О роли и возможностях России, ЕАЭС, Китая в реализации проекта "Большого евразийского партнерства"

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

О РОЛИ И ВОЗМОЖНОСТЯХ РОССИИ, ЕАЭС, КИТАЯ В РЕАЛИЗАЦИИ ПРОЕКТА «БОЛЬШОГО ЕВРАЗИЙСКОГО ПАРТНЕРСТВА»

Аникин В.И.

д.э.н., профессор

Дипломатическая академия

Российской Федерации

Ключевые слова: большое евразийское партнерство, взаимодействие стран Большой Евразии, экономический подъем Китая, экономика России, США, Шелковый путь.

Keywords: the great Eurasian partnership and interaction of the countries of Eurasia, the economic rise of China, the economy of Russia, the USA, the Silk Road.

В мае 2015 года, в ходе визита В.В. Путина в Шанхай http://www.kremlin.ru/supplement/4971, лидеры Китая и России Си Цзиньпин и В.В. Путин подписали документ о сопряжении конкурирующих интеграционных проектов -- Евразийского экономического союза (ЕАЭС) и «Экономического пояса Шелкового пути» (ЭПШП). По общему мнению руководства, такое сопряжение стратегически выгодно не только России, но и Китаю, а также вместе с ними еще ряду стран Центральной Азии. Российско-китайская рабочая группа уже в июне в Пекине определила приоритеты стран в формате сопряжения ЕАЭС и ЭПШП, уделив особое внимание устранению различного рода барьеров в торговле, на первом этапе -- налаживанию взаимодействия таможенных служб Китая и государств-членов ЕАЭС. Была обозначена и следующая группа проблем -- начало формирования системы по защите взаимных инвестиций, поощрения капиталовложений и механизмов решения инвестиционных споров. Астана, 17 мая 2018 г., стала местом подписания Соглашения о торгово-экономическом сотрудничестве между Евразийским экономическим союзом и его государствами-членами, с одной стороны, и КНР с другой. Во время государственного визита В.В. Путина в Китай 10 июня 2018 года было подписано Совместное заявление о завершении совместного технико-экономического обоснования Соглашения о Евразийском экономическом партнерстве.

Оно направлено на эффективную транспортно-инфраструктурную связку Китая с Европой, и, одновременно, на социально-экономическое развитие регионов Евразии вдоль транспортно-логистических коридоров данного проекта. ЭПШП является сухопутной частью более широкой китайской инициативы «Пояса и Пути». Другой, не менее важной транспортно-инфраструктурной артерией для связки континента становится международный коридор «Север-Юг». Главными сторонниками данного проекта принято считать Индию, Иран, Пакистан. Вьетнам, Сербию. В то же время, необходимо признать, что их стратегии по продвижению данного коридора пока невнятно оформлены, а то и вовсе отсутствуют. То же самое касается и самого ЕАЭС, где пока полностью не выработана своя концепция развития транспортных коридоров по оси «Север - Юг». В Китае рассматривают проект формирования «Большой Евразии» как усиление влияния России в рамках расширения Евразийского экономического союза. «Евразийский экономический союз является механизмом интеграции стран Содружества Независимых Государств, бывшего Советского Союза. Китай же не входит в категорию этих стран. В то же время, Россия играет центральную роль, и даже если Китай захочет присоединиться, то Россия не согласится. С другой стороны, Пекин проводит политику неприсоединения к блокам. Хотя Евразийский экономический союз является экономическим союзом, но в то же время есть и некоторые политические обертоны» Чен Юй. Китайская академия современных международных отношений (КАСМО). - http://eurasian-studies.org/archives/3549.

Выдвинутая в ответ на новые вызовы XXI века Президентом РФ В.В. Путиным инициатива по «интеграции интеграций» государств Большой Евразии получила широкий отклик и поддержку политических лидеров различных стран. При решении данной проблемы на базе полилога и партнерства цивилизаций отмечен значительный интерес к перспективам создания «многоуровневой интеграционной модели в Евразии - большого евразийского партнерства» Послание Президента РФ Федеральному Собранию РФ (1 декабря 2016 г.). - http://kremlin.ru/events/president/news/5337913 , Глазьев С. Интервью «Газете.Ru» по итогам ПМЭФ-2017. («главе государства нужна реалистичная экономическая программа»). - https://www.gazeta.ru/business/2017/06/05/10708133.html .

