Депутации казахской правящей элиты при дворе российских императоров (середина - вторая половина XIX века)

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Депутации казахской правящей элиты при дворе российских императоров (середина - вторая половина XIX века)

Olga E. Gundova

Abstract

The article explores the history of Kazakh deputations to the Russian imperial court in the mid-to- late 19th century. For the first time in historiography, we have analyzed the deputative missions of the Kazakhs during this period as a mechanism for interaction between the imperial ruling circles and the steppe elite. The article aims to scrutinize the goals and objectives of sending deputations, the composition of participants, and the characteristics of this practice throughout its existence.

Amidst the social transformation of Kazakh society - spurred by the integration of the steppe region into the broader imperial space - the status of the local elite began to be determined more by personal merits to the empire than by class origin. The Russian authorities viewed the practice of deputations as a means of bolstering the loyalty of the steppe aristocracy, and also to draw them in as participants in the empire's civilizing mission in the East.

For the Kazakh elite, this practice provided an opportunity to solidify the authority among their peers, served as recognition of their merits at the highest level, and offered a path to integrate into the pan-Russian administrative class. Over the period in question, the number of petitions submitted by representatives of the Kazakh elite has consistently dwindled. By the end of the 19th century, the practice of deputations had ultimately degenerated and began to assume a mostly symbolic role.

This article is intended for specialists studying the policy of the Russian Empire in Kazakhstan.

Keywords

Russian Empire; Kazakh Steppe; Kazakhs; Kazakh Elite; Zhuzes; Russian-Kazakh Relations; Deputative Missions; Kazakh Deputations; Interaction Practices; Civilizing Mission

Аннотация

казахская депутация российский императорский двор

Депутации казахской правящей элиты ко двору российских императоров (середина - вторая половина XIX века)

Гундова Ольга Евгеньевна

Статья посвящена истории казахских депутаций к российскому императорскому двору в середине - второй половине XIX в. Впервые в историографии депутатские миссии казахов рассматриваемого периода анализируются как механизм взаимодействия между имперскими правящими кругами и степной элитой. Целью статьи является анализ целей и задач направления депутаций, состава участников, особенностей данной практики на протяжении ее существования.

В условиях социальной трансформации казахского общества, вызванной процессами интеграции степного региона в общеимперское пространство, положение местной элиты стало определяться в большей степени личными заслугами перед империей, а не сословным происхождением. Российские власти видели в практике депутаций средство повышения лояльности степной аристократии, а также привлечения ее в качестве актора цивилизаторской миссии империи на Востоке.

Для представителей казахской элиты она была возможностью укрепить свой авторитет среди соотечественников, формой признания их заслуг на высочайшем уровне, способом встроиться в общероссийский управленческий класс. На протяжении рассматриваемого периода неуклонно сокращалось число прошений, подаваемых представителями казахской элиты, к концу XIX в. практика депутаций окончательно выродилась и стала носить символический характер.

Статья рассчитана на специалистов, занимающихся изучением политики Российской империи в Казахстане.

Ключевые слова

Российская империя; Казахская степь; казахи; казахская элита; жузы; российско-казахские отношения; депутатские миссии; казахские депутации; практики взаимодействия; цивилизаторская миссия

Введение

Российская империя представляла собой крупное многонациональное государство, включавшее в себя регионы, значительно различающиеся в социокультурном, экономическом, конфессиональном плане. Это предопределило дифференцированный подход российских властей к интеграции различных территорий в состав империи, в том числе в вопросе выработки коммуникативных практик имперских органов власти и региональных национальных элит.

Для обеспечения лояльности казахской аристократии российские власти использовали целый комплекс практик: от материального стимулирования до посылки в степь карательных экспедиций, от заимствования в свой арсенал монгольских институтов управления кочевыми вассалами до создания новых форм межкультурного взаимодействия. Одним из активно используемых механизмов российско-казахского взаимодействия стала отправка депутаций от степной элиты к российскому императорскому двору. В данной статье будут проанализированы казахские депутации середины - второй половины XIX в. как способ взаимодействия между имперскими правящими кругами и степной элитой.

Материалы и методы

Обсуждение

Отправка казахских депутаций в Санкт-Петербург и Москву как способ выстраивания отношений между центральными имперскими властями и окра-

инной инонациональной элитой стала практиковаться еще в XVIII столетии (Трепавлов, 2017, с. 270). Такой формат взаимодействия оказался выгодным для всех участников процесса. Степная элита таким образом демонстрировала свою лояльность российским властям. Для казахской аристократии поездка в столичные города и представление императорской особе становилась возможностью повысить в глазах соотечественников свой авторитет, причем эта возможность материально воплощалась в денежном вознаграждении или статусных подарках (Ремнев & Сухих, 2006, с. 124-125).

