Женские погребения IV в. до н.э. со змеями из могильника у с. Лятошинка

Размещено на http://www.allbest.ru/

Женские погребения IV в. до н.э. со змеями из могильника

у с. Лятошинка

Мария Афанасьевна Балабанова

Валерий Михайлович Клепиков

Евгений Владимирович Перерва

Аннотация

В статье приводятся результаты исследования двух погребений IV в. до н.э. со змеями из могильника Лятошинка Волгоградского Заволжья. В процессе подготовки работы использовался междисциплинарный подход с включением типологического метода, метода аналогий и перекрестного датирования, методов краниологического исследования (краниометрия и краниоскопия), а также методов анализа патологического состояния черепов. Для семантических решений использовались данные этнографии. Источником исследования являются два парных погребения 8 и 10 кургана 5 могильника Лятошинка и три женских черепа. В результате изучения погребального обряда и элементов материальной культуры удалось оба погребения привязать к IV в. до н. э. Анализ антропологического материала позволяет отнести краниологический тип женщин к типу древних восточных европеоидов, который широко представлен на синхронных материалах Южного Приуралья и Нижнего Поволжья. Морфологической особенностью этой группы черепов является наличие следов преднамеренной лобно-затылочной деформации. Исследование патологического состояния черепов выявило у всех трех женщин хроническое заболевание пародонта и сильную изношенность зубов. Кроме того, у женщин присутствует комплекс всадничества, который позволяет говорить о хорошем владении ими верховой ездой. Комплексный анализ особенностей погребального обряда и вещевого материала, а также наличие следов искусственной деформации черепа, являющейся в то время большой редкостью, позволяют предположить прижизненную функцию этих трех женщин как отправителей культа. Вклад авторов. Общий дизайн исследования и краниологическая характеристика черепов - М.А. Балабанова. Описание погребального обряда погребений - В.М. Клепиков. Описание результатов исследования патологического состояния черепов - Е.В. Перерва. Семантический анализ погребального обряда - М.А. Балабанова, В.М. Клепиков. Интерпретация результатов в контексте данных археологии и палеоантропологии и подготовка статьи - В.М. Клепиков, М.А. Балабанова, Е.В. Перерва.

Ключевые слова: прохоровская культура, культ змеи, погребальный обряд, краниологический тип, пол, возраст, заболевание пародонта, искусственная деформация черепа.

Abstract

THE 4th CENTURY BC FEMALE BURIALS WITH SNAKES FROM THE BURIAL GROUND AT VILLAGE LYATOSHINKA 1

Mariya A. Balabanova

Valeriy M. Klepikov

Evgeniy V. Pererva

Introduction. The article presents the results of the study of two burials of the 4th century BC with snakes from the Lyatoshinka burial ground in the Volgograd Transvolga region. Methods and materials. In the process of investigation, an interdisciplinary approach was used with the inclusion of a typological method, the method of analogies and cross-dating, methods of craniological research (craniometry and cranioscopy), as well as methods for analyzing skulls pathological states. Ethnographic data were used to draw conclusions about semantics. The sources of the study are the paired burials 8 and 10 of kurgan 5 of the Lyatoshinka burial ground and three female skulls. Analysis. As a result of studying the funeral rite and elements of material culture, both burials were linked to the 4th century BC. The analysis of the anthropological material makes it possible to attribute the craniological type of women to the type of ancient Eastern Caucasoids, which is widely represented in the synchronous materials of the Southern Urals and the Lower Volga region. The morphological feature of this skull group is the presence of traces of deliberate fronto-occipital cranial deformation. The pathological state study of the skull s revealed that all the three women had chronic periodontal disease and severe tooth wear. Results and their discussion. The comprehensive analysis of the features of the funeral rite and grave goods, as well as the presence of traces of artificial cranial deformation, which at that time is very rare, suggests the lifetime function of these three women as female clergy.

Key words: Prokhorovka culture, snake cult, funeral rite, craniological type, gender, age, periodontal disease, artificial cranial deformation.

Введение

Находки скелетов змей при археологических раскопках курганов в восточ-ноевропейских степях довольно редки. Наличие их в погребении вместе с изделиями, на которых отображены змеи, позволяет ученым предполагать у исследуемого древнего народа практику змеиного культа. К такому выводу пришел ряд ученых, которые отмечают этот культ у населения эпохи бронзы - ямной, катакомбной, синташтинской, петровской, ала- кульской, покровской и срубной культур [23, с. 147-150; 25, с. 105-108; 47, с. 92-94].

Так, М.В. Халяпин в своей работе приводит комплекс археологических данных, которые доказывают наличие змеиного культа у племен срубной культуры. К ним он относит прежде всего находки и целых скелетов змей, и отдельных их костей в погребениях и на поселениях. В набор артефактов автор включает также изображения змей на керамических сосудах и других предметах и «находки предметов, передающих внешний облик змей или каким-либо образом связанных с культом змеи» [47, с. 92].

В основном же существование культа змей у древних народов определяется по наличию изображений на бытовых предметах и изделиях искусства [6; 26]. женское погребение могильник лятошинка

Если при изучении археологических культур культ змеи не очень хорошо прослеживается и лишь постулируется на фоне других культов, то обзор этнографической литературы показывает, что в традиционных культурах культ змеи был широко развит [9]. При этом в различных источниках приводится одинаковая, хотя и многообразная и сложная символика змеи: змея как символ и предзна-менование судьбы; змея как символ Вселенной; змея как символ жизни и смерти; змея как Мировой разум; змея как душа человека; змея как символ плодородия женского производящего начала и мужского оплодотворяющего начала и т. д. [16; 22, с. 101-109; 29, с. 175].

О.В. Рамзина, уделяя большое внимание сложному змеиному символизму в культуре Индии, особо выделяет «мифологический аспект ритуального почитания змей, который был призван, прежде всего, обеспечить плодородие полей, плодовитость женщин, получение и процветание потомства» [36, с. 60-61]. Кроме того, в ритуалах зачастую обыгрывался фаллический аспект змеиного образа, его связь с рождением и плодородием.

С аналогичной ипостасью выступает и знаменитая скифская змееногая богиня Апи, полуженщина-полузмея, изображения которой были найдены в элитных памятниках скифской культуры. Согласно легенде Геродота [IV.9; IV.59], она была прародительницей скифов.

Другая ипостась змеи, которую она выполняет, это функция перевозчика между мирами. В этом качестве она выступает в шаманских текстах монгольских и тюркских народов. Змеи и другие пресмыкающиеся в шаманских практиках помогали своему хозяину в борьбе с негативными и зловредными сущностями, изгоняя их [11, с. 183; 12, с. 1171-1173].

Еще один аспект, который имеет отношение к плодородию и может соотноситься с нашими комплексами, это использование змеи в качестве сословно-знакового символа (тотемический знак). О наличии тотема со змеиным культом у отдельных родов осетин в связи с происхождением их фамилий пишут Г.Е. Афанасьев [3, с. 127, 128] и Дз. Г. Тменова [42, с. 29, 30]. Эти представления, видимо, возникли еще в глубокой древности. По крайней мере наличие тотема, как и культа у алан, отмечает Г.Е. Афанасьев [3].