Не вдаваясь в обсуждение терминологии, достаточно подробно рассмотренную в научной литературе https://russiancouncil.ru/blogs/GreaterEurasia/geografiya-i-geopolitika-bolshoy-evrazii/Ю.Кофнер.10.05.2018., выделим для целей анализа в исследовании только направление «Большого евразийского партнерства» в его политэкономическом понимании. В своем политэкономическом измерении термин «Большая Евразия» более полно характеризует определения П. Савицкого, фон Гумбольдта и Х. Маккиндера, выступая здесь как политический конструкт - проект «Большого евразийского партнерства». Данный проект подразумевает создание сети зон свободной торговли и сопряжение региональных интеграционных процессов на всем евразийском материке. В итоге должно получиться общее пространство «от Лиссабона до Шанхая». Основная цель - содействие экономическому процветанию и развитию благосостояния национальных экономик через разные форматы и степени экономической интеграции.

Российская внешнеэкономическая стратегия должна иметь комплексный характер. На сегодняшний день повестки действий многих международных организаций (и АТЭС, и ВТО, и ШОС, и Большой двадцатки, и ОЭСР, и ряда других организаций) пересекаются. Тем не менее, с российской стороны пока продвигаются в основном отдельные, разнонаправленные проекты. Этого не должно быть. Необходимо обеспечивать координацию действий на этих международных площадках.

Выдвинутая концепция Большой Евразии предполагает целый ряд связующих звеньев на всем пространстве евразийского континента -- между ЕАЭС и Европейским союзом, между ЕАЭС и крупнейшими странами Евразии, такими как Китай и Индия, и между ЕАЭС и странами АСЕАН. Данный проект, на наш взгляд, может рассматриваться как один из вариантов создания Россией собственной платформы для интеграции в мировую экономику. Концептуально это попытка развить идею о евразийской интеграции до оптимального предела с изначальным ядром, которое формирует сейчас Евразийский экономический союз (ЕАЭС). Но очень важно, когда мы смотрим на такой долгосрочный горизонт -- 2035 год, не думать о максимизации количества стран или сфер регулирования и помнить об опыте Европейского союза, который имеет и свои негативные стороны с точки зрения чрезмерных волн расширения, подчас не всегда в должной степени учитывавших экономические реалии.

В определенной степени свой проект, собственная платформа, с помощью которой Россия может проводить интеграцию в мировую экономику, нужна, потому что, как мы видели, попытки использовать чужие платформы несут определенные издержки и требуют времени. Возможно, эта идея большого Евразийского партнерства способна стать для этого фундаментом. Очевидно, что для такой гигантской страны как Россия важно найти оптимальный формат. Нельзя останавливаться на Евразийском экономическом союзе, нужно смотреть на различные форматы ЕАЭС+, которые задействуют инструменты интеграции в рамках и БРИКС, и АСЕАН, и возможных китайских альянсах. Здесь надо развивать во многом новую для нас науку -- заключение экономических альянсов во всем их многообразии по всему миру.

В прогнозе мировой экономики от Pricewaterhouse Coopers к 2050 г. суммарный паритетный ВВП Китая и Индии, которые займут две первые строчки мирового рейтинга, достигнет 103,3 трлн. долл. США (в ценах 2014 г.), рост к 2014 г. более чем в 4 раза Назад в будущее // Российский внешнеэкономический вестник. - М., 2017. - № 5. - http://2035.media/wp-content/uploads/2017/07/spartak_table_2.jpg; http://2035.media/2017/07/05/export-new/. . Это в 1,4 раза больше, чем весь прогнозируемый ВВП развитых стран большой семерки (73,8 трлн. долл.).

Большим потенциалом расширения комфортного для России импортного спроса (т.е. соответствующего ее техническим и конкурентным возможностям) обладают быстро поднимающиеся по доходам развивающиеся страны «второго эшелона», в основном это густонаселенные страны (от 30-40 млн жителей и выше) с растущей емкостью внутреннего рынка (включая Вьетнам, Индонезию, Малайзию, Мьянму, Таиланд, Филиппины, Бангладеш, Пакистан, Иран, Алжир, Египет, Марокко, Анголу, Камерун, Кению, ДР Конго, Мадагаскар, Мозамбик, Нигерию, Танзанию, Уганду, Эфиопию, Колумбию, Перу).

