Фундаментальные причины мирового финансового кризиса

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

ФГОУ ВПО «Сибирский федеральный университет»

Институт экономики, управления и природопользования

Фундаментальные причины мирового финансового кризиса

Севастьянова Е.П.

Кризисные события, начавшиеся сначала в мировой финансовой системе, а теперь охватившие и всю мировую экономику, неизбежно влекут за собой попытки объяснить их с помощью моделей тех или иных макроэкономических школ. В результате проверяется достоверность предложенных моделей, их способность корректно описывать современную экономическую систему. Нахождение реалистичной модели позволит правильно определить фундаментальные причины кризиса и, таким образом, разработать меры по преодолению кризисных явлений и, по возможности, недопущению таких событий в будущем.

На наш взгляд, наиболее успешно процедуру верификации действительностью выдерживает модель денежной экономики, представляющая собой фундаментальную основу посткейнсианского направления экономической теории и используемая для анализа основных макроэкономических переменных в работах представителей посткейнсианства Ф. Карвальо [Carvalho 1992: 53], Ш. Дау и П. Эрла [Dow & Earl 1982: 107]. Модель денежной экономики существенно дополняет гипотеза финансовой нестабильности Х. Ф. Мински [Minsky 1986: 201], который также является представителем посткейнсианской экономической школы. Целью данной работы является обоснование адекватности современной экономической системе модели денежной экономики и построенной на ее основе теории финансовой нестабильности и выявление фундаментальных причин кризиса, заложенных в структуре современной рыночной экономики. Для этого раскроем суть модели денежной экономики, дополненной теорией финансовой нестабильности, и сравним ее с моделями, создававшимися в рамках магистральной макроэкономики (монетаризма, новой классической школы).

Денежная экономика, как теоретическая абстракция, представляет собой экономическую систему, характеризующуюся следующими сущностными свойствами:

1) децентрализованностью принятия большинства экономических решений;

2) наличием неопределенности будущего и необратимости прошлого;

3) длительностью производственного процесса, основанного на применении активов длительного пользования;

4) использованием форвардных контрактов;

5) употреблением денег как активов длительного пользования.

Пожалуй, ключевой характеристикой посткейнсианской модели является наличие неопределенности будущего. Она означает, что люди не могут предсказывать будущие результаты своего выбора, поскольку нет научной основы для предсказания, например, того, какой будет ставка процента или цена какого-либо товара на определенный момент времени. По этому поводу Дж. М. Кейнс писал следующее: «Не существует научной основы для вычисления какой-либо вероятности этих событий. Мы этого просто не знаем» [Кейнс 1998: 284]. Значительная часть информации, касающейся будущего, еще попросту не создана. Поэтому люди не могут вести себя расчетливо и максимально рационально, т.е. опираясь только на собственные расчеты, и главными принципами их действий становятся эмоциональные: оптимистическое настроение либо ориентация на среднее мнение. В отличие от посткейнсианцев, неоклассики считают, что люди способны обрабатывать безграничное количество информации, что позволяет им принимать наиболее выгодные для них решения, т.е. вести себя полностью рационально. Очевидно, что неоклассическое видение человека как счетной машины, не дающей сбоев, нереалистично, и посткейнсианская модель имеет более адекватную действительности и природе человека основу.

Неопределенность будущего присуща только индустриально развитым экономическим системам: применяющим в производстве активы длительного пользования и достигшим высокой степени разделения труда между людьми. В экономике, не имеющей активы длительного пользования, хозяйственная деятельность не приобретает временного измерения, следовательно, не сталкивается с проблемами необратимости прошлого и неопределенности будущего. Низкая степень разделения труда в хозяйстве означает отсутствие неизбежной экономической взаимосвязанности между людьми, поскольку каждый человек производит только для себя и при планировании будущего рассчитывает только на собственные силы и способности, поэтому не сталкивается с проблемой неопределенности. Приверженцы неоклассической теории объектом своего анализа принимают экономику реального обмена. Таким образом, экономика развитых государств уподобляется неоклассиками примитивным экономическим системам, характеризующимся ручным производством и низкой степенью разделения труда. Посткейнсианская школа отвергает такое понимание, принимая за объект исследования более «сложную» экономическую систему. Это еще один признак меньшей реалистичности неоклассической экономической модели по сравнению с посткейнсианской. денежный экономический нестабильность рыночный

Для того чтобы справляться с неопределенностью, индустриально развитые общества сформировали институты, которые и образовали особую разновидность экономической системы - денежную экономику. Такими институтами являются:

1) форвардные контракты, обеспечивающие определенные гарантии будущих материальных и денежных потоков;

2) деньги как средство соизмерения контрактных обязательств и их исполнения;

3) государство, выполняющее функции защиты форвардных контрактов, т.е. гарантирующее их исполнение.

