Отношение СМИ и власти

Размещено на http://www.allbest.ru/

• Оглавление
• Введение
• 1. Взаимоотношение власти и СМИ как составляющая политического процесса в России (Советская модель)
• 2. Варианты взаимодействия СМИ и власти (Союз между СМИ и властью)
• 3. Конфликт Власти и СМИ как форма взаимоотношении (Система характеристики СМИ изменение правил игры)
• Выводы
• Список использованной литературы


Введение

За последнее десятилетие российские средства массовой информации, бесспорно, изменились. До какой степени -- точнее оценят будущие аналитики и исследователи. Но и мы, современники, тоже можем вынести свое суждение по этому поводу, сравнивая нынешнюю ситуацию с прошлым.

В условиях авторитарного правления медиа считаются находящимися на службе у государства, управление ими централизовано и информация передается только в одном направлении -- сверху вниз. Частные лица могут владеть СМИ лишь в том случае, если действуют в согласии с государством, которое сохраняет за собой право устанавливать и менять правила игры для средств массовой информации, выдавать лицензии, а при особых обстоятельствах вводить цензуру. В современном мире такого рода схема отношений испытывает на себе либерализирующее влияние политической демократии, свободы совести, торговли и передвижений, а также технологического совершенствования средств коммуникации (особенно тех, что плохо поддаются контролю над информационными потоками).

Либертарианцы убеждены, что каждый человек от рождения имеет право на поиск истины (или, другими словами, на доступ к информации), способен самостоятельно отличить правду от лжи и выбрать устраивающую его альтернативу. Медиа в этом процессе выступают для него не инструментом правительства или государства, а партнером и средством общественного контроля над властью. Такая роль СМИ предполагает их независимость, возможность работать в режиме «свободного рынка идей» и равную доступность для всех. Если им присущи все перечисленные свойства, они превращаются в «четвертую власть». Однако революция в сфере массовых коммуникаций и глобализационные процессы модифицируют эту модель. правительство средство массовая информация

Так актуальностью нашей темы является: Во-первых, роль, которую играет СМИ в формирование мнении населения об органах власти. Во- вторых, определить аспект трансформации СМИ с властью. И в третьих, характер взаимоотношений правительства и средств массовой информации которые варьируется в зависимости от того, о каких политических вопросах СМИ идет речь, какое конкретное правительство стоит в данный период времени у власти, какие проблемы стоят в центре внимания, какова ситуация в мире и многое другое.

Немаловажное значение имеет то, в какой степени журналисты, репортеры, обозреватели, редакторы и издатели разделяют те или иные ценности, идеалы, идейно-политические ориентации, установки. Хотя отдельные газеты и журналы ассоциируются с конкретными политическими партиями или организациями и даже выступают официальными органами последних (в качестве типичного примера можно привести газету «Власть» и журнал «Комсомольская правда»), большинство органов СМИ предпочитают подчеркивать свою независимость от государства, государственно-политических институтов, прежде всего от правительства. Связи власть имущих и СМИ осуществляются по многим каналам. Важную роль во взаимоотношениях между политическими деятелями и представителями СМИ играет институт пресс-конференций. Так, все это, мы сегодня рассмотрим более детально, изучив материал Веры Усачёвой «Власть и СМИ в России: как изме-нились их взаимоотношения?».

Цель работы: изучить книгу В. Усачёвой «Власть и СМИ в России: как изме-нились их взаимоотношения?», проанализировать взаимоотношения между органами власти и СМИ и, определить особенности их взаимодействия.

Объект исследования: формы взаимоотношении, и варианты взаимодействия власти и СМИ.

Предмет исследования: Книга В. Усачёвой Власть и СМИ в России: как изме-нились их взаимоотношения?

Задачи:

- изучить системные характеристики черты и функции СМИ;

- рассмотреть и проанализировать формы взаимодействия СМИ и органов государственной власти в России;

- оценить эффект и варианты взаимодействия между властью и СМИ.

1. Взаимоотношение власти и СМИ как составляющая политического процесса в России (советская модель)

С первых лет своего существования советская власть взяла курс на прямое политическое и экономическое управление ими с помощью указов, директив и т. п. Основы этой системы заложил Декрет о печати (1917). Его авторы не отрицали, что ограничение свободы печати противоречит их общим программным декларациям, и потому преподносили введение цензуры - "орудия диктатуры пролетариата" - в качестве временной меры, которая будет отменена специальным законом о печати после наступления "нормальных условий жизни". Партийно-государственное руководство не позволяло СМИ выступать самостоятельным субъектом общественной жизни, так как в полной мере сознавало, чем может обернуться для него свободное распространение информации. Поэтому по мере укрепления советского режима оно все прочнее инкорпорировало масс-медиа во властные структуры в качестве "органа агитации и пропаганды". К тому моменту, когда в стране начало развиваться телевидение, система управления СМИ уже вполне сформировалась и электронные медиа оказались под контролем Государственного комитета СССР по телевидению и радиовещанию (далее - Гостелерадио). Для понимания основных аспектов трансформации отечественных СМИ лучше всего, на мой взгляд, подходит типология общественного статуса медиа, предложенная Фредом С. Сибертом, Уилбуром Шраммом и Теодором Питерсоном [2]. Они выделили четыре главные модели:

- либертарианскую (или модель "четвертой власти"),

- социально-ответственную,

- авторитарную,

- советско-тоталитарную.