В вышеупомянутом докладе Pricewaterhouse Coopers (PwC) по размеру паритетного ВВП к 2050 г. Индонезия и Нигерия войдут в первую десятку стран (Индонезия поднимется с сегодняшнего 9 места на 4, Нигерия с 20 на 9), значительно усилятся Пакистан (переместится с 25 на 15 место), Египет (с 22 на 16), Филиппины (с 28 на 20), Вьетнам (с 32 на 22), Бангладеш (с 31 на 23), Малайзия (с 27 на 24). ВВП только перечисленных 8 стран из доклада PwC составит к 2050 г. 41,7 трлн. долл. США и превысит ожидаемый ВВП США (41,4 трлн. долл.) The World in 2050: Will the shifting global economic power continue? PwC projections for 2030 and 2050 / Pricewaterhouse Coopers LLP. - P. 3. - http://www.pwc.com/vn/en/publications/2014/world_in_2050.pdf.

Причем при большом потенциале спрос в этих странах определенное время будет оставаться неприхотливым из-за ограниченной платежеспособности и несформировавшегося качества потребления, то есть будут приобретаться надежные, функциональные и недорогие промышленные изделия, без изысков в плане дизайна, эргономики и пр. Будет востребован широкий ассортимент базовых продовольственных товаров, услуг в сферах энергетики и инфраструктуры, ИКТ, образования, здравоохранения, борьбы с эпидемиями, природными и техногенными катастрофами. Здесь на многих направлениях российские поставщики вполне конкурентоспособны, а продукция и услуги развитых стран для данной категории импортеров еще долго будут слишком дорогими.

Вместе с тем надо иметь в виду, что рынки развивающихся стран усложняются и становятся ареной все более жесткой конкурентной борьбы между ведущими нерегиональными игроками, поэтому фактор времени очень важен. Накопленный в СНГ и ЕАЭС опыт, готовность к углубленным формам интеграции, конечно, продвигает новые формы сотрудничества. Россия, естественно, занимается их развитием и, наверное, это тоже правильно, имея в виду то, что ЕАЭС сохраняется как разноформатная, разноскоростная и разноуровневая площадка.

Рисунок 1. Организационная структура ЕАЭС (по материалам ЕАБР)

Большое значение при анализе международных отношений между государствами имеет четкая и научно обоснованная классификация процессов, в частности в западной литературе по мировой экономике давно утвердились три ключевых понятия: интернационализация, интеграция и глобализация. Именно они отражают на макроэкономическом уровне существо и специфику мировой экономики. Каждое из этих явлений имеет свою экономическую нишу, сферы которых могут пересекаться.

Интернационализация (экономическая) - объективный процесс глобального экономического взаимодействия в сфере торговли, капиталов и финансов. Объективно данный процесс не управляем, хотя попытки упорядочивания этого процесса в рамках ВТО предпринимаются. Экономическая интеграция - высшая форма интернационализации хозяйственной жизни, достигаемой в процессе объединения различных национальных экономик в единый хозяйственный комплекс, отличающийся согласованной экономической политикой как на межгосударственном уровне, так и на наднациональной основе. Данные явления реализуются пока только на региональном уровне. Интеграция выступает по отношению к интернационализации в качестве антагониста, сужая ее рамки при существенном нарастании интенсивности и глубины взаимопроникновения, но при этом интернационализация и интеграция не могут существовать друг без друга, однако их взаимодействие протекает как объективно противоречивый процесс. Причем интеграция разъединяет хозяйственные пространства не только между разнотипными экономическими системами (социализм - капитализм), но и между однотипными системами. Примеры экономического поведения стран-участников ЕАЭС с заключением отдельных Соглашений о всеобъемлющем и расширенном сотрудничестве Армении, Казахстана с ЕС в 2017 г. лишь подтверждают эту тенденцию.

