Международное сотрудничество КНР и Республики Казахстан

Любая пограничная проблема является комплексной проблемой, требующей для выяснения ее сущности специальных результатов целого ряда как гуманитарных, так и естественных отраслей науки. Научное изучение погранично-территориальных проблем предполагает их исследование в теоретическом и конкретно-историческом аспектах. В свою очередь, теоретическое исследование погранично-территориальной проблематики подразумевает:

- анализ проблемы на основе методологических принципов общественных наук, опирающийся главным образом на конкретно-исторический метод и цивилизационный подход;

- соотнесение договорной основы границы с нормами международного права;

- обобщение и определение роли исторической и историко-этнографической аргументации в подходе к проблеме.

Конкретное историческое исследование погранично-территориальных проблем включает в себя систематизацию и анализ сведений:

· об истории дипломатических отношений государств-контрагентов; и в частности, об истории заключения договорных актов, определяющих прохождение границ;

- о методах картографирования зоны границы и в связи с этим об уровне развития картографии каждого из сопредельных государств в конкретный исторический период.

- о физико-географическом положении границы, соответствии ее делимитации и демаркации определенному уровню географических знаний, т.е. составляет предмет исторической географии;

Кроме того, в исследуемом нами аспекте важен учет характера международного взаимодействия, например, политическое, идеологическое и экономическое противоборство (или, наоборот, сотрудничество) двух государств, соотношение их военной мощи и т.п. Это, в свою очередь, выдвигает проблему соотношения этнической, исторической и юридической аргументации при рассмотрении погранично-территориальных вопросов.

Погранично-территориальные проблемы, это, в первую очередь, проблемы международно-правовые, ибо взаимоотношения государств по вопросам границ являются взаимоотношениями субъектов международного права и само определение таких понятий, как государственная территория, государственные границы, и выработка всего остального понятийного аппарата, сопряженного с указанными проблемами, также является особым разделом международного права. Уважение неприкосновенности и целостности государственной территории, которая является не только пространством осуществления власти, но и естественной средой, и природным источником благосостояния каждого государства, обеспечение нерушимости границ, разрешение территориальных споров только мирными средствами - все это регулируется нормами международного права. Вместе с тем международное право признает значение исторической аргументации, в первую очередь, в связи с тем, что современное международное право в области территориальных проблем основывается на признании права наций на самоопределение.

В XIX - начале XX столетия исторической аргументации придавался сравнительно больший вес в первую очередь в связи с обоснованием давности владения территорией; современное международное право, ставит во главу угла территориальных проблем принцип самоопределения наций и выступает против незаконного и несправедливого захвата чужой территории, тем самым не допускает возникновения срока давности, основанного на незаконном и несправедливом захвате, т.е. фактически сужает сферу использования исторической аргументации. Вместе с тем современное международное право использует принцип историзма при оценке юридических фактов. Так, например, “правомерность приобретения территории в XV в. должна оцениваться по праву этого века. Это право во многих случаях было негуманным и несправедливым, но другого права не было”.

Принципиально иной подход к исторической аргументации демонстрировала китайская сторона, особенно в периоды роста в Китае националистических настроений. Многие учёные цинского и гоминьдановского периодов правления абсолютизировали именно историческую аргументацию, отталкиваясь от тезиса об “исторической несправедливости” современных границ Китая.

Обращались к прошлому китайского народа и к событиям многовековой давности из истории внешнеполитических сношений Китая и пекинские пропагандисты в период “культурной революции” и конфронтации КНР с рядом соседних стран. Преследуя ряд своекорыстных целей, они рассчитывали, во-первых, оживить и усилить националистические, великоханьские настроения среди широких кругов китайского общества; во-вторых, создать максимально широкую сферу обсуждения пограничных проблем с правительствами соседних государств. Причем расширить ее за счет тех областей, где в силу объективных причин (отсутствие документации или трудности ее дешифровки, близкая к фальсификации переработка каждой династией документальных источников в традиционном Китае) предполагается сравнительно больший простор для спекулятивных построений и прямых извращений исторического материала. В-третьих, перенести “пограничные вопросы” из области международно-правовых отношений в область идеологических споров, для чего на договоры о границах без разбора наклеивался ярлык “неравноправных”, а заодно, дискредитировалась международно-правовая основа границ.