В шаманской мифологии змеи также являются сакральными существами и выступают в качестве хозяев местности, тотемных первопредков и т. д. [12, с. 1170].

У населения савромато-раннепрохоровского времени Южного Приуралья и Нижнего Поволжья отмечают только наличие змеиных сюжетов в зооморфных изделиях торевтики. Проанализировав значительный материал по другим могильникам ранних кочевников VI- IV вв. до н. э., включая материалы Южного Приуралья и Нижнего Дона, нам не удалось обнаружить погребения со змеями, поэтому наш материал уникальный, а тема актуальная. Так как змеи были обнаружены в двух женских погребениях кургана 5 могильника Лятошинка, то выше была приведена только та часть символики, связанная со змеями, которая может иметь отношение к нижеприведенному материалу.

Материал и методика исследования

Источником исследования стали два погребения 8 и 10 кургана 5 могильника Лятошинка и три женских черепа оттуда. В связи с тем, что погребение было частично опубликовано авторами раскопок [15, с. 35-37], в данной работе дается интерпретация погребального обряда и материальной культуры с привлечением общенаучных методов археологии.

Все черепа изучались по традиционной схеме с привлечением методов половозрастной диагностики, краниологических методов и методов описания палеопатологического состояния [1; 7; 31]. Краниометрическая программа включала около 90 признаков и указателей, а краниоскопическая программа - более 20 признаков.

Индивидуальные значения краниометрических признаков и их производных впервые вводятся в научный оборот и представлены как в тексте, так и в отдельной таблице 1 и на рисунках 4, 5.

Анализ

Описание кургана и погребений. Курганный могильник у с. Лятошинка Старополтавского района Волгоградской области исследовался археологической экспедицией ОНПЦ по охране памятников истории и культуры (рис. 1). В 1990 г. под руководством А.В. Фалалеева было раскопано 6 курганов, из материалов которых особый интерес представляли раннесарматские погребения IV в. до н. э. Результаты раскопок были опубликованы Б.Ф. Железчиковым и А.В. Фалалеевым в 1995 г. [15] 2. В нашей работе предлагается анализ двух погребений этого времени, а именно погребений 8 и 10 кургана 5. В этом кургане с насыпью диаметром 24,5 м и высотой 0,81 м было исследовано 11 погребений (рис. 2,7). Основное погребение было ограблено, но по предположениям исследователей оно могло относиться к савроматскому периоду, в то время как все остальные погребения - впускные, раннесарматские, включая как комплексы IV в. до н. э., так и более позднего времени [15, с. 40-41].

Погребение 8, курган 5 (рис. 2,2), зафиксированное к ЮЗ от центра, представляло собой подбойную могильную яму длиной 2,1 м, шириной 1 м, длинными сторонами ориентированную по линии СЗ-ЮВ. Вдоль северо-восточной стенки на глубине 1,1 и 1,6 м прослежены две ступеньки шириной 0,2-0,5 м. В юго-западной стенке был сооружен подбой длиной 2,1 м, шириной 1,25 м. Высота свода 1,32 м. Дно камеры ниже уровня входа на 0,6 м.

На дне камеры располагалось парное захоронение женщины и ребенка. Они лежали смещенно к ЮЗ длинной стенке вытянуто на спинах, ориентированные головами к юго-востоку. Левая рука женщины чуть отставлена. Ступни перекрещены. Ребенок лежал слева вдоль ноги женщины. Между бедром и правой кистью женщины лежал костяк обезглавленной змеи. В восточном углу найдены панцирь черепахи, кости ног и ребра ягнят. Их отдельные мелкие кости были растащены грызунами по всему дну ямы. Скорее всего, это кости 5-7 особей. Еще один обезглавленный костяк змеи лежал между ног ребенка. Под панцирем черепахи найдена раковина Грифея (лат. Gryphaea) (рис. 2,4); на шее женщины была медная гривна с заходящими концами диаметром 15 см (рис. 2,7); у левого виска женщины лежало медное височное кольцо в полтора оборота диаметром 4 см (рис. 2,10); у правого виска еще одно кольцо в полтора оборота диаметром 3 см (рис. 2,9); на правой руке женщины были два железных круглых браслета, на левой руке - один, диаметром 10,5 см (рис. 2,5); под панцирем че-репахи найдена костяная ручка от ложечки (рис. 2,3) и обломок костяной трубочки (рис. 2,6); часть венчика керамического лепного горшка обнаружена у левого локтя, под венчиком - резная линия (рис. 2,5).

Погребение 10, курган 5 (рис. 3,1) располагалось к ЮЮЗ от центра в катакомбной могильной яме. Входная яма подквадратной формы (1 х 1,2 м) находилась рядом со входной ямой погребения 8, вход в камеру сделан в ЮВ стенке и закрыт заслоном. Глубина входа - 2,7 м, дно камеры ниже на 0,6 м. Камера больших размеров, ориентирована по линии СЮ, западная и южная стороны овальной фор-мы, в восточной стенке - прямоугольная ниша (2,4 х 1,2 м). Общие размеры камеры - 3 х 3,2 м. На дне камеры обнаружено парное женское захоронение.

Первый женский костяк лежал в прямоугольной нише на органической подстилке вытянуто на спине головой к ЮВ. Справа от колена находились скелеты трех обезглавленных змей, две из которых свернуты в спираль, одна вытянута. Слева у плеча найдены кости ног и ребра овцы. Под тазовыми костями зафиксировано пятно краски желто-зеленого цвета. На шее погребенной найдены стеклянные бусы (17 шт.) синего и белого цвета конической и цилиндрической формы (рис. 3,14); на запястьях левой и правой рук - два железных круглых браслета (рис. 3,5,7). В ногах погребенной лежала костяная проколка из путовой кости животного (рис. 3,2). Справа у поясницы найдена грубо сделанная костяная ложечка из лопатки животного (рис. 3,4). На уровне левого плеча зафиксированы остатки круглой берестяной коробки диаметром 17 см, высотой 10 см, в которой лежали раковина Грифея (лат. Gryphaea) (рис. 2,3), два куска мела, кусок песчаника, бронзовый трехлопастной наконечник стрелы с внутренней втулкой (рис. 3,9), 11 стеклянных бус, аналогичных тем, что обнаружены на шее (рис. 3,13). Левее ступней стоял глиняный лепной горшок с округлым туловом, небольшой воронкообразной горловиной и выделенным дном. Поверхность серого цвета, высота - 20 см, диаметр устья - 10,5 см, тулова - 18 см, дна - 8 см (рис. 3,10).