При этом вторая из них, по сути дела, представляет собой модификацию либертарианской теории, а четвертую разновидность авторы обособили от авторитарной потому, что сочли уникальными отношения между властью и СМИ в СССР. Анализ и сопоставление изменений, переживаемых российскими СМИ, с типологическими признаками перечисленных моделей позволяет глубже понять отечественные реалии. Схема отношений между масс-медиа и властью выглядела примерно так: секретариат ЦК КПСС оценивал то или иное явление, медиа же лишь "раскрывали", пропагандировали и тиражировали эту точку зрения. За правильным и своевременным исполнением распоряжений следили настолько строго, что едва ли не единственной формой выживания советских СМИ стала самоцензура. Редакционным коллективам, журналистским организациям вменялось в обязанность неуклонно заниматься идеологическим самоконтролем. Так, закрытое Постановление ЦК КПСС от 7 января 1969 года "О повышении ответственности руководителей органов печати, радио, телевидения, кинематографии, учреждений культуры и искусства за идейно-политический уровень публикуемых материалов и репертуара", признав в очередной раз, что "органы информации и учреждения культуры всегда были и остаются боевыми и действенными средствами политико-идеологической работы"[4], возложило основную ответственность за "правильную" позицию и содержание публикуемых произведений на самих работников СМИ, авторов и редакторов, а также деятелей литературы и искусства. Иными словами, речь шла вовсе не о социальной ответственности в западном толковании этого понятия, а об усилении контроля за идеологической выдержанностью содержания средств массовой информации. Чрезвычайно типичным для советской модели было то, что позиция СМИ подменяла собой так называемое общественное мнение. По важным, особенно политическим, вопросам власть различных уровней сначала его формулировала, а затем тиражировала с помощью масс-медиа. Журналистика брала на себя функции общественного мнения, и потому журналистское слово, донесенное СМИ до читателя, пользовалось большим влиянием. У суждений и оценок, не совпадавших с линией партии, шансов пробиться в печать или эфир не было. [4]

Итак, суммирую отличительные черты советской модели взаимодействия власти и СМИ:

- включенность последних в структуру власти,

- установление правил игры в форме декретов,

- самоцензура,

- разрушение и выхолащивание таких понятий, как "социальная ответственность" и "корпоративная этика журналистов",

- подмена общественного мнения позицией масс-медиа.

Так, перемены, которые пережили российские электронные СМИ, были противоречивы. На них повлияла не только тоталитарная советская модель, но и две другие - либертарианская и авторитарная. Либеральные тенденции четко обнаружились в период перестройки и гласности, когда СМИ получили возможность выйти за идеологические рамки, в которых существовали советская пресса и электронные медиа. На время они превратились в духовных лидеров общества, вели его за собой, объясняли происходящее, излучали надежду и занимали в жизни большинства людей особое и важное место. [4]

Одним из основных направлений реформ второй половины 80-х годов стала демократизация общественной жизни и связанная с ней широкая пропаганда, распространение и утверждение принципов демократии. В этом отношении интересы пришедшей к власти политической элиты и масс-медиа, стремившихся к свободе слова, совпали - правда, не надолго. Перестройка стала "золотым веком гласности" - периодом журнального и газетного бума, когда пресса пользовалась огромной популярностью и авторитетом. Возникла небывалая ситуация. СМИ критиковали "руководство", которое их финансировало, но не могло ими эффективно управлять. Ограниченность государственных средств, с одной стороны, и перспективы развития частного капитала - с другой, поставили масс-медиа перед выбором: довольствоваться ли тем, что выделяла им казна, самим зарабатывать деньги или искать частных спонсоров. Самым привлекательным показался журналистам третий путь, суливший экономическую и творческую самостоятельность, а также независимость от государства при проведении информационной политики.

Рассматривая исторически аспект можно отметить, что начало перемен на телевидении обычно связывают с указом Михаила Горбачева (июль 1990), по которому Гостелерадио и Министерство связи получили право предоставлять эфирное время частным вещателям. Государственная монополия на вещание прекратила существование, и довольно быстро возникли новые телевещательные компании - правда, не общенациональные с точки зрения охвата населения. Исторически сложилось так, что, в отличие от других союзных республик, у РСФСР не было своего телеканала. Поэтому создание собственных электронных СМИ стало для Бориса Ельцина важной задачей. Еще в июне 1990 года, в пору острого конфликта между союзной и российской властями, было решено учредить Всероссийскую государственную телевизионную и радиовещательную корпорацию (ВГТРК). Она вышла в эфир в мае 1991-го, за месяц до выборов первого президента РФ. После победы Ельцина и особенно после провала путча 1991 года начался "дележ приза", когда победитель получал все. Уже 21 августа Ельцин издал указ "О средствах массовой информации в РСФСР", по которому Гостелерадио СССР перешло в ведение правительства России, а ВГТРК получила целиком второй общесоюзный канал. Затем рядом правительственных и президентских актов наследство Гостелерадио поделили между ВГТРК и вновь образованными государственными телерадиокомпаниями "Останкино", "Петербург" и "Москва". Журналистские коллективы получили права их соучредителей [2]. Законность действий победившей стороны была сомнительной, но это не принимали во внимание.

