Кочевники раннего железного века (IX-VII и VI-IV вв. до н.э.): сравнительный анализ по данным палеопатологии

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Кочевники раннего железного века (IX-VII и VI-IV вв. до н.э.): сравнительный анализ по данным палеопатологии

Евгений Владимирович Перерва

Аннотация

Введение. Работа посвящена сравнительному анализу антропологических серий кочевников предсавроматского и савроматского времени, происходящих из подкурганных захоронений Нижнего Поволжья. Методы и материалы. Выборки сопоставлялись по частотам встречаемости патологических отклонений и маркеров стресса, выявленных на костных останках. Группа кочевников IX-VII вв. до н. э. представлена 14 индивидами, а серия савроматов VI первой половины IV в. до н. э. 20 индивидами. В процессе работы использовалась стандартная программа оценки встречаемости патологических состояний на костях посткраниального скелета и черепа. Анализ. В результате проведенного исследования удалось установить, что при сравнении частот встречаемости маркеров стресса и патологических состояний случаев достоверно значимых различий между сериями зафиксировано не было. Результаты. Группы, вне зависимости от культурной принадлежности, близки друг к другу по происхождению, образу жизни. Для серии предсавроматского и савроматского времени характерен специфический патологический комплекс, который был описан на антропологических материалах кочевников-скотоводов эпохи ранней и средней бронзы, сарматов и кочевников Нижнего Поволжья второй половины XIII XIV века. Высокий уровень травматизма, обнаруженный в группах, свидетельствует о сложной социально-политической обстановке в южнорусских степях в IX-IV в. до н. э. У населения предсавроматского и савроматского времени зафиксированы случаи непреднамеренной колыбельной деформации, появление которой связано с традициями, распространенными в кочевых культурах Средней и Центральной Азии I тыс. до н. э.

Ключевые слова: кочевники, ранний железный век, палеопатология, непреднамеренная деформация черепа, маркеры стресса, травмы.

NOMADS OF EARLY IRON AGE OF 9th7th AND 6th4th CENTURIES BC: COMPARATIVE PALEOPATHOLOGY DATA ANALYSIS

Evgeniy V. Pererva

Abstract

Introduction. The paper reveals comparative analysis results of the anthropological nomads' series of the Pre-Sauromat and Sauromat times, originating from under-kurgan burials of the Lower Volga region. Methods. The samples were compared regarding pathological abnormalities and stress markers frequencies found on the bone remains. Fourteen individuals' remains were attributed to 9^th 7^th centuries BC nomads. Twenty individuals' remains were attributed to the Sauromate series of the 6^th early 4^th centuries BC. The standard assessment program of palepathological conditions developed on the postcranial skeleton and skull was applied in the course of examination of the anthropological material. Analysis. As a result of the conducted study, it was established that there were no significant differences between the series when comparing frequencies of stress markers and pathological conditions occurrence. The studied groups are close to each other in terms of lifestyle regardless of cultural affiliation. Results. The series of Pre-Sauromat and Sauromat times is characterized by a specific pathological complex, which description is based on the anthropological materials of Early and Middle Bronze Age nomadic pastoralists, Sarmatians and nomads from the Lower Volga region of the late 13^th 14^th centuries. The high level of traumatism found in groups testifies to the difficult social and political situation in the southern Russian steppes in the 9 ^th 4^th centuries BC. The pre-Sauromat and Sauromat population recorded cases of unintentional lullaby deformation associated with traditions common in Central and Central Asia nomadic cultures of the 1^st millennium BC.

Key words: nomads, Early Iron Age, paleopathology, unintentional cranial deformation, stress markers, traumas.

Введение

В конце бронзового начале раннего железного века в Нижнем Поволжье происходят социально-культурные изменения, связанные с появлением нового населения. Видимо, новации в металлургии и изменения климатических условий, связанные с процессом обширной аридизации, определили облик хозяйственно-экономического развития исторических общностей и культур Нижневолжского региона IX-VII вв. до н. э. [30, с. 84]. Исследователи до сих пор затрудняются ответить на вопрос, какой народ или племена жили на территории Нижнего Поволжья в начале раннего железного века, поэтому данный исторический этап принято обозначать обобщающим термином «предсавроматский период» [22].

Антропологические материалы по кочевникам VI первой половины IV в. до н. э. Нижнего Поволжья более репрезентативны. Исследования были начаты еще в XX веке. Несмотря на это, только работа Б.В. Фирштейн [31] дает представление об антропологическом типе данного населения, так как в других материалах встречается лишь публикация отдельных черепов.

