Продовольственная проблема в СССР на втором этапе Новой экономической политики в 1925-1929 гг.

Размещено на http://www.allbest.ru

Размещено на http://www.allbest.ru

Продовольственная проблема в СССР на втором этапе Новой экономической политики в 1925-1929 гг.

В.Ф. Зима

Аннотация.

Актуальность и цели. В СССР на завершающем этапе нэпа важнейшее значение имела продовольственная проблема. Нараставший экспорт зерна и других видов продовольствия был единственным стабильным источником валюты для социалистической индустриализации страны. Это была основная причина, которая не позволила окончательно решить проблему с продовольствием, чтобы избавить страну от угрозы очередного голода. С целью экономии государственных средств кредитование сельского хозяйства производилось по остаточному принципу. При этом предпочтением пользовались сельскохозяйственные кооперативы, количество которых ежегодно увеличивалось. Партийное руководство страны не устраивали низкие темпы и добровольная форма кооперирования. Политбюро ЦК ВКП(б) приняло решение об ускоренной коллективизации крестьянских хозяйств и создании из них сельскохозяйственных артелей. Сплошная коллективизация сельского хозяйства сопровождалась раскулачиванием и выселением не только зажиточного, но и среднего крестьянства. Последствия перегибов коллективизации привели к массовому голоду 1932-1933 гг. Цель статьи состоит в том, чтобы на новом документальном архивном материале показать важность и необходимость для молодого советского государства первоочередного решения продовольственной проблемы в 1925-1929 гг.

Материалы и методы. Доказательный банк новых архивных документов, положенных в основу статьи, составляют неопубликованные постановления и решения Совета народных комиссаров СССР, Политбюро ЦК ВКП(б), Народных комиссариатов и их ведомств по продовольственной проблеме. Во время поиска и обработки архивных материалов применялись современные методы компьютерных технологий. Теоретической основой данного исследования стал метод диалектического подхода к развитию исторических событий и экономического обоснования государственной важности первоочередного решения продовольственной проблемы и обеспечения продовольственной независимости страны.

Результаты. На втором завершающем этапе новой экономической политики, проводившейся Советской властью в 1925-1929 гг., решение продовольственной проблемы было заблокировано. В критической ситуации, связанной с неурожаем 1924 г. в Центральном Черноземном регионе, экспорт основных хлебов (пшеницы, ржи и овса) сократился и поставил под угрозу кредитование индустриализации и начавшееся строительство заводов. Политбюро ЦК ВКП(б) приняло решение о дополнительном проведении государственных хлебозаготовок на Средней Волге и южных областях СССР (Ростовской, Ставропольской) и Краснодарском крае. В итоге сильно сократилось обеспечение хлебом крупных городов и государство вынуждено было вернуться к карточной системе его распределения. Выход из кризисной ситуации Политбюро ЦК ВКП(б) видело только в коллективизации сельского хозяйства и обобществлении крестьянских запасов зерна.

Ключевые слова: нэп, рыночная экономика, экспорт продовольствия, курс на индустриализацию страны, начало коллективизации сельского хозяйства, продовольственная проблема.

V. F. Zima. THE FOOD PROBLEM IN THE USSR ON THE SECOND STAGE OF THE NEW ECONOMIC POLICY IN 1925-1929

Abstract.

Background. In the USSR, at the final stage of NEP, the food problem was of paramount importance. The growing export of grain and other types of food was the only stable source of currency for the country's socialist industrialization. This was the main reason that did not allow us to finally solve the food problem in order to save the country from the threat of another famine. To save state funds, agricultural lending was carried out according to the residual principle. At the same time, agricultural cooperatives were preferred, the number of which increased annually. The party leadership of the country was not satisfied with the low pace and the voluntary form of cooperation. The Politburo of the Central Committee of the AllUnion Communist Party of Bolsheviks (Bolsheviks) decided to accelerate the collectivization of peasant farms and the creation of agricultural cooperatives from them. The complete collectivization of agriculture was accompanied by dispossession and eviction of not only the prosperous, but also the middle peasantry. The consequences of the excesses of collectivization led to a massive famine of 1932-1933. The purpose of the article is to show on the new documentary archival material the importance and necessity for the young Soviet state of the primary solution to the food problem in 1925-1929.

Materials and methods. The evidence bank of the new archival documents underlying the article consists of unpublished decisions and decisions of the Council of People's Commissars of the USSR, the Politburo of the Central Committee of the All-Union Communist Party of Bolsheviks, the People's Commissariats and their departments on the food problem. During the search and processing of archival materials, modern computer technology methods were used. The theoretical basis of this study was the method of the dialectical approach to the development of historical events and the economic justification of the state importance of the priority solution of the food problem and ensuring food independence of the country.

Results. At the second final stage of the new economic policy pursued by the Soviet government in 1925-1929, the solution to the food problem was blocked.

In a critical situation connected with a 1924 crop failure in the Central Black Earth Region, the export of basic breads (wheat, rye and oats) declined and jeopardized lending to industrialization and the construction of factories that had begun. The Politburo of the Central Committee of the All-Union Communist Party of Bolsheviks (Bolsheviks) decided to conduct additional state procurements on the Middle Volga and southern regions of the USSR (Rostov, Stavropol) and Krasnodar region. As a result, the supply of bread to large cities was greatly reduced and the state was forced to return to the card system of its distribution. The Politburo of the Central Committee of the CPSU (B.) Saw the way out of the crisis only in the collectivization of agriculture and the socialization of peasant grain stocks.

