"Библейский историзм" как базовый концепт музыкальной драматургии западноевропейской и русской оперы XIX века

Размещено на http://www.allbest.ru/

«Библейский историзм» как базовый концепт музыкальной драматургии западноевропейской и русской оперы XIX века

Аннотация

библейский историзм оперный искусство

В статье представлен опыт критического осмысления понятия «библейский историзм», рассматриваются сложившиеся в науке интерпретации этого понятия, ставится вопрос о характере и цели его использования в изучении музыкальной драматургии западноевропейской и русской оперы XIX века. Актуальность такой постановки проблемы связана с тем, что в истории науки понятийный аппарат искусствоведения переживает накопление способов его применения, широкое и глубокое употребление существующих, дополнение новыми понятиями. Понятие «библейский историзм» способно приобрести еще более значимый статус в методологии искусствоведения. Это значение связано с поиском теоретико-методологических оснований интерпретации ветхозаветных сюжетов в оперном искусстве. Установлено, что в искусствоведении отсутствует общий подход, который бы позволял установить формы и результаты рецепции принципа библейского историзма в произведениях оперного искусства. В искусствоведческом дискурсе сохраняется неопределенность употребления самого принципа библейского историзма. Цель предлагаемого исследования - проанализировать особенности понятия «библейский историзм», выделив его существенные признаки и установив возможные взаимосвязи с музыкальной драматургией западноевропейской и русской оперы XIX века. Установлено, что в истории философской традиции рассматриваются следующие аспекты содержания библейского историзма: 1) интерпретация истории библейских пророчеств; 2) поиск провиденциального смысла текстов Священного Писания; 3) философские характеристики сюжетов библейской истории (гносеологические, онтологические, этические, антропологические). Примененные в работе методы историографического, терминологического, концепто-графического анализа позволили показать библейский историзм как базовый концепт музыкальной драматургии оперы, начиная с темообразования и развития до уровня большой закономерности контрастов и единства, проведенной в общем замысле и соподчиняющей все его детали идее единого целого. В качестве ключевых тем в библейском осмыслении истории Ветхого Завета рассматриваются тварность времени, линейность, теоцентричность, священный характер всеобщей, локальной и частной истории. В музыкальной драматургии оперы исторический путь Ветхого Завета - священных отношений Бога и человека - представляется как сцены исторических событий, содержащих две взаимообусловленные сюжетные линии: выхода Бога к человеку и восхождения человека к Богу. Обращения к классическим и актуальным исследованиям позволяют предложить интерпретации и характеристики библейского историзма в искусстве. Материалы и выводы статьи представляют практическую значимость для уточнения научной терминологии в области методологии искусствоведения, углубления понимания сущности и принципов музыкальной драматургии оперного искусства.

Ключевые слова: библейский историзм, концепт, искусствоведение, музыкальная драматургия, западноевропейская и русская опера XIX века.

Biblical historicism as a basic concept of musical dramaturgy of western European and Russian opera of the 19th century

Abstract

The article presents the experience of critical understanding of the concept of biblical historicism, examines the interpretations of this concept that have developed in science, and raises the question of the nature and purpose of its use in the study of the musical dramaturgy of Western European and Russian opera of the 19th century. The relevance of this formulation of the problem is due to the fact that in the history of science the conceptual apparatus of art criticism experiences the accumulation of methods of its application, the wide and deep use of existing ones, and the addition of new concepts. The concept of biblical historicism can acquire an even more significant status in the methodology of art criticism. This significance is associated with the search for theoretical and methodological foundations for the interpretation of Old Testament stories in opera. It has been established that in art criticism there is no general approach that would allow us to establish the forms and results of the reception of the principle of biblical historicism in works of operatic art. In art historical discourse, there remains uncertainty in the use of the very principle of biblical historicism. The purpose of the proposed study is to analyze the features of the concept of biblical historicism, highlighting its essential features and establishing possible relationships with the musical dramaturgy of Western European and Russian opera of the 19th century. It has been established that in the history of the philosophical tradition the following aspects of the content of biblical historicism are considered: 1) interpretation of the history of biblical prophecies; 2) search for the providential meaning of the texts of Holy Scripture; 3) philosophical characteristics of the plots of biblical history (epistemological, ontological, ethical, anthropological). The methods of historiographic, terminological, and conceptographic analysis used in the work made it possible to show biblical historicism as the basic concept of the musical dramaturgy of the opera, starting from thematic formation and development to the level of a large pattern of contrasts and unity, carried out in the general plan and subordinating all its details to the idea of a single whole. The key themes in the biblical understanding of the history of the Old Testament are the creatureliness of time, linearity, theocentricity, and the sacred nature of universal, local and private history. In the musical dramaturgy of the opera, the historical path of the Old Testament of the sacred relationship between God and man is presented as scenes of historical events containing two interdependent storylines: the emergence of God to man and the ascent of man to God. Appeal to classical and current research allows us to offer interpretations and characteristics of biblical historicism in art. The materials and conclusions of the article are of practical importance for clarifying scientific terminology in the field of art criticism methodology, deepening the understanding of the essence and principles of musical dramaturgy of opera.

