концепт как номинативная единица; 2) дискурсивная формация как условие представления концепта в текстуальном пространстве по интенции автора; 3) концептуальное значение как особое понятийное содержание номинативной единицы; 4) прагматическое целевое его назначение; 5) система композиционных и языковых способов выражения концепта. В рамках этой схемы создается и концептуальная структура, представляющая соединение обязательных (ядерных) и дополнительных (периферийных) компонентов. К первым относятся: 1) номинативная языковая форма (концепт); 2) дефиниция (предикативная его основа); 3) атрибутивные квалификаторы концепта. Ко вторым: 4) структуры разъяснения и пояснения, выраженные, в основном, предложениями с причинно-следственными и итогово-обобщающими значениями; 5) модально-субъективные речевые элементы, вводящие и сопровождающие концепт в тексте. Обязательные компоненты образуют формулу утверждения в концепте позитивного или негативного смысла, в зависимости от характера общей оценки актуализированной мысли автора. Атрибутивные квалификаторы выполняют функцию определителей, выраженных различными речевыми способами - прилагательными, качественными наречиями, экспрессивными глагольными формами, причастиями, деепричастными оборотами, субстантивно-атрибутивными придаточными предложениями. В большинстве случаев атрибутивные квалификаторы - индивидуально-авторские экспрессивно-оценочные языковые средства. Характерные для публицистического концептуального означивания, но не всегда присутствующие в тексте субъективно-модальные элементы выражают эмоциональное, личностное отношение к обозначенному объекту, а также позволяют высказать требования, в соответствии с которыми мотивируется дискурсивная мысль в концепте. Публицистические ключевые концепты концентрируют в себе наиболее значительные понятийные смыслы произведений А.И. Герцена, Н.А. Добролюбова и Д.И. Писарева, отражающие характерные для этого времени события. Ключевые концепты - «Личность», «Россия», «Народ», «Власть» - имеют эквивалентные формы выражения: гражданин, деятель; отечество, родина, страна; русский народ, русский характер; государство, самодержавие, правительство. Они близки по своему значению к основным, участвуют в их формировании как равноправные с ними. Как сигналы основных направлений в проблематике текста публицистические концепты между собой тесно связаны. Личность, Россия, народ - взаимообусловленные понятия, так как настоящая личность живет интересами своей страны, своего народа. Россия немыслима без самоотверженных личностей. Народ - это то, во имя чего живет личность, отдает свою жизнь. Власть - стержневой центр размышлений шестидесятников о государстве, правительстве, положении народа, правах личности. В представлениях концептов у каждого из них были свои приоритеты. У Герцена - это личность, власть; у Добролюбова - народ, Россия; у Писарева - личность, народ. Структурируются концепты во взаимодействии двух, на первый взгляд, противоречащих друг другу направлений: расширения универсального толкования и одновременно - сужения, ограничения концептуальных смыслов. Связано это с тем, что концепты публицистов-шестидесятников создаются в публицистическом тексте, в основе которого лежат и художественные методы осмысления ими фактов реальной действительности. С одной стороны, их можно объединить рядом общих признаков, наличием однозначных компонентов смысла, с другой, в силу творческой индивидуальности и мастерства авторов, каждый из них актуализирует отдельные значения по своим взглядам и особенностям языкового воплощения. В таком случае набор признаков получает авторско-индивидуальное освещение.

Разделу 4.3. «Ключевой концепт “Личность”» отведено особое место. Во-первых, у всех публицистов был повышенный интерес к этой теме. Во-вторых, личность рассматривалась ими с разных позиций: как феномен исторический, философский, социально-политический, творческий. Философские оценки предопредели понимание публицистами личности в соединении определенных качеств человека, необходимых для осуществления реальных действий и поступков и ценностных ориентиров: личность и интеллект, личность и гражданский долг, личность и народ. Другое направление в концептуальном осмыслении понятия личности связано с восприятием публицистами опыта живой истории.