Keywords: NEP, market economy, food exports, the course towards the country's industrialization, the beginning of the agriculture collectivization, food problem.

В середине 20-х гг. XX в. новая экономическая политика Советского государства принесла положительные результаты и способствовала укреплению внешнего и внутреннего положения СССР. Ставка на сельское хозяйство полностью себя оправдала. Доходы от экспорта сельскохозяйственной продукции (пшеницы и ржи и проч.) целиком направлялись на строительство современных машиностроительных заводов и закупку оборудования для них за рубежом. Начиналось создание советской военно-промышленной системы и модернизация Красной армии. Все больше сельской молодежи призывалось на воинскую службу и не возвращалось в родную деревню.

В 1925 г. урожай хлебов был выше среднего и партийное руководство СССР считало, что продовольственная проблема решена, и заявило о необходимости социалистической индустриализации страны. В конце декабря того же года XIV съезд ВКП(б) принял курс на индустриализацию СССР. Дело в том, что крупные промышленные предприятия СССР производили 75 %, а сельское хозяйство 112 % относительно к довоенному уровню производства России в 1913 г. Причем государственный кооперативный сектор промышленности СССР производил 81 % валовой продукции, а частный только 19 % [1, с. 202]. В конце 1926 г. промышленность СССР достигла уровня 1913 г.: капитальное строительство и работа транспорта улучшились, увеличилось государственное накопление средств [1, с. 209].

Продовольственное обеспечение граждан в СССР было лучше, чем в 1924 г. Города не испытывали недостатка в основных продуктах сельского хозяйства. Поступление зерновых культур по государственным заготовкам в СССР в 1925 г. было почти на 50 % больше, чем в 1924 г. [2, л. 1, 2]. В то же время жители деревни испытывали острый недостаток в промтоварах, которые должна была им дать промышленность.

Трудовое крестьянство, обеспечивавшее страну сельскохозяйственной продукцией, с трудом оплачивало растущие налоги и выполняло государственные хлебозаготовки. Оно открыто выражало недовольство низкими закупочными ценами на свои товары и усиливавшейся борьбой с «кулаком».

В отечественной историографии продовольственная проблема в годы нэпа до сих пор конкретно не рассматривалась. На необходимость ее изучения в своих работах указывали историки-аграрники: В. П. Данилов, Н. А. Ивницкий, В. В. Кондрашин, В. А. Ильиных и др. [2].

В 1925 г. экспорт сельхозпродукции СССР был восстановлен до уровня 1913 г. При продажах на внешнем рынке большое значение имело качество зерна, поэтому Совнарком СССР создал Государственную хлебную инспекцию по техническому надзору за качеством торгового зерна. На инспекцию возлагались следующие функции: а) разработка норм классификации и стандартизации зерна путем предварительного обследования качества урожая каждого года; б) классификация зерна на основании установленных норм и выдача сертификатов; в) разработка минимальных кондиций на экспортное зерно; г) разработка норм естественной убыли зерна при хранении; д) разработка методов очистки и лечения зерна, борьба с вредителями при его хранении и транспортировке. Государственная хлебная инспекция имела свои органы в портах, через которые происходил вывоз зерна за границу [3-7].

За границу вывозили ежегодно в среднем до 20 % всего произведенного крестьянскими хозяйствами зерна, 4-5 тыс. вагонов яиц, 700-800 вагонов битой птицы и дичи. Могли и больше, но не хватало вагонов. За рубежом высоким спросом пользовалось так называемое техническое сырье: алмазы, золото, пушнина, лен, хлопок, кожи и проч. Значительное место в нашем экспорте занимал спирт. Спиртовые заводы перегоняли зерно на спирт, который заливали в железнодорожные цистерны и везли прямо за границу или в ближайший морской порт, где его переливали в большие иностранные танкеры. В дальнейшем из СССР возрастал экспорт угля, нефти и редких полезных ископаемых [8, л. 181, 392, 393].

По постановлению Совета труда и обороны (СТО) от 12 июня 1925 г. были проведены мероприятия по дополнительной доставке на село необходимых промышленных товаров с целью ускорения выполнения сверхпланового экспорта хлеба. Наиболее значимые для крестьянского хозяйства промтовары были доставлены на места в течение первого периода заготовительной кампании 1925/1926 г. При реализации завоза промтоваров местная власть руководствовалась необходимостью преимущественного удовлетворения хлебозаготовительных районов. В постановлении предлагалось в полном объеме обеспечить хлебозаготовки товарами в соответствии с предъявленным крестьянством спросом и имевшимися в достаточном количестве товарами (керосин, соль, спички, сахар и проч.).

Строительство предприятий тяжелой индустрии и военной промышленности требовало дополнительных валютных ассигнований. 3 июля 1925 г. СНК СССР постановил поручить СТО принять все возможные меры к ускорению начала экспортной хлебной кампании. С этой целью было установлено наблюдение за своевременным производством ремонта товарных вагонов, особенно в части приспособления их для перевозок хлеба насыпью.

