Глобальные аспекты трансатлантических отношений

Противоречия по Ираку отражали не только различия в подходе к использованию военной силы, но и конфликт между намерением Европы иметь собственную дипломатию и военную политику и американским стремлением к единоличному лидерству. К этому следует прибавить, что США не слишком верят в возможность ЕС иметь собственную концепцию безопасности и внешней политики. В конечном итоге иракский кризис продемонстрировал не только противоречия между Европой и США, но и трудности в формировании общей точки зрения стран ЕС на будущее ЕПБО.

Один из наиболее сложных узлов не только мировой политики, но и отношений между Европой и Америкой - проблема ближневосточного урегулирования. Очевидно, что достижение стабильности большого Ближнего Востока является одной из общих проблем, стоящих перед Европой и Америкой. Особую значимость эта проблема приобрела после 11 сентября 2001 года, когда стало ясно, что одним из основных источников мирового терроризма является именно этот регион мира. Различными остаются как методы разрешения кризиса, так и их отношение к одному из ключевых государств региона - к Израилю. Американцы поддерживают эту страну почти безоговорочно, европейцы - не всегда и не во всём. Европа проводит свою политику в отношении региона с оглядкой на существование в своих странах мусульманского меньшинства. США, используя инструменты экономического сотрудничества для решения стратегических задач обеспечения безопасности, направляют в регион около 40% объёмов своей помощи по линии ОЭСР. ЕС ставит на первое место борьбу с нищетой, адресуя 53% помощи странам Африки Gustav Indstrom, “EU-US burdensharing: who does what?” Chaillot Papers, № 82, Septemer 2005..

Европа, а война в Ираке это наглядно продемонстрировала, предпочитает поиск правового решения, тогда как США уповают, прежде всего, на силу. После Ирака американцы были вынуждены изменить идеологию своей политики в регионе. Отсутствие в Ираке оружия массового уничтожения и сколь-либо серьёзных доказательств связи Саддама Хусейна с “Аль Каидой”, превратило американцев из борцов с терроризмом в поборников демократии в регионе. Как писали американские политологи, “Вашингтон и Брюссель должны объединить силы в деле сотрудничества с реформаторами в регионе в целях достижения демократической трансформации и гуманитарного развития, которое явится противоядием от радикальных идеологий и террористических групп, стремящихся уничтожить западные общества и их ценности” Asmus, Diamond, Leonard & McFaul. A Transatlantic Strategy to Promote Democratic Development in the Broader Middle East . The Washington Quarterly, Spring 2005. P. 8..

Однако, как уже отмечалось выше, у Европы и США понимание демократии и путей её продвижения заметно различается, не говоря уже о том, что понимание демократии мусульманскими странами далеко не всегда сопоставимо с западными концепциями. Часто приводимые американскими авторами примеры успешного насаждения демократии в Западной Европе после Второй мировой войны не являются корректными. Страны Европы расстались с демократией после прихода Гитлера к власти и захвата их фашистами, а страны Большого Среднего Востока демократии никогда не знали, а идеология ислама далеко не всегда приемлет демократические нормы.

Кроме всего прочего, европейцы с их колониальным опытом лучше американцев понимают, что в регионе противники тоталитарных режимов часто выступают с позиций радикального ислама и их приход к власти неизбежно приведёт к уничтожению даже тех чахлых ростков светского общества, которые проросли в условиях диктатуры. Что особенно важно, тоталитарные режимы, несмотря на их несоответствие западным стандартам демократии, сохраняют стабильность в стране и непрерывность поставок нефти в Европу и Америку.

Конфронтация между Европой и США не могла долго продолжаться в силу её бессмысленности и контрпродуктивности. Президент Дж. Буш сразу же после инаугурации на второй срок отправился в Европу, продемонстрировав, по словам Ф. Гордона из Брукингского института, “признание Америкой того, что союзники необходимы нам чуть более, чем мы думали” Glenn Kessler , “An 'A La Carte' Coalition Between U.S. and Europe”, Washington Post, February 24, 2005. P A17.. Соответственно европейские лидеры неоднократно принимались в Белом доме, ЕС выделил 1,4 млрд. евро на послевоенное восстановление Ирака, а прогнозы о скорой войне между Америкой и Европой исчезли со страниц печатных изданий.