Несомненно, незаменимым элементом формирования «Большого евразийского партнерства», но пока очень далеким от реализации, является идея общего экономического пространства между ЕС и ЕАЭС. Ряд известных противоречий пока не позволяют лидерам обоих интеграционных объединений начать обсуждения на официальном уровне по поводу «интеграции интеграций». Прежде всего - украинский кризис и связанный с ним кризис в отношениях между ЕС и Россией. В то же время существует ряд убедительных предпосылок для создания общего экономического пространства «от Лиссабона до Владивостока». Европейскому союзу интересны доступ к сырьевым богатствам и к сравнительно качественному человеческому потенциалу ЕАЭС, а также расширение рынка для сбыта своей продукции. Евразийскому экономическому союзу нужны европейские инвестиции и связанный с ними трансферт высоких технологий. Обоим союзам важна стабильность спроса и предложения на рынке энергоносителей. Речь идет не только о взаимной комплементарности, но и том, что Евразийскому союзу необходимо стоять «на двух ногах», так как сотрудничество с Евросоюзом поможет сбалансировать китайское влияние на интеграционные процессы в Большой Евразии.

В последние годы заметно обострение конкуренции и подчеркивание различий между двумя формами региональной интеграции - Европейским союзом и Евразийским экономическим союзом (ЕАЭС). Апогеем стал украинский кризис, самый опасный геополитический конфликт между Россией и Западом на постсоветском пространстве. Геополитика берет реванш с удвоенной силой, что влечет за собой серьезные геоэкономические последствия. Попытки вначале построить Общеевропейский дом или «Большую Европу от Лиссабона до Владивостока», а затем «Большую Евразию от Лиссабона до Шанхая» пока практически в тупике. Движение к сближению двух частей евразийского континента зависит ныне от прогресса в урегулировании украинского кризиса, уровня санкционного давления на Россию со стороны США. ЕАЭС по-прежнему рассматривается в основном как российский геополитический проект. Несмотря на внутренние различия и слабости, эта структура остается пока наиболее продвинутой формой (ре)интеграции на постсоветском пространстве. Поэтому она служит важным фактором отношений не только Евросоюза и России, но и ЕС с другими странами Восточной Европы и Центральной Азии.

«Взаимосвязь как оружие» - термин, применяемый конкурирующими союзами, бросает серьезный вызов ЕС как глобальному актору в торговле и финансах, но при этом два конкурирующих союза рискуют еще больше разойтись, и возникнут преграды, сложно преодолимые, особенно в условиях явно растущего протекционизма. Государства на двух континентах между двумя объединениями, включая участников «Восточного партнерства», тоже будут страдать, поскольку окажутся геополитическим и геоэкономическим полем битвы и могут превратиться в «стратегическое чистилище».

Западные исследователи (Нидерланды, Институт международных отношений Клингендаль), пытаясь определить пути возможного взаимодействия ЕС и ЕАЭС в условиях новых геополитических и геоэкономических реалий как в краткосрочной, так и в долгосрочной перспективе предложили стратегию «пробной совместимости» ЕС и ЕАЭС. В докладе «От конкуренции к совместимости. Достижение евразийского баланса в отношениях ЕС и России» (From Competition to Compatibility. Striking a Eurasian balance in EU-Russia relations), выдвинут тезис о том, что для углубления Россией евразийской интеграции ряд постсоветских государств мог бы передать ей свои полномочия в сфере развития торговых отношений с третьими странами, в том числе с ЕС. Отмечая факт, что в рамках ЕАЭС ведется работа по унификации норм и стандартов. делается вывод о развитии новой региональной организации, которую Евросоюзу в любом случае придется принимать во внимание. Следует отметить, что ЕАЭС фокусируется на внутренней консолидации, прежде чем двигаться к более широкой интеграции и заключать привилегированные торговые соглашения с основными внешнеэкономическими партнерами, в частности Евросоюзом и Китаем.