СТО обязало Народный комиссариат внешней торговли СССР срочно разработать план импорта в счет 1925/1926 г. на условиях кредита сельскохозяйственных машин и других необходимых для крестьян товаров, приступить к реализации этого плана в целях доставки техники и товаров на село. Для крестьян был организован предварительный прием заказов на покупку сельскохозяйственных машин и орудий. Сельскохозяйственный банк СССР принял меры к вовлечению свободных крестьянских денег в сберегательные кассы. С этой целью были пересмотрены условия вкладов для предоставления максимальной выгоды для вкладчиков.

Народный комиссариат земледелия СССР подготовил мероприятия, необходимые для удовлетворения спроса на кукурузу и на уральский и сибирский хлеб. Зерно из урожая совхозов и колхозов, а также из мобилизационных запасов предлагалось обратить на удовлетворение семенных нужд районов, пострадавших от неурожая. С этой целью СТО предлагал Народному комиссариату финансов СССР обеспечить кредитное финансирование покупки крестьянами семенного материала у семеноводческих кооперативов [9, л. 314, 315].

Решение продовольственной проблемы в СССР ежегодно отодвигалось на задний план главной государственной задачей хлебозаготовками. В 1925 г. о свободном сельскохозяйственном рынке и не вспоминали. К тому времени уже сложилась система государственного регулирования сельскохозяйственного производства, ориентированная на экспорт. Хлебозаготовительный фронт работал непрерывно. В след за постановлением ЦИК и СНК СССР о хлебозаготовках выходили дополнительные постановления, регламентировавшие процесс изъятия хлеба у крестьян.

На время государственных заготовок хлеба полномочия торговых ведомств возрастали. Например, постановление ЦИК и СНК СССР от 24 июня 1925 г. «О порядке руководства заготовительной хлебной кампанией 1925/26 г.» предоставляло Народному комиссариату внутренней торговли СССР право давать органам внутренней торговли Союзных Республик директивы, подлежащие немедленному и безусловному выполнению. Эти директивы были по следующим вопросам: а) по распоряжению хлебными фондами основных заготовителей, заготовленными в порядке выполнения общесоюзного плана; б) по установлению заготовительных и продажных цен и методам их регулирования; в) по установлению заготовительного и торгового аппарата основных хлебозаготовителей.

Это же постановление предоставляло Наркому внутренней торговли СССР право сноситься по вопросам хлебозаготовительной кампании непосредственно с районами массовых заготовок хлеба, а именно с Уралом, Сибирью и Северным Кавказом через соответствующие областные учреждения; с Башкирской и Татарской республиками, Республикой немцев Поволжья через соответствующие республиканские учреждения, а также и с губерниями: Саратовской, Самарской, Ульяновской, Сталинградской через губернские учреждения [10, л. 316].

Осенью 1925 г. Правительство СССР просчиталось с реализацией плана государственных хлебозаготовок и недобор зерна составил 200 млн пудов. Экспорт хлеба сократился, и финансирование промышленного строительства снизилось примерно на треть. 10 декабря того же года вопрос о причинах падения темпа индустриализации был рассмотрен на специальном заседании Политбюро ЦК ВКП(б). Виновником был объявлен руководитель ЦСУ П. И. Попов, который отказался признать наличие огромных запасов хлеба у кулаков, не хотевших продавать его государству по низким ценам. Попов был отстранен от руководства, а на освободившееся место назначили другого, который предоставил угодные для Политбюро сведения о хлебофуражном балансе на 1927/1928 г. [11, с. 6].

18 декабря 1925 г. Совнарком СССР принял постановление по вопросу о введении с хлебозаготовителей сборов, не предусмотренных действующими законодательствами. Оно запрещало незаконные сборы и называло причины запрета: «Принимая во внимание необходимость сокращения накладных расходов в целях достижения рентабельности экспорта и снижения продажных цен, воспретить вводить какие-либо сборы по хлебной торговле, не предусмотренные действующими законодательствами» [12, л. 36].

В 1926 г. Советская власть повела решительную борьбу с разбазариванием государственных средств. 18 мая того же года было опубликовано постановление ЦИК и СНК СССР «О режиме экономии». В нем говорилось, что перед рабоче-крестьянским государством стояли задачи развития и переоборудования предприятий, ликвидации товарного голода, удовлетворения нужд сельского хозяйства, растущих потребностей рабочих и крестьянских масс и укрепления социалистического хозяйства в целом. В условиях капиталистического окружения и финансовой блокады требовалось усиление внутренних ресурсов социалистического накопления. Для этого в первую очередь необходима была систематическая и упорная работа по соблюдению режима строжайшей экономии во всем государственном и кооперативном хозяйстве и аппарате. Большое значение для страны имело решительное пресечение злоупотреблений, бесхозяйственности, расточительности и небрежности в расходовании государственных и кооперативных средств.

Постановление о режиме экономии обязывало всех руководителей государственных учреждений, предприятий и акционерных обществ (паевых товариществ) с преобладавшим участием государственного капитала усилить систематическую работу по искоренению всякого рода расходов, не вызывавшихся действительной необходимостью.

Основными направлениями проведения режима экономии в жизнь были следующие: а) упрощение и рационализация структуры учреждений и предприятий, в частности упрощение взаимоотношения частей их между собой, сокращение числа инстанций при прохождении дел и устранение параллелизма в работе; упразднение всякого рода излишних учреждений, предприятий (в частности действовавших на началах хозяйственного расчета, без надлежаще утвержденных уставов, при учреждениях, состоявших на общегосударственном и местном бюджете), отделов, комиссий, филиалов, агентств и проч.; б) рациональное использование рабочей силы, принятие мер к увеличению производительности труда; в) недопущение скрытого повышения заработной платы, сокращение сверхурочных работ, числа и продолжительности командировок, в том числе заграничных [13, л. 340].