Keywords: biblical historicism, concept, art history, musical drama, Western European and Russian opera of the 19th century.

Введение

Искусство западноевропейской и русской оперы XIX века является настолько многогранным, что вряд ли можно говорить о его исчерпывающем представлении в искусствоведении как на уровне феноменальных черт, так и на уровне сущностных характеристик. Однако, констатируя всю трудность анализа этого вида искусства в истории музыкальной культуры, все-таки можно выделить и исследовать основополагающие константы, выступающие в качестве ведущих смысловых ориентиров. Библейский историзм может рассматриваться одной из таких базовых констант, поскольку с его помощью происходит формирование музыкальной драматургии западноевропейской и русской оперы XIX века, начиная с темообразования и развития до уровня большой закономерности контрастов и единства, проведенной в общем замысле.

Что же именно выступает в качестве глубинной сущностной основы, которая объединяет два феномена в единое целое, или, иначе говоря, библейского по своему существу мышления об истории? Таков главный вопрос, методологическая значимость которого состоит в том, что он дает исследователю критерий научности подхода, применяемого к изучению истории оперного искусства. Для того, чтобы обсуждение этого вопроса было предметным и определенным, мы предлагаем исследовать понятие «библейский историзм», поскольку вопрос точного и адекватного его применения в методологии искусствоведения сегодня становится особенно актуальным. По-видимому, в этом отношении глубоко прав А.Т. Бикбов, который подчеркивает: «Внимание к понятиям оправданно не только ради ретроспективной регистрации их роли в настоящем и освобождения от груза прошлого. Не менее важна их проективная потенция, то есть способность понятий создавать будущее, доопределяя реальность в форме институтов» [4, с. 10]. Потому мы едва ли ошибемся, если скажем, что научные термины задают концептуально-понятийную основу восприятия, описания, оценивания и осмысления. Именно эта основа служит своего рода программой исследования, выстраивая ориентиры для решения исследовательских задач. Важно иметь в виду и то обстоятельство, что любое понятие наполнено, как правило, смысловым разнообразием значений, которые актуализируются в художественных явлениях.

Материалы и методы

Одним из таких сложных и неоднозначных понятий в современном научном словаре выступает термин «библейский историзм». Многими исследователями уже неоднократно высказывались различные сомнения по поводу его смысловой нагрузки. При этом не всегда предлагаются его определения, полагая, что оно достаточно очевидно и не требует дополнительных разъяснений. Чаще всего подразумевается, что, говоря о библейском осмыслении какого-либо феномена, следует раскрыть его библейское содержание и выявить основные характеристики.

Цель предлагаемой работы - проанализировать особенности понятия «библейский историзм», выделив его существенные признаки и установив возможные взаимосвязи с музыкальной драматургией западноевропейской и русской оперы XIX века. Для достижения цели в работе были применены методы историографического, терминологического, концептографического анализа источников и литературы. Теоретической основой исследования выступают работы по методологии исторического познания и музыкальной драматургии оперного искусства.

Источниковая база исследования состоит из религиозных текстов и прежде всего Ветхого Завета. Для идентификации сюжетов библейского историзма в музыкальной драме привлекались либретто западноевропейских и русских опер XIX века.