В контексте «пробной совместимости» и согласно предложениям исследовательской службы Европарламента, страны «общего соседства» должны иметь возможность поддерживать хорошие отношения с обеими сторонами, т.е. «не выбирать и не проигрывать» в многовекторной политике, нацеленной на сбалансированные (торговые) отношения и с Россией, и с ЕС. В конце концов, Евросоюз не заставляет страны идти на соглашение об ассоциации или углубленной и всеобъемлющей зоне свободной торговли (AA/DCFTA) как высшую форму интеграции, доступную участникам «Восточного партнерства». Лишь предполагаемое членство в ЕАЭС (вступление в Таможенный союз) несовместимо с AA/DCFTA. Позитивным примером взаимного развития может служить возобновление диалога Евросоюза с Арменией. После того как Армения вступила в ЕАЭС, Брюссель предложил Еревану подумать о тех элементах проекта соглашений AA/DCFTA, которые можно было бы сохранить, полностью уважая при этом обязательства Армении как члена ЕАЭС. Эти переговоры - интересный пример того, как государство-член ЕАЭС может развивать отношения с Евросоюзом и сохранять максимально доступные взаимосвязи с ним. ЕС, в свою очередь, получает пространство для того, чтобы содействовать модернизации экономики и общества. Такой функции нет в ЕАЭС, поскольку организация более ограничена по мандату, к тому же ее развитию мешают геополитические и протекционистские намерения России.

«Ориентация на Азию» заставила Москву не только всерьез принять эту инициативу, но и задуматься о возможностях сопряжения Экономического пояса Шелкового пути с ЕАЭС. Россия не готова разрабатывать всеобъемлющее соглашение о свободной торговле между строящимся ЕАЭС и Китаем, предлагая лишь двусторонние непривилегированные торговые договоренности, но ситуация может измениться. Стремление Китая к взаимосвязанности «Большой Азии» и Большой Евразии противоречит российским протекционистским тенденциям и может дать Евросоюзу еще одну возможность продвигать широкую евразийскую интеграцию «от Лиссабона до Шанхая» в тандеме с Китаем.

Следует отметить неоднородность состава участников ЕАЭС в плане интегрированности в мировую экономику. К примеру, Беларусь не является членом ВТО, в то время как позиция европейского сообщества заключается в том, что ЕС не может обсуждать торговую либерализацию со страной, не являющейся членом ВТО Popescu N. Eurasian Union: the real, the imaginary and the likely // Chaillot Paper. 2014. - N 132, 9 September. - P. 41.. Между тем, после украинских событий отношения крупнейшего члена ЕАЭС России и Евросоюза заметно ухудшились. Присоединение Крыма и сложная ситуация на Востоке Украины, как и введение санкций со стороны ЕС, привели к острому кризису в политических отношениях сторон. При всей актуальности дискуссий на тему перспектив сотрудничества ЕС и ЕАЭС понятно, что после Украины диалог на прежнем уровне будет невозможен еще очень долгое время из-за возникшего дефицита доверия между Россией и ЕС. А наличие доверия является необходимым условием интеграции в рамках Большой Евразии.

В данном ключе для Российской Федерации большую актуальность приобретает сопряжение потенциала Евразийского союза и китайского проекта «Экономического пояса Шелкового пути». Тесное партнерство с КНР воспринимается российской стороной и в контексте создания геополитического альянса между Пекином и Москвой с целью отстаивания концепции многополярного мира Межевич Н. «Интеграция интеграций»: стоит ли искать чёрную кошку в тёмной комнате? - http://russiancouncil.ru/inner/?id_4=6590#top-content. Последнее обстоятельство говорит о том, что в ближайшем будущем наиболее перспективным выглядит сопряжение ЕАЭС и «Экономического пояса Шелкового пути». Идея развития единого экономического пространства с ЕС становится для Москвы проектом отдаленного будущего, если не осталась в прошлом.

Впрочем, геополитические противоречия могут стать основным сдерживающим фактором в реализации идеи Большой Евразии в целом. Приходится констатировать, что прокладка новых транспортных маршрутов, способных существенно изменить сложившийся статус-кво в геоэкономике региона, как правило, сопровождается конфликтом интересов. Несмотря на многочисленные призывы с различных международных трибун, к сожалению, никто из крупных игроков пока не проявляет готовность отказаться от принципов игры с нулевой суммой.