29 июня 1926 г. режим экономии, о котором упоминалось выше по тексту, получил дальнейшее развитие в директивах Госплана СССР по построению контрольных цифр развития народного хозяйства на 1926-1927 гг. В преамбуле к директивам подчеркивалось, что развитие хозяйства на базе индустриализации возможно лишь при том условии, если развертывание будет идти по линии предварительно разработанного и принятого к исполнению перспективного плана развития народного хозяйства, и при наличии строгого соблюдения плановой дисциплины.

В соответствии с этим имелись следующие рекомендации специалистов при построении контрольных цифр в области сельского хозяйства: 1) посевную площадь предполагалось увеличить на 5 %. Цифра общего сбора главных семи хлебов предполагалась в 4 млрд пуд.; 2) контрольные цифры должны были предусмотреть такое снижение цен на сельскохозяйственные продукты, которое обеспечило бы выгодность их экспорта; 3) капитальные затраты в области сельского хозяйства должны были преследовать следующие задачи: а) продолжение работ по коренной рационализации сельского хозяйства (борьбе с засухой, мелиорации, землеустройству в широком смысле этого слова и т.д.); б) всемерное развитие производства сырья для промышленности; в) содействие экспорту сельскохозяйственных продуктов; г) усиление машинизации деревни. Размеры вложений в сельское хозяйство в значительной степени уже были определены принятыми планами восстановления отдельных отраслей сельского хозяйства.

Основное внимание в директивах Госплана СССР уделялось государственной крупной промышленности: а) максимум продукции крупной промышленности при полном использовании всего наличного технически пригодного и экономически рентабельного оборудования. Пересмотр действовавшего ассортимента фабрик и заводов для уплотнения производства на лучших единицах; б) всемерное развитие местной, а также мелкой и кустарной промышленности. Упорядочение отношений между крупной и мелкой промышленностью для устранения нежелательных видов конкуренции и т.д.

Совокупность всех условий для развития народного хозяйства давала основание СНК СССР предполагать, что развитие крупной промышленности в 1926/1927 г. определится по довоенным ценам в размере около 15 % прироста в сравнении с 1925/1926 г. Это предположение могло утвердиться лишь после выяснения итогов урожая и начала хлебозаготовок в IV квартале текущего 1926 г. [14, л. 328-330].

Новый курс партии и советского государства на осуществление социалистической индустриализации в СССР и запланированный 15 % прирост развития крупной промышленности в 1926/1927 г. не устраивал Политбюро ЦК ВКП(б) во главе с И. В. Сталиным. Он считал, что государственное кредитование на строительство предприятий тяжелой индустрии было недостаточное и никак не соответствовало указаниям съезда и установке партии на высокие темпы индустриализации. Вскоре при Совете труда и обороны была образована комиссия по проверке эффективности работы кредитной системы СССР. Информация о деятельности комиссии поступала секретарю ЦК ВКП(б) В. М. Молотову.

8 января 1927 г. в Москве состоялось заседание СТО по вопросу «О реорганизации кредитной системы СССР». В нем принимали участие и выступили: А. И. Микоян (нарком внешней и внутренней торговли СССР), Г. К. Орджоникидзе (председатель ЦК ВКП(б), нарком РКИ СССР), А. И. Рыков (председатель СНК СССР), А. П. Смирнов (нарком земледелия РСФСР), Г. М. Кржижановский (председатель Госплана СССР) и др. Заседание проводил товарищ Рыков. По сути дела на заседании речь шла о реорганизации деятельности банков, которые распределяли кредиты на финансирование государственных проектов.

На заседании был заслушан отчет представителя Народного комиссариата финансов, Госбанка и Госплана СССР о работе банков за 1925/1926 г. Отчет был составлен по семи банкам краткосрочного кредита и по четырем банкам долгосрочного кредита. Все эти 11 банков охватывали 90 % всего кредитования Союза ССР. 1925/1926 г. был переломным в работе кредитной системы. Если 1924/1925 г. показывал довольно интенсивный рост системы кредитования, то следовавший за ним год дал снижение всех показателей. Например, в системе краткосрочного кредита в 1924/1925 г. по Госбанку был рост операций по вкладам больше, чем вдвое, а по учетно-ссудным операциям в 2,5 раза. В том же году баланс четырех крупнейших банков краткосрочного кредита увеличился с 500 млн до 1 млрд руб. Равным образом капиталы и все прочие ресурсы этих же банков увеличились в 2,5 раза. В 1925/1926 г. ничего подобного не наблюдалось. По линии баланса Госбанка имелось сравнительно небольшое повышение на 16 %, у Московского городского банка всего лишь некоторое повышение. Примерно такое же положение наблюдалось с балансами Промышленного и Внешнеторгового банков.

В 1924-1925 гг. стоимость текущих счетов и вкладов составляла: по Госбанку 5,35 %, по Промбанку 6,51 %, по Внешторгбанку 5,75 %, по Московскому городскому банку 7,5 % и т.д.