В современной китайской историографии северных границ Китая, можно условно выделить два крупных направления исследований и в соответствии с ними систематизировать работы по данной проблематике. К первому направлению относятся работы общего характера по истории Китая, истории международных отношений в Центральной Азии, истории отдельных национальностей либо сопредельных с соседними государствами крупных географических районов Китая, в которых излагаются подходы китайских историков, предлагаются методологические основы, даются оценки исторических явлений. Ко второму направлению можно отнести работы по истории русско-китайских отношений, включая исследования внешней политики России на Дальнем Востоке и в Центральной Азии, политики цинского правительства по отношению к царской России, а также по истории формирования российско-китайской границы и границы между СНГ и Китаем. В силу того, что государства Центральной Азии длительное время существовали в рамках сначала Российской империи, а затем Советского Союза мы будем обращаться к трудам обоих направлений.

Крупным направлением китайской исторической науки конца XX в. стало исследование эволюции границ Китая. На этом научном направлении задействованы значительные силы китайского обществоведения, издается множество интересных работ, проводятся конференции, активно функционируют специализированное научное подразделение - Центр исследований истории формирования границ Китая Академии Общественных Наук КНР.

При анализе китайской историографии конца XX в. по интересующей нас теме представляется необходимым остановиться на традиционной концепции “единого многонационального Китая”. Российские исследователи справедливо увидели в этой концепции две тенденции. Одна - это стремление построить научную модель формирования нынешнего “единого многонационального Китая”, признающая то, что современный Китай образовался в результате длительного и сложного процесса исторического развития. Из этого положения вытекает вывод об эволюции границ Китая на протяжении его истории, то есть осознание процесса становления государства как длительного и противоречивого исторического процесса. В то же время в этой концепции есть и вторая тенденция, превалировавшая на протяжении 1970-х и начала 1980-х годов, но преодолеваемая китайскими историками к концу 1980-1990-х годов. Вторая тенденция питается спорными представлениями о том, будто Китай всегда, практически со времен глубокой древности, существовал как единое многонациональное государство. В соответствии со второй тенденцией территория Китая исследователями как бы “проецируется вглубь веков”. Она отрицает признание эволюции границ страны на протяжении ее истории. В соответствии с этой тенденцией, поскольку Китай с древности был “единым и многонациональным”, то и территории обитания любого народа, связанного с ханьцами, понимаются как территория Китая.

В 1994 г. в Китае был опубликован ряд обзорных статей на пограничную тематику, среди которых можно отметить статью Ли Юнцин “Обсуждая различия и особенности формирования пограничных территорий в России и Китае”, в которой подчеркивалось, что Китай намного раньше, чем Россия стал высокоцентрализованным государством. В соответствии с точкой зрения автора, отсталые северные племена. проникая на территорию Китая, постепенно ассимилировались китайцами, формируя многонациональное государство, костяком которого являлись собственно китайцы; в середине XVII века, по мнению автора, “российские колонизаторы” захватили практически всю Сибирь, вынудив маньчжур покинуть насиженные места и двинуться в Китай, захватив Запретный город и основав династию Цин в собственно Китае”. Автор считает, что в территорию Китая того времени входили земли острова Куе (нынешний Сахалин); Тайвань; земли к западу от оз. Балхаш и хребта Цунлин, юго-западные предгорья Гималаев вплоть до гор Гаоли в провинции Юньань. Взошедший на престол царь Петр начал расширять свою империю, прорубая выходы к морю, что послужило началом экспансии России. Далее автор повторяет все те аргументы и конкретные цифры квадратных километров территорий, которые Китай якобы потерял по каждому из заключенных русско-китайских договоров. Эти же оценки более детально были повторены видным китайским ученым Ма Дачжэном в обзорной статье “Изучение границ Китая в новое время, начиная с 1978 г.”, в которой в разделе “Изучение границ Китая с Россией и тремя центрально-азиатскими государствами СНГ” были вновь воскрешены работы Бу Пина, Хуан Динтяня и др. китайских исследователей 1980-х годов. Концептуально же исторические оценки прошлого были подтверждены в книге Ма Дачжэна и Хуа Ли “Границы Китая на севере в древние времена”, а также в обобщающем труде Ху Личжуна, Цзинь Гуаняо и Чэнь Цзиши “От Нерчинского договора до визита Ельцина в Китай”.

Об остроте пограничного вопроса свидетельствуют и статьи в массовой периодической китайской печати. В открытой печати они, правда, не многочисленны, но от этого не теряют своей значимости. Им сопутствуют и учебные материалы, по которым получает знания подрастающее поколение. И в конце XX века, и сейчас, в начале ХХI века, в Китае можно приобрести учебный фильм “История Китая новейшего периода”, в котором есть раздел с названием “Оголтело разделяя Китай”, выполненный в духе и на основе литературы предшествующих десятилетий. Дело при этом не в том, что такие мнения сохраняются - это вполне естественно, дело в том, что практически не слышно других мнений в среде китайских исследователей; мнения и аргументация российских исследователей продолжают не приниматься во внимание, а некоторые китайские авторы вновь говорят о “территориальных претензиях”.

