Эффекты международной экономической интеграции на региональном уровне (на примере России и Китая)

Из-за изменения законодательства, ужесточения формальных правил формируется схема доставки, описанные в пп. 3.2.1. Развивается и закрепляется торговая специализация. Изменяются схемы репатриации выручки, что снижает привлекательность торговцев для «неофициальных грабителей». Появляется «контрабандист», специализирующийся на доставке товара со значительным уменьшением таможенных пошлин.

«Поставщик-1», «поставщик-2», «торговец», «официальный грабитель», «неофициальный грабитель», «контрабандист»

(6) 2006-н.в: «передел рыночной власти»

2006 г. - вводятся и постоянно трансформируются ограничения на ввоз товаров для «личного потребления» (по кг, количеству и наименованию товара, количеству пересечений границы), 2007 г. - в РФ принят запрет на торговлю мигрантов на рынках.

И формальная и неформальная власть концентрируется в руках «официального грабителя», по сути их функции объединяются - официальный грабитель извлекает административную ренту в пользу государства и в личную пользу. Деловые сети становятся высоко доминированными, резко снижается их открытость - возможность появления новых игроков.

«Поставщик-1», «поставщик-2», «торговец», «официальный грабитель», «неофициальный грабитель», «контрабандист»

(1) 1987-1991 гг.:слабая связанность торговцев

(2) 1992-1993 гг.: введение доминирующего игрока

,

,

(3) 1994-1996 гг.: появление «альтернативного» грабителя

(4) 1997-2000 гг.: перенос деловых сетей на российский рынок

,

,

(5) 2001-2005 гг.: институционализация доставки товара по альтернативным торговым каналам

(6) 2006-н.в.: «передел рыночной власти»

,

,

Рис. 2. Динамика деловых сетей, специализирующихся на экстралегальной доставке товаров

Примечание. Двусторонние стрелки показывают эквивалентный обмен, односторонние - неэквивалентный. Направление, в котором указывает стрелка, показывает получателя ресурса. Пунктирная линия отмечает границу.

5. Рассчитаны показатели свойств сети. Проведенные расчеты представлены в таблице 18.

Таблица 18. Трансформация плотности и центральности трансграничной сети в процессе изменения барьеров

Показатель	1987-1991	1992-1993	1994-1996	1997-2000	2001-2005	2006-н.в.
Плотность сети	0,667	0,417	0,300	0,400	0,367	0,400
Стандартизированная степень центральности:
«Торговец»	1	1	1	0,8	0,571	0,571
«Официальный грабитель»	0	0,333	0,250	0,333	0,286	0,571
«Поставщик-1»	0,5	0,333	0,250	0,200	0,143	0,143
«Поставщик-2»	0,5	0,333	0,250	0,6	0,571	0,571
«Неофициальный грабитель»	0	0	0,250	0,4	0,143	0,143
«Контрабандист»	0	0	0	0	0,286	0,429

Расчеты, выполненные с применением теории графов, показывают, как изменение высоты барьеров входа на рынок влияло на плотность рыночных взаимодействий. Плотность деловой сети в период 1987-1991 гг., в период отсутствия «официального грабителя», составляла 0,667. Появление «официального грабителя» снизило коэффициент плотности почти на 40%. Появление «неофициального грабителя» вновь привело к снижению плотности сети. А перенос китайских поставщиков на российскую часть неформального трансграничного рынка повысил плотность сети, что, в свою очередь, привело к ужесточению барьеров входа и в результате - снижению плотности. Таким образом, в результате последовательных действий (ужесточение барьера входа - подстройка экстралегальных правил - ужесточение барьера - подстройка экстралегальных правил) складывалось «плохое» институциональное равновесие. В связи с этим заметен негативный эффект перераспределения рыночной власти в сторону «официального грабителя», в результате снижается открытость. Действительно, несмотря на изменение в плотности сети, рыночная сила, измеренная центральностью акторов, в 1987-2000 гг. оставалась у торговца, т. е. у основного рыночного актора. В 2001 г. наивысшие уровни центральности были характерны для «торговца» и «поставщика-2», пришедшего на российскую часть неформального трансграничного рынка. Наконец, с 2006 г. степень центральности «официального грабителя» сравнялась со степенью центральности рыночных акторов. В результате последовательности описанных действий, рыночная власть, оказавшаяся в руках у представителя «официального грабителя» оказалось такой же, как у фирмы, функционирующей на рынке. Концентрация рыночной власти в руках у «официального грабителя» влияет на экономическое поведение всех агентов, и служит стимулом для извлечения административной ренты представителем федеральной службы, а также стимулом для уклонения от уплаты ренты в пользу государства. Конечно, не вся административная рента перераспределяется в пользу рентоориентированного чиновника, часть ее идет в установленном порядке на оплату общественных благ. Однако чем большей рыночной властью обладает «официальный грабитель», тем выше стимулы для извлечения ренты у чиновников и больше ее масштабы.