Степень изученности проблемы. В отечественной историко-философской науке накоплен значительный опыт в исследовании историзма (М.А. Барг, А.В. Гулыга, В.А. Дьяков, В.А. Ельчанинов, К.М. Кантор, Ю.А. Левадой, В.М. Межуев, Б.Г. Могильницкий, В.А. Нехамкин, А.В. Полетаев, Ю.В. Перов, И.М. Савельева, А.В. Перцев, А.И. Ракитов, Н.С. Розов, О.В. Самылов, Е.М. Сергейчик, Б.Г. Соколов). Особенности библейского историзма раскрываются сквозь призму теолого-антропологического анализа моделей истории (Н.А. Бердяев, М.М. Бахтин, В.Я. Саврей, В.А. Лимонов, Е.Н. Оберемок, Т.Э. Рогозина, Р.М. Рупова, О.В. Хазанов, И.М. Шифман), историко-богословской проблематики (X.У. фон Бальтазар, Г. Голдсуорси, X.У. Бальтазар, О. Cullmann, Э. Трельч). В последние годы появились исследования, посвященные богословскому осмыслению историзма Ветхого Завета (А. Мень, М.В. Легеев, П.Б. Михайлов, В.Я. Саврей). В этих работах подчеркивается необходимость рассмотрения всего комплекса ключевых историко-богословских тем и историко-богословских образов с отбором фактов и событий Ветхого Завета.

В искусствоведении фундаментальные исследования оперного театра и музыкальной драматургии представлены трудами Б.В. Асафьева, Г.Н. Бакаева, В.В. Горячих, А.А. Гозенпуда, М.С. Друскина, А.И. Кандинского, В.Д. Конен, Г.Г. Кулешовой, Т.Н. Ливановой, Е.А. Приходовской, В.В. Протопопова, Е.А. Ручьевской, М.С. Сабинина, М.Е. Тараканова, Н.В. Туманиной, В.А. Ферман, А.А. Хохловкиной, Е.С. Черной, Р.К. Ширинян. Принцип библейского историзма имеет свою историю, и эта история уже получила своих исследователей (работы И.К. Деминой, А.К. Кенигсберг, О.С. Михайловой, И.Ю. Неясовой).

Отдавая должное внушительному масштабу искусствоведческих исследований, изучение принципа библейского историзма в оперном искусстве представляется проблематичным в силу следующих причин. Во-первых, феномены оперного искусства и библейского историзма традиционно изучаются в рамках независимых друг от друга теоретико-методологических направлений. Как правило, исследуются единичные случаи взаимосвязи библейских текстов и оперной драматургии. Отсутствует общий подход, который бы позволял установить формы и результаты рецепции принципа библейского историзма в произведениях оперного искусства. Во-вторых, в искусствоведческом дискурсе сохраняется неопределенность употребления самого принципа библейского историзма. Поэтому одной из задач исследования ставим первоначальное заполнение этого пробела, что, как представляется, может помочь оценить перспективность этого направления современной искусствоведческой мысли, обогатить ее теоретическим аппаратом и тем самым способствовать достижению новых научных результатов.

Основная часть

Прежде всего, следует прояснить то значение, которое мы вкладываем в категорию «понятие». В истории философского знания понятие определяется как способ мышления, который раскрывает существенные связи и отношения предметов и явлений на основе выделения, выявления общего. Мы разделяем данное положение и полностью поддерживаем позицию о том, что понятие базируется на конвенциональных основаниях в определении смысла выражений, терминов. В этом смысле выражение «библейский историзм» может рассматриваться в качестве вполне определенного понятия. Оно обязано своим существованием наличию в мировой культурной практике двух самостоятельных феноменов: Библия и историзм. В русскоязычной лексике в отношении библейской истории используются также словосочетания «Священная история», «евангельская история», «ветхозаветная история», «история сотворения мира», «христианская история». Если Библия в исследовательской литературе определяется как собрание древних текстов различных эпох и авторов, принятое христианством в качестве Священного Писания, то историзм - как принцип, характеризующий рассмотрение природы, человеческого общества, культуры в аспекте их становления и развития. Таким образом, в буквальном смысле библейский историзм означает принцип интерпретации истории на основе текстов Священного Писания. Согласно Священному Писанию, Бог является творцом мира и времени. Книга Бытия - первая книга Священного Писания - описывает начало мира, начало истории. Откровение Иоанна Богослова как последняя книга описывает картину Апокалипсиса, конца и исполнения истории. Между этими двумя этапами и совершается, в соответствии с христианским мировоззрением, исторический процесс. Исследователь Р.М. Рупова обращает внимание, что в Апокалипсисе раскрывается смысл истории, выходящий за границы земного бытия, то есть имеющий трансцендентальный характер: «...христианская история - не просто направленный процесс от точки начала к точке конца - она имеет ярко выраженный телеологический характер, то есть имеет цель и смысл» [18, с. 67].