Основное отличие посткейнсианского подхода к экономическому анализу от неоклассического заключается в разной трактовке функций денег в современной экономической системе. С точки зрения неоклассиков, деньги в современной рыночной экономике выполняют роль мимолетного посредника, «не создающего никаких выгод, кроме удобств обмена» [Фишер 1926: 9]. Вслед за М. Фридманом [Friedman 1962: 14] неоклассики считают, что основные методы, с помощью которых рынок осуществляет координацию современного хозяйства, полностью проявляются в экономике натурального обмена. С точки зрения посткейнсианской экономической школы, деньги являются также средством накопления и урегулирования долгосрочных отношений, поэтому примитивная система, отличающаяся отсутствием фундаментальной неопределенности будущего, функционирует иначе, чем сложная экономическая система, несмотря на наличие в обеих системах рыночной координации.

Итогом таких различий в предпосылках построения модели современной экономической системы между представителями магистральной макроэкономики и посткейнсианцами является различное отношение к роли государства. Несмотря на наличие большого количества оговорок неоклассики в целом против вмешательства государства в рыночную экономику. Причина этого ясна: экономическая система, в которой люди могут достаточно достоверно предсказывать будущее и принимать рациональные решения, и без государства придет к устойчивому равновесию с полной занятостью и отсутствием инфляции. В посткейнсианской модели, характеризующейся фундаментальной неопределенностью будущего и несовершенными людьми, которые в своих действиях руководствуются оптимизмом либо массовым поведением, экономика не может достичь устойчивого равновесия без государственного вмешательства.

Важную роль государства в современной рыночной экономике обосновывает гипотеза финансовой нестабильности Х. Ф. Мински, которая существенно дополняет модель денежной экономики, делая ее, на наш взгляд, наиболее реалистичной из всех моделей, предложенных различными экономическими школами.

Мински разработал модель цикла, получившую название гипотеза финансовой нестабильности. Эта модель впервые учитывает аспект финансирования инвестиций, а значит, взаимоотношения между промышленными компаниями и финансовым сектором (точнее, его частью - банковской системой и рынком ценных бумаг). До этого практически все модели цикла, даже такие известные, как модель акселератора-мультипликатора и модель реального делового цикла, игнорировали финансовую сферу. Однако практика как промышленно развитых, так и развивающихся стран, а также сценарий, по которому развивается мировой экономический кризис, показывают, что деловые циклы тесно связаны с процессами, происходящими в денежно-кредитном секторе экономики, и с его взаимоотношениями с производственным сектором. Особую роль играет та часть таких взаимоотношений, которая связана с финансированием инвестиций в основной капитал.

Теория финансовой нестабильности имеет второе название - теория финансовой хрупкости. Это теория о том, как капиталистическая экономика эндогенно порождает финансовую структуру, которая подвержена финансовым кризисам. Финансовая структура хозяйственной единицы является хрупкой, если доля долговых обязательств, особенно краткосрочных, является большой относительно всей суммы активов или собственного капитала.

Согласно теории финансовой хрупкости, экономическая динамика в значительной мере определяется тем, как фирмы финансируют свои инвестиции в основной капитал. Мински выделил три класса заемщиков:

1) хеджевые - могут легко удовлетворить все требования по долговым выплатам, используя свои денежные потоки;

2) спекулятивные - в состоянии выплачивать текущие проценты, но вынуждены рефинансировать свои кредиты, чтобы выплачивать основную сумму займа;

3) заемщики Понци - не могут рассчитывать на денежные потоки, а только на постоянный рост стоимости актива. В случае прекращения роста они оказываются неплатежеспособными, наступает момент Мински.

