Эволюция методов государственного регулирования экономики США

Размещено на http://www.allbest.ru/

ЭВОЛЮЦИЯ МЕТОДОВ ГОСУДАРСТВЕННОГО РЕГУЛИРОВАНИЯ ЭКОНОМИКИ США

фондовый биржа крах рузвельт

Последние два с половиной десятилетия явились для США периодом значительных изменений в национальном хозяйственном механизме. Использование традиционных методов государственного антициклического, антиинфляционного регулирования экономики и попытки достижения полной занятости оказались неэффективными в современных условиях. Иными словами, политика, ориентированная на стимулирование экономического роста с помощью воздействия на совокупный спрос, соответствующая кейнсианской концепции, оказалась несостоятельной в 70-80-е годы.

Взгляд в прошлое: бум 20-х.

Позволим себе вспомнить основные постулаты этой теории, а также условия, когда такая политика приносила успех, а, следовательно, эволюцию взглядов на роль государства в экономике в различные периоды истории США.

В этой связи необходимо вспомнить 1929 г, а также период подъема до того, в 20-е гг. Это были, в самом деле, годы роста. Среднестатистический рабочий увеличил свою зарплату на 25%. Уровень безработицы не превышал 5%, а в некоторые периоды 3%.Расцветал потребительский кредит. В экономической теории, да и в общественном сознании господствовала концепция либерализма, или laissez faire ("пусть каждый идет своим путем"), разработанная классиками буржуазной политэкономии еще в 18-19 столетиях.

В ней подчеркивается роль отдельного "экономического человека", рационального индивида, стремящегося к максимизации прибыли и конкурирующего с другими на всевозможных рынках, и получающего вознаграждение, которое соответствует его труду. Теория, базирующаяся на принципе индивидуализма, утверждающая, что реализация ничем не ограниченного частного интереса хозяйствующих субъектов ведет в итоге к общественному благу, постулировала полную свободу предпринимательства и невмешательства государства в хозяйственную жизнь. Механизм рынка провозглашался наиболее эффективным регулятором экономических процессов, обеспечивающим оптимальное распределение ресурсов.

Однако в 20-е годы были переполнены исключениями из простых рыночных отношений. В промышленном производстве преобладали крупные корпорации, уже были приняты антимонопольные законы, созданы федеральные комиссии и комитеты по регулированию отдельных отраслей, создана Федеральная резервная система, словом, государство уже активно вмешивалось в экономическую жизнь. Эти и другие формы вмешательства уже серьезно меняли традиционную веру в индивидуализм и свободный рынок.

Но все же, в большинстве случаев считалось, что вмешательство, если и необходимо, то время от времени, и принцип laissez faire оставался господствующим.

Однако очевидная цикличность экономического развития, повторяющиеся каждые 8-10 лет фазы процветания, спада, кризиса и оживления считались до сих пор нормальным явлением со способностью к самоисправлению. Такое "благодушное" отношение к циклической динамике привело к катастрофе в 1929 г.

Крах 1929 и Великая депрессия

Не вдаваясь в подробности и не обсуждая различные оценки той ситуации в деталях, попытаемся воспроизвести картину тогo, что же произошло в действительности.

С одной стороны было достаточно очевидно, что к началу 1928 года экономика приблизилась к нормальному циклическому падению деловой конъюнктуры, и не было причин предполагать, что кризис будет острее или продолжительнее, чем обычно, когда ситуация с ценами, зарплатой, процентной ставкой, инвестициями и объемом производства выравнивается уже через несколько месяцев. Беда была в том, что до 1928 г. почти никто уже не следил за экономическими показателями, а уже с 1926 г. начал сокращаться объем жилищного строительства, падать объемы продаж автомобилей, главного товара длительного пользования, сокращались производственные капиталовложения.

Все взоры были прикованы к фондовому рынку, на котором, вопреки общему экономическому спаду, со второй половины 1928 начался настоящий бум. Ответы на вопрос, почему же сложилась такая ситуация, колеблются от романтических (послевоенные настроения, когда хотелось верить, что все несчастья уже позади) до психологических (нация была охвачена растущей эйфорией), и моральных (американская нация достигла крайней степени нравственного упадка, когда жажда наживы и всеобщая жадность превысили здравый смысл).

