Интересы США в Центральной Азии
Характеристика Центрально-азиатского региона, интересы России и Китая. Геополитические намерения США в Центральной Азии. Реакция мирового сообщества на военное присутствие США в Центральной Азии. Влияние событий в Афганистане на страны Центральной Азии.
| Рубрика | Международные отношения и мировая экономика |
| Вид | дипломная работа |
| Язык | русский |
| Дата добавления | 23.08.2011 |
| Размер файла | 92,5 K |
Отправить свою хорошую работу в базу знаний просто. Используйте форму, расположенную ниже
Студенты, аспиранты, молодые ученые, использующие базу знаний в своей учебе и работе, будут вам очень благодарны.
Размещено на http://www.allbest.ru/
Введение
После развала СССР минуло более пятнадцати лет, но великие державы, в том числе Россия, все еще пребывают в растерянности, не зная, что делать с обширным пространством бывшего Советского Союза. Значительную часть этого периода их смятение и безразличие оставались, как правило, не замеченными. Когда они ошибались или путались в оценках проблем, порождаемых крупными дрейфующими обломками рухнувшей империи, такая оплошность, казалось, не заслуживала порицания, учитывая отдаленность, поглощенность собственными заботами и слабость многих из этих неожиданно возникших новых государств. Затем наступило 11 сентября 2001 года, и в ходе последовавшей за этим мобилизации сил эти далекие страны в одночасье превратились в главный театр «первой глобальной войны XXI века». В частности, Центральная Азия - уже больше не группа трудно запоминаемых «станов», а неотъемлемое звено в общей войне против «Аль-Каиды» и «Талибана». В ходе этой войны в трех из пяти государств Центральной Азии внезапно обнаружилось военное присутствие США и других членов НАТО, и все, прежде всего Москва и Пекин, поняли, что мир изменился. Он изменился еще сильнее, когда полтора года спустя Соединенные Штаты начали войну в Ираке.
США выработали свою политическую стратегию в Центральной Азии и Закавказье ещё в 1997 г. В марте 1997 г. советник президента США по вопросам национальной безопасности высказался в том смысле, что политика в Центральной Азии и Закавказье является приоритетным направлением американской дипломатии и США намерены постепенно проникать в эти регионы. После получения независимости бывшими республиками Союза государственный секретарь США Дж. Бейкер впервые посетил их в 1992 г. В 2000 г. состоялся визит в Центральную Азию М. Олбрайт, следующий официальный визит госсекретаря в этот регион состоялся только в апреле 2004 г.
Вооруженные Силы США 7 октября 2001 г. начали операцию «Несгибаемая свобода». Ее официально декларированная цель - уничтожение оплота мирового терроризма в Афганистане и деспотического режима, который его поддерживал. Вместе с тем представляется, что она, как и ряд других практических шагов Вашингтона на международной арене, носила многоцелевой характер. Фактически это была первая крупная военно-политическая акция, направленная на коренное изменение ситуации в Азии.
Борьба с терроризмом выдвинулась в разряд главных приоритетов американской стратегии. С этой точки зрения Центральная Азия представляет для США долгосрочный интерес. Новая американская администрация не собиралась повторять ошибку Б. Клинтона, который, по мнению некоторых наблюдателей, своим нежеланием принять серьезное участие в усилиях по обеспечению региональной безопасности в Центральной Азии в конце 1990-х гг. не только оставил страны региона беззащитными перед давлением Москвы, но и допустил нарастание угроз безопасности внутри Афганистана, их распространение на Центральную Азию и, в конечном итоге, их превращение в удар по самим Соединенным Штатам.
Усиление внутриполитической нестабильности в Пакистане и возросшая вероятность индо-пакистанского конфликта могут поставить под угрозу американские базы в Пакистане, что делает базы в Центральной Азии стратегически важным резервом. С другой стороны, присутствие в Центральной Азии ведет к росту акций США в глазах тех же Индии и Пакистана. Кроме того, военное присутствие облегчает и достижение других американских целей в регионе, которые по-прежнему сохраняют свою значимость.
Многие обозреватели отмечают, что главной долгосрочной целью американского военного присутствия в Центральной Азии является сдерживание Китая, который в ближайшем столетии может занять место главного оппонента США, единственной державы, которая не боится «глобализма», поскольку является самодостаточной в военно-политическом и культурном отношении и теперь становится таковой и в плане экономики. С этой точки зрения особенно важна для американцев база в Манасе. Достаточно сказать, что, как отмечали американские наблюдатели, с базы в Манасе тактическая авиация США может достичь западной части Китая, где размещены стратегические ракеты.
Кроме того, военное присутствие в регионе может быть использовано для дальнейших усилий по изоляции Ирана, который был причислен президентом Дж. Бушем к «оси зла».
Становится все более очевидно, что расширение американского военно-политического присутствия в Центральной Азии вызвано не только потребностями операции в Афганистане, но и знаменует собой очередной этап реализации долгосрочной программы укрепления своих позиций в регионе. Характерно, что американские эксперты еще до событий 11 сентября настойчиво советовали администрации Буша уделять больше внимания отношениям с Таджикистаном, а также усилиям по нормализации узбекско-таджикских отношений. Эта рекомендация была реализована в новой стратегической обстановке.
Актуальность данной работы определяется тем, что после событий 11 сентября 2001 г. внутриполитическая нестабильность в странах Центральной Азии резко возросла. В ноябре 2001 г. разразился политический кризис в Казахстане, который привел к отставке правительства. В марте 2002 г. произошли волнения в Киргизии, в результате столкновений между полицией и демонстрантами были жертвы. Политические выступления происходили и позже. В Туркмении оппозиционная группировка, возглавляемая бывшим министром иностранных дел Шихмурдовым, активизировала за рубежом свои антиправительственные действия. Усиление внутриполитических конфликтов в странах Центральной Азии произошло отнюдь не случайно, огромную роль в них сыграл фактор американского присутствия. Помощник государственного секретаря США Б. Линн Паскоу, ответственный за вопросы Центральной Азии, заявил, что, несмотря на развитие политического и военного сотрудничества США со странами Центральной Азии, они отнюдь не намерены изменять свою позицию по отношению к государствам региона в вопросах проведения демократических и рыночных реформ и соблюдения прав человека.
Американское военное и политическое сотрудничество со странами Центральной Азии, политика США в отношении соблюдения прав человека стали вдохновляющими факторами не только для властей, но и для оппозиции стран региона.