Второй женский костяк лежал у южной стенки вытянуто на спине головой к Ю на органической подстилке и был накрыт органическим покрывалом. Под тазом обнаружено пятно краски желто-зеленого цвета. Между ног лежала кость овцы, левее плеча - вытянутый скелет обезглавленной змеи, левее женского костяка, в некотором отдалении, найдены ребра коровы (?). В области шеи обнаружены стеклянные бусы цилиндрической формы и бисер белого цвета (23 шт.), а также одна бусина квадратной формы (рис. 3,16). На запястье левой руки была низка бус (7 шт.): одна кеглевидной формы, пять - бисер белого цвета, одна синяя глазчатая (рис. 3,17). На запястье правой руки тоже прослежена низка бус (15 шт.): две кеглевидные, одна топориковидная подвеска, 9 - мелкий бисер, все белого стекла, три глазчатые - синего стекла (рис. 3,15). На обоих лучевых костях - по же-лезному круглому браслету диаметром 9 см (рис. 3,79). Слева от черепа найдены остатки круглодонной деревянной чаши диаметром 15 см с краями, скрепленными бронзовыми скобами (рис. 3,78). Рядом - обломок железного предмета, возможно фрагмент круглой пряжки (рис. 3,8). Рядом с чашей лежало сломанное бронзовое зеркало с прямой ручкой и уплощенным утолщением по краю диска. Диаметр - 18 см, длина ручки - 13 см (рис. 3,72). На зеркале лежали костяная ложечка (рис. 2,6) и фрагмент железного предмета. Вдоль левого бедра стояла узкая деревянная коробка размерами 47 х 7 х 7 см, на которой лежала кость овцы, а внутри найдены костяная проколка (рис. 3,20), обломок железного шила и кусок гальки. За коробкой лежал обломок железного ножа с прямой спинкой и ско-шенным к концу лезвием длиной 10 см (рис. 3,27). Аналогичный нож с длиной сохранившейся части 13 см найден среди костей коровы. Левее стоп стоял лепной круглодонный горшок с воронковидным горлом и шаровидным туловом. На переходе от горла к ту- лову сформован уступ, ниже которого прочерчен орнамент в виде фестонов, образованных двумя волнистыми параллельными линиями, пространство над которыми заполнено вертикальными линиями, а между линиями - треугольными наколами. Внешняя поверхность темно-серого цвета, тесто с примесью талька. Высота сосуда - 20 см, диаметр устья - 11 см, тулова - 18 см (рис. 3,77).

Авторы публикации датировали эти погребения рубежом IV-III вв. до н. э., не исключая и собственно III в. до н. э. [15, с. 41-42]. Однако современные хронологические разработки позволяют достаточно уверенно ограничить время таких погребений IV в. до н. э. Наличие железных браслетов в женских погребениях хорошо известно именно в это время как в Приуралье, так и в Заволжье [18; 28, с. 127129], традиция изготовления круглодонной керамики с тальком в формовочной массе, при-несенная из Зауралья в Приуралье, а затем и появившаяся в заволжских степях в процессе миграции [19, с. 56-57; 21, с. 441; 43, с. 158], бронзовые зеркала с валиком по краю и прямоугольной боковой ручкой [46, с. 119, рис. 4,70] - это все безусловные хроноиндикаторы указанного периода.

Индивидуальная характеристика черепов. Краниологическая характеристика черепов. Курган 5, погребение 8, костяк 7 (инв. № Волгу: 33-5; табл. 1/1, рис. 4,7). Череп плохой сохранности, в процессе реставрации удалось реконструировать полностью мозговой отдел и частично лицевой. По всем признаком половой дифференциации череп принадлежал женщине, которой в момент смерти было около 20-30 лет. Мозговой отдел характеризуется коротким продольным, очень большим поперечным и средним высотным диаметрами [1, с. 118-122]. Правда, его ушная высота небольшая (20-й размер по Мартину). По пропорциям тотальных размеров череп укладывается в брахикранные гипсикранные и тапейнокранные формы со сфероидной верхней нормой. Рельеф на черепе сглажен. Основание черепа короткое и очень широкое. Лобная кость по обоим широтным размерам имеет большие значения. Угол поперечного изгиба лба большой, и его значение характерно для монголоидных популяций [10]. Длина лобной хорды и дуги средних размеров, указатель изгиба кости средних значений, а значение угла выпуклости большое, что демонстрирует уплощение ее по линии назион-брегма. Теменная кость с длинной хордой и дугой, а указатель ее изгиба небольшой. Ширина затылочной кости между точками астерион-астерион достигает 125 мм, что свидетельствует о том, что она очень широкая. Указатель изгиба затылочной кости большой. Кроме того, наблюдается некоторое нарушение симметрии в затылочной области черепа справа, что могло возникнуть в результате посмертной деформации.

Таким образом, лобная и затылочные области демонстрируют уплощение, что, скорее всего, связано с результатом преднамеренной искусственной деформации лобно-затылочного типа.

Лицевой скелет широкий в своей верхней части. Нос узкий с антропинной формой нижнего края грушевидного отверстия. Орбита мезоморфная и по ширине, и по высоте, и по указателю (мезоконхная). Переносье по линии максилофронтальных точек широкое, относительно высокое. Что касается носовых косточек, то они тоже широкие и высокие.

Нижняя челюсть в основном небольших размеров с хорошим очертанием подбородочной части, тем не менее ее угловая ширина и высота тела большие, а проекционная длина от углов, толщина тела и высота симфиза имеют малые величины. Среднемировые величины наблюдаются по передней ширине нижней челюсти, длине от мыщелков, высоте ветви и ее наименьшей ширине.

Осмотр черепа по программе краниофенетических признаков показал наличие таких при-знаков, как выступ на скуловой кости (Spina processus frontalis), дополнительные косточки в лямбдовидном шве (Os Wormii suturae Lambdoidea): две слева и одна справа; кость у точки астерион справа (Os asterion); сосцевидное отверстие слева (Foramen mastoideum) и теменное отверстие справа (Foramen parientale) [31].

Курган 5, погребение 10, костяк 1 (инв. № Волгу: 33-11; табл. 1/2, рис. 4,2). Фрагментированные остатки черепной коробки принадлежали женщине в возрасте 4050 лет. В процессе реставрационных работ удалось реконструировать только мозговой отдел черепа, который небольшой, с коротким продольным, очень широким поперечным и средним высотным (от базион-брегма) диаметрами, по указателю брахикранный [1, с. 118-122]. Вертикальная норма черепа ближе к сфероидной форме. Рельеф на черепе развит слабо. Лобная кость средней ширины и резко профилированная по линии фронтотемпоральных точек. Ее хорда и дуга короткие, изгиб средний, а выпуклость малая. В связи с этим угол, вычисленный на основе указателя изгиба, большой. У теменной кости хорда и дуга длинные, а изгиб темени малый. Затылочная кость средней ширины с короткой хордой и дугой. Ее изгиб и степень выпуклости средние. На лобной и затылочной костях на-блюдается уплощение, что позволяет предполагать на этом черепе, так же как и на черепе из погребения 8, наличие следов лобно-затылочной деформации.