Но главное объяснение - это неразумные экономические мероприятия государства. Во-первых, Федеральная резервная система, отвечающая за контроль над ростом денег и кредита, предприняла в 1927 г. меры по увеличению денежной и кредитной эмиссии именно тогда, когда экономические показатели обещали спад. Это была первая попытка противостоять экономическому циклу за все 30 лет существования ФРС. Поначалу казалось, что с помощью кредитной эмиссии (объем кредитования увеличился в несколько раз) удаться избежать спада. И, несмотря на короткое оживление начала 1929 г, основная часть всех кредитов досталась рынку ценных бумаг: ушли на биржевые спекуляции. Это был период всеохватывающего безумия - из 120 миллионов американцев ни много, ни мало 30 так или иначе были вовлечены в биржевую игру, полтора миллиона имели счета в брокерских фирмах. Цены акций быстро росли, причем вне зависимости от роста прибылей. Самые непрочные компании - "держательские" корпорации, представляющие собой не что иное, как пирамидальную иерархию участия в капитале других компаний, привлекали к себе капиталы. Наблюдался огромный рост задолженности - брались кредиты под игру на бирже.

Возможно, и экономисты, и предприниматели были сбиты столку мини-бумом в потребительских расходах, стимулированным политикой расширения кредитов ФРС. Обычно в прошлом фондовая биржа служила индикатором состояния экономики: спад в промышленности сопровождался падением общего индекса курсов акций. В 1929 г. биржевой рынок находился в состоянии бума - соответственно создавалась иллюзия экономического процветания. Вообще на бирже нередко играют на повышение тогда, когда экономика в целом находится в состоянии циклического спада, но до! 1929 г. такого опыта не было, и обстановка лихорадочной игры на повышение "обольстила" и бизнес, и экономистов, и правительство как обыкновенных биржевых игроков.

Крах фондовой биржи в "черный вторник" 29 октября 1929 г. показал то, что должно было произойти несколькими месяцами ранее - начался спад. Даже "обычный" спад обещал быть резким, но спад, усугубленный биржевым крахом и нестбильностью банковской системы, утратой общественного доверия к банкам, к фондовым инструментам, действительно привел к катастрофе.

Среди первых мер, предпринятых президентом Гербертом Гувером, а он отнюдь не бездействовал, как ошибочно полагают, было усиление государственного вмешательства. Точно также, как он одобрил политику ФРС, расширившую кредит в начале 1929 г., Гувер и теперь был намерен победить депрессию мерами госрегулирования. Так, были снижены налоги, увеличены государственные расходы и создал самый большой дефицит бюджета мирного времени за всю предшествующую историю США. Также он провел через Конгресс программы помощи фермерам, программу чрезвычайных общественных и строительных работ, программу займов, словом, все, чтобы стимулировать инвестиции в промышленность. Эти меры, по иронии судьбы, и явились основой для "нового курса" Рузвельта, однако именно последнему обеспечившими место в истории.

Надо сказать, что "новый курс" Рузвельта не сразу принял на вооружение теорию Д.М. Кейнса. По меньшей мере, пять теорий соперничали за внимание президента: (1) теоретики "власти монополий", утверждавшие, что необходимо поощрять крупные корпорации снижать цены, что увеличит реальную покупательную способность; (2) "инфляционисты", обеспокоенные ростом цен из-за дефицита бюджета, считавшие, что инфляция опаснее безработицы; (3) защитники "налогообложения прибыли", верившие, что нераспределенная прибыль корпораций должна быть уплачена в виде дивидендов для повышения покупательной способности; (4) сторонники "накачки" денежной массы, верившие, что растущие расходы и расширение денежной массы, несмотря на инфляцию, должны рано или поздно вызвать рост инвестиций и производства; и, наконец, (5) последователи теории "вековой стагнации", считавшие, что капитализм как общественный строй больше не работает и что единственно возможный выход - это широкое общественное вмешательство и контроль. Сторонники "laissez faire" не играли большой роли и хранили молчание ввиду провала политики бездействия и невмешательства государства в борьбу с кризисами.

При высоком уровне безработицы (25% работоспособного населения в 1933 г.) и низком объеме производства становилось ясно, что причиной продолжающейся депрессии является недостаточная покупательная способность, или спрос, и если государство будет стимулировать спрос, создавать его, то это приведет к увеличению инвестиций.

В 1933 г. газета "New York Times" опубликовала письмо Джона М. Кейнса, в котором он изложил суть своей теории: " Я придаю чрезвычайное значение росту национальной покупательной способности на основе государственных расходов, финансируемых займами".

