Проблема признания Соединенными Штатами Америки румынского правительства П. Грозы (1945-1946 гг.)

Размещено на http://www.allbest.ru/

ПРОБЛЕМА ПРИЗНАНИЯ СОЕДИНЕННЫМИ ШТАТАМИ АМЕРИКИ РУМЫНСКОГО ПРАВИТЕЛЬСТВА П. ГРОЗЫ (1945-1946 гг.)

M.А. Росина

Проблема признания правительства П. Грозы имеет ключевое значение в исследовании «румынской политики» Вашингтона в 1945-1946 гг. Она тесно связана с другими важными аспектами американо-советского взаимодействия по послевоенному урегулированию в этой стране, каждый из которых заслуживает отдельного исследования. К их числу относятся трансильванский вопрос, проблема подписания мирного договора США с Румынией и вступления последней в ООН, а также попытки короля Михая и «исторических» партий получить поддержку западных союзников. На региональном уровне заявленная проблема отражает расхождения Москвы и Вашингтона в видении будущего восточноевропейских стран, тем не менее, несмотря на свою значимость, она до сих пор не получила должного освещения в исторической науке.

Позиция советской историографии характеризовалась выводами о том, что «вопрос о “не- представительности” правительства П. Грозы использовался для непрерывного давления империалистов на народную Румынию и блокирования подготовки проекта мирного договора с ней» [1], затрудняя тем самым конструктивный диалог Вашингтона и Кремля.

Отечественные исследователи постсоветского периода важную роль в процессе становления новых форм власти в странах Восточной Европы отводили особенностям их внутреннего развития. Последние, по их мнению, характеризовались с одной стороны, готовностью различных социально-политических групп к поискам компромисса для решения общенациональных задач, а с другой - усилением борьбы за реализацию той или иной концепции дальнейшего развития [2]. При этом, по мнению А. А. Язьковой, американская политическая линия в отношении этих стран «с самого начала определялась неадекватным пониманием их роли в мировой политике, недоучетом сложности и глубины происходивших в них процессов» [3].

Румынские исследователи постсоветского периода, а также англоязычные авторы, опираясь как на официальные документы [4], так и на источники личного происхождения [5], оценивали режим П. Грозы как навязанный силой и полностью подконтрольный Кремлю, объясняя это в первую очередь присутствием советских войск на территории Румынии [6]. В. Мастны, например, писал, что события февраля - марта 1945 г. привлекли к себе внимание Вашингтона и Лондона, прежде относившихся к румынскому вопросу «преднамеренно безразлично», а теперь «с запозданием протестовавших против перехода власти к коммунистам» [7]. Разделяя подобную точку зрения, С.-Дж. Корк подчеркивала, что действия СССР в Восточной Европе и советская неуступчивость явились одной из первопричин «холодной войны» [8]. Л. Дэвис также связывала с установлением правительства Грозы рост беспокойства США тем, что целью Москвы является превращение Румынии в коммунистическое государство, политически и экономически зависимое от СССР [9].

Представитель ревизионистского направления Г. Колко отмечал, что к марту 1945 г. Вашингтон начал отступать от восприятия Румынии как страны, относящейся к советской сфере влияния. Сотрудники Государственного департамента, помня о том, что в межвоенный период румынская внешняя политика характеризовалась «воинственным антибольшевизмом и стремлением к ориентации на ту или иную европейскую державу», рекомендовали, чтобы Вашингтон и Лондон «поддержали собственные интересы в этой стране и руководствовались в отношении её общими принципами своей политики» [10].

Многие исследователи подчеркивают, что вопреки регулярным заявлениям Вашингтона о том, что Румыния не должна превратиться в объект внешней политики СССР, никаких эффективных мер против этого со стороны США не предпринималось [11].