7. Получены эмпирические свидетельства о существовании неописанных в научной литературе неформальных трансграничных экономических обменов для приграничных рынков, характерные для стран со слабыми экономическими институтами.

Неформальные трансграничные взаимодействия не ограничиваются неформальными деловыми сетями, описанными выше. Авторские исследования трансграничного рынка Благовещенск - Хэйхэ с применением социологических методов, а также научные публикации о случаях неформальных трансграничных рынков в странах со слабыми институтами подтверждают распространенность различных видов неформальных экономических обменов. Систематизация случаев позволяет заключить, что они существуют благодаря: (I) формально зарегистрированным на территории приграничных регионов фирмам и (II) незарегистрированным, но расположенным на территории фирмам, которые могут избегать формально действующих правил (1) частично или (2) полностью. Сферы их деятельности могут распространяться на обеспечение трансграничных потоков (1) товаров, услуг (2), труда (3) и капитала (4). Таким образом, всего можно выделить 12 типов экономических обменов в зависимости от перечисленных факторов (табл. 19).

Таблица 19. Экономические обмены в рамках неформальной экономической интеграции приграничных рынков (случай Благовещенска-Хэйхэ)

Потоки	I. Формально зарегистрированные фирмы	II. Формально незарегистрированные фирмы
	I.1. Частично избегающие формального регулирования	I.2. Полностью избегающие формального регулирования	II.1. Частично избегающие формального регулирования	II.2. Полностью избегающие формального регулирования
(1) трансгран поток товаров	Экстралегальный ввоз легальных товаров. Занижение таможенной стоимости товаров, официально импортируемых товаров	Нелегальный ввоз легальных товаров. Ввоз «легального» товара фирмами без уплаты пошлин, под видом другого товара	Экстралегальный ввоз легального товара. «Легальные» товары, ввезенные по туристским каналам для коммерческой торговли	Нелегальный ввоз нелегального товара. Наркотики, оружие, продукты флоры и фауны, запрещенные к ввозу / вывозу
(2) трансгран поток услуг	Экстралегальное предоставление легальных услуг. Услуги общественного питания, предоставляемые с нарушением налогового законодательства («уход от налогов»)	Нелегальное предоставление легальных услуг. Зарегистрированная в Китае фирма, предоставляющая строительные услуги без учета в РФ импорта строительных услуг	Экстралегальное предоставление легальных услуг. Услуги общественного питания, ориентированные на узкого потребителя, торговцев рынка	Нелегальное предоставление нелегальных услуг. Услуги по переводам средств, вырученных в рамках приграничной торговли («летучие банки»)
(3) трансгран поток труда	Экстралегальный труд зарегистрированных агентов. Оформление контрактов трудовых мигрантов без нарушений, но с уплатой взятки	Нелегальный труд зарегистрированных агентов. Использование труда нелегально завезенных трудовых мигрантов (по туристическим визам)	Экстралегальный труд незарегистрированных агентов. Использование труда легально ввезенных трудовых мигрантов для работы во внеурочное время, без уплаты формального вознаграждения	Нелегальный труд незарегистрированных агентов. Полностью недокументированный завоз иностранной рабочей силы для работы в «подпольных цехах»

Примечание: тип неформального трансграничного экономического обмена - в таблице отмечен подчеркиванием - систематизирован на основании обобщения случаев; примеры неформальных трансграничных экономических обменов - в таблице отмечены курсивом - выявлены на основании изучения случая Благовещенск-Хэйхэ.

