В отличие от А.С. Суворина, М.О. Меньшикова заботила всегда роль элиты, духовной аристократии в государственных процессах. В ней он видел ту силу, которая будет служить сохранению государства, станет залогом будущего возрождения России, настоящее которой он воспринимал весьма критически. В меньшиковскую элиту можно было входить не по рождению, а по служению обществу и государству, по способностям, по верности государственным принципам. Массы, в свою очередь, были ему неприятны, он был ярко выраженным антидемократом, и менее всего его интересовали мнения и желания самого народа.

По Меньшикову, одна из причин гражданско-политического неблагополучия России негативное влияние других народностей. Для него нация - это организм, здоровье которого связано в первую очередь с удалением инородных элементов. Из этого происходит и его идея о расовой чистоте. Поэтому национализм М.О. Меньшикова неотрывен от антисемитизма.

А.С. Суворин, а тем более М.О. Меньшиков, по сравнению с М.Н. Катковым, выражают более обывательский взгляд на государственный национализм. М.Н. Катков был убежденным человеком, его взгляды - это взгляды политика, лидера, а не обывателя. Он создавал читателя, в то время как А.С. Суворин - искал и изучал его. Алексей Сергеевич сам был из крестьянской семьи и поэтому с легкостью мог охватить и понять все интересное обывателю. В то время как, например, М.О. Меньшиков, постоянно уделяя внимание все новым проблемам и их анализу, имел цель поднять не только собственный уровень образованности и просвещенности, но и читательский. Издатель «Нового времени» не стремился стать лидером мнений, неспроста и «письма» у него - «маленькие», он никакой не громовержец, как Катков. А.С. Суворин, понимая интересы обывателя, выражал его мнения, доносил их до правительства и в этом видел свой государственный долг. Поэтому и в газете его работали те, кто мог писать о том, что понятно и интересно обывателю. «Из писем к ближним» М.О. Меньшикова не случайно имеют сходство даже в названии с суворинскими «Маленькими письмами». Такими же личными - для своих, для близких, были публикации В.В. Розанова.

Вообще, говоря о специфике жанровой формы публицистики русских консерваторов, необходимо упомянуть публицистические произведения Ф.М. Достоевского и новаторский во всех отношениях «Дневник писателя». В нем автор описывал свои впечатления от происходящего в обществе. В названии присутствует своеобразная игра - «этот уникальный по своей природе “эго-документ” лишь имитировал свойства дневникового жанра, оставаясь на деле актом публичного собеседования, тонкой литературной игрой» Волгин И.Л. Поверх барьеров. Загадка «Дневника писателя». Вступительная статья. Т.1. - М., 2011. - С. 11. . Задуманный «дневник» должен был представлять собой слияние уже существующих журнальных форм. По планам автора, «дневник» должен был состоять из двух разделов: беллетристики и внутреннего обозрения. Однако со временем писатель начинает осознавать, что не желает так жестко ограничивать себя, начинает расширять круг рассматриваемых проблем и работать над созданием принципиально новой литературной формы. Она основывалась на ярко выраженной индивидуализации авторского «я», своеобразном слиянии, синтезе мыслей, чувств автора с самой его личностью и текстом, как формы выражения. Ф.М. Достоевский в своем «дневнике», как и В.В. Розанов в своей публицистике, не намерен ничего объяснять, т.к. автор, его саморефлексия выходят на передний план: «Положение мое в высшей степени неопределенное. Но буду и я говорить сам с собой и для собственного удовольствия, в форме этого дневника , а там что бы ни вышло» Достоевский Ф.М. Дневник писателя. Т.1. - М., 2011. - С. 45. . Писатель как бы наблюдает и излагает свои впечатления, как это делал А.С. Суворин в своих «Маленьких письмах», однако, в отличие от последнего, он не собирается создавать никакого среднего класса, не пытается чувствовать аудиторию. Он - делится впечатлениями и, безусловно, рассчитывает на того читателя, которому не нужно объяснять, который поймет без лишних слов, интуитивно.

Новому читателю того времени полюбился стиль «Дневника писателя», камерность беседы, постоянное и незаменимое присутствие автора, которое было заключено в каждом слове: «Существовала потребность в такого рода издании, которое своим неповторимым характером отличалось бы от всего репертуара российской печати. Попытка под видом «дневниковости» обсуждать волнующие общество проблемы принесла неожиданный успех…. Зазвучавший на всю страну одинокий писательский голос привлек немало сердец» Волгин И.Л. Поверх барьеров. Загадка «Дневника писателя». Вступительная статья. Т.1. - М., 2011. - С. 11. . Привлекала читателя и форма самого «дневника»: по объему он напоминал брошюру, по формату имел сходство с еженедельником, по авторскому присутствию был сравним с книгой, по жанру - с дневником. Такая неординарность формы, интимизация общения с аудиторией не могли не привлечь читателя. Именно «Дневник писателя» и послужил своеобразным примером для консерваторов второй половины XIX века. А.С. Суворин, например, так говорил о своих «Маленьких письмах»: «Я наблюдаю и рассказываю свои впечатления» Махонина С.Я. «Я наблюдаю и рассказываю свои впечатления» (А.С. Суворин. Маленькие письма 1889-1909 гг.). - М., 2012. - С.2..

Любопытен тот факт, что всех троих - М.О. Меньшикова, А.С. Суворина и Ф.М. Достоевского - на протяжении всей жизни обвиняли в отсутствии устойчивых убеждений. Но, как ни странно, именно эта гибкость зачастую становилась причиной популярности их изданий. Они были стихийными натурами, живущими настоящим, злободневным, их настроения часто совпадали с настроениями читателя. Они, имея четкую ценностную основу, были гибки в формировании взглядов на актуальные общественные процессы.

