Краковское восстание 1923 г. на страницах советских провинциальных газет

Размещено на http://www.allbest.ru/

Краковское восстание 1923 г. на страницах советских провинциальных газет

М. В. Брянцев



Аннотация

Актуальность и цели. Рассматриваются вопросы освещения в советской провинциальной прессе событий осени 1923 г. в Кракове, получивших название «краковское восстание». Советские газеты, являясь рупором большевистского руководства, подавали материал в соответствии с представлениями властвующей коммунистической элиты о развитии революционного процесса, которая стремилась формировать у населения те или иные стереотипы, представления, образы тех или иных событий. Материалы и методы. Для понимания этого были исследованы материалы провинциальных газет самых разных городов СССР за 1923 г. - «Вечерние известия. Экстренный выпуск» (Харьков), «Знамя революции» (Таганрог), «Коммуна» (Самара), «Красная Армия» (Киев), «Красный путь» (Елизаветград), «Красный Север» (Вологда), «Пролетарий» (Харьков), «Советская Сибирь» (Новосибирск), «Тверская Правда» (Тверь). Анализу были подвергнуты не только информационные материалы, «передовицы», но и авторские аналитические статьи, а также перепечатанные из центральных изданий, чаще всего из газет «Правда» и «Известия». Результаты и выводы. Советские газеты не сразу «заметили», случившееся в Кракове: празднование очередной годовщины Октябрьской революции и события в Германии заслонили произошедшее в Польше, несмотря на то что в течение всей осени 1923 г. газеты сообщали читателям о росте революционного движения в Польше. Нараставшее недовольство вылилось в захват восставшими 5 ноября Кракова и переход на их сторону двух воинских полков. Оценивая произошедшее в Кракове и некоторых других городах Польши, газеты акцентировали внимание читателя на предательской роли польских социалистов, отмечая их разлагающую роль в польском рабочем движении вообще и в краковском восстании в особенности. Несмотря на кратковременность и поражение восстания, газеты отражали оптимистический взгляд на развитие польского революционного движения и перспективы мировой революции.

Ключевые слова: восстание, газеты, коммунисты, Краков, Польша, социалисты, революционное движение



The Krakow uprising of 1923 on the pages of Soviet provincial newspapers

M.V. Bryantsev

Abstract. Background. The proposed article examines the issues of coverage in the Soviet provincial press of the events of the autumn of 1923 in Krakow, which were called the “Krakow uprising”. Soviet newspapers, being the mouthpiece of the Bolshevik leadership, submitted material in accordance with the ideas of the ruling communist elite, which wanted to form certain stereotypes, ideas, images of certain events among the population. Materials and methods. To understand this, the materials of provincial newspapers of various cities of the USSR for 1923 - “Evening News. Special issue” (Kharkiv), “Banner of the Revolution” (Taganrog), “Commune” (Samara), “Red Army” (Kiev), “Red Way” (Eli - zavetgrad), “Red North” (Vologda), “Proletarian” (Kharkiv), “Soviet Siberia” (Novosibirsk), “Tverskaya Pravda” (Tver). The analysis was subjected not only to informational materials, “editorials”, but also to author's analytical articles, as well as reprinted from central publications, most often from the newspapers “Pravda” and “Izvestia”. Results and conclusions. As a result of the research, the author came to the conclusion that the Soviet newspapers did not immediately “notice” what happened in Krakow: the celebration of the next anniversary of the October Revolution and the events in Germany overshadowed what happened in Poland, despite the fact that throughout the autumn of 1923, newspapers informed readers about the growth of the revolutionary movement in Poland. The growing discontent resulted in the capture of Krakow by the rebels on November 5 and the transfer to the side of the rebels of two military regiments. Assessing what happened in Krakow and some other Polish cities, the newspapers focused the reader's attention on the treacherous role of the Polish Socialists, noting their corrupting role in the Polish labor movement in general and in the Krakow uprising in particular. Despite the short duration and defeat of the uprising, the newspapers reflected an optimistic view of the development of the Polish revolutionary movement and the prospects for a world revolution.

Keywords: uprising, newspapers, communists, Krakow, Poland, socialists, revolutionary movement



События осени 1923 г., случившиеся в Кракове, не нашли полноценного освещения в отечественной историографии [1-3]. Даже в солидной монографии П. Н. Ольшанского, посвященной советско-польским отношениям, им отведен небольшой абзац [4, с. 227, 261]. Не изменилась ситуация и в постсоветское время: в последней фундаментальной работе - «Польша в ХХ веке. Очерки политической истории», написанной сотрудниками ряда институтов РАН, МГУ имени М. В. Ломоносова и Пермского государственного университета, - краковским событиям уделяется буквально несколько строк и они оцениваются как апогей «противостояния правительства и общества» [5, с. 148].

В польской историографии первые публикации о краковском «восстании» появились в период социалистического строительства в 1950 -е гг. [6], хотя первой работой стала вышедшая в г. Минске в 1925 г. на польском языке публикация видного польского коммуниста Томаша Домбаля [7]. В 1970 -е гг. этому событию была посвящена работа «1923 год в Кракове» [8]. Все эти исследования были написаны и оценивали краковские события с марксистских позиций, преувеличивших значение случившегося в Кракове в ноябре 1923 г. краковское восстание революционное движение

В постсоциалистический период оценки были изменены. Теперь это событие приобрело негативную окраску, о чем говорят сами названия работ: «Беспорядки, эксцессы и демонстрации в Кракове 1918-1939 гг.» Томаша Маршалковского [9] и работы Павла Ржевского «Беспорядки или восстание?

