Основные теории возникновения международных военных конфликтов

Размещено на http://www.allbest.ru

Размещено на http://www.allbest.ru

Почему происходят войны? Почему одни страны выигрывают в войнах, а другие - проигрывают? Можем ли мы предсказать исход войны? Эти вопросы неоднократно возникали в литературе по военной стратегии, работах дипломатов и историков. Попытки ответить на эти вопросы систематически и с учётом эмпирических данных привели в 1970-е гг. к возникновению науки международных отношений (international organization). Практически с самого основания этой области знания, в ключевых работах использовался ряд предпосылок о рациональном поведении, рассматривались отношения государств как «чёрных ящиков» (т.е. не затрагивался вопрос о внутренней структуре политических режимов), а также наличествовала ориентация на решение прикладных вопросов.

Сначала мы рассмотрим два традиционных подхода в международных отношениях: неореалистский и неолиберальный. Хотя неореалистский подход сделал конфликт и политику с позиций силы (power politics) своей ключевой составляющей, в то время как неолиберальный концентрируется на сотрудничестве и международных режимах, оба подхода анализируют более широкий класс явлений, чем конфликт: правовые, моральные или экологические вопросы. Затем мы рассмотрим эмпирические факты относительно асимметричных конфликтов и классификацию возможных асимметрий. В заключении мы укажем на характерные черты подхода экономики конфликта к моделированию международных отношений и асимметричных конфликтов.

Неореалистскую программу сформулировал Кеннет Уолц. Ключевым положением неореализма является признание международной конкуренции. Уолц разделяет все теории международных отношений на редукционистские (сводящие международные отношения к отношениям индивидов или отдельных государств) и структурные (учитывающие распределение сил всех участников на международной арене). Почему важно учитывать это распределение? В границах страны существует агент, который обладает монополией на насилие [Вебер, 1990] - государство. Поэтому можно рассматривать отношения каждого (или репрезентативного) гражданина с государством, принимая окружающую среду как данную. В международных отношениях царит структурная анархия: не существует мирового правительства или иного аналога государства на межстрановом уровне, а существующие международные организации обладают крайне ограниченными возможностями. Это означает, что у участников отсутствуют единые правила игры, а если какие-то правила и установились, их выполнение никем не гарантировано. В этих условиях важными становятся соотношения сил участников и их взаимодействия: мы имеем дело не с "совершенной конкуренцией", а, скорее, с олигополией. Аналогом ценовых войн становятся обычные войны. Войны будут происходить, если существует асимметрия: одна сторона в войне настолько сильнее другой, что ожидаемые выгоды от войны превосходят ожидаемые издержки. Поэтому важным является понятие баланса сил: ситуации, в которой странам или группам стран не выгодно вступать в конфликт. Уолц утверждал, что биполярный мир является более стабильным, чем многополярный: если мы предположим, что существует много полюсов силы, то, скажем, два из них могут объединиться и уничтожить третий. Иными словами, такая ситуация часто будет коалиционно-неустойчивой.

Важность стратегического взаимодействия стала ещё более очевидной после работ Шеллинга [Шеллинг, 2007]. Он был первым, кто применил теорию игр для анализа стратегических взаимодействий на международной арене. Хотя в момент написания его основной работы теория игр ещё активно формировала свои основные понятия, и Шеллинга упрекали за их не совсем корректное использование [Ayson, 2004, p. 131], он пришёл к нескольким нетривиальным положениям, ставшим основой более поздних исследований. Прежде всего, это рассмотрение многих вопросов международных отношений в качестве задач торга. При этом приобретают важность вопросы сдерживания, которое должно поддерживаться угрозами и обещаниями. Для того, чтобы угрозы и обещания достигли своей цели, они должны быть достоверными. Поэтому стране может быть выгодно ограничить свои возможности, чтобы не оставить себе выбора в экстремальной ситуации: тогда противник, зная это, не будет совершать опасных действий, и конец света (domesday) не произойдёт.

С мирным распадом Советского Союза стали очевидными ограничения политики с позиций силы, а вместе с ней - неореалистского подхода.