Прием депутатских миссий казахов в Санкт-Петербурге стал ограничиваться после принятия Уставов о сибирских и оренбургских казахах 1822 и 1824 гг. Позиция Азиатского департамента МИД, в ведении которого находилось управление казахами, состояла в том, что большинство проблем казахского общества могло и должно было решаться на региональном уровне (Казахские депутации, 2020, с. 521). По этой причине к концу 30-х - 40-м гг. XIX в. данная практика почти утратила заложенный в нее механизм двустороннего обсуждения проблем российско-казахских отношений (Лысенко, 2018, с. 1527).

С отказом от компоненты политического диалога к середине XIX в. цели и задачи отправки депутатских миссий казахов в столицу стали смещаться в сторону их потенциала как способа взаимного сближения российской и казахской элит. В 1846 г. оренбургский военный губернатор В. А. Обручев выступил с инициативой отправить в столицу депутацию султана-правителя Западной части Младшего жуза Понятием «жуз» обозначается исторически сложившееся этнополитическое объединение казахских племён и родов. Каждый жуз включает определённые ответвления и роды, которые, в свою очередь, состоят из более мелких родов. Всего сложилось три жуза: Младший, Средний и Старший. Младший жуз охватывал области Западного Казахстана, в которых проживали племенные объединения алимулы, байулы и жетыру. Средний жуз занимал районы Центрального и Северо-Восточного Казахстана и объединял обитавшие здесь племена кыпчак, аргын, найман, керей, конграт, уак. Старший жуз располагался на территории Южного Казахстана, в его состав входили племена и роды албан, дулат, ошакты, суан, шапрашты, ысты, сары-уйсын, канглы, жалайыры, сиргели, шанышкылы, шакшам. Баймухаммеда Айчувакова. По мнению губернатора, «удовлетворение его (Б. Айчувакова - О.Г.) просьбы и допущение к высочайшему двору будет для него самого лестною наградою за усердие и добрые его подвиги и может даже иметь благоприятное влияние на умы киргизов, которые в таковой милости к главному их представителю будут видеть как бы знак внимания ко всему их народу» (Казахские депутации, 2020, с. 586).

Инициативу местных властей поддержали в Санкт-Петербурге, и более того, предложили В. А. Обручеву через год или два представить для отправки в столицу кандидатуру другого султана-правителя, заслуживающего такого поощрения (Казахские депутации, 2020, с. 595-596).

Для казахской элиты депутатские миссии в столицу по-прежнему сохраняли свою актуальность. Результатом реформ системы управления степью конца XVIII - первой половины XIX вв. стало включение правящей элиты кочевников в сословно-бюрократическую систему Российской империи. При этом в местные органы власти назначались лишь те представители султанского сословия, которые проявляли лояльность российскому престолу и готовность проводить цели имперской политики в жизнь, остальная часть сословия «белой кости» законодательно лишилась права на политическую власть. Место представителей казахской аристократии в обществе стало определяться уже не сословной принадлежностью, а верностью империи, личными способностями и заслугами перед Россией, умением привлечь свой род, отделение или племя на службу империи и этим самым сохранить свое влияние и власть (Масанов, Абылхожин, Ерофеева, Алексеенко, & Баратова, 2000, с. 180-181). Исследователь Области сибирских казахов середины XIX в. Н. И. Красовский отмечал:

«Дарованные киргизам за их заслуги офицерские чины и другие знаки отличий, доставляя легче попасть на место по управлению народом, доставляют, вместе с тем, таким лицам и больший почет, нежели звание султана мало известного рода, в среде которого нет или не было лиц, занимавших общественные должности» (Красовский, 1868, с. 406-407).

В 1847 г. Баймухаммед Айчуваков отправился в Санкт-Петербург выражать свои верноподданнические чувства и «признательность за монарший щедроты», проявленные к самому просителю и казахскому народу в целом (Казахские депутации, 2020, с. 586). Его поездка оказала мощный «демонстрационный эффект» на казахскую элиту. В1848 г. с аналогичной просьбой к оренбургским властям обратился султан-правитель Восточной части Младшего жуза Ахмет Джантюрин, в ответ на которую ему разрешили приехать столицу в 1850 г. (Казахские депутации, 2020, с. 609, 611). В январе, затем в марте-апреле 1855 г. Санкт-Петербург с той же целью посетили депутации казахов Среднего жуза, в состав которых входил старший султан Баян-Аульского внешнего округа Муса Чорманов и другие уважаемые представители степной элиты (Джаксыбаев, 2008, с. 58-59; РГИА, 1855, л. 7). В августе 1856 г. представители казахов Внутренней орды, Семипалатинской области и Области сибирских казахов принимали участие в коронации императора Александра II (Казахские депутации, 2020, с. 11-12).