Целью данной работы является рассмотрение проблем, связанных с военным присутствием США в Центральной Азии. Данная цель позволила сформулировать следующие задачи данного исследования:
1. Дать общую характеристику Центрально-азиатского региона.
2. Проанализировать интересы России и Китая в этом регионе.
3. Показать интересы США в Центральной Азии.
4. Раскрыть геополитические намерения США в Центральной Азии.
5. Рассмотреть реакцию мирового сообщества на военное присутствие США в Центральной Азии.
Хронологические рамки данного исследования определяются с 1991 года, когда началось обретения центрально-азиатскими республиками своего суверенитета по 2007 год.
Территориальные рамки - это страны Центральной Азии, бывшие республики Советского Союза, а ныне суверенные государства и приграничные с ними территории.
В ходе написания дипломной работы были использованы различные источники и литература.
Среди исследователей по данной теме необходимо, в первую очередь, выделить М.Б. Олкотт, которая в своих работах рассматривает особенности развития центрально-азиатского региона и важность его в геополитическом плане.
Другой исследователь, Р. Аллисон рассматривает особенности развития отношений между Центральной Азией и Россией и анализирует дальнейшие пути их взаимоотношений.
Представляют интерес и работы К.Л. Сыроежкина, рассматривающего вопросы безопасности в Центральной Азии и развития внешнеполитических связей этого региона с Китаем.
В связи с тем, что интерес США к странам Центральной Азии был продиктован борьбой с международным терроризмом, был проанализирован большой пласт работ по данной тематике. Среди них особо выделяются труды исследователей по политике США в Афганистане. Среди них можно назвать таких авторов как В.С. Бойко, Д.Н. Верхотуров, С.К. Нагорнов, А. Рашид, Д. Рудян и другие.
Непосредственно проблемы международного терроризма рассматривают такие авторы как А.И. Гушер, Дж. Вулфенсон, Р.Б. Рыбаков, А. Шумилин и многие другие.
Среди основных источников можно выделить сборник материалов международного семинара по обстановке в Центральной Азии и ШОС, в котором содержаться выступления различных официальных лиц России, Китая, президентов центральноазиатских республик по вопросам военного присутствия США в Центральной Азии и дальнейших принципов развития отношений этого региона с США.
Важным источником, касающимся последних событий в Центральной Азии, является «Декларация глав государств-членов Шанхайской организации сотрудничества», принятая на саммите ШОС в Астане 5 июля 2005 года.
Другую группу источников составляют выступления официальных лиц Центрально-азиатского региона. Среди них можно отметить Послание Президента Киргизской Республики Аскара Акаева к народу Кыргызстана и Жогорку Кенешу Киргизской Республики, выступления Президента Республики Узбекистан И. Каримова и Президента Таджикистана Э. Рахмонова.
К этой же группе источников примыкают программы и декларации, принятые в республиках Центральной Азии. Это, к примеру, «Декларация о внешнеполитическом курсе Туркменистана в XXI веке, основанном на постоянном нейтралитете, принципах миролюбия, добрососедства и демократии», «Казахстан - 2030».
Среди американских источников можно выделить выступления помощников госсекретаря Л. Крейнера и Б. Линна на слушаниях в комитете по иностранным делам Сената США 27 июня 2002 г., а также выступление Т. Фрэнкса на слушаниях в комитете по вооруженным силам Палаты представителей Конгресса США 28 марта 2001 г. по проблемам, связанным с Центральной Азией.
Проблемам в Центральной Азии был посвящен и Всемирный доклад по правам человека «Хьюман Райтс Вотч» 2006 года. Были также использованы правовые акты, касающиеся вопросов борьбы с терроризмом.
Привлекались и материалы различных интернет-сайтов, среди которых можно назвать «Центральная Азия» (www.centrasia.ru), «Terrorism&Counter-Terrorism» (www.ict.org.il), «Terrorism Research Center» (). Были использованы материалы с официального сайта Министерства иностранных дел Республики Узбекистан, содержащие документы, касающиеся вопросов безопасности в республике.
1. Особенности Центрально-азиатского региона
1.1 Социально-экономическая характеристика региона
Центральная Азия представляет собой гигантский по размерам и геополитически разнородный регион. Он делится на два субрегиона - северный и южный.
Обретение республиками советской Средней Азии и Казахстаном в конце 1991 г. независимости стало отправной точкой двух разноуровневых процессов: строительства в Казахстане, Кыргызстане, Таджикистане, Туркменистане и Узбекистане национальных государств и формирования на данных территориях новой целостности - Центрально-азиатского региона.
Центральная Азия рассматривается как международно-политический регион, то есть как «пространственная единица, обладающая специфическим набором типологических параметров, придающих ей некоторую целостность и автономию в международных отношениях в целом». Пять новых независимых государств, возникших в центре Евразии, объединяет и отличает от соседних стран сочетание нескольких характеристик, дающее основание для выделения их в качестве международно-политического региона.
Среди объединяющих страны Центральной Азии факторов наиболее существенным является характер их социально-экономического развития. К моменту распада СССР регион оказался в состоянии тяжелого и затяжного социально-экономического кризиса. Руководители бывших союзных республик, автоматически ставшие главами новых независимых государств, достаточно хорошо понимали сложившуюся ситуацию и начали поиск путей выхода из нее в условиях неуклонного сокращения российского донорства.
Исключение составил Таджикистан, где правящая элита не смогла обеспечить политическую стабильность. В стране началась гражданская война, развязанная исламистами. Она привела к деградации экономики страны и к гигантским бедствиям для большей части ее населения.
Прекращение гражданской войны не привело к кардинальному изменению положения, так как не удалось преодолеть полураспад государства и добиться политической стабильности, что не позволяет Таджикистану выйти из социально-экономического кризиса. В 2000 г. его ВВП составлял лишь 41% от уровня 1991 г. Как государство он выживает благодаря внешней помощи со стороны мирового сообщества, и, прежде всего, России, которая взяла на себя задачу обеспечения его безопасности.
Таджикистан по существу оказался в состоянии перманентной гуманитарной катастрофы, возможности выхода из которой пока не просматриваются. Нынешняя правящая элита страны во главе с президентом Э. Рахмоновым реальных сил для этого не имеет.