Лицевой скелет не сохранился. Удалось измерить скуловую и верхнюю ширину лица. Оба размера находятся в пределах средних величин. Горизонтальная профилировка лица на уровне глазниц плоская.

Нижняя челюсть достаточно крупных размеров. Подбородочная часть хорошо выражена. В категорию больших величин попали такие признаки, как передняя ширина, длина от мыщелков, высота симфиза и высота тела нижней челюсти, а также ее наименьшая ширина. Проекционная длина от углов, угловая, мыщелковая величины и высота ветви средних величин. Малые значения имеет только один признак, это толщина тела.

В связи с тем что на черепе наблюдается облитерация почти всех швов мозгового отдела, то из эпигенетических признаков удалось отметить только наличие надглазничных отверстий с обеих сторон (Foramen supraorbitale), теменного отверстия справа (Foramen parientale), дополнительной косточки в затылочно-сосцевидном шве слева (Os Wormii suturae occipito mastoideus), сосцевидных отверстий с обеих сторон (Foramen mastoideum) [31].

Курган 5, погребение 10, костяк 2 (инв. № Волгу: 33-13; табл. 1/3, рис. 4,3). Череп относительно хорошей сохранности принадлежал женщине 30-40 лет. Мозговой отдел крупный, длинный и широкий. Черепной свод средневысокий по высоте от базион-брегма и высокий по высоте от порион-порион. По указателям тотальных размеров укладывается в брахикранные, ортокранные и тапейнокранные пропорции [1, с. 118-122]. Вертикальная норма черепа ближе к сфеноидной. Рельеф на черепе развит хорошо: крупные сосцевидные отростки; наружный затылочный выражен в пределах 4 баллов; область надбровья выражена слабо. Основание черепа средней длины и широкое. Лобная кость по обоим широтным размерам широкая, резко профилированная по линии фронтотемпоральных точек и покатая по углу назион-метопион. Ее хорда и дуга длинные, указатель изгиба малый, высота изгиба большая. У теменной кости хорда и дуга также длинные, а указатель изгиба находится на уровне средних величин. Затылочная кость очень широкая со средней длины хордой и длинной дугой. Указатель изгиба затылка малый, а высота изгиба большая. Область затылка уплощена по типу «бешика».

Лицевой скелет очень крупный, высокий и широкий с небольшим уплощением на уровне глазниц и резкой профилировкой на уровне зигомаксилярных точек. Вертикальный профиль лица ортогнатный, но наблюдается тенденция к альвеолярному прогнатизму по указателю выступания лица. Альвеолярная дуга длинная и широкая, а небо узкое. Нос высокий среднеширокий с формой грушевидного отверстия предносовые ямки, лепторинный по пропорции. Глазница крупная широкая и высокая по абсолютной ширине и среднеширокая по указателю (мезоконхная), наблюдается небольшая асимметрия: правая глазница несколько уже и ниже, чем левая. Переносье и носовые кости широкие и высокие и резко выводят нос к линии профиля. По глубине клыковой ямки также наблюдается разница: слева ямка глубокая, а справа - мелкая.

У этого черепа, как и у черепа костяка 1, наблюдается преждевременная облитерация швов мозгового отдела, в связи с чем удалось лишь проследить наличие небольшого количества фенов. Это прежде всего наличие теменных отверстий с обеих сторон (Foramen parientale), затем с обеих сторон на скуловых костях отмечается выступ (Spina processus frontalis), возможно наличие справа дополни-тельных косточек в лямбдовидном шве (Os Wormii suturae Lambdoidea): две косточки с левой стороны и одна с правой; дополнительные кости в затылочно-сосцевидном (Os Wormii suturae occipito-mastoideus) шве. Кроме того, были обнаружены и заднемыщелковые отверстия (Canalis condularis) с обеих сторон [31].

Таким образом, вышеприведенная характеристика черепа из погребения 10, скелет 2, позволяет диагностировать череп как европеоидный. Небольшое уплощение его на верхнем горизонтальном уровне является особенностью черепов этого времени и позволяет комплекс определить как сарматский тип или тип древних восточных европеоидов.

Сравнивая цифровую информацию по трем исследуемым черепам, следует отметить их большое сходство, несмотря на ограниченное количество признаков лицевого отдела на двух из них. Краниологический же тип всех женщин определяется типом древних восточных европеоидов, который сочетает умеренную брахикранию с небольшим уплощением лицевого отдела на верхнем глазничном уровне. Несмотря на довольно плоский горизонтальный профиль лица на верхнем уровне, у черепа костяка 1 из погребения 10 кургана 5 наличие монголоидных черт трудно фиксировать из-за отсутствия остальной части лицевого отдела. Аналогичный набор признаков встречается как на материалах савроматского и раннепрохоровского времени Нижнего Поволжья, так и Западного Казахстана и Южного Приуралья [4, с. 42; 5, с. 30; 14, с. 134].

Средние значения небольшой группы, состоящей из трех черепов, характеризуются тем же краниологическим типом, что и отдельные черепа, так как большая часть измерительных признаков мозгового отдела в группе мало варьирует (табл. 2).

Патологическое состояние черепов. Курган 5, погребение 8, костяк 1. Для исследования была доступна черепная коробка женщины. Мозговая капсула носит на себе следы искусственной деформации. На нижней челюсти отмечается отсутствие третьего моляра с левой стороны - гиподонтия. Изучение состояния зубочелюстной системы показало наличие на сохранившихся зубах минерализованных отложений светло-серого цвета, которые располагаются на вестибулярной и внутренней стороне зубов. Степень развития зубного камня достигает 2-го балла по Д.Р. Бротвеллу [54] (рис. 5,2б). Корни зубов несколько оголены (менее чем наполовину), что указывает на развитие заболеваний пародонта, вероятнее всего хронической формы, что в целом согласуется с наличием сильных минерализованных отложений, указывая на отсутствие гигиены ротовой полости (рис. 5,2а).

На коронках резцов и клыков нижней челюсти обнаружены единичные горизонтально ориентированные линии эмалевой гипоплазии (рис. 5,2в). Данное некариозное поражение зубов является маркером перенесенного в детстве неспецифического заболевания.

Обращает на себя внимание гипертрофическое развитие мест прикрепления жевательных мышц на нижней челюсти и на черепе, указывая на возможное использование нижней челюсти и зубов в качестве вспомогательного инструмента. Косвенно об этом свидетельствуют слабые, но четко фиксируемые следы незначительной изношенности в области нижнечелюстного сустава в виде потертостей.

На мозговой капсуле в области надбровных дуг и по надглазничному краю выявлены следы васкуляризации костной ткани по типу «апельсиновой корки» 1-го балла по А.П. Бужиловой [7] (рис. 5,1). На внутренней поверхности костей свода черепа отмечаются множественные пальцевидные вдавления.

Затылочные мыщелки основания черепа также несут на себе признаки незначительной изношенности.