Механизм получения разрешения на поездку выглядел следующим образом. Представители казахской элиты подавали прошение на приезд оренбургским или западно-сибирским властям. Затем ходатайства поступали в Азиатский департамент МИД (с 1860 г. управление казахами Младшего жуза было передано в МВД) и передавались императору, который принимал окончательное решение о приезде депутации ко двору. Местные власти (султаны- правители или старшие султаны) самостоятельно отбирали участников депутации, однако все кандидатуры в обязательном порядке утверждались региональными властями (оренбургским или западно-сибирским генерал-губернатором). Численность и состав были регламентированы: в нее следовало вклю-

Фронтиры Российской империи | https://doi.org/10.46539/jfs.v8i3.533

чать двух-трех султанов и трех-четырех старшин, имеющих заслуги перед империей (Казахские депутации, 2020, с. 592, 613-614). В случае превышения установленного лимита, делегаты должны были путешествовать за собственный счет (2020, с. 593-594). Депутацию сопровождали в столицу пристав, который одновременно являлся и переводчиком, и два урядника (2020, с. 586-587, 607-619).

Поскольку поездка к императорскому двору считалась формой награждения и признания заслуг конкретного представителя казахской элиты перед империей, местные власти писали характеристику на каждого участника депутации, в которой подчеркивали их верноподданническую преданность и перечисляли заслуги. К таковым относились: безупречная служба в имперской администрации, освобождение российских подданных из среднеазиатского плена, участие в подавлении восстания Кенесары Касымова, Хивинском походе и т.п. (Казахские депутации, 2020, с. 601-602, 621-624)

В отличие от депутатских миссий первой трети XIX в., прошения казахской аристократии в середине века не были представлены заранее в письменном виде, а подавались султанами во время пребывания в Санкт-Петербурге. Ахмет Джантюрин и его свита обратились в МИД с просьбами о защите казахов от притеснений со стороны линейных казаков, прекращении возведения военных укреплений в степи и об оказании помощи казахским родам, пострадавшим от разорения их хивинцами. Просьбы А. Джантюрина в конечном счете утонули в бюрократической волоките (Казахские депутации, 2020, с. 643-651).

Советник Областного правления сибирских казахов Чингис Валиханов, посетивший столицу в марте 1855 г., просил определить своего сына Абул- Макаджана в училище для глухонемых за счет казны, его просьба была выполнена (Валиханов, 1985, с. 39; РГИА, 1855, л. 33-33 об.).

Помимо приема у императора для депутаций были организованы экскурсии по Санкт-Петербургу. «Культурная программа» делегатов кроме познавательных целей имела идеологическую составляющую. Имперские правящие круги рассчитывали, во-первых, стимулировать казахов-кочевников реформировать их экономическую деятельность на началах земледелия и промышленности (посещение образцовых фермерских хозяйств, мануфактурных и фабрично-заводских предприятий); во-вторых, сформировать у степных подданных представление о великолепии и могуществе империи (посещение театров, музеев и высших учебных заведений и т.д.) (Ремнев & Сухих, 2006, с. 139-140).

По итогам депутатских миссий происходило награждение их участников. Формами наград выступали чины, ордена, золотые и серебряные медали, денежные суммы, освобождение от уплаты кибиточной подати, ткань для пошива кафтана, иногда памятные подарки, например, золотые часы (Казахские депутации, 2020, с. 602-603, 642-643, 674-675).

Пожалование казахскому султану высокого воинского чина становилось событием регионального масштаба. Так, сразу после присвоения Баймухам- меду Айчувакову звания генерал-майора Азиатский департамент приказал известить об этом во всех трех частях Младшего жуза, информировать начальников дистанций, комендантов укреплений Оренбургской и Сибирской линий. По возвращении в Оренбург вся депутация обязывалась еще раз подтвердить присягу на верность империи (Касымбаев, 2000, с. 142-143).

К концу 1850-х гг. при направлении казахских депутаций к императорскому двору на первый план выдвинулась цивилизаторская патетика. В 1859 г. оренбургский и самарский генерал-губернатор А. А. Катенин ходатайствовал в Министерство иностранных дел о возобновлении данной практики в отношении оренбургских казахов после 10-летнего перерыва, настаивая именно на полезности этих поездок для формирования у казахской элиты соответствующего образа Российской империи, на что получил разрешение. Цели депутаций А. А. Катенин сформулировал следующим образом:

«Подобные, время от времени, посылки в столицу империи некоторого числа киргизов, знакомя кочевников этих наглядным и потому самым убедительным образом с пространством, могуществом и блеском России, с выгодами и удобствами европейской цивилизации. Познакомившись со всем этим, киргизы возвращались уже в аулы свои людьми с новыми понятиями, переставали считать возможною для себя какую-либо борьбу с нашим правительством, весьма ослабевали в удивлении своем перед Хивой, Бухарой и Коканом, которые признавали дотоле за владения, если не сильнейшие, то равносильные России, проникались, наконец, и это всего важнее, расположением ко всему русскому взамен прежнего пристрастия к своему кочевому и магометанскому» (Казахские депутации, 2020, с. 662).