Другие новые независимые государства региона оказались в лучшем положении, так как им удалось избежать политической дестабилизации, причем немалую роль в этом отношении сыграл демонстративный эффект таджикской гражданской войны и, в частности, дикие зверства исламистов, отношение к пропаганде которых стало более настороженным.
Современная Центральная Азия представляет собой малонаселенную, по сравнению с прилежащими государствами, территорию, с незначительным удельным весом в мировом производстве и торговле и узким внутренним рынком. Преобладающим сектором экономики и промышленного производства является сельское хозяйство. Экономическая деятельность в регионе развита слабо. В мировом хозяйстве регион занимает периферийное положение, являясь, в первую очередь, поставщиком сырья. При этом нефтегазовые ресурсы сконцентрированы в Казахстане и Туркменистане. Кроме того, республики Средней Азии были известны высоким уровнем коррупции, незащищенностью политических и экономических прав граждан, удручающим состоянием социальной сферы, неблагополучной экологической ситуацией.
Общей задачей для центрально-азиатских государств, не имеющих выхода к Мировому океану, является развитие транспортных коммуникаций, связывающих Центральную Азию с соседними регионами. Природно-географические факторы взаимозависимости сочетаются с интегрирующим воздействием, которое оказало на страны региона длительное существование в рамках единой экономической системы.
Другим объединяющим фактором является культурно-историческая общность стран Центральной Азии. Это, во-первых, единство религии, а во-вторых, принадлежность к единой национальной общности. Важнейшей особенностью стран региона является «система субэтнических родственных, клановых, клиентельно-патронажных отношений», пронизывающая общество и оказывающая огромное влияние на социально-политические процессы.
Следующим объединяющим фактором стали общие исходные политико-стратегические условия, в которых проходило становление государств Центральной Азии. Ни одна из пяти стран региона не имела традиций государственности. Средняя Азия и Казахстан были, по выражению отечественного востоковеда В.Я. Белокреницкого, «одним из прочных тылов» Советского Союза. Исторически существовавшие связи этих территорий с южными и восточными соседями оказались прерванными.
Российскими и зарубежными экспертами регион воспринимался как практически обреченный на нестабильность. Неравномерное распределение водных и энергетических ресурсов, произвольность государственных границ, этнические и клановые противоречия, близость к Афганистану, рост транзита, производства и потребления наркотиков угрожали безопасности и стабильности Центральной Азии. Были распространены опасения, что страны региона окажутся под влиянием Ирана и пойдут по пути строительства исламской государственности. Межнациональные конфликты 1989-1990 гг. и начавшаяся в 1992 г. гражданская война в Таджикистане подтверждали неблагоприятные прогнозы относительно будущего новых независимых государств Центральной Азии.
После развала СССР во всех центрально-азиатских государствах оформились авторитарные режимы, прикрытые более или менее искусными демократическими декларациями. По мере их укрепления выкристаллизовался своего рода общерегиональный вариант - режим личной власти пожизненного автократа, играющего роль «вождя нации». Прототипом тут был Кемаль Ататюрк, но с учетом страновой специфики.
Необходимость международной легитимизации побуждает «вождей» использовать демократические процедуры и атрибутику, которые, однако, в основном выполняют декоративные функции. Делают они это по-разному. Наиболее успешно это удавалось А. Акаеву, что, правда, не помешало привести страну к государственному перевороту, гораздо менее убедительно это делают Н. Назарбаев и И. Каримов, которые их иногда игнорируют.
У скончавшегося 21 декабря 2006 года С. Ниязова игра в демократию принимала гротескные формы. Так, в декабре 1999 года Халк маслахаты единогласно принял решение предоставить Ниязову исключительное право занимать пост президента без ограничения срока полномочий. Сам Ниязов, которому официально присвоили не только титул Туркменбаши, но и добавление Великий, утверждал, что стыдится хвалебных од в свой адрес.
Вынужденная отставка президента Киргизии Аскара Акаева показала, что чаяния населения в азиатских и в европейских государствах, возникших на территории бывшего Советского Союза, не так уж сильно отличаются друг от друга. С конца 2003 года, когда произошла «революция роз» в Грузии, уже трижды допущенные на выборах серьезные нарушения привели к падению правительства в государстве, входящем в СНГ, причем впервые это случилось к востоку от Урала.
Как и в случае «революции роз» в Грузии, поводом для «революции тюльпанов» в Киргизии стали нарушения в ходе парламентских выборов. На сей раз выборы больше соответствовали демократическим процедурам, чем предыдущие, но их все же нельзя назвать свободными и честными. И что еще важнее, они не оправдали ожиданий местного населения, не говоря уже о неправительственных организациях, которые здесь достаточно развиты. Бедность, коррупция и опасения, что в течение последних месяцев своего пребывания в должности президент постарается не допустить конкурентов к борьбе за политическую власть в стране, побудили деятелей оппозиции и народные массы, следуя последней моде, выйти на улицы.
Если «революция тюльпанов» в итоге приведет к успеху, это станет поразительным событием, поскольку создаст предпосылки для позитивных сдвигов во всем регионе, который многие уже сбросили со счетов, полагая, что построение демократических обществ здесь невозможно. Если же она потерпит неудачу, то виновата будет правящая элита в Киргизии: это будет означать, что она отказалась от осуществления политических изменений.
Новое руководство Киргизии - неустойчивая группировка, которой еще только предстоит продемонстрировать, является ли она действительно демократической или же потенциально столь же коррумпированной, что и ее предшественники. Многие молодые политические активисты уже успели разочароваться в людях, вошедших во временную администрацию, поскольку те решили признать легитимность нового парламента - того самого, который был избран с нарушениями, приведшими к «революции тюльпанов».
Вынужденное бегство президента одной из стран Центральной Азии изменило политическую ситуацию во всем регионе. При распаде СССР главы всех государств Центральной Азии получили власть вместе с независимостью; им удалось укрепить ее, но они так и не смогли придать ей легитимность. Фактически институт президентства вырастал здесь из остатков структур республиканских компартий: для новых президентов они стали важнейшим инструментом, с помощью которого можно было концентрировать власть в своих руках.
Поспешный уход - практически бегство - президента Аскара Акаева не обязательно означает, что его коллеги в соседних странах тоже будут смещены со своих постов. Но это обстоятельство повышает вероятность того, что светские и религиозные оппозиционные группы попытаются добиться их отстранения от власти. Возможно, нынешние президенты еще достаточно сильны, чтобы сохранить власть или организовать закулисную передачу власти преемнику, но они уже не способны обеспечить ему защиту от политических рисков и гарантировать его полномочия. Во всем регионе недовольные представители элит, давние оппозиционеры и те, кто до этого вел себя тихо, вероятно, попробуют воспользоваться преимуществами сложившейся ситуации, которая, по мнению многих, характеризуется ослаблением позиций всех действующих президентов в этом регионе.