Методы и материалы

Статистические расчеты осуществлялись в оболочке StatSoft, Inc. (2011) STATISTICA (data analysis software system), version 10 (www.statsoft.com), с использованием критерия x² (хи квадрат) Пирсона для сопоставления частот встречаемости маркеров стресса и патологических отклонений.

Материалом исследования послужили серии, полученные из погребений двух хронологических периодов: IX-VII вв. до н. э. 14 индивидов и VI первой половины IV в. до н. э. 20 индивидов. Группы представляют собой случайные и малочисленные выборки, состоящие из костных останков, полученных в результате археологических раскопок курганных захоронений с территории Волгоградской области (см. рис. 1).

Прежде чем перейти к сравнительному анализу хронологических групп по данным демографии следует отметить, что невозможно полноценно провести этот процесс, так как обе серии крайне малочисленные и носят случайный характер. В связи с этим будут указаны лишь общие тенденции. Так, в обеих группах наблюдается отсутствие детей, превалирование мужской части населения над женской. В серии предсавроматского времени соотношение по полу составляет 64,3: 35,7 %, а савроматское 88,2: 11,8 %. Обе группы имеют достаточно близкие показатели среднего возраста смерти у мужчин 36,4-35,2 года.

Е.Ф. Батиевой удалось оценить палеодемографические особенности населения Нижнего Дона в киммерийское время. Она отметила отсутствие младенческих погребений, а частота встречаемости детей достигает 18,7 %. Соотношение по полу также в пользу преобладания мужчин (45,8 %) над женщинами (16,7 %). Продолжительность жизни у женщин ниже 28 лет, а у мужчин находится на уровне 34,2 года [5, с. 19]. Таким образом, можно сказать, что нижневолжская группа IXVII вв. до н. э. по половозрастным показателям близка известным в настоящий момент изученным ранее синхронным сериям.

Практически во всех синхронных курганных могильниках скифского времени с территории Воронежской области (Терновое-Колбино), Ставропольского края (могильник Новозаведенное II), могильников Нижнего Дона (кочевнические погребения, Елизаветовский могильник) и степей Украины (могильники Фронтовое I, Толстая могила) в погребениях преобладают мужчины над женщинами, а процент встречаемости детских захоронений низкий [5; 17; 19; 21].

Относительно незначительного количества детей в погребениях савроматского времени в научной литературе писали мало. Эта же проблема, как мы видим, существует и для скифских могильников VII-IV вв. до н. э. До сих пор этот вопрос однозначно не решен. С.И. Круц высказала мнение, что, возможно, скифские дети погребались по иному обряду [19].

Теперь обратимся к патологическим признакам, зафиксированным на костных останках ранних кочевников IX-IV вв. до н. э. Прежде всего следует отметить, что сравнительный анализ не выявил ни одного признака патологического состояния с достоверно значимым различием, поэтому ниже рассматриваются общие показатели встречаемости патологических отклонений и маркеров стресса в исследуемых сериях ранних кочевников Нижнего Поволжья.

Аналогичный специфический комплекс патологий зубочелюстной системы, характеризующийся высокими частотами встречаемости минерализованных отложений, заболеваний пародонта, сколов эмали и в то же время низкими показателями кариеса и абсцессов, был определен и у кочевников сарматских культур IV-I вв. до н. э., I-II вв. н. э. и II-IV вв. н. э. и скотоводов эпохи ранней и средней бронзы Нижнего Поволжья, а также у кочевников эпохи средневековья XIII-XIV вв. [25; 26].

Несмотря на то что сравнение серий предсавроматского и савроматского времени не выявило значимых различий и по индикаторам стресса (табл. 3), различия имеются. В наибольшей степени они наблюдаются по такому признаку, как «cibra orbitalia», поскольку в группе взрослых савроматского времени данное отклонение не обнаружено, то различие немного не доходит до уровня статистической достоверности. В то же время следует обратить внимание на то обстоятельство, что «cribra orbitalia» все-таки зафиксирована в группе савроматского времени, правда, только у неполовозрелых индивидов. В связи с тем, что гиперостоз орбит и гиперостоз костей свода черепа возникает в детском или подростковом возрасте, то наличие его следов на костях взрослых людей является результатом неполного восстановления костной ткани после перенесенного специфического заболевания в детстве [8, с. 230; 48, p. 119]. Эти данные подтверждаются изучением костных аномалий у больных анемией, показывая, что формирование поротического гиперостоза не происходит у половозрелых индивидов [44, р. 257-263], поэтому можно сказать, что и по характеру распространения данного признака серии очень близки.