М.Н. Катков выбивается из ряда этих публицистов тем, что, пройдя путь от либерала до консерватора, он создает идеологическую основу этих взглядов, начинает их рационализировать и адресует свои статьи отнюдь не только единомышленникам, его цель, напротив, убедить оппонентов. Он чрезмерно назидателен и предельно конкретен в своей публицистике. Кажется, что, находясь под воздействием идеи о надклассовом характере самодержавия, он и сам становится несколько над массами и формирует их сознание, взгляды, как настоящий идеолог и «охранитель самодержавия».

При наличии общих объединяющих принципов, во взглядах консервативных публицистов были и значительные отличия. Признавая и пропагандируя в целом трёхчастную уваровскую концепцию, всякий из публицистов имел свое представление о смысле и развитии каждого элемента консервативной триады.

Православие. Крайне религиозный М.Н. Катков важную роль в жизни общества отводил православной идее. Для него, как и для многих консервативных деятелей, она выполняет главную интегрирующую функцию. Она - основа духовного воспитания русского человека, неотъемлемый элемент его мировоззренческой картины. М.Н. Катков глубоко переживал проблемы Русской православной церкви, главной из которых считал ее формальное подчинение государству: «Церковь у нас есть чисто государственный, почти полицейский институт; без всякого сомнения, нельзя давать ей волю как полицейскому институту. Совсем иное дело - отпустить ее из государственной службы, отобрать у ней привилегии, как прежде были отобраны имущества и самосуд, предоставить религию не полицмейстеру, а совести: в этом смысле требуется полнейшая свобода церкви, то есть совести и всего, что далее следует» Санькова С.М. Государственный деятель без государственной должности. - СПб., 2007. - С.125. . Ф.М. Достоевский был убежден в том, что человечество находится в глубоком кризисе. Главная проблема - духовное обнищание и оскудение, которое и приводило к многочисленным проблемам. А причину тому Федор Михайлович видел в «отделении церкви от государства, в изгнании религии из повседневной жизни и потере образованными людьми веры в Бога и загробную жизнь» Пайпс Р. Русский консерватизм и его критики. - М., 2008. - С. 177. . Никто из современников А.С. Суворина не ставил под сомнение его атеистические взгляды (это его существенно отличало от крайне религиозных М.Н. Каткова и Ф.М. Достоевского). В его представлении церковь - это институт, неотъемлемый элемент государственного устройства в России, который должен быть подчинен правительству. Публицист, несмотря на собственные атеистические взгляды, так же как многие консерваторы, осознает значимость церкви для народа, следовательно, и для всей страны, для государства. М.О. Меньшиков поддерживал Русскую православную церковь исключительно из соображений государственного прагматизма, рассматривал ее как средство достижения национального идеала. Его не интересовало ни христианское вероучение, ни этика христианства.

Самодержавие. Государственное служение и сохранение конкретной политической системы для А.С. Суворина -это сознательный и даже в каком-то смысле циничный выбор. С этим он связывал и личное благополучие, и благосостояние страны в целом. Для М.О. Меньшикова самодержавная власть царя - гарант осуществления национальных идей. Однако, в отличие от крайне правых, националисты считали существование законодательной Думы не вредом, а пользой и помощью правительству в деле сохранения государства. И в том случае, если монархия перестанет приносить пользу национальному государству, то ее можно заменить на иную форму крепкой центральной власти. Ф.М. Достоевский, в отличие от М.О. Меньшикова, был убежден в том, что власть царя освящена церковью, что любая другая форма правления будет для России губительной. Отстаивание монархии как лучшей и вообще единственно возможной формы правления было связано и со спецификой менталитета простого русского народа, судьбой которого был публицист был очень обеспокоен: «Ненавидевший Николая I писатель был -как это ни парадоксально - готов признать необходимость царя, ибо люди из народа, с которыми он сталкивался, были в большинстве своем настроены аполитично и разделяли веру в царя как народного заступника. Другими словами, народ, его нравственная и духовная жизнь, его порывы, его симпатии и антипатии - вот тот ориентир, которому старался следовать и от которого зависели его общественная позиция и этический пафос» Фридлендер Г.М. Достоевский и мировая литература. - М., 1979. - С.23. . М.Н. Катков также считает монархию единственно возможной формой правления в России. Однако, несмотря на крайнюю религиозность публициста, он рационализирует идею самодержавия в своих материалах, аргументированно - в том числе через отрицание других форм правления - объясняет обывателю ее необходимость. Он утверждает самодержца через его надклассовое положение в обществе, приводящее к объективности в решении государственных вопросов.