Процесс формирования элементов понятия «библейский историзм» занимает длительный период. Формирование происходит под влиянием мировоззренческих положений христианства, восходящих к текстам еврейских грекоязычных писателей эллинистического периода об истории Древнего Израиля (Деметрий Историк, Евполем, Артапан, Аристей и Клеодем), собранных в сочинении доксографа I века до н. э. Александра Полигистора «О евреях». Следует согласиться с исследователем В. Я. Саврей, который оценивает этот этап как буквально-историческое описание событий Ветхого и Нового Завета в согласовании с историческими хрониками народов греко-римского мира, прежде всего эллинов и римлян [19, с. 10]. В развитии данного подхода значение имеют сочинения «Иудейские древности», «Иудейская война» Иосифа Флавия. Цитаты Александра Полигистора и Иосифа Флавия становятся опорными для сочинения «Евангельские приуготовления» богослова Евсевия Кесарийского. Указания на учение о последовательной смене двух способов воздействия Творца на творение: 1) попущение зла; 2) поощрение праведных через распространение блага обнаруживаются в фрагментах кн. 9, гл. 18, 23, 27. Оценивая в целом эту буквально-историческую интерпретацию Писания, мы не возражаем против ее возможной квалификации как процесса реставрации религиозной и моральной истории Ветхого завета и преемственности для построения библейской истории [9, с. 65-68]. Эту особенность интерпретации Ветхого и Нового Завета отмечает П.Б. Михайлов: «главный метод заключается в наложении на события этого мира неких начертаний Божественного Промысла, или икономии. Ведь именно на совмещении двух пластов исторического бытия и Божественной икономии строится всякое богословие истории» [14, с. 141-155].

В трактате «Точное изложение православной веры» богослова прп. Иоанна Дамаскина (2-я пол. VII века - до 754) зафиксировано: «.ибо мы, происшедши от Творца одаренными свободною волею, бываем господами наших дел, разум дан нам непременно для обсуждения, почему все разумное одарено также и свободною волею, добровольное есть то, чего начало, то есть причина находится в самом делающем, знающем все в отдельности, чрез посредство чего совершается действие и в чем оно заключается» [7, с. 61]. На наш взгляд, важным итогом данной работы стала дальнейшая концептуализация представлений о сущностных чертах библейского осмысления истории.

На рубеже Античности и раннего Средневековья Аврелий Августин (354-430) в учении «О Граде Божьем» представляет развитие христологического контекста истории. Наиболее традиционным и универсальным аналогом библейского историзма в данной концепции следует признать понятие «христианский провиденциализм». Т.Э. Рогозина отмечает, что, согласно этому представлению, «текучесть и изменчивость мира, в котором живет человек, а также все поступки самого человека предопределены заранее и подчинены Божьему промыслу, замыслу Бога, который управляет ходом земной истории, направляя ее к конечной цели» [17, с. 33]. По сути, в концепции Августина соединяются содержащийся в библейской историографии провиденциализм с земной историей человечества. Данный пример понятия, коррелируемого с термином «библейский историзм», дает некоторую объемность представления о нем, а также иллюстрирует богословский фон формирования и применения данной понятийной области в истории оперного искусства. В трактате «О граде Божьем» представлен еще один интересный пласт концепции Аврелия Августина, связанный с библейским историзмом. Это периодизация истории в соответствии с Ветхим Заветом и историей христианства: 1. Младенчество - от Адама и Евы до потопа. 2. Детство - от потопа до Авраама. 3. Отрочество - от Авраама до Давида. 4. Юность - от Давида до Вавилонского плена, когда в 597 году до н. э. вавилонский царь Навуходоносор захватил Иерусалим и переселил в Вавилон всех иудеев, кроме бедноты. 5. Зрелость - от Вавилонского плена до рождения Иисуса Христа. 6. Старость - от пришествия Христа, возникновения христианства и до Страшного суда, который нельзя предвидеть [1, с. 21]. Новизна данного подхода заключается в том, что в основу периодов истории положены события, происходящие с единым субъектом истории, сохраняющимся как базовая константа на всех ее этапах.