В начале повышательной стадии делового цикла (в фазе оживления) преобладает обеспеченное финансирование (хеджевые заемщики), при котором текущие денежные поступления фирм достаточны для погашения долга (включая проценты по нему). Такой тип финансирования - во многом следствие того, что фирмы опираются в большей степени на внутренние источники финансирования капиталовложений, чем на внешние средства. Это объясняется тем, что в фазе оживления в памяти экономических субъектов еще свежи воспоминания о недавней депрессии; поэтому риски заимодавца и заемщика являются пока высокими.

Однако постепенно эти воспоминания забываются, в частности потому, что национальный доход, создающийся инвестициями, осуществляемыми в условиях обеспеченного финансирования, увеличивается. Происходит уменьшение значений рисков заимодавца и заемщика, и фирмы активно переходят на внешнее финансирование капиталовложений. Коммерческие банки и другие кредитные организации реагируют на возросшую готовность фирм выпускать пассивы с целью приобретения активов, не только увеличивая количество денег в обращении, но и предлагая качественно новые их виды - появляются все менее ликвидные квазиденьги (например, депозитные сертификаты, соглашения об обратном выкупе). Через некоторое время наступает ситуация, при которой денежные поступления многих фирм достаточны лишь для уплаты процентов по долгам, но их не хватает на выплату самих долгов (спекулятивные заемщики). Чтобы не стать банкротами, такие фирмы вынуждены брать новые кредиты в целях погашения старых.

В случае роста процентных ставок или падения денежных поступлений фирм спекулятивное финансирование неизбежно трансформируется в Понци финансирование, при котором этих поступлений не хватает даже на регулярную выплату процентов. В такой ситуации единственный выход - увеличение объема задолженности для погашения старых кредитов. Если спекулятивное финансирование характерно для фазы бума, то Понци финансирование приводит к переходу экономики из этой фазы в фазу спада. Рано или поздно фирмы, применяющие последний тип финансирования, окажутся не в состоянии получить новые кредиты либо из-за слишком высокого риска заимодавца (отражающего пессимизм финансовых институтов), либо из-за общей нехватки финансовых ресурсов в экономике. Таким образом, периодические экономические кризисы порождаются не только неблагоприятными изменениями ожиданий экономических субъектов, но и систематически возникающей неспособностью сектора фирм к погашению своих долгов финансовому сектору. Это один из главных выводов теории финансовой хрупкости.

Другой важный вывод состоит в том, что в ходе делового цикла финансовая система становится все более и более хрупкой, поскольку в балансах хозяйствующих субъектов доля долговых обязательств относительно всей суммы активов либо основного капитала все возрастает. Таким образом, повышение степени финансовой хрупкости экономики представляет собой неотъемлемый элемент фазы подъема делового цикла и процесса экономического роста. Рост (как и деловой цикл) во внутренне-денежной экономике (в которой деньги эмитируются коммерческими банками в ответ на потребности реального сектора) невозможен без повышения финансовой хрупкости. Но поскольку последнее создает предпосылки для смены конъюнктурного подъема кризисом, рост имеет циклическую природу и не может протекать равномерно и сбалансировано. Фаза подъема делового цикла обеспечивается накоплением долгов; фаза спада порождается неспособностью должников (фирм) выполнить свои долговые обязательства перед кредиторами (коммерческими банками и другими кредитными институтами). Смягчить такие колебания, по мнению Мински, может государство.

Как уже было подчеркнуто, одна из главных причин циклического спада заключается в неспособности одних хозяйствующих субъектов погасить долги другим субъектам. У фирм не хватает средств для погашения обязательств перед банками. Банкротства фирм приводят к появлению «плохих ссуд» в портфелях банков и невозможности с их стороны выдачи наличных средств в обмен на депозиты по желанию домашних хозяйств. Иными словами, трагедия кризиса связана с повсеместной нехваткой финансовых ресурсов для выполнения долговых обязательств.

По мнению Х. Ф. Мински, роль государства заключается прежде всего в устранении этой нехватки. Для такого устранения необходимо следующее.

Во-первых, наличие «Большого правительства», т.е. правительства с большой долей расходов и налогообложения в ВВП, которое систематически проводит антициклическую политику. В кризисные периоды экспансионистская фискальная политика поддерживает совокупный спрос, а, следовательно, и доходы производственного сектора на уровне, позволяющем многим фирмам выполнить свои обязательства перед кредиторами.