Народность. М.Н. Катков считает национальное самоуважение русского народа неотъемлем элементом нормального развития государства. В своем творчестве публицист призывает читателя «искать точку опоры в настоящем, любить свой народ, ценить свое отечество, как бы мало оно ни соответствовало нашим “недопеченным идеалам”» Матвеева Ю.А. Отношения почвенников, М.Н. Каткова и славянофилов. - М., 2001. - С. 140.. Именно национальное самосознание, самоидентификация народа, по мнению М.Н. Каткова, способно укрепить не только внутренние позиции государства, но и усилить его роль на международной арене. Как и было отмечено в работе, он выступал идеологом русского самодержавия, видел необходимость в донесении до масс идеи о его необходимости. В этой связи свою первоочередную миссию М.Н. Катков видел в том, чтобы «выражать и то народное чувство, которое станет организующим началом и будет способствовать укреплению российской государственности» Гросул В.Я., Итенберг Б.С., Твардовская В.А., Шацилло К.Ф., Эймонтова Р.Г. Русский консерватизм XIX столетия. Идеология и практика. - М., 2000. - С. 238. . А.С. Суворин, действительно, верил в силу народного мнения, считая, что только в ее сочетании с силой власти, государство может быть эффективно и жизнеспособно. И, разумеется, речь идет исключительно о русском народе, некогда создавшем сильную империю. Как и было отмечено ранее, для А.С. Суворина и М.О. Меньшикова, другие нации - это инородные элементы в русском государственном организме, которые являются главной угрозой для его сохранности. Но для издателя «Нового времени» носители настоящего национального характера - это простой народ, из которого он старательно делал средний класс, в то время как для автора «Из писем к ближним» - аристократы духа, а не широкие массы. По мнению Ф.М. Достоевского, русская народность неразрывно связана с приобщением к православной духовности: «...кто не понимает в народе нашем его православия <...>, тот никогда не поймет и самого народа нашего. Мало того: тот не может и любить народа русского...» Достоевский Ф.М. Дневник писателя [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://knigger.com/texts.php?bid=23200&page=1, свободный. - Доступен 15.04.2016. - Дневник писателя (январь 1881). - Электрон. версия печ. публикации.. Также публицист убежден в необходимости преодолеть тотальное непонимание между интеллигенцией и простым народом, т.к. только при этом условии возможно воплощение его «всепримиримости и всечеловечности», что, в свою очередь, будет способствовать сохранению государственной целостности. А для этого объединения нужно, «чтобы интеллигенция воспринимала из рук народа его идеалы, делая, в свою очередь, большую работу по его просвещению» Смолякова М.С. Ф.М. Достоевский о народности// Ф.М. Достоевский и мировой литературный процесс. - Брест, 2007. - С. 239. . Важно то, что, по мнению Ф.М. Достоевского, тот самый идеал у простого народа один - это «Христос и Его заветы», что и является всеобъединяющей почвой, русской идеей, определяющей русскую народность. Столь пристальное внимание к народу, к воплощению в нем «русскости» связано с тем, что национальное для публициста является ключевым элементом в социально-политической сфере: «Всякий русский прежде всего русский, а потом уже принадлежит к какому-нибудь сословию» Достоевский Ф.М. Введение к «Ряду статей о русской литературе» [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://rvb.ru/dostoevski/02comm/75.htm, свободный. - Доступен 15.04.2016. - Ряд статей о русской литературе. Введение. - Электрон. версия печ. публикации. .

Глава 2. Творчество В.В. Розанова и русская консервативная публицистика его времени

Амбивалентность взглядов В.В. Розанова обусловила его одновременное сотрудничество с изданиями различных, часто противоположных направлений: «Сотрудничал я, - вспоминал В.В. Розанов, - в очень многих газетах и журналах, - всегда без малейшего внимания к тому, какого они направления и кто их издает. <…> Сотрудничая, я чуть-чуть приноравливал свои статьи к журналу, единственно, чтобы «проходили» они, но существенно - никогда не подавался в себе. Но от этого я любил одновременно во многих органах сотрудничать... Мне ужасно надо было, существенно надо протиснуть «часть души» в журналах радикальных <…> Материально я чрезвычайно обязан Суворину: ни разу он не навязал мне ни одной мысли, ни разу не внушил ни одной статьи, не делал и попытки к этому шагу...».Розанов В.В. Собрание сочинений. - М., 1990. - С. 14. Отсутствие рационализированных и аргументированных суждений, расчёт на иррациональное, чувственное понимание читателя - все это было характерно для многих сторонников консервативного лагеря, в частности, и для самого издателя «Нового времени». Обращение к иррациональному в консервативной публицистике, безусловно, объясняется и спецификой самой русской консервативной идеи, в основе которой - православная вера. В публицистике Ф.М. Достоевского, А.С. Суворина, М.О. Меньшикова и В.В. Розанова на передний план выходит саморефлексия автора, его личное осмысление проблем и явлений. Однако яркая индивидуализация авторского «я» в их текстах гармонично сочетается с интимизацией общения с читателем. Именно отсутствие каких-либо объяснений позволяло аудитории лучше понять автора - на эмоциональном уровне. Консервативная публицистика, как было выявлено в первой главе данного исследования, отличается еще достаточно гибкой формой и свободной композицией, обильным использованием тропов и различных средств создания языковой экспрессии. Все обозначенные черты присущи и творчеству В.В. Розанова.