Кейнс провозгласил то, что многие эконномисты-практики уже начинали понимать, и что было совершенно неприемлемо для классической экономической традиции, которую он собирался разрушить, а именно, что капиталистическая экономика скорее обладает не естественным стремлением к росту и равновесию, а склонностью к циклам, периодическому дисбалансу и хроническим приступам стагнации. В то время взгляды Кейнса казались возмутительно радикальными. Его "Общая теория занятости, процента и денег" ставила цель проложить путь к высокой занятости, а общий уровень занятости зависит от совокупного спроса на товары, включая закупку потребительских товаров, производственные капиталовложения, а также государственные расходы. Ситуация же была такова, что правительство старалось придерживаться ортодоксальной точки зрения, предполагающей малые государственные расходы и бездефицитного бюджета.

Анализ Кейнса неумолимо приводил к выводу, что достичь полной занятости и полного использования производственных фондов, оборудования, возможно только через искусственно стимулируемый высокий уровень совокупного спроса. Курс был ясен: нужно стимулировать инвестиции предприятий, должны быть увеличены государственные расходы. С другой стороны, так как население имеет склонность сберегать свои возрастающие доходы, то это ограничивает денежную массу в обращении, и, следовательно, спрос. Сбережения представляют собой изъятие средств из потока доходов-расходов, подрывая тем самым действие закона Сэя. Сбережения вызывают недостаточность потребления, в результате - непроданные товары, сокращение производства, безработица и снижение инвестиций.

Следует сказать, что теория Кейнса не сразу была воспринята американским правительством, как и его взгляды не сразу получили признание в США. В конце 1936 г. экономика начала медленно оживать, и все надеялись, что худшее уже позади. Однако оживление было кратковременным. Рузвельт, еще веривший в сбалансированный бюджет, сократил государственные расходы, как только экономика пошла вверх, и вслед за этим снижением государственных расходов последовал новый спад, еще раз потрясший экономику. Наверное, самым важным результатом спада 1937-39 гг., и стала популярность Кейнса. Более того, Кейнс прямо предсказывал в 1937, что действия Рузвельта по сокращению расходов вызовут спад. И в самом деле, нечасто создатель экономической теории получает подтверждение своих идей так быстро. В итоге тот взгляд, что дефициты во времена спадов хороши, поскольку они стимулируют производство и занятость - приобрел статус государственной доктрины.

Военный подъем

Несмотря на некоторое оживление после 1938 г. именно развитие событий, сила вещей, а не Кейнс и не "новый курс" вытащили США из депрессии. С начала второй мировой войны США, еще, не будучи втянуты в войну, снабжали союзников всем необходимым. Война в Европе представляла собой гигантский рынок сбыта для военной продукции. Национальные расходы на оборону выросли с 1 млрд. $ в 1939 до 81 в 1945 гг., составляя в этом году 82% расходной части бюджета и почти 40% выпуска промышленного производства. Большая часть расходов финансировалась за счет дефицита бюджета, величина которого составила в 1939 составил 4 млрд. долл., все возрастая, достигнув в 1945 54 млрд. долл. При этом совокупный государственный долг США вырос с 45 млрд. в 1939 до 259 млрд. в 1945 гг. Безработица упала с 19% от работоспособного населения в 1938 до 1,9% в 1945, чему конечно поспособствовал призыв в армию. Поскольку дефициты оправдывались благими патриотическими целями, то на них никто не жаловался во время войны.

Еще более сильным, чем военный, оказался бум послевоенного процветания. Более 250 млрд. долларов сбережений, накопленных до и за время войны (нехватка товаров в военное время) обеспечили огромный уровень личных расходов и инвестиций, поддерживающий экономику до середины 50-х.

Однако после войны встал вопрос о продолжении кейнсианской политики. В Сенате в 1945 году не прошел законопроект S.380 о "полной занятости", за который выступали все кейнсианцы и сторонники введения плановых начал в экономику. Сейчас, с точки зрения бизнесменов, законы о полной занятости, кейнсианская экономическая политика - рассматривались как элементы "нового курса", которые хороши только для тяжелых времен и от которых сейчас следовало избавляться. В результате был принят закон "О занятости" 1946 г., (термин "полная занятость" был опущен), который только призывал федеральное правительство стремиться к полной занятости. В первое послевоенное десятилетие дела в экономике шли действительно слишком хорошо, чтобы методы антициклического регулирования нашли себе применение.

Экономика США в послевоенный период

Годы правления Трумена и Эйзенхауэра отмечены некоторым снижением государственных расходов, в том числе и на оборону, вызванным переходом на мирные рельсы. Тяжелые воспоминания 30-х уже изгладились в общественном сознании под влиянием цветущей экономики, но не в сознании экономистов.

