Рубрика “Хроника происшествия” выходит по субботам раз в неделю (4 полоса). В режиме перечисления в колонке описываются происшествия криминального и околокриминального характера за прошедшую неделю. Материал авторский - его основатель - Владимир Кравченко оставляет за собой право высказывать свое отношение к описываемым событиям. В тексте (по сравнению с предыдущими образцами) практически не появляются канцеляризмы - даже наоборот, по характеру, нарратив, скорее напоминает дружескую беседу с грустными интонациями, все еще ощущается какой-то укор в адрес обществу.

Разберем один пример материала из данной рубрики - статью “Табачок” (02.04.1990). События и происшествия “нанизываются” друг на друга по кумулятивному принципу: взятки в магазине, спекуляция табаком, воровство золота и его перепродажа, несчастные случаи с детьми, бытовые ссоры, закончившиеся смертями, нападение на квартиру руководителя предприятия. В статье заметен намеренный отказ от систематизации событий в пользу создания панорамы происшествий. Помимо уже знакомого обозначения “хулиган”, фигурируют понятия “преступник”, “боец” (заключенное в кавычки), появляется много безличных предложений, отражающих тот факт, что никто не знает, кто это совершил. Попадают в панораму и события, которые, скорее всего, связаны с силовым предпринимательством. “Совершено нападение на квартиру руководителя крупного предприятия. Позвонили, входят двое. Хозяев бьют по голове металлическим прутом. Затем стали грозить предметом, смахивающим на пистолет… Но что-то спугнуло и насторожило - так же стремительно исчезли, ничего не взяв”. Во-первых, используются безличные предложения (“позвонили”, “бьют”, “стали грозить” и т. п.) и формулировка “входят двое”. Текст сосредоточен на действии - много глаголов. Автора не очень интересуют подробности, логическая обоснованность поступков людей, его интересует сам факт действия. Ближе к концу текст колонки разрывается рамкой с фотографией человека и заголовком “Внимание: розыск!”. Вопреки ожиданиям, ищут не преступника, а людей, которые потенциально могли бы опознать обнаруженный труп. Текст в рамке резко стилистически отличается от своего окружения - по стилю, это - оперативная сводка.

Дискурс об организованной преступности

Примером такого дискурса может выступать материал от 27 сентября 1994 г под заголовком “Мерседес-600 - не роскошь… А средство передвижения на тот свет?”. Поводом к подготовке материала стало убийство криминального авторитета Сергея Тимофеева вечером, 13 сентября. Автомобиль был взорван на одной из центральных улиц Москвы, что сначала квалифицировали как террористический акт. Позже стало ясно, что в результате погиб одни человек, сидевший на водительском сидении, и только через некоторое время появилась версия, что погибший - криминальный авторитет. Этот материал описывает расстановку криминальных сил в Москве: кто кого за чью смерть мог “заказать”; приводит биографию Тимофеева и представляют его как идеолога ”новой преступной генерации”. Статья наполнена сленгом (как закавыченным, так и нет): “авторитет”, “беспредельщик”, “имел ходку”, “вор в законе”, “зэки”, “квадрат”, “коронован”, “развенчан”, “жупел”, “бригада”, “носить в кармане срок”, “держал”, “разборки”, “подминать под себя”, “мертвые дела”, “кинутые коммерсанты”, “кидалы”, “СИЗО”, “бойцы”, “братва”, “шестерка”, “понятия”, “команды”, “убрали менты”, “деза”, “снюхался”. В статье появляются названия группировок, образованные от наименования районов (“ореховские”, “солнцевские”, “казанские”), и упоминается связь названия с репутацией (о необходимости создавать и сохранять репутацию в силовом предпринимательстве пишет Волков): “За Сильвестром закрепилась слава не просто “беспредела”, а “мужика без комплексов”, с которым, как и с его ореховско-солнцевской группировкой, предпочитали не связываться”. Материал репрезентирует образ авторитета, делая акценты на определенных вехах его жизни: криминальной карьере, ходках, коронации и развенчания; а также на личных качествах и внешности: “кличку Сильвестр получил за безжалостность и большие габариты, что подходило к образу Рэмбо”. В тексте периодически прослеживается параллелизм фигуры авторитета и художественных персонажей - Робина Гуда, Рэмбо, Максимилиана Берковича (“Однажды в Америке”), что позволяет находить амплуа к конструируемому образу.

Таким образом, перед нами биографический нарратив о криминальном авторитете, некролог, с массой деталей, маркированных как “относящиеся к криминальному миру”, с описанной иерархией (кто кого “подминает”, “новая генерация” - “старая генерация” и пр.).

Дискурс о терроризме

Дискурс о терроризме формально является частью криминального дискурса, хотя тематически, пожалуй стоит слегка особняком.

На протяжении 1990-х гг. вплоть до 1998 года большую часть криминального дискурса занимают предыдущие три вида, однако к концу 90-х в «МК» начинают появляться материалы на целую полосу, посвященные угрозе терроризма. В качестве примера можно привести статью «Бикфордов шнур Кавказа» (21 апреля 1998), где репрезентация Чечни на протяжении текста меняет с «горячей точки» на «угрозу терроризма», обрастая новыми подробностями о «крошечном регионе, битком набитом оружием».

Во-первых, в советских номерах «МК» криминальный дискурс присутствует в небольшом объеме. В основном, является частью более общего дискурса (Холодная война, советское воспитание и нравоучение). Преимущественно аккумулирует лексику протоколов (следственных и судебных), т. е. лексику представителей власти, что, ко всему прочему, демонстрирует, с чьей позиции организовано повествование о конкретном событии (с позиции официальных представителей государства). Чаще всего с криминальным дискурсом читатель встречается, когда просматривает заметки о событиях заграницей. Постепенно, по мере распространения идеи гласности, газеты приобретают «разоблачительный» тон для описания девиантного поведения, однако довольно долго сохраняют моралистский тон.

К 1999 году дискурс о криминале получил очень широкое распространение и осуществил свою экспансию на сферу разговорной речи, а вслед за ней проник в печать как элемент повседневной речевой ситуации. Меняется и основная цель материалов на криминальную тематику: если в конце 80-х, криминальный дискурс шел рука об руку с нравоучительным тоном и завершался морализаторством, к 1998 году криминальные рубрики призваны шокировать и удивить читателя, поймать и удержать его внимание, а не научить его этике.

Дефицит любви// Московский комсомолец, 26 марта 1989 С. 2.

Адоньева И. (2014) Уголовно-правовой дискурс журнала «Русский Вестник» «либерального» периода»// Материалы Всероссии?скои? научно-практическои? конференции «Актуальные вопросы гуманитарных наук» С.16-25.