По окончании отчета ведущий заседание А. И. Рыков предложил участникам задавать вопросы и сам задал первый вопрос: «Меня лично интересует механика: как в составе госбанка определяется кредитование той или другой отрасли промышленности, треста, фабрики, завода?». Ответ докладчика: «Не подлежит оглашению». Заместитель Наркома финансов СССР А. Л. Шейнман пояснил, что кредитно-производственные планы заверялись ВСНХ и с заключением Госплана передавались на утверждение СНК СССР.

А. И. Рыков продолжил свой вопрос: «Мы сейчас в СТО утвердили эти операции по кредитованию (Южная сталь и т.д.). Операции Госбанка гораздо шире, и сами цифры, которые мы ориентировочно утвердили, тут на практике в Госбанке подвергались значительному изменению в ту или другую сторону. Мне интересна механика внутри Госбанка: исходя из каких данных, при помощи каких чиновников Госбанк устанавливает размер кредитов, предоставленных отдельным клиентам? Зависит ли это от какого-нибудь чиновника в составе банка, решается ли им самим или при помощи консультации, какие у него сведения, чем он руководствуется и т.д.» [11, л. 6, 7]. Вместо докладчика ему ответил представитель Наркомата финансов: «Важнейшие статьи года устанавливаются СТО, причем в части сырьевых и хлебных заготовок было отдельное суждение СТО. Я этого касаться не буду. Были даны общие экономические директивы правительством, и эти директивы уже механически входят в жизнь...» [15, л. 7].

Следующий вопрос докладчику задал А. П. Смирнов: «Случайно или же сознательно, когда докладчик освещал дело участия в кредите той или другой части народного хозяйства, выпало сельское хозяйство? Было сказано: на промышленность 400 млн руб., а о сельском хозяйстве ни звука. Я думаю, что не случайное явление того, что о финансировании таких гигантских частей народного хозяйства здесь умалчивается». Ответ докладчика: «Дело в том, что я здесь указывал, что по линии Центрального сельскохозяйственного банка новых ресурсов в этом году было доставлено 31 млн руб., которые пошли на кредитование сельского хозяйства» [15, л. 9].

На заседании выступил Г. М. Кржижановский. Он сказал: «Несомненно, что сегодня решается один из важнейших вопросов нашего народного хозяйства. Вы знаете, что по данному вопросу существует две группировки. Не случайно в одной из них очутились представители таких учреждений, как ВСНХ, Наркомат торговли и Госплан. Что же объединяет нас в этом вопросе с представителями другой группировки? Довольны ли мы существующим порядком вещей в практике нашей кредитной системы? Абсолютно не довольны. Мы также подтверждаем, что в этой практике целая куча громаднейших дефектов. Наша географическая сеть кредитных учреждений является образчиком внепланового неряшества. Пора устранить непомерные накладные расходы на кредит. Пора внести плановое начало в распределение клиентелы. Со всем этим мы абсолютно не спорим. Мы констатируем, что в нашем кредитном деле отсутствует та завершительная фаза восстановительного периода, которая налицо в других хозяйственных областях. Наличность крупного банковского индекса наглядно рисует нам неблагополучие. Стоимость кредита в дореволюционное время на одну тыс. руб. в среднем равнялась 2 рублям, а у Госбанка в 1927 г. 4 руб. 14 коп., в то время как у него есть деньги, за которые он никаких процентов не платит, и имеет возможность делать гораздо более крупные обороты. Мы имеем страшное удорожание роли кредита в нашем обороте, и кредит является крупным фактором удорожания цен товаров» [15, л. 73]. Г. М. Кржижановский считал, что нужно было пойти эволюционным путем и не производить ломки кредитных учреждений, так как для этого еще не наступила соответствующая обстановка.

К 1927 г. советское государство уже располагало финансовыми возможностями для реформирования кредитной системы. Из общей суммы учетно-ссудных операций в 2 млрд 849 млн руб. на долю Госбанка СССР приходилось 57,8 % (без ссуд за счет Наркомата финансов), Промбанка, Внешторгбанка, Всесоюзного коммерческого банка, Московского городского банка и Электрического банка 22,8 % и всех прочих кредитных учреждений 19,4 %.

В Госбанке СССР было сосредоточено кредитование кредитных учреждений на 98,9 %, транспорта 93,7 %, общества взаимного кредита 97,6 %, государственной промышленности 64,8 %, государственной торговли 56,2 %, кооперации 57,8 % и т.д. [15, л. 29, 30].

В выступлении А. И. Микояна было сказано о том, что борьба идет за то, чтобы изъять насильственным путем необходимые средства, урезать все отрасли народного хозяйства для создания тяжелой индустрии.

Микояна поддержал Г. К. Орджоникидзе, который предложил на сельское хозяйство выделить ничтожные средства, а «преобладающую громадную сумму» денег дать промышленности [15, л. 75].

В конце заседания СТО было принято решение о переводе общества взаимного кредита, распространившегося во многих городах СССР, с государственного на частное финансирование. Промышленный, Внешнеторговый, Электрический и Северно-Кавказский акционерные банки решили полностью упразднить. Постановили дополнительно рассмотреть вопрос о целесообразности сохранения банка Средней Азии и Дальневосточного акционерного банка [15, л. 40].