Однако элиты в Центральной Азии - за исключением Таджикистана - вполне отдают себе отчет в том, насколько опасны попытки мобилизации населения по этническим или субэтническим признакам, и на сегодняшний день нет оснований предполагать, что старшее поколение политиков или те, кто идет им на смену, захотят реализовать свои планы, прибегнув к столь опасному способу.
Пока что представители элит из опальных кланов и семейств во всей Центральной Азии затаились в ожидании возможности захватить экономическую и политическую власть. Поскольку эффективных институтов, обеспечивающих законную передачу власти, здесь не существует, у них нет формальных способов для осуществления своих устремлений. Это означает, что честолюбивым элитам придется прибегнуть к внеправовым методам, что мы уже однажды наблюдали в ноябре 2002 г. при попытке переворота в Туркменистане.
Помимо Киргизии предпосылки политической дестабилизации существуют и в других странах региона, хотя и не столь серьезные. Наиболее значимыми они были и остаются в Узбекистане, где Ферганская долина является главным очагом исламского движения в регионе. В ней позиции ислама традиционно очень сильны. К моменту распада СССР исламисты фактически установили над ней свой контроль, опираясь на отряды боевиков.
С середины 1990-х гг. Центральной Азией был взят курс на максимальное использование сырьевого потенциала региона путем привлечения западных инвестиций. Для этого иностранному капиталу были предоставлены самые большие льготы. Из двух стран, обладающих достаточно крупными месторождениями нефти и газа, - Казахстана и Туркменистана, - только первая смогла привлечь крупные иностранные инвестиции и получить от них экономически значимую отдачу. Действительно, крупные газовые месторождения Туркменистана были востребованы явно недостаточно. Узбекистан за счет разработки имеющихся нефтегазовых месторождений смог удовлетворить в основном лишь свои внутренние потребности. Киргизия же была вынуждена импортировать энергоносители.
Таким образом, «сырьевые» надежды правящих элит новых государств пока оправдываются в минимальной степени, хотя по уже разведанным запасам различного минерального сырья регион является одним из богатейших в мире, но одновременно едва ли не самым труднодоступным. Пока в него идет в основном так называемый «авантюрный» капитал, склонный к хищнической эксплуатации месторождений. Его девизом является: «Быстрая и крупная прибыль при большом риске».
Вместе с тем, нельзя не видеть, что даже те ограниченные финансовые средства, которые получают правящие элиты от экспорта сырья, используются часто отнюдь не на цели экономического развития или социальные нужды. В частности, в Казахстане только первичные расходы по переводу столицы из Алма-Аты в Астану составили 10 млрд. долл. Во всех городах Туркменистана возведены мемориалы и многочисленные статуи Туркменбаши. Тут явно просматривается подражание сталинскому стилю монументальной пропаганды, то есть возведение огромного количества памятников самому себе.
Подводя итоги пятнадцатилетнему независимому развитию государств Центральной Азии, нельзя не прийти к выводу, что так и не удалось преодолеть глубокий социально-экономический кризис, вызванный распадом СССР. Соответственно, нет смысла говорить о создании ими более или менее надежной экономической основы их независимого существования.
1.2 Внешняя политика государств региона
Когда только началось строительство новых государств в Центральной Азии, ни одна из ведущих мировых держав, включая и Россию, не проявляла интереса к этому региону. В начале 1990-х годов среди как российских, так и западных экспертов преобладала точка зрения, что региону суждено находиться на периферии внимания ведущих государств мира.
Однако в реальности за выходом стран региона на международную арену последовало их включение в сферу интересов соседних государств, Соединенных Штатов и стран Запада, транснациональных корпораций. С самого начала 1990-х годов обозначили свои интересы в регионе Иран и Турция. В середине десятилетия наметилась активизация российской дипломатии в Центральной Азии. Поступательно, но неуклонно усиливалось присутствие в регионе Китая. Не оправдались предположения, что в стороне от развития региональной ситуации останутся США и другие страны Запада. В целом регион стал объектом разновекторных внешнеполитических воздействий, интенсивность которых возрастала на всем протяжении 1990-х - начала 2000-х годов; широкое распространение получило представление о возникновении в Центральной Азии ситуации соперничества внерегиональных государств - так называемой «новой большой игры».
Анализ выступлений лидеров стран Центральной Азии, посвященных изложению основ внешней политики стран региона, позволяет выявить круг конкретных задач, которые была призвана решить их внешняя политика.
Покажем основные направления развития внешней политики стран Центральной Азии.
Так, для внешней политики Казахстана решающими оказались два фактора:
а) протяженные границы с Россией и Китаем;
б) высокая доля компактно проживающего русскоязычного населения.
Становление в качестве «суверенного независимого государства», объявленное президентом Н. Назарбаевым одной из двух «главных стратегических целей» Астаны, требовало лавирования во внешней политике, призванной предотвратить возникновение внешних угроз существованию независимого Казахстана в его нынешних границах. Развитие отношений со странами Запада, прежде всего США, обладающих возможностями воздействия на Россию и Китай, существенно расширяло пространство внешнеполитического маневра. Необходимость привлечения иностранных капиталов и технологий для смягчения социально-экономических последствий распада Советского Союза и выхода из экономического кризиса диктовала реализацию курса на привлечение масштабных иностранных инвестиций. В этой связи основная цель внешней политики Казахстана определялась как «формирование и поддержание благоприятных внешних условий для успешной реализации стратегии становления и развития Казахстана как суверенного государства». «Многовекторность и сбалансированность» были объявлены основными характеристиками внешней политики страны.
Развитие американского «вектора» стало важнейшей составляющей внешней политики Астаны. Заинтересованность США в независимом Казахстане рассматривалась как важнейший элемент «стратегического паритета вокруг Казахстана» и «крупный вопрос национальной безопасности». Предполагалось, что высокий уровень отношений с США подкрепит притязания Казахстана на лидерство в постсоветской Центральной Азии.
Внешняя политика независимого Кыргызстана также формировалась под влиянием двух факторов:
а) традиционно сложных отношений с соседними Узбекистаном и Китаем;
б) угрозой исламского радикализма.