В 1859 и 1860 гг. А. А. Катенин направил в Санкт-Петербург две депутатские миссии, состоявшие из казахов Младшего жуза и Внутренней орды. Российская администрация, будучи инициатором поездки, сама формировала состав депутаций. Желаемым кандидатам направлялись письма с приглашением посетить столицу. Представители казахской элиты могли отказаться от поездки, однако имперские власти расценивали это как неуважение (Казахские депутации, 2020, с. 655-657, 681-682). Корректировка целей этих поездок обусловила изменение требований к составу депутаций. Теперь осознать величие и могущество империи требовалось не только лояльной российским властям казахской элите, но и противникам имперской политики. По этой причине в состав депутации 1859 г. был включен Есет Котибаров, возглавлявший восстание казахов в 1855-1858 гг., а в 1860 г. столицу посетил его родственник и сподвижник Азберген Мунайтпасов (Казахские депутации, 2020, с. 662, 687). Данные миссии не подавали прошений, их пребывание в Санкт- Петербурге сводилось к осмотру достопримечательностей.

В результате расширения границ империи на юг и восток Центральной Азии в российских владениях оказалась часть казахской элиты региона, ранее подвластная Кокандскому ханству и Цинской империи. Новые подданные также получили возможность отправиться к императорскому двору. После образования Туркестанской обрасти местная элита в 1865 г. обратилась к военному губернатору М. Г. Черняеву с просьбой об отправке депутации в столицу, однако ее организация была отложена на неопределенный срок (Петербургская хроника, 1867, март 17, с. 2). Вскоре региональные власти вновь подняли этот вопрос. Поскольку Туркестанская область находилась под управлением Военного министерства, именно это ведомство курировало организацию депутатской миссии. В сентябре 1866 г. Оренбургский генерал-губернатор Н. А. Крыжановский обратился к военному министру Д. А. Милютину с просьбой направить в Санкт-Петербург депутацию представителей элиты Туркестана для «принесения его величеству благодарности за принятие их в русское подданство и избавление от азиатского деспотизма», а также «для доставления влиятельным лицам возможности ознакомиться с могуществом нашей империи и с благами благоустроенного государства» (Казахские депутации, 2020, с. 12). В октябре 1866 г. Генеральный штаб Военного министерства сообщил командующему Оренбургским военным округом о согласии Александра II принять депутацию, в ноябре о решении императора сообщили Н. А. Крыжановскому. Участников поездки частью избирали представители местной элиты, частью назначали Оренбургский генерал-губернатор и Туркестанский губернатор. Главным критерием отбора были заслуги перед российскими властями при покорении Туркестана и полученные за это награды. Туркестанская депутация отражала этническое многообразие региона; помимо казахской элиты в нее были включены представители других народов - делегация состояла из 17 участников: из них 10 сартов, 6 казахов и 1 кыргыз (Хазре- таликызы, Турсун, Альжанова & Сайлаубай, 2020, с. 691-692).

Депутация прибыла в Санкт-Петербург в марте 1867 г. В представленном императору прошении затрагивались вопросы реформирования судебной системы региона, снижения налогов, а также жалобы на начальника туземного населения Ташкента Р. В. Серова. Примечательно, что до императорской канцелярии эти просьбы не дошли, поскольку именно Р. В. Серова военный губернатор Туркестанской области назначил главой депутации (теперь российский чиновник мог не только сопровождать депутацию, но и возглавлять ее). По этой причине представители депутации были вынуждены представить прошение императору только при личной встрече (Хазреталикызы, Турсун, Альжанова & Сайлаубай, 2020, с. 693-694).

После определения по Чугучакскому протоколу российско-китайской границы в Центральной Азии в 1867 г. было открыто Зайсанское приставство, начавшее оформлять в российское подданство кочевавших на этих территориях курчумских и бухтарминских казахов (Моисеев, 2003, с. 62). В результате административно-территориальных преобразований 1869 г. в Семипалатинской области Кокпектинский уезд и Зайсанское приставство были разделены на две части: северную, образующую Усть-Каменогорский уезд, и южную, образующую Зайсанское приставство (Расформирование Семипалатинской области, 1871, с. 169).