В понимании шестидесятников и передовых общественных деятелей того времени, личность - это автоконцепция образа человека, в которой отразилась социально - историческая эпоха, личная судьба, а также теоретически осмысленная позиция в понимании собственного «я». Для них личность - это прежде всего нравственная чистота, гражданская позиция в жизни, долг перед народом. Однако при общей оценке каждый из публицистов личность характеризует по принципам, особенно близким его гражданской жизни. Для Герцена главной была деятельность на общую пользу, активность. Для Добролюбова на первом плане - состояние души, связывающее личность с народом, ибо только в общении с народом проявится ее настоящая сущность. Для Писарева - это ум, знания, которые превращают человека в личность, интеллект, способность анализировать.

В разделе 4.4. «Комбинации ключевых концептов “Россия”, “Народ”, “Власть”» перечисленные концепты даны в комбинациях пересечений и взаимосвязей. Острая полемика публицистов в это время шла в русле их противостояния правительственным позициям в отношении к народу, своему государству и власти. Отнесение слова «Россия» к дискурсивным концептам может вызвать возражения прежде всего устоявшимся стабильным значением с фиксированной семой смыслового содержания, что трудно переосмыслить даже с учетом коннотативного наслоения на основной смысл. Россия - наша родина, страна, отечество. Разумеется, публицисты-шестидесятники любили свою родину, испытывали к ней патриотические чувства. Однако основой для концептуального означивания этого понятия стало осознание ими государственного статуса страны с «запертыми воротами, занесенными снегом…, в котором стерты границы между добром и злом». Такой представлялась А.И. Герцену Россия после поражения декабристов. Такой по-прежнему и оставалась. Она нуждалась в защите, отстаивании своего престижа. В концептуальном означивании им даны две ипостаси России: одна - «утонченная, придворная, военная, тяготеющая к центру» - принадлежит власти; другая - «земледельческая, разобщенная, деревенская, крестьянская» - находится вне закона и лишена всяких прав. Двойная референция концепта ведет к осознанию его смысла в соответствии с идеологией публицистов: «…подымается и растет новая Россия, крепко подкованная на трудный путь, закаленная в нужде, горе и унижении, тесно связанная жизнью с народом». В этой ориентации концепт «Россия» дан в контрастной атрибуции: 1) великая, народная, свободная, мыслящая, и 2) казенная, аракчеевская, канцелярская, правительственная. Два плана, позитивный и негативный, в концептуальной характеристике соединились, в результате более яркой стала позиция шестидесятников: Россия - государство народное, а не правительственное, поэтому народ должен обладать всем его богатством и гражданскими правами. Н.А. Добролюбов связывает свою концепцию понимания России с созданной им теорией народности. Теперь, пишет он, народ себя не держит «совершенно равнодушно в отношении к политическим событиям России», «теперь блестит уже новый день… грядущие поколения ожидает не принужденный труд без вознаграждения, а свободная живая деятельность».

Концепт «Народ» означивается по тому же принципу, что и «Россия». В его характеристике содержится положительная оценка русской нации, ее менталитета, природных качеств, заключенной в народе готовности к борьбе, но вместе с тем отмечается свойственная ему пассивность, покорность, безответность - качества, которые тормозят развитие свободолюбивого мышления русского крестьянства. Поэтому, выделяя в этом концепте два типа атрибутивных квалификаторов, публицисты-шестидесятники передают через формы языка желание искоренить покорность и раболепие народа: 1) живые силы, свежие, здоровые ростки будущего, пробуждающийся, коренной народный наш тип, защитник отечества, героический, стойкий; 2) невежественный, суеверный, страдающий, мрачно молчавший столетия, (не)народ, безгласный, пассивный, забитый. Н.А. Добролюбов в свойственной ему стилистической манере создает емкую концептуальную оценку народа по метафорической схеме: это «река, пробивающая все преграды и не могущая остановиться в своем течении». В его характеристике, часто по аналогии с литературными героями, народ - это русский сильный характер, он «сосредоточенно решителен, неуклонно верен правде, исполнен веры в новые идеалы и самоотвержен». Связывая народ и «мыслящих реалистов», Писарев подчеркивает их единодушие в стремлении к гражданскому развитию на началах «живых и справедливых».