Следует отметить, что Кремль уже с осени 1944 г. имел возможность влиять на события в Румынии гораздо успешнее, чем западные союзники. 12 сентября 1944 г. было подписано соглашение о перемирии держав Большой Тройки с Румынией. По нему предусматривалось участие последней в борьбе против Германии под общим руководством союзного (советского) главнокомандования; проведение радикальной демократизации государственного аппарата и армии. Румынское правительство обязывалось возместить убытки, причиненные СССР, а также обеспечить советским войскам возможность беспрепятственного продвижения по румынской территории. Сторонами признавалась советско-румынская граница 1940 г., решения второго Венского арбитража аннулировались, при этом в текст соглашения была включена оговорка о том, что Северная Трансильвания (или значительная её часть) возвращаются Румынии. Для контроля за ходом выполнения соглашения была создана Союзная контрольная комиссия (СКК), которая осуществляла свои функции от имени трех союзных держав под общим руководством Советского Главнокомандования [12].

С августа 1944 г. в Румынии действовали правительства К. Санатеску и Н. Радеску, имевшие прозападную внешнеполитическую ориентацию.

[13] . Они вполне устраивали Вашингтон и оценивались им как коалиционные правительства, представляющие все политические партии и социальные классы, которые являются наиболее приемлемыми для государственного управления в Румынии [14]. Первоначально Москва выражала лояльное отношение к нему, надеясь на административное спокойствие и своевременную выплату репараций. Правительство Радеску, тем не менее, не торопилось с выполнением соглашения о перемирии, провоцируя этим напряженность в отношениях с Кремлём [15], а когда в феврале г. в Бухаресте была расстреляна организованная коммунистами демонстрация, реакция Москвы не заставила себя ждать. Советская сторона, считавшая себя «в первую очередь ответственной за румынские дела», заявила, что режим Радеску оказался неспособным обеспечить порядок в тылу Красной Армии [16] и нуждается в замене. В ответ на советский демарш глава военного представительства США в СКК К. Скай- лер предложил своему руководству придерживаться жесткой позиции, чтобы добиться от СССР выполнения ялтинских принципов и избежать гражданской войны в Румынии. Его предложение не нашло поддержки в военном департаменте. Как отмечает Л. Дэвис, сохраняя надежду на установление демократического правительства в Румынии, американцы не были готовы активно противостоять действиям Москвы [17].Не встретив особого сопротивления со стороны США, Кремль перешел от слов к делу. В конце февраля - начале марта 1945 г. состоялся визит заместителя наркома иностранных дел А. Я. Вышинского в Бухарест. Перед ним стояла задача добиться от короля Михая назначения нового кабинета во главе со сторонником просоветского курса. Не последнюю роль в её выполнении сыграл вопрос о будущем Северной Трансильвании. Прежде советская сторона не считала нужным торопиться с передачей этой области под управление Бухареста. Во-первых, в связи с тем, что советские войска уже получали продовольственное снабжение с этой территории и Москва считала невыгодным передавать Северную Трансильванию Румынии, которая «будет засчитывать последующие заготовки в счет репараций». Во-вторых, надежда на предстоящую передачу Трансильвании Румынии являлась стимулом для воюющих на стороне СССР румынских армий [18]. К марту 1945 г. Кремль принял решение разыграть «трансильванскую карту» в своих интересах. В разговорах с Михаем Вышинский обещал Румынии поддержку Москвы в обмен на назначение нового правительства. Понимая возможности Кремля в условиях присутствия советских войск на территории своей страны и не ощущая поддержки англо-американских союзников, король уступил нажиму Вышинского и согласился на формирование нового кабинета во главе со сторонником коммунистов лидером «Фронта земледельцев» П. Грозой [19]. На следующий день Кремль дал свое согласие на присоединение Трансильвании к Румынии [20], что способствовало укреплению авторитета нового правительства среди населения страны.