Вопросы построения и реализации мегапроектов, рассматривая проблемные тезисы «о конфедеративном будущем страны (политического образования)», должны решаться на основе законов политики и политической экономии. Конкретно политическая и экономическая структуры новых мегаобразований будут зависеть от того, какой строй утвердится в России и Китае. Если утвердится капиталистический строй с определенной системой производства, то восторжествуют идеи Зб. Бжезинского, если будут реализованы идеи коммунистического Китая с капиталистическим лицом Дэн Сяо Пина, то мир «перевернется», придя в любом случае к биполярной системе отношений центров силы. История России свидетельствует о том, что с приходом к власти в ней демократических форм правления, феодального или капиталистического типа, страна оказывалась в состоянии раскола, раздробленности, хаоса в период между Х-ХХ веками, когда же в России утверждалась диктатура царя или императора (Иван III, Иван IV, Петр I, Екатерина II) затем «диктатура пролетариата» (И.В. Сталин), Россия расширялась и укреплялась. Успехи Советского Союза в социалистическом строительстве (до начала перестройки в 1986 г.) наглядно подтверждают данный вывод. Таков, к сожалению, исторический, психологический и политический парадокс развития России, обусловленный, вероятно, характером общности многонационального народа на территории Большой Евразии.

евразийское партнерство интеграция

Рисунок 2. Общие маршруты коридоров Большого евразийского пространства и китайского мегапроекта «Один пояс - один путь»

Нынешний выбранный капиталистический путь развития, даже в случае его успеха на территории бывшего постсоветского пространства, ведет Россию к распаду (по аналогии с СССР) или по крайней мере к экономической автономизации Сибири и Дальнего Востока, не говоря уже о все большем удалении бывших советских республик от России. Законы рынка будут диктовать регионам крепить отношения с теми, кто больше «даст». Чем может похвастать либерально-экономический блок нашего федерального правительства?! Упованием на трансформацию нынешнего режима в сторону социал-демократического капитализма с человеческим лицом (спасибо, еще не отошли от демократических идей М.С. Горбачева, и тоже с человеческим лицом).

На евразийском континенте на сегодняшний день сформировались три ключевых экономических центра - Европейский союз, Евразийский экономический союз, китайский Экономический пояс Шелкового пути. Создаются предпосылки для более тесного сближения экономик европейских стран, государств-членов ЕАЭС и Китая на основе, прежде всего, роста объемов взаимной торговли. К примеру, в последние несколько лет ежегодные объемы товарооборота между ЕС и Китаем превышают 500 млрд. и увеличились в 236 раз по сравнению с уровнем 1975 года, когда были установлены дипломатические отношения между сторонами Комментарий: Торгово-экономическое сотрудничество между Китаем и ЕС -- большая игра. - http://russian.news.cn/china/2014-03/27/c_133219118.htm. По разным оценкам, к 2020 году объем товарооборота между Китаем и Европой может достичь более 1 трлн. долларов Кто будет контролировать транспортный коридор между Евросоюзом и Китаем? -http://kapital.kz/economic/41564/kto-budet-kontrolirovat-transportnyj-koridor-mezhdu-evrosoyuzom-i-kitaem.html. В данном ключе идея сотрудничества между интеграционными объединениями в рамках Большой Евразии звучит весьма актуально.

Сам термин «Большая Евразия» был предложен английским ученым М. Эмерсоном в 2013 году и его концепция «Большой Евразии» включала в себя все страны Европы и Азии в пределах евразийского суперконтинента и затрагивала вопросы совместных усилий в сфере стратегической безопасности, политических идеологии?, долгосрочных социально-экономических проблем и культурных ценностей между ними Emerson M. Towards a Greater Eurasia: Who, Why, What, and How? // Global Journal of Emerging Market Economies. 2014. - Vol. 6, N 1, January.. В то же время роль ЕАЭС с учетом реализации проекта странами - участницами союза с учетом собственных интересов приобретает новые оттенки. В частности, идея Большой Евразии, озвученная президентом Казахстана, несколько сужает масштаб сотрудничества до уровня интеграционной тройки в лице Европейского союза, ЕАЭС и Экономического пояса Шелкового пути. Так, в самом общем виде создание Большой Евразии в казахстанском варианте предусматривает гармонизацию интеграционных проектов, в том числе либерализацию торговых отношений между участниками, совместное развитие транспортных коридоров, диверсификацию энергетических маршрутов, расширение инвестиционного сотрудничества и другие вопросы по развитию экономического взаимодействия. Принципиальным моментом здесь становится вопрос - «Кто будет контролировать транспортный коридор между Евросоюзом и Китаем?»