Курган 5, погребение 10, костяк 1. В сохранности мозговая капсула и нижняя челюсть, без верхнечелюстных костей. Анализ нижней челюсти показал, что коронки передних резцов и клыков изношены более чем наполовину. Пульпа обнажена и закрыта вторичным дентином. Следует также отметить дегенеративные изменения в области нижнечелюстного сустава и на суставных мыщелках нижней челюсти в виде изношенности до губчатого слоя, что является следствием возрастных изменений, свидетельствуя о преклонном возрасте женщины (рис. 5,7). Обследование мозговой капсулы позволило выявить уплощенность затылочной области, которая, вероятнее всего, образовалась в результате искусственной деформации.

К сожалению, основание черепа сохранилось не полностью, поэтому оценить степень изношенности затылочных мыщелков не представляется возможным, однако следует обратить внимание, что на затылочной кости в области прикрепления мышц m. occipitalis, m. rectus capitis posterior minor, m.rectus posterior major зафиксировано увеличение рельефа костной ткани.

Патология зубочелюстной системы представлена минерализованными отложениями 2-го балла по Д.Р. Бротвеллу [54, p. 155], причем зубной камень фиксируется как на наружной, так и на лингвальной стороне коронок, цвет камня серый (рис. 5,4). Корни зубов оголены более чем наполовину, 4 балла по Д.Р. Бротвеллу [54, p. 155]. Наблюдаются дегенеративные изменения нижнего альвеолярного отростка в области моляров с правой и с левой стороны, что маркирует развитие хро-нического пародонтита, переходящего в пародонтоз (рис. 5,3,4).

Курган 5, погребение 10, костяк 2. В сохранности черепная коробка без нижней челюсти. Черепная коробка носит на себе следы уплощения в задней части мозговой капсулы, что является последствием искусственной деформации. Асимметрия затылочной области черепа не выявлена.

Зубочелюстной ряд верхней челюсти характеризуется наличием множественных диастем между резцами и клыками. Ширина промежутков между зубами достигает 3 мм. Признаки артроза также зафиксированы в области нижнечелюстной ямки в виде потертостей и деформации суставной поверхности.

Патология зубной системы представлена минерализованными отложениями 2-3-го балла, светло-серого цвета. Корни зубов оголены, что свидетельствует о развитии хронического пародонтоза верхнего альвеолярного отростка (рис. 5,5а). Стертость зубов до дентина. На резцах, клыках, премолярах и молярах в межзубном пространстве в области шеек зуба выявлены интерпроксимальные желобки или так называемые клиновидные дефекты. Глубина повреждений эмали до 1 мм, ширина до 2 мм (рис. 5,5б,6).

На затылочной кости в области прикрепления мышц m. occipitalis, m. rectus capitis posterior minor, m. rectus posterior major зафиксировано увеличение рельефа костной ткани. Затылочные мыщелки со следами изношенности и краевых разрастаний размером до 2 мм (рис. 5,5).

Реконструкция патологического статуса и особенностей образа жизни исследуемых женщин затрудняется плохой сохранностью черепов, что существенно ограничивает наши возможности. Тем не менее постараемся оценить те патологические отклонения, которые удалось установить при анализе черепных коробок.

Прежде всего, остановимся на патологических проявлениях, связанных с искусственной деформацией, которые в зарубежной литературе принято рассматривать в рамках раздела травмы [52, p. 402]. Так как искусственной деформации черепа подробное внимание уже было уделено выше, то лишь частично коснемся этого вопроса. Отметим лишь, что кроме указанных материалов аналогичная модификация черепа уже была выявлена на раннесарматских черепах из могильников Первомайский I и Ковалевка и описана Е.В. Перервой [33, с. 54]. Кроме этого в данном контексте следует указать, что у женщин из погребения 10 фиксируется стеноз черепных швов, который также мог быть следствием искусственной деформации. В настоящее время отсутствует однозначный ответ на вопрос о причине появления стенозов. Преждевременное закрытие черепных швов также может быть следствием микроцефалии или метаболических нарушений. Краниостеноз может возникнуть и в результате врожденного нарушения роста черепа, реже является следствием неврологических расстройств [27].

Еще одна особенность, на которую нам удалось обратить внимание, это так называемый клиновидный дефект на зубах женщины - костяк 2 из погребения 10. Подобного рода дефекты на палеоантропологических материалах располагаются в области шейки зуба (эмалево-цементного соединения) между зубами, чаще всего на нижней челюсти, имеют форму желобка или треугольника с округленной вершиной, которая направлена в сторону полости зуба [41, с. 180; 59, р. 60]. Такие из-менения зубов широко распространенны среди древних популяций. Антропологами было сделано предположение, что интерпроксимальные желобки могли возникнуть при использовании тонких цилиндрических предметов (деревянные палочки, небольшие рыбьи кости или жесткие стебли травы) в качестве примитивных средств гигиены для очистки межзубных пространств и боковых поверхно-стей зубов [53, р. 302; 55, р. 456].

В результате анализа черепных коробок из погребения 10 кургана 5 могильника Лятошинка на затылочной кости в области прикрепления мышц m. occipitalis, m. rectus capitis posterior minor, m. rectus posterior major зафиксировано увеличение рельефа костной ткани и появление множества питательных отверстий. Данные изменения могут быть косвенным доказательством того, что оба индивида длительное время проводили в седле или были профессиональными всадниками, что вполне естественно для представителей ранних кочевников этого времени. Именно данный признак наряду с дегенеративными и пролиферативными изменениями на суставных поверхностях мыщелков затылочного отверстия, который также был обнаружен у женщины (костяк 2), являются маркерами всадника, указанными в авторской программе реконструкции физической активности А.П. Бужиловой [8, с. 117]. Признаки дегенеративных изменений на мыщелках возле затылочного отверстия были обнаружены также и на черепной коробке молодой женщины из погребения 8.

Сходными характеристиками, несмотря на различный возраст исследуемых женщин, оцениваются и особенности состоянии зубочелюстной системы. Так, у них зафиксированы минерализованные отложения светло-серого цвета 2-го балла и признаки развития хронического пародонтита, которые у женщины из погребения 10 (костяк 1) осложнились прижизненной утратой зубов (моляров на нижней челюсти) и дистрофией части нижней челюсти в области расположения последних моляров.

Как указывают авторы, такие заболевания пародонта, как пародонтит и пародонтоз, являются следствием воспалительных процессов, сопровождающихся атрофическими или дистрофическими изменениями всех тканей челюсти [32; 40]. Причины развития болезней пародонта имеют многофакторный характер, а в случае с исследуемыми индивидами могут указывать на следующеее: возраст, бактериальное воздействие, плохая гигиена ротовой полости, наличие зубных бляшек и зубного камня, специфическая диета, для которой нехарактерны свежие фрукты и овощи, стресс организма во время беременности и эндокринные нарушения, физиологический стресс, связанный с миграциями и частыми сменами территории обитания [39, с. 66; 56, p. 81-82; 57, p. 932; 61, p. 116-119].