Новая власть раздавала льготы, вещательные частоты и т. п. "своим" масс-медиа. Вновь возникавшие "независимые" СМИ безоговорочно поддерживали Ельцина. Юрий Вдовин, одно время руководивший службой развития шестого канала, а затем работавший экспертом Фонда защиты гласности и сопредседателем "Гражданского контроля", вспоминал, как в его присутствии Белла Куркова, которой министр связи незадолго до этого эпизода выдал еще одну частоту - 27-й канал, сказала директору попечительского совета Би-би-си: ""Пятый канал Санкт-Петербург" очень независимая телерадиовещательная компания, мы никому не позволим критиковать президента"[7]. При этом она, конечно, подразумевала Ельцина. После распада СССР какое-то время казалось, что наследие советской эпохи уходит в прошлое и СМИ завоевывают собственное правовое поле. 27 декабря 1991 года был принят Закон РФ "О средствах массовой информации" (взамен союзного), вступивший в силу в феврале следующего года. Он был призван закрепить и легитимировать новый status quo масс-медиа - их независимость от партийно-государственной власти. Конституция 1993-го запретила цензуру и гарантировала свободу массовой информации. Последнее "однозначно встало на сторону журналистов, которые, в свою очередь, обеспечили ответную и вполне искреннюю поддержку. По сути, это был взаимовыгодный союз демократических СМИ и команды Ельцина против партийно-советской номенклатуры, олицетворением которой были федеральные органы власти Советского Союза"[7]. Никто не пытался создать независимые СМИ, а те со своей стороны не только не пытались обособиться от власти и перестать быть ее орудием, но, напротив, "прикрепились" к ней. Тем не менее сами средства массовой информации постепенно стали осознавать себя как "четвертую власть" и выполнять основные свойственные этой власти функции: информировать, развлекать, продавать, а главное, "открывать правду" и контролировать правительство - в соответствии с собственным пониманием. " Так видела свою задачу "демократическая" пресса, и именно так она представляла себе практическую реализацию концепции "четвертой власти"" - так резюмировал позицию журналистского сообщества исследователь российских масс-медиа Иван Засурский. Он считает, что эта концепция обрела большую популярность в конце 80-х годов. "Однако модель "четвертой власти" в понимании советских журналистов имела особый смысл. В соответствии с имеющей глубокие исторические корни традицией масс-медиа они видели своей задачей не информирование публики или формирование достоверной картины реальности, но просвещение, агитацию и организацию масс во имя истинных ценностей и идеалов"[7].

С этой точки зрения общепризнанной задачей "независимых СМИ" считалась защита демократических процессов и самой демократии, а значит, и тех, кто представлял ее и реформаторскую перспективу. С приходом к власти тех самых реформаторов, которых прежде приходилось защищать, эта функция масс-медиа исчерпала себя. Но заметили это не все. При этом если в прессе за демократизацию активно выступали коллективы газет и журналов, их редакторы, то телевидение оказалось политически более инертным. Здесь все реорганизации, как правило, происходили по инициативе власти. В 1992-1993 годах власть и телевидение плечом к плечу выступали против "красно-коричневого альянса", причем телевещатели весьма своеобразно понимали задачи своей деятельности как "четвертой власти": информировать, но следуя при этом определенной политической линии; "искать правду", но соответствующую нынешним идеалам; контролировать власть, но только в форме ее "воспитания".

1992-1993 годы стали важным этапом в развитии отношений между властью и СМИ. Представление о том, какую роль последние должны играть в обществе, складывалось во многом под влиянием прошлого. Это была комбинация, казалось бы, несовместимых элементов - советской модели, определявшей представления российских чиновников о роли СМИ, и либертарианской, которую пропагандировали работники масс-медиа. Власть по-прежнему не признавала автономности средств массовой информации и полагала, что в стране отсутствует общественное мнение, артикулирующее интересы институционализированных социальных групп [7]. Она продолжала прямо или косвенно управлять масс-медиа, пользуясь ими как инструментом реализации не общественных, а собственных интересов. Даже обличительный пафос печати и телевидения времен перестройки, по сути, не выходил за рамки советской модели. ТВ обличало партийную номенклатуру, исследовало "белые пятна" истории - но с благословения руководителей партии и государства, на сей раз использовавших электронные медиа во имя перемен.

Новым было возросшее влияние средств массовой информации, в частности телевидения, на власть, с одной стороны, и рост их популярности у зрителей - с другой, особенно в начале ельцинского правления. Трудно даже сказать, кто - президент или медиа - больше нуждались в поддержке другой стороны. Либертарианская модель, которую отстаивали журналисты, предполагала наличие независимых от государства средств массовой информации и отсутствие предварительной цензуры. Последнюю запретила Конституция РФ 1993 года [3], так что формально независимые СМИ функционировали в соответствии с либеральной традицией. Поскольку либертарианское понимание свободы слова как "общественного договора" между тремя субъектами - СМИ, властью и обществом - в России начала 90-х отсутствовало, сложилось некое подобие двустороннего альянса существующей власти с электронными СМИ. Важнейшее звено - общество - из него выпало. Кроме того, тесный альянс между исполнительной властью и СМИ не обеспечивал одинакового доступа к информационным каналам всем политическим силам, не способствовал отражению плюрализма мнений, существующего в обществе, и с неизбежностью должен был приводить к конфликтам. В целях борьбы с монополизацией" Ельцин учредил Федеральный информационный центр, которому передал "Останкино" и все региональные телекомпании, чем практически создал новую монополию на распространение информации. Усмотрев в этих действиях президента угрозу свободе слова, законодатели приняли в ответ постановление "О мерах по обеспечению свободы слова на государственном телерадиовещании и в службах информации", провозгласили создание Федерального наблюдательного совета и упразднили Федеральный информационный центр.