Реорганизация кредитной системы способствовала упорядочению накопления и распределения государственных финансов, позволила в два раза увеличить отчисления на строительство крупных промышленных предприятий. При этом было сокращено и без того незначительное финансирование сельского хозяйства.

В 1925-1928 гг. усилилась инфляция рубля. Крестьянам было выгодно брать кредиты на приобретение новой сельхозтехники. Однако к услугам сельскохозяйственного банка они чаще обращались в неурожайные годы и брали кредиты на оплату семенной ссуды. В деревне кредитная система не пользовалась популярностью, возможно потому, что филиалы банков располагались в губернских и, очень редко, в уездных городах.

Советская власть оказывала материальную поддержку и предоставляла налоговые льготы своему потенциальному союзнику маломощным крестьянским хозяйствам, колхозам и совхозам. Руководство страны с целью облегчения батрацкого труда в сельском хозяйстве пошло на ограничение прав нанимателей рабочей силы в деревне. 18 апреля 1925 г. Совет народных комиссаров СССР (далее СНК СССР) принял постановление о временных правилах применения наемного труда в крестьянских хозяйствах. Эти временные правила распространялись только на крестьянские хозяйства, в которых наемный труд являлся подсобным. По постановлению условия найма батраков и батрачек стали определятся добровольными, письменными соглашениями, подписываемыми нанимателем и нанимающимся. Письменные соглашения от имени батрака или батрачки могли заключаться и подписываться профессиональным союзом К хозяйствам промышленного типа применялись постановления об условиях труда в советских хозяйствах..

В соглашении должны были быть указаны: а) основные работы, на которые нанимался батрак или батрачка; б) срок найма; в) рабочее время; г) размер, виды и сроки выплаты заработной платы; д) дополнительные условия, установленные сторонами.

Соглашение о найме батраков не должно было ухудшать их материальное положение. Письменное соглашение регистрировалось в сельских советах без взимания за это какой-либо платы. К работе по найму в крестьянских хозяйствах допускались подростки не моложе 14 лет. Для выполнения особо легких работ допускались 12-летние дети. Удлиненный рабочий день свыше 8 ч допускался по соглашению сторон, в зависимости от характера работ, в отдельные сельскохозяйственные периоды. Наниматель обязан был предоставлять батракам один день в неделю для отдыха. Во все установленные законом советские праздники батраки и батрачки должны были освобождаться от работы.

Размер вознаграждения за труд батраков устанавливался соглашением, но не мог быть ниже государственного минимума. Батраки обеспечивались пригодным для жилья помещением и пищей такого же качества, которая употреблялась в семье нанимателя [16, л. 9-12].

В деле увеличения помощи бедняцким хозяйствам советской деревни значительную роль сыграло постановление ЦИК и СНК СССР от 21 сентября 1926 г. об образовании в РСФСР особого фонда для предоставления маломощным крестьянским хозяйствам льгот по единому сельскохозяйственному налогу на 1926/1927 г. Это постановление разрешало СНК РСФСР, не понижая общей суммы единого сельхозналога, предположенной к поступлению по бюджету 1926/1927 г., образовывать особый фонд для полного или частичного освобождения от единого сельхозналога маломощных крестьянских хозяйств. Размер этого фонда был установлен в 3 % от предложенной по РСФСР суммы сельхозналога. Постановление предоставляло СНК РСФСР возможность распределить упомянутый выше фонд между отдельными административно-территориальными единицами РСФСР.

Сельское хозяйство испытывала острую потребность в электричестве. 12 января 1926 г. СНК СССР провел нижеследующее распределение денежных кредитов на постройку местных электростанций и сельскохозяйственную электрификацию по бюджетам союзных республик на 1925/1926 бюджетный год:

Рис. 1

экономический советский индустриализация исторический

В сводном производственно-финансовом плане по бюджету РСФСР 1927-1928 гг. на цели местной электрификации было отпущено 10 млн 150 тыс. руб., из них на цели сельской 2 млн 300 тыс. руб. [17, л. 1-3].

Наиболее существенным вкладом Правительства СССР в финансирование сельского хозяйства РСФСР было увеличение ассигнования по фонду деревенской бедноты и колхозов с 10 млн руб. до 16 млн 780 тыс. руб., а раздельно в фонд кредитования бедноты 4 млн 500 тыс. руб., в фонд колхозов 12 млн 280 тыс. руб. На восстановление сельского хозяйства Центральных черноземных областей было направлено 5 млн руб. и точно такая же сумма бюджетных денег на заготовки Государственного сортового семенного фонда [18, л. 4 об.].

В 1928 г. в советской деревне усилилось изъятие зерна из крестьянских хозяйств с помощью штрафов, показательных судов и арестов должников. Возврат к административным методам управления сельским хозяйством был обоснован также необходимостью срочного строительства военно-промышленного комплекса и укрепления обороны страны. Государственный бюджет был ориентирован на выполнение этой стратегической задачи. Под руководством Политического бюро ЦК ВКП(б) был разработан первый пятилетний план развития народного хозяйства и построения социализма в СССР. Этот и последующие планы были провозглашены законами Советского государства.

На втором этапе новой экономической политики в 1925-1929 гг. завершилось изменение системы политического и государственного управления СССР. Вся полнота власти перешла из рук Всесоюзного Центрального исполнительного комитета Советов рабочих и крестьянских депутатов СССР (далее ЦИК СССР) и Совета народных комиссаров СССР (далее СНК СССР) в руки Политического бюро Центрального комитета Всесоюзной коммунистической партии большевиков, возглавлявшегося И. В. Сталиным и его ближайшим окружением.