6 ноября 1923 года в Кракове» и более конкретно сформулированное название - «Сфабрикованная революция» [10, 11].

Однако ни отечественная, ни польская историография не обращалась к проблеме освещения краковских событий в советских периодических изданиях 1923 г., прежде всего в газетах, которые являлись наиболее массовым и доступным информационным каналом для населения советской страны. Между тем в череде событий 1923 г. события в Кракове стоят в ряду таких явлений, как крестьянские восстания в сентябре 1923 г. в Болгарии и «германский Октябрь», являвшиеся, по мнению большевиков, свидетельством нарастания мировой революции. Такая историографическая ситуация определила цель исследования, которая заключается в изучении того, как советские провинциальные газеты осени 1923 г. освещали краковские события на своих страницах, какой образ они хотели сформировать у населения, связывая случившееся в Кракове в единую цепочку событий не только в Польше, но и в соседней Германии, в Болгарии и других странах.

Осень 1923 г. характеризовалась подъемом стачечной активности трудящихся. Воспользовавшись взрывом в варшавской цитадели 13 октября 1923 г., министр внутренних дел В. Керник арестовал свыше 140 человек, подозреваемых в симпатиях к коммунизму. Были опечатаны помещения профсоюзов кожевенников, табачников, химиков, бумажников, металлистов и строителей. Рост забастовочного движения был воспринят в политических кругах Польши как стремление советских коммунистов помочь германскому пролетариату в борьбе за власть. Важная роль в этом отводилась Польше, являвшейся транзитом из Советской России в Германию. Об этом, в частности, написала «Речь Посполита»: «Скрытый враг подтачивает военную мощь Польши, когда Коминтерн готовится подать руку берлинским товарищам и на своем пути встречает барьер в лице Польши». Газета призывала Англию и Францию помочь Польше, расстроившей свои финансы, в борьбе за спасение Европы от большевизма [12].

Борьба с большевизмом вовсе не ограничивалась борьбой с коммунистами. В октябре полиция по приказу из Варшавы произвела массовые аресты профессиональных и кооперативных работников в Кракове, Львове, Люблине, Жирардове и других местах, о чем систематически писали советские газеты. В стране росли панические настроения.

Неспокойно было на окраинах Польши. На Волыни, в Полесье и Восточной Галиции правительство производило массовые аресты украинских крестьян. Был закрыт ряд украинских газет, а их редакции арестованы [13]. Окружной суд утвердил закрытие еврейских профсоюзов, союзов пекарей и рабочих бумажной промышленности [14].

Ужесточилось преследование печатных изданий, влиявших на массовое сознание. 16 октября был конфискован номер «Курьера Польского» за статью, направленную против правительственного сообщения о виновности коммунистов в катастрофе под Варшавой. Как провокационное расценила правительственное сообщение о взрыве цитадели газета «Работник».

На все это накладывалась инфляция, обесценивавшая польскую марку, вздорожание рабочей силы и, как результат, массовое закрытие фабрик и заводов и маячащий голод, заставлявший магистраты Варшавы и Лодзи вести переговоры о доставке русской муки [15].

Репрессивные меры правительства только усилили волну забастовочного движения, включая все новые регионы: Силезия, Катовице, Домбровский район, Лодзь. Противостояние приводило к жертвам, как это случилось в Катовице. Самое опасное для властей было то, что, как писали советские газеты, забастовки, возникшие на экономической почве, приобретали политический характер [16, 17].

Отмечая политизацию польского общества, газеты стали писать о «предательской» роли профсоюзных лидеров, стремившихся перевести забастовочное движение в мирное русло, что не находило понимания у рабочих, якобы стремившихся к радикализации рабочего движения. Вспыхнувшая 23 октября в Кракове забастовка железнодорожных машинистов расширялась, захватывая другие категории рабочих железной дороги и работников городского хозяйства [18, 19]. Исполком центрального союза горнорабочих постановил объявить забастовку на нефтяных промыслах [20].

27 октября в Кракове была объявлена всеобщая забастовка [21]. В этот же день и ЦК профсоюзов постановил объявить всеобщую забастовку по всей Польше. В ответ министр внутренних дел Керник издал секретный циркуляр, предписывающий в борьбе с забастовщиками пускать в ход оружие [22]. Несмотря на эти меры, забастовка железнодорожников перебросилась на территорию Варшавской магистрали, что вызвало паралич железнодорожного движения в столичном регионе [23].

Даже в такой ситуации правительство не намерено было уступать забастовщикам и ответило призывом железнодорожников на военную службу во Львове, Кракове, на Варшавской железной дороге [24, 25]. Несмотря на то что 30 октября часть железнодорожников приступила к работе, в целом, как писали газеты, идея милитаризации железных дорог провалилась [26, 27].