Так, в 1997 г. во влиятельной газете “Гуанмин жибао” появилась статья Чжэн Шицюя, в которой на фоне разговора об основах внешней политики и дипломатии Китая, автор снова поднимает вопрос о территориальных претензиях к России . Заведующий отделом России и Восточной Европы Шанхайского института международных отношений Чжао Хуашэн, китайский исследователь молодого поколения, учившийся и несколько лет проживавший в России, рассматривает территориальный вопрос среди актуальных проблем российско-китайских отношений, требующих неотложного решения. По мнению Чжао, территориальный вопрос с Россией не решен и он может обостриться по инициативе как органов власти приграничных районов России, недовольных согласованным прохождением границы, так и в результате возможной смены власти в Кремле. Интересно, что Чжао считает, что все проблемы в отношениях; двух стран порождены исключительно российской стороной.

В подобных исследованиях утверждается, что народ Китая, - это не “ханьцзу”, собственно китайцы, а “чжунхуа миньцзу” (нации Китая) - единая национальная общность, состоящая как из собственно китайцев (ханьцев - “ханьцзу”), так и других национальных сообществ, часть которых проживает в собственно Китае, а часть - в сопредельных странах - России и государствах Центральной Азии.

Разработке упоминавшихся выше концепций “единого многонационального Китая”, “единой китайской нации”, являющихся методологической базой для многих исследований по новой истории Китая, посвящен цикл работ в китайской историографии конца 1980-х годов. Тезис китайских исследователей о том, что историю Китая строили все населяющие его народы даже в первой из упоминаемых нами интерпретаций отнюдь не однозначен, однако эта концепция объективно имеет большое значение для китайского обществоведения. В то же время следует отметить, что в последние годы и среди китайских ученых многие критикуют ее, внося изменения в выработанные ранее оценки.

В 1983 г. появились три крупные статьи исследователя Су Бэйхая, в которых он изложил свою позицию по вопросам истории казахского народа. Основная мысль этих статей заключается в том, что казахи и их исторические предки являлись подданными китайского императора, находясь в сфере влияния Срединного государства. В этих статьях отстаивается концепция “единой китайской нации” в своей наименее гибкой форме, народности некоторых сопредельных с Китаем стран называются “ответвлениями” этой нации. Специальные разделы статей Су Бэйхая посвящены “разоблачению притязаний” царской России на “китайские земли в Центральной Азии”.

Основная идея исследований Су Бэйхая состоит в доказательстве того, что не было добровольного присоединения казахских ханств к Российской империи, что этот сложный исторический процесс являлся просто “насильственным завоеванием” одного народа другим. Сходные вопросы были затронуты в статье Ма Сяньнэна “Краткие сведения о происхождении и развитии казахов”. Он, в частности, утверждал, что в 1860 г. цинский двор подписал неравноправный русско-китайский Пекинский договор; далее он пишет, что “в предшествующие 100 лет казахи непрерывно кочевали в районах Или, Чугучака и Алтая, постепенно их число возрастало. Они вместе с оседлыми казахами, аборигенами этих земель и были представителями казахской национальности в нашей стране”. Подобно Су Бэйхаю, Ма Сяньнэн утверждает, что “с середины 60-х годов царская Россия начала вторжение в район обитания казахов на Северо-Западе. Постепенно, с помощью вооруженных сил она захватывала территории казахов и тем самым вынудила цинский двор подписать ряд неравноправных договоров, в результате чего Казахстан превратился, в конце концов, в колонию царской России”.

Следует отметить в этой связи, что Су Бэйхаю, по мнению ряда российских и казахских историков, свойственен упрощенный подход в освещении целого ряда сложных и весьма неоднозначных проблем как теоретического (исторический анализ категории “национальность” и “нация”), так и специального плана (вопросы этногенеза казахов, китайского народа, истории Джунгарского ханства, ойрато-казахских и казахско-русских отношений). Однако, обратившие внимание на это исследователи, в целом верно поставившие целый ряд вопросов, сами не избежали прямолинейного и схематичного критического разбора концепции китайского историка.