В 1872 г. казахская элита этих территорий представила зайсанскому приставу и усть-каменогорскому уездному начальнику приговоры, в которых ходатайствовала о направление в Санкт-Петербург депутации «для выражения пред его императорским величеством верноподданнической благодарности всего народа за принятие в подданство и за те милости, которые вместе с тем оказаны». Информация была направлена военному губернатору Семипалатинской области, от него - к генерал-губернатору Западной Сибири А. П. Хрущеву, который в свою очередь направил отношение с просьбой о разрешении на отправку депутации министру внутренних дел А. Е. Тимашеву. С разрешения императора депутации было позволено приехать в столицу в декабре 1872 г. Казахскую депутацию из 16 человек сопровождали два чиновника Зайсанского приставства и переводчик (Казахские депутации, 2020, с. 696-700). На приеме у императора депутаты представили просьбу о принятии в российское подданство своих сородичей, кочующих в китайских границах. Несмотря на риск осложнения отношений с империей Цин вследствие нарушения Чугучакского протокола, просьба была исполнена. После этого оказанные казахам милости получили конкретную формулировку: «принятие их родичей в подданство России и введение нового положения об управлении в степных областях» (Казахские депутации, 2020, с. 697-698).

Наполнение цели депутации новым содержанием было связано с недавним восстанием казахов Уральской и Тургайской областей в 1868-1869 гг., которое было вызвано недовольством части степного населения введением в 1868 г. «Временного положения об управлении в степных областях Оренбургского и Западно-Сибирского генерал-губернаторства». В 1876 г. депутация казахов из этих областей в составе 16 человек во главе с уральским уездным начальником В. М. Ладыженским посетила Санкт-Петербург для выражения «верноподданнической преданности» за дарованное им «Временное положение» (Казахские депутации, 2020, с. 13).

Последующие депутации были приурочены к важным событиям в жизни государства и императорской семьи, таким как коронации, бракосочетание, празднование 300-летия Дома Романовых и т.д. Российские власти ужесточили критерии отбора кандидатов в состав депутаций. К ним относились знание русского языка, высокий личный авторитет и привилегированное положение в казахском обществе, наличие заслуг перед империей. Кандидатуры депутатов согласовывались в Земском отделе МВД, где казахов курировал их соотечественник Губайдулла Чингисхан. На каждого составлялась характеристика, в которой указывалось его сословное происхождение, вероисповедание, заслуги перед российскими властями и награды (Ремнев & Сухих, 2006, с. 148-150).

В1881 г. делегация казахов Уральской области отправилась в Санкт-Петербург, чтобы выразить императору Александру III «скорбь киргизского народа» по поводу кончины его отца. В состав депутации входили помощники уездных начальников Уральской области Иржан Чулаков и Мухамеджан Сарыходжин (Хроника, 1892, июнь 12, с. 3). В том же году казахская делегация участвовала в торжестве в честь восшествия на престол императора Александра III (Султан- галиева, 2021, с. 63). В 1883 г. на его коронацию в Москву были направлены депутации от каждой области Степного генерал-губернаторства. Их состав был многонациональным (хотя казахи численно преобладали); он был представлен действующими и бывшими чиновниками имперской администрации, их близкими родственниками, отставными военными.

В 1895 г. император Николай II принял депутацию от Астраханской губернии, направленную для принесения «верноподданнических поздравлений» по случаю бракосочетания монарха. В их числе было 3 депутата от казахов Внутренней орды. На коронации Николая II в 1896 г. депутация от «туземного населения» степных областей, состоявшая из 10 человек, включала 7 депутатов от казахов; из них 5 были служащими имперской администрации в должности волостных управителей (Казахские депутации, 2020, с. 13-14).

В 1898 г. депутация, включавшая представителей казахской элиты, приняла участие в торжестве по поводу открытия и освящения памятника императору Александру II в Москве (История Казахстана, 2006, с. 420-421). Прошений вышеперечисленные миссии не подавали, их цель сводилась к участию в мероприятиях.

Окончательный отказ имперских властей от политического диалога со степной элитой в рамках практики депутатских миссий привел к тому, что казахское общество предпринимало попытки обсуждать и решать актуальные проблемы отношений с российской стороной не только с императорским двором, но и с другими властными структурами. Так, казахи степных областей, лишившиеся по избирательному закону от 3 июля 1907 г. права участия в выборах в Государственную думу, заявили о намерении отправить к председателю Совета министров депутацию с ходатайством о восстановлении их прав (Из жизни и прессы мусульман, 1907, с. 56-57).

В 1909 г. в Санкт-Петербург в Государственную думу прибыла казахская делегация из 4 человек с ходатайством об урегулировании вопросов обезземеливания кочевников (Тимаев, 1909, с. 60). В том же году казахи Толстовского участка Кокчетавского уезда отправили своего депутата в Санкт-Петербург с ходатайством о разрешении земельного спора с Переселенческим управлением, и вопрос был решен в пользу кочевников (Хроника, 1909, май 30, с. 51).

Данные факты, на наш взгляд, свидетельствуют о важности для казахской элиты практики отправки депутатских миссий в столицу империи как способа взаимодействия с российскими правящими кругами в условиях, когда направление депутаций к императорскому двору стало носить символический характер.