Несмотря на лояльность социалистов и других политических партий, а также вождей профсоюзов к правительству, под давлением масс ЦК польских профсоюзов постановил объявить всеобщую забастовку, которая началась 5 ноября [28]. В ходе забастовки был выдвинут лозунг: «Долой полевые суды, а также милитаризацию железных дорог». Краковские железнодорожники кроме экономических требований потребовали отставки министра иностранных дел Р. Дмовского, который оказался особенно ненавистен рабочим массам [27]. Кто оказывал влияние на рабочих, сказать сложно, но советские газеты отмечали, что в забастовке активное участие приняли не только компартия, но и Польская партия социалистов (ППС), Бунд, а также Народная рабочая партия. Говоря об этом, газеты не преминули отметить предательскую роль пепеэсовцев, стремившихся под видом победы свернуть забастовку [29]. Однако газеты ничего не говорили о начале вооруженных столкновений с бастующими. Кто начал активные действия, до сих пор неизвестно, что отмечается в польской историографии [10, 11]. Но очевидно, что катализатором выступил пришедший из Варшавы запрет массовых собраний в помещениях.

Уверенность в близости победы польского пролетариата придавали сообщения из других районов страны, где забастовочное движение перерастало в вооруженные столкновения с полицией и войсками [30-32]. Газеты стали в подробностях описывать столкновения между рабочими и полицией, говоря об успехах восставших в Кракове, где удалось разоружить уланов, прибывших на помощь полиции. В ходе ожесточенного 4-часового боя на сторону восставших перешли конный и два пехотных полка, остальные части были отведены за город. В итоге рабочие захватили 9 тыс. винтовок, 8 пулеметов, 12 пушек и броневик.

Для охраны порядка под руководством пепеэсовца Бобровского была создана рабочая милиция, у фабрик выставлена вооруженная охрана «с целью захвата фабрик». В ходе боев с применением пулеметов и броневиков было 29 убитых и свыше 200 раненых, сообщали газеты [31] Польский исследователь Павел Ржевский приводит иные цифры: «В результате Кра-ковских событий в совокупности погибли пятнадцать рабочих, три случайных человек и че-тырнадцать солдат. Убито 37 лошадей, материальные потери составили более 9,5 млрд поль-ских марок (ежемесячная зарплата квалифицированного рабочего тогда была 544 тыс. польских марок)» [11]..

Узнав о событиях в Кракове, из Варшавы прибыли вице-министр внутренних дел К. Ольпинский и генерал Л. Желиховский, назначенный комендантом города, который вступил в переговоры с рабочими, требуя сдачи оружия, рабочие выдвинули свои требования - демилитаризация железных дорог и отмена военно-полевых судов. Вероятно, была достигнута между сторонами договоренность, и уже 10 ноября газеты сообщили, что генералу Жели- ховскому удалось ликвидировать восстание. Рабочие сдали оружие. Пленные солдаты были переданы военным властям. К работе приступили все рабочие, за исключением железнодорожников, требующих полной амнистии, приема на службу уволенных и выплаты полного жалования за время забастовки. Состоялся большой митинг железнодорожников, закончившийся демонстрацией. Отказ в приеме на службу бастующих - нештатных железнодорожников снова вызвал возбуждение рабочих, готовых поддержать железнодорожников объявлением забастовки.

В этой ситуации призывы пепеэсовцев о немедленном окончании забастовки были встречены в штыки. Советские газеты писали, что бастующие железнодорожники принимали пепеэсовских ораторов с крайней враждебностью. Обеспокоенные возбуждением рабочих, находящиеся в Кракове вожди ППС обратились к местным властям, а также к премьер-министру В. Витосу с просьбой пойти хотя бы на временные уступки для создания видимости победы рабочих. Правительство, не соглашаясь на уступки, не скрывало намерения жестоко расправиться с рабочими. Однако и в этих условиях лидеры ППС пытались удержать рабочих от радикальных действий. Орган ППС «Напржуд» напечатал воззвание пепеэсовского депутата Недзалковского, убеждавшего рабочих не вызывать гражданской войны. Газета вышла в траурной рамке по случаю гибели в схватке с рабочими военных и выражала глубокое сочувствие семьям убитых офицеров и солдат. Со своей стороны правительство не разрешило хоронить одновременно рабочих и военных, устроив последним торжественные похороны, тем самым порождая новые противоречия в польском обществе.

Ситуация усугублялась тем, что в Кракове разрастался голод, приводивший к поеданию населением трупов лошадей, отмечалось отсутствие подвоза продовольствия из деревни [33-38]. Очевидно, что краковские пролетарии не нашли поддержки со стороны крестьянского населения, не поддержавшего восставших в Кракове. Харьковские «Вечерние известия», которые специально стали издавать для освещения «величайшего значения» исторических событий в Европе, со ссылкой на корреспондента «Дейли Экспресс» подтвердили успехи восставших в Кракове. Власти вынуждены были удовлетворить большую часть требований рабочих. Командующий войсками генерал и краковский губернатор были смещены. Объявлена амнистия бастующим [39].

Уже 11 ноября началось следствие, которое расценивалось советскими газетами как расправа над рабочими. Помимо гражданских и судебных властей в Краков прибыли представители военной прокуратуры для ведения следствия среди воинских частей. Началась чистка администрации Кракова. Помимо Ю. Чикраля и К. Галецкого были смещены оба прокурора и начальник краковской почтовой дирекции, выплативший самовольно рабочим жалование за время забастовки [35, 40-42].

