Средства массовой информации в социально-политическом поле

Средства массовой информации в социально-политическом поле

“Можно все время дурачить некоторых, можно некоторое время дурачить всех, но нельзя все время дурачить всех”.

(А. Линкольн)

Современные средства массовой информации работают в условиях подчинения многочисленным, подчас противоречивым требованиям, исходящим от общества в целом, от их непосредственной аудитории, а также от их экономических партнеров и спонсоров. В свое время Дж. Гербнер убедительно показал, что работа СМИ осуществляется под постоянным давлением со стороны различных “могущественных факторов”, к которым относятся клиентура (например, рекламодатели), конкуренты (другие СМИ) и, конечно же, органы государственной власти¹. К этим “могущественным факторам” также следует отнести и непосредственных владельцев СМИ, инвесторов и поставщиков информации - агентства новостей, авторов и адвокатов, защищающих их авторские права, группы давления и PR-службы. Государство, политические партии и другие влиятельные социально-политические институты имеют в данном отношении “двойное могущество”: они могут добиваться своих целей, используя для распространения необходимых сведений как собственные права и возможности, так и независимые от них СМИ. Общую ситуацию работы СМИ и прежде всего - их информационных служб можно охарактеризовать как обстановку постоянного прессинга, усугубляемого необходимостью публикации материалов в жестко установленные сроки, которые невозможно перенести.

В этих условиях одной из главных проблем становится изучение отношений между СМИ и источниками информации, в особенности - степени независимости СМИ в условиях давления, противоречивых требований и ограничений со стороны указанных “могущественных факторов”, которые в целом ставят под вопрос автономию информационных каналов и, возможно, доверие к ним. Приводимая ниже модель Гайбера - Джонсона, которая основана на эмпирическом исследовании способов подачи репортажей о новостях местной политики, описывает практику сотрудничества источников информации с аккредитованными журналистами, которая - по крайней мере, на уровне локальных сообществ - нередко приводит к журналистской ангажированности, фактической работе корреспондента в интересах соответствующего источника². Данная модель показывает три возможных варианта отношений между официальным источником информации А и взаимодействующим с ним корреспондентом С (см. рис. 1, а-в).

Отношения, показанные на рис. 1а, представляют действия двух независимых коммуникаторов А и C , точки зрения каждого из которых (обозначены кругами) четко разделены определенными должностными функциями, распределением и осознанием [c.80] взаимных ролей, социальной дистанции, значимости и места в коммуникационном акте и т.д. Поток информации (двойная линия) формализуется, приобретает официальный характер. Данный вариант представляет классический случай освещения новостей свободной прессой, своего рода идеальную модель взаимодействия двух полностью независимых друг от друга институтов, один из которых предоставляет информацию, а другой объективно сообщает о том, что произошло. Это обычно наблюдается в условиях взаимной дистанцированности и нерегулярности контактов между источником информации и освещающим события журналистом.

На рис. 1б показана ситуация, когда точки зрения источника информации и корреспондента частично совпадают: оба коммуникатора сотрудничают в осуществлении своих функций, согласовывают позиции и частично используют взаимные возможности. Подобные отношения часто складываются на практике и основываются на достижении некоторых общих целей источника информации и корреспондента: один стремится к тому, чтобы в газете была опубликована статья определенного содержания, другому необходимо представить в редакцию интересующий материал. В итоге корреспондент частично теряет свою независимость.

Рис. 1

В случае, показанном на рис. 1в, точки зрения обоих коммуникаторов совпадают, так или иначе “ассимилируются”. Правда, трудно представить, что официальное лицо начнет говорить только то, что соответствует запросам и интересам редакции какой-нибудь конкретной газеты, журнала или телерадиокомпании. Более вероятным видится другой вариант, когда корреспондент принимает точку зрения поставщика информации, позиции которого, благодаря официальному статусу, оказываются намного сильнее. Подобные взаимоотношения в известном смысле можно охарактеризовать как “взаимовыгодное сотрудничество”: журналист в обмен на утрату независимости получает, например, возможность работать с важной информацией, которая по каким-либо причинам становится недоступной для его коллег из других изданий, а [c.81] должностные лица, регулирующие доступ к “информационной кормушке”, тем самым ограждают себя от публикации компрометирующих материалов.