Эпоха Ренессанса, поставив человека в центр мироздания, расположила его в центре истории. В этой связи историк М.А. Барг в работе «Эпохи и идеи: Становление историзма» писал: «Антропоцентризм - как структурообразующий принцип новой системы культуры, как точка отсчета в шкале ренессансных ценностей - есть тот “магический кристалл”, который открывает глубинную суть всей совокупности феноменов, связываемых с ренессансной культурой...» [2, с. 215-216]. Библейский подход к истории находит развитие в концепции Н. Макиавелли, в соответствии с которой судьба человека соединяет черты античного рока и христианского Провидения: «...она жестока, как античный рок, но в то же время обладает значительным элементом непредсказуемости, внутренней свободы, как веления Бога, подразумеваемые в идее Провидения» (см. [6, с. 13]).

Особого внимания в связи с раскрытием содержания библейского историзма требует утверждение в теологии XVIII века термина «история» (Geschichte), характеризующего теофанию в Ветхом и Новом Завете. В этой связи исследователь О.В. Самылов говорит о важной смысловой нагрузке представлений о Боге в философии И.Г. Гердера. Бог является первопринципом бытия, мировым порядком, источником развития. Религиозная этимология этого термина в полной мере соответствует учению Г.В.Ф. Гегеля о тождестве субъекта и субстанции в философии немецкого Просвещения и романтизма. Таким образом, в европейской традиции философы обращают внимание на следующие стороны содержания библейского историзма: 1) интерпретация истории библейских пророчеств; 2) поиск провиденциального смысла текстов Священного Писания; 3) философские характеристики сюжетов библейской истории (гносеологические, онтологические, этические, антропологические).

В отечественной историографии идея особой миссии Священного Писания получает свое религиозно-философское обоснование в трудах В.С. Соловьева (1853-1900). Внимательный анализ его статей в сборнике «О христианском единстве» позволяет отметить, что концепция библейского историзма изначально формируется вокруг образа Христа как совершенного Человека. Ветхий Завет рассматривается как монументальное предвосхищение того же идеального Человеческого образа, вбирающего в себя все лучшее, что только созерцается или мыслится в человеке [20]. Исходя из вышесказанного, мы попытаемся предложить элементы понятия библейского историзма, где ключевыми станут: идеи развития, исторической бесконечности и представления о богочеловечестве как о достигаемом в конце истории состоянии общества, которое регулируется нравственными законами. Христианская идея уникальности человеческой личности, а также уникальности события боговоплощения придает сугубо личностный характер всей истории. Как писал Н.А. Бердяев, «однократность и неповторяемость есть основная особенность всего “исторического”» [3].

Следует признать, что в России интерес к библейскому историзму в рамках религиозно-философской традиции достаточно велик. Особый интерес представляет точка зрения библеиста А. Меня в работе «Исагогика. Ветхий Завет», который акцентирует внимание на том, что «все Священное Писание, как в целом, так и в каждой книге в отдельности, свидетельствует о священном историзме - об истории, которая пронизана смыслом, которая разворачивается как грандиозная драма отношений Бога и человека» [13, с. 20]. Одним из самых глубоких толкователей понятия библейского историзма в постсоветской России является богослов М.В. Легеев, точку зрения которого мы рассмотрим более подробно. В работе «Богословие истории и актуальные проблемы экклезиологии» автор обосновывает положение о том, что «Библия является первым источником представления об истории, предполагающем такие характеристики “истории”, как наличие взаимодействий и общественных процессов, целесообразность и осмысленность, становление и прогресс» [10]. Разграничив характеристики библейского историзма, М.В. Легеев сосредотачивает свое внимание на следующих ключевых темах Ветхого Завета: 1) тварность времени и начало истории; 2) линейность истории. Поступенность, целесообразность и цельность истории; 3) теоцентричность, христоцентричность и эклезиоцентричность истории; 4) священный характер всеобщей, локальной и частной истории; ее антропоцентричность; 5) прообразовательность (типология) истории [11, с. 19-26]. Размышляя над этими вопросами, М.В. Легеев приходит к выводу, что «в Новом Завете данные темы будут сведены воедино, связаны воплотившимся и воскресшим Христом, - тогда и сама история достигнет своего апогея, и выражение библейского историзма на страницах Священного Писания приобретет исключительные черты цельности богооткровенного знания и познания» [12, с. 106].