Сопоставление изучаемого случая с описанными в научной литературе позволяет приблизиться к пониманию того, как создаются и функционируют неформальные институты трансграничных рынков.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Общая логика полученных результатов сводится к следующему. Экономика России в 2000-х гг. развивалась по центростремительному варианту, при этом происходило постепенное повышение барьеров на пути трансграничных экономических потоков, в результате страна получала минимальные эффекты от международной интеграции - по крайней мере, не имела ожидаемых пространственных эффектов. Несмотря на ограничение открытости и из-за усиливающихся тенденций к централизации, с рядом стран, в том числе с Китаем углублялись процессы неформальной экономической интеграции с параллельной активностью ведущего игрока. Фирмы приграничных регионов, расположенные ближе к международным интеграционным центрам, имеют географические преимущества участия в интеграционных международных процессах; не имея возможности воспользоваться преимуществами в формальном секторе, они пользуются ими через неформальные каналы. В результате рынки приграничных регионов оказываются более интегрированными, чем национальные рынки - об этом свидетельствуют оценки эффекта границ. В целом оказывается, что уровень распространения неформальных трансграничных экономических обменов в приграничных регионах выше. Существует положительная обратная связь между централизацией, неформальными трансграничными экономическими обменами и административной рентой: расширение трансграничных экономических обменов стимулирует введение новых ограничений и барьеров, что стимулирует изъятие административной ренты, а рост масштабов административной ренты выступает стимулом для увеличения масштабов неформальных трансграничных обменов.

Основные публикации по теме диссертационного исследования

Авторская монография

1. Рыжова Н.П. Экономическая интеграция приграничных регионов / отв. ред. акад. РАН Минакир П.А.; Рос. акад. наук, Дальневост. отд-ние, Ин-т экон. исследований. Хабаровск: ИЭИ ДВО РАН, 2013. 352 с. (14,8 п.л.).

Статьи в научных журналах, рекомендованных ВАК Минобрнауки РФ:

2. Рыжова Н.П. Роль институтов в международной экономической интеграции // Пространственная экономика. 2013. №1. С.72-88 (0,9 п.л.).

3. Рыжова Н.П. Пространственные эффекты международной экономической интеграции // Пространственная экономика. 2012. № 4. С. 28-48 (1,25 п.л.).

4. Рыжова Н.П., Ступникова А.В. «Моральная экономика выживания» в селах Амурской области: влияние трансграничной экономической миграции // Известия ИГУ. Серия «Политология. Религиоведение». 2012. №2.2. С.30-43 (1 п.л. / авторских - 0,5 п.л.).

5. Рыжова Н.П. Инвестиционная компонента модели корпоративной интеграции Китая и России // Пространственная экономика. 2011. №3. С.24-39 (1,1 п.л.).

6. Рыжова Н. Последствия реформ внешнеэкономической деятельности для приграничных регионов России: политэкономический анализ // Вопросы экономики. 2011. №12. C.118-138 (1,62 п.л.).

7. Рыжова Н.П. Кустарная золотодобыча в России и Китае // Известия Алтайского университета. 2011. №2/1 (70), C.313-318 (0,75 п.л.).

8. Рыжова Н. Влияние приграничной торговли на экономическое развитие Китая и России // Вопросы экономики. 2009. №6. C.137-150 (1,0 п.л.).

9. Рыжова Н.П. Роль приграничного сотрудничества в развитии окраинных городов Китая и России // Проблемы Дальнего Востока. 2009. №4. C.59-74 (1,2 п.л).

10. Рыжова Н.П. Развитие окраинных регионов КНР: роль приграничного пояса открытости // Пространственная экономика. 2008. №4. С.5-22 (1,54 п.л.).

11. Рыжова Н.П. «Политика открытых дверей» в приграничных регионах КНР // Полития. Журнал политической философии и социологии политики 2008. №4. С.95-104 (0,6 п.л.).

12. Рыжова Н.П. Процессы региональной интеграции в российско-китайском приграничье // Вестник Волгоградского университета, 2008. Серия 4. №14. С.107-114 (0,7 п.л.).

13. Рыжова Н.П. Благовещенск. В поисках «чайнатауна» // Этнографическое обозрение, 2008. №4. С.17-31 (1,19 п.л.).

14. Рыжова Н.П., Симутина Н.Л. Российско-китайская граница: отчужденная - сосуществующая - взаимозависимая? // Полития. Журнал политической философии и социологии политики, 2007. № 3. С. 100-114 (0,92 п.л. / авторских - 0,46 п.л.).

15. Симутина Н.Л., Рыжова Н.П. Экономические и социальные взаимодействия на трансграничном пространстве Благовещенск-Хэйхэ// Вестник ДВО РАН. 2007. №5. С.130-144 (1,4 п.л. / авторских - 0,7 п.л.).

16. Рыжова Н.П. Трансграничный рынок в Благовещенске: формирование новой реальности деловыми сетями «челноков»// Экономическая социология. 2003. Т.4 (№5). С. 54-71 (1,57 п.л.).