Модель Гайбера-Джонсона напоминает, что информация просто так не попадает в руки беспристрастного “ловца новостей”. “Рабочие отношения” поставщиков информации и корреспондентов скорее напоминают заключение сделки, учитывающей интересы обеих сторон и предполагаемые запросы аудитории.

В ряде работ высказывается мысль о том, что такое “взаимовыгодное сотрудничество”, как правило, довольно быстро приводит к полному “согласованию позиций”³. Конечно, это можно представить как результат успешной работы отделов информации и служб по связям с общественностью официальных органов на фоне определенной пассивности СМИ, получающих своего рода “информационную субсидию”. Подобную картину можно наблюдать скорее на местном, чем на общенациональном уровне. Бывает довольно трудно судить, где проходит грань между частичным сотрудничеством и “полной ассимиляцией” двух коммуникаторов. Иногда органы власти занимают очень сильные позиции в плане управления доступом к информации, обладающей высокой событийной ценностью, и СМИ либо по необходимости, либо по собственному выбору принимают точку зрения официальных кругов. Именно так обстояли дела в ходе войны США в Персидском заливе и во время военных действий НАТО в Югославии весной 1999 г.

В исследованиях коммуникационных процессов нередко используется концепция целенаправленного отбора информации, если речь идет о деятельности редакций газет и телерадиокампаний, связанной с одобрением или отклонением сюжетов при подготовке имеющихся материалов к публикации. Данная концепция основывается на идеях известного психолога К. Левина, который отмечал, что информационный поток всегда распространяется по каналам, содержащим своего рода “фильтры”, а принятие решений, которые основываются либо на каких-нибудь объективных критериях, либо на мнении тех, кто “фильтрует” информацию, зависит от того, были ли сведения... “пропущены” в соответствующий канал⁴.

Эта мысль получила дальнейшее развитие в работе Д.Уайта применительно к анализу деятельности редактора местной газеты, чьи действия по отбору лишь немногих сведений из числа поступивших с “прямого провода” были охарактеризованы как наиболее типичный случай информационной “фильтрации”. Модель Уайта представлена на рис. 2. [c.82]

N - источник информации (“прямой провод”); N₁, N₂, N₃, N₄ - сведения, исходящие от источника; N₂', N₃ ' - отобранные сведения; N₁, N₄ - отвергнутые сведения; М - аудитория

Рис. 2

Эта модель не лишена недостатков. Она не учитывает влияние особенностей социально-политической системы, идеологического и социокультурного контекста, а также факторов институционального порядка - различных информационных источников, рынка рекламодателей, групп давления и, наконец, органов власти, - ограничивающих и направляющих процесс отбора информации, который в итоге выглядит лишь как проявление чьих-то сугубо личных пристрастий. Модель предполагает, что имеется только один “главный фильтр”, к тому же ведущий себя довольно пассивно по отношению к информационному потоку. От модели создается ложное впечатление, что существует непрерывный и свободный поток самых разных новостей, из которого остается только “отфильтровать” тем или иным способом информацию, представляющую интерес для конкретной газеты или телерадиокампании.

Рассмотренный подход повлиял на изучение проблем, выходящих далеко за рамки первоначального исследования. Концепция Уайта послужила основой для более сложной модели, предложенной Й. Галтунгом и М.Руге для анализа процесса целенаправленного отбора новостей⁶.

Данная модель описывает преобразование реальных событий в “медиа-образ”, распространяемый СМИ на широкую аудиторию (рис.3), опирается на относительно простую версию: окончательный отбор сведений представляет собой результат их последовательной “фильтрации” в зависимости от ценности поступающих сообщений или на основании критериев , определяющих восприятие новостей. Наиболее интересным для нас представляется то обстоятельство, что эта модель детализирует один из аспектов, остававшийся в предыдущих концепциях без должного внимания, а именно - критерии, которыми руководствуются СМИ в процессе отбора сведений. Если эти критерии полностью субъективны и у каждого “фильтрующего” свои, то предсказать конечный результат отбора сообщений не представляется возможным.