Небольшая по площади и численности населения страна, лишенная значительных сырьевых ресурсов, вынуждена была войти в возглавляемые Россией военно-политические и экономические структуры. Немалое внешнеполитическое значение имели и особенности политического режима бывшего президента А. Акаева: на фоне соседей республика выделялась более приближенной к демократическим стандартам организацией власти и большей обеспеченностью политических и экономических прав и свобод. Хотя при этом, в дальнейшем, Киргизия оказалась единственной центрально-азиатской страной, в которой произошла революционная смена власти президента, вошедшая в историю под названием «революция тюльпанов».
Руководство республики откровенно признавало, что «…Кыргызстан объективно ограничен в благоприятных факторах интенсивного развития». Зависимость от поставок энергоносителей из Казахстана и Узбекистана, слабость национальных вооруженных сил, территориальные претензии со стороны Китая и Узбекистана, наконец, напряженные отношения по линии Бишкек-Ош требовали от руководства Кыргызстана постоянного лавирования между несколькими внерегиональными и региональными центрами силы. Внешнеполитическая концепция Кыргызстана, известная как «доктрина Великого шелкового пути», составлена в осторожных и обтекаемых формулировках. Доктрина провозглашает «развитие отношений со всеми странами Великого шелкового пути». Особо подчеркивается, что в двусторонних связях Кыргызстана «в принципе исключено использование приставки «анти-».
Доктрина, однако, довольно конкретна относительно основной цели внешней политики республики. Она определяется как «укрепление, политическими и дипломатическими средствами, международных гарантий ее независимости, суверенитета, экономической самодостаточности и территориальной целостности». Ее реализация обеспечивалась в течение первого десятилетия независимого существования республики преимущественной ориентацией на Россию и Казахстан при попытках избежать, в том числе и путем болезненных уступок, конфликтов с Китаем и Узбекистаном. Приоритетный характер отношений с Соединенными Штатами и Западом непрестанно декларировался Бишкеком, но в реальности их развитие было ограничено зависимостью Кыргызстана от Москвы и Астаны в вопросах обеспечения безопасности и необходимостью не допускать обострения отношений с Пекином и Ташкентом. В связи с этим в отношениях с США Кыргызстан пытался максимально использовать образ «либерального оазиса» Центральной Азии, привлекая американскую экономическую и гуманитарную помощь, апеллируя к влиянию США в международных финансовых институтах и становясь региональным центром деятельности американских и международных неправительственных организаций. Вторым «козырем» киргизской внешней политики стало подчеркивание транзитно-транспортного и туристического потенциала республики, ее роли «связующего звена между всеми странами Великого шелкового пути».
Отставка Аскара Акаева вряд ли скажется на внешней политике Киргизии и относительном балансе основных сил в Центральной Азии. Новые лидеры страны не стремятся к изменению своей внешней политики и хотели бы сохранить хорошие отношения с Россией, США и Китаем. Но обстоятельства смены власти в Бишкеке, безусловно, повлияют и на отношение мировых держав к Киргизии, и на то, как будут складываться взаимоотношения в сфере безопасности в регионе в целом.
Пекин больше всего озабочен сохранением стабильности, его беспокоит, не приведет ли отставка президента Акаева к распаду киргизского государства, когда север и юг страны не смогут договориться о единой политической власти. Теоретически это создает угрозу для внутренней безопасности КНР, но почти наверняка дестабилизация скажется на планах Китая по развитию транспортного коридора как для энергоносителей, так и для торговли в целом, идущего через Центральную Азию в обход России. Нестабильность в Киргизии не затронет казахстанско-китайский нефтепровод, однако она помешает созданию сухо путных торговых маршрутов, которые используют в своих интересах Киргизия и Китай, являющиеся членами ВТО.
Формирование внешней политики Таджикистана происходило с опозданием и более медленно, чем у других государств Центральной Азии. Руководство республики сознавало, что «Таджикистан… находится в стадии постконфликтного мирного строительства» и нуждается, прежде всего, в элементарном налаживании мирной жизни и выходе на путь преодоления глубочайшего в регионе экономического спада. Гарантии поддержки сложившегося по итогам межтаджикского мирного урегулирования хрупкого равновесия сил и сохранения территориальной целостности республики могли исходить только от России. Зависимость центрального правительства от России означала сохранение дистанции по отношению к Ташкенту и способность противостоять мало предсказуемому развитию событий в Афганистане и тем самым способствовала становлению государственности в Таджикистане. По мере укрепления позиций режима Рахмонова политика Таджикистана на международной арене стала носить более сбалансированный и самостоятельный характер. Либеральный экономический курс и необходимость привлечения иностранных инвестиций способствовали развитию торгово-экономических и политических отношений со странами Запада, в том числе и Соединенными Штатами.
Своеобразием отличалась внешняя политика Туркменистана. Республика обладает четвертыми по величине в мире запасами природного газа и значительными нефтяными ресурсами. Основной задачей внешней политики Ашхабада стала организация экспорта газа и нефти, доходы от которого призваны были существенно повысить жизненный уровень немногочисленного населения республики и обеспечить стабильность режима президента С. Ниязова. Зависимость Туркменистана от трубопроводной системы России ограничивала реализацию экспортных возможностей республики. Варианты строительства трубопроводов через Иран, Афганистан и Пакистан и по дну Каспия, через Азербайджан в Турцию обозначили основные направления внешней активности Туркменистана в 1990-е годы, но уже в 2007 году Туркменистан сделал выбор в сторону России. Так, президенты России, Казахстана и Туркмении по итогам майского саммита 2007 года поручили правительствам своих стран «до 1 сентября подготовить и подписать соглашение» о сотрудничестве трех государств в строительстве Прикаспийского газопровода. Об этом говорится в подписанной В. Путиным, Н. Назарбаевым и Г. Бердымухаммедовым совместной Декларации о строительстве Прикаспийского газопровода.
Согласно документу, в соглашении «в том числе будут предусмотрены разработка технико-экономического обоснования, основные характеристики и сроки осуществления проекта, совместные обязательства по созданию благоприятных условий для его экономически эффективной реализации, а также определены уполномоченные организации». Президенты также поручили правительствам трех стран «обеспечить реализацию с уполномоченными организациями проекты строительства Прикаспийского газопровода на основе разработанного технико-экономического обоснования со второго полугодия 2008 года с учетом положений соглашения», которое правительства должны подготовить к 1 сентября.