Выводы

Реформы управления первой половины XIX в. в Младшем и Среднем жузах привели к тому, что все вопросы взаимодействия с казахским обществом были переданы региональным органам власти. Начавшаяся политическая и социально-экономическая интеграция степного региона в общеимперское пространство сделала поездки местной элиты в столицу империи для обсуждения актуальных проблем двусторонних отношений ненужными. В то же время потенциал депутаций для укрепления взаимосвязей имперских правящих кругов с элитой периферийного этнорегиона не был исчерпан. Российские власти видели в данной практике способ повышения лояльности степной аристократии, привлечения ее в качестве актора цивилизаторской миссии империи на Востоке.

Ведущее место в отправке казахских депутаций к российскому императорскому двору в середине и второй половине XIX в. занимали региональные администрации. Они определяли состав участников поездки, исходя в своем выборе из послужного списка кандидата и внутриполитической обстановки в степи, решали часть организационных вопросов, в ряде случаев сами выступали инициаторами направления депутаций. Как правило, приоритет отдавался тем представителям местной элиты, которые состояли на государственной службе, имели особые заслуги и доказали верность российскому престолу.

Казахская аристократия использовала поездки как для обсуждения актуальных общественных проблем: конфликтов между казахами и линейным казачеством, строительства военных укреплений и т.д., так и для решения личных проблем, например, устройства будущего своих детей. В процессе обсуждения прошений российские власти шли на компромисс, только если удовлетворение просьб не противоречило имперской политике в регионе.

Для казахской элиты участие в депутатских миссиях было способом укрепить свой авторитет среди соотечественников, а награды и подарки служили видимым подтверждением благосклонности российского монарха. Это было особенно важно в условиях социальной трансформации традиционного казахского общества, когда по мере углубления интеграции степного региона в общеимперское пространство начала складываться новая элита, чьи права и привилегии основывались уже не на сословном происхождении, а на личных заслугах. Таким образом, практика депутаций способствовала инкорпорации казахской элиты общероссийский управленческий класс.

Список литературы

казахская депутация российский императорский двор

Артемьев, А. (1859). Несколько заметок о киргизской степи Оренбургского ведомства. Журнал министерства внутренних дел, 38(10), 1-44.

Валиханов, Ч. Ч. (1985). Собрание сочинений в пяти томах (Т. 5). Главная редакция Казахской советской энциклопедии.

Джаксыбаев, С. И. (2008). Записки краеведа. ЭКО.

Из жизни и прессы мусульман. (1907). Туркестанский сборник, 450, 56-57.

Избасарова, Г. Б. (2018). Казахская степь Оренбургского ведомства в имперских проектах и практиках первой половины XIX века. ИП Лысенко А.Д. Press-Book.

История Казахстана в русских источниках XVI-XX веков. Т. 8. Ч. 2: О почетнейших и влиятельнейших ордынцах: Алфавитные, формулярные и послужные списки. 12 ноября 1827 г. - 9 августа 1917 г. (2006). Дайк-Пресс.

Казахские депутации к российскому императорскому двору. 1801-1873 гг.: Сборник документов. (2020). Кдзак, университет!.

Касымбаев, Ж. К. (2000). Генерал, султан-правитель Баймухамед Айшуаков (1790-1847 гг.). ©лке.

Красовский, Н. И. (1868). Область сибирских киргизов. Часть 1. Типографии Траншеля, Ретгера и Шнейдера.

Кэмпбелл, Я. (2022). Знание и окраины империи: Казахские посредники и российское управление в степи, 1731-1917. Библиороссика.

Лысенко, Ю. А. (2018). Депутатские миссии» казахских ханов, султанов и родоправителей ко двору российских императоров в первой половине XIX в. Былые годы, 50(4), 1518-1529. https://doi.Org/10.13187/bg.2018.4.1518

Лысенко, Ю. А. (2019а). «Если возможно, возвести в ханское достоинство»: Восприятие этноэлитой Среднего жуза реформ 20-х гг. XIX в. (По материалам депутатской миссии казахских султанов в Санкт-Петербург). Былые годы, 52(2), 615-623.

https://doi.Org/10.13187/bg.2019.2.615

Лысенко, Ю. A. (2019b). Механизмы взаимодействия Российской империи с казахской этноэлитой Младшего и Среднего жузов (XVIII--XIX вв.). Электронный научно-образовательный журнал «История», 10(8). https: //doi.org/10.18254/s207987840006066-l

Масанов, Н. Э., Абылхожин, Ж. Б., Ерофеева, И. В., Алексеенко, А. Н., & Баратова, Г. С. (2000).

История Казахстана: Народы и культуры. Дайк-Пресс.

Моисеев, М. А. (2003). Россия и Китай в Центральной Азии (вторая половина XIX 6.-1917 гг.). АзБука.

Небольсин, П. (1860). Путешествующие киргизы. Русский вестник, 29,41-49.

Особое прибавление к Акмолинским областным ведомостям. (1892). Хроника.