Казахстан рассматривает свое участие в данном проекте в привязке к своим стратегическим интересам. Прежде всего, речь идет о перспективе соединения Тихого океана с Европой через сухопутные транспортные маршруты, что должно стать для казахстанской стороны подспорьем для реализации своего транзитного потенциала. По разным оценкам к 2020 году 10% грузоперевозок между Европой и Китаем будут проходить по автомобильным и железнодорожным магистралям. Так, объем грузовых перевозок между КНР и странами Европы может вырасти со 117 млн. тонн до 170 млн. тонн к 2020 году Казахстану необходимо привлечь до 10 млн тонн грузопотока между КНР и ЕС на свои магистрали. - http://primeminister.kz/news/show/69/kazahstanu-neobhodimo-privlech-do-10-mln-tonn-gruzopotoka-mezhdu-knr-i-es-na-svoi-magistrali-ekarin-/29-06-2015. К этому времени Казахстан планирует привлечь на трансказахстанские маршруты не менее 10 млн. тонн грузопотока между КНР и странами Европы. Казахстан заинтересован в том, чтобы значительная часть грузопотока проходила через его территорию. Согласно расчетам, новые транспортные связи через казахстанские степи сократят более чем в два раза время перевозки товаров морским путем между Китаем и Европой. Последнее воспринимается Казахстаном как важное конкурентное преимущество с реализацией последовательных мер по повышению транзитного потенциала страны. На сегодняшний день вокруг Казахстана формируется целая сеть железнодорожных и автодорожных соединений, предоставляющих новые возможности для торговли и создания новых рынков в различных направлениях. В декабре 2014 года была запущена в эксплуатацию международная железнодорожная магистраль Иран-Туркменистан-Казахстан международного транспортного коридора Север -- Юг, открывшая для Казахстана прямой путь в страны Персидского залива через сушу. В свою очередь, через территорию Казахстана ближневосточные страны получили доступ к рынкам России и Китая. Наряду с этим с 2012 года функционирует железнодорожный маршрут Хоргос-Жетыген, связавший морское побережье Китая с югом Казахстана и ставший кратчайшим железнодорожным путем из Китая в ЕС. Построена автомобильная трасса Западный Казахстан - Западный Китай, которая в перспективе получит продолжение через территорию России в направлении ЕС. Активно развивается портовая инфраструктура города Актау.

На сегодняшний день Казахстан видит свою задачу в реализации уникальной возможности превратиться в сухопутный мост между крупнейшим индустриальным производителем - Китаем и самым масштабным потребительским рынком в лице ЕС. В то же время развитие транспортно-логистической инфраструктуры может выступить и драйвером долгосрочного экономического роста Казахстана, когда транспортные линии станут «линиями жизни» для местных сообществ на всем пути. О серьезности намерений Астаны стать транзитным хабом свидетельствует объем национальных капиталовложений в улучшение и развитие отечественных транспортных систем в размере $9 млрд., а в целом в развитие транспортно-транзитной системы планируется привлечь до $40 млрд. Так, инфраструктурное развитие стало лейтмотивом масштабной программы «Нурлыжол». В целом можно заметить, что для казахстанской стороны в идее Большой Евразии приоритетной является транзитная составляющая. Как показывает статистика, ключевую роль во внешней торговле Казахстана, по-прежнему, занимают страны ЕС и Китай. Идея кооперации между интеграционными объединениями пользуется также поддержкой у казахстанских коллег по ЕАЭС, в первую очередь у руководства Белоруссии, Армении, Киргизии.

Однако, как показывают исследования, проблема «интеграции интеграций» заключается не только в теоретической части, а в первую очередь в практической плоскости реализации. Возникает закономерный вопрос о том, как она будет происходить. Прежде всего, следует отметить ранее упомянутую разноформатность трех объединений. Так, если Европейский союз представляет собой полноценный экономический союз с полной интеграцией хозяйств стран-членов, в которых унифицированы денежно-кредитная, налоговая и валютная политика и введена единая валюта, то же самое сложно сказать о Евразийском экономическом союзе. Проект же Экономического пояса Шелкового пути вовсе не предполагает создание какой-либо организационной структуры, что может привести к возникновению сложностей с гармонизацией торговых режимов.