Концепт «Власть» получает в интерпретации публицистов революционно-демократической волны только отрицательное содержание. В концептуальном его означивании акцентируется внимание на критическом изображении власти. Они характеризуют власть как несостоятельную, антинародную и призывают к радикальному ее изменению. Словесная палитра оценок власти у них была жесткой, наполненной революционно-демократической патетикой и резкими политическими декларациями. В функционально-семантическом поле концептуального означивания власти вошли наименования ее ветвей: законодательная, исполнительно-административная, военная, судебная и др. Основная характеристика концепта «Власть» как структуры, основанной на деспотизме и подчинении, чаще всего встречается в политической публицистике Герцена. Власть опирается на армию, суд, полицию, приравнивается к «императорскому самодержавию». Критикуются правительственные распоряжения, приказы, программы, даны обличительные оценки членов правительственного кабинета - «фанатиков форменных пуговиц и голых подбородков, героев мыла, гребенок и бритвы». В сатирических тонах представлены реформаторы консервативного толка: «явился Бланк, доблестный защитник крепостного права, Безобразов, желающий освобождением еще больше закрепить крестьян, его сиятельство князь Голицын, который каким-то лабазно-извозчичьим языком с разными прибаутками хочет уверить крестьян, что земля не их». Столь же резко и в той же стилистической тональности характеризуется власть и в текстах Писарева. В памфлете «О брошюре Шедо-Ферроти» он дает развернутую обличительную оценку правительства: «Оно никогда не отучится от николаевских замашек, сражается двумя оружиями: печатной пропагандой и грубым насилием». Для Добролюбова важен поворот к правительственному законодательству в сторону морально-этических принципов, необходимых в составлении и проведении законов. Он выступает с гневным осуждением авторитарной системы образования, нравственного подчинения личности, старается освободить народ от несостоятельных «всероссийских иллюзий» ожидания перемен сверху. Функции судебной власти - второй, очень важный аспект в статьях А.И. Герцена, Н.А. Добролюбова, Д.И. Писарева. Здесь в большой степени делается упор на аморальные распоряжения власти, лишенные нравственных основ по отношению к народу и отдельным личностям. Осуждаются карательные меры правительства, решения «инквизиторского суда», «казни по своему произволу». Военная власть выступает на страже интересов правящих кругов: расстрел в Бездне, избиение прикладами петербургских студентов, штыки, которые «завтра будут колоть крестьянина русского… солдат стал человеком команды, действующим по приказу». Дефинитивная часть концепта «Власть» определяется публицистами в соответствии с их дискурсивным идеологическим мышлением как «неограниченное императорское самоцарство», в котором отсутствуют нравственные начала, налицо законодательная путаница, равнодушное отношение к народу. Армия используется как сила подавления, порабощения личности, жандармско-полицейский режим, повсюду взятки, поборы, цензурные тиски. Правительство - «плющильная машина», власть - только «сила, устройство, обзаведение, содержания в ней нет, обязанности на ней не лежат» (Герцен); «корабль, загруженный целыми тоннами благодатного жира» (Писарев); «сила закона - действие без сознания, по рутине, при дурных нравах искажаются самые лучшие законы» (Добролюбов). Данным определениям соответствуют и атрибутивные характеристики членов правительства, охранных органов и «продажных писак», реакционных журналистов и критиков: палачи, убийцы, гасители-усыпители, свинцовые министры, чернильные олигархи, адвокаты III отделения, петербургские пожарные команды, цензороквизиция и др.

Комбинаторика ключевых концептов публицистов-шестидесятников обусловлена исторической связью тем. Но она же позволяет увидеть субъективные индивидуально-творческие возможности каждого из публицистов в освещении общих проблем.

В разделе 4.5. «Единая концептуальная структура в системе риторического строя речи» в рамках общей проблематики диссертации - языковой портрет публицистов - поставлен вопрос о характерных принципах конструирования выделенных концептов по риторической схеме их организации. Поскольку фигурированная речь представляет собой систему специально созданных речевых конструктов с целенаправленным назначением, а концептуальная структура часто композиционно совпадает с риторическими схемами, невозможно обойти вопрос об экспрессивной организации речевых потоков в концепте. В данном случае не стоит вопрос о риторическом искусстве публицистов в целом. Речь идет о роли риторических средств языка в концептуальном означивании, т.е. в узком, ограниченном пространстве текста с определенной дискурсивной целью. В диссертации рассматривается риторический строй речи в контексте единой концептуальной структуры, в которой экспрессемы, риторические схемы, принимающие участие в конструировании концепта, выполняют двойную функцию: являются композиционными блоками в выражении концептуальной мысли и оптимальным подбором экспрессивных средств, обеспечивающих глубину понимания выражаемой мысли. ЕКС интересна по ряду причин: во-первых, она не являлась предметом специального внимания; во-вторых, присутствует в текстах трех публицистов; в-третьих, раскрывает в наглядном представлении речевую культуру и риторическое искусство публицистов изучаемой эпохи.