В рамках неолиберального подхода для нас важны три концепции. Первая состоит в возможности существования различных международных режимов. С точки зрения Роберта Кохейна [Keohane, 1984] гегемонистические режимы уступают место взаимозависимости стран с возрастающим участием негосударственных акторов. Этот процесс сопровождается волнами демократизации. Вторая известная неолиберальная концепция заключается в том, что демократии реже воюют друг с другом и чаще выигрывают в войнах - так называемая теория демократического мира. Очевидно, что в мире атомизированных государств неореалистов не имеет особого значения, является страна диктатурой или демократией: важно, какими возможностями она обладает. Наконец, последней концепцией является теория мягкой силы (soft power) Джозефа Ная [Nye, 1990], в которой подчёркивается роль идеологии в разрешении конфликтов.

Неореалистские теории предполагают имманентный конфликт, постоянно существующую возможность для войны, реализующуюся при смещении баланса сил: "Войны происходят потому, что никто не может их остановить. Неолиберальные теории предсказывают возникновение кооперативного поведения, основой которого будет общий интерес, разделяемые убеждения, а результатом - системы коллективной безопасности. Можно сказать, что неолиберальные теории подчёркивают качественные аспекты, в противовес количественным измерениям сил. Но какая из теорий права?

С появлением компьютеров и накоплением данных о международных конфликтах стала возможной эмпирическая работа по систематическому анализу причин конфликтов. Все возможные разновидности асимметрии конфликта я разделяю на две группы: статистические и содержательные.

Статистические показатели асимметрии характеризуют страну до конфликта с объективной или «технологической» точки зрения. Эти показатели также можно назвать абсолютными в том плане, что они не зависят от того, с какой страной мы сравниваем данную. Кроме того, они могут быть однозначно измерены.

1. Численность населения. Может влиять различным образом. Например, Сланчев [Slantchev, 2004] находит положительную связь численности населения с исходом войны: численность может рассматриваться как резерв.

2. Территория и протяжённость границ. Эта связь скорее положительная, но есть примеры стран, которые, обладая множеством границ, практически не участвовали в войнах (Швейцария в XIX-XX вв.).

3. Уровень ВВП и уровень военных расходов. С одной стороны, увеличивают вероятность победы, с другой - может сделать страну менее разборчивой в выборе противников, что уменьшит вероятность.

Наконец, в ряде работ признаётся, что общих черт у стран, более склонных к войне, практически нет [Zinnes, 1980]. Отметим, что это ничего не говорит о том, как названные факторы влияют на асимметричность конфликта: страна может быть более склонной к войне, но быть в ней менее успешной. неолиберальный международный военный конфликт

Содержательные показатели основываются на некоторой теории, объясняющей, почему та или иная страна находится в более выгодном положении.

1. Политическая сила. На основании содержательных соображений можно выделить наиболее крупные силы (major powers) и остальные страны. Например, Салливан и Кох [Sullivan and Koch, 2009] исследуют успешность Великобритании, США, Франции, СССР и Китая и не находят значимых отличий. Такой подход уязвим к выбору этих стран.

2. Идеология. Страны со схожей идеологией будут менее склонны участвовать в конфликтах друг с другом [Nye, 1990], для них ниже издержки переговоров и, скорее всего, меньше конфликт ценностей.

3. Обладание информацией. Информационная асимметрия является ключевым фактором того, почему происходят конфликты [Fearon, 1995]. Однако она неспособна объяснить длительные конфликты [Powell, 2006].

4. Характер ведения боя. Этот аргумент тесно связан с идеологическим. Если одна страна обладает возможностью использовать террористов-смертников, а другая очень чувствительна к людским потерям, первая может выиграть, даже обладая меньшим военным потенциалом.

Названные выше показатели относятся к различным эмпирическим интерпретациям асимметрии. В рамках теоретических моделей современная экономика конфликта концентрируется на двух аспектах: (1) характер взаимодействия, в частности, возможности для переговоров, влияние асимметрии информации или неделимости «приза», и (2) влияние политической организации на исход конфликта (политическая экономия конфликта). Первое направление тесно связано с эмпирическими свидетельствами о причинах войны и факторах, определяющих её исход. Второе связано с совокупностью эмпирических данных, известных, как теории демократического мира.

Основной вывод, который мы можем сделать из современной экономики конфликта, состоит в том, что не существует единого показателя асимметрии. В зависимости от того, какой параметр мы признаём ключевым, меняются наши результаты. В теории асимметричный конфликт может приводить к войнам [Shavell and Spier, 2002], но возможна и ситуация эффективного шантажа, если у агрессора есть возможность совершать наблюдаемые действия, с ненулевой вероятностью приводящие к войне [Schwartz and Sonin, 2008]. Войны также можно избежать, если существует достаточно возможностей для переговоров и уступок [Hirshleifer, Boldrin and Levine, 2009].