Данный процесс носит систематический характер и в значительной мере предсказуем: по мнению авторов модели, эту проблему можно решить, если принять во внимание ключевые факторы, влияющие на изначальный отбор сообщений и их дальнейшее прохождение через последовательность информационных “фильтров”.

Рис. 3

Такими ключевыми факторами являются:

I. Временной интервал. Событие будет взято на заметку с большей вероятностью, если время его развертывания соответствует графику выхода в свет публикаций заинтересованных СМИ. Например, событие, которое длилось в течение нескольких часов или завершилось быстрее, подходит для освещения в ежедневной газете или информационной программе, тогда как сложное событие, разворачивающееся в течение нескольких дней, скорее заинтересует редакцию еженедельного издания. Существуют, однако, события, которые разворачиваются значительно медленнее, но в силу своей особой важности тем не менее заслуживают освещения в СМИ. [c.83]

II. Интенсивность или пороговое значение. С большей вероятностью будет замечено событие, которое изначально имеет особую важность или же внезапно приобретает ее в силу складывающихся обстоятельств, тем самым привлекая к себе, по сравнению с привычным ходом дел, больше внимания. Последнее касается случаев, когда, например, СМИ ведут обычное наблюдение за деятельностью правительства, финансовыми вопросами или затяжным конфликтом.

III. Ясность, отсутствие неопределенности. Чем меньше сомнений вызывает событие, тем больше вероятность его отбора.

IV. Близость к культурным запросам аудитории. Чем больше то или иное событие соответствует культурному уровню и интересам предполагаемой аудитории, тем более вероятен его отбор.

V. Соответствие ожиданиям. Событие, которое совпадает с некоторыми существующими ожиданиями или предубеждениями, будет отобрано с большей вероятностью, чем то, которое не соответствует им. Это может быть, например, сообщение об обострении ситуации в потенциально конфликтогенном регионе, о давно предполагавшихся политических изменениях и т.д.

VI. Непредвиденность. Среди сообщений, совпадающих с определенными ожиданиями или предубеждениями, с большей вероятностью будет отобрана информация о событии, которое в принципе ожидалось, но вдруг приняло не совсем обычный или совершенно непредсказуемый оборот.

VII. Взаимосвязанность. Как только какое-либо событие будет признано заслуживающим освещения в данной газете, теле- или радиопрограмме, возникает дополнительный импульс к поиску и отбору из поступающего потока новостей логически связуемых с ним сюжетов.

VIII. Композиция. Новости отбираются и “расставляются по местам” так, чтобы полученный в итоге “медиа-образ” (газета или программа последних известий) представлял собой сбалансированную целостность; при этом некоторые сообщения могут сознательно подбираться по принципу контраста.

IX. Социокультурные и ценностные установки сообщества людей, принимающих и обрабатывающих информационный поток, предпочтения “команды гейткиперов” будут влиять на отбор тех или иных новостей наряду с указанными выше факторами.

Использование модели для объяснения и предсказания результатов формирования “медиа-образа” опирается на три основные гипотезы относительно того, как данные критерии - каждый по отдельности и в комбинации друг с другом - предопределяют отбор тех или иных сведений.

Согласно гипотезе аддитивности, вероятность отражения какого-либо события в “медиа-образе” возрастает по мере увеличения числа критериев, требованиям которых удовлетворяет данное событие.

Гипотеза комплиментарности, или взаимозависимости факторов полагает, что низкий “весовой коэффициент” одного из указанных критериев может компенсироваться высоким “весовым коэффицентом” какого-либо другого критерия.

В соответствии с гипотезой исключения событие, имеющее низкие “весовые коэффициенты” по отношению ко всем критериям, не войдет в “медиа-образ”.

Модель Галтунга-Руге основывается на суждениях из области психологии индивидуального восприятия. Исключительно важное значение данной модели состоит в наглядной демонстрации того факта, что результат отбора информации в соответствии с указанными критериями должен привести к созданию некоего структурированного, упорядоченного “медиа-образа”, или изображения мест, людей и происшедших событий, которое, очевидно, может заметно отличаться от изображаемой действительности.