В результате наблюдений над языковым материалом была определена общая схема риторического строя речи для концептуального означивания. В нее включены: 1) логический конструкт - в экспрессивных схемах утверждения концептуальной мысли; 2) акцентуация доминирующего концептуального конструкта - экспрессивная схема усиления выразительности; 3) наглядно-образное представление концептуальной мысли - в экспрессивных схемах изобразительности по сходству, смежности, контрасту; 4) изображение одного через «другое» - в экспрессивных схемах аллюзии и аллегории. Иллюстративный материал демонстрирует взаимосвязь риторических структур с означиванием концептов по коммуникативным установкам, функциям и приемам. В диссертации приведены наиболее характерные для каждого из публицистов концепты, построенные по риторической схеме их означивания.

Примером такой структуры является инвариант концепта «Личность» - «Новые люди», представленный в творчестве Писарева схемой эпанода: «Основные особенности нового типа… могут быть сформулированы в трех главных положениях…I. Новые люди пристрастились к общеполезному труду; II. Личная польза…совпадает с общей пользой, и эгоизм их вмещает в себя самую широкую любовь к человечеству; III. Ум…находится в полной гармонии с чувствами…». А все это вместе может быть выражено еще короче: новыми людьми называются мыслящие работники, любящие свою работу, Значит, и злиться на них незачем». В публицистике Герцена концепт «Россия» представлен единой концептуальной структурой с применением эпилеммы: «Что же представляет собою Россия? И все же Россия остается еще очень далекой, как большое, темное здание, которое неясно вырисовывается во мраке зимней ночи. Что же это за здание? Может быть, тюрьма? Крепость? Фаланстер? На этот вопрос трудно ответить даже русскому: здание не закончено и может служить самым разнообразным целям. Империя фасадов представляет собой лишь раму, в которой видны голые стены, остов, границы, обозначение отдельных пунктов и каторжный труд. Строительство странного здания в царствование Николая резко оборвалось…»

Постановка вопросов нацеливает на ответ, который дается в виде экспрессивной дефиниции. Она, в свою очередь, структурируется на метафорической основе, совмещающей в концептуальном значении две темы: Россия и власть.

В формировании концептуальных структур используются и экспрессивные схемы сопоставительно-сравнительного плана, организующие текст по тропеическим принципам изобразительности: по сходству, смежности, контрасту. Их функция - раскрыть мир чувств читателя, нацелить его на эмоциональное восприятие концептуального содержания, развить воображение наглядно-образной картиной. В результате происходит соединение стилистических планов контекста, способных создать коннотативный фон структуры введением эмоциональных, оценочных, образных элементов, к которым относятся метафора, сравнение, метонимия, антитеза. В метафорическом сопоставлении со стихийной силой природы Н.А. Добролюбов пишет о народе: «Потребность восстановить независимость своей личности… проявится в фактах народной жизни, решительно и неотлагаемо. Заглушить эту потребность или повернуть ее по-своему никто не в состоянии; это река, пробивающаяся через все преграды и не могущая остановиться в своем течении, потому что подобная остановка была бы противна ее естественным свойствам».

В главе пятой «Индивидуально-авторские приемы соозначивания публицистических ключевых концептов» рассматривается языковое мастерство и творческое своеобразие А.И. Герцена, Д.И. Писарева и Н.А. Добро-любова.