Петербургская хроника. (1867). Голос.

Плотников, Л. (1860). По поводу статьи: Путешествующие киргизы. Русский вестник, 30, 245-277.

Расформирование Семипалатинской области. (1871). Туркестанский сборник, 40,169.

Ремнев, А. В., & Сухих, О. Е. (2006). Казахские депутации в сценариях власти: От дипломатических миссий к имперским репрезентациям. Ab Imperio, 1,119-154. https://doi.org/10.1353/imp.2006.0023

Российский государственный исторический архив (РГИА). (1855). Ф. 1286. On. 16. Д. 407.

Сибирские вопросы. (1909). Хроника.

Султангалиева, Г. С. (2015). От пристава к приставству: Политика Российской империи в Казахской Степи в первой половине XIX в. В Г. С. Султангалиева (Ред.), Кочевые народы Центральной Евразии XVIII-XIX вв: Сравнительно-исторический анализ политики Российской империи: Сборник научных статей (сс. 237-265). Кдзак, университет!.

Султангалиева, Г. С. (2021). Образ династии Бекмухамедовых в процессе социальных изменений казахской степи (XIX - начало XX вв.). Отан тарихы, 3(95), 59-67. https://doi.org/10.51943/1814-6961 2021 3 59

Сухих, О. Е. (2005). Империя напоказ, или имперский опыт воспитания верноподданнических чувств у казахской знати в XVIII-XIX вв. В Н. Г. Суворова (Ред.), Азиатская Россия: Люди и структуры империи. К SO-летию со дня рождения профессора А. В. Ремнева. Сборник научных статей (сс. 142-154). Издательство ОмГУ.

Тимаев, К. А. (1909). Киргизский вопрос. Туркестанский сборник, 508, 60-61.

Трепавлов, В. В. (2017). Казахская правящая элита в Российской империи. Церемониальное отображение подданства. Страны и народы Востока, 37, 263-297.

Уортман, Р. С. (2004а). Сценарии власти: Мифы и церемонии русской монархии. Т. Т- От Петра Великого до смерти Николая I. ОГИ.

Уортман, Р. С. (2004b). Сценарии власти: Мифы и церемонии русской монархии. Т. 2: От Александра II до отречения Николая 11. ОГИ.

Хазреталикызы, Р., Турсун, X. М., Альжанова, Э. Е., & Сайлаубай, Е. Е. (2020). Реконструкция истории туркестанской депутации 1867 года. Былые Годы, 56(2), 687-698. https://doi.Org/10.13187/bg.2020.2.687

References

Artem'ev, А. (1859). Neskol'ko zametok о kirgizskoy step! Orenburgskogo vedomstva. Zhumal minis- terstva vnutrennikh del, 38(10), 1-44. (In Russian).

Dzhaksybaev, S. I. (2008). Zapiski kraeveda. EKO. (In Russian).

Istoriya Kazakhstana v russkikh istochnikakh XVI-XX vekov. T. 8. Ch. 2: О pochetneyshikh і vliy- atel'neyshikh ordyntsakh: Alfavitnye, formulyarnye і posluzhnye spiski. 12 noyabrya 1827 g. - 9 avgusta 1917 g. (2006). Dayk-Press. (In Russian).

Iz zhizni і pressy musul'man. (1907). Turkestanskiy sbomife, 450, 56-57. (In Russian).

Фронтиры Российской империи | https://doi.org/10.46539/jfs.v8i3.533

Izbasarova, G. В. (2018). Kazakhskaya step' Orenburgskogo vedomstva v imperskikh proektakh і prak- tikakh pervoy poloviny XIX veka. IP Lysenko A.D. Press-Book. (In Russian).

Kasymbaev, Zh. K. (2000). General, sultan-pravitel' Baymukhamed Ayshuakov (1790-1847 gg.). Olke. (In Russian).

Kazakhskie deputatsii к rossiyskomu imperatorskomu dvoru. 1801-1873 gg.: Sbomik dokumentov. (2020). Qazaq universiteti. (In Russian).

Kempbell, Ya. (2022). Znanie і okrainy imperii: Kazakhskie posredniki і rossiyskoe upravlenie v stepi, 1731-1917. Bibliorossika. (In Russian).

Khazretalikyzy, R., Tursun, Kh. M., Al'zhanova, E. E., & Saylaubay, E. E. (2020). Reconstruction of the History of Turkestan Deputation of 1867. Bylye Gody, 56(2), 687-698. https://doi.Org/10.13187/bg.2020.2.687 (In Russian).

Krasovskiy, N. I. (1868). Oblast' sibirskikh kirgizov. Chast' 1. Tipografii Transhelya, Retgera і Shneydera. (In Russian).

Lysenko, Yu. A. (2018). «Deputative Missions» of the Kazakh Khans, Sultans and Family Governs in the Court of the Russian Emperors in the first half of the 19th century. Bylye Gody, 50(4), 1518-1529. https://doi.Org/10.13187/bg.2018.4.1518 (In Russian).