Однако после октябрьской победы идеи саморегуляции масс-медиа были преданы забвению. По-видимому, считалось, что угроза СМИ может исходить только от "красно-коричневой" оппозиции. Как известно, противостояние двух ветвей власти вылилось в вооруженное столкновение. В этом конфликте немалую роль сыграло телевидение. С 21 сентября по 3-4 октября депутаты добивались возможности изложить свою позицию в прямом эфире, но так и не добившись своего, попытались пробиться в останкинский телецентр вооруженным путем. Разогнав Верховный Совет, Ельцин своим указом приостановил действие принятых парламентариями законодательных актов "в целях защиты свободы массовой информации, недопущения создания и финансирования организаций, учреждений, органов или должностей, в задачи либо функции которых входит осуществление цензуры..." [9]. Выше было упомянуто важные элементы либертарианской модели - осознание журналистами своей социальной ответственности перед обществом, особенно в период масштабных трансформаций и кризисов. В такой ситуации долг масс-медиа заключается в том, чтобы "перевести" конфликт в сферу дискуссии [3]. Однако российские тележурналисты не пошли по этому пути, а вместо этого приняли сторону президентской власти, то есть действовали вопреки либертарианским принципам. Те же медиа, которые не спешили сделать такой шаг, были подвергнуты вновь введенной цензуре. На пресс-конференции, созванной в связи со введенными ограничениями, журналисты и представители их организаций сделали жесткие заявления, выразили тревогу "по поводу продолжающегося наступления властных структур на свободу и независимость прессы", предъявили требования журналистского цеха. Однако отчет об этой акции не был допущен в информационное пространство и не дошел до зрителей. Таким образом, политическую цензуру замаскировали под "редакционный контроль". Исполнительная власть активно использовала в политических целях правовой вакуум, и телевидение оказалось беззащитным, как, впрочем, и общество, не располагавшее рычагами контроля за положением дел в самых мощных масс-медиа.

2. Варианты взаимодействия СМИ и власти (союз между СМИ и властью)

Взяв всю систему управления СМИ в свои руки, команда президента заложила в ее фундамент авторитарное начало. Зимой 1993-го президентским указом "О совершенствовании государственного управления в сфере массовой информации"[9] было ликвидировано Министерство печати и информации, а вместо него были образованы два новых органа: непосредственно подчиненная президенту Федеральная служба России по телевидению и радиовещанию (ФСТР) и Комитет РФ по печати, подведомственный правительству. К 1994 году разговоры о разгосударствлении и децентрализации управления электронными СМИ стали затихать, и компетенция ФСТР была очерчена следующим образом: общее руководство, назначение председателей государственных телерадиокомпаний, финансирование, контроль за внебюджетными источниками доходов и т. д., что означало сосредоточение в ее руках всей полноты власти и контроля. Председатель Федеральной службы назначался президентом и подчинялся только ему. Указы предоставляли ФСТР и право лицензирования. Иными словами, исполнительная власть получила право распределять каналы по собственному усмотрению. 23 ноября 1993-го президент РФ подписал указ о выделении НТВ четвертого канала с сетью вещания после 18.00. Многие наблюдатели считают 1994-1995 годы временем, когда СМИ противостояли государственной власти. Телеканалы в открытую осуждали правительство, показывали сюжеты, опровергавшие официальную точку зрения. По ходу войны все сильнее выступала против нее даже государственная ВГТРК, которая в свое время приобретала собственное лицо на волне противостояния союзным властям и еще долго сохраняла запал критицизма.

Власть и СМИ снова заключили союз. При всей внешней парадоксальности логика такого поведения вполне вписывается в рамки советской модели с ее активным указотворчеством и усилением пропагандистского характера СМИ в критические моменты. В новейшей истории России таким моментом, требовавшим от власти принятия серьезных решений по отношению к СМИ, было преддверие выборов. Почти за год до парламентских выборов 1995 года Ельцин создал своим указом АО "Общественное российское телевидение" (ОРТ), передав ему главный телевизионный канал "Останкино". Отсутствовали и правила, которые позволяли бы обществу воздействовать на политику телеканала и контролировать его. Позднее стало ясно, что государственное давление (в строгом смысле слова, а не закамуфлированное представительство групповых интересов) - это еще не самое большое зло. Даже владея крупным пакетом акций, власть не могла решающим образом воздействовать на политику ОРТ. Получалось, что, договорившись с этими структурами, частные акционеры могли без труда заблокировать любые предложения государства, что и происходило не единожды [9]. В ходе президентской кампании 1996-го общенациональные каналы снова действовали в истинно советском духе как орган агитации и пропаганды. В телеэфире у агитации за действующего президента было явное преимущество [9]. Участие ТВ в выборах нашло даже организационное оформление: например, координатором по электронным СМИ в избирательном штабе Ельцина работал Игорь Малашенко, один из основателей НТВ. Инструментом манипулирования общественным мнением телевидение снова стало вполне добровольно, вернув себе амплуа органа агитации и пропаганды, поскольку в сложившейся политической ситуации цель - поддержать и удержать демократическую власть - якобы оправдывала средства. При этом электронные СМИ ссылались прежде всего на "угрозу коммунистического реванша". Они придавали выборам президента значение "последнего боя": если он будет выигран, никто уже не вернет СМИ в прежнее лакейское состояние. Сходство с позицией авторов Декрета о печати 1917 года здесь очевидно: те тоже сулили торжество "свободы слова" после того, как "наступят нормальные условия" жизни. Эта ситуация повторяется с завидным постоянством, причем электронные медиа не проявляют заинтересованности в объективном освещении событий.