Реакция западных лидеров на ликвидацию правительства Радеску свидетельствовала, с одной стороны, об усилении их беспокойства действиями СССР, а с другой - о нежелании обострять отношения с Москвой из-за Румынии. 8 марта 1943г. британский премьер-министр У. Черчилль в письме Ф. Рузвельту писал, что «русским удалось установить правление коммунистического меньшинства с помощью силы и обмана» [21]. Открыто протестовать против этого Великобритании мешало достигнутое в октябре 1944 г. «процентное соглашение», где признавалось преобладающее влияние СССР в Румынии и Болгарии. Не забывал британский премьер и о том, что Лондону «предстоит решать гораздо более серьёзную польскую проблему» [22]. В апреле 1945 г. Черчилль отметил, что в румынском вопросе Великобритания передает инициативу США [23].

Рузвельт выразил согласие с позицией британского лидера, отметив, что Советы «с самого начала безраздельно контролировали положение в Румынии, а поскольку через неё проходят линии коммуникаций русских, трудно оспаривать их ссылки на военную необходимость и меры безопасности, которые они используют для оправдания своих действий» [24]. В телеграмме Сталину, посвященной польской проблеме, президенту оставалось лишь сетовать на непонимание причин, по которым принципы Ялты не реализуются в Румынии [25]. Советский лидер проигнорировал это замечание, вынуждая западных союзников дожидаться решения польской проблемы, которая признавалась всеми тремя державами более важной [26].

После прихода к руководству Соединенными Штатами Г. Трумэна позиция Вашингтона стала балансировать между двумя противоборствующими тенденциями. Часть государственных деятелей защищала рузвельтовский курс на поддержание партнерских отношений и избежание конфронтации с Москвой, другая отмечала необходимость дать отпор возрастающим амбициям вчерашнего союзника.

Представитель первой группы Дж. Дэвис, бывший посол в СССР, пытался убедить Трумэна в том, что Вашингтону не следует терять доверие Москвы и заставлять Кремль «“действовать в одиночку” в идеологически и религиозно враждебном мире, что толкнёт его к созданию “санитарного кордона” не только в Европе, но и на Тихом океане» [27].

С ним соглашался авторитетный американский юрист-международник Г. Кларк, подчеркивавший, что советская «политика по созданию буферной зоны против Германии в виде “дружественных” или зависимых государств является лишь защитной мерой», которая оказывается для России логичным и прямым следствием её исторического опыта [28].

Точка зрения второй группы американских политиков была представлена в документе, подготовленном 2 апреля 1945 г. историками У. Лэнгером и Дж. Робинсоном. Авторы обращали внимание на очевидность «советских намерений держать под контролем весь пояс государств к западу и юго-западу от России, в которых Москва действует, не обращая особого внимания на мнение своих союзников» [29]. В связи с этим они рекомендовали поощрять прогрессивные народные движения и настаивать на формировании демократических правительств, предусмотренных ялтинскими соглашениями.

Председатель комитета по иностранным делам Сената Т. Коннелли отмечал, что восточноевропейская политика СССР в определенной степени была связана с нехваткой у него опыта международных отношений. Москва «игнорировала всё, кроме своих собственных амбиций», что выразилось в её стремлении создать буферные государства вокруг своих границ, [30] провоцируя тем самым напряженность в американо-советских отношениях.

Сам Трумэн опасался быть втянутым в балканские перипетии и встать на путь, который мог привести к новому мировому конфликту. Считая, что страны Юго-Восточной Европы нуждаются в установлении свободно избранных правительств, он в то же время был заинтересован в скорейшем вступлении русских в войну против Японии [31].

Отсутствие четкой позиции по восточноевропейским вопросам в американской политической элите отмечает в своем исследовании С.-Дж. Корк. По её мнению, политика Соединенных Штатов в рассматриваемый период колебалась в зависимости от того, кто имел воздействие на президента [32]. Утверждая, что к концу Второй мировой войны у Вашингтона не было четких целей в восточноевропейском регионе, она приводит следующий факт: летом 1945 г. госсекретарь Дж. Бирнс заявил, что США не признают румынское правительство, пока оно не придет в полное соответствие с «Декларацией об освобожденной Европе», а пять месяцев спустя на Московской сессии СМИД он пошел на уступки [33].