Сложная внутренняя организация личности В.В. Розанова особенно очевидна в содержании его работ «Уединенное», «Опавшие листья», которые «соединили в себе все основные темы, волновавшие мыслителя: пол как некая космическая сила, на которой зиждется метафизическое начало в человеке, иудаизм, христианство, церковь, брак, семья, литература» Федякин С.Р. Розанов В.В. «Опавшие листья» [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://rummuseum.info/node/4700, свободный. - Доступен 26.02.2016. - Розанов В.В. «Опавшие листья» (статья С.Р. Федякина о книгах Розанова). - Электрон. версия печ. публикации. . Из-за наличия размышлений по поводу самых разных проблем и явлений в «Опавших листьях» русский историк и философ Г.П. Федотов сказал о них следующее: «Эта книга - настоящая энциклопедия Розанова, малый карманный Розанов» Федотов Г.П. В. Розанов. «Опавшие листья» [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.odinblago.ru/rozanov_opavshie_listia, свободный. - Доступен 28.02.2016. - В. Розанова. «Опавшие листья». - Электрон. версия печ. публикации. . «Опавшие листья» и «Уединенное», действительно, можно считать работами, которые максимально полно представляют мировоззренческую картину В.В. Розанова как своим содержанием, так и формой, которая, безусловно, имела сходства с той, к которой обращались и другие поборники консервативных идей. Однако В.В. Розанов, подвергнутый влиянию модернистских тенденций, будто выходит за переделы публицистики, за рамки существующих жанров, «узаконивая черновик как особую форму» Федякин С.Р. Розанов В.В. «Опавшие листья» [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://rummuseum.info/node/4700, свободный. - Доступен 26.02.2016. - Розанов В.В. «Опавшие листья» (статья С.Р. Федякина о книгах Розанова). - Электрон. версия печ. публикации.. Отличает работы В.В. Розанова и предельная искренность, обусловленная уединенностью автора в своих текстах. Он, в отличие от многих других публицистов, избегает той неискренности, которая сопровождает человека, работающего на аудиторию, публично. Более того, А.С. Суворин, например, старался запечатлеть в своих «Маленьких письмах» личные впечатления, В.В. Розанов же - «полумысли» и «получувства». Он не подбирает слов и объяснений, которые будут понятны читателю, его работы - это результат саморефлексии, поэтому и не нуждаются в понимании и одобрении публики: «Ах, добрый читатель, я уже давно пишу «без читателя», - просто потому, что нравится» Розанов В.В. Уединенное. Собрание сочинений в 8 т. Т.4. - М., 2012. - С. 24. . Также авторская откровенность обусловлена и мимолетностью высказываний, мысль будто зафиксирована в момент ее зарождения, а «получувство» - в том виде, в каком оно есть, без осмысления и рационализации: «Из безвестности приходят наши мысли и уходят в безвестность. Первое: как ни сядешь, чтобы написать то-то, - сядешь и напишешь совсем другое. Между «я хочу сесть» и «я сел» - прошла одна минута. Откуда же эти совсем другие мысли на новую тему, чем с какими я ходил по комнате, и даже садился, чтобы их именно записать…» Там же.. Несистематизированность, присущая его текстам, связана и с тенденцией литературы Серебряного века к преодолению временных и пространственных повествовательных рамок. Однако В.В. Розанов своим «авторизованным дискурсом», где «текст обращен на самого пишущего» Полюшина В.Г., Смирнова А.И. Современное розановедение. // Вестник Волгоградского государственного университета. - 2003. - №3. - С.147. , выступает против нарративности как таковой. Уникальна публицистика В.В. Розанова и тем, что, несмотря на ориентированность писателя на самого себя, его своеобразный уход от читательской аудитории, в ней присутствуют черты диалогичности - что также характерно для творчества рассмотренных в первой главе данного исследования публицистов. Использование кавычек, эллипсисов, введение в текст чужих высказываний и адаптация их под собственное повествование, курсивное выделение слов, порой целых предложений, создают эффект ненавязчивого, камерного общения. Однако все эти приемы ориентированы на эмоциональное воздействие на аудиторию, это своего рода намеки, которые способны понять лишь «свои», «близкие». Ремарки, стоящие после высказанной «полумысли» служат своеобразной подсказкой читателю. Они позволяют понять обстоятельства, при которых была сделана запись, что в очередной раз подчеркивает мимолетность мыслей и чувств, зависящих от бытовых обстоятельств. Так В.В. Розанов создает совершенно новый способ высказывания, «где любой фрагмент - это не «как я думаю», но «как сейчас мне подумалось» Федякин С.Р. Розанов В.В. «Опавшие листья» [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://rummuseum.info/node/4700, свободный. - Доступен 26.02.2016. - Розанов В.В. «Опавшие листья» (статья С.Р. Федякина о книгах Розанова). - Электрон. версия печ. публикации.. Это и объясняет своего рода раздробленность авторского сознания, которое постоянно пребывает в противоречии, споре с самим собой. Такая откровенная манера говорить, ничего не боясь и не стесняясь (ввиду ориентированности на самого себя), сама форма публицистики В.В. Розанова по-разному воспринимались его современниками. Большинство обвиняло его в чрезмерной искренности, в затрагивании слишком интимных сфер человеческого быта. Если же говорить о положительных оценках, то они в основном были выражены в личных письмах В.В. Розанову. Так российский литературовед, философ и публицист М.О. Гершензон после прочтения «Уединенного» написал В.В. Розанову: «Такой другой нет на свете - чтобы так без оболочки трепетало сердце пред глазами, и слог такой же, не облекающий, а как бы не существующий, так что в нем, как в чистой воде, все видно. Это самая нужная Ваша книга, потому что, насколько Вы единственный, Вы целиком сказались в ней, и еще потому, что она ключ ко всем Вашим писаниям и жизни» Переписка В.В. Розанова и М.О. Гершензона. 1909-1918. // Новый мир. - 1991. - № 3. - С. 230-231. . Это в очередной раз указывает на «энциклопедичность» произведения, дающего полное представление о личности автора, отражающее всю сложность его натуры и противоречивость воззрений. Такая форма стала характерной чертой дальнейшего творчества В.В. Розанова. Позже к ней обращались М. Горький, З. Гиппиус, М. Цветаева и многие другие литературные деятели того времени.

Отношение современников к В.В. Розанову никогда не было нейтральным, он всегда вызывал у них какие-либо чувства: «Я ничего не читала из ваших книг, кроме «Уединенного», но смело скажу, что Вы - гениальны. Вы все понимаете и все поймете…» Цветаева М.И.. Письмо Розанову В.В. 1914 [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.tsvetayeva.com/letters/let_rozanovu, свободный. - Доступен18.04.2016. Наследие Марины Цветаевой. - Электрон. версия печ. публикации. . Однако высказывания и самих современников по поводу личности и творчества В.В. Розанова порой были диаметрально противоположные. Например, М. Цветаева, несмотря на ее восторженные высказывания в адрес автора «Уединенного», после прочтения «Опавших листьев» напишет: «Но все-таки в Розанове есть что-то, что мешает ему стать писателем вполне первоклассным или - по шаблону - великим… Бедна ли вообще душа человека, бедна ли была душа Розанова - как знать? Но когда она все «выболтает» до конца, без остатка, на нее смотришь с жалостью: только-то всего? Розанов - если вдумываться - почти плоский писатель, со своим постоянным «что на уме, то на языке». Навсегда к нему не привяжешься» Цветаева М.И.. Цветник [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://tsvetaeva.lit-info.ru/tsvetaeva/proza/cvetnik.htm, свободный. - Доступен 19.04. 2016. Цветник. - Электрон. версия печ. публикации. . Такие противоречивые суждения в первую очередь связаны с тем, что сформировать конкретное отношение к парадоксальной личности В.В. Розанова и его сложной, многослойной публицистике современникам было практически невозможно. Вообще, его довольно сложно рассматривать в каких-либо пределах - литературных, идеологических. В.В. Розанов будто стоит НАД всеми, особняком: «Что еще писать о Розанове? Он сам о себе написал. И так написал, как никто до него не мог и после него не сможет, потому что… Очень много «потому что». Но вот главное: потому что он был до такой степени не в ряд других людей, до такой степени стоял не между ними, а около них, что его скорее можно назвать «явлением» нежели человеком. И уж никак не «писателем» - что он за писатель! Писанье, или, по его слову, «выговариванье», было у него просто функцией. Организм дышит, и делает это дело необыкновенно хорошо, точно и постоянно. Так Розанов писал, - «выговаривал» - все, что ощущал, и все, что в себе видел, а глядел он в себя постоянно, пристально» Гиппиус З.Н. Задумчивый странник. О Розанове [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.vehi.net/rozanov/gippius.html, свободный. - Доступен 19.04.2016. - З.Н. Гиппиус. Задумчивый странник. - Электрон. версия печ. публикации. .