Для изучения музыкальной драматургии опер широкая трактовка понятия библейского историзма определила необходимость обращения к термину «концепт». Философ С.С. Неретина предлагает определить его как акт «схватывания» смыслов вещи (проблемы) в единстве речевого высказывания [16, с. 137]. Еще одна оригинальная точка зрения в отношении термина представлена исследователем М.П. Эпштейном, который предлагает рассматривать концепт как акт зачатия, творческого образования объекта [21]. В этой связи мы полагаем, что в музыкальной драматургии оперы термин «библейский историзм» представляет собою концепт - концентрацию смыслов конкретных библейских пророчеств текстов Священного Писания, которые выступают основой для темообразования.

Обратимся к некоторым материалам западноевропейской и русской оперы XIX века для пояснения и примеров. Исследовательский интерес вызывают произведения Дж. Россини «Кир в Вавилоне», «Моисей в Египте», Г. Доницетти «Потоп», Дж. Верди «Набукко», Э. Мегюль «Иосиф в Египте», К. Сен-Санса «Самсон и Далила», А. Рубинштейна «Суламифь», «Христос». В музыкальной драматургии опер мы находим целостный концепт библейского историзма, функциональные характеристики образов, восходящих к событиям и фактам Ветхого Завета. Источником творческого замысла являются преимущественно исторические и пророческие книги Ветхого Завета (истории благочестия Иисуса Навина, Судей, Руфь, Царств, Паралипоменон, Ездры, Неемии и Есфирь). Условно можно выделить следующие базовые музыкальные концепты в либретто опер: 1) ожидание прихода Спасителя; 2) преемственность исторических эпох (от Ветхого к Новому Завету); 3) воплотившийся Христос - Бог и человек; 4) распятие Христа иудеями; 5) поражение иудеев и распространение христианства; 6) торжество Христа, Альфы и Омеги истории.

Разработка каждого музыкального концепта отмечена специфическими чертами, обусловленными не только логикой становления и развития национальной оперной школы, но и рядом историко-культурных факторов. Размышляя о сходстве и различии творческого метода композиторов, хочется выделить позицию ряда исследователей (среди которых мы можем назвать И.К. Демину [5], А.К. Кенигсберг [8], О.С. Михайлову [15]), предполагающих, что характерной чертой стало утверждение и расширение художественных возможностей реализма и романтических тенденций в интерпретации библейских сюжетов. Музыкальная концепция произведений строится на основе синтеза жанрово-стилевых черт мистерии, духовной оратории и оперы, раскрываясь в следующей последовательности: экспозиция, завязка драмы, развитие действия, кульминация, развязка. Характерными приемами являются включение в либретто библейских цитат и опора на традиционные для церковного культа жанры: молитвы, проповеди, видения как свидетельства духовного восхождения.

Заключение

Подводя итоги, можно дать ответы на поставленные в статье вопросы. Если, исходя из вышесказанного в отношении библейского историзма, мы попытаемся предложить дефиницию понятия, то этот феномен следует определить как форму исторического сознания, предполагающую богословское осмысление истории и требующую анализа многообразных социокультурных феноменов в связи с текстами Священного Писания. Следовательно, понятие «библейский историзм» сосредоточено на интерпретации конкретных библейских пророчеств, которые связывают символы с историческими фактами и событиями. Ветхий Завет представляет универсальные, парадигмальные подходы к истории, закладывает основание художественной интерпретации библейских сюжетов в оперном искусстве. Ответом на вопрос о его взаимосвязи с музыкальной драматургией западноевропейской и русской оперы XIX века может служить музыкальное наследие, свидетельствующее, что библейский историзм - при всем многообразии форм его проявления - представляет собой базовый концепт. Мы полагаем, что данный музыкальный концепт обладает конструирующим потенциалом, способным в значительной мере проектировать, конфигурировать оперную драматургию.

Литература

1. Августин Иппонский, блаж. О Граде Божием: в 4 т - М.: Изд-во Спасо-Преображенского Валаамского монастыря, 1994. - Т. 2. - 336 с.

2. Барг М.А. Эпохи и идеи: Становление историзма. - М.: Мысль, 1987. - 348 с.

3. Бердяев Н.А. Типы религиозной мысли в России. - Париж: YMCA-Press, 1989. - 714 с.

4. Бикбов А.Т. Грамматика порядка: Историческая социология понятий, которые меняют нашу реальность. - 2-е изд. - М.: Издат. дом Высшей школы экономики, 2016. - 429 с.