В разделе 5.1. «Ассоциативно-вербальная сеть концептов» раскрывается тема ассоциативных параллельных связей в означивании дискурсивных концептов анализируемых авторов: «Власть» - сатирические портреты власти (Герцен); «Личность» - ум, энергия, знания (Писарев); «Народ» - менталитет русской нации (Добролюбов). К ассоциациям относятся сопутствующие основному концептуальному смыслу фрагменты текста, расширяющие и углубляющие его значение. Смысл - это система отношений, в которые вступает слово с другими словами или высказывание - с другими высказываниями. Поэтому он познается в широком контексте по определенным ассоциативным линиям, в которых каждое предыдущее звено детерминирует последующее. В связи с этим возникает вопрос о речевом ассоциативном поле, которое представляет собой «фрагмент не только вербальной памяти (знаний) человека, семантических и грамматических отношений, но и образ сознания, мотивов и оценок» (Ю.Н. Караулов). Ассоциативно-вербальная сеть содержит три типа информации: 1) об экстралингвистических факторах, основанных на знании явлений текущей жизни носителей языка; 2) о языковом сознании субъекта высказывания, его реакции (рефлексии) на изображаемое и 3) о языковых способностях в отражении объективной действительности, ставшей предметом рассуждений и оценок. В методическом плане такая схема целесообразна для понимания сущности универсальных ключевых концептов в текстах публицистов и сориентирована на изучение языкового портрета в параллельных ассоциативных рядах.

В разделе 5.2. «А.И. Герцен: концепт “Власть” и сатирические портреты в художественно-публицистическом контексте» поставлен вопрос не новый в журналистских исследованиях. Достаточно полно он раскрывается в работах Л.Е. Татариновой, Л.А. Стаховой, А.А. Роота и др. Наше исследование опирается на эти труды, но ставит задачу изучения этой темы в соответствии с выделенным концептом «Власть». Из общего объема анализируемых в диссертации статей и материалов А.И.Герцена назовем наиболее значительные публикации, направленные на обличения самодержавной власти и крепостнического режима В России: «Фанатик паспортов», «Черный кабинет», «Нас упрекали», «1 июля 1858», «1860 год», «Русская кровь льется», «Исполин просыпается», «Концы! Концы!», «Дурные оружия», «Ответы М.Л.Михайлова», «VII лет». Сатирические портреты самодержавной власти рассматриваются как изобразительные приемы по трем позициям: 1) объект сатиры (исторические факты и ситуации, положенные в основу оценки); 2) источники сатиры (конкретные исторические лица, связанные с объектами сатиры); 3) речевые приемы создания сатирического портрета. В публицистике А.И. Герцена они характеризуют политическое лицо Герцена и богатый мир его языковой индивидуальности. Объектами и источниками его сатирических оценок были исторические события десятилетия, конкретные исторические лица, деятельность которых он критиковал в язвительных пародийных тонах. Почти в полном объеме он создает сатирические портреты царствующих особ, членов кабинета правительства, конкретных лиц, сторонников власти, «верноподданнических» ее защитников. В рамках обличительно-сатирической картины находились цари, члены правительства, министры и чиновники, реакционные журналисты и те, кто поддерживал самодержавную власть. В число наиболее часто упоминаемых вошли фамилии Адлерберга, Панина, Путятина, Тимашева, М. Муравьева, Ростовцева, Филарета (Дроздова) и др. Большая часть иронически-язвительных оценок в портретах власти была направлена Герценом в адрес М. Муравьева. Его имя с прибавкой «Вешатель» стало нарицательным. В публикациях 1858-1868 гг. он упоминается более 100 раз. Сатирические портреты, созданные Герценом, заслуживают внимания прежде всего спецификой их конструирования в публицистическом тексте в отличие от художественного, в котором, несмотря на реалистическую основу, немаловажную роль играет вымысел. В публицистике автор основывается не только на конкретно реальном факте, но и на характеристике реальной личности, поэтому сатирическая типизация в портретной характеристике отображает исторически точную картину общественных, социальных и политических отношений эпохи. Речевой механизм создания сатирического образа у Герцена заключается в процессах, с одной стороны, объединяющих мысль и чувство, элементы рассудочности и эмоциональности, а с другой - включающих неожиданные сочетания несопоставимых компонентов и по содержанию, и по стилю, что приводит к комическому эффекту. Почти все примеры, содержащие сатирические характеристики, подчиняются этому принципу. Основные средства структурирования сатирического портрета - сатира, пародия и шарж - раскрывают несостоятельность, некомпетентность, жестокость антинародной власти.