Все вышеперечисленные факторы вполне могли иметь место и в случае с изучаемыми индивидами. Как и у большинства кочевников раннего железного века, основой диеты исследуемых женщин были мясные и молочные продукты, богатые белком. Данное предположение опирается на сочинения античных авторов, а также на палеозоологический и палеопочвоведческий анализ археологических погребальных комплексов и предметов культа. У сарматов отсутствовала гигиена ротовой полости как факт, а примитивные ее элементы были описаны выше. Стрессы, связанные с беременностью и миграциями, также вполне могли иметь место, и исключать их нельзя.

В данной связи укажем и еще на одну возможную причину такого неудовлетворительного состояния зубной системы, которая может быть связана как с профессиональной деятельностью, так и отражать специфику погребального обряда. Ряд исследователей указывают на то, что существенным фактором, стимулирующим развитие заболеваний пародонта, могут быть вредные привычки, связан-ные с жеванием наркотических веществ, бетеля и курением [41, с. 510; 52, p. 402; 61, р. 116-119].

На фоне исследуемых женщин из кургана 5 могильника Лятошинка, у которых выявлен практически сходный набор патологических признаков зубочелюстной системы, несмотря на различный возраст, отдельно следует отметить ряд важных существенных отличий, зафиксированных на черепной капсуле молодой женщины из погребения 8 кургана 5. Прежде всего следует отметить эмалевую гипоплазию, которая является маркером перенесенного тяжелого заболевания. Стрессовая ситуация произошла в возрасте между 2,73,1 года, судя по схеме, предложенной Д. Рейдом и М. Дином [58]. Причины, по которым развивается дефект эмали, разнообразны: нарушения питания, недостаток микроэлементов (витаминов А, C, D), рахит, цинга, алиментарная дистрофия, пневмония, сифилис, туберкулез, краснуха, токсоплазмоз, переход от грудного вскармливания к постоянной пище [20, с. 134; 52, р. 406]. Кроме того, следует отметить наличие на этом черепе и признаков васкуляризации костной ткани по типу «апельсиновой корки». Считается, что фиксация на черепной коробке следов васкулярной реакции является следствием длительного пребывания на открытом воздухе в холодное время года. Также это состояние могло стимулироваться и другими причинами, например активизацией периферической кровеносной системы мягких тканей головы при повышенном давлении или специфике трудовой деятельности [7, с. 104105; 13, с. 44; 30, с. 52; 34, с. 149].

Также на черепной коробке молодой женщины из погребения 8 были обнаружены признаки высокого внутричерепного давления в виде пальцевидных вдавлений. Появление данных отклонений на поверхности эндокрана является результатом развития синдрома внутричерепной гипертензии [37, с. 135; 38, с. 222].

Обсуждение результатов и основные выводы

Изучение археологического и ант-ропологического материала двух погребений кургана 5 могильника Лятошинка позволяет предположить статус всех трех женщин как отправительниц культа змей с возможной при-надлежностью этих женщин к змеиному тотему. Для доказательства нашей концепции можно привести следующие факты, главным из которых является наличие в погребениях скелетов змей с отрубленными головами, явно уложенных с определенной ритуальной целью. В одних случаях тела змей свернуты в спираль, а в других - вытянуты. Этот элемент в сарматских погребениях нетрадиционен, хотя такая практика изредка встречается в захоронениях других археологических культур. В связи с этим можно привести примеры наличия костей змей в культурах эпохи бронзы Нижнего Поволжья. Всего нам известно несколько таких погребений:

1) срубной культуры у хут. Дурновского в бассейне р. Хопра со скелетами трех змей;

2) катакомбной культуры из могильника «Три брата», в богатом погребении 8 кургана 9 были две большие змеи [45, с. 141];

3) предкавказской культуры из могильника Островной - в погребении 28 кургана 3. В этом случае кости от нескольких змей были обнаружены на подстилке и одна змея «обвивала» бедра молодой женщины [48, с. 23, 24].

Есть отдельное исследование, посвященное культу змеи у населения срубной культурно-исторической общности [47, с. 92]. В ней автор пишет о том, что находки в погребениях скелетов более 1-3 змей (и более) может быть связано с погребальными ритуалами по отношению к жрецу-магу.

Что касается относительно синхронных материалов, то можно привести лишь одну публикацию материалов грунтового могильника сельского поселения античного времени Артющенко-2, где в четырех погребениях были найдены скелеты змей. Могильник располагается в 15 км к юго-востоку от ст-цы Тамань, и погребения датируются временем начала V - начала IV в. до н. э. Там тоже обезглавленные скелеты змей сопровождали либо женские погребения, либо коллективные, но в которых был скелет женщины [17, с. 220].

Интересен и обряд более позднего воинского позднесарматского захоронения из кургана 3 у с. Кочетное Саратовской области. В нем погребенный был засыпан золой от костра вперемешку с костями многочисленных змей [50].

Отметим, что исследователи, публикуя материалы, обычно ограничиваются констатацией наличия змей либо приходят к общему выводу о наличии неких ритуальных целей, что бесспорно. Было высказано предположение о том, что змея могла считаться «оберегом либо понималась как проводница, союзница или помощница женщин в загробном мире» [17, с. 220], приводились аналогии из змееборческих легенд, где змея воспринималась как образ врага скотоводческого хозяйства [45, с. 141-142]. Однако наличие в погребениях из Лятошинки повторяющегося набора в виде раковин, что также ассоциируют со змеиным культом, костяных ложечек и проколок в сочетании с красками разных цветов, кусков мела, специальных шкатулок для хранения сакральных предметов, в список которых вошел и бронзовый наконечник стрелы, позволяет предположить некий общий для обнаруженных рядом погребений ритуал, где похороненные женщины отмечены, возможно, в статусе шаманок либо жриц, при всей условности использования этих терминов. Заметим, что в срубном погребении у хут. Дурновского вместе со змеями были также найдены куски красной и белой краски. В космогонических представлениях многих кочевых и земледельческих народов змеи играли значимую роль от покровительницы и родовспоможительницы до символа враждебного хтонического мира, начиная с древности и вплоть до сегодняшнего дня, потому обнаружение костяков змей вместе со специфическим набором, несущим магическую смысловую нагрузку, кажется вполне объяснимым [22, с. 108].

Для доказательства наличия культа змей, сопряженного с тотемом у отдельных сарматских родов, кроме находок скелетных остатков змей в нашем случае обратимся и к другим материалам.

Наряду со змеями необходимо упомянуть и находку панциря черепахи в погребении 8. Образ черепахи и образ змеи широко распространены в культурах, религиях и мифологии различных народов и очень часто выступают в паре. Родство черепахи с лягушкой и со змеями обнаруживается как на языковом, так и на мифологическом уровне. В нашем случае интересен аспект взаимодействия образа черепахи со змеей. По китайским поверьям черепахи женского рода и поэтому используют в качестве мужей - змей, а в древнегреческой, индийской и японской мифологии черепаха является спутником, помощником и транспортным средством женских божеств, отвечающих за красоту, мудрость, искусства и красноречие. В славянской мифологии есть поверья о превращении ведьм в черепаху и др. [22, с. 369, 370].