В конечном итоге и американцы, и европейцы осознали, что решать проблемы безопасности им намного легче вместе, чем порознь. Можно согласиться и с тем, что противоречия внутри ЕС естественны для демократии и отражают процесс развития и совершенствования Союза. Как справедливо сказал о противоречиях между США и Европой заместитель государственного секретаря США Н. Бернс, “Мы не Варшавский договор” U.S. Department of State, May 31, 2005, Remarks of N.R. Burns, Under Secretary for Political Affairs, http://www.uspolicy.be/..

Примером совместных действий и позиций служит согласованность подхода к проблеме Ирана и Палестины в 2006 году. Это отнюдь не означает, что в будущем не могут вновь проявиться различия в отношениях к тем или иным вопросам международных взаимодействий. Ирак смог содействовать достижению консенсуса на основе компромисса. Европа считает, что международные институты являются единственным инструментом урегулирования международных конфликтов. США исходят из того, что это лишь одна из возможностей. Однако обе стороны молчаливо признали, что “ответ на вопрос о законности использования силы находится где-то посередине между европейским - “это возможно только по решению ООН” и американским - “когда мы захотим” Philip H. Gordon, “One year on: lessons from Iraq”, Institute for Security Studies, Challiot Paper, March 2004. P. 168..

В период “холодной войны” решающим фактором отношений внутри Атлантического союза было военное и идеологическое противостояние между Москвой и Вашингтоном. Сегодня фактором, оказывающим всё большее воздействие на отношения между ЕС и США, становится Китай. В подходе Европы и Америки к КНР много общего. И те и другие видят в Китае важнейшего экономического партнёра, с хорошо скрываемой завистью и уважением следят за его экономическими успехами, не в большом восторге от его коммунистического прошлого и настоящего и не слишком хорошо представляют себе как будущее этой огромной страны, так и перспективы собственных отношений с ней. И Европа, и Америка заинтересованы в стабильном Китае и в превращении этой страны в предсказуемого и цивилизованного партнёра в системе международных отношений. После вступления Китая в ВТО Брюссель и Вашингтон объединили усилия в попытках заставить Китай соблюдать правила торговли, особенно в том, что касается защиты интеллектуальной собственности и экспорта текстильных товаров и обуви.

Треугольник Европа - США - Китай, в отличие от треугольника Москва - Пекин - Вашингтон, почти лишён идеологического противостояния, а его устойчивость во многом определяется огромными по своему объёму экономическими связями. Существование коммунизма в Китае воспринимается (хотя и в разной степени) и в Вашингтоне, и в Брюсселе как неизбежное зло, которое не слишком мешает. Периоды улучшения отношений между СССР и Западом именовались “разрядкой”, что даже в силу своего названия подразумевало цикличность отношений Французское “dйtente” - ослабление напряжения, пружины, такт расширения при работе двигателя.. Потепление в отношениях с Москвой всегда сменялось новым витком противоречий, в основе которых лежала идеологическая непримиримость между “мирным сосуществованием” и “пролетарским интернационализмом”. Несмотря на наличие серьёзных противоречий между Китаем и Западом и даже несмотря на американскую обеспокоенность ростом военного потенциала Китая, ни Вашингтон, ни Брюссель не рассматривают Пекин в качестве своего врага, как это происходило с СССР. После рубежного 1989 года, когда была расстреляна демонстрация на площади Тяньаньмэнь и отношения с Китаем резко ухудшились, на протяжении последних лет в целом они стабильны в своём развитии. Коммунистический Китай рассматривает свою идеологическую ориентацию как проблему внутреннего управления и давно отказался от политики “экспорта революции”. Такой коммунизм вполне устраивает Запад, особенно в условиях впечатляющего роста китайской экономики и получения серьёзных дивидендов от инвестиций в Китай. Именно это определяет стабильность треугольника Пекин - Вашингтон - Брюссель.

Разница в подходах ЕС и США к Китаю заключается в том, что Америка была и остаётся тихоокеанской державой, дислоцирующей свои вооружённые силы в регионе, тогда как Европа, хотя и имеет обширные интересы в Азии, таковой не является. Европа не слишком озабочена возможностью военного противостояния с Китаем, для неё варианты решения тайваньской проблемы не столь актуальны, как для Вашингтона. В Европе нет того мощного тайваньского лобби, которое существует в Вашингтоне. Европейский подход к международным отношениям в целом и к Китаю в частности основан на приоритете в использовании не силы, а дипломатии и экономических рычагов, тогда как США по-прежнему отдают приоритет прямому или косвенному использованию своей военной мощи. И Европа, и Америка выражают свою озабоченность состоянием прав человека в Китае, но если Вашингтон ставит вопрос о правах человека в КНР в Комиссии ООН по правам человека в Женеве и предпочитает публичную дипломатию, то Брюссель использует сугубо частную дипломатию, убеждая Пекин смягчить свою политику в этой сфере. Европейцы давно и достаточно щедро финансируют программы по юридическому образованию в Китае, тогда как американцы начали делать это только в 2003 году.