Несмотря на то, что модель изначально иллюстрировала процесс обработки сообщений, поступающих из-за рубежа, подобная постановка вопроса могла быть обращена и к потоку новостей из области внутриполитической жизни. [c.84]

Предложенный Й. Галтунгом и М. Руге подход оказал заметное влияние на прикладные исследования, посвященные анализу содержания публикуемых новостей, и претендовал на определенное подтверждение результатами эмпирической проверки.

Следует обратить внимание на критические замечания, высказанные в адрес данной модели К. Розенгреном. Модель представляется слишком “психологичной”: результат целенаправленного отбора сообщений выглядит в значительной мере зависимым от особенностей индивидуального восприятия “гейткиперами” поступающей информации.

Розенгрен рекомендовал использовать несколько иной подход, который бы учитывал влияние на процесс отбора сведений целого ряда факторов как политического, так и экономического характера. Применительно к потоку зарубежных новостей необходимы дополнительные критерии отбора, прежде всего принимающие во внимание специфику политических и экономических взаимоотношений между конкретными странами.

Возникают также проблемы в плане логической проверяемости модели, поскольку гипотезы аддитивности и комплементарности, взятые вместе, могут относиться ко всем возможным случаям отбора.

Модель не проверялась должным образом и в эмпирическом плане: удовлетворительная проверка потребовала бы ссылок на дополнительные данные - например, подтверждение информацией о характере реально происшедшего события из независимых источников⁷.

Результаты практического использования модели при анализе содержания программ новостей голландского телевидения вызвали определенные сомнения относительно надежности комплементарной гипотезы, однако в остальном подтвердили правомерность и полезность данного подхода⁸.

В качестве обобщения рассмотренных нами концепций можно предложить модель, которая показывает, каким образом сведения о реально происшедшем событии вначале преобразуются в содержание “сообщения официального источника”, а затем становятся частью распространяемого на аудиторию “медиа-образа”, проходя через последовательность информационных “фильтров” как на стороне источника, так и на стороне СМИ.

Эта модель, представленная на рис. 4, применяется к ситуациям взаимодействия официальных источников (государственные органы, общественно-политические организации, промышленные корпорации, фирмы и т.д.) и средств массовой информации. [c.85]

Рис. 4

Модель изображает взаимодействие двух организаций - официального источника и СМИ - как процесс, состоящий из двух стадий. В рамках организации-источника осуществляется предварительный отбор сообщений для прессы - “фильтрация” сведений в соответствии с определенной совокупностью критериев, одни из которых носят технический, а другие - “идеологический” характер.

Данный процесс, описываемый при помощи концепции Галтунга - Руге, выполняется специальной “информационной службой” источника, в задачи которой входит установление контактов со СМИ и “подбрасывание” им определенных сведений в качестве потенциальных сообщений для публикации.

Нередко это выступает частью более сложного процесса запланированного организацией-источником информационного воздействия на широкую аудиторию в целях формирования определенного общественного мнения или рекламы.

В центре модели показывается взаимодействие официального источника и корреспондента, интересы которых в той или иной степени совпадают в плане отбора и передачи для публикации в СМИ определенного сообщения (как это происходит на практике, достаточно наглядно показывает уже рассмотренная нами модель Гайбера-Джонсона).

Наиболее распространенные варианты сведений, поступающих из официальных источников, - это сообщения для печати, пресс-релизы, материалы пресс-конференций, телефонные интервью и т.д. Разумеется, журналисты и редакторы СМИ по сравнению с информационными службами источников могут руководствоваться несколько иными критериями и приоритетами отбора поступающих сообщений, окончательный результат которого должен принять форму “медиа-образа” - сводки новостей.

По поводу критериев и приоритетов отбора сообщений, а также содержания самого “медиа-образа” следует сделать еще одно замечание. Как справедливо отметил полвека назад Н. Винер, в обществе, живущем по законам рыночных отношений, средства массовой информации помимо своего прямого назначения служат, еще и другим, “вторичным” целям: “газета - средство рекламы и средство наживы для ее владельца, так же как кино и радио”, причем “эти вторичные стороны средств связи все более вытесняют их основное назначение”⁹.