После успешного, с точки зрения власти, исхода выборов она взаимодействовала со СМИ менее активно, предоставив их на время самим себе. Сразу же обнаружились противоречия между политическими и экономическими интересами людей, управлявших телеканалами, а ТВ включалось в борьбу конкурирующих финансово-политических группировок. Снова появились признаки либертарианской модели, но в худшем исполнении, не позволявшем говорить о какой бы то ни было социальной ответственности. Телевидение фактически инспирировало несколько информационных скандалов (или войн). В разоблачениях, связанных с залоговым аукционом "Связьинвеста", "рельсовой войной" и некоторыми другими аналогичными акциями можно было бы, конечно, усмотреть своеобразную форму контроля за деятельностью правительства и критику его ошибочных шагов, если бы в этих конфликтах не столь явно прослеживались экономические и политические интересы владельцев СМИ. Так давали себя знать недостатки модели "четвертой власти", которую зарубежные и российские исследователи СМИ много раз критиковали за то, что она служит интересам капитала в ущерб обществу и государству. Новый виток противостояния между правительством и "государственными" телеканалами спровоцировал кризис-1998. Нуждаясь в информационной поддержке для его преодоления, кабинет Евгения Примакова, используя парламентское большинство, вступил в открытый конфликт с теми, кто управлял ОРТ и РТР. Журналисты резко отрицательно оценили эти шаги: "Премьеру не хватает министерства правды. Требуя от телеканалов объективности, он подразумевает информацию.

С начала 1998 года власть пристально следила за государственным телевидением. На базе ВГТРК, региональных телекомпаний и предприятий связи был создан Единый производственно-технологический комплекс (ЕПТК). 8 мая Ельцин подписал указ "О совершенствовании работы государственных электронных средств массовой информации", предусматривавший формирование вокруг ВГТРК крупного телевизионного холдинга. Пресса заговорила о возрождении Гостелерадио. В состав ЕПТК вошли телеканалы "Россия" и "Культура", радиостанции "Голос России", "Маяк", "Орфей", РИА "Вести"; региональные госкомпании и местные технические телецентры были включены в состав корпорации как дочерние предприятия и филиалы головной компании. Газеты живо обсуждали, насколько выгодна государству такая суперкомпания и чьим интересам отвечает объединение. Унификация сетки вещания по всей стране расширяла возможности "Видео Интернэшнл", и именно Михаил Лесин, один из его совладельцев (формально его акции переданы в управление) и заместитель председателя ВГТРК, предложил создать государственный "медиахолдинг". Эксперты центра "Право и СМИ", исследовавшие взаимоотношения власти и капитала в России, пришли к выводу, что по отношению к ВГТРК термин "государственное ТВ" не должен вводить в заблуждение. "Так же, как условно по отношению к ОРТ определение "общественное ТВ", так же условно и определение "государственное" по отношению к ВГТРК. Так же, как и на ОРТ, на ВГТРК осуществляется "приватизация государства" - только на ОРТ эта приватизация худо-бедно хоть как-то узаконена, а на ВГТРК она носит неявный, скрытый характер"[10].

В ноябре 1996-го, после президентских выборов, компания получила от государства теперь уже целиком (а не шесть часов вещания в прайм-тайм) общенациональную вещательную частоту, принадлежавшую до того "Российским университетам"[10]. Высокий уровень профессионализма коллектива НТВ никто не оспаривал, но компания получила эфирное время в результате предвыборной сделки как вознаграждение за поддержку Ельцина. Условия договора не афишировались, но пресса их живо обсуждала. При этом многие пытались придать происшедшему более или менее цивилизованный вид: мол, "не могло же поддержать демократическое телевидение коммуниста Г. Зюганова или милитариста Лебедя. Государство передавало канал НТВ, поскольку у него, у государства, не было денег, чтоб канал содержать"[5]. Когда же в ходе избирательных кампаний 1999 и 2000 годов НТВ стало на сторону конкурентов Кремля, оно быстро оказалось в жесткой конфронтации с ним. Стремясь не допустить масштабной критики по своему адресу, исполнительная власть начала оказывать давление на телеканал через правоохранительные органы. Министерство РФ по делам печати, телерадиовещания и средств массовых коммуникаций, пришедшее в 1999-м на смену ФСТР, сосредоточило в своих руках все управление информационными процессами. Это закономерный итог предшествующего развития, не благоприятствующий свободе слова. Одним из первых шагов министерства стали попытки усилить контроль над каналами ОРТ и ТВЦ[9]. Пользуясь своими полномочиями, Минпечати отказало им в автоматическом продлении лицензии и объявило конкурс на право вещать по первому и третьему телеканалам. Обосновали такое решение ссылкой на предупреждения, вынесенные телекомпаниям в 1999 году во время кампании по выборам в Государственную думу. Эти меры послужили сигналом об изменении правил игры: власть начала контролировать СМИ, пользуясь при этом буквой закона. Напомню, что поддержание контроля над вещателями посредством выдачи лицензий и патентов - отличительная черта авторитарной модели функционирования средств массовой информации. После принятия закона о СМИ правовое регулирование их деятельности не получило серьезного развития. Законодательное поле оказалось "засорено" плохо стыкующимися друг с другом разрозненными законами, а также многочисленными президентскими указами и постановлениями правительства. До сих пор не принят предусмотренный Конституцией РФ закон о телерадиовещании, который - в любом варианте - сузил бы поле для маневра всех ветвей власти, особенно исполнительной. Между тем этот документ необходим не только для установления условий аренды, приобретения компаниями частот и получения лицензий на вещание, но и для контроля за соблюдением этих правил. Особенно важно, что законодательно не решена проблема собственности на СМИ (в законе "О средствах массовой информации" вообще отсутствует понятие собственника) и потому не регламентированы отношения между СМИ и их владельцами. Таким образом, многие ключевые аспекты деятельности телевидения по-прежнему находятся вне правового регулирования, что препятствует формированию либертарианской модели. Одна из важных ее черт - право любого гражданина, обладающего достаточными для этого средствами, использовать СМИ в собственных интересах - нашла своеобразное отражение в формировании медиаимперий. Но и здесь проглядывает советское прошлое: чтобы получить возможность создать собственную телекомпанию, нужно быть приближенным к исполнительной власти, поддерживать ее "генеральную линию", критикуя - в случае необходимости - только тактические элементы политики [9].