Неясным остается также ответ на вопрос, как будет происходить сопряжение ЕАЭС и Экономического пояса Шелкового пути. Насколько известно, о создании зоны свободной торговли между ЕАЭС и Китаем речи не идет. С другой стороны, в европейском дискурсе Евразийский экономический союз воспринимается через призму внешнеполитических амбиций Москвы, и в политологических кругах преобладают рассуждения о геополитическом характере организации Dragneva R., Wolczuk K. Russia, the Eurasian Customs Union and the EU: Cooperation, Stagnation or Rivalry? // Chatham House Briefing. - P. 9. - https://www.chathamhouse.org/publications/papers/view/185165; Popescu N. Op. cit., p. 7.. В этой связи эксперты отмечают недостаток легитимности ЕАЭС в глазах европейского сообщества, признавая институциональную слабость ЕАЭС. Несмотря на декларированные «четыре свободы», многие нормативные документы объединения содержат отсылки к национальному законодательству стран-членов Доклад «Геоэкономика Евразии». - http://iwep.kz/files/attachments/article/2015-11-16/doklad_geoekonomika_evrazii_.pdf#overlay-context=. К тому же в торговле между участниками все еще сохраняются отдельные нетарифные барьеры.

Как было сказано в «Совместном заявлении Российской Федерации и Китайской Народной Республики о развитии отношений всеобъемлющего партнерства и стратегического взаимодействия», «стороны считают, что инициатива «Один пояс - один путь» и идея Большого Евразийского партнерства могут развиваться параллельно и скоординировано, будут способствовать развитию региональных объединений, двусторонним и многосторонним интеграционным процессам на благо народов Евразийского континента» https://www.ritm eurasia.org/news--2019-06-07--sovmestnoe-zajavlenie-rf-i-knr-o-razvitii-otnoshenij-vseobemljuschego-partnerstva-i-strategicheskogo-vzaimodejstvija-43097.

Одновременно была подчеркнута необходимость активизации работы по сопряжению строительства Евразийского экономического союза и «Одного пояса, одного пути», содействию формирования эффективных механизмов диалога между Евразийской экономической комиссией и Правительством Китайской Народной Республики, обеспечивающих реализацию приоритетных проектов, отвечающих интересам Евразийского экономического союза, его государств - членов и Китая. Еще раз была подтверждена необходимость скорейшего вступления в силу Соглашения о торгово-экономическом сотрудничестве между Евразийским экономическим союзом и его государствами-членами, с одной стороны, и Китайской Народной Республикой, с другой стороны, от 17 мая 2018 года и приступить к его практической реализации. Стороны также выступили за запуск переговоров по Соглашению о Евразийском экономическом партнерстве между Россией и Китаем.

Россия и Китай намерены защищать свободу торговли и принципы ВТО Аникин В.И., Сурма И.В. О стратегических подходах и оценках экономической безопасности России в условиях геополитической и геоэкономической нестабильности // Россия: тенденции и перспективы развития. Ежегодник: материалы XV Международной научной конференции "Модернизация России: ключевые проблемы и решения". Отв. ред. Пивоваров Ю.С. - М., 2015. - С. 226-234; Аникин В.И., Сурма И.В. Национальная безопасность России: новые подходы в меняющемся мире // Вопросы безопасности. 2016. - № 3. - С. 1-18.. По словам российского лидера, глобализация старого типа превратилась в пародию на саму себя, «когда общие международные правила будут подменяться законами, административными и судебными механизмами одной страны или группы влиятельных государств». И, наконец, как особо подчеркнул Си Цзиньпин, мировое развитие будет осуществляться на основе повестки для ООН в области устойчивого развития на период до 2030 года, которая, по его мнению, есть «максимально общий знаменатель глобального сотрудничества». Таким образом, при этом дополнительно Россия и Китай намерены обеспечить также поддержание равноправного, справедливого, рационального и цивилизованного международного энергетического порядка (учитывая, что почти 9/10 производимой в мире энергии приходится на евразийское пространство), наращивать кооперацию по глобальному управлению в сфере энергетики, продвигать ее устойчивое развитие, чтобы каждый человек получил доступ к устойчивым источникам энергии.

Это коренным образом отличается от «нового мирового порядка» под эгидой США, построенного на доминировании, получении незаконной ренты, сознательной дискриминации других государств, санкций, нерыночных методов конкуренции, запугивания, войн и препятствования развитию.

Размещено на Allbest.ru