В разделе 5.3. «Речевые способы, приемы и средства создания сатирического портрета» продемонстрированы те, которые широко использованы Герценом: 1) стилистическое пародирование; 2) окказиональное словотворчество; 3) языковая игра: каламбурное обыгрывание; 4) сатирические антропонимы. Герцену свойственно использование двух типов стилистического пародирования: однородного и неоднородного. В том и другом случае пародируются характерные для того времени стили: литературно-художественный, административно-официальный, военный, священнослужительский, церемониальный, церковнославянский и др. В контексте сатирического портрета с однородной стилистической окраской имитируются включаемые в него пародийные компоненты того же стиля . Например, в стилевой манере церковнославянской речи высмеиваются доносы в синод митрополита Григория: «газетоборца, клянуща геологию… Газетоборче, юбкоборче, модоненавистнику, землезнания гонителю - моли богу о нас!». В контексте с неоднородной стилистической окраской соединяются два стиля: нормативный для данного типа текста и контрастный ему - сниженный, разговорно-просторечный. В таком плане дана сатирическая оценка министрам и известным во власти лицам: «О, великий эстетик! - неужели кастратное пение лучше?» (о Вяземском); «О равви Авраамий - бен Норов! - «Мы рассказали о его интрижках…» (о Норове); «…государь… ездил потолковать; его сиятельство князь Голицын… лабазно-извозчичьим языком хочет уверить крестьян, что земля не их» (о высочайших лицах) и т.п. Существуют и другие контаминации. Таковы, например, структуры заглавий: «Крестный ход богомокриц в гору просвещения», «Бумаги из портфеля, потерянного кучером по дороге», «С точки зрения ливреи и запяток» и т.п. Арсенал языкового богатства Герцена, его умение манипулировать стилистическими приемами в сатирических целях составляют неотъемлемую часть его творческой личности как публициста и определяют своеобразие его языкового портрета.

Окказиональное словотворчество в сатирических портретах потребовало осмысления вопросов неологии, лексикографии, идиостиля. Способность Герцена к необычным способам в речетворческом процессе всегда отмечалась исследователями его творчества. Он обладал «семантикой живого слова» (Л.Я. Гинзбург). Окказионализмы в сатирических портретах, изображенных Герценом, выполняют комедийную и пародийную функции. Основой их создания являются историческая мотивация и творческое воображение публициста, способность оперировать словом, изменяя его форму, и переосмысливать значение с помощью разнообразных комбинаций. В работе определяются: 1) типы окказионализмов в структурах Герцена; 2) способы их конструирования; 3) функции в сатирическом тексте. 4) экспрессивные индивидуально-авторские модели. Наиболее частые их формы: сложные слова и субстантивные словосочетания с атрибутивными отношениями. В отличие от неологизмов окказиональные структуры не входят в систему языка как общеупотребительные. Структурируются они по традиционной словообразовательной модели, но необычны в лексико-семантических связях (значение сознательно доведено до абсурда). Например, «мозгомер» - словообразовательная модель - по типу водомер, но передает абсурдный парадоксальный смысл: нельзя измерить мозг. В функционально-ассоциативном поле сатирического текста окказионализмы занимают значительное место как приемы, направленные на обличение государственной деятельности царей и чиновников из правительства. К ним относятся: «богосаранча, школоборец, святорыбица, семейство липрадовидных, павлоустых». В основе сатирического изображения лежит сознательное стремление автора к тому, чтобы вызвать у читателей негативные чувства: омерзения (богомокрицы), негодования (цензороквизиция), уничижения (липрадовидные) и т.п. Открытая аллюзивность окказионализмов современникам Герцена была предельно ясна, в то время как сейчас требует текстологических пояснений: зимующий характер Дубельта (намек на его долгое пребывание на посту шефа жандармов), страна черного кабинета (намек на наиболее консервативную часть правительства).