В Кракове были арестованы 16 рабочих по обвинению в участии в восстании, газета местной ППС «Напржут» подвергалась систематической конфискации. Обыски и аресты продолжались и в последующие дни. Советские газеты за 23 и 24 ноября сообщали об аресте 27 рабочих [43-46]. «Тверская Правда» за 12 декабря писала, что число арестованных по делу краковского восстания достигло 85 человек [47]. Указание газет на то, что аресты производятся по анонимным доносам [48, 49], говорит о неприятии действий восставших со стороны некоторой части городских жителей, стремившихся помочь правительству в прекращении беспорядков в городе.

В отношении батальона 16-го пехотного полка, перешедшего на сторону рабочих, был издан приказ о его расформировании. Восемь офицеров, командовавших сдавшимися частями, были арестованы [41, 46, 50].

Военные власти начали регистрацию солдат в галицийских частях с целью выяснения их национального происхождения и политических настроений, что явно противоречило конституции, предусматривающей полную аполитичность армии, - отмечали советские газеты [43, 44].

Репрессии против рабочих охватили всю страну [35, 51, 52]. Однако, несмотря на поражение забастовщиков и жертвы, по словам представителей коммунистической фракции в Центральном совете польских профсоюзов, «крупная польская буржуазия сильно недовольна исходом забастовки. Она считает, что правительство Витоса недостаточно расправляется с рабочими. Поэтому она требует принятия еще более решительных мер для подавления рабочего движения» [36]. В свою очередь, невзирая на провал всеобщей забастовки, советские газеты продолжали уверять читателя в том, что, вопреки противодействию ППС, рабочие были решительно настроены в своем стремлении к единому фронту [25, 53].

Не обошлось в правительстве и без попытки найти «козла отпущения», которым в правительственном сообщении по поводу событий в Кракове, как писала газета «Красный путь», были объявлены «местные евреи» [54].

Несмотря на подавление восстания, в Кракове было совсем неспокойно. 11 ноября похороны 11 рабочих, убитых во время краковского восстания, вылились в огромную 100-тысячную демонстрацию с участием рабочих из всей Галиции [51].

Произошедшие в Кракове события требовали осмысления, и уже 9 ноября газета «Коммунист» поставила вопрос: «Бунт или революция?» Отвечая, газета писала о бунте, но бунте особенном, «от которого до настоящей революции дистанция меньшего размера, чем, например, дистанция для походного марша от Варшавы до Берлина, через Восточную Пруссию. Бунт - это потому, что рабочие не воспользовались трудами победы в Кракове и дали себя одурачить пепеэсовским прохвостам. Бунт - это потому, что краковская победа имела местное значение и, в конечном счете, не была поддержана рабочими других городов, крестьянством и армией. Бунт - это потому, что броневик, пулеметы и ружья, а главное - моральное значение перехода польских солдат на сторону рабочих не были достаточно использованы неопытными победителями». Указывая, что особенный характер этого бунта, приближающий его к типичной революции, заключается в том, что часть армии, главный оплот всякого буржуазного правительства, перешла на сторону восставших, газета резонно заключает: «Краковские события показывают, что эти штыки могут повернуться против него. А такое правительство - исторически обреченное правительство. Краковский “бунт” тем симптоматичнее, что он происходит на фоне германской революции» [55], которая, по мнению польского коммуниста Ф. Кона, «станет сигналом для восстания рабочих Польши. А потому польская буржуазия хочет упредить это интервенцией в Германии» [56].

Большое внимание советские газеты уделили критике позиции ППС во время всеобщей забастовки и событий в Кракове. Газеты отмечали, что, узнав о событиях в Кракове, пепеэсовцы вступили в переговоры с правительством и предложили закончить забастовку. Они отмечали, что «рабочие массы, несмотря на повышенное настроение, навряд ли решатся продолжать забастовку без пепеэс» [31, 32], признавая тем самым роль и влияние социалистов в польском рабочем движении. Следует сказать, что любые действия ППС советские газеты рассматривали в негативном ключе, осуждая их. И это несмотря на то, что сами пепеэсовцы страдали от рук радикалов и что именно депутат этой партии Бобровский стоял во главе отрядов милиции, сражавшихся в Кракове [57]. Однако советские газеты упорно подчеркивали предательскую роль польских социалистов, порицая их за то, что они «закончили забастовку до отмены приказа о милитаризации желдорог, также до ликвидации полевых судов, даже не добившись гарантий правительства об обратном принятии на службу уволенных за забастовку железнодорожников и не заикнувшись о множестве томящихся в тюрьмах жертвах белого террора». Подчеркивая все это, «Коммуна» заключала, что «предстоящая всеобщая забастовка имеет все шансы на успех, если в последнюю минуту пепеэсовцы ее не сорвут» [30].

Спустя несколько дней, когда всеобщая забастовка не состоялась, «Тверская Правда» обвинила напрямую ППС, заявив, что «соглашатели испугались краковского восстания рабочих и сдались правительству» [57]. Отмечая последовательные действия компартии, призывавшей население к всеобщей забастовке, советские газеты указывали, что польские социалисты и вожди профсоюзов только под давлением масс были вынуждены приступить к активным действиям и объявить всеобщую забастовку [58].