Во-вторых, функционирование Центрального банка в качестве «Большого банка», т.е. использование им функции «кредитора на крайний случай», которое обеспечивает многие финансовые институты ликвидностью в самые критические моменты и также предотвращает усугубление финансового кризиса.

Однако функционирование Большого правительства и Большого банка может быть связано с большими издержками, которые коренятся в феномене «морального риска». Суть этого риска в следующем: если неблагоприятные экономические события в жизни одной стороны (реальный и финансовый секторы) гарантированно компенсируются другой стороной (государством), то первая из сторон получает стимул быть менее осторожным и рисковать, зачастую безудержно. Таким образом, «происходит поощрение долгового финансирования приобретения капитальных активов» [Minsky 1986: 213]. В этом, по мнению американских посткейнсианцев Р. Поллина и Г. Димски, заключается «парадокс Мински» [Pollin & Dimsky 1987: 386]: осуществляемые правительством попытки смягчения циклических спадов усиливают предпосылки их возникновения в виде дальнейшего наращивания объема долгов.

Однако, по мнению Мински, чем иметь пассивное правительство, которое только реагирует на экономические проблемы, лучше, несмотря на высокие издержки, иметь Большое правительство, которое будет не реагировать на кризисы, а предотвращать их, направляя экономику в более «стабильные и справедливые формы капитализма» [Minsky 1985: 53].

Вопрос о том, какие меры позволят это сделать, остается открытым. Например, Поллин и Димски [Pollin & Dimsky 1994: 387] предлагают преодолеть парадокс Мински за счет «создания активов, увеличивающих занятость и повышающих производительность» и поощрения производственных инвестиций по сравнению со спекулятивными вложениями. Возможны и другие меры. Модель денежной экономики и построенная на ней теория финансовой нестабильности не дают точных рецептов, однако они уже достигли многого: наиболее реалистично, на наш взгляд, моделируют современную рыночную экономику, что позволило нам выделить фундаментальные причины современных кризисных явлений - причины, заложенные в самой основе внутренне-денежной экономики и развивающиеся с ее развитием. И обществу приходится выбирать между экономическим развитием или экономической стабильностью.

Выбирая экономическое развитие, общество соглашается с наличием Большого правительства и Большого банка, которые должны разработать меры по созданию «стабильных и справедливых форм капитализма». Выбрав финансовую стабильность, общество неизбежно ввергнет себя в жесткую рецессию, и достигнет финансовой стабильности ценой упрощения финансовой системы и последующего устойчивого технического застоя. Примитивная финансовая система, не способная гибко реагировать на потребности реального сектора, не может обеспечить достаточного финансирования экономического роста. Инвестиции, как никакой другой компонент совокупных расходов, требуют внешнего, долгового финансирования. Именно в процессе финансирования производства капитальных активов, создаются кредитные деньги, происходят финансовые инновации, и усложняется финансовая система.

Список литературы

1. Кейнс Дж. М. Общая теория занятости // Истоки. - М., 1998. - Вып. 3. - 410 с.

2. Фишер И. Покупательная сила денег. - М., 1926. - 180 с.

3. Carvalho F. Mr. Keynes and the Post Keynesians. Principles of Macroeconomics for a Monetary Production Economy. - Aldershot, 1992. - 417 p.

4. Dow S. and Earl P. Money Matters: A Keynesian Approach to Monetary Economics. - Oxford: Oxford University Press, 1982. - 310 p.

5. Friedman M. Capitalism and Freedom. - Chicago: Chicago University Press, 1962. - 210 p.

6. Minsky H. P. Stabilizing an Unstable Economy. - New Haven: Yale University Press, 1986. - 270 p.

7. Minsky H. P. The Financial Instability Hypothesis: a Restatement // Post-Keynesian Economic Theory: a Challenge to Neo Classical Economics. - Brighton: Ed. by P. Arestis & T. Skouras, 1985. - P. 24-55.

8. Pollin R. and Dymski G. The Costs and Benefits of Financial Instability: Big Government Capitalism and the Minsky Paradox // New Perspectives in Monetary Macroeconomics. Explorations in the Tradition of Hyman P. Minsky. - Ann Arbor: Ed. by G. Dymski & R. Pollin, 1994. - P. 369-402.

Размещено на Allbest.ru