В Декларации указано, что президенты основывались на совместном заявлении глав Казахстана, России, Туркменистана и Узбекистана 1 марта 2002 года. Они также «придают большое значение углублению взаимовыгодного сотрудничества в газовой отрасли» и намерены «развивать мощности по транспортировке туркменского природного газа, в том числе в соответствии с соглашением между РФ и Туркменистаном о сотрудничестве в газовой отрасли от 10 апреля 2003 года, а также казахстанского природного газа». Инициатором строительства нового газопровода вдоль Каспия в 2003 году выступил прежний президент Туркмении С. Ниязов.
Трубопровод, стоимость строительства которого оценивалась тогда в 1 млрд. долларов при пропускной способности 30 млрд. кубометров, предлагается провести вдоль каспийского побережья - 360 км по туркменской территории и еще около 150 км по территории Казахстана с тем, чтобы состыковаться с существующим газопроводом Средняя Азия - Центр в пункте Александров Гай на казахстанско-российской границе. В настоящее время туркменский, узбекский и казахстанский газ экспортируется в основном по газопроводу Средняя Азия - Центр, запущенному еще в 1967 году. Его ежегодная мощность не превышает 50 млрд. куб м, в то время как РФ уже в этом году намерена в рамках 25-летнего соглашения с Туркменистаном купить 60 млрд. куб м, а к 2025 году довести ежегодный объем закупок до 80 млрд. В этой связи проект строительства прикаспийского газопровода стал еще более актуальным. Кроме того, он будет способствовать планам Туркмении и Казахстана диверсифицировать пути поставок природного газа на мировые рынки.
Туркменистан является вторым после России производителем и экспортером газа на постсоветском пространстве. По официальным данным, потенциальные запасы газа составляют 22 трлн. м3. За первое полугодие 2006 году добыто 33,68 млрд. м3, из них поставлено в РФ около 21 млрд. м3. В 2007 году планируется добыть 71,1 млрд. м3 газа. Республика имеет амбициозные планы к 2030 году добывать ежегодно 250 млрд. м3 газа. Замминистра промышленности и энергетики Андрей Реус перед визитом Путина в Туркмению сообщил журналистам, что в 2007-2009 годах Россия будет закупать до 50 млрд. м3 туркменского газа: «В 2007, 2008, и возможно в 2009 годах, мы получим около 50 млрд. м3», - сказал он. Реус сообщил, что к 2028 году Россия может получать до 90 млрд. м3 газа из Туркмении.
Обеспечить Туркменистану свободу внешнеполитического маневра и выбора экономических партнеров должны были концепции «постоянного нейтралитета» и «открытых дверей». Нейтральный статус означал неучастие в вооруженных конфликтах, неприсоединение к военным и военно-политическим союзам. Западными наблюдателями нейтралитет Туркменистана воспринимался преимущественно как «серьезный политический шаг по выводу страны из сферы российского влияния». Нейтралитет, однако, позволял Туркменистану поддерживать на высоком уровне торгово-экономические связи с Ираном и, во второй половине 1990-х годов, сотрудничать с пришедшим к власти в Кабуле исламским движением «Талибан». Развивая отношения с южными соседями и Турцией, Туркменистан смог одновременно устраниться от участия в попытках создания системы коллективной безопасности в постсоветской Центральной Азии под эгидой России и не попасть под влияние усиливающегося в военно-политическом отношении Узбекистана.
Основными целями внешней политики Узбекистана стали укрепление независимости и суверенитета республики и политическое преобладание в Центральной Азии. Внешнеполитические амбиции Ташкента подкреплялись рядом факторов: самым большим в регионе населением, наличием в соседних странах крупных узбекских диаспор или районов компактного проживания узбеков, «центральным» географическим положением. Республике удалось избежать обвального экономического спада, достичь к середине 1990-х годов самообеспечения энергоресурсами и создать боеспособную национальную армию, самую сильную в регионе.
Ташкент заявил об ответственности Узбекистана за всех этнических узбеков и включил в военную доктрину тезис о возможности применения вооруженных сил за пределами республики. Президент И. Каримов провозгласил «лозунг о едином Туркестане», ядром которого, несомненно, призвана была стать «самая социально и экономически развитая страна в регионе» - Узбекистан. Со второй половины 1990-х годов Каримов неизменно противодействовал политике России в регионе, а его выступления и работы изобиловали предостережениями об опасностях «великодержавного шовинизма» и «реанимации старой имперской системы». Ташкент также в целом успешно противостоял угрозе исламского экстремизма и поддерживал стабильность во взрывоопасном районе Ферганской долины. В результате распространенный на Западе образ страны с жестким авторитарным режимом и многочисленными нарушениями прав человека был заслонен репутацией Узбекистана - регионального «оплота стабильности», самостоятельно стоящего на пути радикального ислама и наркотрафика.
Таким образом, формирующиеся национальные интересы и внешнеполитические цели центрально-азиатских государств были, таким образом, весьма различны и зачастую противоречили друг другу. Однако общим для правящих кругов всех пяти стран было стремление диверсифицировать внешние связи, чтобы расширить пространство внешнеполитического маневра и укрепить суверенитет и независимость своих республик. Несмотря на выбор различных путей экономических преобразований, все новые независимые государства Центральной Азии нуждались в росте экспортных поступлений, расширении импорта и привлечении иностранных инвестиций и технологий. Можно согласиться с кыргызским политологом и дипломатом А. Джекшенкуловым, говорящим о «стратегии интеграции стран Центральной Азии в мировое сообщество» как о единой для региона, если понимать «интеграцию» в широком смысле слова и учитывать наличие нескольких вариантов такой стратегии.
геополитический сообщество мировой военный
1.3 Влияние событий в Афганистане на страны Центральной Азии
Изучение процессов на южном фланге СНГ будет неполным без учета влияния на него ситуации в Афганистане. Особенно большое воздействие испытывают три граничащие с ним страны - Таджикистан, Узбекистан и Туркменистан. Вызвано это, во-первых, протяженностью границ. Так, граница Афганистана с Таджикистаном протянулась на 1309 км, с Узбекистаном - на 156 км, а граница с Туркменистаном составляет 854 км.