Откровенность В.В. Розанова очень часто вызывала не просто непонимание, а самый настоящий протест у его современников. Однако сам он, радикально высказываясь в чей-либо адрес, сравнивая публицистов с «гнойными мухами», искренне не понимал возмущений со стороны окружающих. По мнению В.В. Розанова, не стоит столь серьезно относится лишь к одному его высказыванию, ведь так он думал, чувствовал лишь в конкретный момент - в этот же день он мог придерживаться уже противоположной точки зрения. Более того, В.В. Розанов ввиду его попыток уловить настоящее в его непосредственном виде, не поддается интерпретации. Об этом говорили уже и его современники: «Литературный дар его был изумителен, самый большой дар в русской прозе. Это настоящая магия слова. Мысли его очень теряли, когда вы их излагали своими словами» Бердяев Н.А. Самопознание: опыт философской автобиографии. - СПб., 2015. - С. 55. . Пожалуй, для описания столь сложной фигуры как В.В. Розанов, говорить лишь о дихотомии или амбивалентности его натуры было бы не совсем корректно. Как утверждал сам публицист, у него была тысяча точек зрения на один вопрос, что позволяет сделать вывод о его «многоголосии», которое видели, отрицали и принимали современники: «…Вы особенный человек; в Вас, в Ваших писаниях так перемешаны чистое золото сердца с шлаком самой наружной, самой материальной периферии человеческого существа, как ни в ком другом. И в этом письме, что Вы мне написали, - то же самое: слышу необманный голос, но тут же все звериные голоса…» Переписка В.В. Розанова и М.О. Гершензона. 1909-1918. // Новый мир. - 1991. - № 3. - С. 227. . М.О. Гершензон отмечает уникальную способность В.В. Розанова соединять в себе несоединимое, в очередной раз указывает на его парадоксальность и крайнюю неоднозначность.

Феномен В.В. Розанова неповторим и уникален, он стал неотъемлемой частью не только русской культуры, но и мировой литературы, философии. Богатство и предельная сложность его внутреннего мира, неоднозначность суждений и «многоголосие» определили новаторскую форму выражения мысли. Из этой неоднозначности его натуры вытекает и противоречивое отношение как его современников, так и исследователей, читателей наших дней. Ярким подтверждением тому, что В.В. Розанов не поддается интерпретации и однозначной оценке является и ответ М. Горького на письмо дочерей публициста, желавших собрать сборник воспоминаний о своем отце: «Написать очерк о нем - не решаюсь, ибо не уверен, что мне это по силам. Я считаю В.В. гениальным человеком, замечательнейшим мыслителем, в мыслях его много совершенно чуждого, а порою - даже враждебного моей душе, и - с тем вместе - он любимейший писатель мой. Столь сложное мое отношение к нему требует суждений очень точно разработанных, очень продуманных - на что я сейчас никак не способен. Кода-то я, несомненно, напишу о нем, а сейчас решительно отказываюсь» Цит. по: Бочарова И.А. // Вопросы литературы. - 1989. - №10. - С. 150. . Любопытно, что М. Горький так и не смог написать очерк о противоречивом «явлении» русской культуры.

2.2 Специфика политических взглядов В.В. Розанова

Истина, согласно философскому учению Розанова, существует, однако она скрыта от нас. Она иррациональна, постепенное приближение к ней возможно лишь через интуитивное постижение. Желание раскрыть эту тайну мироздания служит постоянном источником розановского вдохновения, мотивом его саморефлексий. Такое понимание истины, специфика ее постижения вообще во многом определяют розановское отношение к миру и ко всему, что в нем происходит. Теория познания В.В. Розанова опирается на бытие, потому и высшие начала духа не отделимы от материи, от плоти мира. Розанов неоднократно отмечал, что пол выступает в качестве некоего соединения духа и плоти: «Расторжение духа и плоти есть болезнь... Все живое хочет жить, т. е. удерживает дух и плоть в соединении» Цит. по: Фатеев В.А. Публицист с душой метафизика и мистика [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://russianway.rhga.ru/upload/iblock/124/02_fatee.pdf, свободный. - Доступен 28.04.2015. - Публицист с душой метафизика и мистика. - Электрон. версия печ. публикации. . Необходимо отметить, что пол по Розанову - воплощение природного начала, тесно связанного с религией.

Рождение младенца с душой Розанов рассматривает как религиозное чудо - в этом акте заключается диалектическая цельность бытия. Бог и пол для Розанова, существуют неразрывно - как одно целое. «Утверждая святость семьи, Розанов отстаивает брак как реальное, а не формальное таинство, с признанием лежащего в его основе пола». Там же.Идеалу семьи Розанов противопоставляет идеал монашеского аскетизма и как крайнюю степень развития той же тенденции - скопчество. Розанов отмечает, что из-за позитивистски-пренебрежительного отношения к полу лишь как природному началу в современном мире нарушено гармоничное существование духа и плоти. А логическим следствием подобной дисгармонизации является распад семьи как священного союза и становление пола воплощением греха и разврата. Но сам процесс зарождения жизни, по мнению Розанова, освещен Богом, и потому не может быть порочным: «Нет собственно грязных предметов, а есть способ грязного воззрения на них...» Цит. по: Фатеев В.А. Публицист с душой метафизика и мистика [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://russianway.rhga.ru/upload/iblock/124/02_fatee.pdf, свободный. - Доступен 28.04.2015. - Публицист с душой метафизика и мистика. - Электрон. версия печ. публикации. Именно это утверждение и является базовым в философии пола В.В. Розанова.