«Красный Север» объяснял своим читателям, что в связи с растущим возмущением масс предательской политикой пепеэсовцев во время последних событий ППС опубликовала воззвание, в котором обвинила коммунистов в штрейкбрехерстве во время всеобщей забастовки и в громких фразах критики правительства, требуя, чтобы оно сдержало обещание не применять репрессий к бастовавшим рабочим. В воззвании ППС объясняла, что партия «неутомимо работала над созданием армии и не желает, чтобы войска боролись против рабочих», заканчивая его лозунгом: «Честь павшим в Кракове», тем самым не делая никакой разницы между павшими рабочими, солдатами и офицерами, стрелявшими в рабочую массу [51]. Лояльность ППС правительству подтвердил в выступлении 17 ноября в сейме пепеэсовец З. Марек, участник краковских событий, упоминавший заслуги своей партии в их ликвидации, называя восстание, спровоцированное полицией, «анархической вспышкой» [59-62].

Таким образом, с точки зрения советской печати польским социалистам недоставало радикализма, их попытки разрешить противоречия мирным путем явно не укладывались в представления коммунистов о возможном развитии событий в Польше и подвергались осуждению. Следует отметить, что газеты рассказывали своим читателям и о противоречиях, возникших между рядовой массой и вождями ППС, в результате чего, как подчеркивала газета «Знамя Революции», в ЦК «польской социалистической партии (соглашателей)» победило течение, указывающее, что отказ партии от руководства забастовками равносильно передаче инициативы коммунистам [63].

Порицание деятельности ППС и профсоюзов, их обвинение в оппортунизме звучало и в обращении Коминтерна, которое заканчивалось призывом: «Да здравствует польская революция. Да здравствует Коминтерн» [64].

Причем обличение ППС происходило, несмотря на ее активное участие в краковском восстании, несмотря на то, что в Познани и Люблине были арестованы видные пепеэсовцы [65], а на заседании сейма при обсуждении краковских событий пепеэсовец Чапинский резко нападал на буржуазию, «провоцирующую рабочих и толкающую их революцию». Обструкции был подвергнут и участник краковских событий пепеэсовец Марек, а Народные демократы потребовали выдачи суду депутатов-пепеэсовцев Марека и Бобровского, находившихся в Кракове во время восстания, помогавших правительству в его ликвидации и спасших воеводу Галецкого от мести рабочих. Однако сеймовая комиссия Польши отказала в ходатайстве прокуратуры о выдаче суду пепеэсовских депутатов Марека, Бобровского и Станчика, обвиняемых в участии в краковском восстании [59-62, 66].

Таким образом, краковские события освещались советской прессой на фоне критики деятельности польских социалистов, которые испытывали разногласия в своих рядах. Газеты доносили мысль о предательской роли ППС в ходе всеобщей забастовки, которая явно имела все условия для превращения в пролетарскую революцию. Уверенность в этом сквозит в оценке краковских событий советской стороной как начало гражданской войны в Польше. Н. И. Бухарин, выступая на собрании уполномоченных Центросоюза, именно так определил восстание в Кракове. Он отметил, что создавшиеся в стране социальные затруднения вылились «в бурные выступления рабочего класса. В Кракове движение перехлестнуло через край, стачка вылилась в вооруженное выступление». Н. И. Бухарин добавлял: «Мы должны использовать все, чтобы западноевропейское потрясение обошлось без войны. Отсюда вытекает мирная тактика Советской власти» [35]. Как гражданскую войну события в Польше объяснял своим читателям и польский коммунист Феликс Кон в самарской «Коммуне» [56].

В целом, несмотря на поражение краковского восстания, советская оценка этих событий была оптимистична. Газеты писали об уроках, которые должны быть и были извлечены из этих событий. «Знамя революции» отмечала, что в результате этих событий были разоблачены «соглашатели», которые, ничего не добившись, поспешили прекратить забастовку. Но результат был не только в том, что были разоблачены соглашатели, но и в том, что буржуазия, напуганная событиями в Кракове, поостережется «от всяких внешних авантюр, от вмешательства в германские дела или от нападения от СССР» [67]. Другой урок из польских событий вынесла «Тверская Правда», заметившая, что переход воинских частей на сторону восставших свидетельствует, что «польская армия не является надежной опорой капитала в его борьбе против труда» [68], нельзя «рассчитывать в борьбе с рабочими на свою армию», - писал некий Морт [69]. Сдача военными частями оружия рабочим, а также братание солдат с рабочими произвели большое впечатление на польский пролетариат. Не случайно газета «Варшавска» в связи с краковскими событиями заговорила о необходимости оздоровления духа армии [70].

Сами польские коммунисты выражали неподдельный оптимизм, заявляя, что восстание показало упрочение позиций рабочего класса в Польше, укрепление его союза с армией, и выражая надежду, что «растущее революционное движение сломит реакционные усилия буржуазии и близок день образования рабоче-крестьянского правительства в Польше» [71-75]. «Краковское восстание - это поворотный пункт в революционном движении Польши», - заключил Томаш Домбаль [76]. С надеждой на развитие общеевропейской революции говорила газета «Коммуна», отмечая, что краковские события показали, что «барьер между революционной Германией и Советской Россией рушится» [52], т.е. читателю внушалась мысль о близости мировой революции.