Вторым обстоятельством, определяющим близость указанных центрально-азиатских стран к их южному соседу, является то, что упомянутая граница разделяет родственные народы. На северо-востоке Афганистана в долинах рек Панджшер и Саланг компактно проживают представители второй по численности народности этой страны - таджиков. Афганский Горный Бадахшан населяют около 100 тысяч памирцев, которых часто называют горными таджиками и считают субэтнической группой, но которые на самом деле являются несколькими самостоятельными народностями, родственными соответствующим народностям Республики Таджикистан. Центральные районы Северного Афганистана вдоль границ с Узбекистаном занимают 1,5 - 2 млн. узбеков, а его северо-западные районы у границы с Туркменистаном - до 500 тыс. туркмен.
Отсюда историческая, культурная и языковая общность народов по обе стороны границы. Сближению способствует и сохранение семейно-родственных связей. В 1920-е гг. около 0,5 млн. жителей Восточной Бухары бежали в Афганистан. В результате только среди узбеков к концу 1970-х годов насчитывалось 250 тыс. эмигрантов из советской Средней Азии и их потомков.
Указанные обстоятельства усиливали влияние событий в Афганистане на южный фланг СНГ, прежде всего на Таджикистан и Узбекистан. Рассмотрим подробнее обстоятельства и характер этого воздействия.
Краткий анализ основных сторон афганского конфликта позволяет прийти к выводу, что именно в этнонациональном характере противоборства коренятся причины его продолжения в 90-е годы XX века и возможного обострения в будущем.
В таком случае, если этнические мотивы продолжения борьбы преобладали над религиозными, то ни о каком проникновении талибов за пределы Афганистана не могло быть и речи. И действительно, после того как талибы появляются в Афганистане, то есть в 1995-1996 гг., интенсивность приграничных боевых действий в Таджикистане резко уменьшается и возрастает внутри республики. Дело в том, что талибы в то время не поддерживали таджикскую оппозицию, а оказывавшие ей ранее помощь президент Исламского государства Афганистан Б. Раббани и министр обороны А. Масуд теперь вынуждены были думать о собственном выживании. В конце сентября 1996 г. талибы захватывают Кабул. Прекращение поддержки со стороны Афганистана вынудило таджикскую оппозицию подписать в декабре того же года в Москве протокол по межтаджикскому урегулированию. В конце 1996 г. талибы вышли к границам Туркменистана, в конце 1998 г. - Узбекистана, в 2000 г. - Таджикистана, однако никаких эксцессов на границе не происходило. Власти Исламского Эмирата Афганистан неоднократно заявляли, что они будут уважать территориальную целостность соседних государств и существующие в них политические системы, но требуют адекватного отношения с их стороны и к себе. Талибы с самого начала ориентировались не на разрушение, а на укрепление бывшей афгано-советской границы и по той причине, что, только предотвратив объединение центрально-азиатских таджиков, узбеков и туркменов, можно рассчитывать на возвращение пуштунам ведущей роли в Афганистане.
Созданная в 1928 г. организация «Братья-мусульмане» всегда уделяла большое внимание Советскому Союзу. В 1980-е гг. ее плацдармом на советском направлении являлся Афганистан. В этой стране представители «Джамиат аль-Ихван аль-Муслимун» вели активную работу еще с начала 1950-х гг., когда было установлено сотрудничество между теологическим факультетом Кабульского университета и каирским университетом Аль-Азхар. Уже тогда университет превратился в центр местного исламистского движения. В 1972 году руководителем местной организации «Братья-мусульмане» был избран входивший в руководство «Мусульманской молодежи» еще в середине 1960-х гг. профессор-богослов Б. Раббани, а его заместителем - А.Р. Саяф.
Во время борьбы с советскими войсками «Ихван аль-Муслимун» щедро финансировала афганских моджахедов и особенно созданное в середине 1970-х гг. Б. Раббани «Исламское общество Афганистана». Тогда же было решено использовать инфраструктуру ИОА в провинции Бадахшан для установления связей с исламским подпольем Таджикистана и Узбекистана. Первые контакты с представителями улемов Ферганской долины, находившихся в оппозиции Среднеазиатскому духовному управлению мусульман, отмечались еще во второй половине 1970-х гг. А уже в первой половине 1980-х через горные тропы Памира был налажен перевоз исламистской литературы на советскую территорию. Кроме этого неофициальные исламские лидеры Таджикистана, Узбекистана и Киргизии стали получать финансовую помощь, а с конца 1980-х - и оружие. В этот же период исламисты установили контакты с мусульманами Кавказа, в том числе с духовными деятелями вайнахского происхождения, проживавшими в Средней Азии, такими как аварец Ахмед-кади Ахтаев и чеченец Мухаммад-Хусейн-хаджи Алсабеков.
В настоящий момент первую скрипку в радикальном движении в Средней Азии играет еще одна исламистская партия - «Хизб ут-Тахрир аль-Ислами». Партия откололась от «Братьев-мусульман» в 1951 г. и была сформирована в 1953 г. в Иерусалиме судьей апелляционного суда Такиуддином ан-Набхади. Ставит своей конечной целью создание исламского халифата и запрещена во всех мусульманских странах. В Средней Азии она широко пропагандирует свои идеи, применяя все доступные способы, в первую очередь распространение листовок, массовое тиражирование которых налажено в Узбекистане, Таджикистане, а в последнее время - и в Киргизии. Кроме печатной пропаганды повсеместно используется работа по распространению идей этой партии через имамов мечетей. Так, в годы независимости только в Ошской области Киргизии появилось 700 новых мечетей, из которых 200 - нелегальных. По данным правоохранительных органов республики, в настоящее время на юге страны насчитывается более 2 тыс. членов «Хизб ут-Тахрир». Важнейшей составляющей ее деятельности является вербовка людей из властных структур вплоть до высшего эшелона, а также работников правоохранительных органов. Посланники «Хизб ут-Тахрир» приняли участие в состоявшемся в Кабуле в начале сентября 2000 г. совещании представителей Движения талибов, Исламского движения Узбекистана и множества других организаций. Речь шла, в частности, о взаимодействии движений «зеленого интернационала». После начала американских бомбардировок в Афганистане лидеры партии заявили о возможности перехода к военным действиям.
Помимо «Братьев-мусульман» и «Хизб ут-Тахрир», семена фундаментализма в Таджикистан и Узбекистан были занесены таджиками и узбеками, которые побывали в Афганистане во время присутствия там советских войск, служили переводчиками, а порой и переходили к моджахедам.