В этих условиях новую актуальность приобретают подходы конструктивизма в международных отношениях. В своей классической работе Вендт [Wendt, 1992] показал, что политика силы является социальным конструктом, зависящим от идентичностей и процесса взаимодействия. Недавние работы по эндогенной неделимости территорий на различных примерах служат сильным свидетельством в пользу этого подхода. Традиционно считалось, что неделимость является важной причиной того, почему неэффективная ex post война может начаться: отсутствуют возможности для переговоров ex ante [Fearon, 1995]. Пауэлл показал, что эта причина не является самостоятельной, поскольку всегда существует исход, увеличивающий ожидаемый выигрыш сторон: лотерея относительно территории, с вероятностями, равными вероятностям выигрыша [Powell, 2006]. Поэтому неделимость территории сводится либо к асимметрии информации (вероятности выигрыша неизвестны), либо к проблеме обязательства (проигравшая в лотерее сторона может всё равно начать войну). В ряде новых работ показано, как неделимость возникает как стратегическое решение лидеров стран [Hassner, 2003, Goddard, 2006], для оправдания которого используются идеологические основания.

Не существует единой «ньютоновской» теории конфликта [Bueno de Mesquita, 2009]. Но если бы она существовала, она непременно должна бы была учитывать политические взаимодействия и стратегические соображения агентов как внутри страны, так и вне неё. Взаимосвязь внутренней и внешней политики остаётся важной областью исследования, в которой постоянно появляются новые результаты.

Литература

1. Вебер, Макс (1990), Политика как призвание и профессия / Избранные произведения. М., с. 644-706.

2. Шеллинг, Томас (2007), Стратегия конфликта. М.: ИРИСЭН.

3. Ayson, Robert (2004) Thomas Schelling and the Nuclear Age: Strategy as a Social Science. London: Frank Cass.

4. Bueno de Mesquita, Bruce (2009), Paths to Peace and Prosperity. Guns and Butter: The Economic Causes and Consequences of Conflict / edited by Gregory D. Hess. MIT Press, 2009.

5. Fearon, James (1995), Rationalist Explanations for War. International Organization, 49(3): 379-414.

6. Goddard, Stacie E. (2006), Uncommon Ground: Indivisible Territory and the Politics of Legitimacy. International Organization, 60: 35-68.

7. Hassner, Ron E. (2003), «To Halve and to Hold». Conflicts over Sacred Space and the Problem of Indivisibility. Security Studies, 12(4): 1-33.

8. Hirshleifer, Jack, Michele Boldrin and David K. Levine (2009), The Slippery Slope of Concession. Economic Inquiry, 47(2): 197-205

9. Keohane, Robert (1984), After Hegemony. Princeton University Press.

10. Nye, Joseph (1990), Bound to Lead: The Changing Nature of American Power. Harvard University Press.

11. Powell, Robert (2006), War as a Commitment Problem. International Organization, 60: 169-203.

12. Schwarz, Michael, Konstantin Sonin (2008), A Theory of Brinkmanship, Conflicts and Commitments. Journal of Law, Economics and Organization, forthcoming.

13. Sent, Esther-Mirjam (2007), Some Like it Cold: Thomas Scheling as a Cold Warrior. Journal of Economic Methodology, 14(4): 455-471.

14. Shavell, Steven, Kathryn E. Spier (2002), Threats Without Binding Commitment.Topics in Economic Analysis & Policy, 2(1): article 2.

15. Slantchev, Branislav L. (2004), How Initiators End Their Wars: The Duration of Warfare and the Terms of Peace. American Journal of Political Science, 48(4): 813-829.

16. Sullivan, Patricia L., Michael T. Koch (2009), Military Intervention by Powerful States, 1945 - 2003. Journal of Peace Research, 46(5): 707-718.

17. Waltz, Kenneth N. (1979), Theory of International Politics. Addison-Wesley Publishing Company.

18. Wendt, Alexander (1992), Anarchy is what States Make of it: The Social Construction of Power Politics. International Organization, 46(2): 391-425.

19. Zinnes, Dina A. (1980), Three Puzzles in Search of a Researcher: Presidential Address. International Studies Quarterly, 24(3):315-342.

Размещено на Allbest.ru