В 1929 г. обновленное Политбюро полностью контролировало деятельность Совета народных комиссаров СССР (Советское правительство). Оно проводило свою политическую линию на обновление партийных и советских кадров, устранение фракционности, укрепление единства, дисциплины и исполнительности. В Политбюро ЦК ВКП(б) докладывали о проделанной работе и о планах на будущее Председатель СНК СССР А. И. Рыков и Председатель ЦИК СССР М. И. Калинин. Члены и кандидаты в члены Политбюро, несогласные с методами его управления, удалялись из высших органов власти, исключались из партии и направлялись на работу в отдаленные от центра регионы.

По указанию Политбюро ЦК ВКП(б) началось решительное наступление на капиталистические элементы в промышленности и сельском хозяйстве и был принят новый курс партии и советского государства на социалистическую индустриализацию страны и коллективизацию сельского хозяйства. Причинами сворачивания нэпа называлась опасность укрепления капитализма в СССР и неблагоприятная международная обстановка.

Против ускоренных темпов коллективизации сельского хозяйства и ее последствий выступили три члена Политбюро ЦК ВКП(б): Н. И. Бухарин идеолог партии большевиков, главный редактор газеты «Правда», А. И. Рыков Председатель СНК СССР и М. П. Томский Председатель Президиума ВЦСПС (глава профессиональных союзов СССР). Они были против насильственной коллективизации в деревне и ускоренных темпов индустриализации страны за счет сельского хозяйства и крестьянства. Заявляли, что это приведет к ликвидации трудового крестьянства, продовольственному кризису в деревне и городе, к массовому голоду. Поскольку большинство в Политбюро было на стороне И. В. Сталина, то «оппозиционеров» подвергли резкой критике, вывели из состава Политбюро и освободили от занимаемых партийных и государственных должностей.

В 1929 г. разразился мировой экономический кризис, в развитых капиталистических странах возросла безработица, а голодание людей стало массовым. В городах Советского Союза вводилось нормированное обеспечение продовольствием. В связи с началом коллективизации обострилась продовольственная проблема в деревне и в городах.

Таким образом, столкновение продовольственной политики с продовольственной проблемой в руководстве СССР привело к победе большинства членов Политбюро ЦК ВКП(б) во главе с И. В. Сталиным над тремя членами Политбюро А. И. Рыковым, Н. И. Бухариным и М. П. Томским. Последние пытались защитить крестьянство от насильственной коллективизации, но это им не удалось сделать, так как Сталин и его окружение действовали более решительно и сплоченно, агитацией привлекая на свою сторону большинство членов ЦК партии.

В итоге сельское хозяйство и крестьянство были принесены в жертву индустриализации и социалистической перспективе. Решение продовольственной проблемы постоянно отодвигалось на задний план более важными для Советской власти политическими и экономическими задачами. Считалось, что только социалистическое сельское хозяйство, объединенное в коллективы, способно быстро и успешно решить экспортную, а затем и продовольственную проблему.

Начало социалистической индустриализации совпало с началом глубокого экономического кризиса на Западе и ростом количества безработных. По приглашению в СССР прибывало значительно больше зарубежных квалифицированных специалистов. Строительству социалистической индустрии в СССР содействовал торговый договор с Германией. Налаживалось концессионное экономическое сотрудничество с США, Англией, Францией и другими странами [19, с. 24]. В случаях необходимости советские специалисты обучались за рубежом. По совместным с западными фирмами проектам в СССР начиналось строительство авиационных, автомобильных, тракторных, нефтеперерабатывающих, химических и других заводов.

В 1929 г. в Советском Союзе уже действовало гарантированное карточное снабжение продовольствием рабочих и специалистов в промышленности и на стройках первой пятилетки. Сельские жители, большинство из которых являлись членами сельскохозяйственных артелей, должны были заработать хлеб и другие продукты в общественном хозяйстве. Важную роль приобретало личное подсобное хозяйство колхозников. Таким образом, была предпринята очередная попытка решить продовольственную проблему внеэкономическим путем.

Литература

экономический советский индустриализация исторический

1. Соловьев, А. А. Съезды и конференции КПСС: справочник / А. А. Соловьев. Москва: Политиздат, 1986. 335 с.

2. Российский государственный архив экономики (РГАЭ). Ф. 8040. Оп. 8. Д. 360.

3. Данилов, В. П. «Бухаринская альтернатива» / В. П. Данилов // Бухарин: человек, политик, ученый / под общ. ред. В. В. Журавлева; сост. А. Н. Солопов. Москва, 1990. С. 82-130.

4. Ивницкий, Н. А. Репрессивная политика советской власти в деревне (19281933 гг.) / Н. А. Ивницкий. Москва, 2000.

5. Кондрашин, В. В. Хлебозаготовительная политика в годы первой пятилетки и ее результаты (1929-1933 гг.) / В. В. Кондрашин. Москва: Политическая энциклопедия, 2014. 350 с.

6. Кондрашин, В. В. Голод 1932-1933 годов: трагедия российской деревни / В. В. Кондрашин. 2-е изд., доп. и перераб. Москва: Политическая энциклопедия, 2018. 566 с.