В основе языковой игры Герцена лежит политический каламбур. Приемы его создания заключаются в следующем: 1) использование синонимии и многозначности; 2) манипулирование языковыми единицами; 3) сочетание прямого и переносного значений слова; 4) использование языковых средств каламбурообразования: переосмысливания фразеологизмов, ложной этимологии, нарушения грамматической нормы и др.

В публицистике каламбур имеет свою подоплеку, ибо строится не просто на основе свободной фантазии автора, а на основе конкретной объективной реальности, на действительных исторических фактах: речевом обыгрывании имен, ситуаций, биографий, особенностей характера и поведения того или иного определенного лица. В этом случае и аллюзия (основной конструктивный принцип каламбура) не затуманивает смысла, а отсылает его к известным фактам, содержащимся в тексте или получившим широкую общественную огласку. Сатирический смысл в игровом контексте, благодаря речевой манипуляции существующими нормативными формами языка ведет читателя к пародийной и часто - саркастической оценке лица, факта, явления, представленных в качестве источников и объектов сатиры. Моделирование политических каламбуров Герцена включает ряд речевых способов: 1) двойную аллюзию: намек на конкретное лицо и на типизированный факт в обличении действий власти; 2) ассоциацию в обосновании каламбура по сходству, контрасту, тождеству; 3) акцентированное выделение какой-либо детали, взятой для осмеяния; 4) пародийные средства комизма и иронии. В каламбурах Герцен часто использует эффект неожиданности: от информативной дискомфортности читателя к эмоциональному сдвигу в его сознании в результате перехода прямого смысла в переносный. Пародийный эффект создается: 1) соединением явного и скрытого смысла в каламбуре; 2) несоответствием между сходством в звучании и в значении; 3) неожиданным выводом в связи с сопоставлением, казалось бы, несопоставимых, абсолютно разных на первый взгляд явлений. В диссертации выделено пять функционально-структурных типов языковой игры: обращение к омонимам, переосмысление фразеологизмов, ложная этимология, грамматическая антитеза, сатирическая антропонимия. Из них в качестве иллюстративного материала приведем некоторые, не получившие оценок в научной литературе, например, формы грамматической антитезы, сжатой контекстуальной структуры, пародийный смысл которой создается контрастом грамматических форм. Таково язвительное обыгрывание публицистом высказывания Муравьева: «Я не из тех Муравьевых, которых вешают, а из тех, которые вешают». Здесь объектные отношения между компонентами переводятся в субъектно-предикативные, что изменяет и характер действия: в одном случае обезличенно-пассивный, в другом - конкретно-акцентный (один подвергается действию, другой сам его выполняет). Интересна залоговая грамматическая антитеза в пародийной оценке распоряжения царя: «Высочайшая диатриба, брошенная с той высоты, на которой стоит трон, совсем другое дело… она должна долететь до наших низменных полей пушечным ядром и что-нибудь разбить или разбиться». Каламбурный смысл - в противопоставлении активных и пассивных залоговых форм. Сам документ А.И. Герцен оценивает как «краснобайство», которое не столько разобьет кого-либо, сколько само разобьется о неопровержимые аргументы, приводимые в публикациях «Колокола».

Создавались политические каламбуры Герцена и с использованием особых видов повторов чужой речи: мимезиса и фрактаты. Мимезис - это преднамеренное воспроизведение в своей речи некоторых характерных особенностей чужой речи, имеющее целью показать неадекватность речи, передразнить или высмеять ее адресанта. Каламбурный характер создается контрастом между формой и содержанием. Герцен ориентируется чаще не на диалог, а на вкрапление фрагментов чужой речи в монологический текст и использует этот прием с целью антифразисного, иронического выражения мысли, ясность которой сознательно нарушается, но при этом усиливается аллюзивное ее направление, формируя в читателе стремление к разгадке каламбура, чтобы усилить стремление читателя разгадать такой каламбур и сформировать у него негативное отношение к предмету или объекту речи. Средства создания такой структуры разнообразны: нарушения речевой культуры в словообразовании, орфографии, орфоэпии, правописании и т.д. Зло высмеивает публицист петербургского обер-полицмейстера в короткой заметке «Паткуль и горячие розки», намекая на незнание им правил правописания в русском языке, равно как и на равнодушное отношение к русскому народу. Фрактата - фрагментарное выборочное перефразирование известной цитаты или афоризма. Функция такого каламбура связана также с иронией, а в тексте Герцена - и сарказмом. Фрактация осуществляется в разных речевых отрезках: обыгрывается полная цитата, допускается частичное ее изменение, опускается один из компонентов или включаются новые, с пародийной окраской. Один из наиболее распространенных фрактированных каламбуров - обыгрывание заглавия, при этом во фрактате соединяется подлинный смысл цитаты и привносимый автором иронический или сатирический. Ярким примером является эпиграф к статье «Россиада» из басни И.А. Крылова: «Злой тоской удручена, к Муравью ползет она». Нарицательная лексема представлена как имя собственное с намеком на Муравьева Вешателя, который «по мерам подавления и расправ становится в моде, его назначают оператором западных провинций». Как приемы сатирического искусства мимезисные и фрактированные каламбуры анализируются впервые.