Америка уверена в незыблемости однополярного мира, европейцы склонны видеть гарантию устойчивости миропорядка в многополярности, в деятельности ООН и таких региональных международных организаций, как АСЕМ, Региональный форум АСЕАН, ШОС, в которых Китай начал принимать активное участие. США не слишком озабочены ролью международных организаций в политике, считая, что военная сила является более действенным инструментом политики, чем международная дипломатия.

Европу и Китай, равно как и Россию, объединяет приверженность концепции многополярности мира. В них идут сходные процессы. И европейцы, и китайцы, и россияне находятся в поиске своего достойного места в мире. Китай начал активизацию своей внешней политики, отступив от проводившегося долгие годы негласного принципа отказа от участия в союзах. Европа продолжает идти по пути интеграции и поиска собственной внешней и оборонной политики. Россия стремится использовать свои политические и экономические преимущества для укрепления позиций в мире. Такого рода тенденции не могут не вызывать настороженности Вашингтона, с озабоченностью относящегося как к возникновению потенциально сильных соперников, так и к их отсутствию. После потери соперника в лице СССР, США, несмотря на поступательное развитие отношений с Китаем, не оставили попыток представить Пекин в качестве потенциальной угрозы. Если Европа рассматривает развитие Китая и России, прежде всего с точки зрения их внутренней трансформации - роста демократии, мер по созданию гражданского общества, развития экономики, то внимание Соединённых Штатов концентрируется в первую очередь на росте китайского влияния в мире, на укреплении его военной мощи, а также на усилении позиций России на энергетическом рынке и её ядерном потенциале.

Когда европейцы говорят с Китаем, они ведут речь, прежде всего, об экономических отношениях, о чём китайцы всегда упоминают с удовольствием. И хотя США остаются главным экономическим партнёром КНР, проблемы Тайваня, вопросы безопасности и прав человека всегда бросают тяжёлую тень на диалог между ними. Однако, несмотря на существование тайваньской проблемы и американо-китайских взаимных опасений относительно военной угрозы и развития военного потенциала, отношения между Вашингтоном, Пекином и Брюсселем не слишком перегружены стратегическими расчётами периода “холодной войны”. В большей степени это относится к Европе, в меньшей - к США.

В будущем треугольнике Европа-США-Китай возможны ситуации, которые будут вести к обострению отношений и конфликтам. Пока ещё трудно представить себе совместные действия США и Европы, направленные против Китая, но в будущем нельзя исключать и подобного развития событий. Однако очевидно и то, что уже существующий уровень отношений в треугольнике Европа-США-Китай создал крепкие основы сотрудничества между этими центрами силы, разрушить которые могли бы лишь серьёзные изменения в ситуации внутри Китая. В отличие от Европы и Америки Китай представляет собой государство с быстро развивающимися экономикой и обществом, что не исключает возникновения серьёзных кризисов экономики и социальных потрясений. В развитии событий по подобному сценарию не заинтересованы ни Европа, ни США, что и определяет их в целом позитивную политику в отношении Китая. Европа прилагает серьёзные усилия по финансированию программ, направленных на создание гражданского общества в Китае, этим начинают заниматься и США.

Россия стремится к развитию отношений со всеми странами этого треугольника, в основе которого лежит не столько соперничество, сколько сотрудничество. Превращение его в четырёхугольник сопряжено с рядом условий, наиболее важным из которых должна стать искренность нашего стремления быть страной с предсказуемой политикой. В отличие от демократической России коммунистический Китай не отходит от теоретических установок собственной идеологии, хотя практическая политика этой страны всё больше отдаляется от марксистских догм. В своих отношениях с Западом Пекин чётко очерчивает границы дозволенного, но в этих границах он строго соблюдает им самим установленные правила игры. Российская политика, декларируя свою приверженность демократии, часто выходит за рамки собственных правил, предпочитая действовать не по закону, а “по понятиям”. В свою очередь, это остаётся одним из факторов, препятствующих росту российской экономики, что ставит нашу страну за рамки масштабов экономических связей, существующих в треугольнике Европа-США-Китай.

европейский трансатлантический политика

Размещено на Allbest.ru