Статьи в зарубежных журналах, включенных в международные системы цитирования Web of Science, Scopus

17. Ryzhova N., Ioffe G. A Tale of two Cities: Trans-Border Exchange between Blagoveshchensk, Russia, and Heihe, China // Eurasian Geography and Economics. 2009. Vol.2. P.348-364 (1,38 п.л. / авторских - 0,69 п.л.).

18. Ryzhova N. Informal economy of translocations. The case of the twin city of Blagoveshensk-Heihe // Inner Asia. 2008. Vol.10. №2. P.323-351 (2,1 п.л.).

Главы в коллективных монографиях, в том числе под редакцией соискателя

19. Интеграция экономических мигрантов в регионах России: формальные и неформальные практики / коллект. монография под ред. Рыжовой Н.П., Иркутск: Оттиск, 2009. [Рыжова Н.: С. 7-16, 18-36, 112-119, 136-169, 222-243, 253-255] (10,2 п.л. / авторских - 4,45 п.л.).

20. Ryzhova N. Will the “Tragedy of Accessibility” Occur? The Case of the Amur as a Cross-Border Zone of Illegality // Frontier Encounters. Knowledge and Practice at the Russian, Chinese and Mongolian Border/ Monograph ed. by F. Bille, Gr. Delaplace and C. Humphrey. Monograph. Cambridge: Open Book Publisher, 2012. P. 89-110 (1,47 п.л.).

21. Рыжова Н. Власть, бизнес и китайские мигранты: механизмы извлечения административной ренты (случай сельского хозяйства Амурской области) // Местные сообщества, местная власть и мигранты в Сибири на рубежах XIX-XX и XX-XXI веков/ Науч. ред. В.И. Дятлов. Иркутск: «Оттиск», 2012. С.270-293 (1,1 п.л.).

22. Рыжова Н. Природные ресурсы российского Дальнего Востока: институциональные изменения и экстралегальные практики // Миграции и диаспоры в социокультурном, политическом и экономическом пространстве Сибири. Рубежи XIX-XX и XX-XXI вв./ монография. под ред. В.И. Дятлова. Иркутск: Оттиск, 2010. С.282-312 (1,8 п.л.).

23. Рыжова Н.П. Роль посредников в адаптации экономических трансмигрантов // Трансграничные миграции и принимающее общество: механизмы и практики взаимной адаптации/ коллект. монография под ред. В.И. Дятлова. Москва, 2009. С.202-248 (2,6 п.л.).

24. Рыжова Н.П. Феномен городов-близнецов в контексте трансграничных миграционных процессов (на примере Благовещенска и Хэйхэ); Бизнес-посредничество в процессе адаптации (на примере трансграничного рынка Благовещенск -- Хэйхэ) // От эмиграции к адаптации: трансграничная миграция в России в региональном измерении / коллект. моногр. под ред. С.В. Голунова. Москва: Издательство «Логос», 2008. С184-199 (1,4 п.л.).

25. Рыжова Н.П. Благовещенск - форпост российской империи или зона свободной экономики?// Стабильность и конфликт в российском приграничье. Этнополитические процессы в Сибири и на Кавказе/ Отв. ред. В.И. Дятлов, С.В. Рязанцев. М.: НОФМО, 2005. С.202-225 (1,4 п.л.).

Прочие публикации

26. Ryzhova N. Extra-legal Practices of Natural Resource Management in the Russian Far East // Eurasia Twenty Years After. Ed. A.Sengupta, S.Chatterjee, S.Bhattacharya. SHIPRA: MAKAIAS, India, Kolkata, 2012. P.464-485 (0,8 п.л.).

27. Рыжова Н.П. Неформальная модель экономической интеграции. Случай России и Китая // Ойкумена. Регионоведческие исследования, 2011. №.3. С.20-29 (0,77 п.л.).

28. Ryzhova N. Informal Cross-border Exchanges as a Reaction on Institutional Transition (Russian-Chinese Border Case) // Communities, Institutions and `Transition' in Post-1991 Eurasia. Ed. by S. Chatterjee and A. Sengupta. India: Kolkata, MAKAIAS, 2011. P.203-217 (0,9 п.л.).