3. Конфликт власти и СМИ как форма взаимоотношений (система характеристики СМИ изменение правил игры)

В середине 90-х государство практически не финансировало принадлежавшие ему каналы, они были частично приватизированы и пополняли свои бюджеты за счет рекламы. Это позволяло частным акционерам (Борис Березовский) и рекламным брокерам ("Видео Интернэшнл") направлять экономическую и информационную политику телеканалов. Кризис социально-политических структур, разрушение прежних общественных связей, формирование новых элит и их борьба за политическую власть, напряженные отношения не только между отдельными ветвями власти, но порой и внутри исполнительной власти (между "президентским кругом" и правительством) не позволили сложиться в сфере масс-медиа такой концепции, которая бы отвечала на вопрос "Какая информационная политика выгодна Российской Федерации?" и формулировала ее основные приоритеты. В итоге российская власть понимает под свободой СМИ свободу их владельцев (в том числе государственных структур) распространять под видом информации выгодные им факты и точки зрения, служащие отнюдь не интересам общества, а их собственным узкокорыстным целям. Однако то же отсутствие внутреннего единства в политической элите и государственной власти сделало возможным и частичное воплощение в жизнь либертарианской модели средств массовой информации. К сожалению, при этом не было учтено, что "защита от правительства сегодня - недостаточная гарантия того, что человек, которому есть что сказать, скажет это. Прежде чем донести информацию до общества, владельцы и менеджеры средств массовой информации определяют… каждый факт, каждую версию этого факта"[6]. В 90-е годы в российских электронных СМИ очень слабо развивались элементы социальной ответственности. Журналистское сообщество не разработало эффективных механизмов как самозащиты, так и самоограничения. Не располагает общество и инструментами контроля за деятельностью масс-медиа. В условиях постоянно усиливающейся политизации масс-медиа и медиатизации политики актуальными становятся противоречия, регулярно возникающие между властью и прессой. Средства массовой информации, в идеале стремящиеся к объективности распространяемых ими фактов, подчас выступают регулятором и «надзирателем» за происходящими политическими изменениями. Но разногласия порождает не только стремление СМИ контролировать властеотношения, но и их подчинённость определённым кругам, стремящимся заполучить власть на отдельно взятой территории. В результате пресса, в подавляющем большинстве случаев - представитель интересов, посредник в большой политической игре за власть. Она в этом случае может представлять интересы государства, являясь его собственностью, либо выражать политические амбиции кругов, стремящихся к власти и обладающих достаточным капиталом для реализации своих намерений. При этом конфликт будет выглядеть не как соперничество власти и оппозиции, а как противоречие властных структур и СМИ, стремящихся к отражению истинного положения вещей. В такой ситуации в сознании массового реципиента выигрывает та сторона, которая использует наиболее эффективные рычаги давления, т.е. более влиятельные информационные каналы. Так, в последнее время, стало очевидным, что залогом победы на президентских и парламентских выборах действующего кандидата или партии власти является использование не имеющих конкурентов по уровню воздействия государственных электронных СМИ, в частности канала РТР и ОРТ.

Конфронтация государственной власти и средств массовой информации представляет собой конфликт особой формы, объектом воздействия в котором выступает общество, как основной регулятор политического процесса, определяющий его характер и направленность. Исходя из представленных теорий конфликта, можно выделить несколько вариантов развития конфронтации государственной власти и СМИ. Это:

1. Власть - Власть (конфликт между разными уровнями власти, использующими в своей борьбе СМИ; в этом случае в конфликт втянуты государственные средства массовой информации.

2. СМИ - СМИ (конфликт между СМИ, представляющими разные уровни власти; этот вариант имеет схожие черты с первым вариантом).

3. Власть - СМИ (давление государства на СМИ с целью соблюдения законности и выражения собственных интересов).