В последние три года администрации Эйзенхауэра появились безошибочные признаки нового спада 1957-58 гг., за которым последовал спад 1960 г. Эйзенхауэр, стремясь покинуть свой пост с бездефицитным бюджетом, после нескольких лет "позорных" дефицитов, начал проводить политику, которая и привела к спаду. Обдумывая свою экономическую программу, Джон Ф. Кеннеди делал акцент на том, как "заставить экономику работать", постоянно возвращаясь к успехам плановой экономики СССР, который превосходил США по количеству ракет, лидировал в космосе и по темпам экономического роста, что имело значительный идеологический эффект.

Если Кеннеди и не был убежденным кейнсианцем в момент избрания его президентом, то в годы новой администрации кейнсианские идеи расцвели пышным цветом. Сначала он создал президентский совет экономических консультантов, возглавляемый Полем Самуэльсоном, дававшим рекомендации по правительственному курсу. Кейнсианцы составляли уже не только абсолютное большинство в совете, но и проникли на ключевые посты в Министерстве финансов, в Бюджетном бюро.

Следует отметить, что кейнсианская экономическая политика выступала в различных вариациях. Правительственные усилия по стимулированию совокупного спроса могли идти по одному из двух основных направлений финансовой политики, либо сочетать их в том или ином соотношении. Во-первых, можно было идти по пути завышения правительственных расходов, как это происходило в 30-х и финансирования военного времени 40-х гг. Во-вторых, можно было, сокращая налоги, увеличить свободные доходы потребителей и объемы частных инвестиций, тем самым стимулируя совокупный спрос. Именно по такому пути пошли после войны: были снижены налоги на сверхприбыль и индивидуальные подоходные налоги, что оказало благотворное влияние на экономику.

Стратегия "государственных затрат", популярная среди сторонников нового курса Рузвельта, сторонником которой был также Джон Кеннет Гэлбрейт, позволяла направлять ресурсы на необходимые социальные программы, такие, как профессиональное обучение, медицинское страхование, других социальных услуг. Сторонники снижения налогов, объединявшую значительную часть лидеров бизнеса, считали, что государство вряд ли сможет распорядиться собранными средствами лучше, чем если бы право принятия решений по расходам осталось бы за индивидуумами, тем более что политика расходов требовала времени и средств для создания громоздких агентств и государственных служб по распределению фондов.

Каждая из двух стратегий предполагала намеренное создание дефицита госбюджета ради будущей пользы. Вначале Кеннеди занимал нерешительную позицию в вопросе, допускать дефицит или нет, но в конце концов его кейнсианские "наставники", особенно Уолтер Хеллер, настояли на своем. Но теперь предстояло разрушить миф о том, что бюджетные дефициты создают инфляцию, а бюджет с положительным сальдо будто бы предотвращают её. Итак, Кеннеди выступил с оправданием дефицитов, тщательно проработанных и имеющих четкие цели, и в январе 1963 решился пойти по пути снижения налогов. Логику своего подхода он объяснил так: дефициты в недавнем прошлом проистекали не от избыточных расходов и не от недостатка налоговых поступлений, а от неадекватного экономического роста. Погоня за сбалансированным бюджетом посредством высоких налогов - политика, проводимая его предшественником, - тормозила рост, что и привело к дефицитам. Снижение налогов стимулирует рост, что приведет к увеличению совокупных доходов, а следовательно и налоговых поступлений даже при более низких ставках.

К сожалению, администрация Кеннеди находилась у власти слишком недолго, чтобы по достоинству оценить результаты её политики. Через три месяца после убийства президента Конгресс принял законопроект о сокращении налогов в общей сумме на 13,6 млрд. долларов, и после подписания его Линдоном Джонсоном он вступил в силу. В течение года результаты превзошли ожидания. Безработица, которая в годы Кеннеди не опускалась ниже 5.2%, стала ниже 4% в 1966 г. Прирост ВНП на душу населения почти удвоился по сравнению с уровнем 1963 и составил в 1965 г. 4.5%.