Основания занять жесткую позицию по «румынскому вопросу» весной летом 1945 г. у Вашингтона, безусловно, были. 3 мая 1945 г. Скай- лер сообщал, что Румынию возглавляет правительство меньшинства, сформированное под прямым советским давлением, при этом СКК полностью находится под контролем Советского Союза, который использует её как средство для проведения быстрой коммунизации Румынии, а представители Соединенных Штатов и Великобритании не имеют возможности защищать свои национальные интересы [34]. В качестве необходимых мер Скайлер предлагал в первую очередь наладить работу СКК таким образом, чтобы представители всех трех Союзнических Наций обладали равными полномочиями, а также расширить правительство Грозы, чтобы в нем в соответствующих пропорциях были представлены все политические силы [35]. Несмотря на внутренние противоречия, официальная американская позиция по Румынии содержала в своей основе именно эти требования и характеризовалась недовольством односторонними действиями Москвы в СКК, оценивавшимися как нарушение достигнутых в Ялте договоренностей [36].

В связи с этим на Потсдамской конференции делегация Соединенных Штатов сообщила об отказе от дипломатического признания Румынии и заявила об отсрочке подписания мирного договора с Бухарестом до тех пор, пока румынское правительство не будет сформировано на демократических началах и представители американских средств массовой информации не получат свободного доступа в эту страну.

Трумэн отмечал, что в Потсдаме Сталин настойчиво добивался признания Великобританией и США «марионеточных правительств, которые он установил в бывших странах-сателлитах Германии, наводненных советскими войсками» [37]. Твердость советского лидера в этом вопросе была непоколебима, что свидетельствовало не только о личных амбициях Сталина, но и о значимости данного региона для СССР. В итоге советские представители сумели добиться компромиссного решения: каждая союзная держава могла самостоятельно решать вопрос о дипломатических отношениях с бывшими вражескими государствами [38].

Уже через неделю после закрытия Потсдамской конференции советская сторона объявила о своём признании существующего румынского правительства. Одновременно с этим Государственный департамент подтвердил нежелание Вашингтона пойти на признание режима Грозы. Политический представитель Соединенных Штатов в Бухаресте Р. Мельбурн был проинструктирован сообщить румынским лидерам, что США намерены исполнять свои обязательства согласно Ялтинской декларации и желают, чтобы в Румынии было сформировано действительно представительное правительство [39]. В условиях завершения войны американцы не желали полностью терять возможность воздействия на ситуацию в Юго-Восточной Европе. Тем более непризнание румынского правительства позволяло им вести торг с Москвой по ряду насущных проблем. Это подтверждается как многочисленными официальными документами, так и свидетельствами современников событий. Кремль регулярно подчеркивал, что он не препятствует действиям Вашингтона и Лондона в Италии, Греции и Испании, рассчитывая на ответные уступки западных союзников в отношении Румынии и Болгарии [40].

11 сентября 1945 г. была открыта Лондонская сессия Совета министров иностранных дел (СМИД). Советскую делегацию возглавлял нарком иностранных дел В. М. Молотов, американскую - государственный секретарь Дж. Бирнс, английскую - министр иностранных дел Э. Бе- вин. Западные союзники продолжали настаивать на проведении свободных выборов в Румынии и формировании нового правительства, в то время как советская сторона была заинтересована в признании уже существующего. Советские представители подчеркивали, что «в побежденной, особенно соседней стране СССР должен иметь какое-то влияние» [41]. При этом Москва выражала свою убежденность в демократическом характере существующего румынского правительства. Так, Молотов отмечал, что в кабинете Грозы представлены социал-демократы, Земледельческий союз, коммунистическая партия, либералы и беспартийные. Участие Вышинского в мартовских событиях объяснялось необходимостью избежать беспорядков [42].