После прихода исламистов к власти в Кабуле в апреле 1992 г. подрывная деятельность моджахедов против центрально-азиатских государств была возведена в ранг государственной политики. В 1992-1994 гг. Афганистан в лице Б. Раббани и А. Масуда наряду с Ираном, Пакистаном и Саудовской Аравией оказывал помощь Исламской партии возрождения Таджикистана, которая преобразовалась в Движение исламского возрождения Таджикистана, стала лидером Объединенной таджикской оппозиции и создала разветвленную военную структуру. В тот период Афганистан превратился в одного из основных спонсоров таджикской оппозиции. Этому способствовали и инерция многолетней войны, и преимущественно таджикская база сформированного моджахедами правительства. А.Ш. Масуд открыто заявлял о необходимости объединить всех таджиков Афганистана и Таджикистана. Подкрепленные реальной поддержкой исламистов, эти декларации не могли не дестабилизировать ситуацию в Центральной Азии. В то время основная часть вооруженных отрядов оппозиции находилась в Афганистане. В Кундузе расположилось главное командование вооруженных сил оппозиции, в Файзабаде и Талукане - региональные командования южного и северо-восточного направлений. В Афганистане было создано 30 тренировочных центров и опорных пунктов. По сведениям российских пограничников, в 1994 г. на таджикскую оппозицию работали 20 инструкторов Г. Хекматьяра. Его отряды приняли активное участие в конфликте в Таджикистане в начале 1990-х гг.
В дальнейшем поддержка исламской оппозиции в Таджикистане и Узбекистане связана с деятельностью У. бен Ладена. Не без его участия в октябре 1996 г. в Кабуле была проведена встреча начальника штаба вооруженных формирований таджикской оппозиции Давлата Усмона с руководством талибов. В декабре 1996 г. установлены официальные контакты лидера таджикской оппозиции С.А. Нури с муллой М. Омаром.
Начиная с 1996 г. на контролировавшихся талибами территориях создавались военизированные лагеря. Одна из групп выпускников в количестве 200 человек в августе 1996 г. была переправлена через афгано-таджикскую границу в район Тавильдары для оказания вооруженной помощи таджикской оппозиции. В сентябре и октябре 1997 г. проходили встречи представителей талибов с полевыми командирами таджикской оппозиции.
С начала 1990-х гг. саудовскими ваххабитами в Намангане и Андижане, где исторически сильны исламские традиции, были организованы исламские школы по типу тоталитарных сект.
В 1991 г. в Намангане Тахир Юлдашев, известный также под именем Мухаммад Тахир Фарук, создал движение «Адолат уюшмаси». Следует отметить, что обвиненный в исламском фундаментализме Т. Юлдашев на самом деле являлся сторонником суфизма и, как отмечает в газете «Русская мысль» российский исследователь Николай Митрохин, ненавидел «ваххабитов», и они отвечали ему тем же. Позже, возможно, отошел от суфизма. Принял активное участие в создании в Намангане, приблизительно в тот же период, более экстремистской исламистской организации «Ислом лашкорлари». В 1992 г. он совместно с Абдулвали Юлдашевым там же сформировал военизированную группировку «Тауба». После репрессий, обрушившихся на оппозицию в марте - апреле 1993 г., воссоздал ее в Таджикистане. В 1993 г. перебрался в Афганистан, где руководителями таджикской оппозиции был назначен амиром Исламской партии возрождения Узбекистана и заместителем председателя Движения исламского возрождения Таджикистана. В 1996 г. стал политическим руководителем Исламского движения Узбекистана.
Подобные документы
Внешняя политика Великобритании в Центральной Азии в 1860-1900-е гг. Российские интересы в Средней Азии. "Большая игра": ход событий и значение противостояния между Россией и Великобританией. Геополитические проблемы Центральной Азии: уроки истории.
реферат [48,4 K], добавлен 21.01.2014Военное присутствие США на южном фланге СНГ в среднесрочной перспективе является постоянно действующим фактором геополитического расклада сил в регионе. Асимметричность интересов безопасности России и Соединенных Штатов Америки в Центральной Азии.
дипломная работа [930,7 K], добавлен 21.11.2010Концептуальные основы внешнеполитической деятельности России на постсоветском пространстве. Анализ современной геополитической ситуации в Центральной Азии, основные проблемы региона. Перспективы взаимоотношений между РФ и государствами Центральной Азии.
дипломная работа [95,4 K], добавлен 20.10.2010Основной компонент энергетической политики КНР в Центральной Азии с середины 1990-х гг. Реализация практических шагов КНР по импорту нефти и газа. Факторы, определяющие энергетическую политику данного государства в Центральной Азии, проект нефтепровода.
курсовая работа [38,2 K], добавлен 23.05.2015Международные взаимодействия центральноазиатских стран. Анализ уровней обеспечения региональной безопасности в Центральной Азии. Этапы создания системы коллективной безопасности. Интересы России и Китая в сфере поддержания стабильности в регионе.
контрольная работа [40,0 K], добавлен 03.09.2016Современные концепции развития Центральной Азии. История взаимоотношений Великих Держав. Взаимодействие России, США и Китая. Центральноазиатская стратегия России. Цели и стратегия США в Центральной Азии. Стремление создания "буфера" вокруг России.
дипломная работа [98,2 K], добавлен 18.06.2014Роль международных структур в обеспечении безопасности в Центральной Азии. Борьба с терроризмом и сохранение региональной стабильности. Сотрудничество России и Китая в сфере безопасности в центрально-азиатских странах. Разрешение региональных конфликтов.
реферат [38,9 K], добавлен 03.09.2016Развитие торгово-экономического сотрудничества - основа интеграционных процессов в центральноазиатском регионе. Особенности установления политико-дипломатических отношений Китайской Народной Республики с независимыми государствами Центральной Азии.
дипломная работа [880,5 K], добавлен 30.09.2017Ресурсный потенциал Центральной Азии (ЦА). Интеграционные процессы, протекающие в ЦА. Основные проблемы, препятствующие интеграции в регионе. Сложность в экономическом развитии региона. Безуспешные результаты стран региона по региональной интеграции.
эссе [33,6 K], добавлен 13.12.2016Выгода и механизмы реализации стратегий России с Центральной Азией. Интересы и основные механизмы их реализации. Исторические разногласия и потенциал сотрудничества. Угрозы и конфликтный потенциал современных отношений России и Центральной Азии.
реферат [27,2 K], добавлен 22.10.2014