В работе Су Бэйхая утверждается также, что по русско-китайскому Пекинскому договору Россия “отрезала” 144 тыс. кв. км китайских земель к югу и к востоку от оз. Балхаш, а в 1881 г. по Илийскому договору “отторгла” более 70 тыс. кв. км китайской территории, включая обширные районы к западу от р. Хоргос.

В то же время в подавляющем большинстве китайских работ по этой теме преобладает все та же мысль, сформулированная, в частности, историками Ло Чжипином и Бай Цуйцином: “После смерти [хана] Тауке Казахское ханство постепенно стало приходить в упадок... После того, как династия Цин объединила Северо-Восток, Аблай объявил себя вассалом цинского двора и поднес дань. После этого события царская Россия стала выступать с экспансионистскими планами в отношении Азии и поглотила большую часть казахских земель”.

Эта концепция, но уже применительно к киргизам, разрабатывается в статье Ху Чэньхуа “Киргизы Северо-Западного пограничного района родины”, в которой говорится, что “начиная с середины XIX в. царская Россия захватила значительную часть территорий к югу и к востоку от озера Балхаш”. При этом киргизы, по мнению автора, также являются одним из народов Китая, “тесно связанным со своей родиной” и “внесшим свой вклад в ее историю”.

В качестве характерного примера исследований конца XX века, затрагивающего вопросы погранично-территориальной проблематики и истории русско-китайских отношений, может служить статья Сюй Гуанжэня и Чэнь Цзиньчжуна “Вклад Линь Цзэсюя в дело строительства и обороны Синьцзяна”.

В статье довольно подробно рассматриваются взгляды предшественников Линь Цзэсюя - Гун Цзыжэня и Вэй Юаня, известных своими трудами о Западном крае, России и по пограничным вопросам, своеобразных теоретиков пограничных проблем Китая на Севере в цинскую эпоху. Особенно тщательно анализируются взгляды Гун Цзыжэня, который активно придерживался точки зрения о необходимости “переселения жителей центральных провинций на западные границы Китая”, чтобы таким образом “решить для центральных областей продовольственный вопрос”. Именно из этой концепции он исходил, по мнению Сюй Гуанжэня и Чэнь Цзиньчжуна, обосновывая свой известный курс “вносим успокоение на границах, используя сами границы” (“и бянь ань бянь”) и “удовлетворим нужды в продовольствии и вооружении” (“цзу бин цзу ши”). В военной области Гун Цзыжэнь выступал за усиление армии на границе, повышение боевой выучки для “защиты от нападения других народов, проникающих за линию китайских пикетов”. Завершается этот раздел статьи следующим выводом: за три года, проведенные в Синьцзяне, Линь Цзэсюй “развил и воплотил в жизнь” взгляды Гун Цзыжэня и Вэй Юаня о необходимости “защищаться от России и крепить границы”.

Авторы статьи довольно подробно анализируют характер русско-китайских отношений в Центральной Азии. Далее авторы пишут: “Агрессивная экспансия царской России в отношении северо-западных районов нашей страны началась уже в первой половине XV11 в. посредством сооружения ряда городов и укреплений в районе среднего течения р. Иртыш, которые стали опорными точками экспансии на востоке и оккупации на юге земель Казахстана. В 1720 г. царская Россия между Омском и Шишанькоу (досл. “Проход в Каменной горе”; современный Усть-Каменогорск. - А.Т..) построила Сибирскую укрепленную линию (также называлась Иртышская оборонительная линия) и с этого времени стала проводить агрессию на юг по течению реки. К началу Х1Х в. русский капитализм получил довольно быстрое развитие, однако внутренний рынок был скован наличием крепостной системы хозяйства, что мешало свободе капиталистического накопления. Для того, чтобы обеспечить бесперебойное развитие внутригосударственного рынка..., Россия стремилась через Центральную Азию добраться до Индии, чтобы получить выход к морю на юге, а на востоке получить выход к морю через Сибирь. Вследствие этого Россия непрестанно проводила аннексию земель нашего государства на северо-востоке и северо-западе. В 1831 г. царская Россия вторглась на земли нашей страны, расположенные к востоку и югу от оз. Балхаш, построила укрепление Сайэргэаобао между оз. Балхаш и оз. Зайсан, чтобы контролировать пути в районы Тарбагатая (Тачэн), непрерывно посылала в районы этих озер, а также на Алтай “экспедиционные” и “исследовательские отряды”, чтобы вести разведку и экспансионистскую деятельность. В 1839 г. царская Россия учредила на оз. Балхаш рыбные промыслы, захватив значительные рыболовецкие угодья … После “опиумной” войны Россия “форсированными темпами, украдкой” начала проводить агрессию в отношении северо-западных земель Китая путем беззастенчивого захвата китайских территорий. К востоку и югу от оз. Балхаш царская Россия ускоренными темпами начала сооружать линию военных укреплений, насильно переселяла население, строя дороги, делая топографические съемки и вычерчивая планы местности, стремясь к учреждению в Или, Тачэне, Кашгаре консульств, создавая торговые учреждения, собирая в приграничных районах бежавших из Китая преступников” (курсив наш- А.Т.) Мы привели столь пространное цитирование, чтобы показать характер высказываний китайских историков.