16 сентября 1945 г. Бирнс и Молотов встретились в неформальной обстановке, чтобы еще раз обсудить существующие разногласия. Госсекретарь предложил разрешить сложившуюся ситуацию на основе польского прецедента. Молотов отказался, отметив, что в годы войны Польша выступала на стороне союзников, там существовало два отдельных польских правительства, а подобные изменения в Румынии могли бы привести к гражданской войне. Он подчеркнул также, что отказ Соединенных Штатов признать правительства Румынии и Болгарии демонстрирует Кремлю антисоветский характер политики Вашингтона [43].

Встреча в Лондоне не привела к решению существующей проблемы. Кабинет Грозы остался не признанным Вашингтоном. Предполагалось дальнейшее ведение переговоров по этому вопросу. Таким образом, в период с сентября по декабрь 1945 г. американцы продолжали критику Кремля, не стремящегося, по их мнению, «к честному урегулированию румынской проблемы» [44]. Хотя в Госдепартаменте признавали, что СКК в Румынии вполне обоснованно находится под общим руководством Советского Верховного Главнокомандования, Вашингтон отказывался признавать решения, принятые советской стороной в одностороннем порядке [45]. В то же время считалось необходимым избежать подозрений Советского Союза в том, что румынский политический кризис был вызван «англо-американским вмешательством» [46].

В период между Лондонской и Московской сессиями СМИД состоялся визит в Румынию и Болгарию Марка Этриджа, эмиссара и наблюдателя правительства США. В своём отчёте по окончании поездки он отмечал, что кабинет Грозы является недемократическим и проводит курс, «противоречащий румынской политической традиции, ведущий к усилению экономической и политической зависимости Румынии от СССР» [47]. Американский наблюдатель писал о необходимости принятия неотложных и жестких мер по этой проблеме: «Если США желают соблюдать обязательства, принятые в Ялте и Потсдаме, следует оказать прямое давление на советское правительство» [48]. Рассуждая о геополитических последствиях внешней политики Москвы, Этридж отмечал: «Пока еще нет оснований полагать, что советская сторона стремится к чему-то большему, чем установление зоны безопасности с участием Болгарии, Югославии, Чехословакии и Польши». Тем не менее просоветская ориентация Болгарии и Румынии может быть в перспективе использована для укрепления влияния Кремля в Греции и Турции, и особенно в черноморских проливах [49]. Американцами рассматривалась вероятность того, что Москва может использовать румынский вопрос для укрепления своих позиций в Средиземноморье [50] и на Среднем Востоке [51].

К началу Московской сессии СМИД советская сторона, стремясь поставить точку в вопросе о румынском правительстве, была готова на допуск в его состав нескольких членов «исторических» партий. Поэтому высказанное Бирнсом 22 декабря 1945 г. предложение о включении в кабинет Грозы представителей Национал-царанистской (НЦП) и Национал-либеральной (НЛП) партий не было отвергнуто и легло в основу американо-советского компромисса. Также было решено организовать поездку в Бухарест союзной комиссии во главе с А. Я. Вышинским, А. Гарриманом и А. Кларком Керром для консультаций с королём Михаем и румынскими государственными деятелями. Московская встреча министров иностранных дел привела к выгодному для СССР итогу. Сотрудник аппарата СКК в Румынии генерал-лейтенант Л. П. Тимофеев докладывал А. Я. Вышинскому, что сообщение о результатах Московской конференции произвело хорошее впечатление в румынских общественных кругах: «Господствующее мнение сводится к тому, что Румыния вышла из невыносимого тупика, создавшего напряженное положение во всей стране... англичане и американцы в своей политике по Румынии провалились, и выиграл, по существу, Советский Союз» [52].