Сатирические антропонимы - это стилистически окрашенные формы имени с пародийным эффектом. Особенность сатирической антономасии в публицистических текстах Герцена, в отличие от художественной литературы, заключается прежде всего в исторически реальном отнесении к определенному, подлинно существующему лицу. Почти все наиболее известные представители власти получают в текстах Герцена такие именования: особенно - Муравьев, Долгоруков, Тимашев, Ростовцев и др. Многие из них стали нарицательными, по ним можно судить о власти той эпохи. Как правило, сатирические антропонимы в текстах Герцена включают три типа информации: фактографическую (о конкретных фактах и событиях, явившихся мотивом их создания), идентифицирующую (в оценках действий лиц правительственной власти как антинародной, репрессивной, некомпетентной) и эмоционально-субъективную (личностное отношение автора к пародируемому лицу). С учетом высказанных положений были выделены антропонимы: 1) по факту участия в событиях: Апраксин Безднинский, Суворов Рымникский; 2) по характеру участия в событиях: Муравьев Вешатель, Тимашев Школинский; 3) по верноподданническому служению самодержавной власти: Лужин Верный, Катков Верноподданный; 4) по принципу отношения к делу: Вяземский Слушатель, Норов Ветхозаветный. Сатирические антропонимы Герцена создаются следующими приемами: 1) удвоением фамилии вторым компонентом, образованным морфемной модификацией фамилии другого реального лица или созданным по ассоциации: «Светлейший Леонтий Васильевич, князь Дубельт-Бенкендорфский! Нет, не Бенкендорфский, а князь Дубельт-Филантропский…» Содержится намек на преемственность в должности и характере деятельности: Дубельт и Бенкендорф были начальниками III отделения, во втором случае - на показную благотворительность Дубельта; 2) нарушением грамматически принятых в русском языке правил создания фамилии: О равви Авраамий-бен-Норов, Не-яков Долгоруков. В первом случае - ироническое подражание библейскому написанию, во втором - намек на неспособность В.А. Долгорукова управлять военным министерством в период Крымской кампании. Антропоним создан по контрасту с фамилией Якова Долгорукова, сподвижника Петра I; 3) графическим нарушением правописания фамилии с целью саркастической оценки, часто с переводом ее в атрибутивную форму: «Как бы бог Иакова и ростовский иезуатизм не заставил нас жалеть о вяземском!» Или: долго-руковская и длинно-панинская тройка; 4) каламбурной соотнесенностью морфем по сходству: Байборода (псевдоним Каткова) - Майборода (предатель декабристов). Герцен использует это сходство для пародийной характеристики реакционного журналиста; 5) сатирическим манипулированием прямым смыслом фамилии: блудовские доносы, блуждающая тайная полиция. Создается языковая коллизия: Блудов Д.Н. (член Главного управления цензуры в предреформенный период) - блуд-блуждать: намек на доносы в цензуре и на агентов III отделения, «блуждающих в поисках опасного для власти смысла» в публикациях Вольной русской прессы; 6) буквальным переводом фамилии с ироническим подтекстом: Адлерберг В.Ф. - член секретного (позже - Главного) комитета по крестьянскому делу: adler - орел, berg - гора. Намек на засекреченную, охраняемую им информацию о подготовке реформы: недоступность и защиту дворянских привилегий.