В оценке Коминтерна краковские события обнаружили «слабость буржуазии и наличие крупных резервов революционных сил» и, отмечая предательскую роль пепеэсовцев в подавлении краковского восстания, призывали объединиться под знаменем Коминтерна и готовиться к новой борьбе под знаменем коммунизма, учась на последних крупных событиях [77, 78]. Такой оптимизм подогревался сообщениями, что урок, полученный в Кракове, не прошел даром. Как писали газеты, в Сосновицах при попытке полиции помешать выступлению коммунистического делегата на собрании уполномоченных фабрик и шахт рабочие, разоружив и избив полицейских, кричали: «Мы повторим краковскую историю, но сумеем иначе закончить ее» [71-74].

Таким образом, советские газеты не только знакомили читателя с развитием польского рабочего движения, отмечая предательскую роль польских социалистов, стремившихся перевести протестные действия трудящихся в мирное русло, но и показывали случившееся в Кракове как предтечу пролетарской революции, которая ожидалась в скором времени. На это, по мнению советских газет, указывали не только недовольство трудящимися массами сложившейся экономической ситуацией в Польше, но и политизация рабочего движения. Особое значение придавалось переходу некоторых воинских частей на сторону восставших в Кракове.

Вместе с тем краковские события увязывались с развивающимся «германским Октябрем» и с обороноспособностью СССР.



Список литературы

1. Бабенко О. В. Польша в системе международных отношений (1919-1939 гг.). М. : ИНИОН РАН, 2011. 82 с.

2. Зуев М. Н., Изонов В. В., Симонова Т. М. Советская Россия и Польша. 1918-1920 гг. Советско-польское вооруженное противостояние 1918-1919 гг. Советско-польская война 1920 г. М. : Московская тип. № 2, 2006. 264 с.

3. Советско-польские отношения в 1918-1945 гг. : сб. док. : в 4 т. Т. 1. 1918-1926 / под общ. ред. М. М. Наринского, А. В. Мальгина. М. : Аспект Пресс, 2017. 628 с.

4. Ольшанский П. Н. Рижский договор и развитие советско-польских отношений 1921-1924. М. : Наука, 1974. 286 с.

5. Польша в ХХ веке. Очерки политической истории / отв. ред. А. Ф. Носкова. М. : Индрик, 2012. 952 с.

6. Kalicka F. Powstanie Krakowskie 1923 roku. Warszawa : Ksi^zka i Wiedza, 1953. 106 s.

7. D^bal T. Powstanie krakowskie. Polska w pazdzierniku i listopadzie r. 1923 w swietle faktow i dokumentow. Minsk : Wydawnictwo Panstwowe Bialorusi, 1925. 106 s.

8. Rok 1923 w Krakowie / red. J. Buszko. Krakow : Wydawnictwo Literackie, 1978. 318 s.

9. Marszalkowski T. Zamieszki, ekscesy i demonstracje w Krakowie 1918-1939. Krakow : Arcana, 2006. 500 s.

10. Rzewuski P. Zamieszki czy powstanie? 6 listopada 1923 roku w Krakowie // Hist- mag.org. URL: https://histmag.org/Zamieszki-czy-powstanie-6-listopada-1923-roku-w- Krakowie-8639 (дата обращения: 30.11.2021).

11. Rzewuski P. Sfabrykowana rewolucja. URL: https://www.polska1918-89.pl/pdf/sfabryko wana-rewolucja,1342.pdf (дата обращения: 30.11.2021).

12. Красный путь. 1923. 18 октября.

13. Коммуна. 1923. 20 октября.

14. Красный Север. 1923. 26 октября.

15. Красный путь. 1923. 27 октября.

16. Коммуна. 1923. 19 октября.

17. Советская Сибирь. 1923. 19 октября.

18. Тверская Правда. 1923. 26 октября.

19. Коммуна 1923. 26 октября.

20. Коммуна. 1923. 27 октября.

21. Коммуна. 1923. 30 октября.

22. Красный Север. 1923. 30 октября.

23. Коммуна. 1923. 28 октября.

24. Тверская Правда. 1923. 30 октября.

25. Красный Север. 1923. 31 октября.

26. Красный Север. 1923. 2 ноября.

27. Знамя революции. 1923. 3 ноября.

28. Красный путь. 1923. 6 ноября.

29. Коммуна. 1923. 1 декабря.

30. Коммуна. 1923. 9 ноября.

31. Советская Сибирь. 1923. 9 ноября.

32. Красный Север. 1923. 9 ноября.

33. Коммуна. 1923. 10 ноября.

34. Коммуна. 1923. 11 ноября.

35. Коммуна. 1923. 13 ноября.

36. Пролетарий. 1923. 11 ноября.

37. Советская Сибирь. 1923. 14 ноября.

38. Знамя революции. 1923. 15 ноября.

39. Вечерние известия. 1923. 8 ноября.

40. Советская Сибирь. 1923. 13 ноября.

41. Красный Север. 1923. 13 ноября.

42. Тверская Правда. 1923. 15 ноября.

43. Вечерние известия. 1923. 19 ноября.

44. Советская Сибирь. 1923. 20 ноября.

45. Коммуна. 1923. 23 ноября.

46. Тверская Правда. 1923. 24 ноября.

47. Тверская Правда. 1923. 12 декабря.

48. Красный путь. 1923. 30 ноября.

49. Пролетарий. 1923. 29 ноября.

50. Тверская Правда. 1923. 22 ноября.

51. Красный Север. 1923. 14 ноября.

52. Коммуна. 1923. 14 ноября.

53. Красный Север. 1923. 6 ноября.