Культ семьи и деторождения послужили причиной увлечения Розанова древними религиями жизнетворчества - Ассирии, Вавилона, Древнего Египта и ветхозаветного Израиля. Розанов неоднократно отмечал в своих работах загнивание Европейской цивилизации. Он связывает это, в первую очередь, с распадом семьи, которая является одним из базовых элементов его мировоззренческой картины, и исключительно физиологическим восприятием пола (что приводит к уже упомянутому ранее дисгармоничному существованию плоти и духа). Более того, Розанов рассматривает Россию как часть разлагающейся Европейской цивилизации.

«В своеи? хаотическои?, личностно-интимнои?, подлинно экзистенциальнои? «натурфилософии», где стержнем является метафизика пола, а человек и природа соотносятся как микрокосм и Космос, Розанов с огромнои? силои? выразил неизбывную боль разделения плоти и духа в современном мире как объективную драму человеческого существования». Там же.

Необходимо отметить, что розановскому мировоззрению свойственно некое комплексное восприятие действительности - нераздельное сочетание религиозного, философского и исторического взглядов на мир. И, безусловно, этот системный критический анализ включает в себя и парадигму политических воззрений, тесно связанных с остальными структурными элементами системы взглядов.

Ценность политических рассуждений Розанова состоит в том, что они являются результатом не аналитической деятельности, а интуитивного постижения. Несмотря на отсутствие некой целостной системы политических взглядов - ввиду их противоречивости и парадоксальности - в своих работах В.В. Розанов рассматривает широкий спектр политических проблем. Идейно-политическое наследие В.В. Розанова неоднозначно и противоречиво, как и сам публицист. Его тексты отличает и особый стиль изложения, и многообразие рассматриваемых проблем, и, как было отмечено ранее, своеобразный - интуитивный - метод познания действительности. В.В. Розанов очень часто в своих текстах рассматривает частные, бытовые проблемы в неразрывной связи с социально-политическими, философскими категориями в целом. Пожалуй, именно интуитивное постижение действительности и обуславливает ту самую противоречивость розановских воззрений. Его очень часто обвиняли в непостоянстве взглядов, в утверждении того, что еще вчера он мог категорически отрицать. Но иррациональное необъяснимо по своей природе, поэтому и сам В.В. Розанов признавался в том, что не способен объяснить, почему считает так, а не иначе: «Я сам себя не знаю. И ни об одном предмете не имею одного мнения. Но сумма моих мнений, однако, есть более полная истина, чем порознь «имеемое» (кем-либо мнение)» Розанов В.В. Ответ К.И. Чуковскому и П.Б. Струве [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://dugward.ru/library/rozanov/rozanov_literaturnye_i_politicheskie.html, свободный. - Доступен 02.04.2016. - Литературные и политические афоризмы. - Электрон. версия печ. публикации. . Впрочем, публицист и не собирался ничего объяснять. Он мыслил о Космосе в пределах собственного микрокосма, а когда хотел поделиться - писал. Однако для «своих», для тех, кто поймет без каких-либо объяснений: «Посмотришь на русского человека острым глазком…Посмотрит он на тебя острым глазком… И все понятно. И не надо никаких слов. Вот чего нельзя с иностранцем» Розанов В.В. Уединенное. Собрание сочинений в 8 т. Т.4. - М., 2012. - С. 27.. Этим В.В. Розанов подчеркивает единство русского народа, его особую чуткость и понимание, не требующее слов, основанное на интуиции. А.Д. Синявский, точно подмечая невозможность однозначной трактовки взглядов В.В. Розанова, так охарактеризовал парадоксального публициста: «Розанов и строгий богослов, и опасный еретик, бунтовщик, разрушитель религии. Розанов и крайний революционер, консерватор, и крайний радикал. Розанов и антисемит, и филосемит. Розанов и благочестивый христианин, церковник, и в то же время богоборец, осмелившийся поднять голос против Самого Христа. Розанов и высоконравственный семьянин, и развратитель, циник, имморалист. В Розанове находили даже что-то извращённое, патологическое, демоническое, мефистофельское, тёмное… Называли его “мелким бесом” русской земли и русской словесности» Синявский А.Д. «Опавшие Листья» Василия Васильевича Розанова. - М., 1999. - С. 4.. Довольно часто противоречивость В.В. Розанова доводила до того, что по одному и тому же вопросу публицист под многочисленными псевдонимами высказывал полярные точки зрения в разных изданиях: «Правда, я писал одновременно «черные» статьи с эс_эрными. И в обеих был убежден. Разве нет 1/100 истины в революции? И 1/100 истины в черносотенстве?» Розанов В.В. Опавшие листья (Короб второй и последний). - М., 2015. - С.168. . Несмотря на всю противоречивость и неоднозначность публициста, в его парадигме политических воззрений все же можно выделить базовые категории русской консервативной мысли. Безусловно, консерватизм В.В. Розанова по определению не может иметь абсолютного сходства с мыслями других представителей этого идейного направления. Во-первых, это связано с предельной гибкостью самого консерватизма, во-вторых, с парадоксальностью и сложной внутренней организацией публициста.