Lysenko, Yu. A. (2019a). «If It Is Possible, Build into Khan's Dignity»: the Perception of the 1920s Reforms by the Ethno-Elite of the Middle Zhuz XIX century (according to Materials of Deputy Missions of Kazakh Sultans to Petersburg). Bylye Gody, 52(2), 615-623. https://doi.Org/10.13187/bg.2019.2.615 (In Russian).

Lysenko, Yu. A. (2019b). Mechanisms of the Russian Empire Interaction with the Kazakh Ethnic Elite of the Younger and Middle Zhuzes (18th -- 19th Centuries). Istoriya, 10(8). https://doi.org/10.18254/s207987840006066-l (In Russian).

Masanov, N. E., Abylkhozhin, Zh. B., Erofeeva, I. V., Alekseenko, A. N., & Baratova, G. S. (2000). Istoriya Kazakhstana: Narody і kul'tury. Dayk-Press. (In Russian).

Moiseev, M. A. (2003). Rossiya і Kitay v Tsentral'noy Azii (vtoraya polovina XIX v.-1917 gg.). AzBuka. (In Russian).

Nebol'sin, P. (1860). Puteshestvuyushchie kirgizy. Russkiy uestnik, 29,41-49. (In Russian).

Osoboe pribavlenie к Akmolinskim oblastnym vedomostyam. (1892). Khronika. (In Russian).

Peterburgskaya khronika. (1867). Golos. (In Russian).

Plotnikov, L. (1860). Po povodu stat'i: Puteshestvuyushchie kirgizy. Russkiy uestnik, 30, 245-277. (In Russian).

Rasformirovanie Semipalatinskoy oblasti. (1871). Turkestanskiy sbomik, 40,169. (In Russian).

Remnev, A. V., & Sukhikh, О. E. (2006). Kazakhskie deputatsii v stsenariyakh vlasti: Ot diplomatich- eskikh missiy к imperskim reprezentatsiyam. Ab Imperia, 1,119-154. https://doi.org/10.1353/imp.2006.0023 (In Russian).

Russian State Historical Archive (RSHA). (1855). F. 1286. In. 16. C. 407. (In Russian).

Sibirskie voprosy. (1909). Khronika. (In Russian).

Sukhikh, О. E. (2005). Imperiya napokaz, ili imperskiy opyt vospitaniya vernopoddannicheskikh chuvstv u kazakhskoy znati v XVIII-XIX w. In N. G. Suvorova (Ed.), Aziatskaya Rossiya: Lyudi і

Frontiers of The Russian Empire | https://doi.org/10.46539/jfs.v8i3.533

struktury imperii. К SO-letiyu so dnya rozhdeniya professora A. V. Remneva. Shomik nauchnykh statey (pp. 142-154). Izdatel'stvo OmGU. (In Russian).

Sultangalieva, G. S. (2015). Ot pristava к pristavstvu: Politika Rossiyskoy imperii v Kazakhskoy Stepi v pervoy polovine XIX v. In G. S. Sultangalieva (Ed.), Kocherye narody Tsentral'noy Evrazii XVIII- XIX w: Sravnitel'no-istoricheskiy analiz politiki Rossiyskoy imperii: Shomik nauchnykh statey (pp. 237-265). Qazaq universiteti. (In Russian).

Sultangalieva, G. S. (2021). The Image of the Bekmukhamedov's Dynasty in the Process of Social Transformation of the Kazakh Steppe (XIX - beginning XX). History of the Homeland, 3(95), 59-67. https://doi.org/10.51943/1814-6961 2021 3 59 (In Russian).

Timaev, K. A. (1909). Kirgizskiy vopros. Turkestanskiy shomik, 508, 60-61. (In Russian).

Trepavlov, V. V. (2017). Kazakhskaya pravyashchaya elita v Rossiyskoy imperii. Tseremonial'noe otobrazhenie poddanstva. Strony і narody Vostoka, 37, 263-297. (In Russian).

Uortman, R. S. (2004a). Stsenarii vlasti: Mify і tseremonii russkoy monarkhii. Vol. 1: Ot Petra Velikogo do smerti Nikolaya I. OGI. (In Russian).

Uortman, R. S. (2004b). Stsenarii ulasti: Mify і tseremonii russkoy monarkhii. Vol. 2: Ot Aleksandra 11 do otrecheniya Nikolaya 11. OGI. (In Russian).

Valikhanov, Ch. Ch. (1985). Sobranie sochineniy v pyati tomakh (Vol. 5). Glavnaya redaktsiya Kazakhskoy sovetskoy entsiklopedii. (In Russian).

Фронтиры Российской империи | https://doi.org/10.46539/jfs.v8i3.512

Размещено на Allbest.ru