5. Демина И.К. Конфликт в лирической опере второй половины XIX века: автореф. дис. ... канд. искусствоведения: 17.00.02. - Ростов н/Д., 1994. - 24 с.

6. Евлампиев И.И. История русской философии. - М.: Высшая школа, 2002. - 584 с.

7. Иоанн Дамаскин, прп. Точное изложение православной веры. - М., 1992. - С. 61.

8. Кенигсберг А.К. Россини, Беллини, Доницетти: 24 итальянские оперы первой половины XIX века. История создания, сюжет, музыка. - СПб.: Изд-во Политехнического ун-та, 2012. - 273 с.

9. Кривушин И.В. Ранневизантийская церковная историография. - СПб.: Алетейя, 1998. - С. 65-68.

10. Легеев М. Богословие истории и актуальные проблемы экклезиологии. - СПб.: Изд-во СПбПДА, 2018. - 312 с.

11. Легеев М., Добыкина А.А. Богословское осмысление историзма Ветхого Завета: ключевые темы // Христианские чтения. - 2019. - 2(85). - С. 19-30.

12. Легеев М. У истоков богословия истории в Русской Церкви // Русско-Византийский вестник. - 2019. - № 1 (2). - С. 104-114.

13. Мень А., прот. Исагогика. Ветхий Завет. - М.: Фонд им. А. Меня - Общедоступный православный университет, 2003. - 640 с.

14. Михайлов П.Б. Между веком и вечностью. Богословие истории в истории богословия // Христианское чтение. - 2021. - № 1. - С. 141-155.

15. Михайлова О.С. Библейское повествование в итальянской опере первой половины XIX века: «Моисей» Дж. Россини, «Навуходоносор» Дж. Верди: дисс. ... канд. искусствоведения. - Ростов н/Д., 2014. - 191 с.

16. Неретина С.С. Слово и текст в средневековой культуре. Концептуализм П. Абеляра. - М.: Гнозис, 1996. - 216 с.

17. Рагозина Т.А. К вопросу о конституирующих основаниях исторического сознания // Культура и цивилизация. - 2016. - № 1(3). - С. 28-40.

18. Рупова Р.М. Историческая мысль: от фактографии к богословскому синтезу // Вопросы богословия. - 2022. - № 1 (7). - С. 67-87.

19. Саврей В.Я. Методы интерпретации текста Священного Писания // Идеи и Идеалы. - 2016. - № 4(30), т. 1. - С. 9-22.

20. Соловьев В.С. О христианском единстве [Электронный ресурс]. - URL: https://esxatos.com/solovev-o-hristianskom-edinstve.

21. Эпштейн М. К философии возможного. Введение в посткритическую эпоху // Вопросы философии. - 1999. - № 6. - С. 59-72.

References

1. Avgustin Ipponskiy, blazh. O Grade Bozhiem. V 41. [Augustine of Hippo, blessed. About the City of God. In 4 volumes]. Moscow, Izd-vo Spaso-Preobrazhenskogo Valaamskogo monastyrya Publ., 1994, vol. 2. 336 p. (In Russ.).

2. Barg M.A. Epokhi i idei: Stanovlenie istorizma [Epochs and ideas. The Formation of Historicism]. Moscow, Mysl Publ., 1987. 348 p. (In Russ.).

3. Berdyaev N.A. Tipy religioznoy mysli v Rossii [Types of religious thought in Russia]. Paris, YMCA-Press., 1989. 714 p. (In Russ.).

4. Bikbov A.T. Grammatikaporyadka: Istoricheskaya sotsiologiyaponyatiy, kotorye menyayut nashu real'nost'. 2-e izd [Grammar of order: Historical sociology of concepts that change our reality. 2nd ed]. Moscow, Izdat. dom Vysshey shkoly ekonomiki Publ., 2016. 429 p. (In Russ.).

5. Demina I.K. Konflikt v liricheskoy opere vtoroy poloviny XIX veka: avtoref. dis. ... kand. iskusstvovedeniya: 17.00.02 [Conflict in the lyric opera of the second half of the XIX century. Author's abstract of diss. of PhD in Art History: 17.00.02]. Rostov-on-Don, 1994. 24 p. (In Russ.).

6. Evlampiev I.I. Istoriya russkoy filosofii [History of Russian philosophy]. Moscow, Vysshaya shkola Publ., 2002. 584 p. (In Russ.).