В конце статьи авторы рисуют обстановку, которая, по их мнению, сложилась в Центральной Азии после того, как Линь Цзэсюй покинул Синьцзян (то есть после 1845 г.): “Сыны Циэр (современные казахи. - Авт.), проживающие к югу от р. Каратал близ р. Или, принесли дань России. На следующий год русские расширили гг. Болэ (кит. назв. - Авт.) и Верный к югу от оз. Балхаш, послали войска, которые, пересекли р. Аксу и завладели китайской территорией к северу от р. Каратал. В 1847 г. русские завладели долиной р. Каратал и р. Или к юго-востоку от оз. Балхаш в районе Семиречья. Таким образом, были аннексированы крупные территории на северовосточных рубежах Китая”. В статье приводится фраза Линь Цзэсюя, “В конце концов, кто был тем государством, которое приносило вред Китаю, разве это была не Россия?”, а заканчивается работа следующей сентенцией: “История подтвердила справедливость предвидения великого китайского патриота Линь Цзэсюя о необходимости обороны по отношению к России”.

Это научные статьи и книги китайских исследователей. В них, кстати, была предпринята попытка “отделения” истории от сегодняшних дружественных отношений между Россией и Китаем, хотя неизбежно возникает непростой вопрос о надежности и долгосрочности “стратегического партнерства” с партнером, который, как считается, “отнимал” принадлежавшие в прошлом земли и совершал “несправедливости”. Конечно, все такого рода публикации и в массовой печати сегодняшнего Китая -это личные точки зрения авторов. Однако, и на государственном уровне мы сталкивались с такого рода заявлениями. Так, Дэн Сяопин во время встречи с М. Горбачевым призывал “поставить точку на прошлом и открыть двери в будущее”, при этом он снова поднял вопрос о территориальных “долгах” СССР Китаю. В беседе он сказал: “Однако полностью обойти молчанием события прошлого было бы, пожалуй, тоже неразумно...” “Другой (помимо Японии) страной, извлекшей наибольшую выгоду в Китае, была царская Россия, а впоследствии Советский Союз. В результате заключения неравноправных договоров она захватила 1,5 млн кв. км китайской территории. Случаи посягательства на Китай были и после Октябрьской революции”. Подводя итог, он сказал, в частности, следующее: “Мои пространные рассуждения насчет того, чтобы поставить точку на прошлом, преследуют цель дать возможность советским товарищам представить себе, как мы понимаем это “прошлое” и что имеем в виду. Исторические счета предъявлены, и все проблемы канули в небытие... Об этом было сказано, и с этим покончено - на прошлом поставлена точка”. Процитированное выше историческое высказывание Дэн Сяопина позволяет, как мы видим, продолжать публиковать весьма спорные точки зрения о китайских территориях.

Не удивительно, что при этом практически не появлялось статей, в которых были бы поставлены хотя бы под сомнение концепции прошлых лет. Рядовой китаец как на материковом Китае, так, кстати, и на Тайване, убежден, что “северная и северо-западная периферия” в прошлом была отторгнута от Китая. Не случайно поэтому, что многолетний руководитель российской делегации на пограничных переговорах посол Г. Киреев публично заявил, что: “Впервые за последние двадцать лет в Китае вновь начали заявлять, что царская Россия “отторгла” свыше полутора миллионов квадратных километров китайской территории. Вновь оживает концепция “утраченных земель”. И он имел в виду, конечно же, не просто научные публикации и не личные мнения исследователей. Российский исследователь Китая В. Гельбрас один из первых верно подметил, что воссоединение Сянгана (Гонконга) с КНР было отпраздновано как победа не социализма, а нации Китая. При этом приоритет сегодняшнего Китая - национальное возрождение, предусматривающее возвращение в лоно матери-родины всех отторгнутых от нее в прошлом территорий.

2.2 Переговоры о границах КНР с Казахстаном