7. Ильиных, В. А. Государственное регулирование сельскохозяйственного рынка Сибири в условиях нэпа (1921-1928 гг.) / В. А. Ильиных. Новосибирск, 2005.

8. Государственный архив Российской Федерации (ГАРФ). Ф. 5446. Оп. 1. Д. 9, 17-а.

9. ГАРФ. Ф. 5446. Оп. 1. Д. 10, 14.

10. ГАРФ. Ф. 5446. Оп. 1. Д. 12.

11. Как ломали нэп. Стенограммы пленумов ЦК ВКП(б) 1928-1929 гг.: в 5 т. Т. 1. Объединенный пленум ЦК и ЦКК ВКП(б) 6-11 апреля 1928 г. / ред. кол. тома: В. П. Данилов, О. В. Хлевнюк (отв. ред.), Н. В. Муравьев, Н. А. Сидоров. Москва: МФД, 2000. 495 с.

12. ГАРФ. Ф. 5446. Оп. 1. Д. 11.

13. ГАРФ. Ф. 5446. Оп. 1. Д. 19.

14. ГАРФ. Ф. 5446. Оп. 1. Д. 20.

15. Российский государственный архив социально-политической истории (РГАСПИ). Ф. 17. Оп. 87. Д. 7.

16. ГАРФ. Ф. 5446. Оп. 1. Д. 22.

17. ГАРФ. Ф. 5446. Оп. 1. Д. 17-б.

18. ГАРФ. Ф. 5446. Оп. 1. Д. 35.

19. Хромов, С. С. Иностранные концессии в СССР. Исторический очерк. Документы: в 2 ч. / С. С. Хромов. Москва: ИРИ РАН, 2006. Ч. 1. 385 с.

References

1. Solov'ev A. A. S"ezdy i konferentsii KPSS: spravochnik [Congresses and conferences of the CPSU: reference book]. Moscow: Politizdat, 1986, 335 p. [In Russian]

2. Rossiyskiy gosudarstvennyy arkhiv ekonomiki (RGAE) [Russian State Archive of Economics]. F. 8040. Op. 8. D. 360. [In Russian]

3. Danilov V. P. Bukharin: chelovek, politik, uchenyy [Bukharin: man, politician, scientist]. Moscow, 1990, pp. 82-130. [In Russian]

4. Ivnitskiy N. A. Repressivnaya politika sovetskoy vlasti v derevne (1928-1933 gg.) [The repressive policy of Soviet power in the countryside (1928-1933)]. Moscow, 2000. [In Russian]

5. Kondrashin V. V. Khlebozagotovitel'naya politika v gody pervoy pyatiletki i ee rezul'taty (1929-1933 gg.) [Bread procurement policy during the first five years and its results (1929-1933)]. Moscow: Politicheskaya entsiklopediya, 2014, 350 p. [In Russian]

6. Kondrashin V. V. Golod 1932-1933 godov: tragediya rossiyskoy derevni [Famine of 1932-1933: tragedy of Russian countryside]. 2nd ed., suppl. and rev. Moscow: Politicheskaya entsiklopediya, 2018, 566 p. [In Russian]

7. Il'inykh V. A. Gosudarstvennoe regulirovanie sel'skokhozyaystvennogo rynka Sibiri v usloviyakh nepa (1921-1928 gg.) [State regulation of the Siberian agricultural market during the time of the NEP (1921-1928)]. Novosibirsk, 2005. [In Russian]

8. Gosudarstvennyy arkhiv Rossiyskoy Federatsii (GARF) [State Archive of the Russian Federation]. F. 5446. Op. 1. D. 9, 17-a. [In Russian]

9. GARF. F. 5446. Op. 1. D. 10, 14. [In Russian]

10. GARF. F. 5446. Op. 1. D. 12. [In Russian]

11. Kak lomali nep. Stenogrammy plenumov TsK VKP(b) 1928-1929 gg.: v 5 t. T. 1. Ob"edinennyy plenum TsK i TsKK VKP(b) 6-11 aprelya 1928 g. [How they have broken NEP. Verbatim of the plenary meeting of the Central Committee of the CPSU (b) 1928-1929: in 5 volumes. Volume 1. United plenary of the Central Committee and Central Control Commission of the CPSU (b) 6-11th of April, 1928]. Moscow: MFD, 2000, 495 p. [In Russian]

12. GARF. F. 5446. Op. 1. D. 11. [In Russian]

13. GARF. F. 5446. Op. 1. D. 19. [In Russian]

14. GARF. F. 5446. Op. 1. D. 20. [In Russian]

15. Rossiyskiy gosudarstvennyy arkhiv sotsial'no-politicheskoy istorii (RGASPI) [Russian State Archive of Socio-Political History]. F. 17. Op. 87. D. 7. [In Russian]

16. GARF. F. 5446. Op. 1. D. 22. [In Russian]

17. GARF. F. 5446. Op. 1. D. 17-b. [In Russian]

18. GARF. F. 5446. Op. 1. D. 35. [In Russian]

19. Khromov S. S. Inostrannye kontsessii v SSSR. Istoricheskiy ocherk. Dokumenty: v 2 ch.

20. [Foreign concessions in the USSR. Historical background. Documents: in 2 parts.]. Moscow: IRI RAN, 2006, part 1, 385 p. [In Russian]

Размещено на Allbest.ru