Кроме того, в исследуемых 8-м и 10-м погребениях были обнаружены раковины Грифея (Gryphea). В первом случае - под панцирем черепахи, а во втором - рядом с берестяной коробочкой, которая содержала, видимо, предметы, необходимые для отправления культа змеи. В связи с положением этой находки следует, на наш взгляд, предположить утилитарный характер раковины в качестве посуды для размешивания красок.

Обращает на себя внимание и такая находка, как костяные ложечки и отдельные стрелы. Есть мнение о том, что костяные ложечки использовались для наркотических веществ, в нашем случае, возможно, конопли [44, с. 57]. Известно, что в ритуальных целях, по крайней мере в шаманских практиках, очень часто использовались наркотические (галлюциногенные) вещества или стимуляторы для контакта с миром духов [49].

Обратимся, наконец, и к семантике находок отдельных стрел в женских погребениях. В пользу тезиса о том, что такие стрелы использовались в ритуальных целях, может указывать их «архаический характер», а также находки их в единичном экземпляре вне контекста колчана. На ритуально-магическую сторону единичных бронзовых стрел может указывать и то, что они могли использовать-ся в качестве амулетов, так как находились рядом с берестяной коробочкой, а также отдельная стрела могла входить в набор культовых предметов «женщины-жрицы» [2, с. 158, 159]. Мифологема стрелы в сарматском мире, как и в шаманизме, могла отождествляться с магической силой отправителя культа [35, с. 74].

Еще одним фактом, который позволяет нам определить статус исследуемых женщин как отправительниц культа змей, является наличие следов искусственной деформации черепа, что является большой редкостью в это время и выводит статус женщин за рамки простых членов сообщества. Следы преднамеренной деформации были выявлены на двух черепах: у женщины из погребения 8 и у костяка 1 погребения 10. Тип деформации определяется как лобно-затылочный. Наличие аналогичного типа деформации отмечает на черепах из синхронных погребений могильника Лебедевка С.Г. Ефимова [14, с. 133, 134]. Известно, что при таком типе деформации на лобной и затылочной костях закрепляются чаще всего либо деревянные дощечки, либо другой подручный материал. Давление, которое претерпевает лобная кость, приводит к ее выравниванию, так как сжата деформирующим приспособлением, затылочная кость же уплощается либо под тяжестью головы ребенка, лежащего в колыбели, и тоже выравнивается, либо также сжата второй панелью. В процессе такого двойного воздействия осуществляется рост мозгового отдела в ширину, который по завершению ростовых процессов укорачивается и расширяется. Давящие приспособления приводят к тому, что лобная и затылочная кости теряют свою природную кривизну и выравниваются [51; 60; 62]. Таким образом, окончательный результат давления сводится к тому, что уменьшается длина черепа, повышается его ширина и выравниваются лобная и затылочная кости с удлинением хорд и дуг. Основание черепа в связи с этим тоже обнаруживает увеличение ширины. Как свидетельствуют размеры, приведенные в таблице 1, оба черепа с лобно-затылочной деформацией имеют набор признаков, который составляет вышеприведенный комплекс деформации. Как известно, в традиционных культурах такая модификация тела, как искусственная деформация черепа, носила знаковую функцию, а ввиду того, что этот обычай очень редко встречается у ранних кочевников IV в. до н. э., наличие его следов на двух черепах из погребений со змеями выделяет их из общей массы.

Что касается третьего черепа из погребения 10, костяк 2, то там наблюдается только уплощение в области затылка по бешиковому типу, что может указывать на влияние колыбели на голову. При таком типе деформации в боковой норме затылок совершенно плоский или слабоокруглый, а в вертикальной норме затылочный отдел широкий и короткий. Эти признаки обнаруживаются на черепе костяка 2 из погребения 10.

Следует обратить внимание на тот факт, что письменные, этнографические и археологические свидетельства фиксируют, что лекари, совмещающие функции шамана, колдуна и другие аналогичные роли, должны были иметь и отличные от остального коллектива индивидуальные физические и психические особенности [24, с. 70]. Наличие искусственной деформации в нашем случае вполне можно трактовать в этом контексте.

Что касается анализа патологического состояния всех трех черепов, то из него вытекает специфика их здоровья, в котором отразилось и возможное употребление наркотических веществ, использование в ритуальных целях зубочелюстного аппарата, влияние деформирующей конструкции с проявлением краниостеноза и внутричерепной гипертензии, владение в совершенстве всадничеством и др. Все эти данные имеют аналогии в сибирском шаманстве. Так как деформация головы осуществляется в младенческом возрасте, то этих девочек заранее готовили к будущему статусу жриц, шаманок и т. д., что подкрепляется находкой захоронения ребенка в погребении 8, которому на момент смерти было около 2 лет, тем не менее между его ног находился обезглавленный скелет змеи.

ПРИМЕЧАНИЯ

1 Статья подготовлена при поддержке гранта РФФИ, проект № 20-29-01020 «Генетическая структура савромато-раннесарматских популяций Южного Приуралья и Нижнего Поволжья».

The article was prepared with the support of the RFBR grant, project No. 20-29-01020 “Genetic structure of the Savromatian - Early Sarmatian population in the Southern Cis-Urals and the Lower Volga region”.

2 Рисунки, приведенные в публикации материалов [15], очень плохого качества, и на планах погребений не обозначены змеи, отчета нет, поэтому нам пришлось обратиться к полевым дневникам и чертежам, которые нам любезно предоставил автор раскопок А.В. Фалалеев, за что мы ему очень благодарны. В палеоантропологической коллекции ВолГУ имеются только черепа из исследуемых погребений, поэтому даются лишь результаты их исследования.