Необходимо обратить внимание на пока единственный случай трепанации у населения савроматского времени, обнаруженный у мужчины 30-35 лет из погребения 4 кургана 13 могильника Быково (рис. 4,2). Наряду с данной трепанацией, которая нами уже подробно описана [28], на материалах савромато-сарматских культур с территории Нижнего Поволжья известна еще одна трепанация терапевтического характера, изученная Д.Г. Рохлиным [29]. Прижизненные манипуляции на синхронных материалах сопредельной территории, завершившиеся удачно и имеющие терапевтическое значение, были описаны ранее в научной литературе. Так, Э. Мерфи исследовала случай трепанации черепа женщины из могильника Аймырлыг Тувы [43]. Т.А. Чикишева вместе с соавторами описала три операции терапевтического назначения на черепах из погребений пазырыкской культуры IV-III вв. до н. э. (могильники Бике III, Казыл-Джар IV и Казыл-Джар V), с территории Горного Алтая [18, с. 132-139].

Е.П. Китов и А.З. Бейсенов исследовали трепанацию у женщины из кургана 25 могильника Бирлик, относящейся к тасмолинской культуре VII-V вв. до н. э., территории Республики Казахстан [15].

Что касается показателей встречаемости травматических повреждений, то эти дефекты были зафиксированы и на черепе, и на костях посткраниального скелета. Чаще всего разнообразного рода переломы выявляются на останках мужчин. Только у одной женщины из могильника Веселый, курган 8, погребение 3, датирующегося IX-VII вв. до н. э., зафиксирован травматический дефект, явно насильственного характера.

Несмотря на малочисленность групп, следует указать, что общие показатели встречаемости травматических повреждений в группах достаточно высоки: 30,8 % в группе предсавроматского времени и 35,3 % савроматского времени. На фоне известных выборок скифской культуры и сарматских серий раннего железного века это очень высокие значения, что, с одной стороны, может быть следствием случайности и малочисленности групп, а с другой отражать объективную картину сложной социально-политической обстановки в Восточноевропейских степях и соответственно агрессивности кочевого населения первой половины I тыс. до н. э.

1. Несмотря на малочисленность исследуемых серий, половозрастные показатели отражают общие тенденции, которые характерны для кочевых групп IX-VII вв. до н. э. и VI первой половины IV в. до н. э. Для них свойственно доминирование в захоронениях мужчин над женщинами, низкая встречаемость детских и подростковых погребений, в особенности в предсавроматское время, что в целом типично для большей части кочевых групп восточноевропейских степей раннего железного века и эпохи средневековья.

2. При сравнении исследованных серий не было зафиксировано случаев достоверно значимых различий во встречаемости патологических состояний и маркеров стресса. Это указывает на то, что группы вне зависимости от культурной принадлежности близки друг к другу по происхождению и вели схожий образ жизни, который обусловливался экологическими особенностями региона обитания.

3. Для серий предсавроматского и савроматского времени характерен специфический патологический комплекс: низкие частоты встречаемости кариеса, абсцессов, признаков воспалительных процессов и инфекций, а также маркеров развития заболеваний, связанных с нехваткой микроэлементов в организме у взрослых людей, и высокие показатели встречаемости зубного камня, заболеваний пародонта, васкулярной реакции костной ткани по типу «апельсиновой корки», эмалевой гипоплазии, травм и внутреннего лобного гиперостоза, обнаруженного у мужчин.

4. Выявленные показатели высокого уровня травматизма указывают на сложную социально-политическую обстановку в южнорусских степях, с которой пришлось столкнуться племенам, осваивающим новую для себя территорию сначала в IX-VII вв. до н. э., а затем в VI первой половине IV в. до н. э.

5. На пришлый характер носителей кочевых культур Нижнего Поволжья предсавроматского и савроматского времени указывают не только данные краниологии, но и случаи фиксации черепов со следами непреднамеренной колыбельной деформации, истоки которой следует искать у населения Средней и Центральной Азии в первой половине I тыс. до н. э.

6. На широкие культурные связи ранних кочевников Нижневолжского региона с цивилизационными центрами Северного Причерноморья может указывать пока единственный случай терапевтической операции на савроматском черепе из могильника Быково.