Исследователь О.Н. Сорокопудова отмечает, что «Розанов вообще являлся национальным явлением России, сочетающим почти типические черты эпохи и культуры в своих личности и творчестве» Сорокопудова О.Н. Политическая мысль В.В. Розанова: специфика и проблемы исследования: Автореф. на соиск. учен. степ. канд. полит. наук. - М., 2012. - С. 20.. В первую очередь это объясняется тем, что публицист, подобно многим представителям молодежи второй половины XIX в., сначала был увлечен радикально-позитивистскими идеями, а позже критиковал их, отмечая как закономерности их возникновения в кругах интеллигенции, так и губительное воздействие на русский народ и государственный организм в целом. Также в текстах В.В. Розанова была отражена одна из самых примечательных национальных черт политической и философской культуры России - чувство ответственности за настоящее и будущее государства и его граждан. У В.В. Розанова это в первую очередь связано с понимаем государства как большой семьи, отечества. Еще один излюбленный В.В. Розановым образ государства, как и у М.О. Меньшикова - социальный организм. Он, по мнению публицистов, способен нормально функционировать лишь при работе каждой его составляющей. Например, в своих рассуждениях о русском народе, о так называемой русскости, М.О. Меньшиков отмечает значимость каждого человека в обществе и его роли: «Деревенский житель чувствует себя как бы «штатным» членом общества, гражданином, несущим службу в этом звании и ответственным за все окружающее» Трофимова В.Б. М. Меньшиков. Великорусская идея. Т.1. - М., 2012. - С. 319.. В своем творчестве В.В. Розанов довольно часто говорит об особенностях русского народа, сравнивая его с представителями других культур. Носителем национальной идеи для В.В. Розанова, как и для А.С. Суворина, является простой русский народ, одна из главных отличительных черт которого - его «аполитичность». По мнению Розанова, для русского человека духовная составляющая превалирует в системе ценностей над политическими ориентирами - отсюда такое нежелание участвовать в управлении и постоянная нужда в правителе. Поскольку государство для русского человека второстепенно, оно необходимо должно быть сильным, порой даже беспощадным, если на весах стоит его безопасность и целостность. «Наблюдаемое мыслителем в конце XIX в. ослабление монархической власти оценивалось им как вырождение государственности вообще и признак духовного оскудения народа. В конечном счете Розанов обосновывает необходимость именно монархической формы правления в России» Сорокопудова О.Н. Политическая мысль В.В. Розанова: специфика и проблемы исследования: Автореф. на соиск. учен. степ. канд. полит. наук. - М., 2012. - С. 14..

Творческий путь русских консерваторов очень сложен в первую очередь ввиду специфики самой консервативной идеи. Эволюция их взглядов постоянно служила причиной серьезных обвинений в отступничестве, измене. Так, например, либеральная печать «видела в Каткове ренегата, покинувшего ее ряды и перешедшего в противоположный лагерь» Санькова С.М. Анализ ключевых проблем изучения российской политической истории XIX в. на основе историографии М.Н. Каткова.//Вестник Томского государственного университета. - 2010. - №2. - С. 6.. Та же участь постигла и А.С. Суворина, и Ф.М. Достоевского, которого воспринимали как петрашевца, вставшего после каторги на защиту престола. Эклектизм политического творчества В.В. Розанова также свидетельствует о сложном пути осмысления окружающей действительности, поиска поистине лучшего для государства и его народа. Вообще, столь своеобразное понимание мира - через иррациональное восприятие, интуицию, в противовес формально-логическому методу - характерно для русского человека.

Консерватизм В.В. Розанова основывается, в первую очередь, на незыблемости как личного, так и социального существования. Он «типичный обыватель», который может чувствовать себя защищенным только при соблюдающихся в обществе законах и сильном государственном аппарате. Лишь в этих условиях для В.В. Розанова возможны духовное развитие, поиски Бога, сохранение семейного очага. Именно поэтому у В.В. Розанова личное всегда находится в неразрывной связи с общим, государственным. Для него консерватизм в первую очередь - это сохранение человека, семьи как наивысшего смысла. Семья первична, а государство всей силой своей должна ее защитить. В этой связи можно сделать вывод о том, что «консерватизм Розанова - это семейный консерватизм, стремление сохранить во что бы то ни стало сам институт семьи…» Камнев В.М. Социальный консерватизм В.В. Розанова [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://cyberleninka.ru/article/n/sotsialnyy-konservatizm-v-v-rozanova-1, свободный. - Доступен: 09.04.2016. - Социальный консерватизм В.В. Розанова. - Электрон. версия печ. публикации. .

Также из предшествующей консервативной традиции В.В. Розанов унаследовал и представление о государстве как об организме, о котором необходимо заботиться, который непременно должен быть здоровым и сильным. Одним из основных условий нормальной жизнедеятельности государственного организма для В.В. Розанова, как и для многих консерваторов того времени, является чистота нации. Чужаки могут разрушить империю, которую так долго создавал великий русский народ. Однако взгляды В.В. Розанова на национальный вопрос не являются исключением на общем фоне противоречивости его воззрений. Например, отношение публициста к еврейству менялось от искренней ненависти до своеобразного восхищения: «…Розанов как бы разбивается на две неравные части: океан юдофобства и островок юдофильства; причем эти части никак не сообщаются» Курганов Е., Мондри Г. Василий Розанов и евреи. - СПб., 2000. - С. 7. . Сам же публицист удивлялся силе еврейского народа, его стойкости, единству духа. Так, например, беря во внимание базовую категорию в своей философии, публицист объясняет своего рода непобедимость еврейского народа: «В поле - сила, пол есть сила. И евреи - соединены с этою силою, а христиане с нею разделены. Розанов В.В. Опавшие листья. - СПб., 2011. - С. 98.