Но успехи политики, предложенной Кеннеди, имели далеко идущие последствия. Во-первых, он поднял экономические дискуссии до президентского уровня, и при нем экономисты стали играть активную роль в выработке политики. И когда в 1964 г. Линдон Джонсон одержал сокрушительную победу над Голдуотером, в кампании, в которой идеология государственного вмешательства и сильного государства Джонсона противостояла философии свободного рынка Барри Голдуотера. Вообще говоря, "новая экономика" в рамках программы Джонсона "великое общество" было нечто большим, чем просто практическое применение кейнсианской теории. Профессиональная переподготовка, более высокие субсидии на образование, развитие городов, увеличенные программы на социальное обеспечение - все это стало памятными усилиями программы "великого общества".

Между 1964 и 1967 гг. федеральный бюджет вырос почти на 40%- с 65.2 млрд. до 90.9 млрд. долларов. В то время, казалось, дефицит оказывал благотворное влияние на экономику, подняв ВНП на 25% и удерживая безработицу ниже 4%.

Но этой идиллии предстояло в скором времени прекратиться. Вступление экономики США в войну отмечалось наличием незагруженных производственных мощностей и не в полной мере занятой рабочей силой, не отвлекая ресурсы из гражданского сектора. Однако участие США в войне во Вьетнаме началось на пике длительного экономического подъема. Нация была полностью обеспечена работой, производя гражданскую продукцию. Возросшие военные расходы - без параллельного снижения других расходов, без повышения налогов с целью снижения спроса частного сектора на невоенные товары, без ужесточения денежной политики для сокращения спроса, могли иметь следствием только повышение цен, поскольку поставщики "пушек" конкурировали с производителями "масла" за имевшиеся ограниченные ресурсы. В результате война во Вьетнаме навлекла бедствие на американскую экономику. Экономические советники Джонсона не могли не знать, что в условиях экономики с полной занятостью вероятной платой за большее количество "пушек" должно стать меньшее количество "масла". Было понятно, что избыточные доллары, не встретив на рынке адекватное предложение гражданской продукции, вызовут повышение цен или инфляцию спроса.

Вальтер Хеллер, председатель Совета экономических консультантов при Джонсоне, позднее утверждал, что он и другие "не были осведомлены" о масштабах военного строительства, которое военные советники Джонсона рассматривали как основное условие победы. Такое объяснение было попыткой оправдать себя и экономистов, вовремя не оказавших влияние на президента, хотя в действительности молчание экономистов объясняется либо нежеланием отступать от "идеи" больших расходов, в т.ч. и военных, либо просто неопытностью.

Когда в 1968 Джонсон фактически признал себя побежденным, отказавшись баллотироваться на очередных выборах, экономические показатели выглядели еще весьма благоприятно. Но, с другой стороны давало о себе знать новое устрашающее явление - рост цен с темпами 4.2% в год. Это был наиболее значительный скачек цен с 1950 г. Однако при росте ВНП на 4.4% 1968 г, и при безработице в 3.6% это не вызывало удивления и вкладывалось в рамки господствующей теории. Что предлагалось в первую очередь в соответствии с ней? Конечно же, некоторое ужесточение финансовой политики, т.е. меньшие социальные расходы и большие налоги, с тем, чтобы ценой некоторого замедления роста и снижения занятости добиться победы над инфляцией. С теоретической точки зрения это было не более чем упражнением в "тонкой настройке". Увы, им предстояло обнаружить, что при попытке ограничить спрос цены почему-то проявили упорное нежелание не то что приостановить свой рост, но даже снизить темпы его. Им предстояло убедиться в том, что цены не проявляют гибкости в сторону понижения.

Экономика 70-х и закат кейнсианской экономической политики

Новая администрация Никсона после прихода к власти в 1969 году была встречена спадом. Прирост реального ВНП впервые за одиннадцать лет оказался отрицательным, и впервые безработица составила 6%. Но что намного хуже, не произошло снижения инфляции, и это было неслыханным ранее поворотом событий, поскольку прежде всегда одним из "положительных" моментов экономических спадов становилось снижение цен. А цены выросли на 5% в 1969 и на 6% в 1970. Возникла стагфляция, как окрестил эту ситуацию Самуэльсон - высокие темпы инфляции при высоком уровне безработицы и нулевым ростом экономики.

Кризис 1970-71 гг. резко ударил по авторитету кейнсианства как основы экономической политики, не говоря уж о том, что фондовые биржи так не лихорадило со времени 1929.

Кейнсианская "ортодоксия" была атакована с двух флангов. "Справа" вновь укрепились сторонники неоконсерватизма и свободной экономики. Их обвинение звучало в том что "новая экономика" не только не сработала, но и стала причиной нынешних проблем. С левого фланга выступали радикалы от марксизма, пацифисты и вообще недовольные существующей системой распределения доходов в обществе, окрестили кейнсианство как попытку сглаживать коренные пороки капитализма. В итоге критика, как правых, так и левых, заключалась в тезисе, что капиталистическая экономика с высоким уровнем государственного вмешательства привела к такому положению.