ПРИЛОЖЕНИЕ

Таблица 1. Индивидуальные размеры и указатели женских черепов из погребений IV в. до н. э. могильника Лятошинка

Table 1. Individual sizes and indexes of female skulls from burials of the 4th century BC burial ground Lyatoshinka

№ по Мартину и др.	Признак	К. 5, п. 8, к. 1	К. 5, п. 10, к. 1	К. 5, п. 10, к. 2	№ по Мартину и др.	Признак	К.5, п. 8, к. 1	К. 5, п. 10, к. 1	К. 5, п. 10, к. 2
і	Продольный диаметр	168	167	181	61	Ширина альвеолярной дуги	--	--	63
8	Поперечный диаметр	147	145	147	61:60	Челюстно-альвеолярный индекс	--	--	108,6
8:1	Черепной указатель	87,5	86,8	81,2	62	Длина неба	--	--	--
17	Высотный диаметр (ba-br)	129	128	129	63	Ширина неба	--	--	33
17:1	Высотно-продольный индекс	76,8	76,6	71,2	63:62	Небный индекс	--	--	--
17:8	Высотно-поперечный индекс	91,2	88,3	87,8	54	Ширина носа	22,5	--	25
ОРВ	Общеростовая величина	257,8	255,5	266,5	55	Высота носа	--	--	56
М2	Условное трансверсальное сечение	247,0	242,2	266,1	54:55	Носовой указатель			44,6
М3	Условный трансверсальный объем	1592,9	1549,8	1716,2	51	Ширина орбиты (левая)	41(?)		43
5	Длина основания черепа	85	--	96	52	Высота орбиты (левая)	34(?)	--	36
20	Ушная высота (p°-p°)	105,5	--	119,5	52:51	Орбитный указатель (левая)	82,9	--	83,7
9	Наименьшая ширина лба	96	93	105	51	Ширина орбиты (правая)	-	--	42
h/9	Высота над ft-ft точками	15,5	18,5	23,7	52	Высота орбиты (правая)	--	--	35
h/9:9	Указатель профиля лба над ft-ft точками	16,1	19,9	22,6	52:51	Орбитный указатель (правая)			83,3
УПИЛ	Угол поперечного изгиба лба	144,1	136,6	131,4	MC	Максило- фронтальная ширина	19,1		21,1
9:8	Лобно-поперечный	65,3	64,1	71,4	MS	Максило- фронтальная высота	8,5	--	9,2
9:10	Широтный лобный	76,7	83,8	78,4	MS:MC	Максило- фронтальный указатель	44,5		43,6
10	Наибольшая ширина лба	122	111	134	DC	Дакриальная ширина	--	--	22,0(?)
11	Ширина основания черепа	134	126	130	DS	Дакриальная высота	--	--	12,5(?)
12	Ширина затылка	125	105	121	DS:DC	Дакриальный указатель	--	--	56,8
25	Сагиттальная дуга	378	349	389	SC	Симотическая ширина	8,0	10,1(?)	9,9
26	Лобная дуга	124	115(?)	133	SS	Симотическая высота	4,5	--	4,3
27	Теменная дуга	132	131(?)	135	SS:SC	Симотический указатель	56,25	--	44,4
28	Затылочная дуга	122	103(?)	121	FC	Г лубина клыковой ямки (справа / слева)	--	--	2,0/6,0
29	Лобная хорда	108	101(?)	115	44а	Бимолярная хорда fmo-fmo	--	94,5(?)	103
30	Т еменная хорда	111	88(?)	121	--	Высота назиона над б/м хордой	--	12,0	18,2
31	Затылочная хорда	107	92(?)	95	--	Назомалярный индекс	--	12,7	17,7
28:27	Затылочно-теменной индекс	92,4	78,0	89,6	77	Назомалярный угол	--	151,5	141
29:26	Изгиб лба	87,1	87,8	86,5		Зигомаксилярная хорда (по Абиндеру)			91,3
30:27	Изгиб темени	84,1	88,6	89,6	--	Высота subspinale над з/м хордой	--	--	21,5
31:28	Изгиб затылка	87,7	85,4	78,5	--	Зигомаксилярный индекс	--	--	23,5
Syb.Np	Высота изгиба лба	20,0	19,5	30,0	<zm'	Зигомаксилярный угол	--	--	129,7
Syb.Np:

Подобные документы

• Методика раскопок курганов

  Курган — погребальное сооружение, его архитектурные различия. Предраскопочное исследование внешней части, нивелировка, разметка могильника. Раскопки крупных земляных курганов с применением раскопочной техники и методом секторов и кольцевых траншей.
  
  реферат [22,1 K], добавлен 07.03.2010
  

• Духовная культура палеонтропов

  Тотемизм, мифология как одна из форм первобытной религии. Неолитические погребения в Северном Казахстане. Палеолит: появление живописи, скульптуры, гравюры, орнамента. Мастерство, выразительность, эмоциональная окрашенность палеолитического искусства.
  
  контрольная работа [23,6 K], добавлен 26.04.2009
  

• Дворянский некрополь Донского монастыря

  Погребения в монастырских храмах: в малом и большом соборе, церкви Михаила Архангела (усыпальница Голицыных), храмах-усыпальницах и часовнях. Первые погребения до чумы 1771 г. на открытых участках Погребальные знаки с иных кладбищ в Донском монастыре.
  
  дипломная работа [135,8 K], добавлен 10.12.2017
  

• Христианство на Руси в 882-912 гг.

  Рассказ Иоакимовской летописи об обстоятельствах гибели и погребения князя Аскольда по христианскому обряду. Особенности религиозного состояния Руси в IX-X вв. Гипотеза проникновения христианства на Русь с католического Запада, отношения с Византией.
  
  реферат [23,1 K], добавлен 31.08.2009
  

• Великие пирамиды

  История развития инженерной мысли и технологии монументального строительства погребальных сооружений в Древнем Египте. Мастабы, царские гробницы и пирамиды в Гизе как главные архитектурные памятники древнеегипетской цивилизации. Обряд погребения фараонов.
  
  реферат [1,7 M], добавлен 26.10.2015
  

• Скифы

  Скифские мифы и эпос. Религия и религиозные обряды. Оружие, посуда, искусство, культура. Погребения. Первое после урартов государство. Скифы создали свое искусство, многое из которого вошло в мировую и русскую культуру.
  
  реферат [14,0 K], добавлен 16.11.2005
  

• Трагедия последнего императора России

  Николай II – трус или патриот? Отречение, арест, ссылка, казнь, память, расследование. Версия об отрезанных головах. Версия о ритуальном убийстве. Версия о фальсификации погребения. Версия о "чудесно спасшихся" членах семьи Николая II.
  
  реферат [30,3 K], добавлен 27.05.2003
  

• Погребальные обряды древних народов

  Эволюция погребальной обрядности (от ингумации до кремации), формы погребального обряда. Варианты положения умершего у древнеямных племен. Сущность погребального обряда катакомбной культуры. Особенности погребения у славян пеньковской (антской) культуры.
  
  контрольная работа [28,2 K], добавлен 22.11.2012
  

• "Сарматский олень". Филипповские курганы

  "Сарматское золото" - золотые изделия из Филипповских курганов IV-V вв. до н.э. Размеры курганов, возведенных на местах погребения особо знатных лиц ханского статуса. Технология изготовления золотых фигурок оленей. Ритуально-магические свойства образа.
  
  презентация [769,2 K], добавлен 24.09.2013
  

• Скифские конные воины

  Упорядочивание сведений о скифах как о конных воинах античных и современных авторов. Описание трепетного отношения скифов к коню на примере погребений и письменных источников, его важность в жизни кочевых воинов путём анализа погребений коней в курганах.
  
  курсовая работа [8,5 M], добавлен 15.09.2015
  

• главная
• рубрики
• по алфавиту
• вернуться в начало страницы
• вернуться к началу текста
• вернуться к подобным работам