4. Власть - СМИ (давление СМИ на власть для максимальной объективности информации или исполнение политического заказа по снижению рейтингов той или иной властной структуры)[6].

В большинстве существующих примеров конфронтации государственной власти и прессы можно проследить элементы всех четырёх вариантов развития конфликта с более или менее ярко выраженными проявлениями отдельных.

Постоянным источником конфликтов между парламентом и СМИ, как на центральном, так и на региональном уровне, является характер освещения деятельности органов государственной власти. По мнению главного эксперта Комитета по информационной политике и связям Государственной Думы РФ второго созыва Игоря Яковенко, «телекамера имеет широкие возможности: с ее помощью можно манипулировать различными планами, вырывать отдельные куски из любого контекста, дробить высказывание любого человека. Одним словом, из любого выступления, факта можно смоделировать событие как со знаком плюс, так и со знаком минус». Автор считает, что должен существовать жесткий порядок освещения деятельности органов государственной власти. В погоне за сенсацией и «жареными» фактами журналисты, упустив массу серьезной информации, предпочтут показать зрителям те сюжеты, где депутат заснул или возникла какая-нибудь потасовка. Показывать это широкой публике неэтично. В большинстве стран эта проблема регулируется законами. Там существуют очень жесткие ограничения того, что можно и что нельзя показывать парламентским журналистам [1].

В результате многочисленных споров было принято решение не допускать на целый ряд ответственных мероприятий представителей прессы, обеспечивая их всей необходимой информацией через собственные пресс-службы.

Принятие подобного, крайне непопулярного решения привело к возникновению серьёзного конфликта. В результате чего власти оказались в условиях частичной информационной блокады (количество материалов об их деятельности резко сократилось) и были вынуждены пойти на уступки и отменить своё решение. После этого вопрос перешёл в сферу этики, позволив журналистам выбирать, что показывать этично, а что нет.

Подобные конфликты часто возникают и в регионах. Так в Ставропольском крае в 2003 году Правительство попыталось сделать свои ежемесячные заседания закрытыми для прессы. Запись могла производить только пресс-служба, которая в свою очередь обеспечивала информацией все СМИ. Но подобная мера не привела к каким-либо изменениям кроме недовольства редакций и была свёрнута на этапе эксперимента, не получив широкого распространения. Таким образом, возможного конфликта удалось избежать ценой небольшой уступки со стороны власти [1].

Существует масса примеров незаконного давления государственной власти на независимые СМИ. Для того чтобы факторы давления были не столь явно заметны для прессинга на СМИ чаще всего избираются косвенное административное и юридическое давление, хотя случаи прямого административного давления также используются достаточно широко.

1. Косвенное административное давление, при котором представители власти формируют собственные структуры для воздействия и контроля за СМИ, либо воздействуют на СМИ иными методами, не имеющими под собой законодательной базы.

Так учредитель газеты «Прямая речь» в Казани» Республиканский общественный фонд, обратился в министерство печати Республики Татарстан с заявлением о регистрации издания. Несмотря на то, что все необходимые документы имелись, представителя учредителя газеты на протяжении трех недель вызывали в министерство печати РТ, пытаясь убедить в том, что главным редактором должен быть другой человек, а не тот, которого выдвигал учредитель. В результате учредитель забрал документы и зарегистрировал своё печатное издание в Самаре в течение двух дней.

2. Прямое административное давление, при котором независимые СМИ подвергаются немотивированным проверкам, в том числе финансовым, либо прямым угрозам со стороны представителей властных структур.

В 1999 г. сотрудники Генеральной прокуратуры РФ провели обыски и выемки документов в офисе «Имидж-банка», где находятся счета большинства компаний, входящих в холдинг «Медиа-Мост». В банке также были опечатаны компьютеры, в том числе главный операционный, через который проводятся все платежи. Последствия остановки главного компьютера для телекомпаний НТВ, «НТВ плюс», ТНТ, радиостанции «Эхо Москвы» могли быть весьма серьезными, так как за несвоевременный перевод денег теле- и радиокомпании могли быть отключены от эфира [8].

В Армавире (Краснодарский край) после выхода в эфир местной телекомпании «ТВ-8» и заявления кандидатов в депутаты армавирской Думы, назвавших политическим убийство журналиста Валерия Кондакова, счета телекомпании были арестованы, что могло привести к банкротству компании.

3. Юридическое давление, при котором СМИ вынуждены отстаивать свои интересы в судах.

Наиболее характерным примером юридического давления на СМИ, являются судебные действия в отношении СМИ, входящих в холдинг «Медиа-МОСТ», в особенности - телекомпании НТВ. Учитывая неправомерность действий владельца медиа-холдинга В. Гусинского, власти, тем не менее, не должны были вести судебное разбирательство подобными методами, используя юридическое давление в качестве основного рычага при доказательстве своей правоты.

4. Криминальное давление, при котором те или иные структуры организованной преступности, состоящие в коррупционных связях с представителями власти, применяют физическое воздействие, либо уголовное преследование журналистов и руководителей независимых СМИ.

5. Цензура и отказы в предоставлении информации.

Все приведённые примеры ярко подтверждают наличие глубоких противоречий во взаимоотношениях государства и масс-медиа. Проблему усугубляет тот факт, что за последние несколько лет количество противоправных нарушений по отношению к СМИ не уменьшилось, а в отдельных регионах даже возросло. Подобная ситуация в конечном счёте крайне негативно сказывается на проводимых властями социально-экономических преобразованиях, не находящих поддержки у широкой общественности и, в связи с этим, не имеющих должной результативности [8].