54. Красный путь. 1923. 14 ноября.

55. Вечерние известия. 1923. 9 ноября.

56. Коммуна. 1923. 1 декабря.

57. Тверская Правда. 1923. 10 ноября.

58. Знамя революции. 1923. 10 ноября.

59. Красный Север. 1923. 16 ноября.

60. Красный Север. 1923. 17 ноября.

61. Коммуна. 1923. 16 ноября.

62. Советская Сибирь. 1923. 17 ноября.

63. Знамя революции. 1923. 1 ноября.

64. Красный Север. 1923. 18 ноября.

65. Красный Север. 1923. 11 ноября.

66. Красный путь. 1923. 23 ноября.

67. Знамя революции. 1923. 13 ноября.

68. Тверская Правда. 1923. 14 ноября.

69. Красная армия. 1923. 10 ноября.

70. Красный Север. 1923. 10 ноября.

71. Коммуна. 1923. 21 ноября.

72. Коммуна. 1923. 27 ноября.

73. Вечерние известия. 1923. 26 ноября.

74. Красный путь. 1923. 28 ноября.

75. Красный путь. 1923. 10 ноября.

76. Вечерние известия. 1923. 20 ноября.

77. Красная армия. 1923. 18 ноября.

78. Знамя революции. 1923. 20 ноября.

References

1. Babenko O.V. Pol'sha v sisteme mezhdunarodnykh otnosheniy (1919-1939 gg.) = Poland in the system of international relations (1919-1939). Moscow: INION RAN, 2011:82. (In Russ.)

2. Zuev M.N., Izonov V.V., Simonova T.M. Sovetskaya Rossiya i Pol'sha. 1918-1920 gg. Sovetsko-pol'skoe vooruzhennoe protivostoyanie 1918-1919 gg. Sovetsko-pol'skaya voyna 1920 g. = Soviet Russia and Poland. 1918-1920 Soviet-Polish armed confrontation 1918-1919 Soviet-Polish war of 1920. Moscow: Moskovskaya tip. 2006;(2):264. (In Russ.)

3. Narinskiy M.M., Mal'gin A.V. (eds.). Sovetsko-pol'skie otnosheniya v 1918-1945 gg.: sb. dok.: v 4 t. T. 1. 1918-1926 = Soviet-Polish relations in 1918-1945: collected reports: in 4 volumes. Volume 1. 1918-1926. Moscow: Aspekt Press, 2017:628. (In Russ.)

4. Ol'shanskiy P.N. Rizhskiy dogovor i razvitie sovetsko-pol'skikh otnosheniy 1921-1924 = Treaty of Riga and development of Soviet-Polish relations 1921-1924. Moscow: Nauka, 1974:286. (In Russ.)

5. Noskova A.F. (ed.). Pol'sha v KhKh veke. Ocherki politicheskoy istorii = Poland in the 20^h century. Political history essays. Moscow: Indrik, 2012:952. (In Russ.)

6. Kalicka F. Powstanie Krakowskie 1923 roku. Warszawa: Ksi^zka i Wiedza, 1953:106.

7. D^bal T. Powstanie krakowskie. Polska w pazdzierniku i listopadzie r. 1923 w swietle faktow i dokumentow. Minsk: Wydawnictwo Panstwowe Bialorusi, 1925:106.

8. Buszko J. (ed.). Rok 1923 w Krakowie. Krakow: Wydawnictwo Literackie, 1978:318.

9. Marszalkowski T. Zamieszki, ekscesy i demonstracje w Krakowie 1918-1939. Krakow: Arcana, 2006:500.

10. Rzewuski P. Zamieszki czy powstanie? 6 listopada 1923 roku w Krakowie. Histmag. org. Available at: https://histmag.org/Zamieszki-czy-powstanie-6-listopada-1923-roku- w-Krakowie-8639 (accessed 30.11.2021).

11. Rzewuski P. Sfabrykowana rewolucja. Available at: https://www.polska1918-89.pl/pdf/ sfabrykowana-rewolucja,1342.pdf (accessed 30.11.2021).