Учитывая розановскую специфику интуитивного, иррационального постижения мира, можно сказать, что у него и «аргументация в пользу самодержавия, скорее, эмоционально-психологическая. Отношение Розанова к политическим вопросам, всегда несколько пренебрежительное, его восприятие политиков и политической? деятельности не иначе как «кроваво-гнои?ного этажа» государственного здания отражается и в розановскои? концепции монархии. Он вообще «выносит за скобку» вопрос о политическом значении монарха» Кругликова О.С. Идея самодержавной монархии в публицистике М.Н. Каткова и В.В. Розанова // Русская литература и журналистика в движении времени. - 2013. - №1. - С. 135-145.. Действительно, для В.В. Розанова идея сильного, незыблемого самодержавного государства заключается, в первую очередь, в исключительности положения царя и его функций. Безусловно, такое понимание образа правителя связано и с постоянным богоискательством публициста. Розанов воспринимает царя как отца, наделенного силой и ответственной миссией защищать своих подданных. Они же, в свою очередь, должны его любить и почитать:

«Не оспаривать Царя есть сущность царства <...> «любить Царя» (просто и ясно) есть деи?ствительно существо дела в монархии и "первыи? долг гражданина"» Розанов В.В. Опавшие листья. СПб. Азбука, 2011. С. 55-57.. Для В.В. Розанова права царя априорны и неоспоримы, исключительность дана ему при рождении, поэтому рассматривать его нужно вне политического контекста: «В концепции Розанова исключительность положения монарха не обосновывает логически саму необходимость самодержавия, а лишь подчеркивает одну его светлую черту. А стремление аргументировать на рациональном уровне гармоничность этой формы правления Розанову не свои?ственна» Кругликова О.С. Идея самодержавной монархии в публицистике М.Н. Каткова и В.В. Розанова // Русская литература и журналистика в движении времени. - 2013. - №1. - С. 135-145.. В то время, например, как М.Н. Катков «всегда апеллировал к рациональнои? стороне сознания своего читателя, стремился всесторонне усилить свою аргументацию, его статьи обширны, структурированны и иногда подробны до избыточности» Там же.. У издателя «Русского вестника» также идея исключительности царя объясняется надклассовых характером самодержавия. Однако если В.В. Розанов говорит о правах и возможностях царя как о привилегиях, данных ему при рождении, то М.Н. Катков утверждает значимость фигуры самодержца через его абсолютную объективность, появившуюся вследствие непринадлежности царя ни к одному из классов: «Трон затем возвышен, чтобы перед ним уравнивались различия сословии?, цехов, разрядов и классов» Катков М.Н. Собрание сочинении?: в 6 т. / под ред. А. Н. Николюкина. Т. 2. - СПб., 2010. - С. 433.. М.Н. Катков, в отличие от В.В. Розанова, старается именно объяснить обывателю, почему монархия, сильный самодержец так необходимы России. Его доводы основаны по большей части на отрицании - разумеется, детально обоснованном - других форм правления. Также М.Н. Катков считает права и полномочия царя не привилегией, опять же в отличие от автора «Опавших листьев», а серьезной государственной обязанностью, влекущей за собой ответственность перед всей страной и ее народом.

Любопытно отношение В.В. Розанова и к таким политическим явлениям, как социализм и демократия. Давая им, в первую очередь, оценки эстетически и нравственно, отмечая их популярность и привлекательность для масс, он говорит об их деструктивном воздействии на российскую государственность и губительных перспективах страны в целом. К революции же Розанов имел весьма неоднозначное отношение. На протяжении жизни оно у него менялось от своеобразного эстетического восхищения как некоей очистительной силой до сравнения с апокалипсисом для России. Однако к самой сущности революции и оппозиции в том числе у В.В. Розанова было весьма критическое отношение, что напрямую связано с отстаиванием идеи монархии как государственного устройства России. Но интересен и тот факт, что до революции 1917 г. у В.В. Розанова подобные волнения в обществе, оппозиционные течения не вызывают ни гнева, ни ярости, ни вообще какого-либо серьезного отношения. В то время как, например, М.Н. Катков к революционным волнениям относится настороженно, предчувствуя серьезную опасность для государства. В.В. Розанов же к революции относится с неким пренебрежением, порой даже с жалостью и всерьез предполагаемую опасность для государства не воспринимает: «Вся русская оппозиция, есть оппозиция лакеи?скои? комнаты, то есть какого-то заднего двора - по тону, с глубоким сознанием того, что это - заднии? двор, с глубокои? болью, что сами "позади"»Розанов В.В. Опавшие листья. - СПб., 2011. - С. 275..

По мнению В.В. Розанова, самую серьезную угрозу русской монархии представляют не те самые оппозиционные волнения в обществе, а глубоко укоренившаяся в государственном аппарате бюрократия: «Бюрократия, не пожелавшая оставаться в предусмотренных для нееМ пределах, бюрократия, существующая не для того, чтобы обеспечить жизнедеятельность государственного организма, а живущая ради себя самои?, чрезмерно разросшаяся и уже не замечающая, что у нас не канцелярия при департаменте, а страна при канцелярии»Кругликова О.С. Идея самодержавной монархии в публицистике М.Н. Каткова и В.В. Розанова // Русская литература и журналистика в движении времени. - 2013. - №1. - С. 135-145.. Причины зарождения автономизировавшейся бюрократии В.В. Розанов видит в том, что император Александр I не желал на себя возлагать всю ответственность по управлению государством, вследствие чего появилось большое количество соответствующих департаментов. Последние, по мнению публициста, впоследствии начали тратить почти все время на решение вопросов, не представляющих серьезной значимости для государства: «Мелочи - видим, ушли в них с головою! Большого - не видим, не замечаем, не обдумываем даже. Ибо мелочей - такое количество, что еще раньше, нежели их «все пересмотреть», человек, служащие, чиновники, большие чины, наконец огромные чины и даже все «правительство» положительно мертвы от усталости! Мертвы - и не видят, не осязают, если даже вся Россия «заваливается с того боку»Розанов В.В. О подразумеваемом смысле нашей монархии. - СПб., 1912. - С.7. Именно в таком бесполезном распределении властных полномочий видит В.В. Розанов беду для русской монархии. Все величие России, считает публицист, сосредоточено лишь в сильном монархе и его помощниках. Чиновники, по мнению В.В. Розанова, априори не способны управлять государством: «Представьте себе 1.000.000 муравьев, и дайте им задачу - построить Эйфелеву башню. Они будут все также бегать; носить соломинки; перетаскивать беленькие яички. Но, очевидно, никогда не выстроить им Эйфелевой башни!» Там же..