7. Ioann Damaskin, prp. Tochnoe izlozhenie pravoslavnoy very [John of Damascus, Rev. The exact exposition of the Orthodox faith]. Moscow, 1992, p. 61. (In Russ.).

8. Kenigsberg A.K. Rossini, Bellini, Donitsetti: 24 ital'yanskie opery pervoy poloviny XIX veka. Istoriya sozdaniya, syuzhet, muzyka [Rossini, Bellini, Donizetti: 24 Italian operas of the first half of the XIX century. History of creation, plot, music]. St. Petersburg, Izd-vo Politekhnicheskogo un-ta Publ., 2012. 273 p. (In Russ.).

9. Krivushin I.V. Rannevizantiyskaya tserkovnaya istoriografiya [Early Byzantine Church Historiography]. St. Petersburg, Aleteya Publ., 1998, pp. 65-68. (In Russ.).

10. Legeev M. Bogoslovie istorii i aktual'nye problemy ekkleziologii [Theology of history and actual problems of ecclesiology]. St. Petersburg, Izd-vo SPbPDA Publ., 2018. 312 p. (In Russ.).

11. Legeev M., Dobykina A.A. Bogoslovskoe osmyslenie istorizma Vetkhogo Zaveta: klyuchevye temy [Theological understanding of the historicism of the Old Testament: key themes]. Khristianskie chteniya [Christian Readings], 2019, no. 2(85), pp. 19-30. (In Russ.).

12. Legeev M. U istokov bogosloviya istorii v Russkoy Tserkvi [At the origins of the theology of history in the Russian Church]. Russko-Vizantiyskiy vestnik [Russian-Byzantine Bulletin], 2019, no. 1 (2), pp. 104-114. (In Russ.).

13. Men'A., prot. Isagogika. Vetkhiy Zavet [Men (2003) - Men A., prot. Isagogics. The Old Testament]. Moscow, AFond im. A. Menya - Obshchedostupnyy pravoslavnyy universitet Publ., 2003. 640 p. (In Russ.).

14. Mikhailov P.B. Mezhdu vekom і vechnost'yu. Bogoslovie istorii v istorii bogosloviya [Between the century and eternity. The Theology of history in the history of theology]. Khristianskoe chtenie [Christian Reading], 2021, no. 1, pp. 141-155. (In Russ.).

15. Mikhaylova O.S. Bibleyskoe povestvovanie v ital'yanskoy opere pervoy poloviny XIX veka: "Moisey" Dzh. Rossini, "Navukhodonosor" Dzh. Verdi: dis. ... kandidata iskusstvovedeniya [Biblical narrative in Italian opera of the first half of the XIX century: "Moses" by J. Rossini, "Nebuchadnezzar" by J. Verdi. Diss. of PhD in Art History]. Rostov-on-Don, 2014. 191 p. (In Russ.).

16. Neretina S.S. Slovo i tekst v srednevekovoy kul'ture. Kontseptualizm P. Abelyara [Word and text in medieval culture. Conceptualism of P. Abelard]. Moscow, Gnosis Publ., 1996. 216 p. (In Russ.).

17. Ragozina T.A. К voprosu о konstituiruyushchikh osnovaniyakh istoricheskogo soznaniya [On the question of the constitutive foundations of historical consciousness]. Kul'tura i tsivilizatsiya [Culture and civilization], 2016, no. 1(3), pp. 28-40. (In Russ.).

18. Rupova R.M. Istoricheskaya mysl': ot faktografii к bogoslovskomu sintezu [Historical thought: from factography to theological synthesis]. Voprosy bogosloviya [Questions of theology], 2022, no. 1 (7), pp. 67-87. (In Russ.).

19. Savrey V.Ya. Metody interpretatsii teksta Svyashchennogo Pisaniya [Methods of interpretation of the text of the Holy Scripture]. Idei i Idealy [Ideas and Ideals], 2016, no. 4(30), vol. 1, pp. 9-22. (In Russ.).

20. Solovyov V.S. O khristianskom edinstve [About Christian Unity]. (In Russ.). Available at: https://esxatos.com/solovev-o-hristianskom-edinstve.

21. Epshteyn M. К filosofii vozmozhnogo. Vvedenie v postkriticheskuyu epokhu [On the philosophy of the possible. Introduction to the Post-Critical Era]. Voprosy filosofii [Questions of philosophy], 1999, no. 6, pp. 59-72. (In Russ.).

Размещено на Allbest.ru