12. Krasnyy put' = Krasniy put'. 1923. 18 Oct. (In Russ.)

13. Kommuna = Kommuna. 1923. 20 Oct. (In Russ.)

14. Krasnyy Sever = Krasniy Sever. 1923. 26 Oct. (In Russ.)

15. Krasnyy put' = Krasniy put'. 1923. 27 Oct. (In Russ.)

16. Kommuna = Kommuna. 1923. 19 Oct. (In Russ.)

17. Sovetskaya Sibir' = Sovetskaya Sibir. 1923. 19 Oct. (In Russ.)

18. Tverskaya Pravda = Tverskayapravda. 1923. 26 Oct. (In Russ.)

19. Kommuna = Kommuna. 1923. 26 Oct. (In Russ.)

20. Kommuna = Kommuna. 1923. 27 Oct. (In Russ.)

21. Kommuna = Kommuna. 1923. 30 Oct. (In Russ.)

22. Krasnyy Sever = Krasniy Sever. 1923. 30 Oct. (In Russ.)

23. Kommuna = Kommuna. 1923. 28 Oct. (In Russ.)

24. Tverskaya Pravda = Tverskaya pravda. 1923. 30 Oct. (In Russ.)

25. Krasnyy Sever = Krasniy Sever. 1923. 31 Oct. (In Russ.)

26. Krasnyy Sever = Krasniy Sever. 1923. 2 Nov. (In Russ.)

27. Znamya revolyutsii = Znamya revolyutsiyi. 1923. 3 Nov. (In Russ.)

28. Krasnyy put' = Krasniy put'. 1923. 6 Nov. (In Russ.)

29. Kommuna = Kommuna. 1923. 1 Dec. (In Russ.)

30. Kommuna = Kommuna. 1923. 9 Nov. (In Russ.)

31. Sovetskaya Sibir' = Sovetskaya Sibir. 1923. 9 Nov. (In Russ.)

32. Krasnyy Sever = Krasniy Sever. 1923. 9 Nov. (In Russ.)

33. Kommuna = Kommuna. 1923. 10 Nov. (In Russ.)

34. Kommuna = Kommuna. 1923. 11 Nov. (In Russ.)

35. Kommuna = Kommuna. 1923. 13 Nov. (In Russ.)

36. Proletariy = Proletariy. 1923. 11 Nov. (In Russ.)

37. Sovetskaya Sibir' = Sovetskaya Sibir. 1923. 14 Nov. (In Russ.)

38. Znamya revolyutsii = Znamya revolyutsiyi. 1923. 15 Nov. (In Russ.)

39. Vechernie izvestiya = Vecherniye izvestiya. 1923. 8 Nov. (In Russ.)

40. Sovetskaya Sibir' = Sovetskaya Sibir. 1923. 13 Nov. (In Russ.)

41. Krasnyy Sever = Krasniy Sever. 1923. 13 Nov. (In Russ.)

42. Tverskaya Pravda = Tverskaya pravda. 1923. 15 Nov. (In Russ.)

43. Vechernie izvestiya = Vecherniye izvestiya. 1923. 19 Nov. (In Russ.)

44. Sovetskaya Sibir' = Sovetskaya Sibir. 1923. 20 Nov. (In Russ.)

45. Kommuna = Kommuna. 1923. 23 Nov. (In Russ.)

46. Tverskaya Pravda = Tverskaya pravda. 1923. 24 Nov. (In Russ.)

47. Tverskaya Pravda = Tverskaya pravda. 1923. 12 Dec. (In Russ.)

48. Krasnyy put' = Krasniy put'. 1923. 30 Nov. (In Russ.)

49. Proletariy = Proletariy. 1923. 29 Nov. (In Russ.)

50. Tverskaya Pravda = Tverskayapravda. 1923. 22 Nov. (In Russ.)

51. Krasnyy Sever = Krasniy Sever. 1923. 14 Nov. (In Russ.)

52. Kommuna = Kommuna. 1923. 14 Nov. (In Russ.)

53. Krasnyy Sever = Krasniy Sever. 1923. 6 Nov. (In Russ.)

54. Krasnyy put' = Krasniy put'. 1923. 14 Nov. (In Russ.)

55. Vechernie izvestiya = Vecherniye izvestiya. 1923. 9 Nov. (In Russ.)

56. Kommuna = Kommuna. 1923. 1 Dec. (In Russ.)

57. Tverskaya Pravda = Tverskaya pravda. 1923. 10 Nov. (In Russ.)

58. Znamya revolyutsii = Znamya revolyutsiyi. 1923. 10 Nov. (In Russ.)

59. Krasnyy Sever = Krasniy Sever. 1923. 16 Nov. (In Russ.)

60. Krasnyy Sever = Krasniy Sever. 1923. 17 Nov. (In Russ.)

61. Kommuna = Kommuna. 1923. 16 Nov. (In Russ.)

62. Sovetskaya Sibir' = Sovetskaya Sibir. 1923. 17 Nov. (In Russ.)

63. Znamya revolyutsii = Znamya revolyutsiyi. 1923. 1 Nov. (In Russ.)

64. Krasnyy Sever = Krasniy Sever. 1923. 18 Nov. (In Russ.)

65. Krasnyy Sever = Krasniy Sever. 1923. 11 Nov. (In Russ.)

66. Krasnyy put' = Krasniy put'. 1923. 23 Nov. (In Russ.)

67. Znamya revolyutsii = Znamya revolyutsiyi. 1923. 13 Nov. (In Russ.)

68. Tverskaya Pravda = Tverskaya pravda. 1923. 14 Nov. (In Russ.)

69. Krasnaya armiya = Krasnaya armiya. 1923. 10 Nov. (In Russ.)

70. Krasnyy Sever = Krasniy Sever. 1923. 10 Nov. (In Russ.)

71. Kommuna = Kommuna. 1923. 21 Nov. (In Russ.)

72. Kommuna = Kommuna. 1923. 27 Nov. (In Russ.)

73. Vechernie izvestiya = Vecherniye izvestiya. 1923. 26 Nov. (In Russ.)

74. Krasnyy put' = Krasniy put'. 1923. 28 Nov. (In Russ.)

75. Krasnyy put' = Krasniy put'. 1923. 10 Nov. (In Russ.)

76. Vechernie izvestiya = Vecherniye izvestiya. 1923. 20 Nov. (In Russ.)

77. Krasnaya armiya = Krasnaya armiya. 1923. 18 Nov. (In Russ.)

Znamya revolyutsii = Znamya revolyutsiyi. 1923. 20 Nov. (In Russ.)

Размещено на Allbest.ru