Администрация Никсона провозгласила "новую экономическую политику" включавшую почти чрезвычайные меры по замораживанию зарплаты, цен и процента на 90 дней с 15 августа 1971 г., а затем в течение всего 1972 г жесткое их регулирование в лице трех созданных ведомств - Совета по стоимости жизни, Комиссии по ценам и Комитета по выплатам. Раздавались голоса за и против такой чрезвычай, однако другого действенного орудия против инфляции, чем контроля над зарплатой и ценами, предложено не было. Так или иначе, к середине 1972 г. инфляционное давление несколько ослабло. НЭП, но крайней мере в краткосрочном аспекте, привела к некоторому снижению цен. Но лишь в краткосрочном. А далее сработал эффект "отложенного ценового давления", вызвавший новую инфляционную волну.

Но это было еще не все, и вереница экономических бед продолжала посещать Америку в 70-е. Во-первых, возникла проблема, связанная с закупкой СССР 19 миллионов тонн зерна, фактически весь запас США, в результате чего сократились поставки зерна на внутренний рынок, что привело к росту цен на хлеб и на бакалейные товары.

Во-вторых, повышение цен на нефть ОПЕК привело к повышению цен в США, которые почти наполовину зависели от импорта нефти, на все энергоносители на 50%, а следовательно, к витку цен на издержки во всех производящих отраслях, не говоря уж о более глубоких структурных последствий для экономики США. Цены на нефть выросли с 2.59 $ за баррель в 1973 до 12 $ в 1976 и в 1980 превысили 35 долларов за баррель.

В третьих, США стали испытывать нехватку металлов и других полезных ископаемых, что усугубило ресурсный шок.

Все это вместе взятое наряду с непрекращающейся стагфляцией привело экономику к очередному спаду 1974 г. Никсон вынужден был уйти в отставку из-за Уотергейта еще в 1973. Исполнительная власть ША фактически лишилась руководства, и её задачами занимался Конгресс. Уровень инфляции составил в 1974 11%, безработица - 5.6%, a в 1975 - соответственно 9.1 и 8.5%.

В последующие годы политика Форда, а затем Картера отличалась непоследовательностью и вялостью. Цены продолжали ползти вверх, ежегодный прирост индекса потребительских цен составлял 6.5% в 1977, 7.5% в1978 и 11% в 1979 гг. После второго нефтяного эмбарго 1977 г. была выработана энергетическая программа, не давшей результатов. Вообще последние годы семидесятых отличались скорее отсутствием какой-либо экономической политики. К 1980 году экономика США пришла с вялыми инвестициями и хронической стагфляцией, грозящей перейти в новый спад. Этого пока не происходило потому, что потребительские расходы оставались высокими именно из-за инфляции6 так как выгодно было тратить и невыгодно сберегать.

1978 год ознаменовался принятием закона Хэмфри-Хокинса о полной занятости и сбалансированном росте, признававший необходимость большего централизованного планирования, контроля над ценами и т.д. для борбы с инфляцией, придав борьбе с безработицей приоритетное, даже перед инфляцией, значение. Однако менее чем через год цели стабилизации цен и занятости были отложены до 1988 г., а на деле совершенно забыты, и таким образом этот закон стал последней схваткой кейнсианцев в уже проигранной борьбе.

Итак, эра кейнсианства закончилась в доктрине, попытки достичь полной занятости и экономического роста с помощью дефицитов - в экономической политике.

Избранием р. Рейгана ознаменовался поворот в экономическом мышлении на 360 градусов. Рейган выступил с бескомпромиссной защитой экономических принципов свободного рынка, конкуренции и открытой экономики, сбалансированного бюджета и снижения налогов для поощрения предпринимательской активности. Рейганомика означала для США политику подавления инфляции, стимулирования инвестиций, повышение международной конкурентоспособности экономики, а экономический рост, благосостояние граждан и занятость отошли на второй план. Стимулирование сбережений и инвестиций, а не потребительского спроса ставилось во главу угла. Это вызывает необходимость свертывания социальных расходов и государственной помощи малоимущим, иными словами снижение социальных гарантий выдается как неизбежная цена повышения эффективности экономической системы.

Размещено на Allbest.ru