Вследствие высокой стоимости оборудования типографий и телерадиостудий “на средства связи налагается тройное ограничение: исключение менее выгодных средств в пользу более выгодных; то обстоятельство, что средства связи находятся в руках очень ограниченного класса богатых людей и потому, естественно, выражают мнения этого класса; и, наконец, то обстоятельство, что средства связи, как один из основных путей к политической и личной власти, привлекают прежде всего тех, кто стремится к такой власти”¹⁰.

В итоге те, кого Н. Винер называет Господами Действительного Положения Вещей, имеют реальную возможность влиять на поведение огромной читательской или зрительской аудитории, типичным представителем которой выступает “обыкновенный”, “среднестатистический” человек (the common man).

Н. Винер писал:: “Одна политика обмана - или, точнее, заявлений, безразличных к истине, - заставит его (среднестатистического человека - М.Г.) покупать определенную марку папирос, другая побудит его, как надеется партия, голосовать за определенного кандидата - любого кандидата - или принять участие в политической охоте за ведьмами. Иллюстрированная газета будет продаваться благодаря некоторой точно установленной смеси религии, порнографии и псевдонауки... Для определения рецептов этих смесей имеется механизм радиоопросов, предварительных голосований, выборочных обследований общественного мнения и других психологических исследований, объектом которых является простой человек; и всегда находятся статистики, социологи и экономисты, готовые продать свои услуги для этих предприятий”¹¹.

Напрашивается вывод, который, к сожалению, не так уж и далек от нынешних реалий, что средства массовой информации в действительности не столько реализуют [c.86] свободу слова, сколько выступают в качестве одного из инструментов управления обществом в интересах наиболее могущественных в экономическом, а следовательно, и в политическом отношении социальных слоев и групп.

В основе идеальной, подлинно демократической и “толерантной” модели политической коммуникации лежит диалог между “управляющими” и “управляемыми”, предполагающий равноправный обмен точными, полными, завершенными и проверяемыми сведениями о политических явлениях и процессах, сопрягаемыми с основными цивилизационно-культурными ценностями данного общества, фундаментальными правами и свободами личности¹².

Особое значение при этом имеют свобода политических, религиозных и иных убеждений, свобода совести, свобода слова и печати, митингов и собраний, свобода объединений, а также право беспрепятственно придерживаться и свободно выражать свое мнение, свободно искать, получать и распространять всякого рода информацию и идеи независимо от государственных границ, если они не противоречат гуманистическим принципам.

Литература

1. Винер Н. Кибернетика, или Управление и связь в животном и машине. - М., 1983.

2. Грачев М.Н. Ирхин Ю.В. Актуальные проблемы политической науки. - М., 1996.

3. Gerbner G. Institutional pressures on mass communicators // The Sociology of Mass Media Communicators: Sociological Review Monograph. - Vol.13. / Ed.: P. Halmos. - University of Keels, 1969. P. 205-248.

4. Gieber W., Johnson W. The City Hall beat: a study of reporter and source roles. // Journalism Quarterly. - Vol.38 - 1961 - P. 289-297.

5. Chibnall S. Law and Order News. - London. Constable, 1975.

6. Ericson R. V., Baranak P.M., Chan J.B.L. Visualizing Defiance. - Toronto: University of Toronto Press, 1987.

7. Murphy D., Franklin R. What News? The Market, Politics and the Local Press. - London: Routledge, 1991.

8. Levin K. Channels of group life // Human Relations. - Vol. 1. - 1947. - P. 143-153.

9. White D.M. The “Gatekeepers”: a case study in the selection of news. // Journalism Quarterly. - Vol.27 - 1950. - P. 383-390.

10. Galtung J., Ruge M.H. The structure of foreign news. // Journal of Peace Research. - Vol.2. - 1965. - P. 64-90.

11. Rosengren K.E. International news: methods, data, theory. // Journal of Peace Research. - Vol. 11. - 1974. - P. 145-156.

12. Bergsma F. News values in foreign affairs on Dutch television. // Gazette. - 1978. - № 24 - P. 207-222.