Возможно, американская сторона надеялась на достижение иного результата, но натолкнулась на стремление Кремля исключить попадание в коалиционное правительство сильных фигур от оппозиционных партий. В январе 1946 г. посол США в Советском Союзе А. Гарриман сообщал госсекретарю о ходе непосредственного обсуждения кандидатур от НЛП и НЦП. Царанисты предложили И. Михалача, а либералы - К. Братиану (племянника партийного лидера). По мнению Гарримана, правительство согласилось бы на этих кандидатов, если бы не было заранее проинструктировано Вышинским отклонить их «как скомпрометировавших себя [как и все лидеры НЛП и НЦП. - M. Р.] сотрудничеством с пронацистским режимом» [53]. Советский представитель рекомендовал остановить выбор на кандидатах, уважаемых в своих партиях, но не являющихся их активными членами [54], что и было сделано в конечном итоге.

5. февраля 1946 г. Великобритания и США признали правительство П. Грозы [55]. Таким образом, Вашингтон пошел на очередную уступку Москве по «румынскому вопросу». На это повлиял ряд объективных причин. Во-первых, Вашингтон не обладал эффективными рычагами воздействия ни на ситуацию в Румынии, ни на советскую политику в этой стране и был вынужден ограничиться призывами к соблюдению ялтинских принципов и равноправию сторон в СКК. Москва, наоборот, умело использовала в своих интересах военное присутствие на территории Румынии, трансильванский вопрос и «процентное соглашение». Во-вторых, официальная позиция США, в отличие от СССР не имевших непосредственных национальных интересов в Румынии, формировалась в условиях отсутствия у американской политической элиты единой линии по выработке политики в отношении Кремля. Москва же была сосредоточена на обеспечении безопасности СССР в долгосрочной перспективе.

В 1945-1946 гг. Румыния не рассматривалась Вашингтоном в качестве страны, из-за которой он был готов пойти на конфронтацию с Москвой. Большинство американских государственных деятелей соглашались с мнением Ф. Рузвельта о том, что «Румыния - неподходящий объект для испытания отношений с СССР» [56]. К тому же на повестке дня оставались вопросы о подготовке и подписании мирного договора с Румынией и о её вступлении в ООН, что сохраняло для Вашингтона возможность использовать «румынский вопрос» в дальнейшем торге с Москвой.

Примечания

правительство румыния власть европа

1. Лебедев Н. И. Румыния в годы народно-демократической революции 1944-1947 гг. М., 1974. С. 20.

2. Народная демократия: миф или реальность? Общественно-политические процессы в Восточной Европе. 1944-1948 гг. М., 1993. С. 201-202.

3. Язькова А. А. Восточная Европа в политике СССР и США (1944-1945 гг.) // Новая и новейшая история. 1991. № 3. С. 70-71.

4. FRUS. 1945. Vol. V. P. 487, 514, 618-619.

5. Navigating the Rapids 1918-1971. From the Papers of Adolf A. Berle. N. Y., 1973. P. 533; Truman H. Memoirs by Harry S. Truman. Year of Decisions. Vol. I. N. Y., 1955. P. 253.

6. Baciu N. Agonia Romaniei 1944-1948. Dosarele secrete acuza. Cluj-Napoca, 1990. P. 252; Andersen T. The USA, GB and the Cold War. L., 1981. P. 41; Lee, A. Crown Against Sickle: the Story of King Michael of Rumania. L., 1950. P. 136; Zub A. Romania's Sovietization: historiographical implications // Sovietization in Romania and Czechoslovakia: history, analogies, consequences. Iasi, 2003. P. 12.

7. Мастны В. Путь России к холодной войне. М., 1980. С. 246.

8. Corke S.-J. US Covert Operations and Cold War Strategy. Truman, Secret Warfare and the CIA, 1945-53. L.; N. Y., 2008. P. 24.

9. Davis, L. The Cold War Begins. Soviet-American Conflict over Eastern Europe. Princeton, 1974. P. 257-258.

10. Kolko G. The Politics of War. The World and United States Foreign Policy, 1943-1945. N. Y., 1972. P. 128, 156.

11. Davis L. Op. cit. P. 298; Corke S.-J. Op. cit. P. 31; Мастны В. Указ. соч. С. 246.

12. РГАСПИ. Ф. 82. Секретариат В. М. Молотова. Оп. 2. Д. 1302. Л. 91-93; A Decade of American Foreign Policy. Basic Documents, 1941-1949. Wash., 1950. P. 487, 490; Трансильванский вопрос. Венгеро-румынский территориальный спор и СССР. 1940-1946 гг.