Один из характерных для регионов России вид конфронтации - это конфликт между разными уровнями власти, в который втянуты подчинённые им СМИ. Так можно прийти к выводу, что одной из основных причин возникновения конфликта между властью и СМИ является принятие властями непопулярных, спорных решений, подчас идущих в разрез с демократическими нормами и вызывающих негативную оценку общественности. Главной задачей власти должна быть защита государственных интересов и проведение коренных преобразований, направленных на экономическое развитие страны. Как правило, такие преобразования не рассчитаны на моментальный результат и требуют времени. Но общество не заинтересовано в отдалённой перспективе и требует немедленного, сиюминутного улучшения уровня жизни. На этом фоне СМИ, как общественный рупор, выступают на стороне народа и критикуют власть за неэффективность.

Выводы

Так рассмотрев материал предложенный автором, мы можем прийти к выводам о взаимоотношениях между органами власти и СМИ. И приити к общему согласию с автором статьи. Что, в России не сложились общественные организации, которые могли бы эффективно защищать свободу средств массовой информации и, что важнее, отстаивать права общества на получение информации. Если бы подобные организации существовали и пользовались авторитетом, они смогли бы в переходный период обеспечить общественный контроль над СМИ, особенно электронными. Однако этого не произошло из-за отсутствия в России социальных и культурных предпосылок для развития гражданского общества. Также хочется отметить и разделить точку зрения с автором статьи, где она затрагивает проблемы конфликта между властью и СМИ. Из статьи, нам очевидно видно, то, что подобные противоречивые отношения между государственной властью и СМИ России - это конфликт особого рода, имеющий свои специфические черты и протекающий на фоне формирующейся «новой» политической системы, в которой важным элементом является информация, во многом определяющая характер и особенности протекания современного политического процесса. Так же хочется отметить и тот факт, что политические конфликты заключаются в том, что не решон вопрос о том, кто же владеет российскими средствами массовых информации. В итоге российская власть понимает под свободой СМИ свободу их владельцев (в том числе государственных структур) распространять под видом информации выгодные им факты и точки зрения, служащие отнюдь не интересам общества, а их собственным узкокорыстным целям.

Не согласится с тем, что СМИ полностью ограничена, так как многие ситуации показывают, что средства массовой информации могут самостоятельно выводить информацию в погони за рейтингом, провоцируя тем самым конфликт с властью.

Ещё хотелось бы отметить, если бы существовал альянс между СМИ и властью то он бы привел к тому, что активно и эффективно действует только власть: во имя самосохранения и воспроизводства. Она стремится взять под свой контроль наиболее влиятельные масс-медиа, к которым, несомненно, относятся общенациональные телеканалы, делая это либо через механизм лицензирования, либо путем давления со стороны правоохранительных органов. Оснований полагать, что власть откажется от этого своего намерения, нет. Как только она относительно консолидировалась, сплотилась и оформила свои претензии к электронным СМИ, взаимоотношения с ними зримо приобрели авторитарные черты. Власть требует от медиа ответственности и объективности в духе советской модели, то есть в ущерб свободе СМИ. Похоже, что баланса между свободой и ответственностью за прошедшее десятилетие так и не удалось достичь. Предпочтение снова отдается несвободе. Возможно лишь, что впредь контроль уже не будет столь тотальным, как прежде.

Таким образом, противоречия между государственной властью и средствами массовой информации имеют несколько уровней, каждый из которых предопределён особыми предпосылками. Конфликтные отношения зарождаются в случае, если нарушаются интересы одной из сторон. Для власти в данных отношениях приоритетным интересом является поддержка общества, благополучие государства и собственное благополучие. Так отметим то, что изучение процесса взаимоотношения между органами государственной власти и средствами массовой информации показало, что средства массовой информации являются одним из важнейших институтов жизни общества.

Список использованной литературы

1. Ахметшин Р. СМИ под прессом власти // Бизнес - адвокат, N 5, 2002.

2. Ворошилов В.В. Журналистика и бизнес: реклама и «паблик рилейшнз» в структуре массовой информации. СПб.: Типолаборатория факультета журналистики СПбГУ, 2003.

3. Законодательство Российской Федерации о средствах массовой информации. М.: РИА-холдинг, 2003.

4. Курейко В. PR-отдел, PR-агентство. Стратегия в построении эффективных связей со СМИ // Пресс-служба, 2005, №11.

5. Основы организации работы с органами власти. // Библиотека современного менеджера. М. 2005.

6. Попов В.Д. Тайны информационной политики (социокультурный псиоанализ информационных процессов). Изд-во РАГС, 2006.

7. Право на свободу слова. Роль СМИ в экономическом развитии. Пер.с сокращениями. Изд-во Весь мир, 2005.

8. Тарасов А. Социально-политические условия возникновения пресс-служб при администрациях малых и средних городов России. // Пресс-служба, 2006, №5.

9. Усачева В. Власть и СМИ в России: как изменились их взаимоотношения? // Пресс-служба, 2005, №3.

10. СМИ в информационном взаимодействии власти и общества. Материалы всероссийской конференции, Москва, 17-18 марта 2005 г. // М.: Издательство Хроникер. 2005.

Размещено на Allbest.ru