29. Рыжова Н.П. Взаимная торговля и интеграция России и Китая: пространство и институты // Долгосрочный прогноз социально-экономического развития мегарегионов (Тихоокеанская Россия - 2050): мат. междун. научн.-практ. конф-ии (18-19 ноября, 2010 г. ; г. Хабаровск): сборник статей/ Росс. акад. наук, Ин-т экон. иссл. Хабаровск, 2011. Деп. в ИНИОН РАН № 60994 от 28.07.2011. С.489-495 (0,3 п.л.).

30. Рыжова Н.П. Приграничные регионы и города - забытые периферии или точки экономического роста? // Азиатская Россия: миграции, регионы и регионализм в исторической динамике: сб. научн. статей. Иркутск: Изд-во «Оттиск», 2010. С.80-91 (0,62 п.л.).

31. Ryzhova N. Social and Economic development of borderline Russian and Chinese regions // Land cover and Land Use Change in North East Asia: Problems of Sustainable Nature Management. Proceeding of the International Scientific Conference, September 6-12, 2009. Vladivostok, Dalnauka, 2009. P.127-132 (0,5 п.л.).

32. Рыжова Н.П. Приграничная торговля Китая как предпосылка для валютных интеграционных процессов в АТР // 60 лет КНР. 60-ие дипломатических отношений СССР/РФ и КНР (1949-2009). Тезисы докладов XVIII Междун. научн. конф-ии «Китай, китайская цивилизация и мир. История, современность, перспективы». М., 2009. Ч.2. С 252-256 (0,2 п.л.).

33. Рыжова Н.П. Региональная миграционная политика в Амурской области // Миграционная политика в регионах Российской Федерации: законодательство и правоприменительная практика/ под ред. А.В. Косса, Л.Л. Емельяновой. Калининград: Изд-во РГУ им. И.Канта, 2009. С.11-36 (1,2 п.л.).

34. Рыжова Н.П. «Приграничный пояс открытости» СВ КНР как фактор внешней среды развития Амурской области // Внешнеэкономическая деятельность Амурской области. Развитие. Проблемы. Перспективы: Материалы региональн. науч.-практич. конферен. Благовещенск: Изд-во БГПУ, 2008. С.128-131 (0,2 п.л.).

35. Рыжова Н.П. Влияние трансграничных институтов на развитие розничной торговли г.Благовещенска // Организационные формы и конкурентные стратегии в российской розничной торговле (региональный аспект)/ под ред. В.В.Радаева, З.В.Котельниковой. М: Высшая школа экономики, 2008. C.133-179 (3,33 п.л.).

36. Рыжова Н.П. Останется ли социально-экономический симбиоз в Благовещенске конъюнктурной суетой? // Диаспоры, 2006. №1. С.80-120 (1,9 п.л.).

37. Рыжова Н.П. Экономические взаимодействия на российско-китайской границе: подходы к исследованию // Проблемы устойчивого использования трансграничных территорий: Материалы международной конференции/ Под ред. П.Я.Бакланова, С.С. Ганзея. Влад-к: Изд-во ТИГ ДВО РАН, 2006. С.63-67 (0,3 п.л.).

38. Рыжова Н.П. Трансграничное экономическое пространство - основа формирования конкурентных преимуществ Амурской области// Региональное законодательство: опыт, проблемы, перспективы. Материалы науч.-практ. конференции Амурского областного Совета народных депутатов. Благовещенск, 2004. С.201-204 (0,2 п.л.).

39. Рыжова Н.П. Трансграничный народный рынок в Благовещенске/Хэйхэ (Trans-frontier labor market in Blagoveshnsk/Heihe) // «Мост через Амур». Внешние миграции и мигранты в Сибири и на Дальнем Востоке: Сб. матер. междунар. исследовательского семинара. М.; Иркутск: Наталис, 2004. С.153-169. (in English, P. 361-376) (1,0 п.л.)

40. Рыжова Н.П. Приграничная «народная торговля» в Благовещенске как форма китайско-российского симбиоза// Диаспоры. 2003. №2. С.88-126 (2,3 п.л.).

41. Рыжова Н.П. Формы и механизмы неформальной российской экономики (на примере Амурской области) // Вестник Амурского гос.унив-та. Благовещенск: АмГУ, 2003. Вып. 21. С.58-61 (0,4 п.л.).

42. Рыжова Н.П., Мануйлова М.В. Особенности планирования внешнеэкономической деятельности предприятия // Исторический опыт освоения Дальнего Востока. Сборник трудов научн.конф, Благовещенск, 2000. C. 280-285 (0,26 п.л. / авторских - 0,13).

Размещено на Allbest.ru