Документы российских архивов / под ред. Т. М. Исламова. М., 2000. С. 9.

13. РГАСПИ. Ф. 82. Оп. 2. Д. 1302. Л. 72-73, 126130; Советский фактор в Восточной Европе 1944-1953 гг. / под ред. Т. Волокитиной. Т. 1. М., 1999. С. 109.

14. Там же. С. 164.

15. АВП РФ. Ф. 125. Референтура по Румынии. Оп. 26. П. 23. Д. 5. Л. 123; Там же. Д. 4. Л. 20; Там же. Оп. 27. П. 26. Д. 8. Л. 109-110; Трансильванский вопрос. С. 293.

16. FRUS. 1945. Vol. V. P. 484, 497, 500, 557-558; Советский фактор. С. 159-160.

17. Davis L. Op. cit. P. 259.

18. Трансильванский вопрос. С. 287.

19. АВП РФ. Ф. 0454. Оп. 2а. П. 48. Д. 68. Л. 19.

20. Трансильванский вопрос. С. 9.

21. FRUS. 1945. Vol. V. P. 505-506.

22. Ibid.

23. Ibid. P. 531.

24. Ibid. P. 509-510.

25. Ibid. P. 194.

26. Ibid. P. 505-506, 509-510, 511.

27. Цит. по: Печатнов В. О. США: скрытые дебаты по «русскому вопросу» весной 1945 г. (документы) // Новая и новейшая история. 1997. № 1. С. 110.

28. Цит. по: Там же. С. 114.

29. Цит. по: Там же. С. 114-115.

30. Connally T. My Name is Tom Connally. N. Y., 1954. P. 365.

31. Truman H. Memoirs. P. 245, 411-412.

32. Corke, S.-J. Op. cit. P. 31.

33. Ibid.

34. FRUS. 1945. Vol. V. P. 541-542.

35. Ibid. P. 543-544.

36. Ibid. P. 512, 522-524, 577-578.

37. Truman H. Memoirs. P. 364, 384.

1945 Советский Союз на международных конференциях периода Великой Отечественной войны 1941--1945 гг. / под ред. А. А. Громыко. Т. VI. М., 1984. С. 474.

38. Davis L. E. Op. cit. P. 299.

39. Советско-американские отношения. С. 22, 32; Трансильванский вопрос. С. 332; Truman H. Memoirs. P. 365.

40. Советско-американские отношения. С. 32.

41. Трансильванский вопрос. С. 331-332; Советско-американские отношения. С. 31-32.

42. Советско-американские отношения. С. 21.

43. FRUS. 1945. Vol. V. P. 608-609.

44. Ibid. P. 587.

45. Ibid. P. 594, 608.

46. Ibid. P. 627-630.

47. Ibid. P. 631-632, 638-641.

48. Ibid. P. 633-637.

49. Navigating the Rapids. P. 548.

50. Feis H. From Trust to Terror: The Onset of the Cold War, 1945-1950. N.Y., 1970. P. 124; Davis L. Op. cit. P. 333; Off the record. The Private Papers of Harry

S. Truman. P. 79-80.

51. Восточная Европа в документах российских архивов 1944-1953 гг. / под ред. Г. П. Мурашко. Т. 1. 1997. С. 342-345.

52. FRUS. 1946. Vol. VI. P. 557.

53. Ibid. P. 559.

54. АВП РФ. Ф. 0454. Оп. 3. П. 78. Д. 120. Л. 79; Там же. Ф. 56б. Отдел печати. Оп. 9. П. 144. Д. 331. Л. 84; A Decade. P. 1202. FRUS. 1945. Vol. V. P. 510.

Размещено на Allbest.ru